Чужая невеста (общий файл)

Чужая невеста

Часть I

Пролог

Я сегодня одна, я иду в никуда...

— стучало в висках музыкой промозглой осени.

Мне не грустно, не холодно и не беда,

Что на улице ветер, и слякоть, и дождь...

Я одна, меня бьет непривычная дрожь,

От которой кровь стынет, как в луже вода,

— и последним аккордом ледяных капель, падающих на лицо:

Я сегодня одна... я иду в никуда...

Никуда, хм... Ну, куда-то я все же шла, просто пока не определилась с окончательным пунктом назначения. Под тот автобус, может? Да не, жаль водителя и пассажиров, еще стану причиной чьего-нибудь сердечного приступа. А оно мне не надо. Тогда куда? На крышу ближайшей девятиэтажки? На мост — и в Волхов вниз головой? Куда, черт возьми, податься девушке, чья жизнь закончена?!

А ведь всего неделю назад я чувствовала себя самой счастливой на свете. У меня было все, о чем только можно мечтать: парень, после года совместного проживания, наконец, сделавший мне предложение, утренняя тошнота, которую я на основании двух заветных полос в тесте на беременность списывала на ранний токсикоз, перспективная работа в новом ресторане и любящий отец, всегда готовый прийти на помощь своей девочке. А потом словно снежный ком сорвался с горы неприятностей. Да какой там ком — лавина!

Инфаркт настиг папу в агентстве, куда он поехал, чтобы заказать лучшую в их списке свадебную церемонию для нас с Гришей. Так и не придя в сознание, мой самый близкий, самый лучший и любимый человек на свете... умер. В ту же ночь я потеряла ребенка. А через два дня в мою палату зашла заведующая отделением со свитой из двух молчаливых докторов. Со скорбным выражением на безликой физиономии она сообщила, что детей у меня больше не будет. Я не запомнила ее лица, непримечательного, бледного, но в мою память навсегда врезались глаза этой женщины, одной фразой подписавшей приговор моим надеждам и мечтам. Она монотонно объясняла мне ситуацию, показывала результаты обследования, снимки, что-то еще... Но я не слушала, молча глядя на ее блеклые радужки с точками черных зрачков.

Словно горошины перца в чуть подкрашенном желе...

А в душе росла пустота.

Первая часть моего сердца умерла вместе с отцом, вторая — с нерожденным малышом. А третью растоптал Григорий, заявивший, что свадьба не состоится, так как: во-первых, ему нужна нормальная семья с потомством, во-вторых, раз тестя больше нет, то и платить за торжество некому, ну, и в-третьих, не так уж он и уверен был в правильном выборе невесты.

После всего случившегося мое сегодняшнее увольнение с работы показалось сущим пустяком и не задело за живое. Потому что не было этого живого больше, сдохло оно в муках жалости к себе и в какой-то беспробудной тоске по тем, кого больше нет, и никогда не будет рядом. Папа... ребенок... жених... да пошло все в Тартар! Хочу под автобус, нет, в реку, нет... в аптеку за убойной дозой снотворного!!!

Стеклянная дверь под неоновой вывеской "Панацея-Н" оказалась совсем рядом с невзрачной железной, на которой витиеватым шрифтом было написано: "Лавка чародея". Стряхнув свежие капли дождя с мокрого рукава, я решительно открыла вторую. Никогда не увлекалась мистикой, считая ныне популярных колдунов шарлатанами, зато всегда была свято уверена, что какой-нибудь ведьминской травкой вполне можно отравиться, а в данном случае даже нужно. За ней, собственно, я и пошла.

Магазинчик оказался небольшим и довольно милым. Стилизованный под старину, с кучей деревянных стеллажей и полок, заставленных какими-то банками-склянками, котелками, шкатулками и прочей чародейской ерундой. За длинным прилавком сидела пожилая женщина в очках и меховой жилетке. На ведьму она походила разве что пустым взглядом, устремленным куда-то мимо меня, и необычным трехпалым носком, который задумчиво вязала.

Кивнув продавщице (или хозяйке?), я принялась осматриваться. Пара странных картин в стиле кубизма на стене, еще несколько составлены стопкой внизу, два кресла-качалки с резными спинками, на которых прикреплены бумажные ценники, большое зеркало на стене в искусно состаренной раме, полка со стеклянным сосудом, а в нем... круглый глаз с нитями-отростками, словно рыбка в аквариуме плавает. Рядом закрытая банка с надписью "сердце девственницы — $500 за шт.".

Я чуть в одно из кресел не села, ознакомившись с ТАКИМ ассортиментом. Это ж где они девственниц препарировали-то? Или морг ограбили?

— А-а-а, — медленно поворачиваясь к даме в очках, начала я.

— Сердце, — кивнула та, не отвлекаясь от вязания.

— И-и-и... — дар речи явно буксовал, но любопытство не унималось.

— Девственницы, — ответила женщина, верно истолковав мои нечленораздельные, но очень выразительные звуки.

— Женщины? — недоверчиво приподняв бровь, наконец, высказалась я.

Продавщица отложила спицы, сфокусировала на мне взгляд, после чего резонно заметила:

— Какая же она женщина, если девственница?

— Никакая, — согласилась я и невольно сглотнула, так как в горле почему-то пересохло. А вдруг и правда людские сердца воруют?

О цели визита в эту "милую" лавочку было забыто окончательно. Захотелось снова выйти на улицу, под дождь, вдохнуть полной грудью осеннюю прохладу, вспомнить мотив приставучей песни, что вертелась в моей голове уже третьи сутки, а потом пройти по мосту, полюбоваться на реку, сесть в автобус и поехать домой пить вино... без снотворного и ведьминских трав!

— Да свиное оно, — без тени улыбки, пояснила собеседница и, сверкнув стеклами своих круглых очков, вновь принялась вязать носок. Трехпалый, да.

Животинку было жалко, но первый шок прошел, уступив место интересу. Взгляд скользнул по интерьеру, отмечая не менее колоритные надписи на других товарах: "сушеные крылья летучих мышей", "тертый зуб свиньи", "молотый рог быка", "драконья чешуя"... Где в нашей средней полосе эти чародеи-предприниматели умудрились раскопать сказочную рептилию — было любопытно, но не настолько, чтоб покупать сомнительную коробочку за девятьсот девяносто девять баксов.

Вспомнила, что хотела приобрести здесь что-нибудь ядовитое. Еще раз огляделась и решила, что лучше все-таки воспользуюсь классическим снотворным, а еще лучше — и вовсе воздержусь пока. Утро вечера мудренее. Вот высплюсь как следует, ибо на работу вставать больше не надо, схожу на могилу к отцу и там решу, что с моей разбитой жизнью дальше делать. Развернулась на каблуках, собираясь направиться к выходу из лавки, но тут же остановилась, уловив боковым зрением странное движение в зеркале. Обернулась и... уставилась на долговязую мокрую "крыску" в сером плаще.

Волосы, потемневшие от дождя, свисали унылыми сосульками вдоль моего скуластого лица, лишенные помады губы обиженно подрагивали, то и дело сжимаясь в капризную линию. Уголки продолговатых глаз казались слегка опущенными, что придавало не самой красивой физиономии совсем уж жалобно-противный вид. Вздохнув, прошептала:

— Лучше б я вообще на этот свет не рождалась, — и боковым зрением засекла слабое шевеление справа.

Резко повернула голову, хлестнув себя мокрыми прядями по щекам, да так и застыла, встретившись взглядом с... с глазом, в общем. С тем самым, который в "аквариуме". Он, точно паук из кошмарного сна, пошевелил своими лапками-отростками и... выполз из банки. Проворно перебрался на стену, оттуда на раму зеркала и начал спускаться на тонкой нити полупрозрачной паутины вдоль стекла. Неотрывно следя за действиями этой странной твари, я невольно опять посмотрела на собственное отражение. Оно менялось! Мои пепельно-русые волосы средней длины стремительно темнели, а модельный рост под метр восемьдесят пять, наоборот, уменьшался. Но все это было не так странно в сравнении с сереющей кожей и глазами, наливающимися лиловым цветом.

— А это... — растерянно произнесла я, обернувшись к продавщице. Та даже не подняла голову, продолжая шустро орудовать спицами. — Это кто? — спросила громче. — Я?

— Имо? — вопросом на вопрос ответило НЕ МОЕ отражение.

А потом мы обе охнули и... Мир вокруг закружился, отдалился, после чего и вовсе растаял во тьме.

Глава 1

В чужом теле

Странный, немного сладковатый запах, похожий на эфирные масла, неприятно щекотал ноздри. Мышцы затекли, будто я долгое время находилась в неудобной позе, и отчего-то сильно ныло левое ухо. Дернула им, услышала мелодичный звон, дернула снова и... замерла. Нет, я, конечно, понимаю, что у некоторых особо одаренных получается чуть-чуть шевелить своими "локаторами", но чтоб вот так, как я сейчас, — это нонсенс!

Резко открыла глаза, проморгалась, привыкая к неяркому свету огня. Попыталась сменить положение затекшего тела и тут же обнаружила, что вишу над землей, прикованная цепями к каменной стене пещеры. Тихо заскулив, снова зажмурилась. Мой сероватый в отблесках рыжего пламени цвет кожи шокировал меня куда меньше, чем сама ситуация.

Где я, черт побери?!

Поерзав, поняла, что самой мне из плена не выбраться. Было неудобно висеть так, но, к счастью, и не больно. Руки занемели и практически ничего не чувствовали, а вот ухо по-прежнему беспокоило, как и тканевая маска, скрывающая мое лицо. Кожа под ней зудела, особенно чесался кончик носа. И я очень надеялась, что к пьянке! Ибо получать по носу мне не хотелось совершенно. За пеленой нарастающей паники теплилась робкая надежда, что все это — чей-то глупый розыгрыш, попытка вернуть мне любовь к жизни, пусть и таким радикальным способом.

Что ж... я хотела жить. Очень-очень! Причем свободно и счастливо, а не в рабстве у какого-то маньяка-извращенца, который подвешивает свои жертвы к стене в оборудованной под спальню пещере. Да-да, именно пещере и... именно под спальню, о чем свидетельствовала огромная кровать, застеленная черным покрывалом, ковры на полу, массивный стол у стены, зеркала и факелы, создающие мрачно-интимную атмосферу. На пыточную это помещение походило мало, а вот на укромный уголок любителя БДСМ* — очень даже. Стало так страшно, что я невольно заскулила. Тихо-тихо, жалобно-жалобно, как выброшенный на улицу щенок. Эх, поменяться бы с ним местами!

Как только за одной из двух массивных дверей послышались чьи-то тяжелые шаги, я резко замолчала и, приказав себе расслабиться, вновь обвисла на цепях, словно тряпичная кукла. Прежде чем кричать "Помогите!", надо было понять, кто именно решил почтить меня своим присутствием. Вдруг это маньяк идет проверить, не очухалась ли его пленница?

"Только бы не закричать, не сбиться с дыхания, не пошевелиться... Спокойствие, главное, спокойствие", — повторяла я мысленно, словно мантру, старательно имитируя потерю сознания. Но левое ухо предательски подрагивало, портя мне игру.

Дверь с мрачным скрипом открылась, пропуская в пещеру темную фигуру. Сквозь опущенные ресницы я внимательно следила за каждым шагом незнакомца. Крупный плечистый мужчина с тяжелой походкой и... с серой кожей. Сердце пропустило удар, душа скользнула в пятки, — существо, приближавшееся ко мне, не было человеком, а вот монстром-маньяком оно могло быть вполне. От страха я толком не могла рассмотреть его лицо, напоминавшее какого-то космического пришельца из фантастического сериала. Или это просто резиновая маска? Может, версия с розыгрышем не так и дурна?

Я мысленно успокаивала себя, пытаясь унять охватившую меня дрожь и нервный тик проклятого уха. А серокожий тип с предвкушающей ухмылкой на скуластой физиономии неспешно стягивал с плеч темную рубаху. Когда его руки принялись расстегивать ремень на штанах, я чуть снова не заскулила. Похоже, возвращать мне любовь к жизни этот урод намерен с помощью своих гениталий. Или таким мерзким способом он планирует меня этой самой жизни лишить? Не зря говорят, что надо быть осторожней со своими желаниями. Хотела покончить с собой — пожалуйста! Получите, распишитесь. Смерть в логове серого психа через пытки в виде изнасилования.

Хочу жить! Жить хочу-у-у-у!

Мужчина замер и, резко вскинув голову, пристально посмотрел на меня. Ой, мамочки-и-и, неужели я это вслух проныла?! Несколькими широкими шагами он пересек разделявшее нас расстояние и, схватив за подбородок, поднял мое лицо. Изображать обморок больше не имело смысла и, испуганно моргая, я уставилась на незнакомца. Причем, чем дольше я на него смотрела, тем больше округлялись мои глаза. Если эта морда и была маской, то очень искусной.

А вдруг я, правда, к инопланетянам попала? И сейчас надо мной опыты будут проводить... угу, сексуальные! Осадив саму себя за глупые мысли, рискнула тихо прошептать:

— Привет.

Но вместо дружелюбного ответа удостоилась хмурой мины, отразившейся на сером лице незнакомца. Огромного остроухого незнакомца... хм. Может, я у дроу в плену? А что? Пещера, цепи, серокожий мужик — чем не фэнтези-экскурсия?

— Имо тахе дир? — довольно приятный мужской голос вырвал меня из размышлений. В противовес голосу назвать его лицо приятным я бы не смогла. Монстр — он и есть монстр. С роговыми наростами по краям высокого лба, с квадратной челюстью, серыми губами и черными, под цвет глаз, волосами. С каким-то слишком плоским, на мой вкус, носом и подвижными, четко очерченными ноздрями. Ну не чудище ли?

— Я не понимаю... — начала было отвечать ему, но, видя, как он снова хмурится, благоразумно заткнулась.

— Тике аш! — немного подумав, заявил мужик и, прижав меня к стене своим обнаженным торсом, подхватил руками за бедра, вынуждая мои не скованные цепями ноги обвиться вокруг его талии.

От крайне двусмысленной позы меня бросило в жар. Не то, чтобы я вот так вот с ходу возбудилась — жесткий секс никогда мне не нравился, но какая-то острота в происходящем была. И тело, вопреки перепуганному разуму, реагировало на ситуацию по-своему. А еще сидеть на полуобнаженном мужчине, прижавшись спиной к стене, и смотреть ему в глаза было куда удобней, нежели висеть на цепях без какой-либо опоры под ногами. Кто вообще придумал это издевательство?! Зачем?

— Тике аш? — не сводя пытливого взгляда с моего скрытого под маской лица, повторил серый, но на этот раз его слова звучали как вопрос.

