— Предвосхищение есть важная часть подачи такого рода вещей, — отозвался он, улыбаясь про себя, после чего телепортировался обратно на потолок над сократившейся группой наёмников. Теперь они были почти готовы для фазы два. После коей ему надо будет сходить позлить другую группу, покуда эта чуть-чуть поразмыслит о жизни.
Это и правда было колоссально весело.
* * *
Пытаясь смотреть во всех возможных направлениях разом, подразделение очень осторожно приблизилось к коридору, испускавшему жуткий смех, в котором не было ничего человеческого. Они заняли позиции по обе стороны от него, по четыре человека с каждой, по очереди торопливо заглядывая туда и ныряя обратно. Все аварийные лампы, за исключением одной сразу за соединением коридоров, не работали, и было видно, как ещё несколько дальше в сторону центра базы как будто бы стремительно угасали. Где-то совсем недалеко раздавалось странное скрежещущее шарканье на самом пороге слышимости, но никто из них не мог ни определить его местоположение, ни разобраться, что же это было.
Восемь мужчин, лицом к лицу встретивших нечто далеко за пределами их в иных отношениях весьма обширной боевой подготовки, посмотрели друг на друга в озаряемых тусклым светом тенях. Оуэнс думал, что это слишком уж сильно напоминает некоторые из самых неприятных видеоигр, в которые он играл, когда был моложе. С минуту они обменивались сигналами рук. Сержант указал на Тревино, затем махнул рукой на ещё троих, после чего указал на таящий что-то скверное коридор.
Не так уж давно рекрутированный в их группу мужик уставился на него, затем на вход в коридор. Его это явно не радовало.
— Тревино, давай внутрь и выкури это что-то, — прошипел Оуэенс. — Мы тебя прикроем. Используй лазер.
— Нет, сэр.
— Что?
— Нет, сэр. Не хочу идти первым.
— И почему же? — сердито уставился на него Оуэнс.
— Сэр, посмотрите на меня, — Тревино указал на своё лицо.
— О чём, к черту, ты талдычишь? — они почти шептали, но с немалой энергией.
— Я черный.
— И? — вскинул бровь Оуэнс.
— Я видел этот фильм. И знаю, что случается с черным парнем. На
* * *
это. Идти первым может кто-то ещё. А я прикрою их, — Тревино, похоже, всерьёз уперся. Оуэнс, тяжело вздохнув, закатил глаза.
— Прекрасно. Мак-Майкл, ты — иди первым. Давай туда и пристрели что-нибудь.
— Э... а я ирландец?
— Нет, не так, твой дед был ирландец, и в любом случае ирландских парней никогда не подстреливают первыми. Давай,
* * *
ь, туда, — Оуэнс начал терять терпение. — И не говори мне, что на тебе красная майка или ещё что-то там, — с затравленным видом Мак-Майкл изготовил свой чуть слышно завывший лазерный излучатель и сделал пару глубоких вдохов. И, крутанувшись на месте, устремился во мрак, стреляя перед собой из энергетического оружия очередями выпевающих смерть обжигающих разрядов; каждый выстрел выбивал в бетоне двухдюймовую дыру шести дюймов глубиной и оставлял за собой остекленелый сверхгорячий камень. Трое остальных наёмников, на которых указал Оуэнс, последовали за ним — не стреляя, но готовые к этому в любой момент.
Оуэнс с оставшимися ждали; двое наблюдали за обоими направлениями главного коридора, остальные за боковым проходом. Энергетические разряды прекратились, когда мужик достиг конца прохода, который в данном случае вел на здоровенный склад. Они услышали, как хлопнула, открываясь, дверь, и на несколько секунд воцарилась тишина.
А затем сам ад сорвался с цепи. Энергетическое оружие затихло, по крайней мере два Р-90х открыли непрерывный огонь, а десять секунд спустя раздался громкий взрыв, когда кто-то применил светошумовую гранату. С потолка посыпалась пыль, и четверо оставшихся в тылу инстинктивно залегли, гадая, что за
* * *
я там происходит.
