Одинокому потоку стало труднее избавляться от непрошеных воспоминаний, чувств, обрывков дум. Но я справлялся, обязан и точка. Запятые потом расставлю.
Моя сегодняшняя цель — Западный Тракт. От станицы ближайшего графства с двумя дугами грунтовых дорог, касающимися с десяток сел, плюс на основном тракте четверик. Все вокруг густой чащи, не имеющей ни рек, ни озер, с негодниками-ручьями, убегающими под землю едва ли не у самого выхода на оную. Холм — труп когда-то большой горы, облепленный низкорослыми корявыми деревьями с мрачной атмосферой таинственности.
Моему глазу Виката предстало отличное всхолмие, на котором паслась отара овец, виднелись коровы и гарбахи. Ленточка реки была забрана толстыми и тяжелыми решетками крепостной стены серого замка, два донжона которого высились на двух горках со скальными гребнями, расходящимися под тупым углом, в котором притулилась искомая станица графства, чей герб — колос, выгнувшийся к шее единорога, выставившего рог на север. Огромное знамя трепыхалось на жестком ветру. На второй башне флагшток гордо держал знамя Хофоха — Ра, меж двух лучей которого на синем фоне золотой же колос, прямой и спелый. Решил зайти с другого боку, приметив вдалеке ориентир для телепорта.
Неожиданность попадания под сканирующий луч собственной разработки вызвала легкий ступор, не дав среагировать как следует. Интеграл дернул хвостом, не поняв резкой остановки, раздался ледовый хруст замороженной ветки.
Мои щиты, естественно, среагировали как должно, а вот раэкапу засветился — крупный хищник на фоне внезапного появления. Мысли пронеслись, а руки уже держали Аюуо, готовый к считке.
— Ах-ха-ха! Ворованные! И кем, Интеграл? Рульфкой!
— Мяау!
— Упс... — я непозволительно расслабился.
Следом за вторым пробегом работающего на передачу всем доступным владельцам часов факта украденности, точнее снятия с трупа предыдущего владельца и неумелой активации через специально оставленную лазейку, луча прошлось детектирующее кольцо иного рода, тут же пропав с примитивным сообщением — обнаружен крупный живой объект.
Любопытство победило — активировал собственное сканирование в западном направлении, откуда все пришло. Метрах в ста в лесу шел бой — группа глоров, ммм, рульфийка, дварф, человек, два человека, и... ээ, оборотень? Да, все верно. Бьются против йейля, отчаянно отмахиваясь от трех недобитых матерых симплициссимусов, девять трупов их сородичей поменьше валялось тут и там. Я как раз находился в их тылу, чем немало их встревожил — там были их лагерь с оставленными животными. О, какие это были животные — два коричневых единорога, не совершенно диких ремптусскийх, а другой породы. Ну чисто лошади, только с рогом, на котором у основания было толстенное кольцо, фонящее ментальной магией, на ногах волосяные носочки, прикрывающие мощные копыта с выглядывающими заостренными подковами. Грива и хвост забраны во множество колечек, оттягивающих лоснящуюся пышность вниз. Расседланы и привязаны и толстому ильму. Рядом два ездовых барана со спиральными рогами. Тоже подкованными и с нехитрыми крепежными кольцами на рогах, держащими зачехленные лезвия, направленные точнехонько на оппонента при бодании.
Интеграл сам уже все понял и учуял, начав подкрадываться к месту действий, минуя опасных животных, оставленных в лагере. Как я понял, на клан симпов невдалеке приготовили ловушку, но вмешался йейль, подранив дварфа и человека-воина. Он ловко уворачивался и вращал рогищами, отбивая клинки.
Все бившиеся имели на цепи в палец толщиной блямбу в виде расправившего крылья кондора, очень искусно сделанного, при движениях не отлипающего от одежды, специально напоказ. Свободные наемники, причем птицы высокого полета. Эта братия с успехом трудилась, принимая в свои ряды многих, за долю в добыче или еще на каких условиях. У одного был медный знак, у другого серебряный, третий — золото с каменьями, четвертый — платина. Платину и каменья я еще не видел. Хм!