— Тике-что? — чувствуя себя полной дурой, шепотом переспросила я.

Губы его растянулись в довольную улыбку и... потянулись к моему рту. Я оцепенела, пытаясь сообразить, что такого ему только что сказала, а мужик, видимо, сочтя отсутствие сопротивления за знак согласия, принялся ласкать руками мои плечи, бока, бедра, сминая пальцами тонкую ткань полупрозрачного наряда, сильно смахивающего на ночной пеньюар.

— Не... не надо, не надо, пожалуйста, — шептала я ему в ухо, когда он покрывал поцелуями мою шею. — Не надо, не надо! — умоляла, когда его руки рвали мою одежду, стремясь добраться до тела. — Не надо... Неве, неве дан! — прокричала я слова, которые сами всплыли в моей памяти. — Неве, дан, неве, — повторила чуть тише, когда мужчина отшатнулся.

— Ильва? — как-то шокированно произнес он.

— Таш? — не менее шокированно спросила я и, глотая слезы, повторила: — Неве дан! — что на его языке означало "Прекрати немедленно".

Вот только внезапно открывшееся знание удивило меня куда меньше, чем пришедшее с ним воспоминание из жизни... из чужой жизни, но отчего-то знакомой, словно я когда-то все это видела во сне. В этом воспоминании был мальчишка по имени Таш, с которым мы ходили в лес ловить ящериц, чтобы потом пугать ими наших младших родственников. И та другая я звонко смеялась и кричала ему "Неве дан!", когда он пытался засунуть одну из ящерок мне за шиворот. Ведь это "подарки" не для нас, а для сестер!

Каких еще сестер?! Я единственная дочь своего недавно умершего отца! А он... сын старейшины чуждого мне мира. Проклятье! Нет, это не пришельцы и даже не дроу, это хуже! Ибо про серых человечков со странными роговыми наростами на лбах я раньше вообще не слышала. А вот про мифическую смену тел и чужую память, фрагменты которой остаются в мозгу от прежней личности, читать доводилось. Но чтобы все это происходило со мной? Нереально...

Снимая с цепей, Таш без конца называл меня Ильвой, трогал мои короткие волосы, кривился, мрачно косился на продолжавшее ныть ухо, шептал какие-то успокоительно-извинительные слова и снова повторял "Ильва, Ильва...". А я молчала, позволяя обращаться с собой, как с безвольной куклой. Потому что просто не знала, что сказать. Чужое тело, обрывки чужой памяти, языка... чужой мир, чужой мужик рядом! И слава всем богам, что сейчас он смотрел на меня, как на младшую сестренку, попавшую в неприятности, а не как на объект его сексуальных фантазий. От воспоминаний о недавних ласках меня передернуло. Секс — штука хорошая, но не по принуждению же и не в цепях!

Когда меня усадили на постель и избавили, наконец, от маски, я с удовольствием почесала нос и даже улыбнулась, ибо дышать без этого намордника сразу стало легче. Затем повернулась к спинке кровати, над которой красовалось огромное зеркало. Не такое четкое, как в моем мире, но вполне сносное для того, чтобы рассмотреть в нем свое отражение. Вернее, не свое, а той самой девушки, которую я видела в "Лавке чародея" прежде, чем потеряла сознание.

На монстра серокожая брюнетка походила мало. Вполне себе миловидная, с точеным носиком и красивыми лиловыми глазами. Ее короткие волосы едва доходили до плеч, а на одном из острых ушек красовался какой-то темно-красный знак и три серьги. Руки пока еще плохо действовали после онемения, и все же я потянулась к левой мочке, желая коснуться украшений. Но Таш перехватил мои пальцы и крепко сжал их в своей большой ладони.

— Не надо, — сказал он, отводя взгляд. — Это вивьера, еще совсем свежая. Не трогай.

— Вивьера? — переспросила его, силясь вспомнить значение слова, но порой бывает сложно дозваться до собственной памяти, чего уж говорить про чужую.

— Клеймо шлюхи, Ильва, — едва слышно пробормотал друг детства. Мой друг, раз уж я теперь в этом теле.

Пробормотал и покраснел. Воистину дивное зрелище, когда по светло-серой коже скул разливается грязно-розовый румянец. Я аж залюбовалась, оттого, видать, не сразу сообразила, что клеймо — это не серьга, которую можно снять, и не рисунок, смываемый водой, а порочный символ, выжженный на моей мочке как знак того, что я... я... Думать о том, кто теперь я, помимо того, что серая и остроухая, не хотелось.

— Как же ты сюда попала, Ильва? — натягивая на меня свою недавно снятую рубаху, спросил Таш. — Почему... почему именно ты?

Хороший вопрос. Кто бы еще знал ответ? Я тяжело вздохнула и развела руками, мол, понятия не имею. Потом немного подумала и, осторожно подбирая слова чужого языка, который, как и воспоминания Ильвы, был доступен мне пока лишь частично, попыталась сообщить ему о временной потере памяти и проблемах с общением. Вышло коряво, но мужчина, судя по утвердительному кивку, меня понял.

Какое-то время мы сидели молча. Я куталась в его просторную рубаху, он задумчиво смотрел на огонь, а тот тихо потрескивал, нарушая наше безмолвие. Не знаю, о чем размышлял в эти мгновения Таш, но у меня голова буквально взрывалась от кучи вопросов, которые я, увы, не могла толком сформулировать. А память прежней личности, так вовремя очнувшаяся минут десять назад, сейчас снова ушла, судя по всему, в глубокую спячку. Видать, эти мысленные терзания так четко отражались на моей кислой физиономии, что мужчина не выдержал и, хлопнув по покрывалу, сказал:

— Тайтрэ.

Ну, да, кровать. Я знаю, что она так называется. Вернее, теперь знаю, когда услышала это от него. И тут до меня дошло. Все произнесенные собеседником слова я воспринимала как давно знакомые, но слегка подзабытые. И для того, чтобы снова их вспомнить, мне больше не требовалось копаться в памяти Ильвы. Надо было просто услышать заново этот чуждый для землянки, но привычный для серой лэфы язык.

— Л-л-лэфа-а-а, — протянула, перекатывая пришедшее на ум слово на языке, как сладкий леденец.

— Да-да, ты лэфа, — улыбнулся мне Таш. — А я лэф. Помнишь?

Не помнила, но отчего-то знала. И это радовало.

— А это иситр, — мужчина представил мне подушку, которую взял в руки и демонстративно взбил.

— Подушка! — благодарно улыбнувшись, кивнула я и, указав жестом на стол, спросила на языке серых: — А это? — привычные для речевого аппарата слова легко слетали с языка, в то время как глаза продолжали рассматривать интерьер.

Таш назвал интересующий меня предмет мебели. Потом он дал характеристику креслу в углу, двери, плотной шторе, закрывающей второй выход из пещеры, еще чему-то... А я слушала, тихо повторяла за ним и вспоминала то, что когда-то в свою бытность знала Ильва. Когда мы добрались до обсуждения цепей, я попыталась выяснить, зачем они вообще здесь находятся. И была удостоена очередного зрелища под названием "краснеющий серый лэф". А спустя пару минут после моих односложных вопросов Таш сознался, что эта комната — мини-бордель их общины, цепи же — просто инвентарь для любителей развлечений пожестче. Что ж... ролевые игры, как показывает практика, хороши для всех времен и народов. Вот только непонятно, почему в цепи угодила именно я.

— Таш, разве я шлюха? — спросила грустно.

— Нет, — с какой-то злой уверенностью ответил он и... до хруста сжал кулаки.

— А почему тогда я... в цепях... в мини-борделе, — предложения строились не так легко, как вспоминались слова, но, тем не менее, меня поняли.

— Это чья-то злая шутка, — Таш снова уставился на факел, не желая смотреть на меня. — Мне сегодня прислали записку из Дома Вивьеры с обещанием особого подарка. И я... я даже не узнал тебя в этой проклятой маске и без косы. Кто обрезал твои волосы, кто притащил тебя сюда, кто... — мужчина резко замолчал и, поднявшись, протянул мне руку. — Вставай, Ильва. Я идиот, так давно тебя не видел, что совсем растерялся и впал в детство. Прости. — Я только плечами пожала — претензий у меня к нему не было: не изнасиловал, не обидел, языку учить взялся... какие ж тут претензии-то?! — Нам следовало сразу пойти и рассказать все Грэм-рилю, а не играть здесь в "угадай слова". Если тебя похитили... — Женский смех и торопливые шаги за стеной заставили его замолчать и настороженно обернуться, а меня — с любопытством уставиться на дверь, полуприкрытую тяжелой шторой. — А впрочем, повременим, — складывая на груди руки, процедил мужчина, когда на пороге появились две серые девушки, закутанные в темные плащи. — Вот вас-то мне и надо, драгоценные.

— Секс втроем по двойному тарифу, — деловито заявила одна из девиц, снимая плащ.

— А вчетвером — по тройному, — заметив меня, сидящую на кровати, сказала ее напарница.

На этот раз, судя по ощущению жара, прилившего к моим щекам, грязно-розовым румянцем окружающих радовала я. А все почему? Потому что воображение буйное! Успевает обрисовывать некоторые перспективы без согласия на то хозяйки, то есть меня. Особенно когда все присутствующие в комнате полуголые. Да-да, у обеих визитерш под плащами оказалось такое же полупрозрачное безобразие, какое было и на мне, когда я очнулась в теле Ильвы. А кроме этого лишь тонкие нити бус, мягкие туфли на ногах... и все! Кашлянув, я прочистила внезапно пересохшее горло и, взяв со стола кубок с каким-то темным напитком, сделала глоток. Наверное, это было вино. Или компот, или... да без разницы! Главное, что дышать мне сразу же стало легче.

А разговор тем временем продолжался. И с каждой секундой он становился все любопытней.

— Как к вам попала эта лэфа? — мрачно поинтересовался Таш.

— К нам? — одна из девиц подошла ближе и с еще большим интересом уставилась на меня. — Она не из дома Вивьеры, — вынесла вердикт черноволосая жрица любви, на мочке уха которой красовалось клеймо, сильно похожее на мое.

— Точно не наша! — подошла к ней блондинка, в чьем взгляде читалась плохо скрываемая неприязнь. Но к кому? Ко мне, Ташу, еще кому-то? — На старшую дочь старейшины Брэд-риля похожа, — почему-то шепотом проговорила остроухая девушка и, резко сменив тон на требовательно злой, рявкнула: — Никто не смеет пользоваться репутацией заведения и не платить ему долю с дохода! А ну, отвечай, мерзавка, давно под Вивьеру подделываешься?!

Я открыла рот, закрыла, потом глубоко вздохнула и выдала:

— Не помню.

— Это как? — озадачилась блондинка.

— Трия, Ильва не шлюха, — укоризненно произнес Таш, тронув ее за руку. Девушка неприязненно отшатнулась и, дернув острым ухом с изображением похожей на лилию вивьеры, непроизвольно обняла себя за плечи. Подсознательный жест защиты? Странно. — Ее подставили.

— Это тебя подставили, мальчишка, — мрачно проговорил незнакомый мужской голос от двери.

Резко обернувшись, я увидела входящих в комнату... монстров. Их было трое, все мужчины. Серые, огромные, с какими-то рублеными чертами хмурых лиц, похожих на грубо вытесанные из дерева маски: с роговыми наростами на лбах, как у Таша, и с более плоскими, чем у людей, носами. Что ни говори, а, в отличие от вполне симпатичных женщин, внешность мужчин серой расы лэфири оставляла желать лучшего. Или мне просто везло на особо страшные экземпляры? Ведь если верить воспоминанию из детства Ильвы, подростком ее друг был весьма симпатичным и... без всяких бугров на лбу.

С приходом новых действующих лиц моего личного "фэнтези-триллера" в комнате повисла напряженная тишина. Мужчины смотрели на нас, мы на них, а представительницы дома Вивьеры и вовсе уставились в пол. Несмотря на характерные черты, назвать эту троицу похожими я бы не рискнула. Темноволосый казался более стройным и подтянутым на фоне своих спутников. Блондин с заплетенными в косы волосами излучал какую-то запредельную уверенность и даже величественность, а рыжий, оставшийся подпирать стену возле двери, походил на огромного расслабленного медведя, готового в любой момент превратиться в опасного хищника.

— Грэм-риль, — прошептал Таш и почтительно склонил голову в приветствии. Рилями, как подсказала чужая память, серые называли своих старейшин, предводителей... одним словом, главных. — Мы как раз собирались идти к...

Блондин жестом приказал ему замолчать. Под пристальным взглядом этого лэфа я почувствовала себя неуютно и оттого, наверное, плотнее стиснула ворот мужской рубашки, в которую была закутана, как в платье.

— Ильва, Ильва, — покачала головой серая помесь гремлина с Халком. — Не ожидал.

— Ее опоили и принесли сюда, — попытался вступиться за меня Таш, но короткого взмаха властной руки было достаточно, чтобы он замолчал.

— Принесли через пост часового? — нехорошо усмехнулся беловолосый монстр и совсем мрачно добавил: — Не знаю, что за игру ты затеяла, маленькая лэфа, но стравить МОЮ общину с городом я тебе не позволю.

Я сглотнула и поежилась — взгляд льдисто-голубых глаз Грэма замораживал.

— И что? — подал голос темноволосый. — Просто отдадим эту дрянь "парламентерам"? Или, может, накажем по-своему? — он с преувеличенным интересом начал разглядывать те самые цепи, на которых я очнулась, от чего мне стало совсем жутко.

За что они так со мной, я ведь... не я, в смысле, не Ильва, и вообще ни в чем не виноватая. Но как это объяснить, если я сейчас как та собака, которая все понимает, но не говорит? Вернее, говорит, но плохо. И потом... вдруг у них тут переселение душ равносильно одержимости? Нет, нельзя признаваться, пока нельзя. А что тогда делать?

Мысли мои панически метались, руки дрожали, а с языка по-прежнему не слетело ни слова. Схватив уже знакомый кубок, я снова выпила. И, как и в первый раз, мне стало немного легче, отчего закрались подозрения, что напиток не так и прост.

— Не надо ее наказывать, — вступился за меня Таш.

— А что так? Понравилась шлюшка? — зло усмехнулся брюнет. — И как тебе дочь Брэд-риля на...

— Я и пальцем ее не тронул! — возмутился друг, но, смутившись под пытливым взглядом собеседника, тихо признался: — Разве что чуть-чуть, пока не понял, что она не новенькая лэфа из Дома Вивьеры.

