Как сказала Панси, с такими, как он дела вести нужно осторожно. Заставлять их не стоит, а то они точно найдут способ извернуться и обмануть, так что лучше договариваться. Но чтобы он ответил на наши вопросы, то должен сам заинтересоваться нами.
— Хм-м, какая у тебя необычная душа, девица, — задумчиво прищурился эльф. — Контракт заключить не хочешь? Вряд ли ты сойдешься характером с кем-то из наших, конечно, но у меня есть связи и с Неблагим Двором.
— Возможно, — улыбнулась Паркинсон.
Мы посмотрели на нее.
— Что? Такие предложения просто так не отвергают, — надулась она. — Пак, спасибо за предложение, я подумаю, но нам нужно спросить тебя о другом.
— Ну-ну-ну, — покачал он головой. — Ну и что вам нужно знать?
— Что ты видишь в нем? — указала она на меня.
Пак повернулся ко мне ....
— А-а-а-а-а-а-а-а! Ты как тут оказался и кто такой?! — закричал он.
— А? — не понял я.
— Ты о чем? — удивилась Гермиона.
Он повернулся к ней.
— А-а-а-а-а-а! Живой куст!
— Что?! — возмутилась Грейнджер.
— Ха-ха-ха-ха! Прости ты действительно похожа на ершик...
БАМ!
Паку в рожу прилетает здоровенная книга по призыву.
Эльф падает на пол и держится за разбитую рожу, а я, сам еще не понимая, почему, шагаю вперед.
— Тебе лучше не шутить с разумом моих друзей, фейри, — осознание приходит, только когда слова уже произнесены. Действительно, если бы Гермиона была настолько несдержанной, Снейп давно был бы похоронен под грузом 'знаний'. — И прекрати клоунаду: я не припомню, чтоб книга была окована холодным железом.
— У тебя нет чувства юмора, ты знаешь? — проворчал шут, с ленивой грацией вскакивая на ноги. — И ты ауру того пригаси. Я-то привыкший, ее величество в плохие дни давит куда хуже, но девчата-то... того.
Я вздрогнул и перевел взгляд на подруг. Если Панси просто слегка сбледнула, то Гермиону била мелкая дрожь... Я снова, как тогда, с Кормаком?
Осознание как будто щелкнуло во мне каким-то переключателем. И тут же меня цапнули за ухо.
— Никогда так больше не делай, — прошипела Панси, нещадно оттягивая мой орган слуха. — Меня так рядом с Лордом не трясло!
— Гарри, что это вообще было? — подрагивающим голосом спросила Гермиона.
— Присутствие смерти, — ответил Пак вместо меня. — Аура негативной энергии. Названий много, эффект один — всему, что живое, страшно до чертиков. И все же интересненько...
Заинтересовался... Значит, хоть призвали не зря.
— Что именно? — спросил я.
— Много чего, — растянул губы в ухмылке эльф, — чаще всего подобное встречается у высшей нежити или Темных Рыцарей Клятвы(1). Но ты явно ни то, ни другое. Постигающий Смерть, я бы сказал, но нет Постигающих Смерть, применяющих свои способности без понимания. Ты что-то родственное, но другое. Отмеченный...
— Почтенный Пак, я нисколько не умаляю вашу мудрость, — медовым голосом начала Панси, — но можно так, чтобы поняли непосвященные?
— О, — поднял палец вверх эльф, — Это просто: чтоб я знал!
— А? — вырвалось у нас.
— А чего вы ожидали? Отношения со смертью, не как с антиподой жизни, а как 'брык — и тебя нету', у моего народа не существует. Все, что я знаю о Постигающих — это то, что эти извращенцы отравляются к ней на рандеву раз за разом. Истечь кровью до грани, утопиться, нажраться медленно действующего яда — это их будни. Все, чтобы немного побыть в состоянии... смертные такое клинической смертью называют, кажется. Но чтоб не просто погулять со Смертью, но буквально быть ей Отмеченным... Парень, ты чего с собой сделал?
— Чтоб я знал, — невольно пропародиловал я Пака. — Не помню ничего.
