Блондин качнул головой, соглашаясь, и, не глядя на нас с Ташем, сухо бросил:
— Идемте! Оба! — и, направившись к двери, добавил: — А вы, вивьеры, располагайтесь. Клиенты скоро подтянутся.
Обе полуголые девицы изобразили что-то отдаленно похожее на реверанс и многозначительно переглянулись. Друг помог мне слезть с кровати, и я на дрожащих ногах поплелась за ним. К счастью, руку мою из своей огромной ладони мужчина так и не выпустил, за что я была ему очень признательна.
Каждый шаг босых ног по каменному полу освещенного факелами туннеля давался мне с трудом. Ощущение, будто меня ведут на эшафот, давило на нервы. Напряжение росло, молчание угнетало, а сердце тревожно билось в клетке ребер. И когда рыжеволосый лэф, замыкавший нашу процессию, сказал:
— Подними ее, а то заболеет, — я чуть не подпрыгнула от испуга и неожиданности.
На руках Таша, тут же выполнившего приказ Йена, было намного комфортнее. Мужчина излучал силу, уверенность и какую-то слепую убежденность в собственной правоте. Он свято верил, что я ни в чем не виновата, в то время как у меня на сей счет имелась масса сомнений. Кем была эта Ильва, чем жила, чем дышала? Кроме короткого воспоминания из ее прошлого и некоторых знаний, полученных мной на уровне подсознания, я ничего о серокожей девушке не знала. Совсем ничего! Неизвестность пугала.
Решив и дальше настаивать на версии с амнезией, я обняла за шею своего защитника, которого мне не иначе как сама судьба послала в помощь, и поверх его обнаженного плеча украдкой посмотрела на "медведя", которого Таш называл учителем. Размахом плеч и ростом этот мужчина уступал разве что блондину. И если, по моим примерным подсчетам, Грэм был метра два с небольшим хвостиком, то Йен как раз на этот самый "хвостик" от него и отставал. В то время как Таш и темноволосая сволочь, предлагавшая наказать меня за предполагаемую провинность Ильвы, были ниже рыжего где-то на полголовы. И выше меня — на полторы. Девушки из Дома Вивьеры, оставшиеся в мини-борделе, тоже, кстати, не отличались крупными размерами. Из чего я сделала вывод, что либо среди лэфири такая разница габаритов у мужчин и женщин норма, либо... я просто мало еще видела представителей серой расы.
— Любопытно? — прервал поток моих умозаключений Йен, от которого не ускользнул мой повышенный интерес к его персоне. Не став строить из себя дурочку, я едва заметно кивнула. — Вижу, что любопытно, — чуть улыбнулся лэф, продолжая идти позади нас. — А вот страха и брезгливости... не вижу, — прищурившись, он чуть склонил набок голову, с неменьшим интересом изучая меня. Вернее, верхнюю часть моего лица, торчащую из-за плеча Таша, черноволосую макушку и большие серые уши с нереальной, по людским меркам, подвижностью.
Серьги жалобно звякнули, когда мой левый орган слуха нервно дернулся, привлекая внимание рыжего. Оценив с близкого расстояния свежее клеймо на мочке, мужчина нахмурился и замолчал, о чем-то сосредоточенно думая. А я продолжала сидеть на руках молодого лэфа и наблюдать за его учителем, ибо больше ничего интересного из моего положения разглядеть не удавалось — голые каменные стены с редкими факелами совсем не впечатляли.
Йена называли "ри", что на языке лэфири означало "наставник". Он был старше Таша, но, как мне показалось, не так, чтобы намного. Лет десять разницы, может, чуть больше. И это если примерять на серых возрастные рамки людей. Рыжие волосы мужчины, усыпанные, словно инеем, ранней сединой, были стянуты в короткий хвост, из которого выбивались непослушные пряди и падали на лицо. М-да... лицо. Несмотря на то, что я уже немного привыкла к странной внешности этих существ, их по-прежнему хотелось называть монстрами. Именно за облик, а не за поступки, ведь ничего плохого они мне пока не сделали. Таш вон даже в защитники записался, а заодно и в носильщики.