Притихшие было девицы синхронно хмыкнули. Но на них никто не обратил внимания. Темноволосый презрительно усмехнулся, рыжий опустил голову, а блондин тяжело вздохнул и устало произнес:

— Брэд-риль и Касс-риль явились сюда со своими людьми требовать выдачи девчонки и того... кто ее обесчестил, — мужчина пристально посмотрел на Таша, но тот даже ухом не повел. — А единственный, с кем она была наедине, и тому есть свидетели, — он одарил тяжелым взглядом двух шлюх, — это ты, Таш, понятно? Итировы кущи!* Так кого тут подставили, а?!

От его восклицания я вся сжалась, втянула голову в плечи и, схватив в руки подушку, зачем-то ее обняла. Чувствовать себя в чужом теле было странно, в роли пленницы — страшно, но стать яблоком раздора для серокожих мутантов — и вовсе жуть несусветная. Потому, наверное, я тихо и пробормотала:

— Простите. Я... меня... не помню...

— Она память потеряла от сонного зелья, которым была накачана, — перевел мою жалкую попытку извиниться Таш. — И пострадала не меньше нашего, если не больше, Грэм-риль, — он смело посмотрел в глаза блондину, затем переключил внимание на темноволосого, потом на рыжего и, обращаясь к последнему, добавил: — Йен-ри, учитель, ты ведь знаешь, что я не стал бы лгать. А за Ильву я готов поручиться, как за самого себя. Она не такая, ее просто использовали.

"Медведь" покачал головой и, переведя задумчивый взгляд с моего защитника на меня, прижавшуюся к спинке кровати, сказал:

— А кто поручится за тебя, Таш? — тихий чуть хриплый голос... И столько горечи в нем было, столько усталости, что я расстроилась еще сильнее.

Неужели все настолько плохо? Ильва, Ильва... во что же ты меня втянула?! А ведь я не вундеркинд, не мастер боевых искусств и даже не психолог, способный правильно оценить ситуацию и действовать в соответствии. Я просто девушка, которая думала, что хуже в жизни быть не может. Ошиблась, признаю! Может, и даже есть.

— Надо возвращаться, пока разъяренные городские всей толпой сюда не явились, — поторопил своих спутников темноволосый, одарив меня совсем недобрым взглядом. — Они давно ищут повод для нового конфликта.

Блондин качнул головой, соглашаясь, и, не глядя на нас с Ташем, сухо бросил:

— Идемте! Оба! — и, направившись к двери, добавил: — А вы, вивьеры, располагайтесь. Клиенты скоро подтянутся.

Обе полуголые девицы изобразили что-то отдаленно похожее на реверанс и многозначительно переглянулись. Друг помог мне слезть с кровати, и я на дрожащих ногах поплелась за ним. К счастью, руку мою из своей огромной ладони мужчина так и не выпустил, за что я была ему очень признательна.

Каждый шаг босых ног по каменному полу освещенного факелами туннеля давался мне с трудом. Ощущение, будто меня ведут на эшафот, давило на нервы. Напряжение росло, молчание угнетало, а сердце тревожно билось в клетке ребер. И когда рыжеволосый лэф, замыкавший нашу процессию, сказал:

— Подними ее, а то заболеет, — я чуть не подпрыгнула от испуга и неожиданности.

На руках Таша, тут же выполнившего приказ Йена, было намного комфортнее. Мужчина излучал силу, уверенность и какую-то слепую убежденность в собственной правоте. Он свято верил, что я ни в чем не виновата, в то время как у меня на сей счет имелась масса сомнений. Кем была эта Ильва, чем жила, чем дышала? Кроме короткого воспоминания из ее прошлого и некоторых знаний, полученных мной на уровне подсознания, я ничего о серокожей девушке не знала. Совсем ничего! Неизвестность пугала.

Решив и дальше настаивать на версии с амнезией, я обняла за шею своего защитника, которого мне не иначе как сама судьба послала в помощь, и поверх его обнаженного плеча украдкой посмотрела на "медведя", которого Таш называл учителем. Размахом плеч и ростом этот мужчина уступал разве что блондину. И если, по моим примерным подсчетам, Грэм был метра два с небольшим хвостиком, то Йен как раз на этот самый "хвостик" от него и отставал. В то время как Таш и темноволосая сволочь, предлагавшая наказать меня за предполагаемую провинность Ильвы, были ниже рыжего где-то на полголовы. И выше меня — на полторы. Девушки из Дома Вивьеры, оставшиеся в мини-борделе, тоже, кстати, не отличались крупными размерами. Из чего я сделала вывод, что либо среди лэфири такая разница габаритов у мужчин и женщин норма, либо... я просто мало еще видела представителей серой расы.

— Любопытно? — прервал поток моих умозаключений Йен, от которого не ускользнул мой повышенный интерес к его персоне. Не став строить из себя дурочку, я едва заметно кивнула. — Вижу, что любопытно, — чуть улыбнулся лэф, продолжая идти позади нас. — А вот страха и брезгливости... не вижу, — прищурившись, он чуть склонил набок голову, с неменьшим интересом изучая меня. Вернее, верхнюю часть моего лица, торчащую из-за плеча Таша, черноволосую макушку и большие серые уши с нереальной, по людским меркам, подвижностью.

Серьги жалобно звякнули, когда мой левый орган слуха нервно дернулся, привлекая внимание рыжего. Оценив с близкого расстояния свежее клеймо на мочке, мужчина нахмурился и замолчал, о чем-то сосредоточенно думая. А я продолжала сидеть на руках молодого лэфа и наблюдать за его учителем, ибо больше ничего интересного из моего положения разглядеть не удавалось — голые каменные стены с редкими факелами совсем не впечатляли.

Йена называли "ри", что на языке лэфири означало "наставник". Он был старше Таша, но, как мне показалось, не так, чтобы намного. Лет десять разницы, может, чуть больше. И это если примерять на серых возрастные рамки людей. Рыжие волосы мужчины, усыпанные, словно инеем, ранней сединой, были стянуты в короткий хвост, из которого выбивались непослушные пряди и падали на лицо. М-да... лицо. Несмотря на то, что я уже немного привыкла к странной внешности этих существ, их по-прежнему хотелось называть монстрами. Именно за облик, а не за поступки, ведь ничего плохого они мне пока не сделали. Таш вон даже в защитники записался, а заодно и в носильщики.

Самым близким сравнением для сильной половины лэфири, которое приходило на ум, были орки из экранизации книг Толкиена, но с более человеческими чертами. Девушки же в пещере, как и мое отражение в зеркале, куда больше походили на обычных людей, отличаясь от них лишь расцветкой кожи и формой ушей. Лэфы были вполне симпатичные на мой вкус, даже красивые, а вот облик мужчин пугал. Хотя вру! Куда больше меня, привычную к воспеванию монстров на экранах ТВ, пугала непонятная ситуация, в которую я вляпалась, клеймо шлюхи на левом ухе и намеки темноволосого гада на наказание. А монстровидные физиономии лэфири вполне можно было пережить. С лица, как говорится, воды не пить.

Так за собственными размышлениями и игрой в "гляделки" с рыжим я едва не пропустила тот момент, когда, в очередной раз свернув, наша короткая процессия вышла из мрачного тоннеля в не менее мрачный зал. В отличие от предыдущих помещений, все здесь было украшено строгим декором. На ступенчатом возвышении стоял массивный каменный трон, по обе стороны от которого располагались вырубленные в стенах ниши с широкими скамьями. А напротив трона в немом ожидании застыли штук десять мрачных лэфири. И, что меня сильно удивило, внешне эти мужчины куда больше походили на людей, нежели на монстров.

Глава 2

В чужом мире

— Пос-с-ставь на пол мою дочь, уродец, — прошипел один из группы человекоподобных лэфири, прожигая ненавидящим взглядом Таша и меня.

— Не перегибай палку, Брэд-риль, — положив ладонь ему на плечо, сказал другой лэф. Он был более пожилым, нежели остальные мужчины. Мысленно я его окрестила — "седой".

Но тот, кто являлся отцом Ильвы, лишь окрысился на своего спутника и, скинув его руку, снова зашипел:

— Это все твой с-с-сынок, Касс-риль, твое жалкое уродливое отродье, я знал, знал, что он не оставит в покое мою девочку, что он...

Громкое покашливание Грэма было достаточно выразительным, чтобы все присутствующие заткнулись и воцарилась напряженная тишина, прерываемая лишь недовольным сопением "папочки".

— Если вы, глубокоуважаемые рили, намерены и дальше выяснять отношения между собой, — с истинно королевской грацией усаживаясь на каменный трон, проговорил блондин, — то делайте это на СВОЕЙ территории, — с нажимом добавил он и, положив руки на массивные подлокотники, откинулся на жесткую спинку, которая значительно возвышалась над его головой. Верхнюю часть кресла украшало изображение каменного солнца с довольно свирепой физиономией. На ее фоне лицо Грэма казалось застывшей маской непробиваемого спокойствия.

На пару ступеней ниже встал темноволосый лэф, которого блондин назвал Керр-саем. Сложив руки на груди, он с вызовом уставился на гостей, всем своим видом демонстрируя готовность в любой момент вытолкать их взашей с территории общины. И, несмотря на численное преимущество визитеров, я почему-то не сомневалась, что "монстры", случись драка, победят.

"Медведь" же, в отличие от сая с рилем, остановился рядом с Ташем, который под пристальным взглядом отца Ильвы осторожно опустил меня на пол. Ступни коснулись холодного камня, и я невольно поежилась. Но проситься обратно на ручки не стала: зачем привлекать к себе лишнее внимание? Куда лучше прикинуться серой мышкой и понаблюдать, чтобы выбрать потом наиболее подходящую модель поведения. Новое тело, новый мир... новые правила!

— Ко мне, мерзавка! — приказал Брэд, нарушая вновь повисшую паузу. Но я словно к месту приросла.

Мне не нравился этот мужчина, причем категорически. На вид ему было лет сорок. Высокий, худощавый, симпатичный даже, но при этом жутко злой. Память его дочери предательски молчала, а инстинкт самосохранения, напротив, трубил во все рога, призывая держаться подальше от разгневанного родителя. Ну и, соответственно, поближе к Ташу — он большой, сильный... защитит. Так я и поступила, чуть отклонившись назад, чтобы почувствовать затылком твердую грудь друга детства. Его ладони легли на мои плечи, это придало уверенности мне и... ярости Брэду, который открыл было рот, чтоб прошипеть очередную гадость, но Грэм снова перебил:

— И долго нам еще ждать, уважаемые лэфири, когда вы, наконец, изложите суть претензий к общине нордов?

Норды... ну конечно же! Чужая память вновь начала оживать, воскрешая знания Ильвы в моей голове. Именно так называли в этом мире обладателей итировой метки, появление которой приводило к мутациям серых подростков. Только мальчишек! Ни одна девочка пока еще не претерпела подобные внешние изменения, а вот ребятам везло куда меньше. Причем "подхватить" проклятую метку, словно неизлечимую болезнь, мог любой, независимо от рода и племени. Меченых детей отдавали в общину, возглавляемую Грэм-рилем. Несколько лет назад сюда переселился и сын Касса — Таш.

— Это все твой уродец, Касс-риль! — процедил сквозь зубы отец Ильвы, но ему опять не дали высказаться.

— Извини, Грэм, за столь поздний визит, но, сам понимаешь, похищение дочери одного из старейшин — дело нешуточное, — снова сжав плечо соратника, сказал отец Таша. Вот только сейчас его действие мало напоминало успокаивающий жест, скорее предостережение или даже угрозу. Наверное, именно поэтому "мой" папочка заткнулся. — Брэд поднял на уши полгорода, разыскивая Ильву. И его опасения, — седой лэф хмуро посмотрел на сына, потом на меня, после чего со вздохом произнес: — подтвердились. Как ты мог, Таш? — с горечью спросил он. — Ты же всю жизнь ей сломал!

— Отец, это ошибка, — упрямо вздернув подбородок, возразил мой защитник. — Ильву подставили.

— Ты и подставил! — обвиняюще ткнув в его сторону пальцем, заявил Брэд. — Ты даже клеймо ей выжег, урод. Чтобы, как другие вивьеры, ублажала всю вашу шайку, да?! — продолжал распаляться он. — А ну иди сюда, шлюха! — это уже было сказано мне. — Никакой свадьбы не будет, поняла? Порченный товар младший дан* не примет, а ты, Ильва, уже ис-с-спорчена.

— Мы этого точно не знаем, Брэд...

— А что тут знать?! — взвился мужчина, которого едва ли не трясло от ярости. — Он ее обесчестил, изуродовал, обрезав косы, заклеймил и превратил в шлюху, чтобы не надумала сбежать. Это же очевидно!

Не стой за моей спиной огромный и страшный Таш вместе с Йеном, Брэд бы наверняка схватил меня за волосы, бросил на пол и выпорол прямо тут, но связываться с двумя нордами, каждый из которых превосходил его физически, злобный папочка боялся, несмотря на мрачно-молчаливую группу поддержки за его спиной. Ну а я боялась возвращаться к ТАКОМУ отцу, потому, наверное, и жалась сильнее к Ташу, ища у него защиты. И, если честно, мне все больше казалось, что Ильва вполне могла сама сбежать из дома к другу детства. Но зачем тогда снотворное и цепи? Нет, что-то явно не сходилось.

— Чего вы хотите? — поморщившись от чужих воплей, просил Грэм.

— Чтобы вы выдали нам его, — с готовностью сообщил Брэд, указав на Таша, — и ее. Уродца публично высекут и оскопят, а Ильву, — зло прищурившись, он посмотрел на меня, — из нее получится отличная посудомойка на моей кухне! Никаких больше подарков, никаких нарядов, никакой с-с-свадьбы с младшим даном! Да что там дан, тебя после такого позора ни один порядочный лэф замуж не возьмет. Ты же меченая вивьерой. Шлюха, снюхавшаяся с нордами. Ну, ничего... ничего-о-о, маленькая потаскушка, я придумаю тебе достойное наказание, — обрадовал меня "папочка".

Перспектива мне, понятное дело, не понравилась. Ташу, судя по напрягшимся рукам, — тоже.

— Во-первых, он не уродец, а норд, — ледяным тоном проговорил беловолосый риль. — Во-вторых, твоя девчонка сама пришла к нам, мой часовой тому свидетель. Силком ее сюда никто не тащил. Следовательно, все, что с ней произошло — исключительно ее вина. Так что высечь или оскопить можешь собственную дочь, а моего парня ты не получишь, Брэд, — голосом, не терпящим возражений, припечатал он, и я заметила, как благодарно взглянул на него Касс, и как возмущенно запыхтела свита. А потом старейшина нордов приказал: — Таш, подойди!

