— Выяснить не мешало бы, — немного подумав, ответила ему. — А вот возвращать все обратно — не уверена.
Мы снова замолчали. Лааш, как ни странно, тоже не пытался влезть со своими комментариями. Занят, наверное, был огненной трапезой. А мы... Черт, мы же про ужин забыли! Прикрыв ладонью рот, я выдохнула:
— Йен, нас Эйд сейчас вместо пирожков покусает, — вспомнив о данном парню обещании, я чуть не застонала. — Заговорились, а он же там ждет! Пошли в обеденный зал?
— Пошли, — норд поднялся с кресла и, подойдя к фирскому зеркалу, закрыл его белой тканью.
— Кстати, я со своими проблемами совсем забыла спросить про тех лэфири, с которыми вы сегодня весь день общались, — идя следом за ним, сказала я. — Это ведь не по мою душу?
— Нет, — не оборачиваясь, ответил рыжий. — Это по поводу добычи красных кристаллов. Эйдан Лэфандрии жаждет стать единственным нашим покупателем, вот и прислал послов, чтобы заключить взаимовыгодный договор. Просто обсуждение всех пунктов заняло много времени. Прости, что не смог сопровождать тебя в Миригор.
— Да я не... — начала, было, я, но Йен перебил:
— Опекать и обучать выбранного нар-ученика прямая обязанность учителя, — спокойно произнес он, а потом обернулся на пороге и добавил: — Завтра утром я начну тебя тренировать. Постарайся сегодня выспаться, Ильва.
Глава 11
Еще одна нескучная ночь
Я ходила по комнате, замирала напротив камина, смотрела на пламя, "доедающее" остатки стола, и снова начинала ходить. Йен сказал мне выспаться? Прекрасно! И как, интересно, я должна это сделать после его прохладного: "Мне пора" и истинно-учительского: "Не засиживайтесь допоздна, ребята, завтра в семь жду обоих в малом зале"? И ведь даже не зашел ко мне в комнату больше, ледышка рыжая! Просто встал, отнес на кухню посуду и оставил нас с Эйдаром доедать ужин, отчалив в свою "берлогу". А я в присутствии других нордов просто постеснялась пойти за ним следом, чтобы спросить... хотя что спрашивать-то? Устал, пошел спать — все ясно, логично и... до жути обидно. Потому и не уснуть мне никак уже несколько часов, и на душе тревожно, и чувствую я себя виноватой и... совершенно не знаю, что со всем этим делать.
Тронув кочергой горящие угли, я перешла от созерцания огня к разглядыванию фирского зеркала и своей мрачной физиономии в нем. Стекло было гладким и прохладным, несмотря на то, что в комнате благодаря камину становилось все жарче. Серебристая рама подкупала своей простотой, и я невольно подумала, что в моем новом интерьере такой дизайн будет смотреться идеально. Может быть, фирсы способны не только внедрять в жизнь чужого народа новаторские идеи, но еще и предвидеть будущее?
Сделали вот подарок мне на новоселье. И даже название приписали... "Нифелин". Такое неизвестное слово, но... со странно знакомым оттенком. Стоит поменять несколько букв — и будет (чтоб убрать повтор получится/получается) "нефилим" — библейский персонаж, упомянутый в Пятикнижии. Но нефилимы рождались от союзов ангелов со смертными женщинами, а не получались посредством переселения души в чужое тело. А если исправить первую "и" на "е", то получается название горной породы. Похоже, созвучно, но... все равно не то. И понять, что значит "Нифелин-27" без разговора с неуловимым фирсом, мне, похоже, не суждено. А хотелось бы. Хотя... может, это просто марка стекла, выпускаемого в местной мастерской.
Я снова уставилась на свое отражение. Невысокая, бледная, с растрепанными волосами и в простом домашнем платье — пугало огородное, если вспомнить идеальный образ Агиры! А ведь раньше я казалась себе симпатичной лэфой. Вот уж правду говорят: все познается в сравнении. На фоне встреченных мною серокожих девушек, я была вполне хорошенькой, а на фоне бывшей аманты Йена — "гадкий утенок" с коротким хвостиком на затылке. На мгновение зажмурившись, снова открыла глаза и посмотрела на себя. Почему-то вспомнилось, как мы стояли здесь с Йеном, как он обнимал меня за плечи и склонялся для поцелуя, а я...