— С
* * *
господня! — заорал один из наймитов. Эхом по коридорам отдалось несколько ударов металла о металл, за которыми последовала детонация ещё двух гранат. Было до фига воплей и ещё немного стрельбы, а затем всё утихло.
— Как думаете, сержант, они достали вторженца? — поинтересовался вполголоса Тревино.
— Не знаю, — отозвался Оуэнс, наводя оружие на коридор; его потряхивало. — Может быть.
— Боюсь, что нет, — произнёс голос за его спиной. Все застыли на месте; всех солдат одновременно пронзила дрожь ужаса. Что-то было совсем не то с этим голосом.
— Что это было? — произнёс задававший вопрос мужик, подчеркнуто спокойно и не поворачиваясь.
— Я.
— А. Тогда здорово.
Последовала ещё одна пауза.
— Вы собираетесь поворачиваться?
— Нет, как-то не планировали.
— Хм-м, — в жутком голосе зазвучала задумчивость. — Ну хорошо. А если я досчитаю до десяти с закрытыми глазами, это поможет?
— Не особенно.
Оуэнс к своему стыду застыл намертво; что-то в глубине разума шептало, заверяя, что если он не смотрит, то ничего плохого и не случится. Совсем как когда ему было шесть, и он знал, как не дать твари под кроватью сцапать его за ногу.
— Народ, с вами не весело. Думаю, пойду-ка я проверю, не хочет ли ваш капитан поиграть, — вздохнул голос. — Прямо не знаю, тратишь годы на подготовку, а затем выясняется, что больше никто не хочет участвовать. Бывает, что усилия едва ли окупаются.
Голос затих вдали. Вновь повисло молчание. Все старательно прислушивались, слегка подрагивая (впоследствии они решительно настаивали, что это было из-за адреналина[5]). В конце концов, Оуэнс сумел-таки заговорить.
— Вы ещё там?
Ответа не было
— Думаете, оно ушло? — задал исполненный надежды вопрос Тревино, всё ещё сверлящий взглядом стену.
— Думаю, да.
— Стоит ли нам посмотреть?
— Наверное?
— Кто-нибудь намерен упоминать об этом при капитане?
Раздалось четыре выражения отрицания. Оуэнс слегка, очень медленно, расслабился. Наконец он рискнул оглянуться через плечо, затем осмотреться вокруг. Там ничего не было.
— Оно ушло.
—
* * *
спасибо за это, — с облегчением выдохнули остальные трое.
— Пошли, посмотрим, что случилось, — наконец произнёс Оуэнс, чувствуя, что ему стоило бы стыдиться сильнее, чем было на самом деле. Этот голос... Повернись он, чтобы посмотреть, что его издавало, ничего хорошего не вышло бы — сержант был в этом практически уверен.
Все четверо, прижимаясь друг к другу куда ближе, чем было бы обычно (или на самом деле нормально), спустились по коридору к помещению, куда их товарищи вошли как будто бы уже давным-давно.
Уверенный, что они найдут только части тел (принимая для начала, что что-то вообще осталось), Оуэнс раскрыл дверь пошире дулом своего оружия и огляделся. В комнате царил бардак: стеллажи перевернуты, на месте годового запаса туалетной бумаги горел костерок, а по всему полу разбросана куча гильз.
К его величайшему удивлению, все четверо из его людей также были в наличии. Мак-Майкл сидел на полу, потирая голову — было такое впечатление, что что-то его ударило и оглушило. Остальные трое валялись на полу с довольно-таки оборванным видом. Бронежилеты были исцарапаны и подраны, один потерял ботинок, а одну из Р-90, кажется, буквально перекусили пополам.
— Какого
* * *
а это было? — поинтересовался Оуэнс, когда его ошеломлённые соратники медленно воздвигли себя на ноги.
