| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
а) местной, районной и городской промышленности — от налога с оборота, бюджетной наценки и отчислений от прибылей в бюджет;
б) промкооперации — от налога с оборота, бюджетной наценки и подоходного налога."
Хотя с налогами с предприятий республиканского подчинения тоже можно было поиграться, хотя с ними я до конца еще не разобрался — все тридцатые годы тут шла налоговая реформа и постановления наслаивались одно на другое так что порой черт ногу сломит, хотя и лучше чем раньше. Так, к 1930 году сложилась путаная система платежей предприятий в бюджет — было аж 86 видов различных платежей, и отдельные предприятия выполняли их несколько десятков — смотря по размаху их деятельности. В 1932 году провели налоговую реформу, которая упорядочила этот процесс. Леваки, правда, настаивали на введении единого налога на прибыль -есть прибыль — предприятие платит в бюджет, нет прибыли — не платит. Одно слово — либертарианцы и буржуи, несмотря на то что леваки. Эдак предприятия просто выведут прибыль в ноль — вот и не будет налога. В мое время такое провернули демократы и мне вообще-то такая схема была более удобна, так как историй ухода от налогов обнулением прибылей слышал и читал изрядно, так что тема была более-менее известна, пусть и понаслышке.
Но, к моему сожалению, в правительстве сидели не дураки, хотя врагов еще и хватало — как утверждал тот же Бухарин, "пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это не звучит, методом выработки коммунистического человеческого материала из человеческого материала капиталистической эпохи" — как он с такими левацкими взглядами оказался лидером правой оппозиции — было непонятно — и это после того как в 1918 он был лидером фракции левых коммунистов, призывавших немедленно экспортировать революцию и отменить деньги. Недаром Ленин про него говорил "в политике дьявольски неустойчив". Соответственно, когда такое же принуждение применили к самому Бухарину, ему только и оставалось повторять классическое "А меня-то за что ?". "А за то !" — пропагандируешь расстрелы — начни с себя. А в части "самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся" он шел по стопам Лютера — видимо, хотел построить у нас Швейцарию. Уж не знаю, насколько он был причастен к налоговой реформе, но рассматривалась и другая схема — одна часть налога рассчитывалась исходя из плановых заданий — выполнило предприятие план и получило деньги за продукцию, не выполнило и соответственно не получило — не колышет — плати и все тут. И вторая часть — уже налог на собственно чистую прибыль за вычетом первой части уже уплаченного налога. Это явный стимул снижать себестоимость продукции.
Но была принята какая-то половинчатая схема — предприятия стали платить налог с оборота и налог с прибыли (кооперативы — подоходный налог). Но и налог с оборота был различным для разных групп товаров — для металлорежущих станков — 2%, для мыла — 70%. Но и тут все было непросто — уже обложенные налогом товары — например, руда — уже не обкладывались налогом на последующих этапах — например, при ее покупке металлургическим заводом — то есть и без местных предприятий нам не обойтись — ведь это они могут не платить налог, и соответственно продажа товара республиканскому предприятию уменьшит налоги уже последнего. И вот СНК каждый год выставляло новые расклады потоварных ставок — некоторые товары — уголь, кокс, черные и цветные металлы — были даже планово-убыточными — государство хотело побыстрее насытить их товарное производство поэтому стимулировало их производителей. Также стимулировали и производителей низкорентабельного ширпотреба — прежде всего производителей тканей. А вот высокорентабельные продукты — макароны, кондитерка, готовая одежда — наоборот облагались довольно высоким налогом — а ведь такие продукты потребляли прежде всего горожане, то есть из городского населения активно выкачивали средства на индустриализацию, и мне начинало казаться, что горожане оплатили индустриализацию даже в большем объеме, чем крестьянство — странно что перестройщики про это молчали, сосредоточив свои вопли на раскулаченном крестьянстве.
Но и помимо налогов предприятия могли платить дополнительные средства, так как накопления, скажем, госпредприятий, что у них оставались после всех уплат — за поставленное сырье, выплаты зарплаты, уплаты процентов по кредитам, уплаты налогов — этот остаток был собственностью государства. Оно — в том числе в лице местных советов или правительства республики — может изъять их в любой момент — и если до реформы государство изымало 38%, то после нее — 81% — остальное — 9% в фонд улучшения быта рабочих, 9,8% — в капитал расширения, 0,2% — в фонд премирования за рацпредложения и изобретательство. Правда, уже в 1932 году немного переиграли — если расходы предприятия на капитальное строительство превышали его доходы, то оно платило только 10% от прибыли (ну то есть собственных денег все-равно не хватало, но уже меньше — можно будет меньше брать кредит или выбивать фондов), предприятия без капитальных затрат так и платили 81%, остальные предприятия — то есть те, которые строили но хватало собственных средств — от 10 до 81 процента. Ну и 50% сверхплановых прибылей также оставалось у предприятий. Собственно, только тут я и видел возможность что-то урвать — поставить низкий план — "Это ведь кустарные производства !" — и когда они выдадут тысячи процентов перевыполнения — тут-то и отбашлять им денег. Но только так, чтобы они никуда его не смогли направить кроме как на строительство и повышение зарплат — точнее, на спецсчета по накоплению средств для вступления в ЖСК, хотя в последнее время в голову пришла и другая мысль — выдавать эти деньги жилищными сертификатами, скорее всего именными, чтобы они сами не стали платежным средством — а то будет как с приватизацией в мое время, когда все эти ваучеры были скуплены жуликами ... ой — то есть эффективными собственниками — на государственные же кредиты.
