Это не невинные шуточки Панси или смущающие приколы, это игра на моих чувствах и нервах. Мне Гермиона нравится, я хочу с ней развивать отношения, и та вроде как сама не против, но при этом от меня убегает, не слишком далеко, чтобы у меня еще была надежда.
Ей богу, лучше бы просто отвергла, я бы не так сильно переживал.
А то ни туда, ни сюда. Бесит.
- 'Так спокойно, — вздохнул я. — Дам ей еще время, и, если и тогда уже не определиться, серьезно с ней поговорю'.
Думать над этим можно долго. Лучше к себе пойду.
Панси сегодня тоже не придет, она тоже хочет отдохнуть.
К тому же она теперь 'шпион' Волдеморта. Для меня было шоком узнать, что я теперь интересен таким личностям, и оттого желание стать сильнее только подстегивается, а потому я вместо отдыха пойду лучше заниматься. Мне еще дыхание осваивать, попытаюсь опять призвать Позитивную энергию, а то ничего, кроме обычного патронуса, сам я вызвать не могу. Позитив появляется не зависимо от меня и только при встрече с нежитью. Недавно я нашел одного боггарта, и при его появлении энергия сама явилась, но вот вызвать это же чувство у меня никак не получалось.
— 'Возможно, я чего-то не понимаю. Какой-то детали или секрета'.
Но вот чего именно не знаю, а спросить не у кого. Этот 'Друг' не отзывается, и встретится с ним я так и не смог.
— Ладно, пойду к себе...
* * *
Покинув класс, Гермиона быстрым шагом направилась к ванне старост, так как хотела понежиться в горячей воде, отдохнуть и расслабиться. Она сильно утомилась за последние дни, и ей сейчас просто физически необходимо отдохнуть, но сделать это в общежитии не получается. Там или посторонние могут ванну занять, или побеспокоить ее покой, потому ванна старост была для нее идеальным вариантом.
Туда редко кто ходит, она отлично запирается, и посторонним там места нет. Плюс ванна там достаточно большая, и никаких следящих и прочих вещей там не будет, за этим очень внимательно следят.
Так что сейчас она собиралась как следует отдохнуть и в спокойной обстановке обдумать свое текущее положение.
— Надеюсь, я не обидела Гарри...
Вот этого бы ей очень не хотелось.
Гермиона понимала, что своими действиями она лишь действует ему на нервы, но ничего поделать с собой не могла.
После тех событий, когда они с Гарри... ну... сделали все это... она никак не могла определиться с тем, что к нему чувствует.
С одной стороны, Гарри нравился ей.
Он добрый, веселый и заботливый, а также может быть весьма мужественным и сильным, и в такие моменты проявления своей воли он и правда завораживал.
Но Герми не могла понять, что именно чувствует.
Действительно ли ей нравится Гарри Эванс или это просто совокупность ее других чувств, как смущение, разбитое сердце и чувство вины?
Что из этого ее настоящие чувства, а что лишь ей кажется настоящим. Она всегда думала, что ее судьба быть с Роном, он нравился ей, и она готова была простить ему недостатки и постараться исправить его, но все получилось не так, как она хотела. Затем они с Гарри... и все завертелось.
На каникулах она много думала об этом и даже поговорила с мамой, не все ей, конечно, рассказывая, и та предложила только одно:
— Поговори с ним и все обсуди. Тебе нужно разобраться в своих чувствах. А если будешь заставлять мужчину слишком много ждать, то он воспримет это как отказ, и ты его упустишь.
— 'Маме легко говорить. Она же всей проблемы не знает', — вздохнула юная Грейнджер.
Мыслей много, а вот во всем разобраться никак не получается.
С такими мыслями она добралась до ванны старост, переоделась в раздевалке и в одном полотенце двинулась к горячей воде, но...
— Привет, Герми, — увидела она широкую улыбку Панси.
— Только тебя мне тут не хватало... — застонала Грейнджер.
