Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

Он рубил все, что было в пределах досягаемости, скользя и вращаясь в безумной ярости. С другой стороны Спящего, Готрек делал то же самое, но новые щупальца вырастали из выпуклого потолка каждую секунду, и более сорока обрезанных щупалец выливали непонятную вязкую массу на пол. Вонючая слизь была достигла высоты лодыжки. Когда Феликс отступил от трех мутировавших ложноножек, он шагнул под ливень грязи и был полностью ею покрыт. Он заткнул рот, когда она попала в его глаза и нос, и отштукатурила его с ног до головы.

Феликс аж всхлипнул от разочарования, вытирая глаза. Это было безнадежно. Сколько бы щупалец он не разрезал, их всегда будет больше. Они никогда не доберутся до Спящего, чтобы убить его. Щупальца разорвут их на части. Он должен просто бросить свой меч и...

Он замер. Это было в его голове, пытаясь взять его под контроль. Он жестоко выбил его, проклиная с каждым ударом меча. Затем он повернулся и начал шлепать к нему через озеро соплей, скользя на каждом шаге. Он не позволит ему отвлекать его. Это больше не отнимет у него рассудок.

Готрек также смог вырваться, более того, почти сразу, разрубая щупальца быстрее, чем они могли сформироваться. Отрубленные головы трех из них висели зубами на его руках и ногах, когда он шел к этой вещи, а его покрытый слизью гребень висел на его лице, как мокрая красная швабра.

Спящий потрясенный надвигающейся опасностью и еще больше щупалец вставали на пути истребителя, но он не остановился. Он прорвался через шесть, а потом врубился тому в лицо. Тот заблокировал его стеклянными ногами, и рунический топор прорезал две из них в суставах.

Спящий завизжал, оглушительным воем насекомого, и с размаху ударил Готрека увенчанной клешней лапой. Он выставил блок, но щупальце схватило его за запястье, и он не смог довести топор до нужного положения. У него на груди открылась алая рана. Кровь смешалась со слизью и покрасила его туловище в красный цвет.

Готрек повернулся, чтобы разрезать щупальце, и другая передняя нога Спящего треснула его по затылку. Он пошатнулся и почти упал.

— Оставь их! — крикнул Феликс, когда он наконец добрался до центра комнаты: — Я возьму их на себя!

Готрек ничего не сказал, только полностью обратил свое внимание на Спящего, когда Феликс разрубил щупальце, которое держало его руку, и ударил всех остальных, которые ищуще двигались вперед. Казалось, их было сотни. Все с разными мутациями, все словно порождения безумного сознания.

Готрек накинулся на Спящего со всей своей мощью, но у того все еще было шесть ног на лишь один его топор, и ему приходилось блокировать каждую атаку, крошка и куски полупрозрачного хитина, разлетались вращаясь с каждым столкновением. Он отрезал еще одну ногу и поднырнул, когда Спящий набросился на его голову.

Позади него Феликс крутился, как дервиш, он вырубал щупальце за щупальцем, но этого было мало. Он горько рассмеялся. Легко было сказать, что он будет держать щупальца подальше от Готрека, но кто будет держать их подальше от него? Он быстро уставал. Слизь была до колен-почти до бедер Готрека — и казалось, что он сражался в зыбучих песках. Хуже того, выпуклый брюшной потолок опускался ниже, как будто он сдувался. Феликс продолжал ударяться головой. Если бы они не были разорваны на части или утонули, был бы хороший шанс, что спящий задушит их до смерти. Он прорубил две покрытые присоской щупальца, которые обхватывали его ноги. Затем он порезал еще троих, которые шли в сторону Готрека. Его рука с мечом была тяжелой, как свинец. Щупальце схватило его за левую лодыжку, другое откусило еще один кусочек его правого бицепса, и еще больше приближалось.

