— Настоящим наши семьи объявляют Денни и Тейлор Эберт кровью. Да будет это известно всем под сенью Высокого Стола или "Континенталя", что мы будем преследовать всякого, кто наедет на них ради кары согласно ветхому завету. Вы приняли монету или предложили монету, чтобы увидеть, как им навредят, даже не напрямую? Никто не услышит о вас вновь.
Мина итальянца на миг дала слабину, позволив пробиться жестокой улыбке.
— Ну это, если их не порвут пугающе эффективные мальчики-докеры Денни или же гигантские ящеры, которых они объявляют пришельцами.
На несколько минут Уинстон погрузился в молчание.
— Если такова воля семей... — он взял телефон и провернул диск четыре раза: три ноля и тройка. — Харон. Красную Книгу, будь любезен, — написанный от руки том был лишь третьим из себе подобных, первые же два были по-прежнему упакованы в пергамент и в настоящий момент пребывали в очень защищённом сейфе глубоко под ними. В них кончилось место. Это была книга объявлений — союзов, публичных конфликтов, защиты.
Харон был высок, хорошо одет и с понимающей улыбкой на лице. Он весьма трепетно нёс кожаный портфель. Поставив и открыв тот, он извлёк сперва шелковый платок, разложив на столе. Содержимое портфеля было качественно переложено мягким уплотнением и содержало вместе с книгой маленький, мелкий сосуд и иглу, вместе с древней перьевой ручкой.
— Сэр, книга, как просили.
— Я уверен, у тебя имеются необходимые средства опознания, чтобы вписать оба заявления? — вскинул Уинстон бровь; Антонио кивнул. Он залез в карман пальто и извлёк кольцо того же стиля, не считая печати, с тем, что было у него на пальце правой руки.
Палец был порезан, и красные капли равномерно покрыли дно сосуда. Вскоре две печати легли на красное, быстро тускнеющее до ржаво-коричневого пятно рядом с элегантно-размашистым заявлением.
"Кто бы ни слушал или ни читал эти строки обдумай сие предупреждение.
Дениел Эберт и его дочь Тейлор Эберт настоящим объявляются кровью
как линии Мариани, так и Лауричелла нашего дела на сих берегах.
Тем, кто вручит или же примет Монету дабы нанести им вред,
отмерено будет тою же мерою семикратно
их лица и имена будут стёрты с лика этой земли.
Молвлено сие доном Антонио Мариани и доном Марк Лауричелла, объединившимся ради этой единственной цели.
[1] "Манильская" папка (manilla folder) — классический вариант папки для бумаг, изначально разработанный для картотек. Делается из сложенного пополам листа картона, обычно имеет выступ для наклеивания ярлычка. Если видели, как в старых фильмах роются в картотеке и ищут по "язычкам" с кратким заголовком — это оно.
[2] Здесь и далее употребляется слово famiglia, обозначающее семью в староитальянском стиле. Или мафиозную семью, раз речь идёт о преступности итальянского происхождения.
[3] Pronipote — итал. правнучка.
Глава 302: Омак — Давайте будем...
Комментарий Darth Thanatos на Sufficient Velocity:
Знаете, когда это всё обозвали "Денни рулит пурпурным ящером", у меня в башке засел образ биоконструкта Денни пурпурного цвета и по имени Барни[1].
И ещё он из "боевой Ветви Семьи"
"Давайте будем друзьями!", так в бою звучит "ведите себя хорошо или же..."
==============
— Давайте будем друзьями...
Все посмотрели вверх.
Тяжело бронированная фигура рептилии 12 футов ростом[2] сузила пылающие фиолетовые глаза; медленные волны энергии с треском зримо пробегали по спинным шипам и шее к голове. Безразмерный рот открылся снова, однако, если по чести, то, что существо делало, нельзя было на самом деле назвать улыбкой.
Похлопав по ладони гигантской битой в весьма многозначительной манере создание чуть сильнее наклонилось вперёд к связанной фигуре Призрачной Сталкер; та с усилием сглотнула. Затем оно обвело взглядом остальных членов личного состава СКП и Протектората:
— Всем будет лучше, если мы друзья. Согласны?
Ящер вытянул лапу и легонечко опустил конец огромной биты поверх плеча Софии.
— Или...
— Нет, нет, думаю, друзья это идеально, — поспешно произнесла Эмили. — Согласна. Давайте дружить. И как друг, могу я поприветствовать вас в Броктон-Бей?
В этот раз улыбка вышла куда более искренней. Всё ещё зубастая, но теперь уже не однозначно угрожающая. Биту убрали так же аккуратно, как и положили. Глаза Софии закатились, и она безмолвно рухнула на землю.
— Спасибо, — произнёс новый член Семьи. И посмотрел на ухмыляющуюся Раптавр. — Хорошо наконец-то выбраться посмотреть, из-за чего вся эта суета дома.
