1894 часть 5

— Не так в лоб. У тебя есть наперсница, мадам Ку-ку…

— Ты прекрасно знаешь, как её зовут, — замахнулась не Гусева королева.

Володя поймал Вильгельмину за руку и повалил на кровать.

— Она тоже знает как меня зовут, но называет чудовищем, дьяволом и карой господней. А моя невеста так слабо останавливает свою наперсницу, что скорее поощряет.

— Даже не могу подумать… кто тебе мог донести…, — задумчиво сказала королева, — Пойми меня правильно, Владимир. Все, абсолютно все считают меня великой патриоткой. Я приношу на алтарь отечества свою юность и красоту. Интересы страны превыше всего.

— Логично. Если кто-то заподозрит, что секс со мной приносит тебе хоть капельку удовольствия, то ужас-ужас-ужас! Понятно. Но почему все остальные относятся ко мне крайне уважительно?

— Мадам «Ку-ку» я в обиду не дам, но всех защитить я не в силах, — засмеялась королева, и сбросила халат на пол, — так зачем тебе понадобилась моя подруга?

— Марта и баронесса фон Баум случайно подслушают ваш разговор с ней. Случайно… ты что творишь?

— Попробуй только сказать, что тебе это не нравится!!!

* * *

Вильгельмина в очередной раз подняла халат с пола, и посмотрела на Гусева оценивающим взглядом.

— Владимир, дорогой мой. Мир — лучшее, что мы можем предложить своей стране! А ты постоянно провоцируешь германского императора.

— Войну остановить невозможно, — спокойно объяснил свою позицию Гусев.

— Для Бельгии можно! Выведи свои войска из Франции.

— Я потеряю лицо!!! Каждый мой солдат знает об условиях германского ультиматума, и все согласны с моим ответом! — резко ответил Гусев.

— Каждый месяц отсрочки — это спасенные жизни солдат! А ты посылаешь самолеты пугать германских солдат пустыми бочками!

— А что тут такого? Летит самолет, и теряет пустую бочку. Что же здесь криминального? — засмеялся Гусев.

— Лошади разбегаются, сбрасывают с себя всадников, опрокидывают телеги со снарядами, переворачивают пушки.

— Какие пугливые у германцев лошади. Кто бы мог подумать?

— Владимир! Зачем ты торопишь начало войны?

— Германский император хочет договориться с русским. Если они заключат договор, то Австро-Венгрия вступит в войну на стороне Германии. Франция будет раздавлена за месяц. Если русский император не даст слабину, то война превратится в топтание на границе.

— А если германский император заключит с русским императором договор? — королеве на мгновение стало страшно.

— На этот случай у меня есть план, но тебе о нем лучше не знать, — угрюмо ответил Гусев.

* * *

Перед свадьбой Володя устроил мальчишник. Такой традиции пока не было, и девичник устраивать Вильгельмина отказывалась категорически. Володя долго уговаривал невесту, соблазнял её разными экзотическими планами. В шутку предложил мужской стриптиз, чем вызвал подозрение о своих планах на мальчишник. Стриптиз в это время именовали экзотическими танцами, а мужская его разновидность отсутствовала.

Ершов после мальчишника должен был уехать на острова, там начались беспорядки. Самые деятельные и энергичные люди уехали в Южную Африку, доходы остальных резко упали. Кафе, рестораны, магазины и мелкие мастерские лишились клиентов, им стало трудно платить налоги. При этом, даже квалифицированные рабочие стали большим дефицитом. Уровень жизни резко упал.

— Куда ты едешь? Скоро война. Ты мне нужен здесь, — пьяно уговаривал Николая Володя.

— Какая война? Немцы будут тянуть до бесконечности. Ты им свой план строительства крепостей на границе через третьих лиц втюхал? Пятьсот миллионов за полгода! Они даже не почесались! Надо ехать, Вова. Мне надо ехать. Король не может оставлять свою страну надолго.