Готрек замахнулся на правую переднюю лапу Спящего. Тот заблокировал его другой ногой и потерял ее, когда топор пробил ее. Истребитель метнулся вперед, поддерживая атаку, но внезапно резко дернулся, кряхтя от боли. Спящий держал его вокруг талии своим левым клещом, поднимая с земли и сжимая. Готрек схватил его рукой, пытаясь удержать себя от разделения надвое. Он поднял топор, чтобы разорвать руку, но правый клещ схватил за древко и попытался вытащить из руки. Истребитель заревела от ярости и боли.

— Держись! — Закричал Феликс.

Он бросился вперед, пробив три щупальца. Еще трое крепко держали его, а еще двое хватались за него. Спящий поднимал Готрека к его острым как бритва челюстям, пока они боролись. Истребитель не мог отпустить коготь спящего, чтобы использовать обе руки, чтобы освободить свой топор, так как он будет разрезанным надвое, но он и не мог отпустить свой топор, чтобы использовать обе руки, чтобы заставить клешню открыться, так как он потеряет топор.

Феликс вревел и закрутил вихрь стали вокруг себя, разрубая с полдюжины щупалец. Еще больше держали его. Он освободил руки и кинулся на Спящего, набросившись с последней сил, когда щупальца вокруг его лодыжек попытались оттолкнуть его назад.

Он связан! Самый кончик его лезвия зацепил запястье клещи, которая держала топор Готрека.

Он с плеском упал лицом в слизь. Он это сделал? Этого было достаточно? Спящий отпустил?

Он отчаянно вытолкнулся на поверхность, кашляя и счищая грязь с глаз, как раз вовремя, чтобы увидеть Готрека, с гортанным воем триумфа, похоронившем рунический топор между двумя самыми большими глазами спящего.

Спящий завизжал и здергался в спазмах, его оставшиеся ноги вздрагивали. Каждая щупальца в комнате хлестала и корчилась, как заколотая змея. Готрек был брошен через комнату и врезался в стену. Дюжина бешеных щупалец забила по Феликсу словно дубины. Его мозг был заполнен безумным и опасным воем, тысяча сверчков, яростно пилящих все внутри его головы, так и ужасные, разрушенные зеркальные изображения крови и расчленения, черных камер, бурлящих миллионом насекомых размером с телегу, ползающих друг над другом, мелькали за его глазами. Он лупил и пинал болото слизи, кричал, руки хлопали по ушам, сердце колотилось, слизь поднималась.

Готрек, мрачный и ревущий, встал, шатаясь, его руки были у него над головой.

Весь мир, казалось, дрожал. Все это было в его голове? Кусок базальта с плеском упал рядом с ним, поднимая толстый фонтан грязи. Это было не в его голове.

— Отходи, человеческий отпрыск! — Позвал Готрек.

Феликс изо всех сил пытался встать на ноги и прохлюпать через творящийся хаос размахивающих щупалец за Готреком, когда огромные каменные глыбы рухнули вокруг них, а ментальная буря Спящего продолжала бить его ум. Изображения наслаивались на изображения, каждое более хаотичное и запутанное, чем последнее: спрятанные пещерные города насекомых; возвышающиеся черные базальтовые пирамиды; рабские армии — волосатых, густобровых людей-троглодитов, рытье, строительство и очистка после их хитиновых мастеров; землетрясения; восстания рабов; пещеры; убийства; насекомое император заключил соглашение со структурами более древних, чем даже они сами, что дает ему новые силы, возвращает его победы, сокровища, божественность; затем идет зависть; предательство; вторжение бледных жителей поверхности; сражения; поражения; спрятаться в храме, где раньше другие приходили, чтобы поклониться ему; Жители поверхности заперли его здесь заклинаниями и оберегами; ожидание, рост, ожидание.

Готрек и Феликс побежали вверх по трапу в круговой коридор, который был уже наполовину погребен падающими обломками. Белые щупальца молотили возле открытой двери, пока они бежали и петляли вокруг кольца. Стены рассыпались так как огромная желатиновая масса дрожала. Психический крик Спящего поднялся в тонусе и объеме, потеряв любое подобие сплоченности, пока это не стало оглушительным, взрывным порывом ярости, агонии и древней ненависти.

