— Джабир, ты кажется забыл, кто из нас является третьим по телепатической силе после Арханфера и Баркаса. Нужно только найти подходящий момент, чтобы подобраться на дистанцию прямого контроля — не хочу оставлять свои отпечатки в памяти ретрансляторов.

— Ну ладно, — кивнул Лугнагг, — допустим. Устранить жука и в самом деле проще теперь, чем когда он был зоалордом. Но истинный кристалл вернулся к Фридриху. Мало того, что мы его не получили, так ещё и Пургсталл снова в полной силе. Мне-то наплевать, мои земли от Японии далеко. Но ты чем думал?

— Знакомый враг лучше незнакомого. План устранения Фридриха у меня разработан давно. После того, как Зекстолл выйдет из игры, я его задействую.

— Зекстолл выйдет, но его чёртово Управление останется, — проворчал де Крумегниг. — А оно существенно увеличивает влияние Пургсталла.

— Значит, мы приберём к рукам сразу и Японию и УПН. Тогда оно будет увеличивать НАШЕ влияние.

— Слушай, телепат, а ты случайно не можешь захватить над Нео-Зекстоллом контроль, чтобы заставить его сделать что-нибудь компрометирующее?

— В принципе могу, но отголоски нашей борьбы за контроль будут слышны за пару сотен километров.

— А если выжигать мозги — не будут слышны?

— Лугнагг, я удивляюсь, как ты до своих лет дожил, не изучив основы ментального противодействия. Конечно будут! Но одно дело — мгновенный психический удар, и другое — долгая борьба. Ты не понимаешь разницу между ситуациями "из комнаты донёсся выстрел" и "из комнаты в течение минуты доносились крики о помощи и звуки драки?". Быстрый ментальный удар практически не даёт шансов вычислить, кто именно его нанёс.

— Верно, — кивнул Джабир. — Не даёт, если этот удар наношу я или Лугнагг. Но никто из нас не сможет стереть разум протолорду одним ударом. В данном случае твоя мощь работает против тебя, Кабрал.

— Эффективность нападения сузит круг подозреваемых до четырёх лиц, — кивнул Хан. — Наш господин, Баркас и я — благодаря ментальной силе, и сам Фридрих — благодаря резонансу кристаллов.

— Ага, и как ты думаешь, кого они обвинят, — ехидно поинтересовался де Крумегниг. — Чтобы обвинять в чём-то Арханфера или Баркаса, надо быть самоубийцей. А Пургсталлу нет никакого смысла убивать своего подчинённого подобным образом — он мог бы казнить его открыто.

— Тут дело даже не в том, что тебя разоблачат, — согласился Джабир. — Прямых доказательств у них не будет. Но в совете достаточно желающих СДЕЛАТЬ тебя виноватым. Ты нажил слишком много недоброжелателей, брат. Нельзя давать им повод.

— Хм... допустим, ты прав, — нехотя кивнул Кабрал. — Что тогда? Предлагаешь оставить жука в покое?

— Нет, конечно. Просто надо работать более аккуратно.

— Это ясно. Есть конкретные предложения? Твои планы часто оказываются чересчур утончёнными. Убрать Хеккаринга твоему киллеру так и не удалось.

— Ничего страшного, будет следующий. Я уже говорил тебе, Кабрал — учись принимать поражения. Нельзя быть вечным победителем.

— Философия для неудачников, — фыркнул маленький зоалорд. — К мысли, что надо уметь достойно проигрывать, я приучаю всех своих врагов.

— Так радуйся. Если твой партнёр по заговору — неудачник, тебе больше достанется при делёжке трофеев.

— Если только он не утянет за собой на дно и меня... Впрочем, неважно. Что ты предлагаешь?

— Аллерген, который вызовет отторжение зоакристалла. Вполне естественный процесс, никто ничего не заподозрит. В конце концов, Нео-Зекстолл не является прототипом Пургсталла, так что их несовместимость вполне естественна.

— Не поздновато? Этот жук уже месяц с ним ходит, и тут вдруг аллергия...

