| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Да, раньше на части наших танков уже работала система стабилизации выстрела от Т-26, когда был стабилизирован только прицел, а выстрел происходил когда ствол встанет в одну плоскость с прицелом, но сейчас, когда сам ствол всегда находился в нужной плоскости, оперативность стрельбы существенно повышалась. Правда, таких машин у нас было всего три десятка, да и детские болезни у новых механизмов были еще не все выловлены, но начало было очень неплохим. Жаль только, что более мощные орудия в танках пока не удавалось автоматически уравновесить — не хватало места для установки в башне более мощных электродвигателей, а другие системы — с более компактными в плане удельной отдачи киловатт-на-килограмм пневмо— или гидроприводом — пока были недостаточно надежны и отзывчивы. Впрочем, в самоходках места уже хватало, и, хотя они не могли вращать орудием во все стороны, но и плюс-минус тридцать градусов от оси корпуса тоже было неплохо. Наша новая бронетехника готовила немцам сюрприз, и не один.
И не только танки и противотанковые самоходки с гладкоствольными орудиями калибра 92 миллиметра, автоматами заряжания также из вертикальных кассет, но емкостью уже на 15 выстрелов — все-таки в самоходке больше места. В дополнение к ним шли новые артиллерийские самоходки с гаубицами калибра 105-107, 122 и 152-155 миллиметра — в зависимости от наличия стволов — что могли стрелять настильно и поддерживать атаки своим быстрым огнем, подавляя любую возникшую цель или просто заставляя замереть подозрительный участок немецкой обороны. Бронированные тральщики также были уже знакомой немцам техникой, и на новой платформе эти машины лишь снова прибавили в весе — низкие, высотой чуть больше полутора метров, с сильно скошенными лобовым и бортовыми листами — под 60 градусов, толщина броневых листов в 70 сантиметров, причем лобовой был двойным, и это помимо дополнительных блоков, которые можно было навешивать поверх брони для выхода на особо опасные участки — подстрелить такую из орудия стало еще сложнее. Причем экипаж увеличился на одного человека — теперь их стало трое, чтобы можно было одновременно и разрушать заграждения и отстреливаться от подбирающейся немецкой пехоты, для чего к пулемету добавили еще автоматический гранатомет, и все это разместили в чуть увеличившейся бронированной башенке — невысокой, двадцать сантиметров — только чтобы разместить в ее переднем скосе вооружение, которым можно было управлять рукоятками из-под башни — с помощью электромоторчиков, если поворот на большой угол, и затем точная ручная донаводка на цель. Это вооружение было вспомогательным, в основном для самообороны в критических ситуациях. Их главным оружием были траки, крюки, плуги, отвалы и взрывчатые рукава, так как и задачей машины было разрушить минно-инженерные заграждения, которыми немцы прикрывали свои позиции.
А вот дальше шли совсем новые новинки. Например — тяжелые бронетранспортеры для доставки штурмовой пехоты под неподавленным противотанковым огнем — остальная пехота как и ранее подтягивалась на более легких БМП или бронетранспортерах с противоосколочным бронированием, а то и вовсе на вездеходах. Были у нас и машины, из которых пехоте даже не надо было вылезать — боевые машины огневой поддержки танков. Такого сейчас не было ни в одной армии мира, так что неудивительно, что многие наши военные также сомневались в их необходимости. Да, в этом плане присутствовала некоторая неопределенность, но тут уж только и оставалось что послать их в бой и посмотреть как все пойдет. Причем это была не единственная неопределенность, и я-то как раз был уверен что они нормально выступят — все-таки противоснарядная броня и куча подвижного легкого вооружения для охраны танков от гранатометчиков и зачистки окопов — это должно сработать.