Боже всемогущий! Что этот "понимающий", интересно, подумал, увидев мою кривую мину? Явно же не то, что у меня живот, к примеру, заболел или воспоминание об Агире в голове, как гвоздь, засело! Наверняка ведь принял негативную реакцию на свой счет. И снова отгородился от зарождающихся чувств стеной покровительственного отношения учителя к ученице. Но мне-то надо совсем другое!
Тихо застонав от собственного бессилия, я прислонилась лбом к холодному стеклу и прошептала:
— Как же все исправить-то теперь?
А по зеркалу, словно по водной глади, разошлись призрачные круги. Резко отшатнувшись, я схватила с пола свечу и поднесла ее к фирскому "подарку", чтобы лучше разглядеть его гладкую поверхность. Никакой ряби там не было и в помине. Поизучав минуты две странный предмет, я решила, что это либо галлюцинация, либо знак, либо повод, чтобы позвать Йена-ри ночевать в мою комнату, сославшись на то, что одной в компании таинственного зеркала мне оставаться страшно.
Зачем-то метнувшись к шкафу, я вытащила оттуда весь свой гардероб и, кинув охапку вещей на кровать, принялась их торопливо перебирать. Несколько нарядов сразу отложила для запланированной на завтра стирки, а из остального выудила простое сизое платье из тонкой ткани. Повертела его в руках, поняла, что буду выглядеть в нем уже не гадким утенком, а серой мышью, и бросила обратно в кучу неношеных шмоток.
Да и вообще идея с переодеванием стала казаться мне какой-то нелепой, как, впрочем, и идея с поздним визитом к Йену. Что я за ним все бегаю, да бегаю? Прямо как его бывшая пассия после очередной провинности. Хватит! Не пойду никуда. Лучше буду сидеть одна и страдать дальше, авось под это дело и усну.
К тому же бродить ночью по Стортхэму в гордом одиночестве не так и безопасно. Покровительство "медведя" — это, конечно, хорошо. Но где гарантия, что по закону подлости я не столкнусь в коридоре с озабоченным Керр-саем, и что его при этом будет волновать чье-то там покровительство. Понимая, что придется мучиться от собственных раздумий до утра, я с тяжелым вздохом прикрыла глаза и повалилась спиной на постель.
— Черное надевай, — посоветовал знакомый голос, и я, вздрогнув от неожиданности, резко распахнула ресницы. — Вон то полупрозрачное с белым кружевом, — пояснил невидимый гость. — Уверен, что Йен не останется равнодушным.
— Лаа-а-а-аш, — протянула, счастливо улыбаясь. — Как же я рада, что ты пришел!
— Радуйся потиш-ш-ше, — прошипело "солнышко", — а то мало ли кто там по коридорам бродит. Стены в Стортхэме, конечно, толстые, да и двери хорошие, но вот щели под ними напрягают.
Я согласно закивала, снова принимая сидячее положение. Настроение взяло старт на стремительный подъем. С элементалем до "берлоги" рыжего норда я вполне могла дойти без приключений, а если б все же вляпалась в неприятности, дух слетал бы за своим напарником, чтобы тот меня спас. Чем не повод для радости?
С другой стороны, у меня тут странное зеркало с непонятными посланиями и собственная гордость, решившая ни с того ни с сего взыграть. Так почему бы не договориться с Лаашем, чтобы он сразу отправился за Йеном, а самой пока... ну, например, переодеться. Можно и в этот черный пеньюар с белой кружевной отделкой, в котором я должна была лечь спать в нашу первую брачную ночь с Ташем. Не красиво так поступать? Согласна! Но... не пропадать же добру.