— Он месяц ходил с истинным кристаллом, тот позволял преодолевать отторжение за счёт увеличения затрат энергии. Ложный кристалл слабее, и при попытке увеличить потребление... Я подберу фермент, катализатором для которого послужит ускорение потоков биоэнергии.

— То есть, пока он человек — всё нормально, но при попытке трансформироваться...

— Его вывернет наизнанку. Обычное дело у протолордов.

Фрэнк Кэсвелл, чернокожий зоаноид породы Вамор, вышел из модного ночного клуба в Бронксе далеко заполночь. Его немного пошатывало, городские огни в глазах двоились, и мир был определённо прекрасен. Нестерпимо тянуло перекинуться, но Фрэнки подавлял в себе подобные позывы — это же вся выпивка уйдет насмарку, а он уже истратил свою суточную норму пособия. Можно, конечно, потратить и завтрашнюю сумму, а потом сделать передышку на сутки — но зачем? Жизнь коротка, хорошо гулять надо каждый день, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Трансформация пригодится потом — чтобы утром избавиться от похмелья. А пока стоит потерпеть. Быть пьяным — это классно. Если в меру, конечно. Но кто-кто, а он свою норму знал.

У выхода к нему пристали какие-то двое типов — чёрный и белый. Фрэнки радостно набил морды обоим — он не расист, пусть так и знают. Опять же, набил честно — человеческими кулаками, не трансформируясь. Он же не уголовная шпана какая-нибудь — биолазерами по людям палить. После процессинга Фрэнки даже "пушку" с собой таскать перестал — не нужна она ему теперь. Кому охота в Кронос на мозгомойку угодить? Пусть и говорят, что нет у них никакой мозгомойки — как же, кто и когда верит правительству в таких вещах? Парни с нашего двора знают такие вещи лучше журналистов. Вон, Конни — отморозок отморозком был, две мокрухи на совести, а уж наркоты и прочей мелочи вообще немеряно. После визита в кроносовский филиал вернулся другим человеком, точнее зоаноидом — курить бросил, работу нашёл, говорят, жениться собирается... неее, благодарю покорно. Может это и к лучшему, но Фрэнк себе нравился таким, какой есть. Ну да, шумный парень, немного буйный — но рамки свои знает, большого зла никому не делал.

— Эй, бро, — шепнули вдруг в ухо. Пацан лет пятнадцати чуть не столкнулся с Кэсвеллом в толпе. — Бро, хочешь настоящей дури? Свежая, специально на зоа рассчитана, после Дня Икс придумали... Если хочешь — иди за мной!

Фрэнк помотал головой, но за мальчишкой последовал — скорее из любопытства, чем действительно собираясь что-либо покупать.

— Это как — специально на зоа? — спросил он первым делом, как только оказался вне поля зрения последнего копа. — При перекидывании же всё из мозгов выветривается! Хоть кокс, хоть герыч, хоть вообще вусмерть обколись — у боевой формы ни в одном глазу не будет...

— Кокс и героин — вчерашний день, — отмахнулся мальчишка. — Ты ещё ганджу вспомни... Говорю тебе — это специально для вас делали. Знаешь Джабира ибн Хайяна? Куратора Австралии? Он специально придумал такую химию, которая на биопроцессоры зоа действует! Сначала перекидываешься, потом колешь в язык, понял? Пробирает — умереть не встать! Я сам попробовать не могу, процессинг не проходил ещё. Но знакомые зоа говорят — улёт!

— Эй, погоди! — Фрэнки еле умудрился вставить слово в неумолкающую болтовню собеседника. — А зоалорду-то какой резон нас наркотой кормить?!

— Ха, ему-то ясное дело никакого. Он это для науки придумал, ну или врагов травить — не знаю, у Кроноса свои дела, простым пацанам туда лучше не лезть. А вот в лаборатории у него были смекалистые парни, которые быстро сообразили, какой гешефт на этом сделать можно. Ну, прихватили, расшифровали формулу, похимичили ещё немного, чтобы кайфа было больше, а крышу сносило меньше... ну и кинули на рынок.

