Загадка Либастьяна, или Поиски богов

Покидая комнату следом за Элией, Лейм не удержался и втихомолку запустил в мальчишечку струйку целительного заклинания, чтобы подкрепить силы больного. Принцесса, кажется, не заметила подвоха. Как только она вышла из спальни Лиама, на богиню устремились вопросительные, исполненные надежды взгляды перепуганных мальчишек. Повинуясь ее приказу, они оставили спальню больного, но так и не разошлись, а расселись почти у самой двери, как стайка голодных волчат, ожидая тревожных известий. Конечно, ребята подслушивали, но много из-за плотной двери было не услыхать.

— Все? Я, наконец, могу заняться исполнением государственного поручения, господа? — обведя взглядом пажей, ехидно уточнила принцесса, вздернув тонкую бровь. — Или из вас еще кто-нибудь хочет отравиться миакраной, повеситься, заколоться кинжалом, спрыгнуть с башни, утопиться? Если так, не стесняйтесь, молодые люди! Только действуйте поскорее, чтобы я разобралась со всеми разом и больше не отвлекалась!

— Но, ваше высочество, мы же не знали, что Лиам выкинул! — попытался робко оправдаться старший из мальчишек, своего рода староста пажей, выловив сияющую из-за спины принцессы улыбку Риса, означавшую, что все в порядке.

— А меня это должно касаться? — не без надменности удивилась Элия, передернув плечами. — Вы живете вместе, а значит, отвечаете друг за друга. И то, что, как ты, Таиман, выразился, 'выкинул' Лиам — вина и недосмотр каждого из вас. Мне не хотелось бы отказываться от ваших услуг, мальчики, но если проблем с вами будет больше, чем пользы, придется подумать над заменой.

— Вы продадите нас принцу Энтиору, ваше высочество? — жалобно воскликнул непосредственный и самый маленький, запуганный 'страшными сказками' более старших ребятишек, Фуадиль — худой, как котенок с помойки, мальчишечка с огромными влажными глазами газели.

— Я не намерена сбывать неугодных мне рабов Энтиору, — констатировала принцесса и саркастично добавила. — Но меня настолько раздражают подобные глупые слухи, распространившиеся среди вас, что, возможно, мальчики, придется отступиться от своего правила и передать самого разговорчивого своему любимому брату на несколько дней для воспитания. Уверена, после его уроков у меня не будет никаких проблем со слугами.

— Мы постараемся не доставлять вам более хлопот, ваше высочество, — испуганно ойкнув, покорно посулили ребята и, демонстрируя обещанные безупречность поведения вкупе с изысканными манерами, синхронно поклонились Элии.

— Надеюсь, — уже у самой двери бросила принцесса и в сопровождении Лейма покинула комнаты, положившись на то, что достаточно приструнила пажей и теперь они с братом смогут спокойно отправляться в библиотеку.

Неохотно расставшись с Элией весьма поздним для себя утром, принц Нрэн немного размялся в тренировочном зале и решил приступить к делам. Обычно, возвращаясь в Лоуленд после сколько-нибудь длительной отлучки, бог проводил очередную проверку обороноспособности государства: ревизировал фортификационные сооружения, состояние пограничных постов, наблюдал за усиленными учениями городской и замковой стражи, и прочее и прочее и прочее. Словом, каждый, кто был задействован в этой области, будь то простой солдат, оружейник или маг, знал, что его высочество не устроит беглое обследование, и немало потов сойдет с люда, пока воитель решит, что его устраивает результат всесторонней проверки.

На этот раз Нрэн намеревался действовать аналогичным образом, не только по традиции, но и для маскировки иных мотивов своего пребывания в Лоуленде. Предварительно, правда, богу предстояло уладить еще несколько срочных дел, первым из которых было надежное размещение ларца с картами из колоды Либастьяна в Замковом Хранилище магического вооружения. Создаваемое заколдованным оружием и доспехами мощное фоновое магическое поле должно было с легкостью заглушить вибрации ларца, сделав его невидимым для колдовского взора.