Пристальный взгляд стал чуть тяжелее; улыбка Раптавр внезапно испарилась.
— И, конечно, проверить, чем тут занимаются девочки. А то ходили... истории.
Все посмотрели на одну рептилию, на другую; затем Оружейник поднял Софию с земли. Герой указующе повёл головой, и вся группа медленно попятилась. Раптавр уже что-то говорила на языке Семьи, а её куда более крупный родственник слушал, скрестив руки, и не выглядел нисколечко убеждённым...
— Друзья, — пробормотала Эмили очень, очень тихо. — Мне нужен ещё один отпуск. И скоро.
[1] "Барни и Друзья" (англ. Barney & Friends) — детский телевизионный сериал. Производство PBS, США. Барни — персонаж сериала: это плюшевый тираннозавр, наделенный человеческими качествами, который своими действиями учит детей вести себя в окружающей среде. Автор идеи — Шерил Лич (Sheryl Leach) при участии компании Public Broadcasting Service.
[2] 12 футов = 3,66 м.
Глава 303: Омак — Я как раз проходила... (ST:TOS)
ST:TOS (Star Trek: The Original Series) — Звездный путь: Оригинальный сериал. Научно-фантастический телевизионный сериал, созданный Джином Родденберри и положивший начало вселенной "Звёздного пути". Выходил в течение 3 сезонов с 1966 по 1969 гг. Кто не смотрел — сочувствую.
Поскольку переводчик не является специалистом по технологиям космолётостроения вообще и моделям вселенной Star Trek, за точность технической части ручаться не может. Равно как и за адекватность авторского текста. Однако смысл соответствующих фраз в целом вроде ясен. Надеюсь.
Первый контакт — Система SV129F — звездная дата 3141.5[1] (по старой системе 25.05.2247)
— Ну-с, ну и досталось же тебе, парень, — пробормотал под нос Монтгомери Скотт[2], с определённой толикой тревоги разглядывая маленький космолёт. Он стоял снаружи судна, облачённый только в рабочий скафандр, и пялился на довольно значительную пробоину в корпусе. Сама по себе дыра была наименьшей частью беспорядка — залатать её было достаточно просто с наличными инструментами и заплаточным материалом, пусть даже пришлось бы ободрать ещё чуток корпус незначительных отсеков. Разнообразные повреждения электрических цепей, энерговодов и связанной с ними техники, которые неожиданно быстро двигавшаяся глыба никель-железного космического хлама оставила за собой, была куда большей проблемой.
Он снова огляделся вокруг, как будто ожидая увидеть склад запчастей, внезапно материализовавшийся из ниоткуда как раз когда он был бы кстати. К сожалению, этого не произошло. Ещё раз вздохнув, молодой инженер в четвертый раз просканировал повреждения трикодером, отчасти надеясь, что получит не столь удручающий результат. Тем не менее, так же как с отсутствующими запчастями, то, чего он желал, отличалось от того, что получил.
— Я могу демонтировать стыковочные зажимы, так сверхпроводящего кабеля хватит на ремонт силовых зажимов, — пробормотал он, мысленно пробежавшись по схеме шаттла у себя и делая пометки в уме. — Оружие не нужно, тут всё равно не в кого стрелять. Так у меня будут ещё детали, и может просто получится доработать их напильником и заменить плазмапровод. Чертовски неряшливо, но работать будет. Может быть.
Опустившись на колени на поверхность маленького астероида, Скотти выругался под нос — без использования преимуществ удерживавших его магнитных ботинок, молодого человека тут же понесло прочь. Инженер ухватился за самодельный магнитный захват, приспособленный с ботинка от другого костюма, схлопотавшего кусочек внутренней обшивки корпуса прямо в шлем при ударе, грохнул на неровную поверхность, активировав одним пальцем. Наматывая трос, которым был привязан, на хомут на плечах, он устроил его поудобнее, в конце концов сумев пришвартоваться достаточно удобно, чтобы работать.
— Повезло, что чертов астероид по большей части железный, — подумал молодой человек, вглядываясь в щель в корпусе со включенным фонарём шлема, чтобы разглядеть что там происходит. — Будь он каменным, вышло бы затруднительно.
Сунув руку в пробоину, он потыкал пучок кабелей, пытаясь разобраться, к чему они были подключены. Хотя бы изначально. От одного из разорванных шнуров ударила пара искорок, и Скотт торопливо отдёрнул руку. Скафандр, по идее, выдерживал несколько десятков киловольт, но к чему рисковать?
— Напоминает присказку насчёт старых инженеров и храбрых инженеров... — покачав головой в раздражении на недостаточно быстрые рефлексы, астронавт осторожно отвязался и снова встал, прижимая ботинки к земле. А утвердившись, вернул себе хомут и кусок троса и обернул вокруг шеи для надёжности.
