Он лежал на кровати, свесив ноги на пол. Три жрицы любви стащили с него одежду и даже ухитрились снять паховый щиток, единственный закрепленный не винтами. Они облепили его со всех сторон так, что он слышал их жаркое дыхание у самых ушей. Ладно, это было еще терпимо. Но совсем рядом со своим лицом он увидел громадную клешню, похожую на крабью. Ее кончик медленно блуждал по виску и щеке, оставляя глубокие разрезы, из которых на простыни текла кровь. Чуть опустив глаза, он увидел живот лежащей рядом с ним девушки, на котором разевалась солидных размеров пасть, безгубая, но зубастая и с длинным языком, похожим на щупальце или на круглого глубоководного червя. Язык блуждал по пластинам его собственного живота, покрывая их слюнями, словно пытался проникнуть под обшивку. Третья куртизанка увлеченно занималась его мужским достоинством, и все бы ничего, только ее язык выходил изо рта по меньшей мере на локоть, раздваивался у кончика и текстурой, судя по ощущениям, больше напоминал терку. И, словно этого было мало, Вертер заметил, что 'обслуживающие' его девушки таковыми, откровенно говоря, не являются.
Он начал двигаться настолько быстро, насколько вообще позволяли предохранители, запертые Литанией Битвы. Языкастую он, без особой фантазии, пнул ногой в лицо. Та отлетела к стене, и осталась лежать неподвижно, а ее голова болталась, словно на веревочке. Вторую, со ртом на животе, он ударил кулаком с полуоборота, и та мигом затихла. Третья, с клешней, успела вскочить и броситься к выходу, но Вертер прыгнул за ней следом, вцепился в голову и одним движением свернул мутанту шею.
Пошатываясь, Владислав выпрямился и огляделся. Чувство экстатического кайфа, наполнявшего все его существо, ушло в никуда, выгорело в золотом сиянии, оставив после себя только головокружение и тошноту. Пропал и соблазнительный шепот в голове, но зато вонь варпа в воздухе висела явственно и сомнений уже не оставляла. Вертер торопливо закрепил на место паховый щиток, собрал разбросанную по комнате одежду и, повинуясь внезапному порыву, сложил руками знак аквилы.
— Приношу свои искренние извинения, мистер Шаттлворт, — сказал он в пространство. — Простите дурака, за то, что называл вас козлом. Если вас не затруднит, не поможете своему сотруднику выбраться отсюда в одном куске?
Ответа ожидаемо не последовало. Вертер прошелся по будуару, срывая со стен занавески и ощупывая их, в надежде обнаружить какой-нибудь тайный проход. О том, чтобы выбегать через главный вход, и речи не шло. К вящему разочарованию, секретных проходов не обнаружилось, но Владислав не отчаивался. Будуар не был полностью изолирован, сюда подводились коммуникации в виде воды и электричества, и просто обязана была быть вентиляция. Он сложил друг на друга пару кресел и попробовал кулаком потолок. После непродолжительной работы за лепниной обнаружились металлические пластины. Поддев одну ножом и немного отогнув, он решил, что пространства там достаточно, чтобы передвигаться.
Вертер оглянулся на бездыханные тела. Уходить он мог хоть сейчас, но не будут ли его слова весомее, если он прихватит с собой вещественное доказательство? Он поочередно проверил пульс у всех троих и удовлетворенно хмыкнул. Та мутантка, что обладала ртом на животе, еще была жива. Вертер замотал ее в несколько простыней и занавесок, связал руки и ноги, заткнул оба рта на всякий случай. Затем отключил предохранители и отогнул листы потолка достаточно, чтобы пролезть туда с ношей. Именно за этим занятием его и застукали.