Мужчина пару мгновений колебался, но ослушаться Грэма он, видимо, не мог, поэтому покорно направился к главе общины. В то время как я, оставшись без защиты, нагло вцепилась в руку его учителя. Эти монстры меня пугали, да... но "отец" и прочие пугали еще сильнее. Рыжеволосый норд странно посмотрел на меня сверху вниз, но высвобождать запястье не стал.

— Йен, передай девчонку ее отцу, и закончим на этом! — скомандовал блондин.

Испуганно оглянувшись, я увидела, что Грэм вцепился в предплечье Таша не хуже, чем я — в его учителя. Вероятно, опасался, что молодой норд все же ринется спасать свою глупую подружку. И, судя по выражению лица мужчины, именно это он и хотел сделать. Вот только у блондина была на редкость крепкая хватка.

Так, стоп! Это что же получается? Они меня сейчас сдадут жаждущему расправы "папаше", дабы разрешить конфликт? А я? Как же я?! Такая маленькая, серенькая, с клеймом куртизанки на левом ухе... Нет уж, так дело не пойдет!

— Я не хочу возвращаться, — сказала, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. Предложение было простым, и я произнесла его без особого труда. — Можно мне остаться здесь? — а вот этот вопрос адресовался уже Грэму. — Пожалуйста.

— Да как ты-ы-ы-ы... — взвыл Брэд, рванувшись ко мне, но седовласый Касс-риль его удержал.

— Если она хочет, пусть останется. После того, что сейчас говорят о ней в городе, этот вариант...

— Это община нордов! — оборвал его побелевший от ярости лэф. — НОРДОВ! Уродов, изгоев, меченых. Да лучше быть дочерью Вивьеры, чем жить с нордами! — мужчина едва ли не слюной брызгал, высказывая все это. И, судя по мрачным лицам присутствующих, они были с ним полностью согласны. Вот только я все равно не желала уходить. Интуиция подсказывала, что с этими монстрами у меня куда больше шансов выжить, чем с родителями Ильвы.

— Можно? — повторила свой вопрос, с надеждой глядя на Грэма. Тот задумчиво побарабанил пальцами свободной руки по подлокотнику и, хитро щурясь, сказал:

— Смотря в каком качестве, маленькая лэфа.

— Да не бывать этому! — воскликнул Брэд и, вырвавшись из рук седого риля, ринулся ко мне, но дорогу ему заступил Йен — огромный серый "медведь" с серебристо-рыжим хвостом до середины шеи, на которой, словно гребень, бугрились роговые наросты на позвонках. — Ты не опозориш-ш-шь меня еще больше, чем сейчас, мерзавка, — шипел, сжимая в бессилии кулаки, "папаша". — Я тебе не позволю. Слышишь?

Я слышала. А еще пряталась за широкую спину норда и думала, что теперь уже точно останусь у "монстров". В конце концов, я не абы кто, а талантливый повар. Предложу им свои услуги в столовой, должна же быть в их общине столовая, верно? А значит, должны быть и те, кто там готовит. Ну, а если вдруг станут домогаться, выберу кого-нибудь одного в постоянные бойфренды. Даже знаю — кого. И все это будет куда лучше, нежели жизнь в доме сумасшедшего родителя, жаждущего отыграться на мне за чью-то злую шутку. Или не шутку, а...

— Хватит, Брэд-риль, — вывел меня из размышлений голос Грэма. — Насколько я знаю, твоей старшей дочери уже исполнилось девятнадцать, а, значит, она вправе сама решить свою судьбу.

— Не исполнилось! — победно сверкнув глазами, парировал лэф. — У нее день рождения через неделю, на эту дату и был назначен брачный обряд в замке младшего дана. Теперь же ее никто не возьмет замуж. Никто! — злости в голосе мужчины было куда больше, нежели сожаления.

— А... Таш? — осторожно спросила я, высунувшись из-за плеча Йена. — Он тоже не возьмет?

— Что-о-о?! — в шоке от моего вопроса был не только "папочка".

— Я возьму! — тут же сориентировался друг детства.

— Я не позволю! — почти одновременно с ним воскликнул Брэд.

— А я организую Ильве охрану до ее совершеннолетия, — сказал Грэм. — И когда оно настанет, девочка сама решит: остаться ей с Ташем здесь или отправиться мыть посуду в твоем доме, Брэд-риль. Пока же Ильва поживет в одной из женских комнат Стортхэма под присмотром моей жены. Обещаю лично позаботиться о твоей дочери. Надеюсь, мое слово не требует подтверждений? — мужчина выглядел на удивление довольным. — Потому что если требует... — он протянул руку и раскрыл ладонь. А над ней прямо из воздуха начало формироваться маленькое серебристое солнышко с очень "подвижной" мимикой на полупрозрачной физиономии. Я завороженно следила за рождением этого чуда, все же остальные молча смотрели на главу общины нордов. — Ну, как вам мое решение, рили? — осведомился у городских старейшин блондин, а его призрачное "солнышко" скорчило угрожающую рожицу и ощетинилось колючими "лучиками".

— Мы согласны, — с явным облегчением в голосе произнес отец Таша.

— Вовсе нет... — Брэд замолк под одинаково тяжелыми взглядами Грэма и его странной "игрушки", но ненадолго. — Хорошо, — нехотя сдался "папаша", подарив мне испепеляющий взгляд. — Пусть принимает решение сама. Но до совершеннолетия она обязана жить дома.

— Придется сделать исключение, — выпуская из ладони огненное "солнце", вступил в разговор Йен-ри. — Ситуация сложилась крайне неприятная как для Миригора, так и для Стортхэма. А портить отношения между нашими поселениями не выгодно ни вам, ни нам. Поэтому, чтобы узнать правду и уладить конфликт, предлагаю на неделю оставить Ильву на нейтральной территории. То есть в обители Римхольта под присмотром монахинь и под охраной нордов, которые обеспечат девушке защиту и неприкосновенность, пока будет проводиться расследование...

— Расследование? Ха! Вы подтасуете результат, чтобы обелить своего урод... ах, простите, норда! — пряча под злым сарказмом жгучую ненависть, заявил Брэд.

— Оставьте кого-нибудь из своих доверенных лэфири в качестве наблюдателя, а лучше для помощи нам, и тогда беспокоиться о ложных результатах не придется, — пожал плечами "медведь".

И говорил он все это так твердо, спокойно, размеренно, что я невольно зауважала рыжего. Остальные, судя по взглядам, тоже считались с его мнением. Грэм согласно кивнул, поигрывая серебристым "шариком" на руке. Керр-сай скептически хмыкнул, но промолчал. Таш же расплылся в счастливой улыбке, которая на его жутковатом лице смотрелась странно.

— Отлично! Так и поступим, — начал суетиться Касс. — Я сам договорюсь с рильей рассветного храма, чтобы она приютила Ильву и позволила двоим нордам охранять ее. Дир, останешься здесь, будешь помогать в расследовании, — он отдал распоряжение одному из свиты и кивнул Йену, будто говоря "спасибо". Затем посмотрел на меня, по-прежнему стоящую рядом с рыжим, и... подмигнул.

Вот если бы этот седовласый мужчина был отцом Ильвы, а не психованный Брэд, я бы, не задумываясь, ушла с ним в город. А так, судя по всему, придется отправляться в местный монастырь. Ну, может, оно и к лучшему. Тем более если пребывание там продлится всего неделю. За это время я уж точно разберусь, кто здесь кто, и придумаю, как мне выкрутиться из неприятностей.

В обители Римхольта...

Я сидела в удивительно светлой келье местного монастыря и задумчиво изучала собственное отражение в небольшом круглом зеркале на кованой ножке. В обитель Римхольта, который был для серых лэфири кем-то вроде Ра — верховного египетского божества, чье имя означало "солнце", меня заселили ранним утром. Местный небожитель тоже ассоциировался у населения с дневным светилом. Потому и храмы, построенные в его честь, назывались рассветными и закатными. И если при вторых частенько строились мужские монастыри, то при первых — исключительно женские. Именно в такое место меня и привезли два незнакомых норда и тот самый Дир, которого Касс-риль оставил в общине "монстров".

Улучив момент, когда охранники были заняты проверкой кельи, лэф из отцовской свиты схватил меня за плечи, как следует встряхнул и, пытливо вглядываясь в лицо, зашептал:

— Чем они тебя накачали, Ильва? Пиот или гельян? Что ты пила, вспоминай!

— Не помню, — упрямо повторила я то, что говорила им всем последние несколько часов, и, раздраженно дернув ухом, попыталась высвободиться из крепкой хватки молодого мужчины.

— Должно быть какое-то зелье, — хмуря темные брови, продолжал настаивать он. — Ты сама на себя не похожа. Дерзкая, глупая, упрямая. Это не ты, Ильва. Где та послушная робкая девочка, почитающая свой род и отца? Где? — лэф снова меня тряхнул, продолжая отчитывать — Ты ведешь себя как... как... как шлюха, Ильва! И клеймо вивьеры тут ни при чем. Это недопустимо. Ты позоришь Брэд-риля. Хотя, казалось бы, куда уж больше! Тебя словно подменили, — досадливо процедил он. — Даже если ты не помнишь последние события своей жизни, то вести себя так с отцом...

— Отпусти ее, — сказал мрачный норд, появившийся в дверном проеме комнаты, рядом с которой мы стояли.

— А если нет? — взъярился Дир, который полностью разделял неприязнь Брэд-риля к меченым.

Гора мускулов, которая представилась мне как Люль, демонстративно начала разминать пальцы, выразительно поглядывая на шею вредного лэфа. Видимо, испугавшись получить люлей от норда с таким "говорящим" именем, отцовский прихвостень отступил и поднял в примирительном жесте руки. Больше меня наедине с Диром охранники не оставляли. Зато без лишних вопросов оставили наедине с зеркалом в запертой на ключ келье, которая состояла не только из спальни, но и из маленькой уборной за узкой дверью. Ну просто-таки гостиничный номер с околосредневековыми удобствами! Хотя скорее уж тюремная камера, в которой мне предстояло дожидаться совершеннолетия. А потом либо замуж, либо к отцу, либо... не знаю!

На столе по левую руку от меня ютился поднос с недоеденным завтраком, который принесла некоторое время назад молчаливая монахиня в белом балахоне и полупрозрачной накидке на голове, сильно напоминавшей паранджу. Справа лежала стопка книг, призванных скрасить мой досуг. Но так как все они были исключительно на религиозную тему, я предпочла изучение своего нового тела знакомству с местной письменностью.

Тронув кончиком указательного пальца клеймо, обработанное обезболивающей мазью, грустно спросила у собственного отражения:

— Что же с тобой случилось, девочка?

Память моей предшественницы, благодаря которой я постепенно "вспоминала" то, как устроен мир лэфири, категорически отказывалась делиться прошлым Ильвы. И я, если честно, не знала: хорошо это или плохо? Судя по истерично-деспотичному папаше, моим обрезанным волосам, символу вивьеры и словам Дира, жизнь у девчонки, уступившей мне свое тело, была не сахар. Ну, ничего, теперь Ильва — это я, а значит, пусть идет лесом Брэд-риль вместе со своими подпевалами! Лучше буду со страшным, но вменяемым Ташем жить в его пещере, чем терпеть к себе такое отношение.

Я чуть улыбнулась собственным мыслям, прекрасно понимая, почему эту новость так негативно восприняли все, кроме нордов и Касса, который, как мне показалось, по-прежнему любит своего сына и желает ему только добра. Все дело в том, что меченых лэфири не любили. Более того, их сторонились, опасались и презирали настолько, что стать женой норда для лэфы считалось участью куда более позорной, нежели посвятить себя ремеслу вивьеры. Прежняя Ильва никогда бы не отважилась на подобную выходку, я же смотрела на ситуацию глазами землянки, лишенной местных предрассудков.

Естественно, пороть горячку не хотелось. Кто знает, вдруг подвернется вариант получше, чем брак по расчету с изгоем, участь шлюхи в публичном доме или судьба посудомойки при самодуре отце? Но пока жизнь с Ташем казалась мне наиболее простым и удачным решением. Пусть далеко не красавец, но к внешности ведь привыкаешь. Зато по характеру он защитник, который сейчас мне так необходим. А то, что платить придется исполнением супружеского долга, так ведь не под принуждением же! Значит, не так и страшно.

Правда, при подобном раскладе я окончательно уничтожу репутацию Ильвы и тоже стану изгоем, но это меня тревожило меньше всего. При наличии клейма шлюхи репутации и так хана. А уж запятнать "доброе" имя Брэда — прямо лапки чесались! Чую, довел он дочку до отчаяния. А, может, и до самоубийства. Ведь не зря я получила именно ее тело — живой сосуд, лишенный души. Хотя в том, что Ильва сама остригла косы, которые в этом мире считаются главным сокровищем любой порядочной лэфы, я сомневалась. Запуганная, подавленная... она бы никогда не осмелилась на подобный поступок. Да и клеймо получить как-то надо было умудриться. Ведь на каждом шагу их не ставят. А туда, где ставят, уже отправились Йен-ри с Ташем и еще одним лэфири, присланным Касс-рилем, дабы выяснить сообща, что же произошло на самом деле.

Норды мне нравились, хоть и вызывали вполне обоснованную настороженность. Память Ильвы нашептывала, что они чудовища, уроды, сверхсущества, способные контактировать с природными духами — элементалями. Что прежние мальчишки, на телах которых появлялась зловещая метка, теряли не только семью и прежний облик, но и собственную душу, превращаясь в чудовищ. Вот только "чудовище" по имени Таш отнеслось ко мне по-человечески, в то время как "не чудовище" Брэд-риль — по-свински.

К тому же, как рассказали приставленные ко мне норды, из которых я потихоньку тянула информацию, ссылаясь на потерю памяти, обитатели Стортхэма в последние годы все больше сотрудничали с городскими. Потому что, в силу своих мутаций и регулярных тренировок, меченые являлись хорошими наемниками, способными выполнить практически любое задание, и надежными телохранителями. А еще они были богаты. Ибо спускаться в горные подземелья за красными кристаллами, которые очень ценились в мире серых, кроме них мало кто отваживался.

Благодаря сбыту этих кристаллов, выгодным контрактам и способностям элементалей, которые служили только измененным, община нордов уже лет двадцать как приобрела финансовую независимость. А богатые, как известно, могут позволить себе многое: хорошие вещи, вкусную еду и повышенное внимание вивьер. Но от этого неприязнь городских жителей лишь усиливалась, хоть и стала более завуалированной.

