"Куго Гинджоу? Лидер Подчинителей? А он тут при чём? Только не говори, что ты хочешь стать ещё и Подчинителем для полного комплекта? Мы уже стали Мёртвым Апостолом, Потерянным Номером, протозоалордом, Инкубатором и шевалье! Куда ещё дальше? Такое читерство может себе позволить только Ичиго Куросаки — а мы, знаешь ли, тут не главные герои!"

"Тебя забыли спросить, школяр, — усмехается Миша. — Не волнуйся — ТЫ никаким Подчинителем не станешь. Куда тебе, бездарность..."

"А кто же? — на шпильку я не обижаюсь. — Ты?"

"Нет, для меня это дело слишком хлопотное, да и опасное. Одной авантюры за жизнь вполне достаточно. Со временем Сайя будет моей, а всё остальное я получу уже в следующей жизни. Но есть среди нас тот, чья решимость и жажда ещё не угасла..."

"Нео-Зекстолл?"

"Я?"

"Да, парень, именно ты. У тебя единственного есть достаточно любви к чему-то в этом мире, чтобы раскрыть полное подчинение..."

"Но Подчинителем нельзя стать! Им можно только родиться!"

"Верно, юноша. А ты не задумывался, почему?"

"Хм... ну, по канону на родителей каждого из Подчинителей до их рождения нападали Пустые. Следы сил Пустых остались в телах их матерей и перешли к ним, когда они родились".

"По канону... а своей головой подумать? Даю маленькую подсказку — откуда Подчинители берут энергию для своих фокусов?"

Хм... а и в самом деле — откуда? Квинси, баунто, Пустые и волшебницы собирают духовные частицы извне, синигами каким-то образом получают их "изнутри"... и только об источнике энергии фулбрингеров канон молчит, как рыба об лёд.

Получается, что они используют духовную энергию тех предметов, с которыми работают. Они в буквальном смысле не манипулируют предметом, а приказывают ему. Но чтобы он мог выполнить приказ, духовная энергия уже должна в нём присутствовать? Получается... за пределами Камакуры они будут гораздо слабее?

"Правильно мыслишь, хоть и медленно... Именно поэтому Подчинители, в отличие от баунто или квинси, никогда не пытались вторгнуться в Хуэко Мундо и редко конфликтовали с синигами. Чистая рейши их слушаться не будет, как и чистая киши. Они домоседы — почти боги на своей территории, на духовно богатой земле, но слабаки за её пределами. Но ты ещё не ответил на главный вопрос... Если Подчинители в буквальном смысле доминируют над неодушевлённой... точнее, как раз одушевлённой, но неживой материей... то как они могли получить эту способность?"

Хммм... и в самом деле... Ведь Пустые, от которых эта способность вроде бы заимствована — сами ничего такого не умеют. Они не подчиняют себе души предметов. Допустим, Пустые не способны любить, поэтому у них нет полного подчинения — но они и по воздуху бегают далеко не все. А те, кто бегают, делают это совсем иначе. И главное... сколько той силы могло попасть в ребёнка при случайном прикосновении Пустого? Да её и шариковую ручку поднять не хватит, а тут некоторые типы временем и пространством манипулируют! Да что там некоторые... почти все!

Можно предположить, что сила растёт вместе с носителем... но для этого её опять же нужно чем-то кормить.

Да... чтобы приказать кому-то что-то сделать, много силы не нужно — достаточно знать язык. Маленький погонщик может заставить двигаться огромного слона. Достаточно знать язык команд... но опять же, откуда его могут знать Пустые?

И какой вообще язык команд может быть у ПРЕДМЕТА?

Так, стоп. Вспоминаем, что мы в Насуверсе. Здесь живым одушевлённым в той или иной степени является ВСЁ. Здесь можно УБИТЬ МОЛНИЮ — по сравнению с этим приказ асфальту, воде или воздуху — чистая рутина. Любой предмет в конце концов является частью Планеты.