— Чего? — громко произнёс Мак-Майкл, теребя ухо. По всей видимости, три гранаты и до
* * *
а пальбы в закрытом помещениине прошли даром для слуха.
— Что. Это. Было? — громко и ясно вопросил Оуэнс, указывая на разгром, озаряемый тремя оставшимися элементами фурнитуры на батареях (остальные два расстреляли); он чувствовал, что сейчас настало краткое затишье — враг определённо знал, что они тут, и, похожее, вообще не был этим озабочен.
— Никакого, на
* * *
, понятия, всё, что мы видели, это что-то темное, движущееся реально шустро, — сообщил мужчина, по-видимому, восстановив здравомыслие и торопливо озираясь. — Бога ради, оно бегало по потолку! Большое, гораздо больше человека. И зубы... О боже, зубы.
— Зубы? — недоумённо посмотрел на него Оуэнс.
— Столько зубов, — простонал Мак-Майкл. Один из остальных кивнул, не отрывая взгляда и мушки от покрытия потолка. Остальные двое торопливо переснаряжали пушки запасными магазинами. Оуэнс и его половина подразделения посмотрели вокруг, затем друг на друга.
— Зубы... — у Оуэнса возникло жуткое чувство, что он знает, что что это значит. — Я думаю... Думаю, это Семья.
— Ох, чтоб меня, — простонал один из его людей. — Только не они. Как они сюда проникли? Чего им надо?
Толкового ответа не было ни у кого.
— Лучше об этом сообщить, — с гримасой высказался Оуэнс. Капитана Смита это не порадует.
И едва он потянулся к рации, как та ожила.
— Это Ковальски, — сообщила она. — Возможно, есть проблема.
Оуэнс мог поклясться, что слышал, как остальные сглотнули.
— Это счётное табло?..
— Что с ним?
— Теперь оно гласит "Уровень 2"...
Оуэнс переглянулся со своими людьми. В этом не было ничего хорошего.
Когда они покинули помещение и обнаружили, что все оставшиеся аварийные лампы теперь погасли, сержант осознал, что это в очередной раз было слишком мягко сказано. То, как последние несколько светильников погасли позади них несколько мгновений спустя, только подчеркнуло это.
Теперь, в кромешной тьме, все и каждый чуть не обгадились, когда тот призрачный голос внезапно произнёс бодрым тоном:
— Это снова я. А темно тут, не так ли?
Бешено шаря в поисках фонарей, восемь мужиков разом с готовностью приступили к отступлению. Иными словами, рванули как оголтелые. Тихий весёлый хохот следовал за ними по пути к следующему уровню, зная, что людям придётся открыть четыре противовзрывные двери, прежде чем они найдут подкрепление.
— Если я это переживу, видеть не желаю Броктон-Бей или подземные базы, пока жив, — бешено крутилось в голове Оуэнса, пока он нёсся, стреляя через плечо. Сержант подозревал, что его коллег обуревают практически те же мысли.
* * *
Томас продолжал бежать, то и дело стреляя себе за спину. Злодей бросил ещё одну гранату, взрыв которой мощным сотрясением хлопнул его по спине, но в остальном, очевидно, не сделал ничего полезного. И определённо не оказал никакого эффекта на ту чертовщину, что шла по его следам — ужасные вопли становились всё громче и ближе. Мужчина потел, ощущая, тем не менее, дрожь до мозга костей, ноги походили на варёные макароны, однако он не смел замедлиться или хотя бы бросить взгляд. В основном потому что был более чем уверен, что, если увидит что его преследует, это будет конец.
Свет над головой словно бы менял цвета, всё больше и больше сдвигаясь к красному, при том что он мог поклясться, что сам коридор теперь не только заметно шёл к верху, но и медленно сужался, в то время как потолок становился ниже. Стены более не были казённо-серыми, но почти черными, и, поглядывая украдкой, он был практически уверен, что их вид куда ближе к камню, нежели к литому бетону. Хотя и не стал останавливаться, чтобы проверить.