— Ха! А Петя первый?

В зал ворвался полковник. Он подбежал к Гусеву, и остановился, тяжело дыша.

— Война!!!

— А ты, Коля, говорил, что мои провокации не работают. Война! — радостно закричал Гусев.

* * *

До свадьбы оставалось два дня, и Гусев не поехал на границу. Страшен был самый первый день, немцы сосредоточили на участке прорыва пять тысяч орудий на двадцать километров. Пушек у французов было в пять раз меньше, но все позиции немецкой артиллерии были известны. Самолеты каждый день фотографировали передовую врага. Кроме того французам помогали корректировщики на воздушных шарах, снабженные телефоном.

Артиллерийская дуэль продолжалась весь день. Самолеты сбросили десяток бомб на каждую позицию немецкой артиллерии. Французские пушки обстреливали только позиции вражеской артиллерии. Немцы напротив, работали по французским окопам и ДЗОТам. Тактическая оборона французских войск состояла из трех полос. Полосы находились на расстоянии восьми километров друг от друга. Глубина каждой полосы достигала полутора километров. Полоса состояла из трех линий окопов. Первую линию окопов обороняли роты первого эшелона. В ста метрах перед каждой линией окопов создавалась полоса искусственных препятствий. Вторая линия окопов отстояла от первой на двести-триста метров и была занята батальонными резервами. Расстояние до третьей линии окопов значительно увеличилось и достигало пятисот и более метров. В третьей линии окопов располагались полковые резервы, за ними размещалась артиллерия. Каждая траншея имела полный профиль, была оснащенные пулеметными гнездами и оборудованные ходами сообщения. Для укрытия от артиллерийского огня были построены блиндажи и убежища с прочным деревоземляным перекрытием, траверсы и изгибы в окопах, козырьки для защиты от шрапнельного огня и бойницы. За каждой из полос обороны были проложены рокадные дороги для бронетранспортеров.

Потери немецкой артиллерии были огромны. Французы понесли большие потери на первой полосе обороны.

На следующий день немцы пошли в атаку, и к концу дня прорвали первые две полосы обороны. Рокадная дорога после второй полосы обороны не была повреждена. К моменту подхода немцев весь участок дороги был забит бронетранспортерами, которые стояли практически без зазора. Две тысячи БТР обеспечили невероятную плотность пулеметного огня. Немцы пытались ввести в прорыв конный корпус, но остатки колючей проволоки и воронки от снарядов не позволили ему далеко продвинуться.

* * *

На свадьбу не приехали не только русский, австрийский и германский императоры. Короли и великие герцоги, что посетили коронацию Гусева, из Баварии, Бадена, Вюртенберга, Гессен-Дармштадта, Мекленбурга, Саксонии на этот раз не приехали. Зато Оскар II, король Швеции и Норвегии проявил уважение к Вильгельмине. Приехал Эдуард VII, он уже истратил свои миллионы, и придумал, как получить новый транш. Король вспомнил о давнем желании Гусева получить земли Оманской империи. Франция, Германия, Австро-Венгрия, Россия и США в свое время подписали Гусеву карту, твердо рассчитывая на отказ Британии.

Эдуард VII договорился со своим премьер-министром о продаже Кувейта. Король понимал, что, продав всё побережье, он истратит деньги также быстро, как и в прошлый раз, и думал, что розница будет дороже опта.

Авианосцы вышли на охоту совместно с французским флотом, но результаты Гусев пока не знал. Наземная операция пошла не по плану, воздушная разведка прозевала целый конный корпус. Не было гарантии, что морская операция пройдет, как задумано.

* * *

Из-за начала войны и гости, и хозяева чувствовали себя напряженно, что повлияло на атмосферу праздника.

Дискриминация Гусева началась сразу. Жениху полагалось одно кольцо, а невесте два, обручальное и свадебное, и оба с крупными бриллиантами.