У некоторых меченых были и постоянные любовницы — аманты, они жили в Стортхэме и выходили оттуда лишь в сопровождении своих мужчин, потому что в присутствии мрачных нордов мало кто осмеливался высказывать этим женщинам свое негативное отношение. А вот официально жениться в храме из сорока двух "монстров" умудрились только трое: их предводитель Грэм и еще два парня, подруги которых настолько любили своих избранников, что полностью отказались ради них от своей прошлой жизни, родни... от всего. Так что если я все же выйду замуж за Таша, первопроходцем в этом деле мне, слава богу, не быть. Да и возможность подружиться с "сестрами по счастью-несчастью" — тоже весьма привлекательна.

Довольная сделанными выводами, я подмигнула собственному отражению. Вообще, привыкнуть к тому, что вот эта молоденькая девчонка с острыми ушками и пепельным цветом кожи — теперь я, было все еще сложно. Одно дело двигаться и общаться, находясь в чужом теле, воспринимаемом как собственное. И совсем другое — любоваться своим новым обликом в зеркале. А я ведь именно любовалась, рассматривая себя, словно куклу в стеклянной витрине. Дико это, как есть говорю — дико! Когда вместо привычной скуластой физиономии с "азиатским" разрезом глаз на тебя смотрит треугольное личико с миндалевидными очами нереально лилового цвета.

Ильва была симпатичной как по меркам своего мира, так и на мой человеческий вкус. Тонкий чуть вздернутый носик, полные губы, густые черные волосы до плеч, изящная шея и фигурка с приятными округлостями в нужных местах, которых не было у прежней меня. Зато по росту серое тело значительно уступало моему прошлому. А учитывая габариты потенциального жениха, я бы предпочла быть головы на полторы повыше, нежели сейчас.

Но, как верно говорят, дареному коню в зубы не смотрят. Мне и так крупно повезло с новой личностью. Могла ведь и в тело старухи какой-нибудь вселиться или вообще в мужика. А так... девица-красавица с деспотичными родственниками, странными друзьями детства и с кучей тайн за спиной. Скучно точно не будет, угу.

В дверь коротко постучали, и почти сразу за этим раздался звук поворачиваемого в замке ключа. А потом в келью влетело чудо.

* * *

Чудо умело вспыхивать, словно маленькое солнышко, умело шипеть, как забытый на плите чайник, умело летать по комнате, будто шаровая молния, умело втягивать в себя и снова выпускать тонкие лучики-лапки, похожие на язычки пламени, но главное заключалось в том, что чудо умело говорить! И при этом было свято уверено, что я его не слышу.

— Бледная какая, потрепанная, худю-у-ущая, фу, — протянул огненный элементаль, обращаясь к хозяину, и, брезгливо кривя призрачную рожицу, добавил: — К тому же духов не слышит, скучно. Зачем она Ташу? Кроме глаз и посмотреть не на что. Ее ж ни взять, ни сжать, ни поим...

Шикнув, рыжеволосый норд выразительно взглянул на висящее над его плечом создание, и оно, поджав "лапки", с тяжелым вздохом заткнулось. Я же с приоткрытым от удивления ртом смотрела на визитеров и... молчала. Слова приветствия, которыми планировала встретить Йена, застряли в горле, стоило мне услышать свою столь откровенную оценку из уст волшебного существа. Откровенную и негативную! И это Ильва с ее примерными 90-60-90 для них худющая?! Тогда я в образе Валерии Бродской, которую и на Земле "доской" не раз называли, наверное, тут вообще дистрофиком бы считалась. Но... каков наглец, а! Ну и речи, ну и предположения, ну и... элементаль!

— И я рад тебя снова лицезреть, маленькая лэфа, — с откровенной иронией проговорил рыжий норд после того, как успел войти, взять стул, поставить его спинкой вперед и сесть, сложив на нее руки. А я все это время продолжала "зависать" в той же позе и с тем же изумленным выражением на серой мордашке.

— Здравствуй, — очнувшись, сказала ему.

— Виделись, — не меняя тона, напомнил он, на что я только кивнула.

— Новости есть? — спросила его, имея в виду их расследование.

— А у тебя? — вопросом на вопрос ответил он.

— Откуда? — искренне изумилась я. — Вы же сами заперли меня в этой комнате. Какие тут новости могут быть?

— Ну, мало ли... вдруг память вернулась.

Я отрицательно мотнула головой, отчего волосы неприятно хлестнули по лицу, а сережки тихо звякнули, напомнив мне и о больном ухе и о клейме.

— А если подумать? — не сдавался мужчина, неотрывно глядя на меня, словно пытаясь по лицу прочесть, что в моей голове творится.

— Нет! — заученно сказала я и для надежности повторила то, что говорила всем с ночи: — Ничего не помню, совсем ничего.

— Врет, — снова подал голос элементаль, который все это время сверлил меня еще более пристальным взглядом, нежели его хозяин. — По глазам вижу — врет малявка!

Я, возмущенно засопев, покосилась на болтливый "шарик" и только потом заметила странную улыбку на губах рыжего. Та-а-а-ак, неужели опять спалилась? И откуда же он весь такой наблюдательный и вдумчивый на мою бедную голову взялся-то?! Нет, чтобы Таш пришел, мы б слова поучили, которые я и так почти все вспомнила. Или просто поговорили с ним за жизнь. А этот... ну как с ним говорить, если он в каждой фразе, жесте, в мимике моей подвох ищет?! Решив не играть с огнем, в прямом и переносном смысле, я скромно потупила глазки, сложила на коленях ручки и приготовилась ждать продолжения начатого разговора.

— Помнишь ты или нет, но понимать должна, что сложившаяся ситуация может нарушить взаимовыгодные отношения между Стортхэмом и Миригором, — снова заговорил мужчина. — Если городские решат, что норды воруют их дочерей... — он замолчал, а я, не выдержав, посмотрела на него.

— А вы воруете? — спросила осторожно и получила в ответ полный возмущения взгляд, который без слов говорил: "Надо больно!". Действительно, зачем им ворованные лэфы, из-за которых сплошные проблемы, когда к ним табунами красавицы вивьеры шастают? — Ну, раз не воруете, тогда и переживать не стоит, — я вновь принялась преувеличенно тщательно разглядывать свои пальцы.

Маленькие, изящные, с коротко подстриженными ноготками почти белого цвета. И в памяти всплыло, как эти самые пальчики, вооружившись тонкой иглой, проворно порхали над шитьем, выкладывая на ткани ровные стежки швов. Хм... интересное открытие. А что еще Ильва умела?

— Репутация зарабатывается годами, а рушится в одночасье, — сообщил мне общеизвестную истину Йен. — И даже если нам удастся доказать, что ты сама пришла в общину...

— Сама пришла, сама себя на цепи подвесила, да? — отчего-то разозлилась я. Этот его поучительно-размеренный тон с подозрительными улыбочками напрягал. Как напрягал и элементаль, продолжавший зависать над плечом хозяина. — Кто-то же на мне кандалы те защелкнул, правда?

— Твой сообщник? — не задумываясь, предположил норд.

— Таш, что ли? — также не задумываясь, воскликнула я.

И вот тут мы оба замолчали, уставившись друг на друга. Ибо подумать теперь было о чем. А вдруг и правда Таш с Ильвой все подстроили, чтобы потом пожениться? Друзья детства как-никак, может, у них там любовь неземная была, а папаша палки в колеса втыкал, за сыночка местного "герцога" дочь выдать жаждал. Вот эти новоявленные Ромео с Джульеттой и сочинили план, в результате осуществления которого их свадьба стала почти неизбежностью. А я, Лера Бродская, им все карты спутала своим переселением. Но нет, нет... глупо все как-то, сложно и рискованно. Если бы Брэд-риль настоял на казни, парня бы оскопили. Какая уж тогда любовь!

— Да у Таша кишка тонка, он бы ни за что не отважился свою полюбовницу вивьерой сделать! — первым нарушил повисшую паузу рыжий — не тот, который норд, а тот, который элементаль. — Какая с нее шлюха? Ни сиськи, ни...

Наверное, взгляд, которым я одарила это говорящее чудовище, был слишком уж кровожадным, ибо продолжать природный дух не стал. С детства не терпела подобные высказывания в свой адрес. Даже удивительно, что этот хам крутится вокруг довольно спокойного и вежливого "медведя"? Две рыжих противоположности... закон притяжения сработал, что ли?

— Таш на такое бы не пошел, — сказал мужчина. — Даже ради тебя, — добавил он, отчего я подумала, что моя догадка про шекспировских героев не так уж беспочвенна.

— Значит, кто-то другой пошел, — заявила упрямо.

— Кто?

— Да откуда мне знать! — всплеснув руками, воскликнула я. — Йен-ри, я не вру, правда, не вру. Я ничегошеньки не помню про то, что со мной случилось, я даже про то, что было три дня назад, не помню, и три года, и...

— А что помнишь? — мужчина прищурился. Огромное окно, сквозь тонированные стекла которого падал свет взошедшего Римхольта, хорошо освещало келью. И поэтому я могла во всех подробностях рассмотреть сидящего напротив визитера. Голубоглазый, рыжеволосый, большой и страшный, как и все меченые... — Я задал вопрос, — напомнил объект моего пристального изучения, чем и вогнал меня в краску.

Смутившись, снова потупилась, и опять, глядя на собственные колени, прикрытые подолом длинного платья, которое раньше принадлежало одной из амант Стортхэма, сказала:

— Помню примерное расположение дандрии, помню, как устроен наш быт... как шить, вот... тоже помню! А собственное прошлое словно черной пеленой закрыто. Может, потому что со мной приключилось что-то настолько ужасное, что... — я замолчала, сглотнув неприятный комок, вставший в горле. Волнение изображать не пришлось, я действительно переживала и страшилась того, что могло привести мою предшественницу в те цепи на каменной стене пещеры. Но, несмотря ни на что, мне было любопытно узнать правду.

— Как звать отца твоего?

— Брэд... риль, — проговорила, запнувшись.

— Других старейшин Миригора?

— Касс и... не помню, — беспомощно развела руками, посмотрев на рыжего.

— Мать?

— Не помню.

— Сестру?

— Да не помню я! — воскликнула, раздражаясь. Что за допрос он мне устроил, зачем?

— Не помнишь или не знаешь? — склонив к плечу голову, уточнил "медведь".

— Не знает, — ответил вместо меня элементаль.

— Думаешь? — скосив на него глаза, усомнился норд.

— Да потухнуть мне на этом месте! Она та еще врушка, но имен их просто не знает.

— И с памятью у нее все в порядке?

— Как у нас с тобой, Йен!

— А...

— А ты сейчас вот что, позволь узнать, делаешь? — прикинулась полуглухой дурочкой я и, невинно похлопав ресницами, тоже посмотрела на элементаля. — Или у вас тут принято говорить с бессловесными тварями?

— Это я-то тварь?! — возмутилось призрачное создание, вызвав у меня мысленную улыбку. Так тебе, маленькое огненное чудовище!

— У нас? — его хозяин выразительно изогнул темно-рыжую бровь и тоже улыбнулся. Понимающе так, угу. — У нас принято, да. А у вас?

— А у нас — не знаю. Потому что не помню, — завела прежнюю пластинку я.

— Лгунья, — припечатал меня он.

Я недовольно фыркнула и проворчала:

— Скажи еще — шлюха.

— Шлюха.

— Что-о-о?! — да он издевается, не иначе.

— Клеймо есть, значит, шлюха, — спокойно заявил рыжий гад. Железная логика, черт возьми! Кстати о клейме...

— И откуда оно у меня? Вы узнали?

— Нет, — его голос звучал настолько ровно, если не сказать — безмятежно, что я начала раздражаться сильнее. У меня тут судьба решается, а он! Ни капли сочувствия. — В местном Доме Вивьеры тебя не видели.

— А не в местном? — не унималась я.

— А ты выезжала из города?

— Не помню.

— Ну, опять началось... — скривился мужчина.

— Но я, правда, не помню! — обиделась я.

— Это что? — немного помолчав, он указал на стол.

— Блэт, — без труда назвала предмет мебели.

— Это? — кивнул на подушку, лежащую на кровати.

— Истир.

— А это как называется? — спросил, положив руку на поднос.

Я ответила, не совсем понимая смысл затеянной им игры.

— Это? — он поднял чашку.

— Ликса.

— А это?

— К чему вопросы, Йен?

— Небольшой тест для восстановления ассоциативной памяти, — ободряюще улыбнулся рыжий. — Просто ответь.

И я ответила. Потом еще, и еще... и еще.

— Это что? — ткнул на окно "медведь".

— Шитра.

— А это как называется? — кивнул на штору.

— Вельса.

— Тебя как зовут?

— Лера.

— Приятно познакомиться, Лера, — не меняя лениво-размеренных интонаций, сказал Йен-ри.

— Ну, наконец-то попалас-с-сь! — едва ли не потирая от радости лапки-лучики, зашипело вредное "солнышко". После чего заявило конкретно мне: — Крепкий же ты орешек, Лерка, долго держалась. Я и так, и эдак тебя провоцировал, а раскрутил все равно он, — скривился элементаль, полыхнув призрачным огнем в сторону своего хозяина. Или... друга? — Ну что смотришь на меня круглыми глазищами? Снимай платье. Метку твою смотреть будем.

Если бы я уже не сидела, то сделала бы это наверняка. Что же получается, меня только что развели как дите малое? А я-то, дурочка наивная, поверила, что норд с помощью коротких вопросов-ответов пытается помочь мне пробудить дремавшие воспоминания Ильвы! Ведь что-то подобное было у нас с Ташем, и тогда это даже сработало. А выходит, меня все время банально выводили на чистую воду, пытаясь подловить на вранье или на неадекватной для лэфы реакции. И что мне теперь делать? Убеждать визитеров в том, что у них слуховые галлюцинации, или признаться как на духу, что я иномирная захватчица чужого тела? Как быть-то, черт побери?!

Голова разболелась, пальцы задрожали... нервы, однако! А бессовестный норд продолжал улыбаться, положив подбородок на скрещенные на спинке стула руки. И выглядел при этом таким довольным-предовольным. Вот только откуда мне знать, что инквизиторы, найдя очередную ведьму, не улыбались ей так же? И как только стул под этим "медведем" держался? Лучше б развалился... честно! А то, ишь ты, дознаватель нашелся. Имя им скажи, платье сними... Платье? Метка?! Мама дорогая, я что же... тоже нордом стану?

За собственными переживаниями я как-то упустила смысл последнего высказывания элементаля. Зато теперь вспомнила, осознала и даже прониклась. Посмотрела на большого рыжего, потом на маленького, сглотнула и внезапно осипшим голосом спросила:

— Только меченые духов слышат, да?

Мужчина кивнул.

— И? Я теперь тоже, как вы, буду? Такой же... — слово "страшной" произносить вслух я благоразумно не стала, но меня и так поняли. Улыбка с лица Йена исчезла, глаза заледенели. А ведь я ничего особенного не сказала. Только правду, которой он так жаждал. Чего ж тогда хмурится?