Но — возвращаясь к тому, с чего начали — Пустые ведь этого языка не знают...

Как может научить плавать тот, кто сам плавать не умеет? Да элементарно — столкнуть "обучаемого" в воду!

"Два средних пустых, Визгун и Кислотный шнур, демонстрировали способность, позволяющую им отделять душу живого человека из его тела. Она нечасто используется пустыми, так как обычно они охотятся за плюсами, не имеющими физических тел. Кислотный шнур использовал её на своей младшей сестре Орихиме, чтобы она могла его видеть и говорить с ним. Визгун использовал её для более злых целей. Он вытащил душу мальчика Юичи Шибаты из его тела, запер в попугае и три месяца преследовал его, убивая его очередных хозяев. Если душа всё ещё соединена с телом цепью судьбы, человека можно спасти, если же нет (как в случае с Юичи), то цепь будет противостоять разложению, только пока душа находится в теле без души или теле животного".

"Ну наконец-то дошло, — ухмыляется Роа. — Ты, парень, конечно туповат — но интуиция у тебя работает хорошо — как и у меня. Нужно только своевременно давать ей пинка. Совершенно верно. Когда Пустой нападает на ещё нерождённого младенца, он нередко выдёргивает его "душу" из тела. У эмбриона ещё нет собственного эго, поэтому цепи судьбы недостаточно, чтобы его личность могла уцелеть. Это просто почти бесформенный сгусток спиритонов. Он либо рассеивается, либо вцепляется в ближайший предмет — и сливается с ним. Пока цепь и материнская любовь не притянут его обратно в тело. Но память о языке Гайи остаётся у такого духа на подсознательном уровне. Подчинители — это Маугли мира вещей".

"Но ведь никто из нас до рождения в предметах не бывал..."

"Верно. Мы с тобой слишком стары, чтобы изучить язык Гайи для неживого. Поэтому полноценными Подчинителями нам не стать. Никто из нас не сможет понять, о чём думает табуретка. Но язык Гайи для живого мне уже известен".

"Откуда... А, вампирский вирус?"

"Разумеется... Я принимал участие в перекодировке нашёй ДНК на пять оснований. При этом, как ты теперь знаешь, происходит прямое подключение к информационному полю Планеты. Ну а я перехватил этот канал..."

"То есть мы сможем... как Ясутора Садо?"

"Да. Светом подчинения никому из нас не овладеть, но мы можем подчинить часть собственного тела. И только один из нас достаточно любит часть себя, чтобы — возможно — овладеть полным подчинением".

"Ты имеешь в виду..." — вскидывается Нео.

"Твою зоаформу. Для меня это уродство, но для тебя — наследие погибшей элитной пятёрки, символ мести Аптому и твоего статуса в Кроносе".

"О да! — выдыхает Потерянный Номер в экстазе. — Я люблю его!"

"И всё-таки тут ещё не всё сходится, — моя однажды разбуженная придирчивость не собирается так просто уходить спать. Ведь моё тотемное животное — зверь Обоснуй, а этого монстра легко призвать, но крайне трудно контролировать. — Допустим, Подчинитель приказывает асфальту себя подбросить, а воздуху — держать. На это много энергии не нужно, к тому же действие нужно выполнить только один раз — в следующем прыжке его будет подбрасывать уже другой асфальт, в другом месте. Вполне хватит спиритоновых "осадков" на духовно богатой земле. Но с полным подчинением это объяснение не работает! Чтобы булавка превратилась в меч, а меч прорубил бетонную стену — нужно очень, очень много энергии. Больше, чем может осесть из атмосферы. Особенно если рубить часто и много раз подряд. Даже если твоя любимая булавка рада для тебя сделать любые чудеса — она физически не сможет этого сделать!"

"Верно, юноша, верно. Но разъяснять всё я тебе не буду. Считай это домашним заданием. Возможно, сам поймёшь, когда овладеешь полным подчинением..."

"Эй, постой! А как ты вообще намерен убедить Куго обучить нас хотя бы основам подчинения?"