К своей чести, Вертер услышал шорох открывающейся двери. Поэтому когда в будуар ввалились один за другим четыре человека в яркой одежде с покрытыми татуировками лицами, он уже держал револьвер наготове. Четыре выстрела прогремели так, что слышно было наверняка во всем борделе, и хотя пришельцы, не ожидавшие атаки, тут же повалились на ковры с развороченными черепами, искушать судьбу Вертер не собирался. Что-то ему подсказывало, что на сегодня он исчерпал лимит помощи от Императора, и дальше придется выкручиваться самому. Он взвалил пленницу на плечо, взбежал по горе из кресел и в прыжке ухватился за какую-то трубу. Подтянулся, сменил хват, подтянулся еще раз — и растворился в темноте.
Он плохо запомнил дальнейший путь. В коммуникациях было слишком темно, чтобы разглядеть что-то дальше собственной руки, а тактический визор остался в гостинице. Но примерно через полчаса блужданий и спусков он вышел к здоровенным, шедшим снизу вверх трубам, в которых слышалось гудение воздуха. Здесь было достаточно света, как испускаемого тусклыми светильниками, так и пробивавшегося через щели.
'Технический уровень или что-то в этом духе, — подумал Вертер. — Значит вот как выглядят воздуховоды, снабжающие основную массу улья'.
Он пнул ногой валявшийся в пыли гаечный ключ. Что же, уже неплохо. Значит, сюда кто-то приходил, кто-то забывший свой инструмент, и поскольку поблизости не видно скелета, он отсюда без проблем ушел. Только бы путь найти... Вертер в раздумьях почесал ухо, а в следующее мгновение от досады заехал себе ладонью по лицу.
— Дебил, блять, — выругался он по-русски. — Рацию же выдали!
Вокс-бусина, как называлась эта штука, имела в диаметре всего несколько миллиметров, но по заверениям Джея, позволяла держать связь на несколько километров. Правда, вокруг миллионы тонн металла, но попытаться стоит. Вертер несколько секунд вспоминал, как обращаться с этой штукой, а потом попробовал позвать:
— Ответьте! Ответьте! — он постучал пальцем по вставленной в ухо бусине. — Палец-5 вызывает Палец-1! Ответье!
И затаил дыхание. Возможно, не стоило орать закрепленный за ним оперативный позывной, но погони за собой Вертер не чуял, зато очень хотел поскорее оказаться в сравнительной безопасности.
— Палец-5, я Палец-1, слышу тебя.
Владислав облегченно выдохнул. Герман ответил — значит уже можно на что-то надеяться.
— Слава тебе, Госпо... то есть, хвала Императору, — быстро поправил он себя. — Я очень извиняюсь, но у меня проблемы.
— Почему я не удивлен? — голос дознавателя казался одновременно раздраженным и уставшим. — Знаешь, у меня тоже проблемы, и не думаю, что твои серьезнее.
— Постой-постой, помнишь, мы разговаривали про мутации? Вот скажи, это ведь не нормально, когда у человека на животе пасть с вот такенными зубами?
— Ммм... нет, не нормально, — кажется, Герман немного заинтересовался.
Ободренный, Вертер продолжал:
— А когда вместо руки — клешня?
— Тоже нет.
— А когда язык длиной полметра и извивается всяко разно?
— Определенно ненормально.
— Очень хорошо, — червячок сомнений, грызший Вертера, покончил жизнь самоубийством. — А то я уж испугался, что это местная мода.
— Объясни толком, во что ты вляпался на этот раз?
— Нууу... — Вертер тронул ногой куль из занавесок и простыней, не померла ли пленница. — Легче показать, чем объяснить. Только сначала надо до вас добраться. Ты можешь меня отследить?
— Дай примерные координаты.
— Сейчас... — Вертер сел в позу для медитации и сложил пальцы в нужном положении, окунаясь в свою машинную память. — Если смотреть от выхода из гостиницы, где мы расположились, то будет примерно девятьсот метров на сто семнадцать градусов влево и двадцать метров вниз. Кажется, я сейчас где-то в междууровневых коммуникациях.
— Палец-5, контакт с противником? — взволнованно спросил Герман после небольшой паузы.