Зато таким макаром "виноватыми" будет только руководство республики — то есть я и несколько приближенных. Тогда как сами предприятия и их руководители не должны будут по идее пострадать "если что" — они четко следовали букве закона. Конечно, тут требовалось четко бдить чтобы не разбазарили свалившееся бабло.
ГЛАВА 13.
А вот накопления кооперативов — это собственность самих кооперативов, то есть их членов. И налоги там были поначалу всего 17%, а согласно положению от 7 марта 1936 г. N 47/454 "Об изменении "Положения о подоходном налоге с предприятий обобществленного сектора" с кооперативов взимался налог в 20% от прибыли (!), а с артелей промысловой кооперации — в зависимости от процента прибыли относительно себестоимости — от 20 до 50%, если товары продавались на 35% дороже их себестоимости — ну так себестоимость мы уже умели задирать, а прибыль — выводить в ноль.
Так что кооперативы, а не предприятия советов — местных или республиканских — и стали основной организационной формой нашей промышленности, через них же шла и оплата подготовки строительства и само строительство — так как во главе кооперативов сидели наши люди, то они четко бдили чтобы собрания кооперативов направляли прибыли куда надо, а не на личное потребление членов кооператива. Хотя и госпредприятиям советов всех уровней мы выдавали сверху планы по капитальному строительству в производственных целях, а потому смело ставили им налог в 10%. Тем более что "разрушено" было много (а иногда и вправду разрушено), а тут еще дополнительным бонусом будут страховые платежи из бюджета за "разрушенное" имущество и строения — ведь до войны эти предприятия платили Госстраху исправно, миллионы рублей — вот теперь пусть и возмещают. Сейчас-то эти средства выплачивались из республиканского бюджета, откуда потом можно будет выставить счет союзному, откуда и должны выплачиваться страховые премии. Ну или просто сделать взаимозачет и не платить в союзный бюджет какие-то налоги — да практически все — несколько лет кряду. Тут еще надо было обмозговать, но, похоже, схема со страховыми платежами будет одной из важных статей в деле невыплат в союзный бюджет средств из бюджета республики и ее предприятий — пусть даже и союзного значения. Да даже если не выгорит — "денег нет, но вы там в Москве держитесь" — все уже выплачено и потрачено.
К тому же в общесоюзный бюджет помимо отчисления от прибылей госпредприятий общесоюзного значения поступала основная сумма налога с оборота — как предприятий всех форм собственности, так и розничной торговли. В республиканский же бюджет поступала часть налога с того же оборота, а также отчисления от прибылей госпредприятий республиканского значения. И наконец в местные бюджеты поступала часть налога с оборота (за счет республиканской части), прибыль госпредприятий местного значения, сельхозналог, подоходный налог, налог на сверхприбыль и госпошлины. Ну то есть республиканский бюджет получался самым куцым, и это было видно из распределения цифр бюджета. Например, за 1940 год налог с оборота в союзном — то есть общем по всем республикам — бюджете составлял 108 миллиардов рублей (из 182 миллиардов доходной части всего бюджета), и из него лишь 10 миллиардов отчислялись в республиканские и местные бюджеты — то есть 98 миллиардов оставалось в союзном бюджете. На РСФСР приходилось 4,9 миллиарда налога с оборота из 25 миллиардов ее бюджета, на УССР — 1,5 из 8, на БССР — 0,7 из 2. И вообще из этих двух миллиардов 1,6 миллиарда были как бы республиканским бюджетом, но из него 0.9 передавалось в бюджеты местных советов, а 0,47 миллиарда изначально были доходами местных советов по местным источникам поступлений. Всего же из двух миллиардов расходы местных советов составляли 1,4 миллиарда, причем миллиард — на просвещение и здравоохранение — по сотне рублей на одного жителя (это помимо нескольких рублей из союзного бюджета). И на остававшиеся 0,6 миллиарда республиканским властям особо не разгуляешься — этих средств по идее хватило бы на постройку 20-30 предприятий, но ведь эти средства шли и на то же здравоохранение с образованием, и на органы госуправления, и на суд — собственно на промышленные республиканские наркоматы оставалось всего 0,16 миллиарда — 160 миллионов рублей — хватит на десяток предприятий. То есть самостоятельно республиканскую промышленность было не развить, поэтому при нормальном развитии событий без общесоюзных наркоматов с их миллиардными бюджетами нечего было и мечтать заиметь в республике более-менее приличные предприятия. Вот со стороны республиканских властей до войны и шла мышиная возня под ковром. Как отмечалось в одной из статей — "Возьмем, например, Казахскую ССР. ... Оказалось, что Совнарком Казахской ССР представил Союзному Правительству на 1938 г. завышенные сведения о фактическом состоянии сети бюджетных учреждений, о контингентах учащихся и, таким образом, получил на 16 млн. руб. излишних ассигнований. Кроме того, Совнарком Казахской ССР в августе прошлого года снова неправильно осветил состояние бюджета республики и добился получения из резервного фонда СНК СССР 35 млн. руб. ... Наличие излишних средств в бюджете привело к тому, что в конце года Совнарком Казахской ССР, вопреки элементарным требованиям финансово-бюджетной дисциплины, раздавал деньги на такие нужды и таким организациям, финансирование которых вовсе не предусмотрено по бюджету. Тут и субсидии тресту столовых и ресторанов, и строительство дома отдыха, и крупные выдачи Союзпушнине и Казахскому потребительскому союзу, и даже перечисление Наркомзему 30 декабря 1938 г. денег на оплату командировок, которые намечались на май и июнь 1939 г."