Самым близким сравнением для сильной половины лэфири, которое приходило на ум, были орки из экранизации книг Толкиена, но с более человеческими чертами. Девушки же в пещере, как и мое отражение в зеркале, куда больше походили на обычных людей, отличаясь от них лишь расцветкой кожи и формой ушей. Лэфы были вполне симпатичные на мой вкус, даже красивые, а вот облик мужчин пугал. Хотя вру! Куда больше меня, привычную к воспеванию монстров на экранах ТВ, пугала непонятная ситуация, в которую я вляпалась, клеймо шлюхи на левом ухе и намеки темноволосого гада на наказание. А монстровидные физиономии лэфири вполне можно было пережить. С лица, как говорится, воды не пить.
Так за собственными размышлениями и игрой в "гляделки" с рыжим я едва не пропустила тот момент, когда, в очередной раз свернув, наша короткая процессия вышла из мрачного тоннеля в не менее мрачный зал. В отличие от предыдущих помещений, все здесь было украшено строгим декором. На ступенчатом возвышении стоял массивный каменный трон, по обе стороны от которого располагались вырубленные в стенах ниши с широкими скамьями. А напротив трона в немом ожидании застыли штук десять мрачных лэфири. И, что меня сильно удивило, внешне эти мужчины куда больше походили на людей, нежели на монстров.
Глава 2
В чужом мире
— Пос-с-ставь на пол мою дочь, уродец, — прошипел один из группы человекоподобных лэфири, прожигая ненавидящим взглядом Таша и меня.
— Не перегибай палку, Брэд-риль, — положив ладонь ему на плечо, сказал другой лэф. Он был более пожилым, нежели остальные мужчины. Мысленно я его окрестила — "седой".
Но тот, кто являлся отцом Ильвы, лишь окрысился на своего спутника и, скинув его руку, снова зашипел:
— Это все твой с-с-сынок, Касс-риль, твое жалкое уродливое отродье, я знал, знал, что он не оставит в покое мою девочку, что он...
Громкое покашливание Грэма было достаточно выразительным, чтобы все присутствующие заткнулись и воцарилась напряженная тишина, прерываемая лишь недовольным сопением "папочки".
— Если вы, глубокоуважаемые рили, намерены и дальше выяснять отношения между собой, — с истинно королевской грацией усаживаясь на каменный трон, проговорил блондин, — то делайте это на СВОЕЙ территории, — с нажимом добавил он и, положив руки на массивные подлокотники, откинулся на жесткую спинку, которая значительно возвышалась над его головой. Верхнюю часть кресла украшало изображение каменного солнца с довольно свирепой физиономией. На ее фоне лицо Грэма казалось застывшей маской непробиваемого спокойствия.
На пару ступеней ниже встал темноволосый лэф, которого блондин назвал Керр-саем. Сложив руки на груди, он с вызовом уставился на гостей, всем своим видом демонстрируя готовность в любой момент вытолкать их взашей с территории общины. И, несмотря на численное преимущество визитеров, я почему-то не сомневалась, что "монстры", случись драка, победят.
"Медведь" же, в отличие от сая с рилем, остановился рядом с Ташем, который под пристальным взглядом отца Ильвы осторожно опустил меня на пол. Ступни коснулись холодного камня, и я невольно поежилась. Но проситься обратно на ручки не стала: зачем привлекать к себе лишнее внимание? Куда лучше прикинуться серой мышкой и понаблюдать, чтобы выбрать потом наиболее подходящую модель поведения. Новое тело, новый мир... новые правила!
— Ко мне, мерзавка! — приказал Брэд, нарушая вновь повисшую паузу. Но я словно к месту приросла.
Мне не нравился этот мужчина, причем категорически. На вид ему было лет сорок. Высокий, худощавый, симпатичный даже, но при этом жутко злой. Память его дочери предательски молчала, а инстинкт самосохранения, напротив, трубил во все рога, призывая держаться подальше от разгневанного родителя. Ну и, соответственно, поближе к Ташу — он большой, сильный... защитит. Так я и поступила, чуть отклонившись назад, чтобы почувствовать затылком твердую грудь друга детства. Его ладони легли на мои плечи, это придало уверенности мне и... ярости Брэду, который открыл было рот, чтоб прошипеть очередную гадость, но Грэм снова перебил:
— И долго нам еще ждать, уважаемые лэфири, когда вы, наконец, изложите суть претензий к общине нордов?
