— Что ты сказал? — уже почти кинулся на Симуса с кулаками Рон, краснея до корней волос.
— А ну-ка тихо! Вы на уроке, молодые люди! Все свои проблемы решите на перемене, — прикрикнула на них МакГонагалл. — Снимаю с каждого по пять очков за нарушение дисципли-ны, хотя вы и на моём факультете! Всё, урок окончен.
У Гермионы вытянулось лицо — её десять очков пропали. Кинув недовольный взгляд на Рона, она сказала:
— Тоже мне, защитник нашёлся. Спасибо за медвежью услугу, — и вышла из класса.
Рон растерянно смотрел ей вслед.
— Вот и пойми этих девчонок! Хотел как лучше...
— А получилось как обычно! — закончил за него Гарри. — Идём, у нас Уход за Магическими Существами. Что-то мне опять нехорошо, голова кружится и живот болит, как вчера, — сказал он, поморщившись.
— Может, тебе и правда лучше к мадам Помфри сходить? Что-то с тобой не так, — Рон выглядел озабоченным.
— Ладно, — беспечно отозвался Гарри. — Может, съел что-нибудь несвежее. Снегг, небось, глянул в сторону моего молока, и оно сразу скисло — попробовал отшутиться он.
— Молоко было вчера, а сегодня — тыквенный сок, — машинально поправил его Рон. — Ты ничего странного на вкус не ел? А вдруг тебя Малфой отравить задумал? Чего-нибудь тебе в еду подсыпал или в сок подлил, — высказал он свою версию.
— В сок подлил... — эхом отозвался Гарри. — Даже если он мне что-то и подлил, то у него ничего бы не вышло. Сегодня Джинни разлила мой сок и отдала мне свой. Я и пить вовсе не хотел, но она так расстроилась и так настаивала, что я его выпил. И вообще — она какая-то странная в последнее время.
Но Рон его уже не слушал. Он напряжённо думал о чём-то своём, наморщив лоб.
— Странная, говоришь... И очень настаивала... Я сейчас! — крикнул он на бегу и исчез.
— Ничего не понимаю... — пробормотал Гарри и пошёл к хижине Хагрида на занятие.
Хагрид был взволнован и чем-то чрезвычайно доволен.
— Я тут недавно узнал, что наш двурог — самочка, я её Розитой назвал. Она того, э-э-э... детёныши у ей будут! Ага! Нельзя её обратно в питомник везти, надо, чтоб она здесь, ну, того, родила. Да. А когда детёныш чуть подрастёт — отправим их уже вдвоём. Ну, вам, это... предостав-ляется, как его... уникальная возможность поухаживать за беременной самкой двурога, а потом за детёнышем. Если всё будет хорошо, то, может быть, разрешу вам ещё и при родах присутст-вовать! Вот! — заключил он торжественно, весьма довольный собой.
Малфой скорчил недовольную рожу:
— Вот уж сомнительное удовольствие, делать мне больше нечего!
Но остальных, похоже, эта новость заинтересовала, особенно девочек. Лаванда и Парвати решили покормить будущую мать морковкой с рук. Гермиона же тотчас решила почитать что-нибудь о размножении двурогов в неволе, на случай возможных осложнений. Гарри же для себя решил, что ни за что ни за какие коврижки ни на каких родах присутствовать не будет. Он до сих пор помнил, как когда-то, живя у Миссис Фигг, ему пришлось принимать роды у одной из её многочисленных кошек. Вопли бедного животного до сих пор стояли у него в ушах. Он понятия не имел, что и как нужно делать с мокрыми комочками, время от времени появлявшимися из кошки. Он осторожно обтирал их махровым полотенцем и подкладывал к кошачьему боку. Новоявленная мамаша с благодарностью смотрела на него, вероятно принимая юного акушера за отца. Гарри со всем справился, несмотря на юный возраст, и даже получил благодарность от Миссис Фигг и пирожное в награду. Но с тех пор он зарёкся.
Мужчины для этого слишком слабонервные, — философски подумал он.
— Хагрид, — спросил его Гарри после занятия, — а ты случайно не знаешь, куда иногда девается Флоренц? Дамблдор сказал, что его будет иногда заменять профессор Трелони.