— Девочки не меняются внешне и не имеют связанного с ними элементаля, ваши метки другие, вызваны они чем-то... другим, — проговорил "медведь" все тем же ровным голосом, который теперь мне почему-то казался слишком... холодным, что ли. Или я просто себя накручивала?

— И много меченых девочек ты знаешь?

— Ни одной, — ответил за него элементаль. — А если и знал одну, то давно и все неправда. Меня, кстати, Лаашем звать.

— А я Ильва, — представилась ему.

— Все верно, — покачал головой "медведь". — Ильвой для всех и оставайся, Лера, — с нажимом на мое настоящее имя произнес норд. И было в этом что-то такое... не знаю даже, намек на нашу общую тайну, налет почти неощутимой угрозы и какая-то странная грусть. — Целее будешь.

— Йен, — начала я, нервно покусывая губы. — Ты...

— Я не скажу, — словно угадав мои мысли (хотя чего там угадывать, когда все на лбу написано), сказал он.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его и покосилась на "солнышко".

— Потухнуть мне на месте, если проболтаюсь, — довольно скалясь, сообщило оно.

Я улыбнулась, кивнула и снова заговорила с нордом.

— Ты давно догадался, что я... не совсем я?

— Еще в Стортхэме.

— А почему сразу не сказал?

— Там слишком много "ушей", — просто ответил он.

— А тут? — я покосилась на плотно закрытую дверь.

— А тут только мы трое: охрана ушла обедать, монахинь поблизости нет — Лааш все проверил.

— Понятно, — сказала я, взяв с подноса чашку с остывшим напитком, который зачем-то принялась медленно взбалтывать. — То есть ты пришел сюда исключительно для того, чтобы подтвердить свои подозрения?

— Не только.

— Зачем еще?

— Хотел поговорить с тобой, — его губы тронула очередная улыбка, но на этот раз печальная. — С настоящей тобой, а не с актрисой, которая играет роль под названием "потеря памяти".

— И что? Плохо играю? — криво усмехнулась я.

— Как тебе сказать, — повел могучими плечами он, глядя почему-то не на меня, а на своего огненного спутника. — Даже если бы ты действительно все забыла, осталась бы какая-то заученная модель поведения, инстинкты, привычки... да то же пренебрежение и страх перед нами, нордами.

— Я боялась, — возразила ему.

— Боялась, — согласился он. — Но не того, чего бы стала бояться прежняя Ильва. Ты другая. Слишком другая, Лера. И любой наблюдательный лэф это вскоре вычислит.

Боль пронзила губу. Кажется, я переусердствовала с ее нервным покусыванием.

— А когда вычислит... что будет? — вытирая дрожащими пальцами выступившую кровь, спросила "медведя".

— Запрут в главном храме Римхольта, как одержимую демоном, — вклинился в нашу беседу элементаль. — Ну, в твоем случае демоницей по имени Лера.

— Я не демоница, — прошептала, глядя исключительно на мужчину. Почему-то очень хотелось, чтобы он мне поверил. — Была бы демоницей — вернула бы себя в прежнее тело и жила бы долго и счастливо в родном мире, где у меня нет родных, но есть своя квартира с нормальной ванной и туалетом, а не эта, — я кивнула в сторону узкой двери, — дырка в полу. Знали б вы, как мне хочется вымыться после ночного пробуждения в вашем мини-борделе, а где это сделать и как? Я ведь ничего не знаю толком, ничего не помню и лишнее слово сказать боюсь, чтоб не раскусили такие же умники, как вы. Одна радость — с языком проблем почти нет, — на меня нахлынула очередная волна жалости к себе, затопила, мешая ровно дышать. В каком-то отчаянном порыве вскочив со стула, я бросилась к "медведю", вцепилась в его плечи и, жалобно глядя в лицо, попросила: — Помоги мне, Йен-ри, а? Научи, как правильно себя вести, что делать? Ты же... учитель.

— И точно, Йен, научи. А потом вместо Ташика своей амантой сделаешь, — как-то странно поддержал меня Лааш. — Девка она, конечно, худосочная, но ничего... откормим!

— Затухни уже, — отмахнулся от него норд, и огненный дух обиженно запыхтел, ощетинившись рыжими лучиками, словно призрачный ежик иголками.

Мужчина задумчиво барабанил пальцами по спинке стула, не менее задумчиво рассматривая меня. Так как он сидел, а я стояла напротив, мы были почти одного роста. И я, пользуясь такой неожиданной близостью, тоже принялась его изучать. Бледно-серая кожа, острые уши, тяжелая челюсть с тонким шрамом на подбородке. Другой след от былой раны на правой скуле и еще один, маленький, рассекает левую бровь, добавляя ей лишний излом. Глаза голубые, светлые, зрачки — две узкие точки на фоне этой небесной синевы. Нос более "рубленый", чем у Таша, а роговые наросты на лбу похожи на два толстых гребня, исчезающих в бело-рыжих волосах. Прямо-таки дракон, а не мужчина! Я отлично помнила, что эти самые "гребни" сходятся в одну линию на позвоночнике и идут дальше — вниз по шее.

Губы у Йена были тонкие и, как мне почему-то казалось, жесткие. Но проверить догадку на ощупь я не рискнула. И так стояла слишком близко и нагло разглядывала собеседника. А уж если руки начну распускать — это вообще верх неприличия будет. Так что я, во избежание соблазна, их за спиной спрятала, сцепив в замок. Но возвращаться на место не спешила, продолжая стоять рядом и ждать ответа от норда.

— Помогу, если пообещаешь не ломать жизнь Ташу, — наконец проговорил "медведь".

— Осознанно я никому не хочу ничего ломать, но по неосторожности или по незнанию... — разжав пальцы, я развела руками, так и не закончив фразу.

— Договорились, — улыбнулся рыжий и легонько хлопнул ладонью по "надутому" элементалю, тот зашипел, заполыхал и... показал мужчине язык, чем вызвал сдавленный смешок у меня. — А теперь повернись спиной, я посмотрю твою метку.

— Только платье, как предложил Лааш, снимать не надо, — почему-то хихикнула я, выполняя его просьбу.

Наверное, это нервное, но мне, правда, стало легко и весело. От дурашливых замашек огненного духа, от открытой улыбки норда и от того, что мы с ним... договорились! Если это не хитроумная уловка, значит, у меня теперь есть союзник и учитель, который знает мою тайну и готов помочь мне адаптироваться в новом мире. Что еще может желать бедная переселенка? Разве что... вернуться домой. Последнюю мысль я и озвучила, спросив, есть ли на это шансы. Ответ Йена, увы, меня не обрадовал. А потом он, сдвинув в сторону мои волосы, прикоснулся к шее и... я резко шарахнулась, разрывая тактильный контакт.

— Больно? — обеспокоено спросил мужчина.

— Н-нет, — не оборачиваясь, пробормотала я. — Метку нашел?

— На шее нет.

— А где же она тогда? — от удивления я даже обернулась.

— Не знаю, — пристально вглядываясь в мое лицо, ответил "медведь". — Обычно бывают на шее или руках, но у тебя эти места чистые.

— Уф-ф-ф, — выдохнуло "солнышко", — ну теперь-то мы, наконец, снимем с нее платье и поищем все вместе метку?!

От взглядов, которыми мы с Йеном одарили элементаля, он должен был, как минимум, вспыхнуть. Но этой болтливой заразе, как показала практика, взгляды не страшны. И если бы моя охрана так вовремя не вернулась с обеда, мы бы еще долго слушали о пользе раздеваний и о многом другом.

Задерживаться надолго рыжий норд не стал, чтобы это не выглядело подозрительно. Сказал, что зайдет завтра и принесет кое-какие книги, которые могут помочь мне освоиться. А еще он обещал попросить Виа-рилью организовать мне водные процедуры. И попросил! Вот только прежде чем добраться до вожделенной бани, меня отправили на свидание с бабкой-повитухой, которая, как это ни противно вспоминать, проверила наличие моей девственности. Вернее... обнаружила ее отсутствие.

Глава 3

День визитов.

Теплые струи стекали по бледно-серой коже, оставляя мокрые дорожки на моем обнаженном теле. Теперь моем. И расставаться с ним, несмотря на проблемы Ильвы, я не собиралась. Разве что возникнет шанс вернуться на Землю и снова стать Лерой Бродской. Но, как вскользь упомянул Йен, такое маловероятно. О случаях переселения (или, как считают местные, одержимости демоном) рыжий норд знал не понаслышке. Правда, углубляться в подробности этих познаний не стал, сославшись на то, что ему пора уходить. Но я упорная, все равно ведь потом выясню, даже если информацию из "медведя" придется клещами тянуть.

Вокруг было тихо, жарко и пахло деревом. Над раскаленными камнями клубился белый пар, вода в котле размеренно булькала, а на дубовой скамье стоял большой таз. Из него-то я и черпала ковшом воду, выливала ее на себя и тихо млела от удовольствия. Никогда не любила бани, предпочитая нежиться в собственной ванной или посещать СПА салоны. Сегодня же мое мнение о деревянных постройках с большой печью и баком, полным ледяной воды, резко изменилось в лучшую сторону.

Смывать с себя невидимую грязь чужой жизни было истинным наслаждением. Особенно после визита пожилой лэфы с морщинистыми руками и не менее морщинистым лицом, на котором читалось откровенное осуждение. Ведь явных свидетельств насилия на моем теле не было, как не было и свидетельств невинности. Из чего старуха сделала вывод об аморальности моего поведения и... ушла докладывать об этом отцу и нордам. Я же, кривясь от брезгливости, вызванной стойким ощущением, что меня не только осмотрели и ощупали, но еще и оплевали, отправилась в сопровождении двух монахинь и Люля в баню. Эскорт остался подпирать дверь предбанника, а я, наконец, добралась до мыльной настойки и чистой воды. Кайф!

Прошел где-то час, а я по-прежнему сидела на лавке и в третий раз за время мытья размазывала по коже ярко-розовую жидкость с приятным цветочным ароматом. Медленно, тщательно... с удовольствием. Визит повитухи, как ни странно, всколыхнул воспоминания, вот только не Ильвины, а мои. Перед мысленным взором, словно яркий сон, пролетали картины из прошлой жизни. Смерть отца, предательство жениха, выкидыш... черт! Какое мерзкое безликое слово! Ведь это был ребенок... пусть еще толком не сформировавшийся и совсем крошечный, но живой, желанный... мой!

Там, на Земле, двадцатидевятилетняя Лера потеряла шанс иметь детей. Но тут, в Лэфандрии, девятнадцатилетняя Ильва была молода и полна сил. Она могла рожать, как сказала та противная бабка. Хоть и добавила, что рожать мне будет не от кого, потому что я позор семьи, которому место либо в монастыре, либо в Доме Вивьер. А как монашек, так и шлюх, в этом мире стерилизуют. Дура старая! Да ради того, чтобы понянчить своего малыша, я выйду замуж хоть за Таша, хоть за Йена, хоть за Лааша, если он мне здорового ребенка умудриться сделать. И плевать, что они изгои, главное — не стерильны!

Зачерпнув очередную порцию прохладной воды, я смывала с себя розовую пену, когда услыхала за спиной:

— А метка-то действительно в интерес-с-сном месте.

Вскрикнув, подскочила и, опрокинув на ногу тяжелый таз, взвыла от боли. В баню тут же влетела одна из монахинь и вопросительно уставилась на меня.

— Н-насекомое, — соврала ей, потирая ушибленное место. — Привиделось, вот и испугалась.

Девушка недоверчиво прищурилась, еще раз осмотрела помещение, после чего все-таки вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. А я поставила на лавку таз и принялась громко наполнять его водой, чтобы не было слышно то, что бормочу при этом. Особого стеснения я не испытывала, все-таки элементаль не лэф, хоть и говорит всякие пошлости. У меня к этому призрачному существу вообще сложилось отношение, как к шкодливому коту. Вредному, самоуверенному, но ми-и-илому.

— Лааш-ш-ш, зараза, ты как с-с-сюда попал? — шипела тихо, полностью уверенная в том, что он меня слышит.

— Обычно. Через дверь, — шепотом ответил наглый дух, ничуть не обидевшись на "заразу".

— И тебя никто не засек?

— Ну, я ж невидимый, — самодовольно заявил он.

— А проявиться не судьба? — вглядываясь в пустое место, из которого доносился голос элементаля, спросила мрачная я.

— Не-а, без Йена я не могу принять видимую форму. Но если хочешь, могу его позва...

— Не смей! — воскликнула чуть громче, чем хотелось бы, и тут же прикусила язык, испуганно взглянув на дверь. Монахиня не появилась — ф-ф-фух, пронесло.

Однако упоминание огненным прохвостом "медведя", посвященного в мою тайну, не прошло бесследно. Лицо обожгло румянцем, а по телу, как это случилось после прикосновения мужчины, прокатилась волна странного жара, несущая за собой какой-то дикий животный страх. Передернув плечами, я зачерпнула ледяной воды в ковш и безжалостно вылила на себя. Совсем беззвучно подобную экзекуцию пережить не удалось, но мышиный писк, который я издала, мало походил на тот вопль, из-за которого меня примчались проверять в прошлый раз.

— О! Ледяной душ — это да, хорошо... возбуждение снимает, — ехидно заметила "пустота".

— Где ты метку мою увидел, остряк? — решив не спорить с духом, спросила я, ибо сама уже искала ее, как только меня оставили здесь одну, но безуспешно.

— Тебе повезло, Лерка, — заговорщическим шепотом сообщил Лааш. — Эту метку может найти только любовник или... палач.

— Где?! — с нажимом повторила я.

— На копчике, — захихикал огненный болтун. — Представляю, как ты будешь показывать ее Йену, — откровенно потешался он.

— Не буду, — пробурчала я, тоже представляя это.

Если от одного прикосновения рыжеволосого мужчины к моей шее у меня чуть удар не случился, что будет, когда он ниже поясницы тронет? Да я там скончаюсь сразу от смертельного экстаза и всепоглощающего ужаса. Что же такое сотворили с Ильвой местные уроды, что ее тело так реагирует на... хм... а ведь на Таша оно не так реагировало. Потому что друг? Или... он и есть тот таинственный любовник, лишивший девочку невинности? Но тогда к чему весь спектакль с цепями, клеймом и его удивлением? Нет, такое невозможно сыграть! Нереально, и все.

— Придется показать Йену спинку, Лерка, вы же заключили с ним сделку, — напомнил о нашем с "медведем" соглашении элементаль. Норд обещал помочь мне, а я в свою очередь должна была слушаться его. И если рыжий захочет увидеть метку, то отказать ему действительно будет сложно.

