1894 часть 5

— Когда мы встречались с Вильгельмом II, то я объявила ему, что в случае агрессии его страны, мы откроем шлюзы и затопим его армию гигантской морской волной. Он был так напуган, что молчал пару минут, не в силах оправиться от шока.

— По-моему, император не мог решить для себя, чем следует угрожать вашей стране, когда потребуется её захватить. То ли разрушить корабельной артиллерией шлюзы, и затопить страну гигантской морской волной, то ли уничтожить мельницы, чтобы жители с ужасом наблюдали, как поднимается уровень рек, метр за метром, — Гусев не выдержал и вставил королеве шпильку.

— А вы совсем не дипломат, — разозлилась королева.

— Был категорически неправ. Но теперь считаю своё предположение безобразной ошибкой, раскаиваюсь, прошу дать возможность загладить, искупить. Безусловно, император был напуган, и выбросил из головы все мысли об агрессии против вашей страны, — проникновенно сказал Гусев.

— А вы можете быть милым, — королева сделала вид, что приняла реплику Гусева за правду. Вильгельмина почти натурально улыбнулась.

«Когда она перестаёт изображать снежную королеву, то делается вполне симпатичной», — подумал Гусев.

— Мы мне льстите. Я старый солдат и не знаю комплиментов! Но когда я впервые увидел вас, моя королева, я почувствовал себя утомленным путником, который на склоне жизненного пути узрел на озаренном солнцем поле нежную, моя королева! Нежную фиалку! — развернулся во всю Гусев. Если Вильгельмина делает вид, что принимает его шутки, как комплименты, то зачем останавливаться?

Королева на мгновение нахмурилась, а потом снова выдала ослепительную улыбку.

«Её ничем не проймешь. Настоящая профи!» — уважительно подумал Гусев.

Вильгельмина сменила пару поз, чтобы подчеркнуть свои великолепные верхние и нижние достоинства.

«В свои двадцать четыре королева очень даже неплохо выглядит. Деловой, вроде, разговор, но, как и любая женщина, она не забывает про свои «штучки». Старость подкралась незаметно. Уже нравятся спокойные, холодные красавицы, а не дикие штучки, типа Алисы,» — впал в задумчивость Гусев.

— Кажется, генерал, мы постепенно находим взаимопонимание? Мы могли бы сотрудничать более тесно?

— Генерал? То есть вы, Вильгельмина, намекаете на военное сотрудничество? Это для меня крайне интересно! — оживился Гусев.

— Не только, — королева опять изобразила пару поз и невероятную улыбку.

«Она меня клеит? Старого, уродливого калеку. Плебея без рода и племени. Хорошо. Формально, дворянина с двадцатью тремя поколениями предков. Но, по её меркам, плебея,» — удивился Гусев.

— Я сразу согласен на все ваши предложения, но после визита к вам моего министра иностранных дел. Вы же понимаете, что моя власть абсолютно декоративная? — придумал себе путь отступления Гусев.

— Формально декоративная. Фактически абсолютная. Интересно, а во Франции вы кого планируете назначить президентом?

— Вы такая шутница! Я никого не назначаю.

— Но если президент или император вам не нравится, то …

— Я белый и пушистый. Особенно, с невероятно красивой, очаровательно, обаятельной, обворожительной красавицей, — соскочил с неприятной темы убийств Гусев.

«Если закрыть глаза и не смотреть на этого уродливого калеку, если забыть, что это не человек, а дьявол, если слушать только его мягкий голос, то можно на мгновение поверить, будто он обычный человек, а не монстр. Хорошо министру иностранных дел раздавать советы. «Нам нужны хорошие отношения с Бельгией любой ценой. Любой ценой! Этот человек страшнее Бонапарта. Гениальнее, безжалостнее, беспринципнее.» Давать советы и смотреть чудовищу в глаза — это абсолютно разные вещи», — думала королева. Но ни капли сомнения не отразилось на её прекрасном лице.

