Ближайшие полчаса мы всем коллективом отпаивали девчонку успокоительным отваром Милоры. Несмотря на свое отвращение и злость на отца, она все равно переживала, и сильно. А следующие полчаса обсуждали послание от сбежавшей из Стортхэма Кимины, которое принес мрачный как туча Сорис. Оказалось, что его аманта следила за керсарней, ожидая возвращения бросившихся в погоню нордов. И как только узнала, что они привезли меня обратно, собрала самые дорогие вещи из тех, что дарил ей таман, написала ему письмо и сбежала в ночь на его же керсе, прекрасно знавшем любовницу хозяина.
В принципе, никаких правил Кимина не нарушила, так как ее статус позволял уйти в любой момент с откупными от тамана или же без них, в зависимости от причины разрыва отношений. И это ее исчезновение было даже кстати, потому что наказывать женщину никому не хотелось, но и спустить ей предательство норды просто так не могли. Вот только на Сориса было страшно смотреть. Он за пару часов словно постарел лет на десять, и я отчего-то чувствовала себя в этом виноватой.
Кимина написала длинное прощальное письмо, где рассказала о том, что в юности работала вивьерой в борделе главного города шестой Дандрии. Но все это служило лишь ширмой для ее основного занятия. Ким была наемной убийцей, проникавшей в дома своих жертв под видом элитной шлюхи. Однажды она попалась на месте преступления, и ее ожидала смертная казнь, но Брэд, пользуясь своей дружбой с младшим даном, организовал наемнице побег, новые документы и рекомендательное письмо к хозяину небольшого кабака в Миригоре.
Сменив внешность и имя, новоявленная Кимина Морт стала вести жизнь провинциальной певички, развлекающей своими песнями подвыпившую публику. Однако каждый раз оглядываться и ждать, что ее вот-вот найдут, было крайне неприятно. Поэтому женщина решила спрятаться в Стортхэме, куда не совались ни охотники за головами, ни городская стража.
Окрутить влюбленного в нее Сориса труда не составило, как и стать его амантой. Она даже по-своему любила этого мужчину, но... не достаточно, чтобы связать свою жизнь брачными узами с нордом и лишить себя тем самым возможности сбежать. Видимо, чувствовала, что рано или поздно такая потребность возникнет. И не только, чтобы спасти свою шкуру, но... и чтобы не подставлять тамана, к которому действительно тепло относилась.
Вот только не учла Ким, что ее норд не готов так просто с ней расстаться. Той же ночью из Стортхэма в Миригор отправилась еще одна погоня. Но, в отличие от меня, белокосую лэфу, годами привыкшую уходить от преследования, охотники так и не нашли. Зато отыскали на вокзальной площади одиноко сидящего керса, который по привычке ждал, когда вернется аманта его хозяина, но... так и не дождался.
Через неделю...
Я задумчиво смотрела на серебристо-синие рубашки карт своего соперника. Йен, словно ленивый рыжий кот, полулежал на кровати и выглядел настолько невозмутимым, что догадаться, блефует он или нет, было просто нереально. Меня же норд читал, как открытую книгу. Потому, наверное, в девяти случаях из десяти и выигрывал в ристикс. Результат сегодняшней игры: после пяти партий я сидела на его кровати в одном белье, а он — всего лишь босиком. А ведь одевалась я, готовясь к этой игре, как рождественская елка: чего только на себя не навешала, прекрасно зная, что вскоре все мои вещи лягут неопрятной кучкой на соседнее кресло. На большое и вместительное, а вовсе не на такое изящное, как те, что стояли в моей комнате.
Сейчас на его спинке, аккурат над ворохом моей одежды, одиноко висели два носка. Плотные и светлые, связанные из тонкой пряжи и заштопанные на пятках моими руками. Просто наблюдать, как "медведь" мучается с иглой, оказалось выше моих сил, да и хотелось, если честно, сделать для него хоть что-нибудь. С закупкой же новой партии столь необходимых любому мужчине вещей Йен упорно тянул, уверяя, что и старые еще не сносились. Он вообще был довольно неприхотлив в одежде.
