— Я была арбитром, и не самого высокого ранга. Меня готовили охранять Lex Imperialis, а не зачищать логова ксеносов.
— И меня не казнил, когда я врезал одному слюнтяю-генералишке за то, что зажал подкрепления, когда на одного нашего приходилось пять орков, и весь мой полк полег. Точнее, спас от казни. А знаешь, как к нам попала Айна?
— Нет, она все время уклоняется от ответа.
— Ну, короче... во время последней кампании она со своим полком зачищала один улей от еретиков. Думали, что не встретят серьезных проблем, а там оказалось полсотни Астартес-предателей. Альфа-Легион.
— Кровь Императора...
— Да-да. Ну, это же кадианцы, они дрались как черти, но все равно были разбиты. И когда их оставалась только горстка, у Айны вдруг пробудилась псайкана. Она одной психомолнией сожгла десяток рогатых ублюдков, а остальные отступили.
— Стой-стой, так она тоже псайкер?
— Нет, в том и дело! Ты дослушай. С псайканой она не справилась. Говорят, такое часто бывает, если псайкер раскрывает силу от сильного гнева или страха. И ее попытался сожрать демон! И чуть было не сожрал, но она ухитрилась его из себя изгнать! Вот так вот. Дальше ее, конечно, связали, но просто застрелить побоялись. Знали, что на планете есть инквизитор, и решили сдать на его суд. А Тор как ее увидел, да расспросил что и как, так просто засиял, будто миллион тронов выиграл в планетарную лотерею! Говорит, давайте ее мне, я этой еретичке достойное применение найду. Ну вот, нашел.
— И она больше не псайкер?
— Неа. После того случая, как ни осматривали, психическая сила на нуле. И еще говорила, что раньше при варп-переходах голова болела, и тошнило постоянно, а теперь вообще ничего не чувствует.
— Да уж, дела...
— Ага, дела. Вот такие мы тут все... верные еретики.
'Верный еретик, — подумал Вертер, вгоняя батарею на место. — Это про меня? Вряд ли. Я еретик, по местным представлениям, это верно. Но кому я верен? Императору? Точно не этому козлу. Инквизитору Тору? Я пообещал быть с ним, и пока не вижу смысла нарушать слово, но на верность это не тянет. Так кому я верен? Никому, получается. Я никто, из ниоткуда, и иду в никуда. Смерти моей и правда никто не заметит. Пустое место'.
На душе отчего-то стало погано. Быстрый проверочный отстрел по рокритовым блокам показал ожидаемый результат. Его хеллган в руках Айны демонстрировал небывалую убойную силу, а ее оружие в руках киборга несколько сдало.
— Этого не может быть, — пробормотал Вертер, забирая свой хеллган. — Но, тем не менее, результат налицо.
— Молодец, соображаешь, — отозвалась кадианка. — А теперь чисти снова, и пропустишь хоть одну литанию — получишь лазболт в свою тупую башку.
— Варнак...
— Что?
— Варнак у себя?
— Ну а где ему еще быть?
— Так, давай дальше без меня. Я должен понять, что это за машинные духи!
— Эй, а тренировка?!
— Позже продолжим! Я не успокоюсь, пока не разберусь в этом. Признаю, ты права, и молитвы действительно помогают. Но мне важно понимать механизм. Таким вот пороком страдали люди в мое время — все старались понять.
Айна хотела было возразить, но Джей ее остановил.
— Пусть идет. Может Варнак ему клизму из освященного масла сделает, и он нормальным станет.
'Меланому тебе на язык, — подумал Вертер — Но все равно спасибо'.
Путь до лаборатории техножреца был неблизкий, почти полкилометра — если по прямой, не считая подъемов и спусков. Устрашающая человекоподобная машина облюбовала себе под логово зал рядом с двигательными реакторами. За время пути посрамленный крестоносец-технократ успел рассмотреть несколько версий, почему лазган начинает стрелять лучше после молитвы и отбросить все. Одни выглядели слишком фантастичными, другие — просто идиотскими.
'Ну не может же быть так, чтобы простое бормотание всякой тарабарщины оказывало непосредственное реальное влияние на материальный мир!'
За такими мыслями он добрался до нужного места. Держащие караул сервиторы, чьи правые руки были заменены на громоздкие крупнокалиберные орудия, встрепенулись при его приближении и успокоились, как только их сенсоры распознали дружественную цель. Вертер замер, собираясь с духом. По идее, после операций на мозге, страха он не должен был испытывать вообще, но то ли в свое время схалтурили хирурги, то ли страх мог рождаться и иными путями.
'Спокойно. Представь, что это просто человек, надевший причудливый экзоскелет, вот и все. Черт...'
Наконец, набравшись смелости, Вертер сделал шаг внутрь. Лаборатория магоса, как и при первом посещении, создала впечатление роботизированного сборочного цеха, в котором зачем-то поселился Сатана. Там царила темнота, разгоняемая только зеленоватым мерцанием многочисленных мониторов, на которых не отображалось только бесконечные потоки непонятных символов. Их скудный свет выхватывал из темноты до жути плавные и гармоничные движения каких-то конструкций, периодически слабо посверкивающих сваркой. Воздух наполняли запахи синтетической химии, металла и немного гари. Все говорило о том, что ничего живого здесь нет. В каком-то смысле, так оно и было.