Вильгельмина взяла бокал с водой, и медленно-медленно стала пить, наслаждаясь тишиной. Она вспомнила, как читала досье Гусева. Скромную выжимку с выводами, и огромный том донесений, справок, слухов, газетных публикаций, фотографий любовниц, их биографий. На каждого из друзей Гусева был заведен не менее толстый том. Три тома были посвящены Бузову. Его количество любовниц потрясало воображение. О Клячкине достоверных сведений было крайне мало, слухи, сплетни, догадки, выдумки. Ершов показался королеве больше героем, чем гениальным инженером. Гусев имел двадцать три поколения предков-дворян. Пятьсот лет назад князь Заозерный оскорбил дьяка великого князя погаными словами и бросил в его сторону берестяной стакан. Великий князь решил воспользоваться поводом и приказал извести всю семью князя Заозерного. Но двухлетний сын смог спрятаться в кладовке и выжил. Позже гнев великого князя утих, молодому князю Заозерному он даже оставил небольшую вотчину. Когда князь вырос, то великий князь приказал ему жениться на своей любовнице. Женщина родила князю Заозерному сына, но тот его не признал, бил жену смертным боем, до смерти, он имел на это полное право. Великий князь казнил князя Заозерного, но не стал возводить ребенка в княжеское достоинство, а сделал его дворянином Гусевым. И лицом, и нравом Гусев был похож на князя Заозерного. Все поколения Гусевых имели жуткий характер: они не так низко кланялись, как другие, они имели наглость смотреть начальству в глаза. Гусевых посылали на самые опасные участки боя, но они оставались в живых. Богаче они не становились. Нынешний Гусев имел наглость выжить при падении в пропасть. Его должны были казнить, но двоюродный брат пожертвовал своей карьерой и спас Гусева. Вильгельмина причитала отчеты о фантастическом везении Гусева. Количество покушений на генерала удивляло. Единственный раз, когда пострадала нога Гусева, в него одновременно стреляла сотня стрелков. Всё это можно было бы считать выдумками, но последние три покушения были совсем недавно, они имели массу свидетелей и отрицать невероятную живучесть Гусева было глупо.

«Внешний вид, характер, взгляды, воспитание — всё это ужас, ужас и ужас. Но если от него родится мальчик, то можно быть уверенной, ему не потребуется охрана. Видимо, восемь молодых красоток-любовниц Гусева были крайне прагматичны,» — подумала королева.

— Мне кажется, ни с кем из монархов я не чувствовала себя так свободно и спокойно. Нет ни малейшего напряжения в разговоре, будто мы давнишние друзья или близкие родственники, — королева решила закончить разговор на доверительной ноте.

— Я полностью согласен! Перейдем на «ты»? — предложил Гусев.

— С удовольствием! Владимир, я могу тебя ждать в Нидерландах? — королева сказала это так, будто приглашала в спальню.

— В самое ближайшее время.

* * *

Прошли две недели. Гусев съездил во Францию с инспекцией на границу. Он никому не угрожал, никого не пугал, но подрядчики и поставщики стали работать по двенадцать часов, без долгого обеда, ужина и кофе с пирожными через каждые два часа. Обычно, один взгляд генерала действовал, как волшебный пендаль.

Ершов удивился планам Гусева посетить Нидерланды.

— Снежная королева тебе никак не годится в постели. Ты привык к таким изыскам. Жертвовать собой ради двухсот километров границы с Германией — это ужасно. Ты становишься всё больше политиком.

— Коля, можно без грубых оскорблений? — обиделся Володя.

— А кто тебе скажет правду? Я один у тебя остался. Серега умер!

— Давай сегодня напьемся!?

— Ты забыл? Тебе врачи запретили. Категорически, — стукнул по столу Ершов.

— Не было у меня микроинсульта! Если бы ты меня тогда не остановил, то я спокойно перебил французов, выработал адреналин, и был бы, как огурчик.