Зато на мой гардероб готов был тратиться хоть каждый день, особенно когда мы поменяли старого портного на молоденькую и очень талантливую швею, регулярно приезжавшую в Стортхэм, несмотря на то, что нордов она побаивалась. В результате ее частых визитов к концу второй недели нашей совместной с таманом жизни половина встроенного в его стену шкафа оказалась занята моими нарядами. Я бы с удовольствием перенесла часть своих вещей в белую комнату аманты, но там полностью обосновалась Тинара, чей гардероб, перевезенный из дома Ирсов, тоже оказался весьма внушительным.
— Ну что? Продолжим, Лер? — окинув меня крайне откровенным взглядом, спросил Йен и, словно фокусник, принялся перебирать пальцами веер из тонких металлических пластинок, на которых играли блики от зажженных по всей комнате свечей. Зная, что я люблю, когда светло, рыжий натащил в свою берлогу кучу подсвечников и расставил везде, где только можно. Даже лишний факел на стену в спальной зоне повесил.
— Мне уже снимать с себя нечего, — натянув тонкое покрывало на сложенные по-турецки ноги, сказала я.
— А, по-моему, еще кое-что осталось, — пристально разглядывая верхнюю часть моего нижнего белья, возразил он. Чувствуя, как вспыхивают острые кончики ушей, я невольно поправила упавшую с плеча лямку. Забавно, что за столько времени, проведенного вместе с таманом, до сих пор не разучилась смущаться, когда он смотрел на меня так многообещающе.
— Ладно, мой ход! — шумно выдохнув, проговорила я и открыла свои карты. Шесть мастей, по шесть фигур в каждой. Никаких шестерок и десяток... одни только картинки, комбинации которых имели разное значение. Правила самых простых игр я выучила за несколько часов, над сложными корпела по сей день. Но для попыток обыграть Йена в ристикс, раздев при этом донага, мне хватало и первых. Пока, правда, получалось наоборот, и в "костюме Евы" в основном оставалась сама, но я все равно не сдавалась.
— Ну, надо же, — улыбнулся рыжий, — неужели моя девочка меня сделала?
— Что, правда? — не поверила собственным ушам я.
Он показал мне внутреннюю сторону своего "веера" и я, взвизгнув от радости, бросилась стягивать с любимого мужчины рубашку. Не то чтобы я не делала это каждую ночь, но по праву победителя раздеть соперника было особенно приятно. А раздевая, чуть прикусить шею, поцеловать под ключицей и провокационно лизнуть темный сосок на мускулистой мужской груди, когда же меня попытаются поймать в объятия — шустро отскочить на прежнее место и с хитрющей улыбкой заявить:
— Мы еще не доиграли, Йен-ри!
— Действии-и-ительно, — глядя на меня не мигая, протянул он и привычными движениями начал тасовать разрисованные пластины купленной мне в подарок колоды. — На ком-то слишком много одежды осталось. Непорядок, — в потемневших глазах его плясали смешинки, а на губах играла предвкушающая улыбка. Охотник. Большой, рыжий... мой. Как же все-таки приятно оказалось стать его добычей.
— Вы представляете! — нарушил нашу идиллию вопль Лааша. — Тинка там снова тискает Эйда и воспитывает котят! — выпалил "невидимка", которого перед началом игры отправили немного пошпионить за мелкой. — Вернее, воспитывает Эйда и снова тискает котят.
Последние дни сестра большую часть времени проводила в керсарне, нянчась с двумя пушистыми малышами и помогая Сорису ухаживать за другими животными. Тинара так сильно хотела собственного ездового кота, что готова была поселиться среди них. И мне даже казалось, что это ее желание сыграло едва ли не главную роль в решении остаться жить в Стортхэме, а не вернуться в особняк Ирсов под присмотр достойной компаньонки. Сориса же общество любопытной малолетки по-своему вытягивало из тоски по сбежавшей Ким.
