До и после Победы. Книга 4. Прорыв. Часть 2

Правда, раз за разом оказывалось, что моя паранойя несколько чрезмерна. Так, я опасался, что наш сонм небольших предприятий будет воспринят как распыление трудовых ресурсов — потому-то (не только, но в том числе) я и старался создавать кластеры предприятий, которые были завязаны на один или несколько схожих видов продукции, а потому могли потреблять или производить массово однотипные детали, с узкой специализацией, зато много и дешево. Но оказалось, что тут я шел в том же направлении что и довоенный СССР. Так, на 18м съезде ВКП(б), проходившем в марте 1939 года, была провозглашена борьба с гигантоманией. В частности, в резолюции по съезду говорилось — "В целях ускорения срока строительства и ввода в действие произ-водственных мощностей, а также рассредоточения новых предприятий по основным экономическим районам страны, XVIII съезд ВКП(б) требует решительной борьбы с гигантоманией в строительстве и широкого перехода к постройке средних и небольших предприятий во всех отраслях народного хозяйства Союза ССР." А ведь это то самое, что делали и мы — небольшие предприятия, например, по сварке пяти корпусов танков в день — фактически сарайчик, куда доставляли уже разделанные и обработанные в другом таком же сарайчике бронеплиты. И таких "сарайчиков" у нас было полно. Что, правда, противоречило установке "В промышленном строи-тельстве не допускать постройки предприятий с чрезмерно-узкой специализацией", так что можно было бы зацепиться за эти наши нововведения, если бы не следующее же положение "и организовать кооперирование предприятий внутри экономических районов" — как раз такой кооперации у нас было выше крыши и даже больше — порой "сарайчики" стояли стенка-к-стенке, а то и вовсе располагались на разных участках одного цеха и лишь по документам были отдельными предприятиями местной промышленности, а по факту работали как единый слаженный организм. В общем — вроде бы мы шли в общем русле, продиктованном партией, но были и отклонения, а раньше могли посадить и за меньшее ... или не посадить и за большее — ну как тут не стать параноиком ? Правда, Молотов, говоря насчет избавления от узкой специализации, говорил в масштабе всей страны — "нельзя допускать в строительстве новых заводов такой узкой специализации, при которой предполагается с одного специального завода снабжать тем или иным видом продукции все районы страны. Этот грех пока еще не полностью ликвидирован в плане. С таким нелепым схематизмом в планах строительства надо реши-тельно покончить". Ну а мы, в общем-то, и не собирались снабжать всю страну — хватило бы нашим заводам. Так что формально даже узкоспециализированные предприятия — например, предприятия по выточке осей, или предприятия по выпуску цепных передач, или предприятия по выпуску шестеренок — все они работали только на промышленность республики.

А в плане борьбы с гигантоманией слова Молотова вообще были елеем для моих ушей: "План требует решительного отказа от гигантомании в строительстве, которая стала прямо болячкой некоторых хозяйственников, требует последовательного перехода к постройке средних и небольших предприятий во всех отраслях народного хозяйства, начиная с электростанций. Это необходимо в целях ускорения сроков строительства и ускорения ввода в действие новых производственных мощностей, а также в целях рассредоточения новых предприятий по основным экономическим районам страны. Тон в этом деле должно дать строительство небольших и средних электростанций. У нас много примеров того, что, ввязавшись в строительство гигантов, мы убухали большие средства, но непозволительно затягивали окончание строек. Как пример того, к чему ведет гигантомания, можно привести Фрунзенскую теплоэлектроцентраль в Москве. Станция была запроектирована, как гигант — мощностью в 200 тысяч киловатт, а первая очередь — в 100 тысяч киловатт. Строится она с 1932 года и все же до сих пор недостроена. Возьмись мы за это дело поскромнее, начни строить не одну, а несколько небольших теплоцентралей, скажем, по 20 — 25 тысяч киловатт, и мы бы теперь уже имели в Москве 2 или 3 теплостанции законченными. Таких уроков у нас немало".

Ух сколько мне копий пришлось сломать в обсуждениях с соратниками, когда я проталкивал идею массовой генерации электроэнергии на ДВС и генераторном газе ! Люди ведь — особенно заслуженные энергетики — привыкли к большим топкам, паровым котлам, огромным турбинам, поэтому вся эта возня с мелкими движками им казалась несолидной. И лишь расчеты как-то примиряли их с этим планом — по другому все-равно пока не получалось, так пусть будет хоть так. И когда я увидел эти молотовские слова, я тут же побежал к энергетикам, потрясая журналом со стенограммой съезда — "Вот, видите, даже Молотов такое говорил еще три года назад !". Правда, должного вау-эффекта не получилось — мне вяло ответили "Да поняли мы уже, поняли ..." — и все. Ну да — к тому моменту работы уже вовсю разворачивались и менять коней на переправе никто не собирался, тем более что эффект в виде сотен и тысяч дополнительных киловатт-часов уже прослеживался. Я же был расстроен — как так, большие люди думали так же как и я еще до меня, то есть я оказался прав, но никаких почестей мне за это не выдали. Обидно блин. Да, ребячество у меня еще проскакивало — я пока не смог до конца осознать, что громадными и масштабными делами занимаюсь теперь я, а не кто-то другой "в телевизоре" — теперь я сам тот самый, "в телевизоре". Так и в строительстве — оставалось, говоря словами Молотова, работать так, "когда механизация в строительстве применяется культурно, по заранее составленному плану, когда технологический процесс строительства заблаговременно продуман до конца, когда заранее заготовлены на соответствующих заводах стройматериалы, детали и конструкции, когда работа коллектива строителей организована не кое-как и не как-нибудь, а слажена, как в хорошем механизме. При скоростных методах мы ускорим и удешевим строительство, а рабочие и инженерно-технические работники будут зарабатывать значительно больше. Скоро только такая работа будет считаться настоящей большевистской работой на стройках."