Подлеченный человек, прихрамывающий, был со щитом, по косой встречая им мощные клыки. Дварф переключился на крайнего из симпов, а черный мастиф все пытался запрыгнуть на спину йейлю, трижды, за время моего подхода, лишь задевая лапами да располосовывая бок, вынуждая его сделать Шаг к другому противнику, что крайне неодобрительно воспринималось рульфкой, вынужденной оставить лук. Потому оборотень, или точнее перевертыш ввиду полного контроля своих действий в зверином обличье, в данный момент, когда я был уже очень близко, старательно готовился.
Второй человек, маг, изредка кидал в симпов сосульки. Его чакра донимала самого жирного, тщетно пытаясь пробить его броню на хвосте, зато спина и шея кровоточили от характерных ран. Занятненький посох, мне такой же Лейо советовал. Маг периодически с волнением оглядывался назад, больше не получая ответов от сканирующего кольца — я решил, что безопасность Интеграла важнее его брезгливого отношения к щитам личной чебро. До покрытия его чешуей я не дошел, сберегая свои и его нервы.
Дварф орудовал боевым молотом. С одной стороны полукруглое лезвие, штык, и молот, поверхность которого была бугристой — подобная была у меня на родине у молотков для отбивания мяса. Зачарованный молот ранил кожистые крылья, держащие симпов только за счет их магии и то невысоко — на уровне верхушек деревьв. Подгадав момент, кубик подсек одну из дурацких куриных ног существа, не оглушившего криком только из-за магической защиты, наложенной на камни, подвешенные на шнурах к веткам деревьев.
Рульфка была карающей богиней. Ярко светились камни в серьгах и кольцах на всех пальцах. Четырехгранный кончар так и мелькал, оставляя за собой огненный шлейф. Противник с подбитым глазом уклонялся, но все медленней и медленней. Рубящие удары причиняли вред только огнем, причем было видно, как постепенно затухает огромный рубин в перекрестье — заряд кончался. Вот шестое кольцо отдало свою силу — драконоподобная морда получила по тыковке, практически одновременно с удачным ударом дварфа.
Этот удар смотрелся красиво — на башке нарисовалось подобие мишени. Сверху, на расстоянии десятка метров, прошлись кольцеобразные волны, сходящие в одной точке, где образовывался плотный воздушный шар. Последняя волна его воспламенила и будто кий ударил — шар точно вмазался в мишень. Сработало еще одно кольцо, став бледнее, оно отразило огненные ошметки. Дварф был далеко, его недостало.
Симп только пастью клацнул, оглушенный. Этого хватило, чтобы с криком:
— Кьяа!
Кончар выглянул из затылка и быстро вышел из прожаренного мозга, из двух отверстий повалил дымок, смешавшись с идущим от макушки. Туша замертво упала.
Криком воспользовался мастиф, точно запрыгнув на спину замешкавшегося зверя. Магу стало не до кого-либо — его прессовал третий симп, которого сосульки и глыбы лишь злили, рвя крылья и ломая на них суставы. Отборный мат только из уст рульфки да гнома, бас пса да тяжелое дыхание выдыхающихся людей.
— Ну... /непередаваемая смесь из малора, лора, рульфского и дварфского диалектов/. — Ее кинжал прошел по касательной к сфере моего щита, улетев в малинник.
Интеграл как раз вывел нас к краю просторной поляны. Рульфка, едва вытащив свой меч, второй рукой уже сняла метательный кинжал с перевязи и с разворота метнула в мою сторону. Ее тирада приподняла мои брови.
— Отж!.. — выдохнул маг, запнувшись и падая на спину. Чакра скатилась со шкуры, обе руки вцепились в посох, держа генерируемый им воздушный щит, пленка которого стала прогибаться под ударами драконоподобной морды с пастью, истекающей ядовитой слюной, сбегающей вбок.
— Скотина! /вновь ее мнение обо мне/.