Норды... ну конечно же! Чужая память вновь начала оживать, воскрешая знания Ильвы в моей голове. Именно так называли в этом мире обладателей итировой метки, появление которой приводило к мутациям серых подростков. Только мальчишек! Ни одна девочка пока еще не претерпела подобные внешние изменения, а вот ребятам везло куда меньше. Причем "подхватить" проклятую метку, словно неизлечимую болезнь, мог любой, независимо от рода и племени. Меченых детей отдавали в общину, возглавляемую Грэм-рилем. Несколько лет назад сюда переселился и сын Касса — Таш.
— Это все твой уродец, Касс-риль! — процедил сквозь зубы отец Ильвы, но ему опять не дали высказаться.
— Извини, Грэм, за столь поздний визит, но, сам понимаешь, похищение дочери одного из старейшин — дело нешуточное, — снова сжав плечо соратника, сказал отец Таша. Вот только сейчас его действие мало напоминало успокаивающий жест, скорее предостережение или даже угрозу. Наверное, именно поэтому "мой" папочка заткнулся. — Брэд поднял на уши полгорода, разыскивая Ильву. И его опасения, — седой лэф хмуро посмотрел на сына, потом на меня, после чего со вздохом произнес: — подтвердились. Как ты мог, Таш? — с горечью спросил он. — Ты же всю жизнь ей сломал!
— Отец, это ошибка, — упрямо вздернув подбородок, возразил мой защитник. — Ильву подставили.
— Ты и подставил! — обвиняюще ткнув в его сторону пальцем, заявил Брэд. — Ты даже клеймо ей выжег, урод. Чтобы, как другие вивьеры, ублажала всю вашу шайку, да?! — продолжал распаляться он. — А ну иди сюда, шлюха! — это уже было сказано мне. — Никакой свадьбы не будет, поняла? Порченный товар младший дан* не примет, а ты, Ильва, уже ис-с-спорчена.
— Мы этого точно не знаем, Брэд...
— А что тут знать?! — взвился мужчина, которого едва ли не трясло от ярости. — Он ее обесчестил, изуродовал, обрезав косы, заклеймил и превратил в шлюху, чтобы не надумала сбежать. Это же очевидно!
Не стой за моей спиной огромный и страшный Таш вместе с Йеном, Брэд бы наверняка схватил меня за волосы, бросил на пол и выпорол прямо тут, но связываться с двумя нордами, каждый из которых превосходил его физически, злобный папочка боялся, несмотря на мрачно-молчаливую группу поддержки за его спиной. Ну а я боялась возвращаться к ТАКОМУ отцу, потому, наверное, и жалась сильнее к Ташу, ища у него защиты. И, если честно, мне все больше казалось, что Ильва вполне могла сама сбежать из дома к другу детства. Но зачем тогда снотворное и цепи? Нет, что-то явно не сходилось.
— Чего вы хотите? — поморщившись от чужих воплей, просил Грэм.
— Чтобы вы выдали нам его, — с готовностью сообщил Брэд, указав на Таша, — и ее. Уродца публично высекут и оскопят, а Ильву, — зло прищурившись, он посмотрел на меня, — из нее получится отличная посудомойка на моей кухне! Никаких больше подарков, никаких нарядов, никакой с-с-свадьбы с младшим даном! Да что там дан, тебя после такого позора ни один порядочный лэф замуж не возьмет. Ты же меченая вивьерой. Шлюха, снюхавшаяся с нордами. Ну, ничего... ничего-о-о, маленькая потаскушка, я придумаю тебе достойное наказание, — обрадовал меня "папочка".
Перспектива мне, понятное дело, не понравилась. Ташу, судя по напрягшимся рукам, — тоже.
