Загадка Либастьяна, или Поиски богов

— Значит, отправляемся на Олонез? — уточнил Рик, заодно прощупывая, насколько срочная и важная тайна связывает Джея и Элию, требует ли она немедленного вмешательства в жизнь сестры.

Конечно, развеселый Олонез — одна из любимых вотчин богини — не укромный Лельтис, населенный детьми природы, и не безлюдный диковатый Эйт , но если принцесса не приглашала братьев присоединиться к ее забавам, нежданным гостям могло и не поздоровиться.

— Да, — подтвердил Джей. — Я знаю дорогу в Измиан.

— Веди, — великодушно разрешил Рик.

Джей ухватил брата за рукав и телепортировался из замка. Убедившись в том, что братья госпожи исчезли, Лиам с силой захлопнул тяжелую дверь в апартаменты принцессы Элии, запер ее на засов изнутри и, одиноко скорчившись на коврике за ней, разрыдался, размазывая слезы по щекам. Обида и унижение душили мальчонку, тем более, что не было никакой возможности отплатить обидчикам.

О веселый, гостеприимный, свободолюбивый, вольный, легкомысленный Олонез! Беспечный мир, распахивающий свои врата каждому, кто желал поразвлечься и не был обременен комплексами морали! Ученые, художники, поэты, лучшие мастера и торговцы стекались в Олонез, чтобы навсегда оставить там частичку своего сердца. Мир процветал и богател под покровительством Сил из Двунадесяти и Одной. Поговаривали, что особое расположение оказывают ему Силы Невмешательства и Силы Эроса. Первые благоволили терпимости Олонеза ко всем и каждому и отсутствию предрассудков, вторые — его фривольным развлечениям, отличающимся дивным многообразием, способным удовлетворить любую самую извращенную и богатую фантазию. Какой только публики не встречались на Олонезе — в мире праздника, маскарадов, розыгрышей, полном кипучей, радостной энергии! Туда отправлялась богиня Элия, когда желала погрузиться в пучину развлечений. Владения принцессы включали загородный дом в провинции и городской особняк в столице Олонеза — Измиане.

Принцы Лоуленда перенеслись на широкую городскую улицу, запруженную хохочущим народом с факелами в руках, пылающими сотней оттенков красного, оранжевого, зеленого, желтого и даже синего. Гроздья магических огней расцвечивали воздух. Пестрые, переливающиеся одеяния публики были подстать разноцветным факелам. Казалось, лоулендцы угодили в море пламени. В Измиане отмечался День Костров. Звучала музыка, звенели колокольчики и били бубны. Со всех концов улицы доносилось сразу пять мотивов разных песен. Весело горланящие, смеющиеся жители и гости Олонеза танцевали вокруг огромных костров, пили вино и уплетали еду, приготовленную тут же на обыкновенном огне, а в самом пламени и рядом с ним плясали огненные человекоподобные элементали, саламандры, фениксы, духи огня, боги и маги-огнепоклонники. В Измиане сейчас было столько свободной магии, что у Рика даже начали электризоваться волосы и защипало щеки. Или это его кто-то ущипнул?

— А где в Измиане живет Элия? — крикнул на ухо брату Рик, уворачиваясь от парочки настойчивых и почти голых дам с ярко-розовыми факелами. Немногочисленная одежда и просторные участки обнаженных тел красавиц были разукрашены в тот же ослепительно розовый цвет поросячьей радости.

— Понятия не имею, последний раз я был здесь лет семьдесят назад с подружкой на Карнавале Трусиков, — честно и очень громко, в отместку рыжему магу, признался слегка оглохший Джей, мимоходом пощупав особенно привлекательную грудь. — Будем искать!

— Здесь столько народу, что заклятье поиска быстро не настроишь, — покачал головой Рик, досадливо стирая со щеки люминесцентно-розовую помаду.

— Тогда спросим! — предложил Джей и, снова схватив брата за руку, пока веселый поток не разлучил их, свернул на боковую, более узкую улицу, где День Костров не отмечался столь интенсивно исключительно по причине тесноты и невозможности запалить хороший огонек.

