Киборг последовал его примеру, и некоторое время тишину гимназиума наполнял только шорох песка и свист рассекаемого воздуха. Через полчаса, однако, он решил, что разминки довольно, и собрался было активировать сервиторов для спарринга, но передумал. Сервиторы не отличались скоростью и умом. Даже при скромном опыте Вертера в обращении с холодным оружием, они не представляли для него никакой угрозы, и условно смертельные удары он им раздавал просто прыгая по плечам. Но вот Астартес...
— Порошу прощения, — сказал он, подходя к десантнику. — Я впервые встречаюсь с вами на тренировке. Видимо, вы занимаете гимназиум ночью, когда все спят?
Десантник смерил его взглядом, в котором не читалось ничего. В отличие от пустотника Торрента, его черты лица были правильными, даже слишком правильными. Словно то не человек был, а ожившая статуя. Его невозможно было даже представить испуганным, удивленным, расстроенным или радостным. Но вот ярость на эти черты ложилась прекрасно.
'Генетические модификации, — вспомнил Вертер. — Это уже не человек'.
— Так лучше для всех, — ответил Герион, и в его голосе было что-то, что заставило киборга невольно содрогнуться. Какие-то низкочастотные модуляции, неразличимые для слуха, но вызывающие страх на подсознательном уровне. — Я не мешаю вам, а вы не мешаете мне.
— Может и так. Но так случилось, что мне не спится, и я тоже решил поупражняться с мечами. И раз уж мы занимаемся одним делом... — тут он вспомнил, что к Астартес следует обращаться как можно почтительнее, — в таком случае, не окажете ли мне честь в виде спарринга?
— У тебя должен быть веская причина, чтобы обращаться ко мне с такой просьбой, — без гнева ответил десантник.
— Это лишь вопрос эффективности. Навыки деградируют, если не используются, а техника боя оттачивается только в бою. Может, я не так силен, как вы, и уступаю в весе, но раз могу потягаться скоростью с генокрадом, то, наверное, смогу стать для вас противником достаточным, чтобы не дать застояться.
Герион усмехнулся.
'Жуткое зрелище', — подумал Вертер.
— Ты самонадеянно рискуешь в надежде, что бой со мной научит тебя чему-то? Ну что же, попробуй выстоять против меня. И имей ввиду: я не умею бить в полсилы.
Киборг кивнул и встал в стойку.
Десантник атаковал без лишних прелюдий, резким рывком с места. Его вертикальный удар легко читался, и Вертер принял его на блок, намереваясь отклонить инерцию и контратаковать. Клинки столкнулись, и Вертер извлек для себя первый урок: никогда... нет, НИКОГДА не пытаться блокировать атаки Астартес. Сила удара была чудовищна. Настолько, что будь у него живые руки, то они оказались бы выбиты из суставов. И это было только начало.
Герион держал оружие одной правой рукой, оставляя левую свободной. И, нанеся удар, сразу же попытался схватить ею Вертера, чтобы второй удар точно достиг цели. Киборг вывернулся в последний момент, кувыркнувшись назад, но купил он себе лишь долю секунды, потому что десантник и не думал ослаблять напор. Его пиломеч рассек воздух на уровне шеи, заставляя Вертера пригнуться, и лишая возможности быстро уклониться от следующего приема — быстрого толчка массивным наплечником, выполненным с вложением всей массы тела и брони. Это на мгновение выбило Вертера из равновесия, и Герион не замедлил атаковать раскрывшегося противника. Страшной силы удар наотмашь, нанесенный снизу вверх, пришелся киборгу в правый бок и отшвырнул его на несколько метров.
— Будь мой пиломеч включен, я бы разрубил тебя надвое, — буднично проинформировал его Астартес. — Ты все еще считаешь, что способен противостоять Ангелам Смерти Императора?