Огромная плита черного камня упала перед ними, разминувшись с ними на дюймы. Феликс перепрыгнул ее. Готрек обошел вокруг нее, и они нырнули на пандус, подпрыгивая и скатываясь в зал ниже, поскольку с грохотом, похожим на землетрясение, камеры Спящего полностью рухнули.

Присутствие Спящего мигнуло, стоило камням упасть, осталось только невнятное эхо. Феликс был слишком напуган, чтобы заботиться об этом. Он лежал, прижавшись к основанию пандуса, с прикрытой руками головой, ожидая в любой момент, что крыша рухнет.

Через некоторое время урчание и тряска утихли, и все немного успокоилось. Феликс медленно развернулся, моргнув и покачав головой. Готрек тоже сидел, сжимая виски и стонав.

После нескольких мгновений, проведенных, прислонившись к стене и отдышавшись, Феликс посмотрел на истребителя: — Ты пытался убить меня, — сказал он.

— Что? — сказал Готрек: — Никогда. Ты пытался убить меня.

— Только потому, что ты не переставал пытаться убить меня! — сказал Феликс: — Неужели ты не понимаешь? Это был Спящий. Это он заставлял тебя драться со мной.

— О, я знаю.

— Тогда почему ты не остановился?

Готрек нахмурился, и посмотрел вниз, и с огорчением стиснув кулаки: — Я не мог. Эта штука была чертовски сильна. — Он потер руками лицо, покрытое слизью, и вздохнул: — Думаю, теперь я не виню Хамнира так сильно. Смог только ослабить его воздействие, поддававшись.

— Ослабил его воздействие? Ты не смог этого сделать.

— Он вышел из наших голов, когда я ударил его, не так ли?

— Ты попал в него случайно.

Готрек покачал головой и встал на ноги, пошатываясь: — Я не мог перестать нападать на тебя, как бы не пытался. Или повернуть мой топор против него. Оно было слишком сильно для этого. Но я мог поставить тебя между мной и им. Он пожал плечами: — Я знал, что ты пригнешься.

Феликс моргнул и неуверенно поднялся на ноги. Его кровь закипела6 — Ты знал, что я... Ты... Но... Но что, если бы я этого не сделал?"=

Готрек скривился и убрал слизь с топора, как смог6 — Какой у меня был выбор?

Феликс открыл рот, чтобы поспорить, но не знал, что сказать.

Готрек воткнул рунический топор через пояс и отвернулся: — Пошли.

Они спустились по коридору в комнату с ямой в центре и остановились у тела Хамнира.

Феликс сглотнул, когда посмотрел на лицо Хамнира, успокоившееся после смерти, а затем взгляд опустился на разломанную грудь: — Как... Как ты узнал? — спросил он: — Откуда ты знал, что он не выздоровеет? Что он не поправится?

— Я знал, — сказал Готрек: — Это было в его глазах. Он провел с ним слишком много времени. Он не собирался возвращаться.

— Но...

— Он не собирался возвращаться! — Готрек резко присел, скользнул руками по телу Хамнира, и поднял его. Он прошествовал к выходу.

Феликс смотрел за ним. Возможно, смерть Спящего положила бы конец его владычеству над ним, хотел он сказать. Его разрушительное влияние могло погибнуть вместе с ним. Возможно, Хамнир вернулся бы в себя, когда тот был бы мертв. Он не мог заставить себя сказать это. Он последовал за Готреком, его сердце воевало само с собой.

На полпути к туннелю, который вел к шахтам, Готрек прочистил горло: — Ты расскажешь Горрилу, что Хамнир умер достойно, сражаясь с зеленокожими с ожерельями. Так будет лучше.

— Ты не хочешь, чтобы он знал, что ты убил его?

— Я не хочу, чтобы он знал, что Хамнир... Потерял себя.

— Почему бы тебе самому не сказать ему это? — спросил Феликс.

— Я не вру.

— А я вру? — Оскорбился Феликс.

— Ты пишешь пьесы, не так ли?