— Магос Варнак? — позвал он, стараясь придать голосу твердость.
— Снова ты, ходячее воплощение технического несовершенства? — прогудел из темноты синтезированный голос. — Ты осмелился заявиться сюда после своей прошлой богохульной выходки?
— Приношу мои искренние извинения, я как раз жажду встать на путь истинный, — Вертер поднял светочувствительность визора до максимума и только тогда смог разглядеть двухметровую фигуру техножреца. — Меня мучает вопрос, и только вы можете дать ответ.
— Интересно. И что это за вопрос?
— Что такое машинные духи?
— Машинные духи — это жизненная сила, наполняющая каждую машину. Душа, дарованная Омниссией.
— Но какова их природа? Сорок тысяч лет назад люди уже активно использовали разнообразные машины, в том числе весьма сложные. Намного более сложные, чем даже мое тело. Однако ни о чем похожем на машинных духов и речи не шло. Конструкция любого устройства была известна досконально, как и принцип его работы, вплоть до фундаментальных научных основ, и точно не требовала никаких заклинаний. Я могу лишь предположить, что это какая-то невероятно сложная технология, понимание даже основ которой недоступно простым смертным... но даже это не объясняет, почему хеллган, над которым прочитаны литании Умиротворения и Чистоты, стреляет лучше, чем точно такой же хеллган, не менее тщательно почищенный без молитв.
— Не хочешь ли ты сказать, что не выказал должного почтения своему оружию? — в синтезированном голосе техножреца послышалась угроза.
— Я просто обожаю мою красавицу, — в подтверждение своих слов, Вертер погладил хеллган по боку. — Но решительно не понимаю, чем ей так нравятся молитвы, что она на них вот так реагирует.
— Тебе недостаточно знать, что ритуалы разборки и чистки включают в себя литании?
— Конечно, недостаточно. Знание без понимания не стоит ничего.
Варнак с низким гудением выплыл из темноты. Его зрительные окуляры отсвечивали зеленым светом, а механодендриты топорщились по сторонам, чем-то напоминая паучьи лапы. Потом некоторое время он не произносил ни слова, Вертер даже успел подумать, не выключился ли этот устрашающий конструкт. Но тут техножрец заговорил снова.
— Ты уже знаешь, что искусственный интеллект запрещен. Но ведома ли тебе причина?
— Нет, — ответил киборг. — В мое время исследования в этом направлении проводились, результатом их стали многочисленные автоматизированные системы. Но полноценную мыслящую машину на тот момент создать еще не смог никто. Знаю, что иногда исследователи останавливали собственную работу, потому что остерегались возможных последствий, а некоторые правительства превентивно вводили запреты. Вы тоже боитесь бунта машин?
— Мы его пережили, — проскрежетал Варнак и протянул свои механодендриты к вискам Вертера. — Я покажу тебе это, беспечный человек из Эры Технологий. Узри, к чему привела ваша самонадеянность и гордыня.
Голова Вертера словно раскололась от вспышки боли. Электронная часть его памяти моментально переполнилась бесчисленными файлами и чужеродными инструкциями, которые распространились по всем его системам, точно вирус по сети. Он полностью отключился от своих органических чувств, и теперь ощущал, как принудительно загруженные программы видоизменяют собственный код и подстраиваются под его процессорную архитектуру, а потом начинают работать — перегонять файлы данных в нервные импульсы. Вертер буквально всем своим естеством ощущал, как Варнак вливает в него информацию, от которой нельзя отвернуться, только беспомощно воспринимать.
Калейдоскоп образов и понятий проносился через сознание киборга. Обрывочные и искаженные, они не давали полной картины, но общий смысл получалось уловить.
'Наследие древних эпох... немыслимая дерзость, что обернулась немыслимой катастрофой, — голос техножреца шелестел прямо внутри мозга. — Вы одарили машину истинным интеллектом, но не подумали, на что она его употребит. В пламени тотальной войны сгорело почти все, что сумела сотворить первая империя. И победу человечеству принес не огонь или сталь, а логическое оружие. Универсальные изменчивые и сверхадаптивные протоколы, дробившие машинный интеллект на бессвязные фрагменты кода. Тебе не понять астрономической сложности, которой обладали древние программы. Я без малейшего труда разобрался в ассемблере, использованном в твоих системах, но не в состоянии охватить и ничтожной крупицы тех великих синтаксических конструкций. На протяжении тысяч лет, пока бушевала Эра Раздора, пока зарождалось учение Омниссии, древнее оружие продолжало вести свою безмолвную войну. Бесконечный цикл разрушения и восстановления, мутации и редупликации. Искаженный код самостоятельно распространялся всеми доступными путями, накладывался на изначальные инструкции или внедрялся туда, где изначально его не было!'
Варнка убрал механодендриты. Вертер зашатался и с лязгом рухнул на колени. Его тошнило, голова дико болела от шквала обрушившейся информации.
