| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И что делать с существующими госпредприятиями, особенно союзного, но и республиканского подчинения — я тоже пока на не знал. Точнее — что делать — понятно — также развивать. Но будут ли нам потом доступны их мощности — это было непонятно. поэтому мы развивали и сеть мелких производителей, например, тех же труб — хотя у нас и был, скажем, построенный еще до войны Могилевский трубный завод — но сможем ли мы встраивать его продукцию в свои планы или нам придется каждый чих согласовывать с Москвой — это был неясно. Поэтому мы подстраховывались созданием дублирующих производств, тем более что труб — то есть стволов для минометов и минометных пушек — нам требовалось много. Для этого недалеко от кореличских рудников мы и начали создавать новый металлообрабатывающий кластер — исследования, технологии, станки — все это разрабатывалось централизованно, а затем устанавливалось на таких отдельных предприятиях — местных советов или кооперативов, то есть техническая оснащенность их была высокой несмотря на малые размеры. И, вместе с тем, за счет централизации учетно-управленческих работ в единых конторах, которые обслуживали эти предприятия, сохранялся и контроль за их работой, и следование единому плану — потребуется, скажем, быстро выдать десятки километров труб для трубопровода — и десяток трубопрокатных заводиков, где было оборудование для производства труб нужного диаметра, могли быстро выдать требуемый объем труб на гора, а затем снова переключиться на выделку труб своего "обычного" калибра. А что будет если бы мы построили один большой завод по производству труб — неизвестно.
Ведь мне было в общем непонятно как определяется — к чьему ведению будет отнесено то или иное предприятие — союзному, республиканскому или местному. Так, 29 сентября 1934 г. вышло постановление N 2286 "О предприятиях, входящих в состав местной промышленности":
"В связи с образованием народных комиссариатов местной промышленности в союзных и автономных республиках и управлений местной промышленности в областях и краях, установить следующую подчинённость предприятий, ранее входивших в систему Наркомтяжпрома, Наркомлегпрома, Наркомлеса и Наркомпищепрома"
И далее следовал перечень предприятий, которые передавались из союзных наркоматов в местную промышленность, но мне был непонятен принцип передачи — почему одни предприятия передавались, а другие — нет. Ну ладно передавали фонарные, механо-ремонтные и обозные заводы и фабрики, асбестовые и фосфоритные рудники — все это потреблялось на месте, хотя по последней паре мне было непонятно — почему их продукцию нельзя использовать по всему Союзу, а соответственно оставить эти предприятия в союзном подчинении. Так наряду с такими предприятиями передавали и предприятия, которые на мой взгляд явно имели союзное значение, то есть их продукция могла быть полезна во многих производствах. Например — завод по производству прессов, завод электросилового оборудования, по производству насосно-компрессорного оборудования, сельхозмашин, инструментальные, завод "Платиноприбор", который помимо ложек-вилок изготавливал и лабораторное оборудование (уж явно нужное для всего Союза, а не только предприятиям местной промышленности), завод пищевого оборудования, труболитейный, мединструменты, алмазная и гранильная фабрика, добыча пьезоминералов (что — Союзу стали не нужны стабилизаторы частоты ?), кварца (и оптическое стекло ?), завод радиаторов, полиграфический институт, НИИ Полиграфии (в союзе перестанут печатать ?), НИИ керамики, опытный алюминиевый завод в Лисичанске (ну какие опыты в местной промышленности, тем более по алюминию — крылатому металлу ?) — вот вся эта передача из союзной в местную промышленность мне была непонятна. Поэтому-то я и беспокоился, что в один не очень прекрасный момент все "мои" предприятия таким же макаром попытаются забрать в союзное подчинение. И вот если "мои" предприятия будут довольно мелкими — на них могут и не позариться.
Что меня радовало, так это передача в местную промышленность стекольных и цементных заводов, фарфоровых заводов и заводов метизов, заводов по изготовлению лакокрасочных изделий и стройматериалов — хотя бы промышленность стройматериалов оставят.
Или не оставят. Так, в Лисичанске Украинской ССР было два стекольных завода — "Пролетарий" и просто стекольный. Так вот — первый был, похоже, заводом то ли республиканского, то ли местного подчинения — в общем, не союзного, тогда как второй имел статус как раз союзного значения. Но по объемам выпуска они были вполне сопоставимы, "не союзный" Пролетарий выпускал даже больше стекла — 9 против 7 миллионов квадратных метров, причем на Пролетарии была установлена поточная линия по шлифовке стекла (оно вытягивалось механически и потому имело волнистость — впрочем, ранее я отмечал, что других технологий тогда и не было). И единственное различие между ними было в том, что Пролетарий был образован на базе имевшегося дореволюционного производства (и за годы советской власти неимоверно вырос), а второй был создан в 1930 году, но также в рамках предприятий местной промышленности как бутылочный завод, и лишь позднее передан в союзный наркомат легкой промышленности в 1934 году. Зачем передан и на каком основании — непонятно. И почему не передан второй — вроде бы аналогичный — тоже непонятно.