Тот посмотрел на меня выпученными глазами, а потом начал мелко хихикать.
— Нажраться так, чтоб быть отмеченным смертью и забыть об этом! А ты умеешь отдыхать, малец!
— Да не... — Начал было отрицать я, прежде чем осознать, что попался на подколку. — Впрочем, ладно. То есть мои силы от этой 'отметки'? Что это вообще дает?
— Вот так все ему скажи... — фыркнул он. — Ты — третий Постигающий, которого я встречаю за свою жизнь, так что не ожидай многого. Ну, вы неприлично живучи, хотя это, вполне возможно, оттого, как вы получаете свои силы. Ну и Тьмой жахать можете не хуже самого злобного жреца, даже если по характеру чуть ли не святые.
Тьмой... В смысле, Негативной Энергией?
— Но у меня есть и Позитивная энергия. Я могу так боггартов изгонять, лишь призывая эту силу, хотя она сама появляется, без моего желания.
— Боггарты не нежить, пацан, — прищурился фейри. — Это мелочь с нашей стороны, настолько мелкая, что пролазит куда угодно, как крыса. Жрецы, что способны изгонять Чужих из мира, обычно обвешаны столькими обетами, что даже демонам их жалко. Ты же, судя по цветам в твоих руках, даже Обета Целомудрия — и то не принес.
Да... Не принес...
— Что бы ни давало тебе другую половину твоей силы, — продолжал Пак, — это что-то действительно необычное. Все боги в этом мире давно были изгнаны, их служителем ты никак быть не можешь. Но что-то неуловимое и темное в тебе имеется... Сложно сказать.
— И откуда такое у меня вообще могло появиться?
— Откуда я знаю, — фыркнул он. — Может, ты в иные миры залетал и подцепил что-то.
— Иные миры? А они есть?
— Разумеется, есть. Их полно. Те, в которых магия совершенно иная, те, где сейчас боги и демоны воюют за власть. Как я слышал от одного путешественника, там сейчас Магическая Чума идет.
— А это еще что такое? — округлились глаза у Гермионы.
— Когда божество по имени Цирик убил богиню магии Мистру второй раз за свою карьеру, он сделал с ее Пряжей... что-то. Магия, что была под ее контролем, вырвалась на свободу, устроив ужасные катаклизмы и разрушения, — ответил я. — Из-за этого тысячи магов, что пытались воззвать к своей силе, сгорели в синем огне, отчего это событие стали называть "Магическая Чума" или "Проклятье Синего Огня".
Наступила неприятная тишина, а я только через минуту понял, что только что сказал...
— Опять... — застонал я. — Это вспышки 'озарения' снова происходят.
— Короче, парень, я мало что могу сказать, — развел руки эльф. — Разве что могу посоветовать, как научиться это контролировать, да и то, не факт, что все будет правильно.
— Хоть что-то, — вздохнул я.
— Старайся концентрироваться на тех эмоциях, что вызывают эти эффекты, и постарайся отследить источник силы. Лишь найдя его в себе, ты научишься его использовать.
— Ясно. Благодарю за советы и ответы, Пак, — кивнул я.
— Да-да-да, ну с вами уже скучно, так что я пойду. Удачи.
Эльф исчез, оставив нас одних. Магическая энергия утихла, а мы некоторое время молча стояли и смотрели на опустевший магический круг.
— Так, Гарри, — сказала Гермиона. — Рассказывай, что там с тобой еще странного творится.
— Ладно, — вздохнул я. — Это началось на каникулах...
* * *
Как только он вернулся в свой план бытия, Пак просто рухнул на пол.
Его зубы стучали, самого его била мелкая дрожь, а сам он тяжело дышал и пытался унять обуревавшие его эмоции. Он всякое ожидал от призыва, но точно не встречу с ЭТИМ. О подобном он лишь слышал от других, но сам встретить никогда не рассчитывал и не хотел.
— Да что это за чертовщина?
Пак солгал им, сказав, что ничего не видит.
Он видел. ВИДЕЛ ВСЕ!
