До машинариума он добрался через четверть часа. Предположительно, эта область должна была внушать почтение перед могуществом Омниссии и машинными духами, оказавшимися на поверку древними фрагментами мусорного кода. Вертера громады разнообразных устройств не впечатляли. С его точки зрения, весь машинариум представлял собой технический кошмар, изобилующий пучками кабелей, переплетенными массивами трубопроводов и вывернутыми наружу внутренностями механизмов, сочащимися каплями масла, между которых клубились облака ладана.
'Здесь забыли, что такое техника безопасности и грамотная компоновка? И где техножрецы?'.
Долго искать не пришлось. Из клубов ладана вышла двуногая фигура, похожая на паука в красном плаще, и возмущенно надвинулась на него.
— Ты что, не знаешь, что священное место запрещен вход посторонним?! — рявкнул техножрец подозрительно высоким голосом. — Проваливай отсюда, мешок с мясом, пока не стал заготовкой для сервитора!
'Мешок с мясом? — Вертер оценивающе оглядел его. — Друг, если сравнивать нас двоих, то мешок с мясом как раз ты'.
— Я из свиты инквизитора Тора, — сказал он вслух.
— Я вижу.
— ...и мне кое-что нужно.
— А мне нужно, чтобы ты убрался.
— Что-то ты слишком крикливый для служителя Бога-Машины. А как же 'плоть слаба', и все такое?
— Не твое дело, вон отсюда.
— Полегче, адепт. Мы тут все заменимы, но меня заменить сложнее, — на всякий случай, Вертер положил руку на рукоять револьвера. — Я с радостью уйду, но мне нужны кое-какие инструменты и материалы для модификации своей аугментики.
— Нет, ты сначала уйдешь, а потом я, может быть, выслушаю, чего тебе надо.
— Ладно-ладно, только не надо кричать. Духи машин плохо реагируют на слишком громкие звуки.
— Тебе-то почем знать?
— Я сам машина на две трети и, как видишь, шума не люблю, — подтверждение своих слов, Вертер стянул с рук перчатки и продемонстрировал бионические кисти.
— Так, — техножрец, уступавший ему ростом на голову, а весом более чем вдвое, принялся подталкивать его к выходу. — Проходи, не задерживайся.
Добившись своей цели, техножрец снял с лица респираторную маску и требовательно воззрился на нарушителя. Точнее, воззрилась. Суровый адепт Бога-Машины оказался довольно миловидной рыжеволосой девчушкой, которую Вертер в прежние времена принял бы за студентку. Аугментика у нее если и была, то красный балахон ее скрывал, а сходство с пауком ей придавал механизм, похожий на массивный металлический жилет, к которому крепились дополнительные конечности-механодендриты. Киборг чуть не испустил разочарованный стон. Первая встреченная за две недели (и сорок тысяч лет) привлекательная женщина оказалась чокнутой сектанткой, ненавидящей собственную плоть. Впрочем, свою маску он тоже снял.
— Ну, чего хотел? — техножрица сердито уперла руки в бока, а ее механодендриты встопорщились, словно пытались придать хозяйке более грозный вид и сделать ее выше ростом.
— Ну... короче, мне нужно соединить вот эту хреновину, — Вертер показал батарею от лазгана, — с вот этим разъемом, — он приподнял полу рубашки. — А еще очень желательно соорудить какое-нибудь надежное крепление, чтобы ничего случайно не расконтачилось. Я могу сделать все сам, но у меня нет материалов и инструментов. Слышал, что у вас можно разжиться всем необходимым.
Техножрица одним механодендритом извлекла из складок балахона очки и надела их, а другим отобрала у Вертера батарею и поднесла к глазам.
— Это стандартный энергоблок, одобренный Департаменто Муниторум, — заключила она.
— Я знаю.
— И ты собираешься подключить его к своей аугментике?
— А что не так?
— Если не считать того, что он просто сожжет ее, то ничего.
— Это еще почему?
— Потому что этот энергоблок заряжают в лазган. А в лазган его заряжают потому, что он отдает за раз очень много запасенной энергии.