Ее 'вторая лучшая подруга' также в одном полотенце сидела на краю ванны и готовилась войти в воду. Вот уж кого она тут встретить не рада, так это ее. Терпеть приставания и шуточки ей совсем не хотелось. Настроение совсем не то.
— Да расслабься ты и забей, — махнула рукой слизеринка. — Если рядом нет Гарри, то мне нет смысла к тебе приставать. Некого смущать, а ты не так весело реагируешь, как Генни.
— Вот уж спасибо, — кисло ответила гриффиндорка.
Вода оказалась умеренно горячей, с пенкой и так приятно покалывала кожу. Она расслабленно вздохнула и откинула голову назад, просто нежась в этом тепле. Несколько минут она так наслаждалась, пока водную гладь не потревожил второй посетитель, о ком она на пару секунд забыла.
К счастью, Панси не стала подсаживаться близко, и уселась напротив, и также просто некоторое время отдыхала.
— Прекрасно, — улыбалась Панси.
— И как ты вообще сюда вошла?
— Я в прошлом году старостой была, а спросить пароль всегда можно у текущей.
— Та хоть живой после тебя осталась?
— Ей понравилось, не волнуйся.
Гермиона решила не уточнять, как именно она сюда доступ получила. Лучше подобную похабщину не знать, ведь наверняка так все расскажет, что будет похлеще, чем в каких-нибудь порно-фильмах.
— Итак, как у тебя с Гарри? — спросила Паркинсон. — Ты странно себя с ним ведешь.
— Он попросил тебя узнать?
— Женские секреты остаются между женщин.
— С тобой ни в чем нельзя быть уверенной, мисс 'вторая лучшая подруга'.
— Хи-хи-хи-хи-хи, как есть. Ну, так чего ты от него убегаешь?
— Ну не я одна убегаю. Генни тоже его сторонится.
— У Поттер какие-то странные тараканы в голове. Она то смотрит на Гарри волком, то взглядом влюбленной дурочки.
— Да нет у нее к нему таких чувств.
— Она сама их отрицать может. А ты тоже все видишь.
Генни действительно как-то подозрительно относится к Гарри. С одной стороны, она его сторонится и показательно игнорирует, а с другой, злится каждый раз, когда с ним заигрывает Панси или кто-то другой лезет к нему. Какая-то у нее странная форма собственности: и самой не нужно и другим не отдает.
— 'А уж как она отреагирует, когда узнает, что мы с Гарри делали...'
Эта мысль несколько пугала.
Генни в последнее время стала куда эмоциональнее, и если раньше она бы махнула рукой на подобное откровение, то сейчас... Сложно предсказать ее реакцию.
— А сама чего творишь? — спросила Гермиона. — Сама же перед ним хвостом виляешь.
— Гарри мне нравится, — честно призналась Панси. Она достала бутылку со сливочным пивом и налила себе в стакан. Второй наполненный передала подруге. — Но он мой друг и каких-то романтических чувств к нему не испытываю. Нас обоих это прекрасно устраивает. А смущать его и прикалываться — для меня это лучший релаксант.
— Ну, ты даешь...
— Лучше в себе разберись. Гарри явно к тебе не равнодушен и хочет быть ближе, а ты все убегаешь. Он ведь может и обидеться.
— Знаю, — грустно вздохнула Герми, смотря на стакан. — Просто... я... несколько волнуюсь...
— И о чем?
— Просто Гарри меняется... Он уже не тот вечно улыбчивый и позитивный парень как раньше. Он порой может становиться циничным и даже жестким, что несколько пугает. Порой от него веет холодом, особенно когда он зол, да и... все эти его странности... Я боюсь, что теряю настоящего Гарри, а вместо него приходит кто-то другой...
Некоторое время она молча смотрела на воду.
Эта мысль давно ее посещала, но она отгоняла ее.
После событий четвертого курса 'тот Гарри' исчез, умер, разбился о суровую реальность и несправедливость. Он озлобился на окружающий мир и закрылся в себе, что даже она не могла до него достучаться. Лишь к концу года он немного успокоился, но все еще был отчужден.