Поэтому мне оставалось либо играть в игры с союзными наркоматами, либо — развивать местную промышленность и при этом как-то стараться сделать так, чтобы она — то есть местные советы — направляли деньги куда требуется мне — положение хуже губернаторского. Так-то "Положение о местных финансах" говорило, что к местным относятся расходы "по содержанию местных советских учреждений, по коммунальному хозяйству, по народному образованию, по народному здравоохранению, по социальному обеспечению, по сельскому хозяйству, по местному транспорту и дорожному строительству, по промышленности и торговле местного значения, по борьбе с безработицей, по удовлетворению нужд обороны Союза ССР, по проведению других мероприятий местного значения на основе специальных постановлений центральных исполнительных комитетов и советов народных комиссаров Союзных Республик". Последняя фраза, вкупе с более-менее контролируемыми составами советов и позволяла надеяться что все выгорит нормально — продавлю нужные постановления и буду надеяться, что сами местные советы не взбунтуют население, чтобы собрать нужное число подписей за отзыв меня из состава ВС ЗРССР — то есть не лишат меня депутатских полномочий и соответственно места в республиканском правительстве и ВС.
На местных советах ведь лежало — содержание местных советов, больниц-яслей-школ, водоснабжения и канализации, милиции, народных судов, строительства местных дорог, предприятий, выпускающих продукцию местного значения — кирпичи, хомуты, цемент — если объемы небольшие, ну и прочего, не выходящего своими масштабами за пределы региона полномочий данного конкретного совета — сельского, районного, областного. Так как если мероприятие — скажем — строительство скоростной сквозной магистрали — затрагивало несколько областей, то "расходы по мероприятиям, охватывающим более чем одну из указанных административно-территориальных единиц, относятся на общегосударственные средства" — то есть республиканские а то и союзные, если затрагивались несколько республик или строительство было важно для всего СССР.
Ну и в доходы местным советам шли средства с этих же объектов и видов деятельности, а также от половины до трети налогов — промыслового, сельхозналога, лесного дохода, торфяных болот, даже часть прибыли от предприятий союзного значения — тем советам, в юрисдикции которых находились эти предприятия, так что местным советам всегда имело смысл побороться за строительство у себя больших предприятий — и налаживанием неформальных связей в наркоматах, и местной налоговой политикой — скажем, пообещать наркомату пониженные налоги в течении нескольких лет, и — самое главное — социальной политикой — то есть пообещать или уже строить жилье чтобы рабочие предприятия были им уже обеспечены и самому наркомату не пришлось этим заниматься, и развивать местную промышленность прежде всего пищевую и текстильную — чтобы в местных магазинах было достаточно продуктов и наркомат мог привлечь на свое предприятие более квалифицированные кадры.
Кроме того, местные советы могли взимать дополнительные надбавки — от 25 до 300 процентов — к государственным налогам — на производство предметов роскоши, с пивных лавок и вообще продажи алкоголя и табака, и даже увеличивать государственный подоходный налог — то есть в зависимости от совета, в чьей юрисдикции проживал конкретный человек, этот человек мог платить больший или меньший налог на свои доходы, мог платить больше или меньше за пиво и сигареты. В итоге такие сборы составляли до половины подоходного налога. И к этому прибавлялся еще сбор на нужды культурно-бытового и жилищного строительства — культжилсбор — он бывал даже больше подоходного налога и был введен сначала разово в 1931 году — естественно, по инициативе трудящихся — и потом трудящимся так понравилось его платить, что они направляли в партию и правительство лучи многочисленных просьб взимать его и дальше, поэтому он так и существовал вплоть до начала войны (при том что эти условия только ухудшались из-за отставания жилищного строительства от роста городского населения — хотя ухудшались медленнее не будь этого налога, но — жилье по факту становилось все менее бесплатным, правда, даже с этими поборами до полной стоимости было еще ой как далеко). Стоило подумать — не вернуть ли его обратно ...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