Охрана Замкового Хранилища, расположенного неподалеку от тренировочного зала, носила почти формальный характер. Большая часть артефактов, находившихся в его стенах, вполне могла позаботиться о себе сама, упокоив навеки незваных пришельцев, будь то банальные воры или заблудившийся в огромном замке новенький слуга. Нрэн всегда чувствовал нечто, своего рода общее сознание Хранилища, устроенного его далеким предком, говорила об этом и Элия, указывая на некоторое сродство между аурой Хранилища и Королевской Библиотекой. И тут и там великих предметов было предостаточно. Нрэн редко пользовался личными магическими средствами ведения боя или защиты, его божественная суть превращала меч превосходной ковки в суперклинок, способный с одинаковой легкостью поразить обычного врага из плоти и крови, чудовище или дух, а доспехи легко отклоняли любые заклинания врага. Чаще всего те рикошетом летели в самого дерзкого чародея. Но значение магического оружия и щитов для прочих, не наделенных его дарованиями существ, рациональный бог признавал безоговорочно. Он знал достоинства и недостатки каждого из многих тысяч предметов, скрытых за дверями Хранилища и всегда входил туда с удовольствием, словно на встречу со старыми друзьями.

Почти игнорируя четверых стражников, несущих пост у дверей, Нрэн взялся рукой за ручку-кольцо и потянул на себя. Раздался легкий щелчок, опознав в посетителе члена королевской семьи, замок открылся. Бог вошел внутрь, оруженосцы внесли следом тот большой сверток, что Нрэн оставлял на ночь в своих покоях, и, положив его на пол, поспешили удалиться. Даже на них, бывалых воинов, тяжким грузом давила аура Хранилища, собравшего в себя всевозможные предметы, с помощью которых одни живые существа убивали других, и массу средств, которые были изобретены для того, чтобы сохранить эту самую жизнь в бою.

Невольная, едва уловимая улыбка коснулась узких губ бога, когда он оказался среди милых его сердцу сокровищ: мечей, копий, алебард, дротиков, боевых цепов, посохов, кинжалов, стилетов, ножей, сабель, тесаков, рапир, палашей, чеканов, топоров, луков, арбалетов, щитов, шлемов, нагрудников, наручей, кастетов, поножей, перчаток и полных доспехов.

Дождавшись ухода оруженосцев, Нрэн разорвал руками плотную мешковину, в которую была зашита ноша. Под тканью оказался комплект доспехов и пара ножен с мечом и ножом. Комплект холодного оружия был выбран воителем в королевскую коллекцию за свои необычайные свойства.

Тихо мурлыча под нос один из боевых маршей, Нрэн нашел свободное место на оружейной стойке, и новинка заняла полагающееся ей место, а Бог Войны взялся за установку доспеха на манекене. Мужчина не спешил, но его руки, привычные к такого рода труду, как руки художника к кисти, двигались с почти неуловимой быстротой, скупые четкие движения, сопровождаемы легким лязганьем металла, могли бы заворожить случайного наблюдателя.

Вот последний штрих — пластинчатые перчатки, инкрустированные мелкими изумрудами и неизвестными Нрэну желтыми камнями, похожими цветом на витарь, были закреплены. Мужчина отступил, чтобы полюбоваться на то, что было для Бога Войны истинным произведением искусства. Вычерненный металл доспехов сиял для него куда более привлекательно, чем солнце. Улыбка на губах принца стала чуть шире, он нагнулся и достал из мешковины ларчик, поднял забрало шлема и опустил свою ношу на планку внутри манекена. Вернув забрало на место, бог прошелся по Хранилищу и, остановившись у противоположной стены, на несколько секунд прикрыл глаза, пытаясь для проверки отыскать ларец внутренним чутьем. Подняв веки, Нрэн с неудовольствием констатировал, что его взгляд устремлен на злополучные доспехи, ставшие тайным убежищем карт. Принц нахмурился, обдумывая ситуацию. Решив, что возможно дело не в сильном излучении ларца, а в его собственной подсознательной уверенности в месте нахождения карт, воин вознамерился устроить небольшую проверку и провел предварительные приготовления.