Я глубоко вдохнула, шумно выдохнула и, вспомнив, что не юная девица (во всяком случае, в прошлом), решила не впадать в панику и не делать из мухи слона. В конце концов, не из праздного же любопытства голубоглазый союзник хочет взглянуть на таинственный символ, неведомым образом появившийся на моем сером теле. Вдруг там есть какая-то особая классификация, и он намерен определить по ней, насколько сильно я вляпалась?

— Ум-м-м, а задница у тебя не такая уж и костлявая, — раздалось над ухом. И следующая порция ледяной воды полетела на голос. — Эй! — возмутился дух. — Я, конечно, прозрачный и все такое, но не бесчувственный же!

— Да что ты говориш-ш-шь? — делая мысленные пометки, улыбнулась "невидимке". — Учту! — пообещала, даже не пытаясь скрыть кровожадную улыбку.

— Злючка, — приласкал меня элементаль.

— Пошляк, — не осталась в долгу я.

— Идем обедать? Надо ж тебя откормить, как мы с Йеном и собирались.

Я недобро покосилась в сторону невидимого болтуна, и тот резко переключился на другую тему: — Ты еще со второго намыливания сверкаешь, как начищенная ваза, — поддел он. — А уж после третьего...

— Скажи, Лааш, — взяв с дальней скамьи сухую простынь, я неспешно принялась ею обтираться, — как у такого спокойного и уравновешенного норда в напарниках оказался ты? Вы же...

— Друг друга дополняем? — перебив меня, предположил элементаль. Крыть было нечем. И, правда, дополняют. Наверное.

Минут через десять я, чистая, свежая и вполне довольная жизнью, вышла в предбанник, где ко мне присоединилась молчаливая монашка. Они тут все отличались крайней неразговорчивостью в отличие от словоохотливого Люля. Он тоже составил нам компанию по дороге в белокаменный корпус Рассветного монастыря. В келье, где меня временно поселили, обнаружились свежая одежда, поднос с едой и... конверт с посланием. А в нем всего она строчка, но какая!

"Ильва, жду тебя в саду через три шахра*! Е. Л."

И если то, что шахры по местной временной шкале примерно соответствовали пятиминуткам, я знала, то кто такой этот "Е. Л." — не имела ни малейшего понятия. И все же мы пошли на встречу. Мы — это я, Люль с его напарником, очередная "немая" монахиня с невыразительным лицом и невидимый Лааш. Таинственный Е. Л., стоявший в тени раскидистого дерева, от нашей делегации впал в ступор, но быстро справился с эмоциями и, скинув с головы капюшон, серьезно заявил, вернее, заявила:

— Ну надо же. Не врут слухи! Ты действительно спятила, Иль.

— Я память потеряла, — решила с ходу просветить девушку, которую ошибочно приняла за парня.

А все потому, что по росту и фигуре она походила на прежнюю меня: худая, длинная, плоскогрудая. К тому же многое скрадывал плащ. На мне был почти такой же, только белый, как у монахинь Рассветного. Кожа лэфири отличалась особой восприимчивостью к прямым лучам Римхольта, и потому в дневное время суток народ здесь носил одежду с глубокими капюшонами и полупрозрачными клапанами, прикрывающими лицо. На руках же и у меня и у незнакомки были надеты тонкие перчатки. И только нордам яркий свет был совершенно до лампочки — и в этом состоял один из главных плюсов их мутации.

Внешне Е. Л. кого-то мне напоминала, но сразу определить, кого именно, я была не в силах. Поэтому просто стояла напротив, разглядывала незнакомку и мысленно гадала, кем она может мне приходиться. Йен вроде про сестру что-то упоминал, вдруг она и есть?

— Память, говоришь? — прищурилась брюнетка, переводя взгляд с меня на мой эскорт. — А наедине поговорить нам дадут?

Норды демонстративно сложили на груди руки и не двинулись с места, монашка же коротко поклонилась и ушла.

— У нас приказ — охранять Ильву, — отчеканил Люль, а его соратник выразительно кивнул в подтверждение слов друга.

— Ну и охраняйте! — согласилась гостья. — Только отойдите во-о-он к тому дереву и дайте нам с Иль поболтать о своем, о женском, — мило улыбнулась им она, но мужчины, поджав губы, продолжали упрямо стоять. — Люль, Ивар! — брови девушки сошлись на переносице, а на лбу появилась вертикальная морщинка. — Вы же меня прекрасно знаете. Прекратите дурить! Дайте нам пообщаться.

— Еванна, нам велели никого к ней не подпускать без нашего присутствия, — вздохнув, начал объяснять один из охранников. — А получать нагоняй от Грэма за нарушение приказа, сама понимаешь, не хочется.

— Всего два шахра, — попросила девушка.

— Нет.

— Один, — сложив ладони в молитвенном жесте, проговорила она.

— Не...

— Да дайте уже нам поговорить! — не выдержала я и, немного подумав, добавила: — И познакомиться.

— Иль, а... — брюнетка замолчала, странно на меня посмотрела, после сама же себе и ответила на незаданный вопрос: — Ну да, точно, ты ж память потеряла, — и более веселым тоном представилась: — Я Еванна Ликс — младшая сестра Таша.

И вот тут до меня, наконец, дошло, кого именно напоминала девушка. Нет, на монстра она ничем не походила, но разрез и цвет глаз, чуть смешливый изгиб губ... все это было почти таким же, как у ее брата. А вот сходства с Кассом в ней не наблюдалось совершенно. Видимо, Таш и Ева, как мысленно сократила ее имя я, оба пошли в мать.

— Ты, правда, решила выйти за него замуж? — ее неожиданный вопрос вырвал меня из размышлений. Пару раз растерянно моргнув, я неуверенно кивнула. Оба охранника заулыбались, а собеседница нахмурилась. Затем снова накинула на голову капюшон, застегнула полупрозрачный клапан, после чего схватила меня за руку и потянула за собой. — Пошли-ка погуляем, подружка, — заявила она. И в этой ее "подружке" мне не послышалось ничего дружеского.

Люль с Иваром шли сзади, словно конвой. Мы же наворачивали круги по монастырскому саду и со стороны, наверное, действительно выглядели как две приятельницы, мило шушукающиеся между собой. На самом же деле Еванна шипела мне в ухо не самые приятные вещи:

— Ты опять играешь его чувствами, да? Что за манера, Иль! Притянуть — оттолкнуть, поманить беспочвенной надеждой, а потом снова указать ему на место. Ты же знаешь, что он с детства в тебя влюблен был. А когда стал меняться, ты же первая от него отвернулась. И что теперь? Какую игру ты затеяла, Иль? Решила поиздеваться напоследок, а потом уехать к своему дану?

Хотелось опровергнуть все ее обвинения, сказать, что я не такая, я не стану играть чужой жизнью и...

— Я память потеряла, — вместо горы оправданий произнесла вслух. — Не помню ни тебя, ни его, ни себя. Не будет никакой свадьбы с даном, потому что меня изнасиловали, остригли и заклеймили вивьерой, после чего подвесили на цепи в Стортхэме в качестве подарка для твоего брата.

— Кто? — мрачно спросила Ева, внимательнее вглядевшись в мое прикрытое полупрозрачной вуалью лицо.

— Знать бы, — криво усмехнулась я.

— Все это, конечно, очень печально, Иль, — немного помолчав, снова заговорила Еванна. — Но при чем тут мой брат? Он бы никогда не поступил так с тобой. Зачем же ты втягиваешь его в свои авантюры?

— Все просто, — спокойно сказала я. — Во-первых, если наш с Ташем брак будет добровольным, то обвинить его в изнасиловании, которого он не совершал, станет практически невозможно. А это спасет как его, так и репутацию общины нордов...

— И с чего это ты, всегда презиравшая меченых, вдруг решила позаботиться об их благополучии? — ехидно поинтересовалась собеседница.

— Об их, о нашем, о своем собственном, — не глядя на нее, проговорила я. — Скандал не нужен никому. А для меня этот брак — тоже шанс на спасение. Думаешь, охота становиться шлюхой, отцовской посудомойкой или вообще в монастырь уходить? Я жить хочу, любить, ребенка ро...

— Лер-р-ра! — раздался предупреждающий рык невидимого Лааша, и я оборвала свою пламенную речь на полуслове.

Какое-то время мы шли молча, причем руку мою Еванна отпустила и теперь просто шагала рядом. И когда мне уже показалось, что продолжения диалога не будет, она спросила:

— А ты как память-то потеряла? Головой ударилась, да?

Я подарила ей хмурый взгляд из-под края капюшона и вместо ожидаемой неприязни увидела в черных глазах девушки смешинки. От неожиданного открытия даже с шага сбилась и чуть не споткнулась, но спутница поддержала меня, не дав упасть.

— Знаешь, Иль, — улыбнулась она. — Сейчас ты напомнила мне прежнюю себя. Ту маленькую девчушку, которая играла с нами в детстве. Смелую, добрую, открытую... Я и забыла, что ты такой была.

— А какой стала... до потери памяти? — осторожно спросила ее.

— Молчаливой, нелюдимой... тенью своего отца, — сказала Ева и, снова улыбнувшись, добавила: — Учти, подружка! Если обидишь брата... ну, ты меня знаешь. Боевые искусства — мое любимое хобби.

Я покосилась на нее. Угроза хоть и была высказана в шуточном тоне, но что-то мне подсказывало — эта лэфа просто так словами не бросается. Заставлю страдать ее братца — получу по физиономии. И это в лучшем случае. А еще говорят, что лэфири нордов не любят. За Таша вон и отец и сестра горой. Если еще и потенциальная теща с визитом нагрянет, я предложу руку и сердце Йену, предварительно выяснив состав его родни. Ну, или Люлю. Чем не вариант?

Прогулка наша длилась еще где-то полчаса, не больше, и сопровождалась самой что ни на есть пустой болтовней. О моде, погоде и прочей ерунде. Тему моей возможной свадьбы с Ташем мы больше не поднимали. Как не обсуждали и то, что случилось со мной недавно. И я была благодарна спутнице за это. Конечно, можно было попробовать вытянуть из нее какую-нибудь важную информацию о прошлом Ильвы, но рисковать, вызывая подозрения излишним любопытством, я не хотела.

В конце концов у меня теперь есть знающий правду Йен, с ним не надо притворяться и следить за словами, боясь сболтнуть лишнего. Вот его расспрашивать и буду. А Еванна... кто знает, что на уме у этой лэфы? Пусть сейчас она расслабилась, перестала искать подвох в каждой моей фразе и даже, как мне казалось, поверила в амнезию, о которой я регулярно ей напоминала. Но где гарантия, что, заподозрив неладное, сестра Таша не сдаст меня как одержимую в храм Римхольта, чтобы я не портила жизнь ее драгоценному брату?

Простившись с потенциальной родственницей, я под конвоем нордов вернулась в келью, сняла белый плащ, помыла руки в специальной чаше и вновь села за стол. Обед окончательно остыл, а огненный элементаль без своей призрачной формы, увы, не мог помочь его разогреть. Пришлось есть холодное и слушать нотацию духа, который настоятельно рекомендовал мне прикинуться не только потерявшей память, но еще и немой. Ибо то, что я едва не ляпнула лэфе, что планирую иметь детей от норда — было верхом моей глупости. Благородные девицы не водятся с мечеными, не хотят за них замуж и уж точно не мечтают о совместном потомстве!

— И что? — перестав жевать кашу, вкус которой почти не ощущала, спросила я. — У нордов совсем нет отпрысков?

— Есть, — охотно ответил болтливый дух. — У Грэма и еще у двоих ребят. Все они живут в Стортхэме. Еще есть дочь у одной из амант, но останется она в общине или уедет потом с матерью — неизвестно. Потому что прав на нее отец, по законам Лэфандрии, не имеет. Жаль мужика, он дочку просто обожает. А эта выдра, которая ее мамаша, постоянно шантажирует своего тамана мелкой.

— Ну и законы тут, — возвращаясь к трапезе, проворчала я.

Дальше ела молча, Лааш же, увлеченный новой темой, рассказывал об общине, ее порядках и обитателях. Потом резко заткнулся и, когда я была уже готова спросить, что случилось, в дверь мою постучали. Новый визитер энтузиазма не вызвал. На пороге в сопровождении мрачных Люля с Иваром стоял отец Ильвы.

Некоторое время спустя...

Он уже минут десять как ушел, а меня по-прежнему трясло. Если бы не норды, во время разговора стоявшие за дверью, как часовые... если бы не элементаль, диктовавший мне правильные ответы, когда так хотелось сказать что-нибудь гадкое... если бы не Дир, так кстати явившийся за Брэд-рилем, — я бы не выдержала этот экзамен. А в том, что меня только что проверяли, изучали и пытались вывести на чистую воду, сомнений не было. Отец Ильвы явно не верил в амнезию и всякими каверзными вопросами пытался доказать, что я лгу.

Нет, на этот раз он не орал, не угрожал и не истерил, как при нашей первой встрече. Напротив, теперь этот моложавый лэф вел себя со мной предельно спокойно, а местами даже ласково. Искренне сочувствовал моему горю, рассказывал о том, как переживает за меня сестра, извинялся за скандал, который закатил в Стортхэме, звал вернуться домой и обещал холить и лелеять бедную маленькую дочурку, пока я полностью не восстановлюсь и не отращу заново свою длинную косу. Впрочем, и после этого он собирался обо мне заботиться, как и подобает хорошему отцу. Вот только в сладких речах его мне слышалась фальшь, а за мягкой улыбкой и добрыми взглядами я видела тщательно спрятанную ярость.

Брэд-риль менял маски с виртуозностью политика, задавал неожиданные вопросы и, как только я начинала нервничать, снова улащивал мой слух рассказами о том, как сильно переживает из-за случившегося и винит во всем себя. Он умел произвести приятное впечатление и мог без труда усыпить бдительность собеседника. Но со мной был Лааш, которого слышала я и... не слышал он. И, в отличие от меня, неопытной в таких делах, элементаль не относился к тем, кому легко задурить голову красноречивыми высказываниями и заманчивыми обещаниями. И все равно беседа с "отцом" стала тем еще испытанием!

Диру я обрадовалась как родному. А информация, которую он озвучил, повергла меня в замешательство. Оказывается, насильника Ильвы нашли — это был какой-то контуженный на голову лэф, которому заплатила неизвестная женщина за то, чтобы он вывел меня из игры под названием "невеста для дана". И вроде все было понятно, логично, достоверно, но... что-то царапало. Какое-то неприятное внутреннее чувство, словно червячок яблоко, грызло меня изнутри, заставляя сомневаться.