И вот после возвращения он начал так сильно меняться, и Герми просто не знала, как ей к этому относиться. Новый Гарри нравился ей, но он ли это, а не кто-то другой...
— Я считаю, что Генни правильно поступила с Гарри.
— ЧТО?! — подскочила Гермиона, услышав такое. — Как ты можешь даже говорить это?! Ты хоть знаешь, что там было?!
— Знаю, — спокойно кивает Панси, отпивая еще напитка. — Гарри мне все рассказал.
Грейнджер села на место.
— Я много думала над всем этим, — продолжила Паркинсон. — Пусть всего я еще не знаю, но кое-что для себя поняла. Те события были просто жизненно необходимы Гарри, и именно они его спасли впоследствии. И тот Гарри, которого мы видим, это не какой-то новый или другой — это самый 'настоящий Гарри'.
— Поясни.
— Ну... все я вижу так...
1.Goodfellow от англ. good fellow, славный малый.
2.Госпожа Воронов, а точнее, Великая Госпожа Воронов — Морриган. Фейри (правда, Кельты звали таких Сидами), почитаемая кельтами, как богиня войны.
Глава 18. Сорванная маска.
Панси посмотрела на свою 'лучшую подругу'. Та была напряженной и явно очень хотела узнать ее мысли. Вон как стакан сжала.
Мысли у Паркинсон действительно были, она обдумывала всю ситуацию с тех пор, как услышала рассказ Гарри. Да, узнать всю правду пока не представляется возможным без точки зрения второй стороны, но кое-что она все же поняла.
— Итак, давай начнем с самого начала, — начала Панси. — Все начинается с той ночи, когда Темный Лорд пришел к Поттерам. Их убили, детей спасли, но один оказался проклят или что-то такое.
Про крестражи эти детишки еще ничего не знают, но она позже начнет готовить Гарри к подобной информации. Эти сведения окончательно отвернут его от Ордена и Дамблдора, но делать все нужно аккуратно. Она ведь хочет, чтобы Гарри был верен ей самой, а не Оригиналу. Тот также может воспользоваться этой возможностью и ослабить сердце Эванса, чтобы захватить его, а потому все нужно делать аккуратно.
— 'Гарри — мой, и я не отдам его Оригиналу!'
Но это потом.
— Гарри отправляют к его магловским родственникам, где он явно живет не счастливо.
Тут Гермиона ничего не сказала и была полностью согласна.
Гарри был самым низкорослым на первом курсе, самым слабым и даже Старая Панси отмечала, как он жалок, что просто не может случиться в счастливой семье. Он явно подвергался какому-то негативному отношению. Это видели все, кроме Поттер.
— Однако в школу он прибывает таким милым, веселым и неунывающим дурачком. Такой мягкий, слабый и всегда с позитивными мыслями. Тебе это странным не кажется?
— Странным?
— Ага, — кивает Панси. — Дети, живущие в негативной обстановке, подвергаемые постоянному давлению со стороны окружению или несправедливости, часто вырастают в озлобленных, жестоких и ненавидящих всех окружающих людей.
Именно таким был Оригинал.
В приюте он был слаб и там подвергался насилию со стороны других детей и несправедливым отношением воспитателей. Однако у него нашлась сила, чтобы мстить обидчикам, и он пришел к мысли, что раз никто его не любит, то и он будет ненавидеть всех. Отсюда и растут корни его текущего состояния.
Рожденный без любви, выросший без любви и живший без любви, в итоге превратился в чудовище.
— Ну, я не уверена, что прямо так негатив у него был, — сомневалась Грейнджер.
— Одно то, что он психологически боялся дать сдачи, о многом говорит, — фыркнула слизеринка. — Гарри всегда мог дать сдачи, он всегда мог дать отпор хулиганам. Человек, с таким высоким болевым порогом, имеющий такие таланты, явно может быть сильным, но просто физически не мог справиться с собой. Это явные признаки серьезной психологической травмы, с которой он только недавно справился.
Гермиона опять ушла в собственные размышления.