Выбравшись из толпы, боги пошли быстрее, оглядываясь по сторонам в поисках внушающего доверия относительно трезвого субъекта, к которому можно было бы обратиться с животрепещущим вопросом о вероятном местонахождении богини Элии.

— Минутку, отважные кавалеры! Потратьте грошик, и тайны будущего раскроются перед вами! — воззвал к богам появившийся из какой-то подворотни тип в плаще из темного пламени и высоком цилиндре. Худой и еще очень молодой мужчина с бездонными глазами брошенного щенка сдернул с длинных, довольно сальных волос свой цилиндр и поклонился принцам.

— Ну давай, — принцы, всегда бывшие любопытны сверх всякой меры, приостановились и выжидательно уставились на гадателя.

— Сейчас моя волшебная колода отдернет завесу грядущего! — предрек парень и жестом фокусника извлек из воздуха пухлую колоду карт.

— Оп! — торжественно заявил предсказатель, и большой палец его руки, которому полагалось снять первую карту, перевернул всю колоду разом, карты пестрым веером разлетелись по мостовой. Взмахнув плащом, словно птица крыльями, незадачливый гадальщик кинулся ловить их и рассовывать по карманам. Принцы начали исподтишка ухмыляться.

— Вот незадача, придется воспользоваться другой колодой, — признался парень.

Засунув руку в плащ, он извлек еще одну колоду, поменьше и театрально раскинул руки, намереваясь перемешать карты, произведя заодно впечатление на публику своей ловкостью. Веер снова разлетелся по мостовой.

— Парень, какой лесоруб учил тебя тасовать? — не выдержав, бурно возмутился столь грубому обращению со святыней любого картежника Джей под гомерический хохот Рика.

— Я хороший гадатель, кавалеры, — гордо заявил красный от стыда предсказатель, выпрямившись во весь рост. — Мои расклады никогда не лгут! Но вам я не могу открыть будущего. Карты или не могут говорить сегодня или не желают!

Молодой гадальщик беспомощно развел руки и печально покосился на кошелек, висящий на поясе Бога Торговцев.

Принц усмехнулся и извлек из кошеля монету. Подкидывая ее на ладони не в пример ловчее стоявшего перед ним тасователя колоды, Рик предложил:

— Если уж карты сегодня не в настроении, то, быть может, ты сам сделаешь маленькое предсказание, воспользовавшись не талантом провидца, а памятью.

— Что угодно кавалерам? — в гадателе вновь ожила надежда заработать, и он выжидательно уставился в лицо принца.

— Нам нужно знать, где живет самая прекрасная леди Измиана и всего Олонеза, — просветил парня рыжий бог, твердо уверенный, что в любом из миров его сестра будет считаться таковой.

— Именно леди? — уточнил предсказатель, прикидывая, что именно хотят от него мужчины. Если они жаждали развлечений и искали бордель, то почему спрашивали только об одной даме и называли ее леди? Или кавалеры просто осматривали местные достопримечательности? Гадальщик начал склонятся ко второй версии.

— Точно, — подтвердил Джей.

— Вы разыскиваете особняк леди Эллиен? — осторожно предположил гадальщик, опасаясь снова попасть впросак.

— Угадал, — согласился Рик, услыхав одно из имен сестры. — Укажешь дорогу?

— Это самое меньшее, что я могу для вас сделать, кавалеры, сожалея о том, что мои маленькие друзья не желают сегодня работать, — признал юноша и дал на удивление четкие для своей профессии указания: — Вам нужно снова вернуться на улицу Искр, подняться вверх, до ее пересечения с проспектом Роз. Особняк леди Эллиен седьмой по счету.

Рикардо метнул гадальщику честно заработанную монетку. Тот проворно, доказывая, что не является полным растяпой, каким выглядел, рассыпая по мостовой карты, поймал ее и быстро спрятал за поле цилиндра.

— Удачи вам, кавалеры! — пожелал вслед щедрым мужчинам юноша, отвешивая короткий поклон.