— Точно. Я еще не понял, зачем тебе Снежная королева. Ты боишься помереть на бабе? А Вильгельмина раз в неделю ножки раздвинет, и будет изображать бревно. Удобно? — Ершов заржал, как конь.

— Какая ты, Коля сволочь! Гнусная сволочь!

— А главное, не нужно волноваться, что она тебе изменит! — продолжал ржать Ершов, — Вот за Алису я не поручусь. Дикая штучка!!!

— Ты пить будешь? — хмуро спросил Гусев.

— По три капли.

— Конкретнее?

— Бутылка красного. На твой вкус.

Друзья долго поминали Клячкина. Больше вспоминали, чем пили. В конце, когда бутылка стала пустой, вернулись к вопросу войны.

— Немцы тянут с началом войны, это как то глупо, — оценил умственные способности канцлера и императора Гусев.

— Попросту, бздят, что ты Берлин разбомбишь и сожжешь. Ты же монстр, дьявол, и не соблюдаешь законы войны.

— Тогда надо объявить на всю Германию, что я не буду бомбить Берлин. Сделаю, как в двадцать первом веке! Поручу местному умнику написать вопросы и ответы, он договорится с редактором немецкой газеты, будто я его журналисту даю интервью. Вопросы с подковыркой, ответы остроумные. Сейчас вызову министра иностранных дел, он и текст составит и редактору денег сунет, — решил Гусев.

* * *

Неделю спустя Гусев дал интервью корреспонденту «Берлинер тагеблатт». Сам он в это время находился в Гааге, а интервью давал в Брюсселе. Гусев клялся ни в коем случае не бомбить Берлин, много говорил о своем миролюбии и преклонении перед германским гением, в лице канцлера и императора. Гусев тонко шутил, показал себя знатоком истории и международного права.

На «старой ферме» в это время королева демонстрировала Гусеву свою картинную галерею. Володя, в настоящий момент, обладал самой богатой коллекций картин, поэтому внутренне усмехался, но внешне являл Вильгельмине бурю восторга. Собственно говоря, после сделки с британским королем в Брюссель потянулись представители лучших домов Лондона с целью продать за четверть стоимости, находящиеся у Гусева, свои художественные ценности. Устроенная казаками в Лондоне «прополка» знати и банкиров, а также небывалый пожар, не позволили отдаленным родственникам аристократов предъявить доказательства собственности на все картины и предметы искусства. А юристы у Гусева были неумолимы.

Вильгельмина демонстрировала Володе портреты предков и тем самым говорила о своей знатности. Сам дворец был возведен 470 лет назад. «Когда твои предки жили в рубленых избах с бычьим пузырем в окне, мои предки наслаждались комфортом великолепного дворца», — намекала королева. Может быть Гусеву это просто казалось? Может быть у него заиграло чувство неполноценности? Но Володе захотелось изнасиловать Снежную королеву. Здесь, в её дворце. В грубой форме. И наплевать, что результаты двух недель переговоров он спустит в унитаз. Как назло, Вильгельмина решила показать одну из спален дворца. Когда Гусев стал расстегивать на ней платье, королева попросту опешила от шока. Она не знала, как себя вести. Вильгельмина никогда не попадала в ситуации даже слегка напоминавшие насилие. Пока королева пыталась найти адекватный ответ, Гусев повалил её на кровать и грубо изнасиловал. В первый раз грубо, а во второй вполне-вполне нежно.

Любовники лежали на постели абсолютно голые, хотя тело Вильгельмины было частично скрыто руками Володи. Тот автоматически поглаживал выпуклости, засовывал пальцы во всякие углубления. Королева хотела предупредить Гусева, что их ждет обед.

— Что? Третьего раза не будет? — внезапно спросила Вильгельмина.

— А ты остра на язычок! — сказал Володя и принялся за дело основательно.