Но на помощь откликнулась незамедлительно, в по кошачье грациозном прыжке воткнув меч в место, где полагалось быть ушной раковине, продолжая беситься уже из-за нерасторопного согрупника, умудрившегося запнуться на ровном месте с разбросанными тут и там фрагментами тел других симпов, о которых она умалчивала. Меч ушел на фалангу, но вызвал дикий крик боли и отвлек симпа от лежачего, которому таки отдавили лапой ногу.
— Крио.../фраза на малоре/, — седой мальчик с возрастом старика ткнул пяткой посоха с ярко вспыхнувшим синим сапфиром шарообразной формы в бок опрометчиво отвлекшегося зверя, давшего собраться с силами и произнести ключ-активатор.
В этот момент страшно то ли заблеял, то ли заклекотал йейль, на котором мастиф раздирал холку и в которого человек воткнул свой гладиус с пробегающими по клинку голубыми разрядами от голубого камня в перекрестье к кончику. При попадании в грудь вставшего на дыбы зверя по желобу прошлась настоящая маленькая молния и ставшая причиной истошного вопля. Человек, не боясь испачкаться, налег сильнее и, отбросив щит, двумя руками проталкивал оружие, присев для упора из-за начавшей опускаться туши, передние ноги которой уже не подчинялись мозгу, мелко дрожа, и потому став неопасными для опытного воина. Мастиф без боязни быть задетым рогами вгрызся в шею, мощными челюстями нарушая единство позвоночника.
Я знал, как надоели котику ежики, и как он любит ящероподобных. Легко соскользнул, передав образ крайнего. У гнома были проблемы: руны и замысловатый узор боевого молота после перерубания ноги окончательно потухли, сейчас он наносил удары тупой частью, тяжело дыша после вдыхания ядовитых выдохов симпа. Одна рука висела плетью — кольчуга была пробита хвостом, попавшем не в наручень, а локтевое сочленение. Ему на помощь никто не успевал.
В момент, когда посох ударил в плечевой сустав крыла, покрывшегося инеем, но до конца не замерзшим, раэкапу уже проделал по краю два прыжка. Умный гном быстро смекнул, что к чему, вместе с оружием отпрыгнув и перекатившись, оставшись без противника. Интеграла прикрыли фениксы, сами так решив. Два взмаха и огненные всполохи в с фиолетовыми и зелеными кончиками продырявили крылья словно бумагу, выели много, прежде чем потухнуть через вдох.
Это же время потребовалось котику, чтобы в исходящуюся криком пасть засунуть кончик хвоста и как следует пошуровать там, тыкая в язык, небо, челюстные мышцы. Глаза явственно заледенели вслед за ротовой полостью. В прыжке под глухое уханье дварфа Интеграл захавал нижнюю челюсть, прижав собой трепыхающееся тело. Его хвост лишь раз ткнул в шею, с которой отломилась ледяная башка, подхваченная моей воздушной рукой и плавно опущенная на землю. Это любимое лакомство моего спутника, я знал это и потом получил благодарный взгляд с синей радужкой.
Все остальные удары прошлись по еще во многих местах целому крылу, попадая не в перепонки, а в кости. Перевернувшись в прыжке, лапой с огненным росчерком перебивая еще опасных хвост с острым кончиком, раэкапу принялся с довольным видом как вафлей громко хрустеть перепонками направленного вверх и вбок застывшего крыла, покрытого инеем, и к себе подтягивая хвостом при этом замороженную голову. На его спине пристроились оба феникса, поворачивая голову то так, то эдак, обозревая поляну, в основном двигающихся посторонних на ней.
— Оха-хо-ха! — с хрипотцой умилился гном бешено сопящей и возвышающейся над всеми рульфке, не находящей слов, только скупыми движениями точеной головы пару раз переведшей мечущие молнии песочные очи, под цвет фракталов, с раэкапу на меня и обратно, автоматически убирая чистый и погасший клинок в ножны, после вытаскивания из глаза последнего поверженного на поляне противника.
— Он заслужил свою голову, почтенные. А вам их крылья не нужны?
— Нужны!!! Ялов...