Резкий ответ почти вырвался из горла Феликса, но он позволил ему умереть невысказанным. Ему это не нравилось, но, возможно, это было к лучшему. Последнее, что нужно было узнать осажденным гномам Карак Хирна, так это то, что их принц предал свою расу. Это всегда было работой поэтов и драматургов, чтобы как можно более лучше описать смерть героев.

— Хорошо, я ему скажу это.

Глава 26.

Готрек проткнул топором каждую из куколок в комнате, где их собирали орки, и поджег ящики, чтобы быть уверенным наверняка. Как только дым начал заполнять комнату, они повернулись и продолжили движение вверх по шахте.

Феликс с растущим отчаянием смотрел на тех немногих орков, мимо которых они проходили. Он боялся, что их возвращение во владение станет кошмаром — прячущиеся буйные орки вновь вернулись к своей свирепости, когда ярмо злого влияния Спящего было снято с их шей. Реальность была хуже. Орки, которых они находили, стояли пустыми и потерянными, глядя в космос с оружием и инструментами, висящими в руках. Даже когда Готрек и Феликс наткнулись за углом на четверых в узком коридоре, орки ничего не делали, только лениво пялились на них, как сонные медведи. Готрек проталкивался сквозь них, как будто они были обычной мебелью, при этом в его горле клокотало низкое рычание. Они не последовали следом.

Наконец, после того, как они поднялись по извилистой лестнице свода короля Альрика и прошли через пустые залы Карак Хирна, они пришли во владения клана кузнецов Драгоценностей. Горрил был прямо за его дверями, наблюдая за действиями гномов, которые складывали обезглавленные тела нежити орков на тележки и уносили их.

— Гурниссон! — Закричал он, когда увидел их: — Мы надеялись на Ваш успех. Последние из ходячих трупов упали замертво сразу же около получаса... — Он остановился, когда увидел, что нес Готрек. — Принц Хамнир! — Он бросился к Готреку: — Неужели он... Он...

— Он мертв, — сказал Готрек.

— Он умер славной смертью, — сказал Феликс, вспоминая свою роль: — Там было еще больше зеленокожих с ожерельями, защищающих Спящего. Он убил двоих. Еще один убил его. Он умер, чтобы остановить распространение хаоса и коррупции на другие владения. — В конце концов, это было достаточно верно.

— И вы убили Спящего?

— Да — сказал Готрек: — Он мертв.

— Тогда он не умер напрасно. — Горрил взял Хамнира из рук Готрека, его лицо дрожало, пока другие гномы собрались вокруг, обнажая головы для своего падшего принца. Когда он понес Хамнира в клановое владение, гномы последовали за ним, и еще больше вышли в центральную палату, чтобы посмотреть в скорбной тишине, как Горрил положил его на основание статуи какого-то древнего гномьего патриарха.

Горилл повернулась к собравшимся гномам, со слезами на глазах: — Друзья, наш принц мертв. Мы будем оплакивать его, как подобает павшему герою, но в этой трагедии есть и торжество, ибо своей смертью он освободил нас от ужаса, который держал нас в своих тисках. Спящий мертв. Владение принадлежит нам. Худшее позади.

— Это не так, — сказал Готрек шепотом

— Что? — спросил Горрил, обернувшись к нему и нахмурившись: Что ты имеешь в виду? Вы убили его. Мы свободны.

Готрек вздохнул и протиснулся сквозь толпу торжественных гномов к двери гильдейского зала Кузнецов Драгоценностей. — Открой, — сказал он.

Гном принес ключ и открыл замки, в то время как Горрил, Феликс и другие гномы столпились позади него. Дверь распахнулась.

Гномы клана Алмазных Кузнецов повернулись к двери, когда на них упал свет из зала. Они с пустыми глазами посмотрели на гномов, которые смотрели на них, а затем медленно начали приближаться к ним, их оружие поднялось, их руки сжались.

Готрек вытащил топор из пояса: — Худшее все еще перед нами.

Горрил и другие гномы застонали в отчаянии, и последняя слабая надежда Феликса умерла.