И это все там, во тьме, подняло руку и поводило пальчиком ему, тому, кто видел древнейших королей еще младенцами или еще зарю эпохи богов, ему, как маленькому нашкодившему ребенку, и велело молчать. Пришлось быстро выкручиваться, но, благо, маги ничего не заметили. Конечно, получать книжкой по голове не особо приятно, но лучше так, чем рассказывать то, что он видел, и вызывать недовольство ЭТОГО.
Оно зависимо от сосуда и сейчас слабо, по силам далеко несравнимо с его Королем, а ведь того Пак не боялся. Но сама природа сил, что воплощают ЭТО...
И ведь, что самое страшное... оно там было... далеко не одно...
Там было что-то еще... что не менее жуткое и пугающее. Оно даже его, древнейшего духа проняло.
— Ну, к черту это место, — поежился он. — Лучше к горгульям пойду, чем опять с этим встречаться...
1.Рыцари клятвы — другое название паладинов, ибо сила их больше исходит от строгого следования кодексу, чем от богов. Под 'темными' имеются в виду всякие антипаладины, типа Разрушителя Клятв или Ужасного Рыцаря.
Глава 21. Мрачные теории.
— Вот так все и было, — рассказал я.
Пришлось рассказать им о тех странных снах, что мне иногда приходят. Если раньше я эти сны почти не запоминал, то сейчас они стали порой и среди бела дня приходить в виде таких вот 'озарений'.
Не самое приятное чувство, но поделать я с ним ничего не могу. Оно просто само является.
Сначала мы вызвали этого фея, который ничего конкретного не сказал, но дал какие-то странные намеки. Особенно мне запомнился намек на странности с Панси — это меня волнует слегка.
Но сейчас не до нее.
Пак сказал, что я отмечен Смертью и что именно это источник Негативной энергии. Что там с Позитивной, пока не ясно. Зато совет, как попробовать это освоить, может быть полезен. Попробую это сделать.
— Значит, тебя мучают сны о местах и людях, которых ты не знаешь, — произнесла Гермиона. Она выглядела очень взволнованной.
Панси в это время молча о чем-то думала.
— Панси? — посмотрел я на нее.
— А? Да, задумалась, — очнулась она. — Есть у меня три теории на этот счет.
Мы сели на диван и приготовились слушать слизеринку.
— Итак, давайте скомпонуем те факты, что там известны, — начала она. — Гарри снятся странные сны о вещах, которые он никогда не видел и не знал. У него появляется некий 'друг', который требует от него стать сильнее, и сам он пропал на месяц после событий в Министерстве. Как Гарри мог попасть в иной мир?
— Я ничего не помню, что было тогда, — вздохнул я. — Мои последние воспоминания о том, как я прибыл туда. Под мантией-невидимкой бегал за остальными, боялся, а потом темнота.
— Я знаю! — неожиданно сказала Гермиона.
Мы тут же повернулись к ней.
— Генриетта рассказывала, что в бою, когда в нее едва не попала Авада, ее кто-то толкнул в спину. Она никого рядом с собой не видела, там, за ней, была лишь Арка Смерти...
В этот момент в моей голове будто дернулось что-то.
Все мельтешит. Вспышки и взрывы. Тьма и свет танцуют вокруг.
И лишь у жуткой арки стояла девушка и обивалась от врагов.
В какой-то момент в нее летит смертельное заклятье и...
— Берегись!
Дальше зеленая вспышка перед лицом... и темнота...
— Точно, — произнес я. — Я оттолкнул Генни... И в меня ударила Авада...
— Но как ты тогда выжил? — напряглась Грейнджер.
— На мне была мантия-невидимка, — отвечаю ей. — После того как я очнулся в больнице, мне пришло письмо от 'друга', и там он сказал, что на мантии 'сломалась печать'. Возможно, она была чем-то большим, чем просто вечной мантией-невидимкой. Не зря же она у нас из поколения в поколения передавалась.
— Насколько мне известно, род Поттеров в свое время слился с потомками Игнотиуса Певерелла, — нахмурилась Панси. — Если вспомнить ту сказку Барда Бидля, то это многое объясняет.