— Тоже мне, проблема. Накину сопротивления, кабель возьму потоньше...
— И машинный дух разгневается от ненадлежащего обращения, после чего батарея взорвется. И варп бы с тобой, но она расплавит все в радиусе нескольких метров.
— Что, вообще никак? — Вертер старался не показывать разочарования. — Моя аугментика жрет энергию как не в себя, и это плохо сказывается на автономности.
— Сначала объясни, куда ты дел все встроенные гальванаторы. У тебя обе руки бионика, должно быть по одному в каждой.
— А еще обе ноги, почти весь скелет, большая часть мягких тканей корпуса и некоторые участки мозга. Никаких гальванаторов не знаю, всегда подзаряжаться приходилось.
На лице техножрицы отобразилась нечитаемая смесь чувств.
— Тебе эту бионику где ставили?
— На родной планете.
— Наверняка какой-нибудь дикий мир.
— Не знаю, сравнивать пока не с чем, — сухо ответил Вертер. — Если тебе от того станет легче, ее уничтожили ксеносы.
— Я бы сказала, что сочувствую, но предоставление заведомо неверных данных неугодно Богу-Машине. Дай-ка подумать, — рыжая поправила очки и принялась вертеть в зажимах батарею. — Значит так. Тащи двести тронов и будет тебе крепление, с переходником и трансформатором.
— Что, и машинные духи не разгневаются?
— Общение с духами машин — мое право и обязанность. Ну-ка, сними одежду.
— Девочка, мы пять минут всего знакомы, я еще не готов к таким отношениям.
— Спину покажи. Во имя Марса, у тебя больше благословений Омниссии, чем у многих инженеров-провидцев, но ведешь себя как...
— Как мешок с мясом, — закончил за нее Вертер. — Но я люблю свои эмоции, свои инстинкты и слабости. Инквизитор сказал, что Император сотворил людей совершенными, и кто я такой, чтобы спорить с этим? Может, слабость — это никакая и не слабость, на самом деле?
— Так, что это за материал? — техножрица будто пропустила его слова мимо ушей, задрала рубашку повыше и одним из механодендритов попыталась ковырнуть обшивку. — Тоже с родной планеты?
— Ага. Не знаю точного состава, это легкий нержавеющий сплав, в кристаллическую решетку которого внедрены углеродные волокна. Получается легко и прочно, только починить нельзя. У вас такого нет.
— У Адептус Механикус есть все, а чего нет — то и не нужно. Откуда повреждения на боку?
— Это я решил скрестить мечи с космическим десантником и пропустил удар пиломечом.
— Еще за триста тронов получишь новую пластину, даже легче и прочнее прежней.
— Я подумаю на этот счет. Для начала мне и батареи хватит. Двести тронов, да... как на счет кредита? У меня временные трудности с наличностью.
Симпатичное личико техножрицы ясно отразило эмоцию 'ну-кого-ты-пытаешься-надуть?'.
— Вот когда преодолеешь трудности, тогда и приходи, — ответила она. — А у меня много работы. Пока.
И, вернув на прощание батарею, скрылась в глубине машинариума. Вертер проводил ее взглядом, но просторный красный балахон скрывал все, на что стоило бы посмотреть. Он разочарованно вздохнул и убрал батарею в карман.
'У нее почти нет аугментики. И даже внешне явно младше меня. Наверное, еще недавно была обычным человеком, пока не вступила в культ. Ну, хоть приятно было пообщаться... относительно. Будто съел конфету, смоченную машинным маслом'.
Он вернул на лицо респиратор и уже собрался уходить, когда его окликнули.
— Простите, господин, — голос был мужским, тихим, и не особо смелым.
Вертер обернулся на звук и заметил высокого, худого человека, одетого в грубую одежду матроса. Он осторожно выглядывал из-за угла, словно опасался, что его тут поймают.
— Прощаю. Что вам нужно?
— Не здесь... давайте отойдем.
От такого предложения Вертер сразу напрягся и приготовился, если что, мгновенно выхватить револьвер. Главное, не пропустить удар в голову, а дальше преимущество на его стороне...
