Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

— Слово в том, что ты оставил его умирать, Истребитель, — прорычал Галин, — пока ты бежал как трус от простых орков.

Феликс едва разглядел движение Готрека, просто внезапно Галин был вплющен спиной в землю, а из носа его струилась кровь на усы и рот. Он моргал в небо. Готрек продолжал идти, но остальная группа повернулась.

— Проклятье на тебя, Гурниссон! — закричал Хамнир: — Будет ли у каждого гнома, который марширует со мной, сломан нос, прежде чем ты закончишь? Мы все должны быть целыми и готовыми, чтобы добиться успеха.

— Он просил об этом — сказал Готрек, пожимая плечами.

— Я не был готов, проклятый ты мошенник, — сказал Галин, нетвердо сидя и стискивая свой бесформенный нос

— Ты называешь истребителя трусом и не готов быть убитым? — спросил Кожанобородый, смеясь. — Тогда ты дурак.

— Друрик сам попросился остаться позади, — сказал Нарин, предлагая Галину руку: -И если у вас есть желание сразиться с истребителем то вы подождете, пока это дело не будет закончено, как и остальные из нас.

Галин насмешливо отбил в сторону руку Нарина и встал самостоятельно: — Слову железнобоких можно верить? Тех кто украл у нас щит Друтти? Вы, вероятно, сказали Истребителю, чтобы он оставил моего кузена.

— Никто ничего не говорит убийце, — фыркнул Нарин, затем протянул щепку дерева, скрученную в его бороде, а его глаза зло сверкнули: — И щит Друтти у меня, точнее то, что от него осталось, если ты хотите его понести.

— Ты издеваешься, Железнобокий? — сказал Галин, приподняв грудь: — Ты следующий за истребителем, если думаешь...

— Олифссон! — рявкнул Хамнир: — Если ты присоединился к нам только для того, чтобы сражаться с нами, то можешь вернуться в замок. А теперь уступи!

Галин метнул острый взгляд на Нарина и Готрека, но наконец отвернулся, поправив доспехи и промокнув по-прежнему кровоточащему нос объемным платком. — Я могу подождать — проворчал он: — Гном ничто, если не обладает терпением.

Остальные три гнома, которые присоединились к партии, ухмылялись за спиной Галина. Они были братьями Рассмуссона, Карлом, Рагаром и Арном, и выглядели они так одинаково, что Феликсу было трудно отличить их друг от друга — трое лысых, чернобородых шахтеров, чья кожа была постоянно закопчена грязью и рудой, которую они выкопали. Морщины на их лицах и потрескавшиеся костяшки были серыми.

— Хорошо, — сказал один, возможно Арн, подумал Феликс.

— Такой удар увидишь не каждый день — сказал через секунду, кивая, возможно Карл.

— Я покажу тебе один — прорычал Галин, поворачиваясь и поднимая кулак.

Третий брат, который в процессе обсуждения Феликс решил называть Рагаром, поднял руки. — Никакого неуважения, кузен, — сказал он: — Мы не говорим, что ты этого заслужил.

— К тому же ты хорошо его принял, — сказал тот, который по мнению Феликса был Арном: — Не плачешь и не стонешь.

— Никаких призывов уходить, — согласился тот, который должен был быть Карлом: — На ногах и готов к еще одной стычке.

Галин на мгновение посмотрел на них подозрительно, пытаясь увидеть, смеются ли они над ним: — Хорошо, — сказал он, наконец, и развернулся.

Братья обменялись хитрыми взглядами.

— Действительно это был настоящий удар, — сказал Рагар.

— Да — сказал Арн: — Подобный удар бывает раз в жизни.

— Ха!— сказал Карл: — Такой удар может закончить всю жизнь.

Плечи Галина напряглись, но он не развернулся. Братья усмехнулись, как будто одержали победу.

Феликс оказался позади других из-за лодыжки. Врач гном проделал замечательную работу, и больше не было сильной боли, но она все еще была жесткой, и его шаг был неуверенным. Готрек, видимо чтобы держаться на расстоянии от Хамнира, составлял Феликсу компанию, отставая с ним.

"В любом случае, что за обила у тебя против Хамнира?— Наконец-то спросил Феликс: — Вы двое, очевидно, были в одно время друзьями. Что было между вами? Девушка? Оскорбление? Золото?