Поэтому более существенной неопределенностью я считал проблемы с названием. Так-то оно сокращалось как БМОПТ. Похоже на "бегемот", как ее и стали называть, когда рядом находились дамы либо надо было напечатать в газете. Но почему появилось и второе название — "ёптамёт" — это я никак не мог понять. Может, из-за снарядов, которыми пуляли некоторые из этих машин — в принципе, когда я сам впервые увидел их работу — еще на полигоне — я тоже выразился примерно так же, так что не удивлюсь, что и другие бойцы и командиры, видя что выпускали данные механизмы, выразили свой восторг тем же словом, ну а скорость с какой выходили эти снаряды, наводила на прямые аналогии с пулеметом — вот и вышло "как всегда".
Со снарядами, кстати, и была еще одна неопределенность — какое оружие будет для них наиболее подходящим. Ну, куча пулеметов под пистолетный патрон в башенках — точнее даже в толстоватых крышках над каждым из пяти членов экипажа — в этом сходились все — вымести ближайшие окрестности никому еще не помешало, благо такие конструкции — поначалу в виде эксперимента — мы устанавливали в танках чуть ли не с осени сорок второго, и там они показали себя более чем хорошо. Отсутствие большой и тяжелой башни — тоже все были согласны. Башню можно и поменьше. Но что туда ставить ? Один вариант был понятен — ствол калибром 23 миллиметра от зенитки. Из него можно стрелять далеко, много и часто — будет подходяще чтобы засыпать подозрительные места — где можно установить противотанковую пушку. Еще вариант — АГС, чтобы ехать и поливать окрестности, но в итоге его просто впихнули в пару к зенитному стволу, так как габариты башни позволяли, да и конструкция была уже отработана на части БМП, которые также шли с зенитным, а не с минометным орудием — зенитка — для дальних дистанций, АГС — для ближних. На часть машин поставили было автоматический гранатомет уже калибра 60 миллиметров — чтобы он так же заливал окрестности своими осколками, но этот вариант по результатам испытаний не пошел — 40-миллиметровые снарядики АГСа заливали пространства осколками даже лучше, так как таких снарядов можно было выпускать гораздо чаще и они могли попасть в любую ложбинку поля боя, тогда как снаряды 60 миллиметров были уже гораздо тяжелее, там стояла не ленточная система боепитания, как в АГС, а уже нормальная взрослая подающая система автоматического перезаряжания, поэтому стрельба велась гораздо менее часто, и, с другой стороны, мины калибра 60 миллиметров хотя и были мощнее 40-миллиметровых снарядиков, но их мощности было недостаточно чтобы достаточно разрушать укрепления. В общем — 60 миллиметров — это хорошо только для обороны, когда стрельба ведется по открытым целям, по окопам же — не катит. То же и с калибром 82 миллиметра.
Но был и еще один вариант — минометное орудие калибром 120 миллиметров. При весе всего 16 килограммов его фугасная мина несла почти 4 килограмма взрывчатки — это больше чем осколочно-фугасные снаряды гаубицы М-30 калибром 122 миллиметра, которые весили под 22 килограмма. Правда, то была мина с корпусом из стали, в мине же из сталистого чугуна взрывчатки помещалось всего 1,58 килограмма — дешевый и более технологичный материал был все-таки хрупковат, поэтому чтобы мина не разрушилась от выстрела, ее стенки требовалось делать потолще. Стальные стенки, наоборот, могли быть потоньше — потому и взрывчатки туда помещалось больше, причем заметно. Вроде бы все ясно.