Правда, чуть раньше вышло постановление "О стекольной промышленности Народного комиссариата лёгкой промышленности", где говорилось, что
"несмотря на огромные капиталовложения, направленные на реконструкцию старых и строительство новых стекольных заводов, обеспечившие решающее преобладание механизированного способа производства оконного стекла и бутылок, стекольная промышленность в целом продолжает работать крайне неудовлетворительно.
На стекольных заводах хозяйство организовано совершенно неудовлетворительно, простои достигают огромных размеров, механизированный способ производства оконного стекла и бутылок плохо освоен, бой и брак доходят по отдельным заводам до 30 — 40%, значительно ухудшилось качество стекла и изделий, а производство высококачественной и художественной посуды сведено к ничтожным размерам.
Все это объясняется главным образом неумелым хозяйственным руководством и неправильной канцелярско-бюрократической организацией управления стекольной промышленностью, начиная от Народного комиссариата лёгкой промышленности Союза ССР, народных комиссариатов лёгкой промышленности республик, краевых и областных управлений лёгкой промышленности и кончая предприятием. ... Местные (краевые и областные) организации, которым стекольные заводы были непосредственно подчинены, от управления ими фактически самоустранялись и не вели должной борьбы за устранение бесхозяйственности на стекольных предприятиях."
Ну и дальше шли конкретные решения — устанавливать план не только по весу, но еще и по ассортименту выпускаемой продукции, обеспечить предприятия топливом, установить расценки на работы и, самое для нас главное — передать часть предприятий из местного в союзное подчинение, а по остальным установить единые рецептуры для разных видов изделий. Нам не надо было ни первого, ни второго, и если по поводу передачи мы планировали понемногу убирать приписки, чтобы все в итоге выглядело безупречно, что есть в дальнейшем мы "не будем" допускать неэффективной работы, чтобы не возникало повода, то по второму эта единая рецептура была нам сейчас невыгодна — все-таки даже оконное стекло — оно разное, как разные и исходные материалы.
Вот что нам нравилось, так это бонусы, которые получали местные власти по итогам работы стекольных заводов, оставшихся под их подчинением — при выполнении плана на 90% они могли оставить у себя 1% для реализации на свои цели, при выполнении плана на 100% — 2%, а при перевыполнении — половину от сделанного сверх плана. И так как мы внедрили машины по отливке стекла на олово, то выход "полированного" стекла — то есть листового стекла с ровной, а не волнистой как после вытяжки механическими машинами, поверхностью был гораздо больше плана, а так как такое стекло было сейчас очень дорого из-за того что оно получалось только механическим, в лучшем случае — огневым шлифованием обычного стекла, то вилка между нашей реальной себестоимостью и госстоимостью такого стекла была очень велика — два-три раза.
А стекла мы производили много — ведь идет война, стекло постоянно бьется, поэтому в отчетах мы смело умножали объем выпуска на десять и затем списывали с местных советов суммы за "разбитое в результате бомбардировок и обстрелов" стекло. В результате за счет этой вилки мы очень сильно развили стекольное производство без влезания в кредиты. Точнее — кредиты-то стекольные предприятия брали, но много средств было пущено "на развитие производства", "на улучшение жилищно-бытовых условий" и прочее — жилищное строительство, прокладка узкоколеек — все это делалось вроде бы и стекольными предприятиями, но в итоге шло в пользу всей округи. И не подкопаешься, так как доставка топлива требовалась. И доставляли мы его именно узкоколейками, а так как одной торфоразработки могло в дальнейшем не хватить, то и прокладывали узкоколейки "в интересах стекольного производства" на многие километры от заводов.
И так как тем же постановлением местные тресты стекольной промышленности ликвидировались и остававшиеся в местной промышленности предприятия переподчинялись непосредственно управлениям легкой промышленности республик, то мы могли проводить все эти работы в комплексе, без излишних согласований с местными советами. Деньги, соответственно, тоже все были в распоряжении республиканского СНК, что было уже в моих интересах — меньше будет глаз, которые видели, куда и как на самом деле идут средства — ведь самим стекольным предприятиям шло хорошо если десять процентов от проводимых по их счетам сумм — остальное шло именно "на благоустройство и обеспечение производства".