Эванс явно жил дерьмово, может, даже местами хуже, чем жилось Оригиналу, но он не стал использовать свою силу для мести. Тут или изначальная мягкость характера сыграла, или же его не унижали или избивали, а просто игнорировали. Говорят, для растущего ребенка игнорирование и пренебрежение даже хуже, чем ненависть. Негатив это хоть какое-то внимание, а игнорирование — это стагнация и самогниение. Человек, который остался один и никому не нужен и никто его не замечает, просто истлевает сам в себе.
Тут или сам станет пустой оболочкой, или найдет в себе обиду на мир и станет ненавидеть всех.
— Однако, несмотря на все это, Гарри прибывает в школу именно таким, и уже тогда можно было заметить неестественность его поведения. Мне тебе сказать или сама знаешь?
— Гарри... порой вел себя иначе...
— Ага, мягкость не может соседствовать с такой стойкостью, слабость, не может быть у такой сильной воли, а доброта и позитив не уживаются с дерзостью и цинизмом. Уже тогда он проявлял перед хулиганами эти качества, и даже Драко отмечал стойкость Гарри, будто он это два разных человека.
— И как же так получилось?
— Думаю, тут все благодаря Генни, — ответила Панси. — Несчастный ребенок, забитый и готовый озлобиться на ненавидящий его мир неожиданно узнает, что у него есть 'настоящая семья'. Гарри узнал о сестре, и это стало его якорем, который не давал ему скатиться в злобу или впасть в отчаяние. Могу даже предположить мысли тогда мальчика: 'У меня есть сестренка. Она точно меня полюбит, и, когда мы встретимся, мы будем одной семьей. А потому мне нужно быть хорошим мальчиком, чтобы не разочаровать ее'.
— Это... очень больные мысли... — побледнела Гермиона. — Но если все так... Господи... это даже страшно представить, как он извратил и искорежил свое мировоззрение...
— Именно. Гарри подавил весь свой негатив и надел на свое лицо маску 'хорошего мальчика'. Потому он оставался таким добрым и милым, какие бы гадости с ним ни случались, и лишь когда Поттер не было рядом, прорывалась его настоящая озлобленная и злая личность. Его желание обрести семью, почувствовать любовь и заботу были так сильны, что он сам себя загнал в жесткие рамки.
— И что же было дальше?
— А дальше его маска начала сталкиваться с суровой реальностью, — покачала она головой. — Точно не знаю, почему. Может, Поттер не нравился такой слабый и жалкий тип перед ней, а может, она интуитивно чувствовала в нем фальшь, но она отвергла его, и это стало первым ударом по маске. Гарри осознал, что 'хороший мальчик' не работает, но упорно отказывался себе в этом признаваться и зубами вцепился в маску, которая отрывалась от него. Он подавлял себя еще сильнее, заставлял себя держаться и не поддаваться негативу, еще сильнее ломая и калеча свою личность. И, как итог, когда Генни отреклась от него, маска окончательно сломалась, и вся злоба вышла наружу.
— Гарри после тех событий стал агрессивным, — опустила Грейнджер голову. — Он даже меня к себе не подпускал....
— Потом был пятый курс. Его проклятье явно активизировалось и причиняло ему боль, но оно же не давало ему свободы действий. Он озлобился на мир, но был не в состоянии мстить. Головные боли, недосыпы, потеря аппетита, эмоциональная опустошенность и усталость, все сразу навалилось на него, и постепенно он устал злиться и ненавидеть. Его разум просто потратил всю ненависть и силы и успокоился.
— Да, к концу пятого курса он выглядел гораздо спокойнее и даже со мной начал здороваться.
— Он смирился с собой, а потому стал более настоящим. Старые привычки еще держались за него, и боль не отпускала, но уже стало легче. Именно поэтому он пошел за вами в Министерство и там же пропал. А после возвращения избавился от проклятья, и теперь ничто не мешает ему сбросить оставшиеся куски маски. Так что тот Гарри, которого мы видим — настоящий. И именно в текущего Гарри ты влюбилась, прежнего ты не признавала.