"Я? Никак. Вам двоим нужно — вот вы и ищите способ... Или сами всем овладевайте, методом проб и ошибок. Некоторые Подчинители раскрыли свой потенциал без посторонней помощи... Когда решите что-нибудь — скажете мне, я пущу вирус в тело Нео-Зекстолла, чтобы прописать в нём язык Гайи".

Зашибись...

— Как-то ты не выглядишь эпическим чудовищем, — со скептицизмом заметил Гюот, разглядывая коренастого мужчину в тёмных очках на экране. — Немного помолодел, на ноги встал... кажется зрение ещё вернул... и всё? Ты точно первый в мире гайвер-зоаноид?

— Нет, — губы Кила изогнулись в лёгкой улыбке. — Я первый в мире гайвер и зоаноид. Но тире здесь ставить неуместно, поскольку оно подразумевает некую новую сущность, синтез. А я таковой не являюсь, видишь ли. Мне ещё жить хочется.

— Как это? — Гюот начал подозревать, что его надули, но всё ещё не понимал, где именно.

— Элементарно. Чтобы получить эпическое чудовище, мне нужно было активировать гайвер-блок, находясь в зоаформе. Последствия слияния боевого тела зоаноида с биобронёй действительно непредсказуемы. Они могли дать мне силу, равную зоалордам... или превратить в лужицу слизи... точнее, LCL. Я знаю о гайверах больше, чем ты... но даже я не могу просчитать результат. А мне пока умирать рано — как и превращаться в монстра. Поэтому я активировал блок в человеческом облике. Гайверы-люди прекрасно известны.

— И что, второе тело в биокармане он не задел?

— Ничуть. Биоусилению подверглось только человеческое тело. Причём смешать два режима я не могу теперь, даже если захочу. В форме зоаноида исчезают телепатические передатчики на спине. А в форме гайвера трансформация блокируется Паразитом.

— Ну и подлец ты, Кил... Такой экземпляр продолбать!

— Это у нас семейное. Формально я свою часть контракта выполнил. А что не разделяю твою мегаломанию...

— Сказал человек, который разработал проект комплементации человечества. Да мой старший братец с его проектом "Лебенсборн" — вменяемый человек по сравнению с тобой! Лучше уж мир, населённый диклониусами, чем океан биомассы...

— Сказал человек, который чуть не уничтожил планету собственноручно, — спокойно парировал Лоренц. — Расслабься, Ричард. Все мы хороши по-своему. И я по-прежнему в команде — потому что невидимка всё ещё может прийти за мной любой момент. Я не уверен, что даже гайвер сможет от него отбиться. Ты слышал о недавней битве над Камакурой?

— Из Джабира много вытянуть не удалось. Там Мирабилис, Гигантик и ещё трое зоалордов дрались с какими-то невидимками... думаешь, это те же самые?

— Практически уверен. То же самое ощущение. И если доклады наблюдателей верны, остановить этих бестий под силу только зоалорду или монстру сравнимого масштаба. А единственный зоалорд, на которого я хоть частично могу положиться — это ты. Пусть и бывший.

— И с какой радости я должен для тебя хоть что-то делать после того, как ты растратил бесценный образец?

— Бесценный образец, Ричард — это то, что у меня в черепе, а не то, что на мне надето. И я это тебе сейчас докажу. Помнишь, вскоре после процессинга в зоалорда ты вызвал неудовольствие Баркаса, когда не смог купить компанию "Санк Флеш"? Позволь тебя познакомить с виновником этой неудачи... мистером Соломоном Голдсмитом.

В международном бизнесе существует понятие "старых денег" — финансовой аристократии, которая сохраняла свои богатства на протяжении многих поколений. Это гораздо больше, чем бумажки, которых в зависимости от текущей политической ситуации можно напечатать сколько угодно. Молодые скороспелые корпорации могут быть более прибыльны — но они так же быстро и лопаются, когда меняется коньюнктура. А вот "старые деньги" — это когда одна фамилия является гарантом надёжности любой сделки. Надёжные вклады (золото, земля, произведения искусства), плюс разветвлённые связи во всех слоях общества, плюс репутация — вот что такое "старые деньги". Без них соваться в большой бизнес... нет, можно. А вот в большую политику... тоже можно.