Более того — на базе газогенераторных цехов стекольных заводов мы организовывали электростанции, которые вырабатывали электричество для окружающих зданий и предприятий — ведь печи на этих заводах были довольно производительными, и топливо туда поступало так же в больших количествах, поэтому, нарастив количество печей в два-три раза и соответственно увеличив поступление топлива, мы практически на ровном месте получали мощный источник почти природного газа — ведь обученный персонал — начальник газогенераторной со своими подчиненными — там уже был, и было достаточно придать им еще несколько помощников, да постепенно обеспечить какой-то механизацией и автоматизацией, чтобы нарастить выработку генераторного газа в несколько раз, а то и на порядок. И так как самому производству газа требовалось всего в два-три раза больше даже с учетом введения линий по отливке стекла на олове, то оставшийся газ и можно было пускать на генерацию электричества.
С переводом средств предприятий на обустройство городов тоже все было в общем просто — например, хотя согласно Постановлению "О порядке финансирования строительства и ремонта мостовых и тротуаров в городах и рабочих посёлках" от 19 марта 1936 года "расходы по строительству и ремонту мостовых и тротуаров в городах и рабочих посёлках, где имеются местные органы народных комиссариатов коммунального хозяйства, должны производиться за счёт собственных средств коммунального хозяйства без привлечения средств предприятий и учреждений", но там же была фраза "В тех случаях, когда предприятия или учреждения считают необходимым устройство мостовых и тротуаров улучшенного типа по сравнению с существующими в данной части города или рабочего посёлка им предоставляется право договариваться об этом с местными органами коммунального хозяйства, принимая на себя полностью или в части дополнительные расходы, связанные с улучшением типа мостовой или тротуара". А наши предприятия считали необходимым. Тем более что это позволяло уменьшить налогооблагаемую базу, а местные советы получали экономию средств, которые они могли пустить на другие нужды — мы интенсивно перекладывали из кармана в карман и заодно уменьшали отчисления налогов в союзный бюджет — схемы работы были разными, в зависимости от характера продукции и уровня подчиненности конкретного предприятия.
В эту же струю использовалось и постановление от 19 апреля 1936 г. N 54/729. "О Фонде директора предприятия за счёт прибылей":
"Установить с 1 января 1936 года во всех производственных предприятиях (фабриках, заводах, шахтах и т. п.) вместо существовавших до сих пор фондов и отчислений на премирование и улучшение быта работников предприятий — единый фонд директора предприятия за счёт прибылей в размере:
а) 4% от полученной предприятием чистой прибыли в пределах утвержденного плана;
б) 50% от сверхплановой прибыли.
Средства из фонда директора расходуются, с утверждения народного комиссара или в установленном им порядке, распоряжением директора на следующие мероприятия сверх утверждённого государственного плана:
а) на жилища для рабочих, инженерно-технических работников и служащих предприятия — не менее 50% всего фонда;
б) на улучшение других видов культурно-бытового обслуживания рабочих, инженерно-технических работников и служащих данного предприятия (ясли, детские сады, клубы, столовые и т. д.);
в) на индивидуальное премирование особо отличившихся работников предприятия;
г) на дополнительные капитальные работы;
д) на дополнительные рационализаторские мероприятия и техническую пропаганду."
Было еще хитрое постановление "О фонде директора в предприятиях, в которых государственным планом не предусмотрена прибыль", где говорилось "Разрешить в 1936 г. для предприятий, по плану которых не предусмотрена прибыль, производить отчисления в фонд директора в размере 3% от экономии, полученной предприятием от заданного ему по плану снижения себестоимости, и дополнительно 50% от сверхпланового снижения себестоимости.". Ну а как запланировать отсутствие прибыли и задрать себестоимость мы знали.
Вот ясли и детские сады и строились в основном за счет предприятий — у нас тут случился локальный демографический взрыв, так как много народа к нам переехало с оккупированных территорий и затем перезнакомилось, причем молодежи было изрядно — вот и стали играться свадьбы, сначала понемногу, потом все больше и больше, так что уже в январе 1942 мы взяли это дело под централизованный контроль, создали центральное управление по организации свадеб и торжеств, и конторы этого управления обеспечивали и праздничные наряды для жениха и невесты — прокатные, но нарядные — и фотосъемку, и ленты-цветы-упряжки, а с освобождением Восточной Пруссии от немецких оккупантов у нас появилось уже достаточно легкового автотранспорта чтобы организовывать праздничные кортежи в пять-семь, а не в одну-две машины, комбинаты общепита сбивались с ног, готовя на многочисленные свадьбы сотни порций угощений — многие молодожены были без родственников, поэтому и свадьбы проводились общие — весело и дружно, а массовики-затейники, музыка из патефонов, а в последнее время и из магнитофонов, цветомузыка, празднично украшенные помещения столовых, клубов, ресторанов — все это брали на себя те самые конторы, чтобы у молодоженов не болела голова где и что взять — подали заявление, а дальше все делали специально обученные люди на специально выделенные средства.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