Вертер поднялся на ноги и подобрал с песка мечи. Зубья пиломеча глубоко процарапали обшивку, но урон получила не только она. Он чувствовал боль, настоящую боль в еще живых органах. Не настолько сильную, чтобы забеспокоиться, но достаточную, чтобы разозлиться. Его пульс участился, дыхание стало глубже, и кровь быстрее побежала по сосудам, а энергосистема принялась накачивать мышечные пучки силой.
'Я... будто ожил'.
Во втором раунде он смог продержаться дольше. Он уходил от рассекающих движений пиломеча, не дал поймать себя на толчок плечом или захват, но когда попытался контратаковать, целясь в сочленения доспеха, Герион резко присел и зажал один из клинков у себя подмышкой. Предугадав его намерения, Вертер выпустил меч и резко откатился в сторону. Пиломеч, который в противном случае должен был изуродовать его лицо, встретил только воздух.
— И это все? — спросил десантник и наступил закованной в броню ногой на меч, ломая его пополам. — В бою с генокрадами ты был намного быстрее.
— Берегу энергию, — ответил Вертер. — Мои системы далеки от совершенства, и долго действовать в таком темпе я не могу.
— Если ты не можешь воспользоваться своим оружием в любой момент, у тебя его нет! — прорычал Герион и атаковал снова, еще стремительнее, чем прежде.
— Император, даруй мне свою праведную ярость, и свой яростную мощь. Дай мне стать штормом, что сокрушит врага пред взором твоим, — процедил киборг сквозь зубы, вскользь отклоняя удар пиломеча.
Найти среди прорвы алгоритмов тот, что отвечает за разблокировку предохранительных протоколов, оказалось легко. Куда сложнее оказалось повесить на него новое условие, заставив срабатывать при произнесении Литании Войны, вычитанной в 'Памятке имперского гвардейца', даже мысленном. Однако Вертер, однажды уже чуть не поплатившийся жизнью за секундную задержку, не поленился потратить несколько часов медитации на этот небольшой патч своей операционной системы.
'Встроенные батареи заряжены не до конца... я должен был подзарядиться во сне, но сон-то как раз не шел. Предельного режима хватит на тридцать секунд, потом сработает предохранитель второго порядка, который я трогать не стал'.
Вертер понимал, что даже так ему не победить. Дело было не в скорости, он и так превосходил десантника в этом плане. Не в грубой силе, которая вообще мало решала в бою, где каждый мог убить противника единственным точным ударом. Нет, пропасть между ним и Герионом была куда шире, и кто знает, сможет ли он когда-нибудь ее преодолеть.
Астартес не делал ошибок. Вообще.
Каждое его движение было выверено до миллиметра, до миллисекунды. Там, где любой человек давно бы отступил, подгадывая удачный момент для атаки, Герион сам создавал эти моменты, не прекращая своего напора ни на мгновение. Он не велся на ложные выпады, мгновенно предугадывал угрозу из слепой зоны. Блок или парирование он тут же переводил в контратаку. Даже особенно резкий удар, прочертивший воздух в миллиметрах от глаз, ради которого Вертер выжал из своих мышц и приводов буквально все, не заставил его отшатнуться или просто моргнуть. Когда отпущенное батареями время подходило к концу, Вертер начал задаваться вопросом, а кто здесь на самом деле боевая машина: он, или же это чудище в черной броне, так обманчиво похожее на человека?
Оставалось две секунды.
Вертер рывком разорвал дистанцию, чтобы выйти из предельного режима в относительной безопасности. Герион, однако, не стал его преследовать. Вместо этого он сорвал с магнитного крепления на бедре массивный пистолет, дизайном больше всего напоминающий булыжник, и прицелился.
Конечно, даже киберчувства не могли уследить за полетом пули. И Вертер не мог уйти с линии выстрела, ибо Герион просто сдвинул бы прицел. Но его системы все еще работали на полную мощь, и расчет траектории не составил проблем. Он поднял меч перед собой так, чтобы вылетевшая из ствола пуля отрикошетила от клинка под большим углом, и покрепче сжал рукоять.