— Крышу сносило? — затуманенный алкоголем мозг Кэсвелла всё же сумел ухватить главное. — Неее, бро, я пас, — и он нетвёрдой походкой направился к выходу из подворотни, куда его успел затащить настырный продавец.

— Да погоди ты! Я же говорю — сносит меньше. Всё проверено, не дрейфь! Просто стоишь на месте и ловишь приход, снаружи даже не видно, что у тебя в башке творится. Ломки никакой — у зоа её вообще не бывает. Давай так, если не веришь. Я дам тебе дозу — попробуешь где захочешь и когда захочешь. Если боишься наворотить дел — попробуй в компании знакомых зоа, которые тебя от глупостей удержат. Если понравится — закажешь ещё, уже за бабки. Нет — считай, что меня не было, — и в ладонь Фрэнка скользнула ампула со шприцом.

— Погоди, а как тебя звать-то? И где искать?

— Я сам тебя найду, — ухмыльнулся мальчишка, прежде чем растаять в темноте. У меня база по клиентам полная.

Нет, сам пробовать Фрэнк не стал. Он был слишком осторожным парнем. Вместо этого он угостил пробной дозой своего знакомого рамотита. Порода относительно слабая, так что если Стейзи начнёт буянить, его будет легко утихомирить — за процессом наблюдали дигель и гергойл.

Стейзи попробовал, с минуту стоял неподвижно, а потом сказал, что торкает, и крепко, но особого кайфа не даёт. Чисто для интереса вштыриться стоит, но не более того. Серьёзные деньги он за это платить не будет.

Фрэнк в свою очередь подумал, что ну его нафиг. И тем самым спасся от весьма жуткой смерти. Хотя никогда и не узнал об этом.

Увы, не все в Нью-Йорке были такими умными, как серьёзный парень Фрэнк Кэсвелл. В ту же ночь подобное предложение получили тринадцать зоаноидов биолазерных пород. Пять из них согласились.

В шесть часов утра по времени восточного побережья эти пятеро (точнее, некие существа, выглядевшие, как эти пятеро, потому что сами незадачливые дегустаторы к этому моменту были уже мертвы) встретились, поймали ближайшее такси, убили водителя и направились к аэропорту Кеннеди...

А потом пришёл Огненный рассвет...

— Нам пришлось их всех уничтожить, — Шин Рубео Амникулус был мрачнее тучи. — Ни одного не удалось захватить для допроса. Чтобы активировать ретранслятор в Квинсе и настроиться на него, требовалось не меньше минуты. А там счёт шёл на секунды...

Фридрих фон Пургсталл понимающе кивнул — террористы выбрали идеальный момент для атаки и заняли отличные позиции, словно готовились не один месяц. В воздухе вокруг аэропорта находилось более десятка самолётов — кто-то садился, кто-то взлетал. Причём более половины проходили в этот момент над густонаселёнными районами. Биолазеры, которые в День Икс пробивали танковую броню, легко срезали им пилотские кабины спереди и хвостовое оперение сзади. Так самолёт мгновенно терял управление и не имел ни малейшего шанса удержаться в воздухе. И при этом луч не задевал баки с топливом, чтобы цель не взорвалась преждевременно, на большой высоте.

Один лайнер, подбитый на взлёте, рухнул рядом с полосой, залив лётное поле горящим керосином и разрушив столкновением другой, стоящий самолёт. Ещё один, заходивший на посадку, упал в океан. Но остальные три — огромными бомбами обрушились на городские кварталы.

Конечно, Квинс — это всё-таки не Бруклин и не Манхэттен. Плотные и высотные застройки здесь относительно редки, свободного пространства больше, чем во всех остальных районах. Поэтому количество жертв измерялось "всего лишь" тысячами, а не десятками тысяч. Своеобразный чёрный юмор ситуации заключался в том, что среди экипажей и пассажиров сбитых самолётов выжившие потом нашлись. Несколько зоаноидов успели принять боевые формы и оказались достаточно крепкими и живучими, чтобы выдержать удар об землю и последующий пожар.