— Во-первых, он не уродец, а норд, — ледяным тоном проговорил беловолосый риль. — Во-вторых, твоя девчонка сама пришла к нам, мой часовой тому свидетель. Силком ее сюда никто не тащил. Следовательно, все, что с ней произошло — исключительно ее вина. Так что высечь или оскопить можешь собственную дочь, а моего парня ты не получишь, Брэд, — голосом, не терпящим возражений, припечатал он, и я заметила, как благодарно взглянул на него Касс, и как возмущенно запыхтела свита. А потом старейшина нордов приказал: — Таш, подойди!
Мужчина пару мгновений колебался, но ослушаться Грэма он, видимо, не мог, поэтому покорно направился к главе общины. В то время как я, оставшись без защиты, нагло вцепилась в руку его учителя. Эти монстры меня пугали, да... но "отец" и прочие пугали еще сильнее. Рыжеволосый норд странно посмотрел на меня сверху вниз, но высвобождать запястье не стал.
— Йен, передай девчонку ее отцу, и закончим на этом! — скомандовал блондин.
Испуганно оглянувшись, я увидела, что Грэм вцепился в предплечье Таша не хуже, чем я — в его учителя. Вероятно, опасался, что молодой норд все же ринется спасать свою глупую подружку. И, судя по выражению лица мужчины, именно это он и хотел сделать. Вот только у блондина была на редкость крепкая хватка.
Так, стоп! Это что же получается? Они меня сейчас сдадут жаждущему расправы "папаше", дабы разрешить конфликт? А я? Как же я?! Такая маленькая, серенькая, с клеймом куртизанки на левом ухе... Нет уж, так дело не пойдет!
— Я не хочу возвращаться, — сказала, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Предложение было простым, и я произнесла его без особого труда. — Можно мне остаться здесь? — а вот этот вопрос адресовался уже Грэму. — Пожалуйста.
— Да как ты-ы-ы-ы... — взвыл Брэд, рванувшись ко мне, но седовласый Касс-риль его удержал.
— Если она хочет, пусть останется. После того, что сейчас говорят о ней в городе, этот вариант...
— Это община нордов! — оборвал его побелевший от ярости лэф. — НОРДОВ! Уродов, изгоев, меченых. Да лучше быть дочерью Вивьеры, чем жить с нордами! — мужчина едва ли не слюной брызгал, высказывая все это. И, судя по мрачным лицам присутствующих, они были с ним полностью согласны. Вот только я все равно не желала уходить. Интуиция подсказывала, что с этими монстрами у меня куда больше шансов выжить, чем с родителями Ильвы.
— Можно? — повторила свой вопрос, с надеждой глядя на Грэма. Тот задумчиво побарабанил пальцами свободной руки по подлокотнику и, хитро щурясь, сказал:
— Смотря в каком качестве, маленькая лэфа.
— Да не бывать этому! — воскликнул Брэд и, вырвавшись из рук седого риля, ринулся ко мне, но дорогу ему заступил Йен — огромный серый "медведь" с серебристо-рыжим хвостом до середины шеи, на которой, словно гребень, бугрились роговые наросты на позвонках. — Ты не опозориш-ш-шь меня еще больше, чем сейчас, мерзавка, — шипел, сжимая в бессилии кулаки, "папаша". — Я тебе не позволю. Слышишь?
Я слышала. А еще пряталась за широкую спину норда и думала, что теперь уже точно останусь у "монстров". В конце концов, я не абы кто, а талантливый повар. Предложу им свои услуги в столовой, должна же быть в их общине столовая, верно? А значит, должны быть и те, кто там готовит. Ну, а если вдруг станут домогаться, выберу кого-нибудь одного в постоянные бойфренды. Даже знаю — кого. И все это будет куда лучше, нежели жизнь в доме сумасшедшего родителя, жаждущего отыграться на мне за чью-то злую шутку. Или не шутку, а...
— Хватит, Брэд-риль, — вывел меня из размышлений голос Грэма. — Насколько я знаю, твоей старшей дочери уже исполнилось девятнадцать, а, значит, она вправе сама решить свою судьбу.
— Не исполнилось! — победно сверкнув глазами, парировал лэф. — У нее день рождения через неделю, на эту дату и был назначен брачный обряд в замке младшего дана. Теперь же ее никто не возьмет замуж. Никто! — злости в голосе мужчины было куда больше, нежели сожаления.