— Тебе того же, — небрежно бросил благословение Бог Воров. — Больше не разбрасывайся картами!

Вынырнув из тихого переулка на улицу Искр, боги снова оказались в кипящем котле сумасшедшего веселья, так и норовящего вовлечь их в свою круговерть. Если б не ларчик под плащом Джея, принцы охотно сдались бы на милость праздника и присоединились к гомонящей толпе. Оба бога любили шумные, яркие развлечения. Но на сей раз что-то, близкое к чувству долга заставило их, следуя инструкциям гадальщика, пренебречь общим весельем и отправиться на розыски дома Элии.

— Интересно, это он такой растяпа или наше будущее столь непредсказуемо? — вслух, не опасаясь, что таком гаме их могут подслушать, задался вопросом Рик, подныривая под раскинутые в приглашающем объятии руки какого-то веселого гиганта.

— Не знаю, братец. Мне как-то пытались полностью предсказать судьбу в Храме на верхнем Уровне, но не смогли расшифровать ее узора, — вспомнил Джей, спасая край своего плаща от трех шкодливых мальцов, разрисованных от кончиков острых ушей до мохнатых пяток, что пытались подпалить материю. — Потом-то я иногда из любопытства забредал к нашим провидцам. На несколько лун они видели и даже кое-что угадывали, но не дальше. И, что любопытно, год от года они прозревают все меньше. Вот и гадай, то ли с провидцами что не так, то ли со мной?

— Может, это и к лучшему, что мы столь непредсказуемы? Вот Нрэн, тот вообще пророчества люто ненавидит. Знать бы еще, почему. Что ему такого наворожили, что он так и норовит каждому попавшемуся под руку гадателю шею свернуть? — задумался рыжий сплетник.

— Наверное, Элию, — не без зависти процедил Джей и махнул рукой на объемную вывеску, распространяющую одуряющий розовый аромат и мерцающую во мраке не только красными буквами, но и изображением цветка. Видимо, символьное обозначение использовалось в Олонезе для неграмотных или неспособных к чтению от природы созданий. Для чего было вывеску ароматизировать, вор не знал, но предположил, что таким образом олонезцы заботятся о существах, лишенных зрения.

— Не исключено, — согласился Рикардо, сворачивая вслед за братом на улицу Роз, где, по словам гадателя, проживала сестра.

Глава 2. Общий сбор

Не такое это простое дело — ходить в гости!

Светло-серая черепица особняка была единственным, что виднелось через высокую ограду, выкованную в виде зарослей роз из некоего черного и серебряного, без блеска, металла. Изящное плетение ограды оставляло бы большее пространство для обозрения, если б не заклятье непроницаемости, предупредительно мерцающее на всем протяжении ограды плотным занавесом и оберегающее покой богини от нескромных взглядов публики. Кованые створки огромных ворот, через которые спокойно могли въехать две кареты рядом, располагались между двумя статуями, изображавшими богато одаренных мужественностью симпатичных атлетов. Ни магического звонка, ни привратников, ни обычного колокольчика у ворот, словно спаянных между собой, не наблюдалось.

Принцы внимательно изучили обстановку и переглянулись, решая, как поступить. С одной стороны, им хотелось как можно скорее донести до сестры весть о своем визите и проникнуть внутрь, а с другой, не орать же, надрываясь, у Элии под окнами. К тому же с сестры станется наложить на ограду заклятье тишины, препятствующее проникновению городских звуков внутрь защищенных владений, и тогда ор будет бесполезной затеей. Лезть через высокий забор, ощетинившийся острыми наконечниками шипов, рискуя порвать одежду, богам тоже не хотелось. Врываться, пользуясь колдовством, тем более было рискованно. Не ожидавшая вторжения и столь грубо побеспокоенная сестра не будет расположена к общению.

— Ну, долго стоять будем да глаза мне мозолить, кавалеры? — не выдержав затянувшейся театральной паузы, возмутилась статуя атлета слева, насупила брови и, опустив руку, почесала свое ничем не прикрытое богатство.

Боги невольно вздрогнули от неожиданности, но за словом в карман не полезли.