— Ну давай. И без глупостей.
— Что вы, и в мыслях не было...
Они прошли коридором, и вышли на соседнюю палубу.
— Ну, в чем дело?
— Прошу меня извинить, я случайно услышал ваш с Мегане разговор...
— Подслушивал?
— Нет-нет, просто шел мимо, — матрос немного осмелел и выпрямился. — Вы хотели получить от нее какую-то помощь, верно? Купить ее умения и тайные знания?
— Верно.
— Она сможет вам помочь. Она всегда была умницей. Но даже ее работа не стоит столько, сколько она потребовала.
— То есть, двести тронов — это слишком много?
— Да! За такие деньги можно две недели питаться настоящим мясом и с приличным самогоном или купить несколько доз обскуры. Или двадцать патронов к дробовику, если на то пошло, — матрос понизил голос. — Знаете, я мог бы попросить ее за вас. Чтобы она сбавила цену.
— Весьма ценю ваши добрые намерения, но снижение цены не поможет. Мне все равно нечем ей платить.
— О, это тоже не проблема. У нас, у команды технических палуб, есть некоторая проблема... которую могут решить только хорошо вооруженные люди. А вы как раз из таких.
— Я не собираюсь лезть в ваши внутренние дрязги. Исчезни с моих глаз, и я сделаю вид, что ничего не слышал.
— Нет-нет-нет, все не так. Я говорю о заброшенных палубах. Это несколькими уровнями ниже, они начинаются от двигательного отсека и заканчиваются перед бортовыми орудийными батареями.
— И?
— Это же заброшенные палубы, что еще тут нужно объяснять? Там обитает какая-то дрянь. Может беглые рабы. Может, это мутанты. Или еще что похуже. Или все сразу. Я не буду вам врать, потому что сам не знаю, и знать не хочу.
— Бред какой-то... и капитан позволяет этой 'дряни' плодиться на борту?
— Капитан, конечно, возьмется за проблему и пошлет туда вооруженный отряд, но только если она начнет угрожать всему кораблю. А если иногда рядом с заброшенными палубами пропадают матросы, это никого не заботит. Несчастный случай, обычное дело.
— А сами?
— А что сами? Без объявления общей тревоги у нас оружия только ломы и прометиевые горелки. Да и темно там, хоть глаз выколи.
— Подведем итог. У вас завелась вредная живность в подвале, и вы хотите, чтобы единственный несчастный человек, не имеющий за душой ни трона, молча пришел и все поправил? Рискуя своей жизнью, которую он, по совести, должен употребить на служение Императору, а не на уборку грязных трюмов за пару тронов?
— Эээ... да, так и есть.
— Вы с этой... с Мегане случайно не родственники? — Вертер прищурился. — Можете не отвечать, я и так вижу, что да.
— Она моя дочь. Была. Пока ее не забрали к себе Механикум.
— И как вам оно?
— А как должно быть? Она с детства имела талант к технике, и теперь счастлива. И стоит в иерархии куда выше, чем должна была по рождению. Надев красную мантию, она стала считаться младшим офицером.
— Ладно, вам виднее. Давайте уже поговорим за деньги.
— Сто пятьдесят...
— Друг, прости, не знаю твоего имени... ты, kurwa pierdolena, не слишком ли обнаглел? Может, меня ты не боишься, но побойся Императора! По-твоему, это адекватная цена за смертельную опасность, и расход дорогостоящих боеприпасов?
— Хеллган питается от батарей...
— Уверен, это просто гениальная идея — устраивать перестрелку на космическом корабле с применением оружия, предназначенного для прожигания брони.
— Да мы тоже матросы, а не богачи.
— Сколько человек состоит в команде технических палуб?
— Тысяча десять, не считая малолетних детей, рабов и сервиторов.
— То есть если скинетесь по трону с каждого, будет в самый раз.
— У некоторых и столько нет.