Тяжело дыша, злодей кинул через плечо последнюю гранату — подрыв случился почти слишком близко. Вскрикнув от того, что фрагменты оболочки пронзили бронежилет, мужчина попытался бежать быстрее. Его автомат был уже пуст, но запаса времени, чтобы сменить обойму, не было. Томас умудрился вытащить опустевшую, но облажался, и пластик с металлом зазвенел о землю.
Внезапно медленный уклон вверх сменился уклоном вниз, настолько неожиданно, что он запнулся и чуть не распластался по земле. Выбросив руки, беглец сумел восстановить равновесие и снова встать на ноги, возобновив бег. Теперь, когда дело шло под гору, это было проще, и он был благодарен за везение даже при том, одновременно гадал, каким чертом это вообще было возможно.
Стены теперь определённо были сложены из гигантских блоков темного камня, и было слышно, как где-то капает вода, заглушая стук его ботинок о пол. Крики твари позади слегка притихли, заставляя прикидывать, не отрывается ли он.
Пара минут прошла в неистовом напряжении. Сердце человека стучало в ушах так, что легко было услышать — почти так же громко, как его шаги. На краю поля зрения маячили пятна, и Томас знал, что близок к краху.
Немного времени ушло, прежде чем он осознанно обратил внимание, что коридор снова начинает изгибаться, а не тянуться прямо как стрела. Впереди было видно, как он загибается вправо достаточно резко, чтобы за поворотом ничего не было видно. Томас продолжил следовать по кривой, более не гадая, как это происходит, а просто принимая, что так и есть.
Проход, теперь не более половины в ширину и высоту, чем был поначалу, на довольно значительной протяженности изгибался туда-сюда. Томас совершенно утратил понимание, сколько уже бежит, но он должен был покрыть по меньшей мере пару миль, а то и больше. Существо, что следовало за злодеем, снова приблизилось, едва он замедлился от истощения. Звук капающей воды также стал громче, каким-то образом порождая впечатление, что что-то с ним неладно. Даже самому себе мужчина не мог объяснить почему.
К этому моменту единственным, что он узнавал, были лампы на потолке. Постепенно тускнеющее сияние каждые три фута по-прежнему было тем же, что и снаружи его офиса, бросаясь в глаза благодаря своей совершеннейшей прозаичности. Рискнув бросить взгляд через плечо, Томас увидел далеко позади за последним углом ужасающе искаженную тень на стенах и полу.
Клич "Текели-ли" донёсся до его ушей; тварь преследовала его, а тень двигалась и изгибалась. Сглотнув полный рот слюны, Томас постарался отыскать второе дыхание, чтобы ускориться. Он действительно не желал видеть, что там было.
— Это невозможно, — ошарашенно размышлял Умник, ссыпаясь по тоннелям, которые — он был совершенно уверен — не могли существовать под Броктон-Бей. — Как Сауриал это делает? Какая-то разновидность иллюзии? — столкновение со стеной показало, что она была совершенно реальной и твердой. — Не предполагалось, что они обладают подобными силами. Что происходит? И что, на
* * *
, это за тварь?
Ответа у Томаса не было, но он был вполне уверен, что встречаться с ним, чтобы их получить, было бы неразумно.
Так что он продолжал движение.
Тоннель, по которому он теперь бежал почти из последних сил, изгибался туда и сюда. Спустя примерно ещё тридцать секунд образовав последний угол он вытянулся прямо, всё ещё мягко уклоняясь вниз. Томас подозревал, что, судя по уклону, уже должен быть в нескольких сотнях ярдов под землёй. Вдалеке было видно, как что-то подмигивает ему блеском — нечто смутно знакомое. В надежде, что это может быть выход или же место, где можно укрыться и перевооружиться, беглец отыскал скрытые запасы сил и ускорился.