Выйдя из Хранилища, Нрэн обратился к одному из стражников:

— Вызови лорда Дариса.

— Да, ваш высочество, — кивнул охранник и, повернув печатку с изображением розы и меча на среднем пальце, с силой нажал на изображение. Активизировалось стандартное многократное заклинание связи, каким снабжались все стражники замка, и охранник провозгласил: — Мой лорд, вас желает видеть принц Нрэн.

— Иду, — откинулся, появляясь рядом с Богом Войны, его коллега — лорд Дарис, начальник королевской стражи Лоуленда. Кареглазый мощный мужчина с породистым, чеканно суровым, как лик с древней монеты, лицом. Ему очень шла черно-синяя форма стражника с форменными нашивками — знаком высокого ранга.

Старый знакомый, любовник и ставленник принцессы Элии не вызывал у Нрэна обычную жуткую неприязнь. Да, принц ревновал к Дарису, но и невольно сочувствовал мужчине, угодившему в ту же прекрасную ловушку, что и он сам, ценил способности соперника и доверял ему в деле охраны замка почти как самому себе, ибо, охраняя Лоуленд, тот охранял самое дорогое для себя существо. Впрочем, это не значило, что мужчины дружили или что проверка Нрэном королевской стражи проводилась с какими-то поблажками. Никогда и ни в чем не давая спуску себе, принц не давал его и никому другому.

— Ваше высочество. Что? — лаконично осведомился Дарис, зная, что Нрэн не любит лишней болтовни.

— Мне нужна твоя консультация, — не тратя времени на приветствия, пояснил принц и мотнул головой в сторону Хранилища, приглашая начальника стражи следовать за собой.

Мужчины вошли внутрь, плотно прикрыли двери. И только тогда принц снизошел до сжатого пояснения:

— Я поместил в Хранилище некий новый магический предмет и хотел бы проверить, не ощущаешь ли ты его воздействия на каких-то новых или старых предметах.

— Посмотрю, — согласился Дарис, неторопливо огляделся и медленно двинулся по помещению, прислушиваясь к своим ощущениям.

Он никогда не был магом, но личная сила бога с более высокого Уровня давала свои преимущества, в том числе и тонкое чутье к магическому воздействию и колебанию устоявшейся ауры. Поэтому Нрэн и решил использовать Дариса в качестве шахтерской канарейки.

Начальник королевской стражи начал неспешный обход огромного Хранилища, цепко оглядывая его содержимое, с которым был знаком почти так же хорошо, как и Нрэн. Проходя мимо стойки с клинками, Дарис обронил вопрос:

— Новые?

— Да, — подтвердил принц. — Увеличивают силу и скорость удара, хороши для женщины. Отличная ковка и баланс.

Удовлетворившись пояснениями, Дарис закончил осмотр оружия и перешел к доспехам. Последние, привезенные принцем, он заметил тут же, но осмотрел не менее тщательно и другое снаряжение, стараясь, согласно просьбе Нрэна, почувствовать изменения в ауре Хранилища. Наконец, начальник стражи дал свое заключение:

— Я видел новые клинки и набор доспехов, их ауры не сильнее прочих, если ты, принц, имел в виду какой-то другой предмет, то я его не вижу и не ощущаю.

— Отлично, благодарю за помощь, — задумчиво констатировал Нрэн и приказал: — Можешь быть свободен.

Начальник королевской стражи кивнул в ответ и, не задавая утоняющих вопросов, покинул Хранилище, чтобы продолжить ежедневный обход замка, прерванный неожиданным поручением. Нрэн переложил ларчик из старой брони в новые доспехи, размышляя над тем, почему так очевидное ему присутствие не почувствовал Дарис. Решив обязательно доложить Элии о своих сомнениях, принц вышел из помещения. Следующим в плане принца стояло не слишком приятное, но необходимое дело. Визит к сестре.