На ха-ха пробило мастифа, но он ловко скрыл это за чихом и стал следить исподлобья, ловко слизывая большую часть выливающейся из раны йейля крови.
— Простите, ваш лифчик до сих пор не кожаный? — глядя на нее и гнома мне в голову больше ничего не пришло, акромя этой пошловатой грубой шутки.
А рульфка была вся в коже, с ног до головы. Где-то блестящая черная, где-то матово коричневая, где-то чешуйчато асфальтовая. Прочная и легкая броня, не лишенная изыска. Она выгодно подчеркивала свою мускулистую фигуру с соразмерной ее комплекции грудью. На ней было много ремней и ремешков с креплениями для самых разнообразных кинжалов, а так же просто свисающих дугами и лентами с заклепками на концах. Каждая деталь была явно продумана. Эдакая женщина-вамп.
Седой при моих словах покраснел, сквозь кровь была видна и багровость пепельного, подбиравшего свой щит и кинжал. У мага дрожали губы в сдерживаемом смехе, у воина были напряжены, а гном крякнул, закашлявшись кровью.
Командирша, я в этом больше не сомневался, задохнулась и изящным жестом королевы, отсылающей прочь неугодного рыцаря, отправила в мою сторону огненную классическую паучью стрелу 24бис, на пальце потухло еще одно кольцо. Маг уважительно приподнял бровь, не переставая выуживать из поясной сумки всякие амулеты, когда стрела, подобно кинжалу, улетела в ту же сторону. Уголок моего рта чуть приподнялся, намекая на щечную ямочку, когда инфэо угодило прямехонько в тот самый кинжал. Прощально полыхнуло зеленым и голубоватым пламенем в обрамлении огненого. Все ее серьги в истинном зрении активно заработали, взгляд прищурился, очи налились золотом — она изучала меня в магическом диапазоне, так же поступил ее человеческий спутник, вынувший длинный стилет с жутковатыми черно-белыми плетениями, в обычном зрении это был, пожалуй, красивый предмет с шикарным алмазом в навершии, чистым.
— Что вам потреба? — жестко. Голос пепельного, ставшего рядом с Ней, был красив и звучен.
— Побаловать Интеграла, — кивая на приступившего ко второму крылу котяру. — Он такого вкусного еще не ел, — у мага все же заползла улыбка на лицо, выдавая качественное образование.
— Да расслабься, Вик! Эй, Нор, давай пользуй, а то жуть как колит! Кабы не яд тама...
— Терпи, не яд, — удостоил седой его косым взглядом.
Выдав на малоре фразу с посохом в руке, он тем самым перевернул тушу на спину и воткнул в область сердца свой стилет, легко вошедший в сочленение чешуй. Дварф лишь цокнул языком. Мастиф зычно гавкнул в сторону раэкапу, а тот и ухом не повел, зато на пса сразу оба феникса одинаково уставились, отчего тут шустро уткнулся в тушу, пофыркивая. На передних его лапах было два шипастых браслета, на шее висела изящная цепочка, с виду дамская. Я ощущал, как перевертыш нервничает. Он пытался создать видимость животного, пусть и умного, спутники все знали и видели его смех, за которым он пытался скрыть обеспокоенность моей персоной, чистой для его чуткого носа.
— Слышь, чел, вали покуда цел! Добыча наша, — примерный смысл без мата.
Алмаз тем временем стал светиться, вбирая в себя распадающееся эфирное тело, а маг вел тихий речитатив на малоре. Брр! Потом резко вынул и сунул в стеклянную пробирку с какой-то жидкостью, вобравшей в себя впитанное, и быстро заткнутой пробкой. Маг пошел к ялу. К туше, от которой мастиф вальяжно отошел.
— Ну и манеры, а ведь как похож на даму... Фу, котик.
— Мряу!
До рульфки дошло последней, однако она неожиданно успокоилась, с лица спали все эмоции, а нога сама собой вдруг пнула пса под брюхо, как шавку облезлую. Не ожидавший такой подлости по щенячьи взвизгнул, превратив полет в отпрыг, и зло сощурив глаза на обидчицу.