Готрек фыркнул: — Люди не могут понять гномью честь, так как у них нет своей. Он нарушил клятву. Это все, что ты должен знать.

— Какую клятву? — надавил Феликс: — Что он мог сделать такого плохого? Он кажется достаточно приличным разумным, очень даже сдержанным, очень разумным.

"Ха!"сказал Готрек: — Он тебе нравится, потому что он ведет себя, как человек, с манерами и плавными разговорами, но у него та же хитрая человеческая натура. Он не придерживается своего слова. Для карлика клятва есть клятва, большая или маленькая, но не для него. — Он нахмурился: — Пара красивых глаз или лучшее предложение, и он повернется спиной к брату. Он будет извиваться, закручивать и цитировать закон, чтобы выйти из своих обязательств.

— Ах, так это была девушка, — сказал Феликс.

— Я больше не буду говорить.

— Очень хорошо, — сказал Феликс.

Они некоторое время молчали, но любопытство Феликса было возбуждено: — Когда все это произошло? Ты уже был истребителем?

Готрек впился в него острым взглядом: — Ты пытаешься вырвать это из меня, человеческий отпрыск?

— Нет, нет, — сказал Феликс: — Только если ты умрешь здесь, мне нужно будет включить Хамнира и других в эпос твоей смерти: — "храбрая группа, которую вел истребитель" и все такое. Мне нужно знать что-то о том, как вы встретились и что вы сделали, чтобы дать ему какое-то тело, какой-то объем, да?"

Готрек мгновение подумал, а потом кивнул: — Полагаю, ты имеешь право на историю. Каждая эпопея, которую я когда-либо слышал, рассказанная на празднике, начиналась в колыбели, и лучше всего, если ты услышишь ее от меня, а не языкастого клятвопреступника.— Он снова выстрелил резким взглядом в Феликса. — Не то чтобы я тебе все расскажу, запомни. Лишь того, что достаточно.

— Достаточно будь уверен, — сказал Феликс, стараясь не казаться слишком нетерпеливым. Это был редкостью для Готрека рассказывать что-нибудь о своем прошлом: — Продолжай.

Готрек шел дальше, хмурившись, словно собираясь с мыслями: — Я встретил Хамнира, когда он пришел в клан моих отцов, — сказал он наконец: — Это было задолго до того, как я взял гребень, когда я был еще короткобородым. Там было спокойное владение. Слишком спокойное для меня. Я хотел сражения.— Он рассеянно провел рукой по бороде: — Хамнир тоже был беспокойным. Скитался весь путь от Карак Хирна до края миров из-за этого. — Он фыркнул: — Читал слишком много книг. Хотел увидеть мир. Хотел увидеть чудеса, о которых читал.— Готрек пожал плечами: — Там сражались в большинстве мест, о которых он говорил, — Море Когтей, Империя, Бретонния, — поэтому я сказал, что пойду с ним.

— Это была просто соглашение для путешествий? — спросил Феликс: — Вы не были друзьями?

— Я? Друзьями с этим коварным ... — Готрек замялся, а потом вздохнул: — А. Предположим, это так. Тогда он казался хорошим гномом. Держал меня подальше от неприятностей, когда я искал, чтобы попасть в них, и вытаскивал меня из тех, в которые я уже попал. Уговорил курфюста не вешать меня один раз. К какой бы армии мы не присоединялись, он заключал для нас хорошие сделки, и если наш командир пытался обмануть нас, Хамнир все равно получал деньги.

Готрек ухмыльнулся и стрельнул еще одним взглядом в сторону Хамнира, затем хмыкнул и отвернулся: — Он не был хорошим наемником. Достаточно хороший в драке, и хороший тактик на бумаге, но он запутался, когда все пошло не так. — Готрек фыркнул. "Во мне тоже не было духа наемника. Мы грабили замки, а он брал только книги. Однажды он ударил нашего капитана, который разбил статую. Он не был против убийства человека, гнома или эльфа, но ты не мог сжечь картину возле него.

— Как долго ты путешествовали с ним? — спросил Феликс.