— Стоит взяться за дело, — произнёс он вслух, несмотря на то, что вокруг по крайней мере на парсек не было никого, чтобы его услышать. Молодой человек направился обратно к шлюзу корабля, открытому нараспашку, поскольку он отключил блокировку внутренней и внешней дверей. Не было смысла перекрывать проход шлюзом, раз уж не имелось воздуха, чтобы удерживать. Что раздражало более всего, так это как просто на самом деле было это устроить — Скотт полагал, что исполнение подобных действий следовало бы затруднить посильнее, и намеревался поднять этот вопрос с конструкторами, когда вернётся.
Вместе с жалобой на недостатки в категоричных выражениях, направленной на уклонение от мелких объектов составляющей навигационной системы, которая, на его взгляд, не соответствовала этой цели. Два кило железа с относительной скоростью около восьми километров в секунду ей совершенно определённо следовало заметить и что-то предпринять кроме того, чтобы, по всей видимости, метафорически пожать плечами и просто дать ему знать посредством чрезвычайно громкого "бум", произведённого ими при ударе.
Внезапная разгерметизация также была весьма красноречивым знаком наличия проблемы, если подумать...
Когда же он наконец надел шлем и загерметизировал костюм (сердце при этом едва-едва не разорвалось), Скотт поблагодарил своих инструкторов за все отработки действий при несчастных случаях на тренировках. В них не должно было быть необходимости, однако реальность в очередной раз показала, что запросто может обратить предсказания в полный фарс. И что космические путешествия, даже в эти времена, никогда не лишены риска.
Вернувшись обратно на корабль, молодой инженер снова запустил диагностику, пытаясь решить, что важнее всего отремонтировать в первую очередь. Система жизнеобеспечения победила, поскольку тут не было ничего сложного — всё, что следовало сделать, это заделать дыру и восстановить давление. К счастью, суда этого класса имели достаточно сжатого почти до твердого состояния воздуха, чтобы заполнить жилые помещения дюжину с лишним раз, не говоря о системе переработки воздуха, которые работали идеально. И это была практически единственная такая система, поскольку располагалась по правому борту, а повреждения были в левом.
Четыре с половиной часа спустя он наконец закончил паять новые секции обшивки, срезанные с гондолы двигателя, поверх дыры в корпусе. Итог не соответствовал ни эстетическим, ни уставным нормам, но воздух держал. Двигатель выглядел ободранным, да и угроза радиационного поражения теперь определённо имелась, но в списке приоритетов астронавта она определённо стояла не слишком высоко. Заставить его, для начала, работать, было куда значимей, а косметическое покрытие тут роли не играло.
Вернувшись на корабль, астронавт тщательно запер обе двери шлюза, вернув взломанные внутренние замки в безопасное положение, и очень осторожно попробовал заполнить кабину запасённым воздухом. Потребовалось три попытки и ещё две короткие прогулки наружу, чтобы устранить все мелкие течи, но в конце концов он остался доволен тем, как хорошо разрешилась эта конкретная задача. Снять шлем определённо было облегчением — запах собственного пота, прошедшего рециркуляцию становился слишком уж сильным.
Усевшись за пульт управления, молодой человек принялся запускать более подробную диагностику всё ещё работающих на данный момент систем, пытаясь составить наиболее четкое представление о том, что потребуется далее. Система жизнеобеспечения показывала полную функциональность, вызвав вспышку мрачного веселья. Орудийные системы курьеров малого радиуса действия вроде этого корабля представляли довольно унылое зрелище, включая лишь две маломощных фазерных пушки — та, что по правому борту сообщала о половинном заряде, а другая совсем сдохла. Скотт пока не был уверен, было дело в энергоячейках или же эмиттере луча (не то чтобы в данный момент это имело реальное значение).
В данный момент корабль держался на запасах энергии, которые протянут, может, неделю самое большее, если он не сможет снова запустить маленький варп-реактор. К счастью, сдерживающее антиматерию поле всё ещё работало, иначе его бы тут не было, чтобы об этом волноваться. Не удивительно — системы, связанные конкретно с этой системой, имели чуть ли не самый большой запас прочности на всём корабле, поскольку никто не пожелал бы, чтобы несколько декаграмм антиводорода выстрелили пробкой рядом с тем, что он желает сохранить.
Навигация на сей момент не работала, генератор щита заработал полную перегрузку и вышел из строя, когда до нелепого быстрый маленький снаряд по чистой случайности поразил слабую точку в перекрывающихся силовых полях, а узел связи наглухо спалило скачком энергии. Подпространственный передатчик, по всей видимости, по большей части функционировал, но, помимо всего прочего, он не собирался болтать с кем-то более чем в световой секунде[3] отсюда. Один двигатель, возможно, подлежал ремонту, в то время как второму требовалась приличная верфь; искусственная гравитация не работала, а кофемашина сдохла.