И вот тут наши конструктора задумались — а как вообще будут применяться эти мины в атаке ? Ведь эти машины предназначались для непосредственного подавления целей, то есть стрельба должна вестись более-менее прямой наводкой, то есть на дистанцию видимости, которая в бою редко превышает триста метров — ну пусть пятьсот — в остальных случаях стрельба ведется просто на подавление подозрительных участков, разве что когда вражина лоханется и выдаст свое местоположение — почешет левую пятку либо откроет огонь раньше времени. И, раз огонь ведется на такие небольшие дистанции, то и сила выстрела может быть не особо большой. Ну ладно — все-таки стрельба должна вестись не совсем уж навесом, хотелось бы получить не слишком крутую траекторию, чтобы повысить точность — но все-равно — толщину стенок можно подуменьшить — ведь корпусу мины не потребуется выдерживать силу от самого мощного выстрела. Дык ведь и корпус можно удлинить — чего ей там лететь-то ? чай не пять-семь километров, а с учетом кривого маршрута — и все десять-пятнадцать, то есть сначала вверх, затем вниз ... нашей же мине лететь в атаке на цель надо гораздо меньше, и потребные пятьсот метров может пролететь любое ведро. Вот ведро и сделаем. Только узкое — по типу бидона, скорее даже термоса, но корпус — как у бидона, тонюсенький — все-таки мине минометной пушки не требуется вылетать вверх — она выбрасывается из почти горизонтального ствола, поэтому и заряд можно сделать еще меньше, а сам корпус просто сворачивать из металла — пусть не из жести, но пара миллиметров — и хватит — и затем сваривать — и никакого литья, никакой обточки на станках — мечта любого технолога .
В итоге корпус мины удлинился почти в два раза, но за счет более тонких стенок, отказа от излишней обтекаемости с ее потерей внутренних объемов и от усиленного хвостовика (напомню — стрелять полным зарядом уже не требовалось) — общий вес мины остался в тех же пределах, а вот взрывчатки там теперь было в два раза больше. А это уже фугасность, присущая орудиям следующего уровня — гаубицам МЛ-20 калибра 152 миллиметра. То есть один такой выстрел делал во вражеской обороне воронку диаметром 3,5 и глубиной 1,2 метра. В общем, жахало это прилично, так что народное название получило не зря. Ведь каждый такой взрыв — это минус дзот или пулеметное гнездо — даже если упадет за пару-тройку метров от цели. Мы, конечно же, применили наши новые типы боеприпасов — кумулятивно-фугасные, что так отлично себя зарекомендовали во время киевских боев — кумулятивная часть в переднем отсеке снаряда пробивала шпур в преграде, туда же вдувал свою ударную волну небольшой передний заряд направленного взрыва — то есть эффективность использования взрывчатки была повышена в плане фугасности минимум в два раза даже по сравнению с гаубичными снарядами калибра 152 миллиметра, ну а остальная часть взрывалась обычным способом, так что хватало и открыто стоящим целям типа "не человек" (то есть "фашист") — на дистанции 7-8 метров порвет его внутренности, до 15 метров — будут обеспечены всякие переломы и травмы с госпитализацией, до 25 метров — контузии — сплошная красота. Да и в окопах — указанные цифры можно делить на полтора-два, край — на три — и получим дистанции для тех же эффектов.
Так что, одна такая машина может десятком выстрелов перетереть в пыль двести метров окопов и спокойно пелехать к следующему рубежу немецкой обороны — вряд ли кто-то, кому повезло попасть в промежутки между падениями снарядов, захочет продолжать какую-либо осмысленную деятельность. Так что пять старушек — рупь ... ой то есть пять таких машин — километр немецкой обороны стерт и взломан.
Из этого десятка выстрелов на рубеж мы и исходили, когда отказывались от заряжающего — поставили у орудия автомат заряжания — не как в послевоенном Т-62, с вращающейся каруселью — нет, гораздо проще — два вертикальных стеллажа с рядами в пять мин, откуда пневматикой поднимался очередной выстрел, запихивался подавателем в казенник и закрывался там автоматическим затвором — все как в нашем новом танке. Так что пушкой орудовал один только наводчик — командир следил исключительно за полем боя, а наводчик и выполнял наводку, и следил за расходованием выстрелов, переключая механику подачи выстрелов с израсходовавшегося ряда на еще полный, ну а когда снаряды в аппарате заканчивались — тогда уж командир совместно с наводчиком устанавливали в него следующую порцию из стационарных укладок внутри корпуса — все то, что в новых танках и самоходках делал заряжающий — там его решили оставить так как танк работал по более подвижным целям, а не "от рубежа к рубежу", как предполагалось в случае ептаметов ... ой то есть БМОПТ. Поэтому еще два стрелка вели только стрельбу из стабилизированных пистолетных пулеметов, но постоянно, и при необходимости к ним могли присоединиться и наводчик, и командир, и даже мехвод — и тогда "бегемот" превращался в пятиголового Змея Горыныча, плещущего в окружающее пространство хлыстами пуль. К которому хрен еще подберешься — если для пулеметов Т-34 непоражаемое пространство составляло 23 метра для спаренного и 13 метров для лобового, то у нас на бегемотах — всего два метра — это даже меньше чем на наших же танках, где было пять метров.