— Случайно знаю. У Флоренца ведь семья. У него есть жена и два жеребёнка. Он не может жить с ними в лесу, кентавры ведь его изгнали, но ему надо иногда видеться с семьёй. Раз в месяц его жена и дети приходят тайком к моей хижине и проводят с Флоренцем весь день. Для них это единственная возможность повидаться...
— Да... Плохо с Флоренцем вышло. А если кентавры больше никогда не примут его обратно? Он что, всю жизнь будут так мучиться?
— Не знаю, Гарри, не знаю...
— А Грауп? Как он? Он до сих пор в лесу? На тебе вроде бы синяков не видно...
— Нет, Гарри... — Хагрид тяжело вздохнул. — Мне пришлось рассказать всё Дамблдору, потому что Грауп покалечил пару кентавров в прошлом году. Они пригрозили, что обратятся в Министерство Магии по поводу незаконного пребывания полноценного взрослого великана на территории Англии. И Дамблдор распорядился отправить Граупа обратно с помощью одноразового портала. Прав был Флоренц, сказав, что ничего у меня не выйдет. Жалко его, конечно, он ведь мой брат, но... Ему здесь было плохо. По-английски он почти не говорил, столько деревьев сломал и всё зверьё распугал на мили вокруг, ему уже есть было нечего. И пришлось мне согласиться с Дамблдором. Да и толку от Граупа было бы мало. Какая ему война с Сам-Знаешь-Кем... Он разве что камнями кидаться мог, да деревья с корнем вырывать... Э-эх... — Хагрид тяжко вздохнул. — Отправили мы его, а у меня сердце не на месте, вдруг его там обижать будут? Он же такой маленький...
— Да ладно тебе, Хагрид, маленький, всего-навсего пять метров ростом! До тебя он ведь как-то жил с другими великанами, не умер же. Ему там всё равно лучше. Там он со своими. Очередной каркус сменится, и может, Граупа к себе приблизит, откуда мы знаем.
— Всё может быть, конечно. Спасибо за утешение. Ладно, беги на следующий урок.
* * *
После уроков Гарри летел на дополнительное занятие по Защите как на крыльях. Как не похоже было его настроение сейчас на то, с каким он ходил в прошлом году к Снеггу... Ему просто не терпелось начать. Мелисса уже ждала его.
— Итак, начнём. Сначала объясню тебе, как ты можешь понять, что кто-то вторгся в твой разум и шарится там как у себя дома.
— У меня сразу же начинает болеть шрам. Будто мне на лоб ставят клеймо.
— Но это если в твои мысли вторгся Волан-де-Морт. На деле же любой может попытаться это сделать, да любой тёмный маг, да кто угодно, просто желая проверить, правду ли ты говоришь в данный момент. Этот человек будет пристально смотреть тебе в глаза, у тебя возникнет чувство дискомфорта, если ты достаточно чувствителен к такого рода вещам. Проще же догадаться по тому, как тебе будет немного щекотно в области лба, между бровями, чуть выше. Возникнет такое чувство, будто тебе хочется чихнуть. Вот, приблизительно, такое. Лигиллименс!
Перед глазами замелькали образы, и Гарри увидел себя, обнимающим Гермиону и говорящим, что Рон просто дурак, если устроил ей такую безобразную сцену. Лоб и правда слегка щекотало.
— Это не слишком личное? Не хочу бесцеремонно вторгаться в твою личную жизнь.
— Нет, что вы. Всё нормально.
— В таком случае сейчас я объясню тебе, как избавляться от непосредственного вторжения. Сконцентрируйся и представь, что ты что-то отбрасываешь от головы, что-то вроде руки, которую кто-то прислонил к твоему лбу, чтобы проверить температуру. Понял? Поехали! Лигиллименс!
У Гарри перед глазами снова замелькали хаотичные образы, и он увидел профессора Снегга, который так неудачно пытался научить его Блокировке в прошлом году. Он постарался мысленно сконцентрироваться, но зловещая физиономия Снегга, мельтешащая перед глазами, мешала ему, сбивая с мысли.