Фрейлины изображали подружек невесты и были в одинаковых платьях голубого цвета. Друзья Гусева щеголяли в синих фраках, чтобы соответствовать. Ершов не осмелился уехать на острова и задержался на три дня, чтобы быть шафером на свадьбе.

Отца невесты изображал премьер-министр, он был необыкновенно доволен, что так выгодно продал «товар».

Вильгельмина принадлежала к нидерландской реформатской церкви и была расстроена необходимостью перехода в православие. Гусев был вынужден посоветоваться со своими офицерам, он не знал, насколько остро воспримут казаки выход своего генерала из православия. В России Гусева в своё время подвергли анафеме, в результате священников ему пришлось приглашать из Греции. Те не пожалели, доходы у казаков были невероятно высоки. Офицеры предложили Гусеву пойти навстречу желанию королевы, но не афишировать своё решение. Королева обрадовалась решению Гусева и почему-то подумала, что тот будет у неё принцем-консортом.

— Виля! Давай мы расставим сразу все точки над «i». Ты выходишь замуж. Все разговоры о равноправии мужчин и женщин забудь. Увы, это жестокое время для женщин. Я всегда буду советоваться с тобой, и максимально потакать твоим желаниям. Но решения буду принимать я.

— Премьер-министр обещал мне, что я останусь королевой Нидерландов, — возмутилась Вильгельмина.

— Да. Ты королева! Но ты моя жена! Я буду крайне недоволен, если моя жена будет принимать решения без согласования со мной, — Гусев строго посмотрел на королеву, и ей показалось, что она на самом деле приносит на алтарь отечества огромную жертву.

— Генрих никогда не позволял себе говорить со мной в таком тоне, — голос королевы дрогнул.

— Виля! Ты умная женщина. Ты читала моё досье. Ты прекрасно знаешь кто я такой. Я не Генрих. Ни один разумный человек не скажет, что я белый и пушистый… Мадам Ку-ку!!! — зло позвал Гусев.

Дверь в комнату отворилась, и внутрь вошла любимая фрейлина королевы.

— Я не буду портить сегодняшний счастливый день. Но в следующий раз вы, мадам Ку-ку, получите десять плетей на конюшне.

* * *

После свадьбы гости не торопились разъезжаться, как будто не было войны. Снова, как при коронации, Гусева изнуряли дипломатические встречи, но здесь ему очень помогала королева.

В тот день, что Гусев разъяснил Вильгельмине её место в семье, та не пошла к Абрахаму Кёйперу. Ей было ясно, что предложения Гусева по Южной Африке слишком важны для премьера. Вильгельмина решила хорошо подготовиться и сыграть на прогерманской позиции Абрахама Кёйпера. Королева не решилась на первом этапе делать упор на умаление своих прав, для начала она хотела настроить премьера против Гусева.

— У меня разрывается сердце от милитаризма мужа. Как можно воевать? Тем более воевать на стороне Франции? Германия не угрожает ни Бельгии, ни Нидерландам!!! — проникновенно вещала Вильгельмина.

— Безусловно, ваш муж поступает не совсем как добрый христианин. Но его можно понять, он всю жизнь провел на войне. Мои друзья в Германии сказали мне, что ваш муж предлагал вывести свои войска из Франции, конечно, при условии компенсации Германией части французской контрибуции. Это, на мой взгляд, разумное предложение не было принято.

— Но господин Кёйпер, война несет смерть не только солдатам. Часто гибнут женщины, старики и дети!

— Я читал интервью вашего мужа берлинской газете. Вот оно истинное милосердие! Его отказ бомбить Берлин, Мюнхен и Кёльн — это так по-христиански!

Королева поняла, что её премьер-министр полностью на стороне Гусева.

«Боюсь, этот проповедник начнет довольно потирать руки, когда Гусев посадит меня под домашний арест, и заставит переписывать от руки библию! Договариваться можно только с мужем! Спрятать недовольство в дальнюю комнату, и нацепить на лицо безмерную любовь, обожание, восхищение мудростью мужа. И дать понять всем фрейлинам, что муж для меня святыня.»