И все это — при противоснарядном бронировании. Причем за счет отсутствия тяжелой башни на корпус можно было навесить дополнительные блоки защиты и при этом не потерять подвижности, сравнимой с БМП — разве что не плавает. И выбор блоков был неплохой — помимо противокумулятивных решеток и обычных стальных плит, которые устанавливались чуть под углом к борту и давали отличную защиту на ракурсах уже до шестидесяти градусов, мы испытывали и новый вид защиты — в стальную трубу со стенками толщиной сантиметр заливался все тот же бетон — и ряды этих труб навешивались ровным рядком с небольшими промежутками в пять сантиметров по бокам машины. Сама полуметровая труба весила всего двенадцать килограммов, бетонная заливка — пять, поэтому тридцать таких столбиков с каждого борта прибавляли всего тонну на круг, ну чуть побольше, если учитывать крепежные детали. Но с учетом убранной башни машина получалась все-равно гораздо легче танка, зато защита бортов вырастала чуть ли не в два раза — тут и сталь столбиков, причем разнесенная, и бетон, и высокая вероятность смены направления полета снаряда если он задевает сначала один столбик, затем соседний — то есть его кувыркание при подходе к борту — а проскользнуть в промежутки между столбиками смогут только снаряды очень небольших калибров, ну может подкалиберные от крупных — но тогда снаряду надо быть очень везучим, то есть лететь точно перпендикулярно борту и аккурат между столбиками. Эт'вряд ли. Пробные обстрелы показывали практически абсолютную защиту до ракурсов в 80 градусов — то есть почти что идеал. Да, танк становился похож на забор, поэтому наиболее приличные из военнослужащих называли все это штакетником — "навесь-ка мне штакетника".
Так что машина получалась малоубиваемой, но с большим количеством пулеметных стволов и очень мощным вооружением для работы по укреплениям, причем оно могло вращаться вместе с небольшой — длиной метр, шириной полметра и высотой тридцать сантиметров — башенкой, находившейся над командиром и наводчиком, которые вращались вместе с этой конструкцией. То есть у нас получалась уже не просто машина для огневой поддержки танков, а агрегат а-ля "штурмовое орудие", оно же "гаубичный танк ближнего действия" оно же "надежное укрытие для пулеметчиков" — и все это еще и ездило, причем быстро и много где.
С учетом и так сравнительно высокой бронированности я рассчитывал что мы вообще сможем обойтись без тяжелых танков — в мое-то время они сошли со сцены, поэтому и тут нет смысла заморачиваться. Ну а если уж потребуется атаковать в лоб оборону с насыщенной ПТО — для этого мы и делали навесную защиту. Ведь основное время, пока танк выполняет марши или идет в уже пробитый прорыв — тяжелая броня особо и не нужна, поэтому придумывать отдельную технику для ее постоянного ношения — тоже смысла нет. Ну а когда идти в лобовую — тогда уж и можно навесить дополнительной защиты. Да, скорость от этого снизится, но на поле боя она и так не особо высока — спуратнешь — сразу оторвешься от своей пехоты и станешь законной добычей пехоты противника. Так что — медленно но верно, вызывая огонь на себя, стреляя в ответ по вскрывшимся огневым позициям или просто по подозрительным местам, ну и молясь, чтобы дополнительная защита спасла и уберегла.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