— Откидывай его, просто отбрасывай от себя этот образ и воображаемую руку, — услышал он голос Мелиссы сквозь туман и резко дёрнул головой, мысленно отталкивая от себя Снегга и воображаемую руку на лбу.
— Ай! — взвизгнула Мелисса и схватилась за голову, сжимая виски пальцами.
— Вам больно, извините, я не хотел! — засуетился Гарри. — Я не знал, что это больно...
— Нет, ничего страшного... Больно уж ретиво ты взялся за дело, Гарри! Я даже не успела защиту поставить. Но зато у тебя получилось с первого раза! Представляю, как вы с профессором Снеггом терпеть друг друга не можете!.. Ладно, давай ещё раз, но уже с защитой. Начали. Лигиллименс!
И они начали. Теперь Гарри было гораздо сложнее. Перед глазами мелькали образы из детства, потом из школьной жизни. Вот Малфой, дразнит Гермиону грязнокровкой, вот он срывается с метлы и падает, падает, падает в бесконечность... Или это уже не он, а Сириус падает в арку безвременья?
— Гарри, Гарри! — услышал он сквозь вату в ушах. — Гарри, очнись! — Мелисса осторожно хлопала его по щекам, стоя около него на коленях.
Гарри медленно приподнялся, соображая, что произошло.
— Это твой крёстный, да? — несмело спросила Мелисса, аккуратно отряхивая его мантию.
— Да, — глухо сказал Гарри.
— Извини, я вовсе не собиралась... Но у Ментального Проникновения есть определённые особенности. Ты почти автоматически начинаешь вспоминать что-то плохое, какой-то эмоционально напряжённый момент твоей жизни, что-то произошедшее с тобой, твоими друзьями или близкими, если у меня нет конкретной цели выведать что-то определённое. Давай попробуем ещё раз.
Гарри кивнул. А что ещё ему оставалось делать?
В башню Гриффиндора он возвращался, еле волоча ноги от усталости, но довольный собой и удовлетворённый проделанной работой. За одно занятие с Мелиссой он достиг больших успехов, чем за всё то время, что он занимался со Снеггом.
Надо будет хорошенько этому научиться, а потом научить этому всех членов ДА, это ни для кого не будет лишним, — решил он по дороге в башню Гриффиндора.
Вечером, сидя в гостиной, Гарри вновь разглядывал фотографию отца и девочки рядом. Было в снимке что-то странное.
Остальные гриффиндорцы развлекались тем, что ставили кляксы из исчезающих чернил на учебники, а потом смотрели, как они медленно испаряются.
— А что если поставить кляксу на оценку? Она исчезнет вместе с кляксой? — спросил Невилл, получивший неуд за последнюю теоретическую контрольную по Зельеварению и переживавший из-за неминуемого возмездия со стороны бабушки в виде громовещателя.
— А ты попробуй! — весело предложил Колин Криви, некогда бывший фанатом Гарри, но теперь к нему привыкший. Колин был отличным фотографом. Он подсел к Гарри и мельком взглянул на снимок:
— О! Маггловская фотография! Никогда таких не видел в волшебном мире! — сказал он доброжелательно. — Можно я посмотрю?
— Нет! — несколько сухо сказал Гарри. Ему не хотелось, чтобы кто-то дотрагивался до его реликвии.
Вот оно! — дошло наконец до Гарри. — Вот она, странность. Дети на снимке не двигаются как на обычной волшебной фотографии!
— Извини... Прости... — попятился Колин. — Я не хотел тебя обидеть, — сказал он дрожащим голосом и ушёл к другим ребятам.
Гарри не обратил внимания на то, что невольно обидел Колина. Он напряжённо думал: если эта фотография маггловская, значит отец и его семья какое-то время жили в мире магглов. Гарри не знал об этом. Ему вообще впервые пришло в голову, что у отца была семья, были родители, его, Гарри, дедушки и бабушка. Где они? Умерли? Как? Когда? Почему ему раньше и в голову не приходило разыскать их или хотя бы попытаться разузнать что-нибудь о них?
Его размышления прервали крики из другого конца гостиной:
— Отстань от меня, Рон! Ты ошибаешься!.. Я... Я...