Готрек пожал плечами: — Десять лет? Двадцать? Не могу вспомнить. Возможно, было пятьдесят. Мы воевали в Империи, Бретоннии, вниз по побережью охотились на пиратов, пограничные князья, Эсталиа, Тилеa... — он замолчал.

— Тилеа? — подтолкнул Феликс.

Готрек вернулся в себя и нахмурился на Феликса: -Нет, человеческий отпрыск, я сказал, что скажу тебе лишь то, чего достаточно. Ты больше не получишь.

— Но как можно рассказать историю, но не конец?

— Он нарушил клятву, — прорычал Готрек, — вот и конец. Теперь оставь меня.

Истребитель зашагал вперед, догоняя последнего из гномов, оставляя Феликса хромать позади себя.

Феликс проклял себя, назвав дураком. У него почти получилось. Если бы он в конце так сильно не давил Готрек мог бы сказать ему сам. Тем не менее, он теперь знал об отрезке жизни Готрека, что существовал раньше, о котором не знал даже он. Это было хоть что-то, по крайней мере.

Утром третьего дня гномы снова повернули на север, пробираясь вверх по сужающимся долинам и каньонам в предгорьях Черных Гор, пока за стеной сосновых холмов не исчезли бесплодные Земли.

Стоило им пройти вперед, Хамнир позволял братьям Рассмуссон прокладывать путь, ибо в молодости они работали в Дук Грунге и совершали поездки туда множество раз. Три гнома уверенно поднимались вверх на склоны, продирались через горные кусты, цеплялись за крапиву вдоль стремительных ручьев и оленьих троп, а грунтовые дороги давно заросли сорняками и полевыми цветами, словно описывая происходящее.

— Разве это не то место, где Старый Энрик уронил слиток и заставил нас искать его в кустах на протяжении шести часов? — спросил Арн, как они прошли упавшее дерево.

— Да, — сказал Рагар: — И все это время он был у него в сумке.

— Я помню, — сказал Карл, смеясь: — Нашел его, когда укусил, как ему казалось, свой пирожок. Сломал зуб.

— Всегда думал, что Дорн имел к этому отношение: — сказал Арн: — но он никогда не признавался.

Чуть дальше Карл указал на гранитный уступ с видом на небольшой опутанный папоротником бассейн: — Скала полнолуния! — закричал он.

Его братья безудержно засмеялись, но не объяснили, что он имел в виду.

Стоило солнцу уйти в зенит, как они увидели на собой зев каньона который был опоясан толстыми каменными зубцами, в центре которых стояли открытые ворота, охраняемые двумя приземистыми башнями.

— Вот мы и здесь, — сказал Арн, указывая: — Дук Грунг

Глядя на старые стены, проглядывающие сквозь деревья, Феликс снова был поражен тем, как долго жили гномы. Несмотря на то, что стены были прочной гномьей работы и выдержали испытание временем с едва ли какими-нибудь выветриваниями, они густо заросли лозами, мхом и кустарниками, а ворота давно проржавели. Это место выглядело как руины древности, и все же Арн, Карл и Рагар работали здесь, когда это место представляло интерес.

— Заросло немного, не так ли? — сказал Рагар: — В наше время был человеческий садовник, который занимался стрижкой.

— Я помню его, — сказал Арн: — Вольфенкарг, или как его там. Луденхольт? Какой то человеческий бред. Не мог удержаться от выпивки.

— Интересно, что с ним стало, — сказал Карл.

— Ну, он был человеком, — фыркнул Арн, — так, что он уже давно мертв, не так ли?

— Словно мухи однодневки, — сказал Рагар. Он стрельнул в Феликса виноватым взглядом: — Без обид, человек.

Феликс пожал плечами: — Не задело. Это была лишь правда.

Подойдя к ржавым остаткам ворот, гномы увидели широкую, глубоко изношенную дорожку, идущую вдоль стены и сквозь ворота. Они остановились, в нарастающей тишине, руки опустились на оружие. Двое истребителей внимательно изучили след, в то время как другие кидали осторожные взгляды на деревья вокруг.

— Тролль, — сказал Кожанобородый: — а следы свежие.

— Два тролля, — сказал Готрек: — По крайней мере двое.

— Для каждого из нас, — бодро сказал Кожанобородый, но его голос был напряженным.