Но все понимали (и особенно служба безопасности аэропорта), что через несколько секунд ваморы перезарядятся, и количество трупов по меньшей мере удвоится — в воздухе оставалось ещё достаточно машин. Поэтому били на поражение, не стесняясь и не думая о захвате свидетелей.

— Чем именно их уничтожили? — уточнил Пургсталл.

— Одного порвала в клочья оказавшаяся рядом пара рамотитов. Остальные... в охране порта было пять зоаноидов породы Темко. Они дали залп, и...

Фридрих с пониманием кивнул. Темко были попыткой американского филиала создать "бюджетную версию Гастера" — биоракетную породу, пригодную для массового производства. Выглядит он, как помесь птицы и велоцираптора, с длинными изогнутыми когтями и высоким хохолком перьев на голове, похожим на головной убор индейца. Ракет-симбионтов у него не два десятка, а всего четыре — две больших бронебойных на спине, и две малых противопехотных на предплечьях. И управляются эти ракеты не биоволнами, как у Гастера, а всего лишь собственными инстинктами и органами чувств — когда они запущены, изменить их цель уже нельзя. И "перезарядка" (выращивание новых ракет взамен потраченных) длится не двадцать минут, а целые сутки на каждую большую ракету и шесть часов на малую. Зато их носителей можно сделать не одного-двух, а пару батальонов на город. И если они встретятся в сражении с равным по численности биолазерным подразделением, то скорее всего порвут его в клочья, не понеся особых потерь. Что, в принципе, в данном случае и произошло. Возможность стрелять не только прямой наводкой — слишком большое преимущество на поле боя.

— Нео-Зекстолл предупреждал, что у "Молнии" может быть собственный протозоалорд, — прогудел Баркас. — Неужели этот мутант снова оказался прав?

— Если они начнут зомбировать наших собственных солдат, — нахмурился и Пургсталл, — это причинит больший вред, чем сотня либертусов...

— Уже причинило, — подтвердил Амникулус. — На ведущие новостные каналы уже поступило видеообращение от "Молнии". Её временный лидер заявляет, что не имеет к этому теракту никакого отношения.

— Не вздумай пускать его в эфир!

— Сам понимаю. Но снимки ваморов, ведущих огонь по самолётам, уже разошлись слишком широко, чтобы их заблокировать.

Пару дней весь мир сидел тихо — слишком ошеломляющим оказался удар. Только журналисты в эфире надрывались, смакуя подробности кровавой драмы. Обычным гражданам требовалось время, чтобы переварить новость, осознать её. Твой сосед-зоаноид — не просто забавная зверушка, которую можно попросить затащить на пятый этаж холодильник без лифта или разжечь костёр в походе без спичек. Это монстр. Биологическая машина, созданная для убийства и способная с лёгкостью прикончить тысячи человек.

А потом общественное мнение рвануло. Десятки больших и сотни малых демонстраций по всему миру. Сотни тысяч возмущённых писем руководству Кроноса, сбор подписей с требованием изолировать всех зоаноидов или хотя бы отселить их от обычных людей. Бойкот станций процессинга. Камни и бутылки с "коктейлем Молотова" в окна филиалов. Надписи "зоаноидам вход воспрещён" на частных зданиях. Резкий рост спроса на биодетекторы.

Нет, погромов пока не было. Но не потому, что человечество за прошедшие годы стало более толерантным. Просто люди ещё недостаточно озверели, чтобы кидаться с кулаками (или даже с оружием) на бронированных монстров.

Кронос, конечно, отбивался, как мог. Приглашённые социологи приводили статистику преступности с участием зоаноидов — она была в сотни ниже, чем человеческая, а уж количество убийств — в тысячи раз ниже. Однако ни один консультант не мог объяснить главное — ПОЧЕМУ зоаноиды редко нарушают закон. Ведь факт телепатического контроля зоалордов оставался тщательно оберегаемым секретом мирового правительства. А без этого обыватель никак не мог быть уверен, что завтра этим оборотням что-то не стукнет в голову, они не объединятся в армию и не пойдут убивать всех людей. Огненный рассвет, как прозвали его журналисты, показал, что такое вполне возможно.