Только ты так и останешься ярко раскрашенным клоуном. На тебя свалят всю ответственность и все непроверенные риски. Если повезёт, если продержишься хоть век — добро пожаловать в клуб. Если нет — извини-подвинься, там за тобой в очереди ещё три десятка с такими же гениальными идеями.

Голдсмиты и Какузавы были именно такими фамилиями. Причём сделали они себя полностью сами — без всякого сверхъестественного вмешательства, полагаясь только на сплочённость, решимость и трудолюбие. Хотя оба семейства оказались по разным причинам кровно связаны со всяческой древней чертовщиной, в истории Голдсмитов древняя мумия появилась достаточно поздно — когда те уже обзавелись солидным богатством и влиянием. Какузавы же, наоборот, смешали свою кровь с нечистью слишком давно — и к новому времени сохранили от неё лишь рога, как память. Так что пробиваться к верхушкам приходилось чисто человеческими средствами.

В случае "Кроноса"... тут всё было сложнее. У Баркаса было четыреста лет на подготовку, сила зоалорда и инопланетные технологии. Ему ничего не стоило войти за это время в финансовую элиту мира — хоть лично, хоть создав десяток марионеточных авторитетных семей. И отчасти Гамилькар так и сделал — фамилии Каэрлеонов в Британии и фон Пургсталлов в Австрии до сих пор могли открыть многие двери.

Реализовать ту же стратегию на международном уровне помешала только инерция мышления. Дело в том, что зоалорды... не верили в силу денег. Да, как ни парадоксально это звучит, но люди, создавшие крупнейшую в мире торгово-промышленную корпорацию, изначально презирали "торгашей". Кто-то верил в социальный прогресс, кто-то в науку, кто-то исключительно в личную силу и доблесть. А монета... монету всегда можно и отнять. Как сказал мудрый Кабрал Хан — "все мы брахманы и кшатрии, но нет среди нас ни одного толкового вайшьи".

Первый план завоевания мира, разработанный ими, предполагал установление абсолютной монархии — с Арханфером в роли императора и одиннадцатью королями, подчинёнными ему. Отголоски этой феодальной структуры остались в системе управления "Кроноса" по сей день.

В двадцатом веке они, конечно, спохватились, увидев, как далеко вперёд ушли общественные структуры, и стали поспешно "строить капитализм". Несколько более основательно, чем Ельцин и Гайдар — но общая картинка была похожа. "Лихие девяностые" будущего мирового правительства растянулись почти на пятьдесят лет. Но и этого оказалось слишком мало — в семидесятых, когда молодая зубастая корпорация наконец держала контрольные пакеты акций большинства мировых предприятий, на них уже прочно был наклеен ярлык выскочек, а на их контору — "мыльного пузыря". Серьёзные люди из серьёзных семей отказывались иметь с ними дело.

Разумеется, их можно было заставить. Несмотря на то, что некоторые старые финансовые кланы были связаны с различными древними монстрами, мощь "Кроноса" превосходила их всех, вместе взятых. Вот только это произвело бы совершенно ненужный шум в мировой элите. Под "Кронос" начали бы копать — и пусть не всю правду, но что-то раскопали бы. А это поставило бы под угрозу весь план — первый удар по всему миру следовало нанести совершенно неожиданно — только тогда он будет поистине неотразим.

Именно поэтому Баркас с такой радостью схватился за Ричарда Гюота, услужливо подброшенного ему Какузавами. Это был своего рода "династический брак" — после того, как человек из Семьи вошёл в "совет директоров" компании, с ней стали говорить гораздо уважительнее. Взамен Какузавы получили достаточно полное представление о деятельности и планах "Кроноса".