— Пока не впустишь, — подбоченившись, нахально откликнулся Джей, взмахнув полой плаща.

— Точно, — подтвердил Рик, тоже встав в позу.

— Какие скорые. Сначала доложитесь. Кто и по какому праву осмеливается беспокоить леди Эллиен? — надменно поинтересовался мраморный атлет, пуще прежнего насупив брови и многозначительно сжав правую руку в кулак.

— Ее братья, — запросто пояснил рыжий бог и, не сдержавшись, поморщился от головной боли, накатившей с новой силой.

— Чем докажите родство? — въедливо поинтересовался неумолимый, преисполненный скепсиса каменный привратник.

— А что, фамильное сходство не очевидно? — возмутился Джей, повернувшись в профиль, дабы атлет мог получше разглядеть его острый нос и благородный лоб.

— Нет, — отрезала статуя, скрестив на груди руки и всем своим видом показывая, что мимо нее дерзкие чужаки не прорвутся.

— Ну что поделаешь, я не такой красавец, — закручинился Джей и, немного помолчав, не без гордости добавил, вновь задирая нос: — Я другой красавец.

Статуя только хмыкнула.

— Доложи ее высочеству, Элии Ильтане Эллиен дель Альдене, что пожаловали с визитом ее братья, их высочества Джей Ард дель Лиос-Варг и Рикардо Гильен Рейнард. И лучше тебе, дружок, сделать это поскорее, дабы не вызвать недовольства принцессы Лоуленда, — прекратив паясничать, с царственной важностью и надменным аристократизмом приказал Джей.

— Хорошо, — оглушенный титулами, неожиданно покладисто согласился атлет и застыл неподвижно, словно жизнь покинула удивительную статую. — Обождите, ваши высочества, несколько минут.

— А почему это ты себя первым назвал? — сварливо спросил Рик, массируя виски.

— По алфавиту, — отбрехался Джей и, переведя тему, поинтересовался: — Как это чучело разговаривает и двигается? Я не чую заклятья оживления!

— Я тоже, — признался Бог Магии и предположил: — Скорее всего, камень живой от природы, такие встречаются в мирах. Поэтому и следов заклятий не видно. Но наверняка не скажу, магический фон сам по себе высоковат. Сканировать сложно. Элия от души поколдовала.

— Ваши высочества, — статуя атлета снова ожила, и на сей раз в ее голосе слышалось значительно больше уважения и интереса к посетителям, — леди Эллиен приглашает гостей пройти в дом. Вы будете удостоены аудиенции.

Скульптура приглашающе повела рукой. Ворота истаяли в воздухе, открывая дорогу из широких, светло-серых, кое-где поблескивающих слюдой шестигранных плит. Боги ступили на них, и кованая решетка ворот вновь возникла уже за их спинами. С затылка статуи вспорхнула крохотная, не больше длины ладони фигурка и закружилась в воздухе перед принцами. Зависнув напротив лиц мужчин, малютка упер руки в бока и сурово спросил уже знакомым глубоким баритоном:

— Чего уставились? Сильфа первый раз видите?

— Такого нахально — первый раз, — признал, хохотнув, Джей.

Рик подмигнул брату. Загадка статуи благополучно разрешилась. Не сила живого камня, а проказливый дух воздуха, щедро одаренный магическими силами, управлял скульптурой, играя роль привратника.

Кроха фыркнул, негодующе затрепетав нежно-розовыми крылышками, и, отвернувшись от богов, полетел вперед, показывая дорогу к трехэтажному особняку из белого, с едва уловимым оттенком нежной желтизны, камня. В высоких окнах здания и на застекленной веранде, одной стороной смотрящей на ворота, было темно. Зато на крыльце и вдоль дороги висели гроздья светящихся шаров, соединенных в паутину, словно сотканную из лунных лучей и крупных капель росы. Этот свет отражался в темноте окон и в воде фонтанчиков, разбросанных по небольшому саду, окружавшему дом. Гости шли по дороге, но казалось, что они плыли по лунной дорожке среди бархатного океана тьмы.