Так что я воевал — пусть порой и с выдуманными страхами — не только с немцами. И боеприпасами в этой "моей" войне были деньги. Я, конечно, надеялся что нам все-таки удастся пробить средства на строительство в нужном мне объеме и по нашим ценам — ведь если считать по ним, а не по принятым сейчас, то строительство требовало не 150, а где-то 30 миллиардов рублей на 10 лет — тоже конечно много, но все-таки даже в 1940 году СССР выделил на развитие присоединенных территорий Западной Белоруссии аж 436 миллионов рублей — более миллиона зарплат, а если Советскому Союзу не придется противостоять после войны сильному Западу, то на жилищное строительство останется больше средств, соответственно, и наши планы по его усиленному финансированию получат больше одобрения и поддержки, ну или как минимум за это не станут преследовать. Ведь, насколько я понимал, многие внешне неправильные решения таковыми на самом деле не являлись и были продиктованы именно необходимостью выделять много средств, то есть трудовых и вытекающих из них материальных ресурсов, чтобы усилить обороноспособность нашей страны — ведь на памяти у людей были и развязанная французами Гражданская война, и Интервенция, и Великая Отечественная — это помимо более мелких конфликтов с Китаем в 1927 или 1928, точнее — с Маньчжурским диктатором, и две японские кампании в тридцатых, помимо постоянной военной напряженности со множеством мелких конфликтов, и война с басмачами, с белофиннами, два десятка лет войны с поляками — как в начале 1918 те захватили Минск, так дальше и пошло — даже БССР провозглашалась в Смоленске, в начале 1919 поляки вообще захватили Вильно на севере и Холмщину — Холмскую Русь — на юге, а также запад Червонной Руси — земли древнего Галицко-Волынского княжества. Ну и вообще поляки вознамерились восстановить Речь Посполитую, территории которой, если считать во Великому Кяжеству Литовскому, в средние века доходили аж до Калуги, Можайска и Орла, а Ржев был северо-восточной границей польско-литовских владений, и лишь когда московские князья захватили Новгородскую республику и затем Тверское княжество — снова с помощью степняков — только тогда у них начало получаться теснить обратно поляков и литовцев — ну то есть западных русов, выскользнувших из-под Рюриковичей переобуванием в "литовских" князей, чтобы не подчиняться лествичному праву слишком расплодившегося клана. Поэтому в августе 1919 поляки повторно захватывают Минск — все силы Красных Армий трех советских республик были направлены на отражение войск Деникина, дошедшего, как и немцы сейчас, до Курска и Орла — под шумок поляки даже захватили Бобруйск. В начале 1920 года поляки возобновили наступление, взяли Мозырь и Двинск, но больше их успехи были на юге — в мае 1920 они захватили Киев — там против 30тысячной польской армии стояли всего 13 тысяч красногвардейцев — все советские силы были переброшены к северу, чтобы не позволить полякам захватить Смоленск и Калугу, да и южнее наши пытались добить ВСЮРовсцев Деникина, но не сложилось — чтобы отражать польскую агрессию, пришлось оставить в покое недобитых буржуев-февралистов, хотя последним это и не помогло — если с царем они путем предательства справиться смогли, то с народом такое не прокатило. Так что, перебросив силы снова против польской интервенции, отразили ее неплохо, погнав поляков мокрыми тряпками аж до Вислы и Варшавы, где, правда, зарвались, так что пришлось откатываться, к тому же с юга снова давили восстановившиеся войска Врангеля, Петлюры и прочих недобитков — отбиться от всех просто не хватало сил — в Сибири ведь было еще полно белочехов и белогвардейцев с белоказацкими бандами. Обложили шо пипец. Но и когда все-таки отбились от всех явных агрессоров и их пособников, война с польскими нациками продолжалась. Только теперь по тихому — советские, польские и савинковские отряды переходили границу и вели боевые действия на сопредельной территории, наши к тому же помогали белорусским партизанам и подпольщикам на оккупированной поляками территории, а в 1923 в Кракове, где поляков было не так уж много — в основном немцы, евреи да русины — произошло восстание, хотя и быстро закончившееся — Пилсудский пообещал удовлетворить все требования восставших и естественно обещания не сдержал. В середине тридцатых поляки настойчиво старались сколотить антирусский союз с Гитлером и хоть таким способом получить "свое" — в итоге они его конечно получили, хотя и не то на что рассчитывали, но напряженность все предыдущие годы создавали, заставляя советское руководство отвлекать много сил на усиление обороноспособности страны вместо мирного строительства — уже за это польским элитам следовало настучать по их конфедераткам. Так что жизнь спокойной никогда не была — даже с территорий Лифляндии и Эстляндии шел постоянный поток белогвардейских отрядов и диверсантов, то есть на этих территориях необходимо было устанавливать порядок даже независимо от опасности создания там плацдарма для немецкого наступления — там уже существовал плацдарм для бандитской деятельности, да и сами военные диктатуры, возникшие там в результате переворотов в тридцатых годах, были ориентированы на Гитлера и англичан — то есть имели явно антисоветскую направленность. И вот если от всех этих масштабных столкновений на выживание, локальных конфликтов и мелких боевых действий по своим границам удастся избавиться, то наверное и на оборону потребуется тратить значительно меньше, соответственно больше средств можно будет выделять на строительство жилья. Оставалось только продумать как уменьшить вероятность конфликтов и интенсивность противостояния. И распространение его на как можно большую периферию где на волне антиколониализма и антиимпериализма можно найти много новых союзников выглядело вполне разумным решением, поэтому я всячески поддерживал и наступательные действия наших войск в Корее, и высадку на Японских островах, и продвижение в Китай, Индокитай и Индию.