— Они сделали шахту своим домом? — спросил Хамнир.

— Давайте выясним — сказал Готрек.

Гномы расчехлили топоры и арбалеты и настороже последовали за ним через открытые ворота. Феликс выхватил меч. Внутри стен, каньон поднимался и сужался, зажатый между двумя крутыми, скалистыми холмами. Рухнувшие остатки старых хозяйственных построек выглядывали из зарослей молодых деревьев по обоим сторонам тропы тролля, которая велась через центр.

— Телега конюшни для мулов, — прошептал Карл, махая влево.

— И лачуга Лунгмолдера, — сказал Арн, двигаясь вправо: — Проблемы с деревом. Не долговечно.

— Это был Лунгмолдер? — спросил Рагар: — Думал, это Бергенхоффер, или Балденхельдер, или...

— Тише, заклинаю тебя, — сказал Галин. Его глаза были выпучены, и его красное лицо покрыто потом.

Они подкрались по тропинке к концу каньона, плотной воронке между сходящимися склонами холмов. На западном склоне было черное отверстие, почти скрытое плотными зарослями кустов малины. Гномы осторожно подходили к ним. Когда они приблизились, Феликс увидел, что отверстие оказалось пробитым через большую замурованную дверь, ее очертания были едва различимы под плотным плащом растительности.

— Она была вскрыта — сказал Карл.

— Это плохо, если это так, — сказал Рагар.

Арн пожал плечами: — В любом случае, добывать тут нечего.

— Возможно, их интересовало не железо, — сказал Нарин.

— Возможно, пытались добраться до Карака Хирна, — мрачно сказал Торгиг.

Галин фыркнул: — Если бы они пытались, парень, это было бы лет сто назад, но Карак Хирн жив до сих пор. — Он указал на края пролома: — Любой гном с глазами Грунгдни смог бы разглядеть, что эта дыра была сделана давно. Весь щебень обветрен.

— Назови меня "парнем" снова, и я накормлю тебя твоим же языком, который дал тебе Грунгдни, — сказал Торгиг, глядя на инженера.

— Пока ты не сможешь уложить бороду в пояс, я буду называть тебя так, как мне нравится, — сказал Галин.

— Я засуну твою бороду в твою...

— Достаточно! — прошипел Хамнир: — Вы оба.

Кожанобородый указал на глубоко изношенную дорожку троллей. Он петляла через кусты малины и уходил прямо в отверстие: — Яма может и старая, но место все равно занято.

— По крайней мере это спасает нас от поиска скрытой защелки, — сказал Рагар.

— Правильно, — сказал Хамнир, сделав глубокий вдох: — Зажгите свои лампы, и мы войдем, первыми истребители.

Гномы отцепили крепкие фонарики, сделанные из рога с пакетов, зажгли их из банок с горящими трутами и повесили их на свои ремни, чтобы у них были обе руки свободными. Готрек зажег факел, который держал в руке словно оружие. Когда все были готовы, они стали проталкиваться сквозь заросли к яме. Хотя пролом был небольшим по сравнению с замурованной дверью, он был по прежнему раза в два выше Феликса, и в два раза шире Готрека. Они всматривались внутрь. Там было совершенная мгла.

Готрек шагнул вперед, держа факел позади и чуть сбоку, чтобы не ослепить себя. Кожанобородый последовал за ним, с другой стороны позади него. Холодный ветер выдувал поразительное зловоние из богатой смеси требухи, гниющего мяса, плесени и засушливого животного мускуса еще более резкого, чем у орков.

Нарин сморщил нос: — Ничто не пахнет хуже тролля.

— Два тролля? — предложил Арн, или, возможно, Рагар.

— Тишина! — прошептал Хамнир.

На дальней стороне от двери отверстие выходило в широкую камеру. Когда глаза Феликса привыкли к темноте, он смог отметить монументальные дверные проемы в каждой из стен, а возвышающиеся колонны держали высокий потолок. Под этой величественной гномьей архитектурой в валах лежал мусор: нагроможденные груды костей, разбитая мебель и техника, гниющие тушки, сгоревшая древесина, а также сугробы коричневых листьев и ветвей деревьев, выдуваемые или натасканные извне.