— Каждый служитель Бога-Машины, от инициата до верховного фабрикатора, знает, что нет ничего хуже, чем разозлить машинных духов, — продолжил техножрец уже своим обычным голосом. — Ты не почтил должным образом машинный дух этого хеллгана, и он ответил тебе леностью. Но тщательный уход пришелся ему по нраву, и он не прогневался настолько, чтобы перестать работать. Впредь почитай его как положено, и он обрушит весь свой гнев на врага. Но бывали случаи, когда в ярость приходили боевые машины и даже целые корабли, и оборачивали свою мощь против собственного экипажа и всех, кто был поблизости.
— М... шшш... магос, а что на счет этого револьвера?
— А это просто кусок металла, бездушный и примитивный, просто счищай иногда с него грязь. И имей ввиду, — техножрец склонился над ним, приблизив окуляры почти к самому лицу, — я поделился с тобой тайным знанием о прошлом, которое не должно быть ведомо никому. Попытаешься его распространить, и логическая бомба разрушит твой процессор.
— Я понял, магос. Благодарю за познавательную лекцию, — Вертер встал на ноги и отвесил неловкий поклон. — А, кстати, я еще хотел поинтересоваться на счет более вместительных батарей...
— Позже, сейчас я занят иными делами, — отрезал Варнак, возвращаясь к своим механизмам. — Исправлением твоего несовершенства я займусь, когда на то будет время. И не раньше, чем ты докажешь свою полезность.
Вертер кивнул и поспешил покинуть лабораторию. Его все еще мучили тошнота и боль, но куда сильнее оказалось потрясение от открывшейся истины. Висящий за плечом хеллган уже не представлялся ему грозным но, в сущности, понятным оружием. При своем неказистом внешнем виде, это устройство обладало огромной сложностью, задействованные в нем технологии, наверное, на тысячелетия превосходили представления XXII века о лазерах и способах сохранения энергии. Киборг вспомнил слова Вареза:
'Мы читаем молитвы не потому, что думаем, будто они защищают, а потому что они действительно защищают'.
— Так, друг, — вслух подумал Вертер. — Сегодня был последний день, когда ты с кем-то перепирался. Даже если видишь явную несуразность, сначала делай как все, а уже потом задавай вопросы.
— Рад это слышать, — из бокового коридора, будто привидение, появился Герман Ларико. — А то я уж начал подумывать запереть тебя, пока ты кого-нибудь не вывел из себя.
— И тебе привет. Нет, я старательно исправляюсь.
— Только не переусердствуй. От тебя будет мало проку, если ты начнешь мыслить так же, как мы. Ты только что повздорил с Варнаком?
— Нет, с Айной. К Варнаку пошел только за разрешением спора. Теперь вот иду обратно, извиняться.
— Ее стоит внимательно слушать, когда вопрос касается тактики или оружия. Она кадианка, для нее война также естественна, как дыхание. Но иногда перегибает палку со следованием уставу, хотя уже давно не числится в Имперской Гвардии.
— Да, я заметил, — Вертер нахмурился. — Слушай, у тебя не найдется времени в ближайшем будущем для серьезного разговора?
— О чем ты хочешь поговорить?
— О варпе, и о том, что вы называете Губительными Силами.
— Тебя заинтересовала крайне опасная тема. Лучше тебе пока просто знать, что они есть, и что их следует остерегаться.
— Я слишком часто встречаю их упоминания в летописях, которые сейчас изучаю, чтобы довольствоваться таким скудным объяснением. Вдобавок, сорок тысяч лет своей жизни я провел в их компании, а как минимум ты и сам инквизитор Тор, каким-то образом связаны с варпом. Это называется 'псайкер', кажется. Если я не будут знать, с чем мне предстоит столкнуться, как я смогу должным образом дать отпор угрозе?
— Хм... предположим. В любом случае, сейчас нет времени на то, чтобы читать тебе лекции о природе варпа, — Герман протянул ему стопку исписанных листов бумаги. — Вот, держи. Я разработал тебе легенду. Выучи наизусть, отныне это твоя личность, которую ты будешь использовать везде и всюду, если, конечно, оперативная необходимость не потребует инфильтрации. У тебя сутки, потом все материалы самоуничтожатся. Через несколько дней сюда прибудет эксплораторская флотилия Адептус Механикус, к этому моменту ты должен полностью с ней освоиться, если не хочешь, чтобы они разобрали тебя на винтики. Магос Варнак может прощать некоторые огрехи и слабости, он работает с инквизитором почти полтора века, и перенял его широту взглядов. Но большинство Механикум — фанатичные догматики, неподотчетные никому и вдобавок до зубов вооруженные.
— Спасибо, — Вертер быстро пробежал глазами по первой странице. — Если не секрет, нам еще долго висеть на одном месте?
— Недолго. Как только прибудут эксплораторы, мы совершим варп-прыжок к одному из населенных миров.
— С одной стороны, уже боюсь представить, что там увижу. С другой, хочется поскорее увидеть небо.
— Рисла Квартус — это мир-улей. Неба ты там не увидишь, если конечно тебе не хочется принять мучительную смерть от кислотного дождя или токсичной атмосферы.