— Ага, правильно, примеряй давай, — одобрительно сказал незримый гость, когда я принялась задумчиво разглаживать тончайшую ткань чернильно-черной сорочки, входящей в комплект с полупрозрачным халатом. Он был очень красивый, воздушный и имел традиционную для свадебного дня расцветку. Черный шифон в сочетании с изящным белым кружевом, по которому шла россыпь прозрачного, словно хрусталь, бисера.
— Не могу, — вздохнув, сказала Лаашу. — Это подарок Таша на нашу свадьбу.
— А другого такого у тебя просто нету! — заявил дух. — Так что хватит уже любоваться на ни разу не надетую тряпку. Тебе ее подарили? Тебе! Значит, носи и радуйся.
— А потом что? — спросила я, продолжая разглаживать ткань. — Спать лечь в нем, что ли?
— Можно и спать, — согласился "невидимка", — под боком у Йена. Он будет счастлив.
— Сводник ты, Лааш, — усмехнулась я, глядя на говорящую пустоту. — Вот только выдаешь желаемое за действительное.
— Это почему же?
— Потому что Йену твоему и без меня под боком отлично спится.
— То есть ты хочешь сказать, что вытащила все вещи из шкафа вовсе не для того, чтобы пойти к нему на свиданку? — ехидно полюбопытствовал элементаль, а я задалась вопросом, как же долго он торчит в комнате и молча наблюдает за моими метаниями? Вот же... партизан невидимого фронта!
— Я бы, может, и пошла, да меня не приглашали, — с самым невозмутимым видом, на какой только была сейчас способна, сказала ему. — А пеньюар этот примерю. Почему бы и нет? Все равно спать давно пора, а он ведь именно для этого и предназначен.
— Не для этого, — возразил дух, — но все равно надевай!
Я пожала плечами и начала стягивать с себя платье, нисколько не стесняясь Лааша. Смущение во мне он мог вызвать разве что особо неприличными комментариями, но сейчас невидимый огонек благоразумно помалкивал, и это тоже радовало. Посмотреть на себя в красивом наряде очень хотелось. Просто чтобы доказать самой себе, что я могу выглядеть не хуже Агиры!
Образ этой лэфы крепко засел в памяти, стал тем призраком, который умудрялся вмешиваться в мою жизнь в самые неподходящие моменты. Ее мужчина, ее комната... ее! А так хотелось, чтобы все это было моим. Похоже, я, как и Керр, сама себе придумала соперницу. И хоть умом понимала, что это глупо и смешно, потому что та любвеобильная блондинка всего лишь часть чужого прошлого, но... болезненные уколы необоснованной ревности пронзали мое сердце каждый раз, когда перед глазами всплывало ее идеальное лицо.
— Волосы распусти, — сказал дух некоторое время спустя, когда я, переодетая в практически невесомый наряд, стояла перед огромным зеркалом и задумчиво смотрела на себя.
С размером Таш угадал идеально. Все, что он купил мне перед переселением в Стортхэм, сидело как влитое. И я невольно подумала, что выбирать женскую одежду ему помогала одна из нордовских жен. А может, и из вивьер. Потому что полупрозрачный пеньюар с высокими боковыми разрезами, тонкими, словно дымка, рукавами и кружевным лифом, который открывал гораздо больше, чем скрывал, слабо походил на ночной наряд целомудренной жены.
Стянув с хвоста кожаный шнурок, я намотала его на руку, а остриженные до плеч волосы чуть взбила пальцами, придав им объем. После чего оценивающе посмотрела на себя. Черные пряди обрамляли мое бледное лицо, лиловые глаза загадочно мерцали в тусклом освещении свечей, а губы едва заметно улыбались. Пусть из меня не получилась такая же идеальная кукла, какой мне казалась Агира, зато я была живой и яркой, а еще молодой и очень соблазнительной. Осознание этого еще больше подняло мне настроение.
— Ну, что? Идем? — спросил элементаль.
— Куда это? — притворно удивилась я.
— С Йеном мириться!
— Да мы не ссорились вроде.
— Угу, и не целовались!
— А должны были? — пряча улыбку, спросила его.
— Лер-р-ра! — рыкнул "невидимка" мне в ухо, которое тут же дернулось, реагируя на громкий звук. — "Дурочку" выключи, а? Хочешь мужика — бери! Он же дурак закомплексованный. Ты не смотри, что с виду весь такой уверенный в себе...