'Ну, давай!'.
Герион нажал на спуск. Звук выстрела был не таким громким, как ожидалось, а пришедшийся на клинок удар — куда слабее. Видимо, то был ослабленный тренировочный боеприпас. Снаряд отскочил от меча и улетел куда-то в сторону, а в следующее мгновение сработал предохранитель. Вертер ощутил это как внезапно обрушившуюся слабость, он рухнул на колено и оперся на свое оружие, чтобы окончательно не потерять равновесие.
— Ты мертв, — громыхнул над ним голос десантника.
— Ага, — вяло согласился Вертер. На требуемое почтение сил у него уже не осталось. До каюты бы доползти...
— Но ты недурно держался, для смертного. Чему тебя научил этот бой?
Киборг поднял глаза вверх. Астартес возвышался над ним, словно живое воплощение войны, и его глаза по-прежнему не выражали ни одной человеческой эмоции. И при взгляде в эти бездонные омуты становилось ясно, как космический десант выигрывал свои битвы. Это были не просто люди с улучшенной физиологией и превосходным снаряжением. Они были орудиями, идеальными инструментами уничтожения, доведенными до совершенства в своей стезе отнятия жизни. Нечто много большее, чем люди... но в то же время нечто намного меньшее.
— Что нужны более емкие батареи, — ответил Вертер.
'А еще перелопатить сотни тысяч строк кода в собственной операционной системе, чтобы электронная система управления всегда была объединена с сознанием, а не только при снятии ограничителей. Иначе мне потребуются десятилетия, чтобы достичь уровня, хоть немного сравнимого с твоим'.
— И еще. Пытаться отбить болтерный снаряд в настоящем бою — не лучшая идея, — с тенью насмешки сказал десантник. — У боевого болта намного выше скорость. Даже если ты удержишь меч в руках, он просто сломается.
— Я запомню это... — вдруг Вертер осознал, что не знает подходящего обращения.
— Я — боевой брат Герион. Я принадлежу ордену Ультрадесанта по крови и Караулу Смерти по договору, — сказал десантник. — Так зовут меня все, так зови меня и ты.
Киборг кивнул.
— Это не последний раз, когда я бросаю вам вызов, боевой брат. Пусть одолеть вас почти невозможно, но теперь я знаю, куда стремиться.
— Прежде преодолей свое несовершенство, — Астартес повернулся к нему спиной, давая понять, что на сегодня все. — Ибо слабость тела исправляется усердным трудом, но слабость духа подобна гнили, поражающей изнутри.
'Еще бы понимать, что ты имел ввиду', — подумал Вертер, когда вернулся в каюту.
Вытянувшись на узкой койке, он с помощью кабеля подключил свои аккумуляторные разъемы к корабельной сети. Предельный режим вымотал его донельзя но, в конце концов, разве не этого он добивался? Прошла тошнота, а просачивающийся снаружи корабля шепот варпа почти полностью стих.
'Может, все не так плохо?'
* * *
На следующий день
— Что, вообще никак?
— Не понимаю, зачем тебе это нужно, — ответил Герман. — Для ухода за оружием достаточно имеющихся инструментов. В крайнем случае, загляни к Варнаку, у него есть все, что душе угодно.
— Что там из стандартного? Отвертки, молотки да ключи, это все не то. А Варнак тут не помощник. Я уже его спрашивал, и он сказал, что пока я себя не зарекомендую, никакими усовершенствованиями он заниматься не будет.
— Это резонно, не находишь? Он магос, а не рядовой инженер-провидец. Его работа безупречна, уникальна, да и материалы закупает сам. Он оплаты не возьмет, но и не станет тратить время и ресурсы на того, кто еще не доказал свою верность.