— Отсутствует, — но на всякий случай Вертер достал из кобуры револьвер, в котором оставался последний патрон. — Надеюсь, что я оторвался. Но если у них есть псайкеры или какие-то продвинутые сканеры, это ненадолго. И... у меня есть пленный.
— У пленного случайно нет такого символа... большой круг, от которого вправо вверх отходит прямая линия, последовательно пересекающая две крутые дуги? — зачем-то уточнил Герман.
— Так... — Вертер ножом надрезал в нескольких местах ткань, чтобы увидеть кожу мутантки. Нечто подходящее под определение обнаружилось на левой груди. — Случайно есть. Откуда ты знал?
— Оттуда, — голос Германа стал собранным и серьезным. — Оставайся на месте, скоро прибудет помощь. Конец связи.
Вокс-бусина щелкнула и отключилась. Вертер привалился спиной к стене и наконец-то позволил себе хоть немного расслабиться. После всего случившегося он твердо уверился, что эта планета решила довершить то, что не смогли сделать инопланетные чудовища и трюмовые мутанты — а именно прервать его затянувшийся сверх всякой меры жизненный путь. Для острастки пнув мычащий и ворочающийся куль, он уселся прямо на пол и начал дожидаться обещанной помощи.
На всякий случай он вывел на максимум чувствительность акустических датчиков, но ничего похожего на звуки погони уловить не получалось. Может, и правда отстали? Хотелось бы в это верить, потому что с единственным патроном много не навоюешь. Запасные обоймы остались в гостинице, вместе с лазерной винтовкой и разгрузкой. Поверил, понимаешь, на слово. Шпиль улья, конечно! Безопасно! Эх...
Одна за другой неторопливо текли минуты. Мутантка прекратила ворочаться, но еще дышала, судя по тому, как поднималась и опускалась ткань. Вертер слушал мерное гудение вентиляционных систем, ощущал на лице слабый ток воздуха, любовался игрой пробивающихся сверху лучей света. И удивлялся, как мало нужно на самом деле для наслаждения. Он снова обратился к своей машинной памяти. В ней хранилось множество данных, оставшихся со времен бесконечных тестов и испытаний в исследовательском центре. Бессистемных, относящихся с самым разным областям деятельности и по большей части не несущих никакой пользы. Но сейчас Вертер знал, что именно ему нужно. Он искал книгу, старинную классику. Антуан де Сент-Экзюпери, 'Маленький принц'.
'На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз... и не находят того, что ищут...'
'Не находят, — согласился я.'
'А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды...'
— Вот видишь, Темный Принц, мы стояли у самого края, — прошептал Вертер одними губами. — Мы почти склонились перед тобой. Но судьба благоволила нам, и мы извлекли урок. Мне не нужны обещанные тобой безграничные наслаждения, не нужна жизнь ради удовольствия. Оставь их для слабых людей, рассеянных по галактике, и потерявших себя на ее просторах. Я — землянин, и у тебя нет власти надо мной.
Он не понимал, кому шептал эти слова, не мог осознать их смысл, и того, что побудило его произнести их. Но когда они сорвались с его губ, словно пропали впившиеся в душу крючья, а чувство близости варпа угасло. Даже дышать стало легче.
Дрон-череп с тихим гудением спустился откуда-то сверху и завис прямо перед его лицом, а через секунду ожила вокс-бусина в ухе.
— Расслабляешься? — иронично спросил Варез.
— Обретаю душевную гармонию через созерцание техносферы. Если у тебя дело не срочное, загляни через пару дней, я только начал входить в нужный ритм.
— Боюсь, наш отдых закончился, толком не начавшись. Сними с сервочерепа трос с кошкой и лебедку, и следуй за ним. Я выведу тебя наверх.
— Эта ниточка-то выдержит? Я сам больше сотни килограммов вешу, да еще и груз у меня.
— Эта 'ниточка' держит ударную нагрузку до трех тонн. Надеюсь, ты не успел так отъесться на планетарных яствах.
— Очень смешно. Показывай дорогу.