Потом послышались всхлипы Джинни и жёсткий голос Рона:
— Гарри, иди сюда, Джинни хочет кое-что тебе рассказать.
Гарри вскочил, положив снимок на стол изображением вниз и пошёл к брату с сестрой.
— Гарри, — обратился к нему Рон официальным тоном. — Моя сестра Джинни хочет тебе кое-что рассказать. Мне она отказывается что-либо объяснить, но тебе, я уверен, она откровенно выложит всё.
— Нет, Гарри, нет! Я вовсе не собиралась никому ничего... — по лицу Джинни текли слёзы. — Я... Нет...
Джинни выручила какая-то суматоха за столом в другом конце комнаты и возгласы: Фотография! Поднимите фотографию! Гарри понял, что что-то случилась с его снимком. В три прыжка он добежал до стола, разом забыв и о Джинни, и о Роне.
Обратная сторона фотографии, как, впрочем, и весь стол, были залиты чем-то чёрным. Гарри лишился дара речи. Невилл Долгопупс виновато смотрел на него.
— Это я виноват, извини... — его голос дрожал. — Пролил жидкий проявитель для невидимых чернил, — каялся он.
У Гарри затряслись руки. Он боялся взять фотографию и увидеть, что она безнадёжно испорчена. От расстройства у него сразу же разболелась голова. Он бессильно стоял и смотрел, как чёрные струйки проявителя стекают по крышке стола, капая на потёртый ковёр на полу.
— Что случилось? — спросила подошедшая Гермиона. Она читала в углу взятый утром справочник по не-совсем-людям и не видела, что произошло.
— Да вот, — бессильно махнул рукой Гарри. — Наш ловкий Невилл опять отличился.
— Да в чём проблема-то? — пожала плечами Гермиона. Она походя махнула палочкой в сторону стола и сказала Клиерус. Проявитель стал по капелькам собираться в лужицу, стекаясь потом тонкой струйкой обратно в бутылочку. Выглядело это так, будто плёнку перематывают назад, и жидкость не выливается из бутылочки, а вливается в неё снизу вверх. За считанные секунды стол был чист. Все потрясённо молчали, а потом, не сговариваясь, зааплодировали находчивой Гермионе, втихомолку умудрившейся выучить столько полезных заклинаний. Девушка загадочно улыбнулась, будто говоря а я ещё и не такое могу.
— Правда, проявитель уже впитался в ковёр. Но универсальный пятновыводитель Миссис Чистикс это исправит. Так что вперёд, Невилл!
Тот сконфуженно улыбнулся. Он взял крышку от бутылочки, чтобы сразу же закрыть её от греха подальше, но тут его взгляд упал на фотографию, и он открыл рот от удивления:
— Гарри! На твоей фотографии проявилась какая-то надпись!
Гарри молнией кинулся к столу и лихорадочно схватил снимок. Там было всего четыре слова. Джеймс и Маргарет Поттер.
Глава 10 Следы в коридоре и волшебные справочники.
Один Бог знает, чего стоило Гарри дотерпеть до поздней ночи, когда все разойдутся. Как только Рон и Симус доиграли в волшебные шахматы и отправились спать, Гарри бегом кинулся к потайной нише у камина. Фотография прожигала дырку в кармане рубашки.
— Алохомора, — произнёс он громким шёпотом, пританцовывая от нетерпения, пока часть стены бесшумно отходила вбок.
В узком коридоре было темно и промозгло. Пахло плесенью и сыростью. С высокого сводчатого потолка свисали тенёта, покрытые вековой пылью.
И чем тут только пауки питаются? Мух-то ведь здесь нет, — подумал Гарри немного невпопад и сказал: Люмос, чтобы хотя бы видеть, куда он наступает. Пол был пыльный, на нём чётко отпечатались ... четыре цепочки разных следов! Отпечатки ног Мелиссы были поменьше, они шли в двух направлениях — в гостиную Гриффиндора и обратно, начинаясь и кончаясь у самого проёма. Следы второй цепочки были гораздо крупнее. Они тоже шли в двух направлениях, но не доходили до входа из коридора в гостиную шага на три. Зато и место там было истоптано, будто человек долго стоял на месте, время от времени разминая ноги.