— В том и суть. Поэтому я пытаюсь улучшить себя сам, и придумал что сделать, — Вертер продемонстрировал стандартную батарею от лазгана. — Эта штука емкостью превышает мои аккумуляторы, по меньшей мере, впятеро. Это пара недель в обычном режиме и до пяти минут — со снятыми предохранителями, да еще и заменить можно за несколько секунд. Но для этого нужны кабели, изолирующие материалы, и немного меди или алюминия в качестве проводника для контактов. И инструменты для работы со всем этим добром.
— Знаешь, я в технике не разбираюсь. Если нужно что-то не сильно сложное — поспрашивай команду. В экипаже есть техножрецы разного ранга. Возможно, у них удастся что-нибудь выменять.
— Выменять? — уточнил Вертер.
— Ну да. Даром никто ничего не отдаст. Особенно шестеренки, — Герман посмотрел в стену с таким видом, будто раскусил пополам лимон. — Мы, конечно, можем помахать инсигнией, и потребовать все, что нужно... но ты должен понимать, этим даже полноправные инквизиторы стараются не злоупотреблять, что уж говорить про нас, аколитов. Тем более тебе действительно сущая мелочь нужна.
— Ясно, — ответил киборг. — Подумаю, что тут можно сделать.
'Меркантильные свиньи', — добавил он мысленно, но все же поблагодарил дознавателя за информацию, покинул его каюту — не в пример более просторную и комфортную, надо заметить — и отправился к себе.
Положение и правда было незавидным. В первую очередь из-за того, что Вертер был нищ как церковная крыса, и не имел для обмена ничего. То есть вообще ничего. Ему не принадлежало даже выданное оружие и одежда. Только в каюте валялось несколько батончиков из трупного крахмала, которые он отложил скорее из хомячьего инстинкта, нежели намереваясь как-то использовать в будущем. Не есть же эту дрянь, в самом деле. Выбирать, однако, не приходилось. Вертер проверил, чтобы вся одежда закрывала металлические детали, и закрепил на лице респираторную маску. Затем повесил за спину хеллган, застегнул на бедре кобуру с револьвером, рассовал по кармашкам разгрузки боезапас.
'Ты еще губы накрась, и тени под глазами поведи', — подумал он уныло.
Если штатные техножрецы 'Таласы Прайм' хоть немного походили на Варнака, вряд ли их можно было впечатлить демонстрацией арсенала. Но использовать приходилось любую, даже самую призрачную возможность. С этой мыслью Вертер добавил к своей ноше пресловутые батончики и двинулся на поиски.
Вообще говоря, хотя члены инквизиторского отряда и не были стеснены в перемещениях, но все же не рекомендовалось выходить за пределы выделенных зон и палуб. Не только для того, чтобы не смущать своим инопланетным видом членов команды, всю свою жизнь проводящих на борту, но и чтобы элементарно не заблудиться. Полтора километра от носа до кормы, триста метров в поперечнике в самом узком месте — и вширь, и ввысь. Двадцать тысяч членов экипажа (1). Небольшое, маневренное судно, ага. Хотя линейные крейсеры, по рассказам, могли превышать пять километров в длину. О 'шестеренках', как на сленге называли членов культа машинопоклонников, Вертер знал только то, что искать их надо в зоне, называющейся 'машинариум', и о его местоположении имел довольно смутное представление. Виртуальная карта корабля, хранящаяся в его машинной памяти, пока содержала только стандартные маршруты, и дорогу приходилось спрашивать у членов команды.
'Все без исключения — довольно высокого роста из-за ослабленной гравитации, но сравнительно хилые, многие с легкими деформациями костей и суставов. Плохое питание и отсутствие солнечного света...'
В глазах каждого пустотника мелькал страх, стоило лишь заговорить с ним. Все торопливо указывали путь, и спешили немедленно скрыться за поворотом, словно боялись подхватить заразу. Или же у них имелись свои представления об инквизиторской свите, весьма далекие от радужных. Или виной был только внешний вид? Вертер попробовал представить, как смотрится со стороны, но ничего устрашающего в своем облике не заметил. В конце концов, он же не единственный, кто носит оружие на борту.