Вертер взвалил на плечо возмущенно замычавший куль и двинулся следом за дроном. Дальнейший путь занял довольно приличное количество времени, включая в себя не только чередование попыток закрепить кошку и дальнейшего подъема на лебедке, но и блуждания по каким-то коридорам, устеленным трубами и проводами. Нигде не было никаких указателей или маркировок, а пол покрывал нетронутый слой пыли. Либо у местных коммунальных служб очень крутая система диагностирования неполадок, либо конструкции настолько надежны, что в принципе не выходят из строя.
Когда он, наконец, выбрался на открытое пространство, то увидел, что уже давно стемнело. Впрочем, уличное освещение немногим уступало по яркости дневному свету, и из-за этого через прозрачную оболочку шпиля не было видно ни одной звезды. Но невозможность полюбоваться на незнакомые созвездия была меньше проблем по сравнению с необходимостью передвигаться незаметно. Стоя на крыше, Вертер находился в тени, но внизу его ждет масса совершенно излишнего внимания. Ночная жизнь кипела, людей на улицах было как бы ни больше чем днем, вдобавок минимум из трех разных мест слышалась музыка. Ну или то, что должно было казаться музыкой, поскольку исполнялась она в совершенно отличной от второго столетия М3 манере, в непостоянном темпе и ритме.
— Куда дальше? — спросил Владислав по воксу. — Тут немного людно.
— Давай направо по крышам, — приказал Варез. — Через четыре квартала снова поверни направо и пройди еще два квартала. Группа встретит тебя там.
— Сначала скалолазание в вентиляции, потом беготня по крышам, — недовольно проворчал киборг, когда связь отключилась. — Мы Инквизиция или любители городского экстрима?
Пленница (блин, или все-таки пленник?) вдруг сильно задергался, так что пришлось угомонить его (или его?) крепким ударом в бок.
— Лежи и не трепыхайся, — приказал Владислав. — Или я переломаю тебе ноги.
Угроза мутанта явно не впечатлила. Он продолжал мычать и биться так, будто пытался разорвать множество слоев ткани и вырваться на волю. Не видя иного выхода, Вертер снова перевел системы в предельный режим, помянув техножрицу Мегане и ее отца добрым словом. Последний сдержал слово, и всю работу она сделала за полцены, да так добротно и аккуратно, как Вертер сам бы в жизни ничего не спаял. Запасные батареи висели в чехлах на ремне штанов, и со стороны выглядели совершенно безобидно.
Стиснув свою ношу буквально стальной хваткой, он прыжком с разбега перелетел на соседнюю крышу. Да уж, так недолго и увлечься. Но стоит помнить, что предохранители ему встроили не просто так, а для защиты опорно-двигательного аппарата. Если лопнут искусственные мышцы или сломаются кости, симпатичная техножрица уже помочь ему не сможет. А вот снизойдет ли до ремонта Варнак? Это выяснять что-то совсем не хочется.
Через минуту бега Вертер добрался до места, о котором ему говорил Вареза. То был какой-то узкий и извилистый закоулок, обделенный светильниками, и лучшего места для тайной встречи было не сыскать. Сервочереп нырнул куда-то вниз, и киборг последовал за ним, перепрыгивая от одного выступа к другому, не давая скоростному спуску перейти в неконтролируемое падение. Он приземлился на три точки, пригибаясь под весом отчаянно брыкающегося мутанта, и огляделся.
— Чтоб вы знали, ребята, — искренне сказал он, — я охренеть как рад вас видеть.
— А вот мы не очень, — отозвалась Айна, держа хеллган наготове. — Ты знаешь, что на некоторых планетах гонцов казнят за дурные вести?
— У меня на родине в дикие времена тоже такое водилось. Но мы же цивилизованные люди, верно? Вон, гляньте чего надыбал.
Вертер уложил куль на пол и длинным движением распорол занавески вдоль, являя на всеобщее обозрение свою добычу. Инквизиторские оперативники были людьми опытными, и ужасаться не спешили, но омерзения не скрывали.