— Да, дилемма. Тысячу вы мне не дадите, а за сто пятьдесят я никуда не пойду. В таком случае, предлагаю компромиссный вариант. Возьмем среднее, немного округлим вниз, потому что я очень добрый и мне скучно. Получается пятьсот тронов. За это я пойду на заброшенные палубы и убью там все, что встречу. По рукам?
— Не все, что встретите, а просто — все, — согласился пустотник неохотно. — По рукам.
— И последний вопрос. Как твое имя.
— Я Фраст. Фраст Ристис.
— Рад знакомству, Фраст, можешь звать меня Владом, — Вертер подобрал с пола валявшийся там металлический прут. — Видишь железяку?
Он без особого труда завязал прут узлом и протянул его матросу.
— Держи, на память. На память о том, что я сделаю с твоими костями, если надумаешь меня кинуть.
Пустотник угрюмо надулся.
— Ну, показывай, где там твои палубы.
Путь оказался не слишком далеким. Через несколько спусков по узким и крутым лестницам они оказались у очередного пролета, за которым начиналась кромешная темнота.
— Все, — сказал Фраст. — Дальше — заброшенные палубы. Можете считать меня трусом, но я туда ни ногой. Буду ждать вас тут к началу следующего дневного цикла.
Вертер достал из разгрузки визор и подключил его к голове, сразу переведя его в инфракрасный спектр. Затем достал револьвер и проверил барабан. Пять патронов заряжены, еще двадцать есть в обоймах... если не придется повстречаться с чем-то вроде генокрадов, этого, по идее, должно хватить. За спиной — хеллган, общий запас сверхъемких энергоблоков составляет сто пятьдесят выстрелов... но это на совсем крайний случай.
'Нет, лучше принять меры заранее', — подумал он и быстро провел неполную разборку, чтобы свести до минимума фокусирующие линзы и таким образом минимизировать пробивную силу.
— Главное, деньги прихватить не забудь, — Вертер проверил, легко ли вынимается из ножен штык-нож.
— Обязательно, — Фраст явно нервничал, глядя в черноту спуска.
— Хммм... — новоиспеченный охотник на мутантов потянул носом. — Ничего не чуешь?
— Нет... сэр.
— Показалось, наверное.
'Пахнет варпом... И нет, мне не кажется'.
Взведя курок, Вертер шагнул в темноту.
ПРИМЕЧАНИЕ:
(1) На самом деле, согласно рулбукам, экипаж фрегата класса 'Меч' составляет 26 тысяч человек, но раз уж 'Таласа Прайм' сильно переделана под нужды конкретного инквизитора, пусть будет поменьше.
* * *
Несколькими часами позднее, кают-компания инквизиторской свиты
Время суток на 'Таласе Прайм' по понятным причинам было довольно условным понятием, поэтому 'вечером' для удобства называлось время, начинавшееся примерно за три часа до отбоя. К этому моменту все аколиты заканчивали свои намеченные тренировки, откладывали в сторону учебные пособия, посвященный различным видам ксеносов или планетам сектора, и вкушали незамысловатый отдых. Обычно в кают-компании собиралась только оперативная группа 'Палец'. Инквизитор со свитой не фамильярничал, чтобы не портить субординацию, и появлялся лично только по серьезному делу. Сестра Хаддрин составляла компанию от случая к случаю, чаще предпочитая компанию судовых клириков. Магос, понятное дело, редко покидал свою мастерскую, а Варез почти всегда вкушал вечерний рекаф в обществе своих любимых фолиантов и свитков. Недавно присоединившийся к отряду Железка тоже скромный досуг игнорировал, половину 'дня' тренируясь на износ, а вторую — безвылазно сидя в архивариуме. По мнению Германа, это было свидетельство не нелюдимости характера, а похвальной жажды знаний.
Джею Спенсеру мнение Германа было побоку, как и все прочие тонкие материи. Он ценил простые вещи и суждения, стараясь не вдаваться ни в зубодробительные дебри Имперского Кредо, которым пыталась потчевать товарищей Хаддрин, ни в глубокомысленные рассуждения командира-псайкера, ни в занудство адепта Торрента. Ему было довольно понимания, что он воин Императора, а в галактике еще остались живые ксеносы.