Глава 10. Настоящие подарки

Подарки это хорошо, но дарят всякое дерьмо......

С несколькими свертками, парой книг и тремя маленькими футлярами под мышкой Нрэн приблизился к комнатам сестры Мирабэль, самого непоседливого, изобретательного и невоспитанного создания дамского пола, какое, по мнению принца, могло существовать на свете. Иногда Нрэн мысленно вопрошал великого Творца о том, какими тяжкими грехами вызвана его участь — быть опекуном младшей сестры, и клял отца, сбежавшего от своих прямых обязанностей в следующую инкарнацию.

Нет, ну почему Бэль не могла быть нежной, хрупкой, как цветок, чувствительной особой, изысканной в речах, манерах и мыслях, склонной к сочинению романтических виршей, вышиванию, болтовне о моде и мечтаниям о будущем супруге? Почему ей нужно было лазить по деревьям, бегать по коридорам замка, играть в эльфийских разведчиков и таскать за собой всех зверюшек из Садов Всех Миров? Почему Мирабэль не была подобна своей очаровательной кузине Элии?

На этой мысли Нрэн слегка затормозил, сообразив, что хватил лишку. При всех своих недостатках Мирабэль обладала одним неоспоримым достоинством, не свойственным девушке ее возраста: она ни по кому не вздыхала и не пыталась повеситься на шею заезжему менестрелю или послу. Ее пока совершенно не интересовали такие вещи, и за это принц был сестре благодарен. Ведь обладай она темпераментом Элии и тем дьявольским обаянием расцветающей женственности, какое просто источала в ее годы кузина, Нрэн просто не знал бы, что делать. В какую башню или подземелье заточить Бэль, оберегая ее невинность, каковая должна была достаться мужу, от многочисленных мужских посягательств? Да, для Лоуленда душевная невинность Мирабэль была просто феноменальной, и даже Нрэн, считавший это заслугой своего строгого воспитания, не уставал изумляться собственным успехам на сём поприще.

'Пусть я суров с Бэль, — думал воитель, игнорируя нападки родственников, беспардонно балующих младшую сестренку, — но это ей во благо. Когда она вырастет, то все поймет и будет благодарна'.

Воин кивнул сухонькой пожилой няньке, каковую не уволил до сих пор по двум основным причинам. Потому, что никто из более достойных женщин не смог удержаться на этом месте, дабы оказывать на Бэль облагораживающее влияние, и потому, что старуха Нэни заботилась о девочке и любила ее не по долгу службы, а по зову сердца. Принц как никто другой знал цену истинной преданности.

Свободной рукой Нрэн открыл дверь в комнату, где, по словам Нэни, играла ее подопечная, услыхал нечто, подобное охотничьему крику варваров с равнин Шарпаза, и получил в лицо мощную струю воды. Перевернув кресло и обложив его горой диванных подушек, с водяным пистолетом в руке 'оборону держала' принцесса Мирабэль.

— Так! — тяжело уронил Нрэн, смаргивая воду, обильными струйками стекающую на ворот рубашки.

Бэль тихо ойкнула, разом утратив большую часть боевого 'варварского' задора, сползла по подушкам пониже, к уровню ковра, и попыталась спрятать оружие от зоркого ока воителя.

— Ты ведешь себя неподобающе, Бэль, — укорил мужчина девушку, впрочем, не собираясь начинать встречу с телесных наказаний главным образом потому, что не оповестил Бэль о своем приходе. Кроме того, судя по насквозь мокрой мишени, висящей на двери, стреляла сестренка довольно метко. Этого принц не мог не одобрить, но поощрять принцессу публично за разбойные игры тоже не собирался. — Откуда у тебя эта вещь?