ГЛАВА 12.

Но когда будут понятны плоды этих усилий — еще неясно, так что требовалось пользоваться существующими инструментами и по возможности усиливать их новыми — уже из моего времени.

Так что создание множества мелких предприятий и стало для меня одним из способов накопления средств на жилищное строительство. Причем поначалу ничего подобного я не планировал — просто по другому бы и не получилось — не хватало народа чтобы сразу организовать правильные и большие производства. А затем открылись и дополнительные преимущества такой организации промышленности, сейчас, по мере ознакомления с существующим законодательством, передо мною понемногу открывался еще один плюс, позволявший сохранить контроль над нашими наработками и в мирное время. Причем постепенно выяснялось, что вся наша деятельность неплохо укладывалась в рамки существовавшего законодательства, то есть вероятность сохранить наработки повышалась.

Так, 15 марта 1934 г. вышло постановление ЦИК и СНК N 89/528 "Об организационных мероприятиях в области советского и хозяйственного строительства" из которого на мое сердце лился елей: "В целях обеспечения конкретного руководства всеми отраслями советской и хозяйственной работы применительно к новым сложным задачам реконструктивного периода, укрепления тесной, живой связи руководителей с низовыми звеньями хозяйственного и управленческого аппарата и изживания канцелярско-бюрократических методов руководства, усиления единоначалия и личной ответственности руководителей за порученное им дело и ликвидации распылённости и множественности руководства, как следствия функционального построения аппарата — Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров Союза ССР постановляют". И далее они постановляли:

"Ликвидировать во всех советских и хозяйственных органах функциональную систему построения аппарата и перестроить их, начиная от низовых производственных звеньев до народных комиссариатов включительно, на производственно-территориальной основе, организовав в народных комиссариатах главные производственные или производственно-территориальные управления, несущие ответственность и имеющие права по всем вопросам руководства подчинёнными им организациями и учреждениями, и ограничив в правах остающиеся функциональные органы с воспрещением им вмешательства в работу низовых звеньев через голову главных управлений."

— то есть мы могли точно так же организовать свою промышленность на производственно-территориальной основе, безо всякой Москвы с ее наркоматами — и они не могли лезть в нашу промышленность. Правда, мне это смутно напоминало хрущевские совнархозы, то есть значит, что когда-то эта система была ликвидирована, раз Хрущеву снова ее пришлось вводить. И потом выводить — то ли ему, то ли уже Брежневу, так как там тоже хватало проблем, которые я сейчас рассчитывал избежать лучшей технологической базой, тем более что о тех проблемах я ничего не знал и не помнил.

Ну и дальше — "Усилить права и обязанности местных областных, краевых и республиканских органов в области развития местной промышленности и сельского хозяйства" — то что нам и надо. Правда, там было и "расширить непосредственную связь центральных хозяйственных органов, начиная от народных комиссариатов, с крупнейшими подчинёнными им предприятиями" — но у нас таких предприятий не было, точнее — они были, но из старых — их мы тоже развивали, но основная доля новых производств была в новых предприятиях. А вот "ликвидировать во всех звеньях советско-хозяйственного аппарата специальные секторы проверки исполнения" нам было совсем не в жилу — мы-то как раз развивали систему советских орготделов, которые и занимались проверкой исполнения принятых решений — без этого просто терялась связь с реальностью, а сами руководители работали уже по результатам таких проверок.