Ведь наверняка бы мужик замкнулся в себе и собственном горе, не вертись рядом с ним одержимая котиками Тина, которая как магнитом притягивала почти всех молодых нордов, чьи визиты в керсарню заметно участились с появлением там юной лэфы. И хотя питомцам такое повышенное внимание хозяев нравилось, Сорису порой приходилось гнать мальчишек прочь, чтобы не путались под ногами и не мешали работать. Эйд же, пользуясь нашей с ним дружбой, умудрился набиться к моей сестренке в учителя по верховой езде. И, несмотря на то, что периодически ему попадало от чересчур темпераментной блондинки, все равно продолжал ее упорно тренировать, готовя стать достойной хозяйкой одного из подрастающих малышей. Того, который сам ее выберет и, укусив, поставит метку. Я же не на шутку опасалась, как бы не вышло, что оба мохнатых комка признают девчонку своей.
— А что это вы тут делаете? — сменив тон на подозрительный, полюбопытствовал элементаль.
— В ристикс играем! — натягивая покрывало до подбородка, сказала я.
— А почему полуголые?
— Потому что спать скоро, — выкрутился Йен и тут же предложил: — Шел бы ты... еще пошпионил за Тинарой, а? Вечер поздний, а она там непонятно кого тискает. Проследи, чтобы вернулась в спальню и заперлась на ключ. И Эйдару передай, чтоб проводил девочку, даже если они опять разругаются.
— Он всегда провожает, — проворчал дух.
— А ты проконтролируй, — с нажимом проговорил его напарник.
— Сказал бы прямо, что хотите уединиться. А то проследи, проконтролируй... фи!
— Да-да, Лааш, о-о-очень хотим уединиться, м-м-м? — кутаясь в покрывало, улыбнулась я.
— Потом расскажешь, кто выиграл, — сдался незримый огонек и, судя по тому, что Йен с хитрой улыбкой потянул на себя мое покрывало, исчез. Мы же вернулись к прерванному занятию.
Проиграв следующую партию, я хотела расстаться с одной из сережек в ухе, однако, по установленным нами правилам, снимаемую часть одежды выбирал победитель. Поэтому в финальную игру я вступила топлес, но зато с украшенным серебристыми висюльками ухом. Хотя был в этом и свой плюс: от железной выдержки моего драгоценного тамана не осталось и следа.
Он все больше ошибался, и все меньше обращал на это внимание, ибо взгляд его был прикован исключительно ко мне, и думал норд уже явно про другую игру, как, в общем-то, и я. Предвкушение туманило голову, распаляло жаром кожу, заставляло дрожать пальцы, сжимавшие веер карт... И когда мы оба уже были готовы плюнуть на последнюю партию, я краем глаза заметила зеленоватое свечение на стоящем у стены зеркале.
Это отрезвило мгновенно, выбив из головы все прочие мысли. Резко вскочив с кровати, я указала таману на фирский подарок и, схватив со спинки кресла мужскую рубашку, быстро натянула ее на себя, так как мучиться с застежками на платье было некогда. Норд мгновенно сообразил, в чем дело, и весь подобрался, став мрачно-серьезным. Какой еще сюрприз преподнесет нам странное зеркало, мы не знали, но оба подсознательно этого ждали. Потому и не удивились ничуть, хоть и сильно напряглись.
К мерцающему стеклу я подходила на "деревянных" от волнения ногах. Если б не поддержка Йена, путь в семь шагов растянулся бы у меня на несколько долгих минут. Оказавшись напротив фосфоресцирующего стекла, я медленно протянула дрожащую руку и коснулась его холодной поверхности. От пальцев, как и в прошлый раз, начали расходиться белые круги. А наши с нордом отражения стали размываться. Вот только в экран, транслирующий картинку моей земной комнаты, зеркало не превратилось. Вместо этого оно потемнело, став похожим на могильную плиту, на которой начали всплывать светящиеся буквы. Одна, вторая... они складывались в русские слова, которые мне, привыкшей уже говорить на языке лэфери, казались сейчас немного чуждыми:
— Что там написано? — спросил "медведь", обнимая меня за талию и прижимая спиной к себе.