Да, я как-то читал историю о трех братьев. Так себе сказка, могли бы и получше придумать. Но если на самом деле все было иначе и в сказке лишь общую фабулу передали, то все становится куда интереснее. Жаль, не узнать всей правды.
— После тех событий мантию стало невозможно носить. Она будто жизнь стала вытягивать и...
— Да, тогда сказка про трех братьев, что получили Дары от Смерти, кажется весьма правдоподобной, — хмыкнула Паркинсон. — Скорее всего, Игнотиус не знал, как справиться с мощью своего 'подарка' и запечатал большую его силу. Возможно, когда в артефакт ударила Авада, она и сломала печать, в результате это и спасло тебя от Авады, а также не дало умереть в Арке Смерти. А там ты уже мог или встретить этого 'друга' или же с самой Смертью, что оставила на тебе свой след. И это же сняло с тебя проклятье.
— Возможно, — кивнул я. — Но пока ничего непонятно.
Мы на некоторое время замолчали, каждый думая о своем. Такие известия весьма напрягают.
Ничего дальше вспомнить не могу, может, потом будет. Но, по крайней мере, я чувствую, что это именно мои воспоминания, а не что-то чужое.
— У меня есть три теории о том, что с тобой потом произошло, — заявила Панси. — За их правдоподобность я не ручаюсь. Считайте это лишь натягиванием совы на глобус.
— Такие вещи лучше доверить профессионалу, — фыркнул Гермиона.
— Найдем профессионала — сразу же передадим.
Она сделала небольшую паузу.
— Итак, теория первая: Гарри после Авады отлетает в Арку Смерти, проходит через нее. Что там внутри происходило, я даже гадать не буду, а перейду к более интересному. Гарри оказывается в ином мире и там встречает этого некого 'друга'...
— Привет. Как тебя зовут? — звучит чей-то голос рядом со мной.
Бледно-серые, почти белые глаза, смотря на меня со смесью тоски и безразличия. Пустые глаза, будто увидевшие так много боли, что перестали различать цвета мира... Мертвые глаза... еще более мертвые... чем мои...
— И вместе они с еще некоторыми людьми проводят там какое-то время, но потом происходит что-то страшное...
Голос... кто-то... говорит...
— Держись... Не смей умирать... Я не дам тебе умереть...
Дальше была лишь темнота...
— Там почти все погибают, а 'друг' спасает Гарри, — продолжает Панси. — Но ранение оказывается слишком серьезным, и он возвращает Гарри в свой мир, чтобы спаси.
— Но если я там провел достаточно времени, то почему никак не изменился? — спросил я.
— Понятия не имею, — ответила слизеринка. — Но даже в нашем мире более чем достаточно могущественных явлений, о природе которых я не знаю. За гранью миров? О, их не счесть.
Не знаю, что сказать на это.
Я и согласен, и не согласен с ней. Да и поверить в то, что я был в ином мире и даже жил там, мне сложно. Ничего такого я не чувствую, по крайней мере, пока.
— Это самая оптимистичная теория, и я бы хотела, чтобы она была верна, — заявила Паркинсон.
Я напрягся.
— Вторая теория заключается в том, что все те воспоминания, что ты видишь, не твои, — сказала она. — Они принадлежат кому-то другому. Либо самому 'другу', либо кому-то близкому ему. Тот человек был ранен и умирал. Спасти его было невозможно. Но тут очень удачно подвернулся ты, а потому 'друг' решил перенести в тебя чужую душу и воспоминания, а после вернул домой, чтобы пронаблюдать в спокойной обстановке и проконтролировать. Но я бы не хотела, чтобы эта теория была правдой.
Понимаю, что она хочет сказать.
Ведь если во мне чужая душа и память, то они скоро могут вытеснить меня. А может, уже вытесняют.
Действительно ли то, что делаю сейчас, это я?
До этого я был жалким неудачником, слабаком и ничтожеством, а затем резко изменился. Я изменился, потому что повзрослел и переосмыслил себя или это все чужое влияние? Не хочу чужую душу и память. Не хочу осознавать, что я на самом деле неисправимое ничтожество, которое никак иначе не переделать.