— Ну да, ну да, — перебила я, — плавали — знаем! Внешне — непробиваемая скала спокойствия, а за каменным фасадом — ранимая душа непризнанного поэта.
Встретиться с "медведем" мне, конечно, хотелось. Но уже не так сильно, как до прихода Лааша. Поэтому, решив, что слишком часто бегать за рыжим букой все же не стоит, я действительно собралась лечь спать. Но не смогла отказать себе в удовольствии немного помучить неопределенностью невидимого сводника.
— Может, и не ранимая душа, — в голосе духа отчетливо прозвучала обида. — Но мужик Йен хороший!
— Не сомневаюсь.
— Добрый.
— Угу.
— И тебя любит.
— А вот это только твои слова, Лааш, — перестав улыбаться, сказала ему. — Мы знакомы с ним всего две недели. Какая к демонам любовь?
— Себя спроси — какая! — провокационно заявил гость. — Только отвечай себе честно, Лер.
Мы замолчали. Оба. Я, поджав губы, продолжала рассматривать свое отражение, вот только былого удовольствия это занятие мне больше не приносило. А Лааш... не знаю, что он делал. Может, и вовсе покинул комнату, разобидевшись на мой отказ из нее выходить. За невидимкой же не уследишь.
— Не пойдешь, значит? — голос элементаля раздался откуда-то со стороны камина, сообщив о том, что дух все еще здесь.
— Нет, — подавив желание сказать "да", проговорила я.
— Тогда и правда спать ложись. Завтра трениров... — он запнулся на полуслове. И, прислушавшись, я поняла почему. Торопливые шаги, раздавшиеся в коридоре, сменились громким стуком. Естественно, в мою дверь. А потом незнакомый мужской голос крикнул:
— Ильва! Открой. Нам срочно требуется твоя помощь.
Я застыла, в растерянности глядя на дверь. Какая помощь на ночь глядя? Кому? Что я вообще могу-то?!
— Открывай, — прошептал подлетевший совсем близко Лааш. — Это свои.
И, словно в доказательство его слов, из коридора донесся встревоженный голос Йена:
— Она уже проснулась, Сорис? — Я заметалась по комнате, лихорадочно соображая, что бы на себя надеть поверх чересчур откровенного пеньюара. — Ильва? — позвал "медведь" и тоже постучал. Или это опять был некто по имени Сорис? — Иль, пусти нас, керс Таша вернулся. И с ним все плохо.
— Секундочку! — крикнула я мужчинам и, схватив белый плащ, который мне подарили в монастыре, принялась его натягивать на себя. Застегивая на ходу пуговицы, бросилась открывать поздним визитерам.
Что ж... видимо, нам суждено было встретиться сегодня с Йеном. И пусть эта встреча мало походила на романтичное свидание, которого мне бы хотелось, но... я все равно была рада его видеть. Несмотря на тревожную причину.
— Что с Фимаром? — спросила, едва гости вошли.
— Почувствовал разрыв связи с хозяином, — мрачно ответил рыжий и в который раз за сегодняшний вечер прижал пальцы к своим вискам, словно пытаясь ослабить головную боль. — Керсы очень плохо такое переносят. Могут сойти с ума и умереть. Но если есть кто-то, кого зверь пометил, как своего...
— Я поняла, — решительно оборвала норда. — Куда надо идти, Йен? — и первая вышла из комнаты, жестом предлагая мужчинам следовать за мной. Один короткий поворот ключа, и алая лента с металлическим "кулоном" скользнула ко мне на шею. Так будет правильно. Нечего оставлять комнату, где живу, незапертой.
Коротко стриженый Сорис, которого я если раньше и видела, то точно не запомнила, обогнал меня и пошел впереди, показывая дорогу к пещерам керсов. Йен же, напротив, шагал сзади, словно страховал меня от возможности споткнуться. Ездовых котов, как я запомнила из прогулки с Ташем, держали на самом верхнем этаже Стортхэма. Туда мы втроем и шли.