* * *

На обед любовники опоздали на два часа, Гусев что-то повредил в платье и разрушил прическу. Премьер-министр сердечно приветствовал короля Бельгии, и очень тонко намекнул своему монарху, что она лучшая королева для страны, готовая на любые жертвы, ради процветания державы.

— Мы с восторгов готовы принять предложения о сотрудничестве. Наша промышленность, наши ученые и инженеры готовы помочь нашему соседу разрабатывать месторождения золота, алмазов, серебра, железа, никеля, олова, угля. Тем более, что буры — это, собственно, наш народ.

Пока Гусев в ответ говорил свою порцию комплиментов, премьер загрустил. Если прекрасная королева готова изображать любовь к старику-уроду, то как сам премьер может быть уверен хотя бы в легкой симпатии со стороны своей молодой любовницы, бедной безродной дворянки. В своих раздумьях он пропустил пассаж Гусева о вводе бельгийских войск на территорию Нидерландов, при необходимости. Зато не пропустила королева. Она повторила пассаж со знаком вопроса.

— Если наши королевства образуют оборонительный союз. А король и королева соединят его своими узами. Мы обсуждали с вашим министром иностранных дел эти вопросы. Но не будем торопить события. Не в этом месяце. Необходимо всё приготовить, пригласить гостей. Гусев онемел от скорости дипломатических решений.

— Вы с моим министром иностранных дел уже согласовали дату? — ехидно спросил Володя.

— Нет. Решение за монархами. Мы предлагаем вот эти две. На ваш выбор. Только ваш выбор!

— Дорогая. Очнись, радость моя. Заметь! Только от нас зависит всё в наших странах! Даже выбор даты нашей свадьбы! Это какой-то абсолютизм! — сладко сказал Гусев.

* * *

— Эти трусливые суки опять получили возможность отсрочки своего блиц-крига. У тебя свадьба! — печально сказал Ершов.

— Суки — это император и канцлер?

— Думаю, и генштаб.

— Они ждут, чтобы я полностью построил инженерные сооружения на границе. Западло такой великолепной армии, как немецкая, атаковать в чистом поле, — пошутил Гусев.

— Нет. Зайлер узнал про новые танки и ждет, когда я их тебе поставлю, чтобы захватить самую современную технику, — возразил Ершов.

— Как же немцы не любят воевать? А когда нас учили истории, то агрессивнее их не было никого.

— Ты должен помнить, что германский император пытался примерно в это время заключить с русским императором договор о ненападении. Они даже встречались на каком-то острове и подписали его. Потом русский император вернулся в столицу. Ему дали по ушам и договор расторгли под надуманным предлогом.

— Это американская версия истории. У нас о таком ничего не было.

— Так вот, Володя. Нынешний германский император хочет заключить здесь точно такой же договор!

— Сволочь!!!

Глава 14

Свадьба

Вильгельмина пригласила на свадьбу Франца Иосифа I, Вильгельма II, Эдуарда VII и русского императора Михаила.

— Зачем? Кроме Эдуарда VII никто из четверых не приедет. Не тот уровень, — удивился Гусев.

— Я проявила уважение. Ты тоже поставил свою подпись.

— Теперь передо мной проблема. Считать ли личным оскорблением их отсутствие на свадьбе? Это достаточный повод для вызова на дуэль? Вильгельма II хорошо стреляет? Я имею право навестить его во дворце и попросить удовлетворения?

— Он хороший стрелок, но откажет тебе в дуэли, — спокойно ответила Вильгельмина.

— Думаешь это меня остановит? Пристрелю, как собаку! — зло заявил Гусев.

— Тебе не кажется, что это совсем не постельный разговор? — королева встала и накинула халат на голое тело.

— Послушай, радость моя, кто из твоих горничных или фрейлин работает на германскую разведку?

— Марта и баронесса фон Баум. Ты предлагаешь мне рассказать им о твоих намерениях?