* * *

Потери самолетов в морской операции были минимальны. Достаточно было потопить германские линкоры, и всю остальную работу доделали французы. Преимущество в броне, скорости и артиллерии работало. Успех Франции на море вынудил Германию попросить перемирие. Новый президент Арман Фальер согласился на перемирие длиной три месяца, и выдвинул два требования для последующего заключения мира: возврат Франции Эльзаса и Лотарингии, и компенсация Франции затрат на содержание армии Гусева.

* * *

В Гаагу приехал Зайлер. Друзья снова пили шнапс на вишневых косточках, закусывали зельцем и вспоминали старые деньки.

— Мы теперь с Германией соседи не только в Европе, но и в Азии. Британия продала мне Кувейт, — не хотел обсуждать военные вопросы Гусев.

— Зачем тебе, мой генерал, Кувейт?

— А зачем Германии Багдад? В те далекие времена, когда я жил на Занзибаре, я строил планы на Оманскую империю. Сейчас у меня нет сил переварить вкусный кусок суши — Южную Африку. Я так и сказал британскому королю!

— Ты попросту сбивал цену? Взял за полцены?

— За треть! Мой друг помог торговаться, Ершов гостил, приехал на свадьбу. Шафер. А на твоего императора я обижен. Моя жена пригласила его, а он не приехал. Очень я зол на Вильгельма II !!!

— Нет, ты мой друг всё-таки скажи мне, зачем тебе этот жуткий кусок пустыни? — не хотел переходить к переговорам Зайлер.

— Сделаю там каторгу! — пьяным голосом объявил Гусев.

Немец выпучил глаза и стал такой смешной.

— Я зря приехал? — уныло спросил Зайлер.

— Поговорить с другом? Самый то. Уговорить меня на уступки Вильгельму? Даже не начинай! Ты мою жену видел?

— Святая женщина! — подтвердил немец.

— А твой император её так обидел! — Гусев совсем окосел.

— Что теперь?

— Буду увеличивать мощности заводов по производству патронов, эта война надолго, на годы, — сделал вывод Гусев.

— Ты так много взял у своего друга Ершова. Сделался дельцом!

— Неприятно? А сама война? Моя жена …, — Гусев на минуту замолчал.

— Жена…, — напомнил Зайлер.

— Какая гадость! Какая гадость … — эта ваша война! Вот, что она мне сказала.

— Святая женщина!

Друзья выпили еще пару стопок и разговор сделался однообразным. «Прозит-прозит».

На следующий день у них болела голова, а у Гусева еще и печень.

«Старый стал. Больной. Может быть пора ограничиться легкими вина? В меру. Медицина сейчас на редкость хреновая», — подумал Володя.

* * *

Германия объявила мобилизацию. Через неделю объявили мобилизацию Франция, Австро-Венгрия и Россия.

«Теперь нужно втянуть их всех в войну. И как-то подключить Британию и США», — строил планы революции Гусев.

* * *

Вильгельмина играла свою роль счастливой жены достаточно профессионально. Иногда её игру портила мадам Кудзу своими гневными взглядами.

— Мне не нравится твое настроение, — Гусев присел на кровати и повернул лицо жены к своему.

— Мне немного грустно. Я не думала, что семейная жизнь с тобой — это непрерывное изучение камасутры.

— Согласен. Я немного увлекся. Скажи, какая поза тебе нравится, и мы будем заниматься любовью именно так.

Вильгельмине нравились эксперименты, это было крайне необычно. Она намекала на индийских любовниц мужа, хотела, чтобы он почувствовал себя виноватым. Но Гусев не понял намека, а принял замечание в лоб.

— Поза 69. Ты мне показал её на минуту, — Виля хорошо запомнила, что муж обронил отрицательное замечание.