— Нифелин-27, объект активен, — не в силах унять бешено бьющееся сердце, прошептала я. Было ощущение, будто почва уходит из-под ног. И если б таман не держал меня, я бы, наверное, просто села на пол. — Задание: найти и вернуть в привычную среду обитания опытный образец номер 36, — я читала появляющиеся строки, не до конца понимая их смысл. Но после последней цифры стекло вновь полыхнуло зеленью, и черная поверхность сменилась изображением каменного колодца, на дне которого сидел живой и невредимый... Таш.
Чужая невеста
Тайна подземелий
Пролог
Холод стен, чужие лица,
Коридоров вереница...
Бормотала я, глядя на огромную серую скалу, над которой клубились струйки сизого дыма. На каменной площадке уже стояли оседланные ездовые коты — керсы, дожидаясь хозяев. А вместе с ними стояла и я, смотрела на свой новый дом, который мне предстояло покинуть по воле таинственных фирсов, имевших власть над моей жизнью, и думала о грядущем.
Сквозь преграды шаг за шагом -
Цель невидима, но рядом.
Повороты и ловушки -
Осторожней будь, игрушка!
Игрушка... для всех и каждого в этом чужом мире. А ведь так хотелось, чтобы он стал родным! И жизнь почти наладилась, и счастье казалось так близко, но... игрушки для того и существуют, чтобы ими играть. Вот и меня, словно героиню квеста с ником "Нифелин-27", проклятые фирсы вынудили отправиться в Итировы подземелья, посулив в конце пути особый приз — возвращение моего бывшего жениха, которого все считали погибшим. И я согласилась, хоть сердце мое и принадлежит другому. Согласилась, потому что мне не оставили выбора. А еще потому, что не помочь другу просто не могла. Глупая земная душа в теле серокожей лэфири... когда же я успела влюбиться в этот мир и в его обитателей?!
Чтобы влиться в эту стаю,
Не страшись скользить по краю.
Различать друзей-врагов
Учит жизнь и дураков.
Без пяти минут невеста...
Но не те жених и место.
На засове двери рая,
Если ты кругом... чужая.
Ветер трепал мои стянутые в хвост волосы. Благодаря пасмурной погоде, можно было пока не прятать лицо в тени капюшона от губительных лучей дневного светила. Над Стортхэмом сгущались тучи, предвещая грозу. Керсы нервничали, порыкивали, ожидая наездников, и те, обменявшись рукопожатиями с Грэм-рилем, направились к нам. А среди них и рыжий норд, которого я в шутку прозвала медведем. Мой мужчина, друг и учитель. А еще — мой таман*.
Стая? Быть может. И я сделаю всё, чтобы стать для этой серой стаи своей!
Глава 1
Итировы подземелья
В воздухе пахло дождем. Тяжелые свинцовые тучи собирались над нашими головами, готовясь излить ледяные слезы на затерявшихся среди серых скал путников. Редкие капли уже падали с небес, словно предупреждая о грядущем буйстве стихии. Мы же продолжали свой путь. Осень провожала нашу маленькую экспедицию колючим ветром, подгонявшим в спину, и тревожными раскатами грома. Вот только промокнуть перед тем, как доберемся до ущелья Итиры, не хотелось никому. Потому, наверное, пять снаряженных в поход ездовых котов, на спинах которых сидели семь наездников, шустро перебирали лапами, перепрыгивая с одного каменного уступа на другой. Вперед и вниз — туда, где среди зеленовато-серых камней пряталась темная пещера.