А Брэд стоял, скрестив на груди холеные руки, и внимательно следил за моей реакцией на новости Дира. Лааш же висел где-то над ухом и безостановочно шипел:

— С-с-смотри в пол и молчи... молчи. И подол не тереби, просто сиди, не ш-ш-шевелись и молчи.

Я и молчала.

Молчала, когда Дир закончил говорить и позвал "папочку" отправиться в Миригор, где требовалось его присутствие. И когда Брэд-риль прощался, я тоже молчала. И даже когда он подошел ко мне, чтобы поцеловать на прощание в лоб — прилежно изображала немую. Но как только его губы коснулись моей кожи — отшатнулась и вскрикнула, испытав почти тот же животный страх, который ощутила в момент прикосновения Йена. Глаза "отца" хищно сузились, уголок рта дернулся, а пальцы с безупречными ногтями сжались в кулак.

— Меня пугают чужие прикосновения, — хрипло пробормотала я, пытаясь сгладить ситуацию. — Любые. Не только твои. Наверное, это последствия... — слово "изнасилование" я вслух не произнесла, вместо этого по совету Лааша весьма натурально всхлипнула и снова потупилась.

— Понятно, — ровным голосом сказал "отец". — Отдыхай, Ильва. Я зайду к тебе завтра.

В ответ, с подачи все того же элементаля, я кивнула и плотнее сжала губы, чтобы не высказать вслух пожелание больше никогда не видеть этого лэфа. Если от осторожного касания норда, кроме паники, я испытала еще и жар возбуждения, то в случае с Брэд-рилем — один только липкий ужас, от которого меня продолжало потряхивать даже после его ухода.

Оставшись, наконец, одна, я перебралась со стула на кровать и, словно маленький ребенок, замоталась в легкое одеяло, свернулась калачиком и прикрыла глаза. Хотелось расслабиться, согреться, почувствовать себя в безопасности. И мне это почти удалось, когда эхо чужой души прислало похожее на кошмарный сон воспоминание. А, может, это и был сон?

* * *

Он стоял напротив меня в белоснежной сорочке с расстегнутой на груди шнуровкой и с россыпью алых брызг на правом рукаве. Черные волосы, забранные в тугой хвост, отливали огнем, а на лице играли рыжие блики от света свечей. Губы чуть заметно кривились, а в лиловых глазах бушевала гроза. Погруженная в полумрак комната казалась мрачной и пустой. Но я точно знала, что это не так. Потому что на стенах, хищно поблескивая серебристыми гранями, висели цепи, в углу стояла большая кровать с черным балдахином и кресло, рядом с которым примостился резной столик, а на нем возле кувшина с вином лежала плеть. И с тонких ремней ее на каменный пол стекали темные капли.

Это был наш ежевечерний ритуал: он ласково оглаживал мои плечи плетью, мягко касаясь обнаженной кожи и почти не причиняя боли. А я последние пару лет все покорно сносила, не смея поднять на него взгляд. Так обычно было... но не теперь. Сейчас моя спина саднила и кровоточила от недавней порки, а я кусала губы, глотала слезы и умоляла его меня простить.

Он прав, всегда прав, а я виновата. Мне не следовало здороваться с Ташем, которого совершенно случайно встретила сегодня на улице. И уж тем более не стоило поддерживать с ним беседу, ведь он уже три года не сын Касса, а меченый урод. Как я посмела улыбнуться изгою? Как?! Это недостойно дочери третьего риля, который давно уже выступает за разрыв всяких отношений с обитателями Стортхэма.

И я кивала на обвинения, которыми сыпал Брэд-риль, продолжая стоять на коленях на холодном полу. Придерживала дрожащими пальцами разорванное платье, так и норовящее сползти с плеч, и едва слышно шептала:

— Прости-прости-прости...

Я? Или Ильва? Наши личности словно сплавились воедино, и всё происходящее уже не казалось чужим сном. Я чувствовала то, что чувствовала тогда она, мыслила, как она... Именно я находилась там — в том холодном подвале, переделанном в спальню для отцовских утех. Туда он водил вивьер, там же воспитывал и меня. И только Тина никогда не переступала порог этой жуткой комнаты. Может, потому что еще слишком мала?

Брэд обходил меня по кругу, брезгливо отряхивая рукав, будто это и правда могло помочь избавиться от кровавых разводов. Остановился за спиной, провел рукой по моим заплетенным волосам, перекинул на грудь мешавшую ему косу и коснулся шеи. Я больше не плакала, не шевелилась и даже не дышала. Его холодные пальцы чуть массировали кожу, постепенно спускаясь от затылка вниз по линии позвоночника. Они очертили нанесенные плетью раны и вновь вернулись к шее, чтобы крепко сжать ее, причиняя мне боль. Я вздрогнула, но вырываться не посмела. Потому что знала — будет хуже.

— Ты демонически красива, Иль, — прошептал лэф, наклонившись. — А они — монстры. Ты не смеешь дарить даже каплю своего внимания этим уродам. Поняла?

— Да, отец, — заученно ответила ему и... меня отпустили.

Воспоминание растаяло так же стремительно, как и накатило. И вот я уже не в этом жутком "фильме с ощущением полного погружения", а на кровати в монастырской келье. Лежу, до скрипа сжимая руками ткань одеяла, кусаю губы и беззвучно плачу, потому что иначе нечем объяснить влагу на моих щеках и пелену, застилающую глаза. А в душе зреет беспредельная благодарность к Ильве за предупреждение. Сколько же ей было лет в том воспоминании? По ощущениям, не больше шестнадцати. Бедная девочка!

Не знаю, где сейчас ее душа: улетела на небеса, отправилась на перерождение или, по всем правилам равноценного обмена, заселилась в мое земное тело, но... если бы не ее остаточные воспоминания, я ведь могла бы и купиться на сладкие речи... Брэда. Даже мысленно называть отцом этого брюнета сил не было. Отец — это мой родной папа. Любимый, заботливый, понимающий, верный, тот, кто всегда поддерживал, оберегал, помогал и за всю мою жизнь ни разу не поднял на меня руки. А лэф, растивший Ильву, — больной на всю голову садист, таких надо лишать родительских прав еще до рождения детей.

Вот только вряд ли отношение Брэда к старшей дочери выставлялось напоказ. Он делал все тихо: давил ее психологически, унижал физически и при этом умудрялся убедить в том, что во всем виновата именно она. Ур-р-р-род! Самый что ни на есть настоящий моральный урод! И он еще смел называть этим словом нордов?

По тому, что никто не поинтересовался причиной моих странных слез, я сделала вывод, что Лааш свалил. А по тому, как реагировала Ильва на прикосновения Брэд-риля к своей шее, — поняла, почему недавно шарахнулась от Йена. Судя по всему, хватать дочь именно за эту часть тела было таким же обычным делом для лэфа, как и "ласкать" ее плетью.

Я снова стиснула кулаки и зажмурилась. Хотелось выцарапать глаза этому высокопоставленному чудовищу. Ясно, почему его дочь сбежала к нордам! Впрочем, нет... не ясно. Настолько затравленное существо, считающее себя виноватой во всем и вся... вряд ли она отважилась бы на поход в логово ненавистных папаше "монстров". И изнасилование это, клеймо на ухе, стрижка... Казалось, правильный ответ где-то рядом, стоит только немного подумать, понять ситуацию — и правда откроется. Но от меня постоянно ускользали какие-то частицы мозаики и... рисунок не складывался.

Насильника поймали, заказчика ищут. Найдут ли? И кто теперь станет невестой дана? Моя сестра, или, может, сестра Таша? Я ничего не знала о политических интригах этого мира. А после прочувствованного во всех подробностях воспоминания так хотелось предположить, что за всем случившимся с Ильвой стоит сам Брэд-риль, но вряд ли ему выгодна отмена дочерней свадьбы с сыном местного "князька", а значит... опять тупик.

Очередной стук в дверь заставил мое сердце испуганно забиться. Если вернулся этот урод, я... я... я без помощи элементаля сдам себя с потрохами! Но, к счастью, страхи оказались напрасными. На пороге комнаты стоял не монстр с красивым лицом, а друг с монстровидной внешностью. И я была безумно рада его видеть.

У нас с Ташем нашлось море тем для долгой и приятной беседы. Мы так и просидели вдвоем до самого вечера, потягивая принесенный монашками напиток. Многое обсудили, "вспомнили" прошлое, поговорили о будущем. Он держал мою руку в своей большой ладони, убирал за ухо непослушные пряди и чуть поглаживал по плечу, когда хотел поддержать. И от его нежных прикосновений меня не бросало в жар, и не начиналась паника. Наверное, именно это сыграло главную роль в принятом мною решении.

Может, в Миригоре и есть самостоятельные женщины, которые живут, как хотят, и не зависят от мужчин. Но у них точно нет облеченного властью садиста-папаши, жаждущего всеми правдами и неправдами затащить свою взбрыкнувшую дочурку в родовое гнездо, чтобы мучить ее там и подавлять, как раньше. Поэтому мне нужна защита, свой дом и надежные друзья, способные дать отпор третьему городскому старейшине, который, судя по соглашению на Ильвину свадьбу, еще и с даном дружбу водит. Брэд просто так не отпустит, не отступится. И, если понадобится, похитит и запрет меня в том жутком подвале навсегда.

А, значит, как только наступит день моего совершеннолетия, я вернусь в Стортхэм, потому что в логово независимого от Миригора и прочих городов Дандрии Грэма "папаша" не полезет, несмотря на свою власть и деньги. И если для того, чтобы остаться жить в горной общине, мне нужно будет выйти замуж за Таша, что ж... я готова.

Глава 4

Назад в Стортхэм

Неделя... как много в этом слове! Никогда не думала, что за семь коротких дней можно столько всего узнать, вжиться в чужой образ, научиться правильно себя вести с разными представителями иномирного общества и окончательно и бесповоротно задружиться с призрачными сущностями, именуемыми здесь элементалями. В Лэфандрии природные духи были представлены в гораздо большем разнообразии, нежели четыре порождения стихий в нашей мифологии.

К примеру, Грог — то самое серебристое "солнышко", вылетевшее из ладони Грэм-риля — был духом камня. Именно благодаря его способностям и помощи еще некоторых схожих по сути элементалей унылые пещеры Стортхэма превратились в выточенные из скалы залы, где были и резные колонны, и скамьи в нишах, и украшенные орнаментом стены, и красиво выгнутые потолки с массивными люстрами, свисающими вниз на железных цепях.

Огонь в них зажигали духи огня, такие, как Лааш. Они же отвечали и за бесперебойную работу факелов в коридорах, и за подогрев воды в купальнях и на кухне, и за тепло, идущее от каминов в небольших комнатах-пещерах, где проживали норды. Обо всем об этом два словоохотливых элементаля прожужжали мне все уши, разбудив вполне обоснованный интерес к месту, где я планировала поселиться.

И вот, наконец, день "Х" настал. Как это ни забавно звучало, сегодня мне снова исполнилось девятнадцать. По местным законам я стала совершеннолетней лэфой, которая имела право решать за себя сама. Ну... я и решила. Вернее, озвучила на собрании, где присутствовали представители всех заинтересованных сторон, то, к чему пришла уже давно, но что тщательно скрывала от Брэда, Виа-рильи и прочих визитеров, косяками ходивших вокруг моей кельи.

О том, что свадьбе с нордом быть, знали только Таш, Йен-ри и оба их элементаля. Они попеременно несли вахту рядом со мной, обучая, подсказывая, не давая ляпнуть глупость. Как им удавалось скрываться от духов охранников, я не знаю. Но кроме этой парочки "невидимок", на контакт со мной никто не выходил. Да мне и не надо было.

Лааш продолжал общение в том же ключе, что и раньше, и за это периодически огребал порцию воды по невидимой мордашке и всегда так сильно возмущался, что я заподозрила его в притворстве. Кахиндра, напротив, была духом вежливым и спокойным, что, как мне казалось, полностью отражало ее водную стихию. Правда, в нежно-голубом призрачном теле я видела эту малышку лишь пару раз, когда рядом находился Таш. В остальное же время наслаждалась ее приятным голосом, подсказывающим мне, на что обратить особое внимание в той или иной книге, какие наряды заказать у портного и как правильно себя вести с докучающими визитами лэфири.

О том, что я тоже меченая, Ташу сказал Йен. Естественно, с моего большого "пинка". Просто обманывать мужчину, за которого собралась замуж, я считала подлостью. И, несмотря на долгий спор с "медведем", он в конечном итоге со мной согласился. Единственное, на чем настоял рыжий — это на сохранении тайны о переселении души. Метка — штука своеобразная, появиться она, как заверил меня мужчина, могла и по другой причине. А вот наличие Леры в теле Ильвы было вполне способно отпугнуть Таша от невесты.

Половина правды — тоже своего рода ложь. И мне было по-человечески жаль молодого норда, видевшего во мне подругу детства, которая в силу плачевных обстоятельств лишилась не только доброго имени, девственности и части волос, но и памяти. Зато приобрела способность слышать и говорить с природными духами. И все же себя я жалела больше. Поэтому полностью доверилась рыжеволосому мужчине, который хоть и раскрыл мою тайну, но не предал, не использовал эту информацию в своих корыстных целях, не пытался шантажировать меня ею и даже не упрекал. Напротив, он делал все, чтобы помочь мне освоиться в новом мире, как и обещал. Наверное, в прошлой жизни я все-таки сделала что-то очень хорошее, раз в столь сложной ситуации мне встретился ТАКОЙ друг. Учитель... вот уж точно — профессия для "медведя"!

— Ну, чего ты копаешься, Лерка? — пыхтел невидимый Лааш, летая рядом. — Ноги в руки — и пошла. Эскорт тебя ждет!

Я прибавила шагу, идя вниз по каменной лестнице высокого крыльца. Охранники уже давно спустились, унеся с собой вещи, которыми я незаметно обросла в монастыре, щедро спонсируемая как "папочкой", так и потенциальным женихом. В дверях стояла пожилая рилья Рассветного храма вместе с парой молчаливых монахинь, и все они провожали меня одинаково сочувствующими взглядами, но даже не пытались остановить. Пальцы впивались в перила, словно хотели замедлить мой спуск, а сердце учащенно билось, выдавая волнение.

Семь дней я ждала этого момента, семь ночей засыпала, представляя, как сложится моя жизнь в горной общине, семь раз все отмерила, взвесила, обдумала и... сейчас была готова малодушно сбежать, спрятавшись за дверью уже привычной кельи, под покровительство Виа-рильи. Она тоже навещала меня, предлагала дом и защиту от мира, полного грязи и суеты. Но тогда я отказалась, сейчас же...

— Лерка, не дрейфь! — рявкнул в ухо огненный элементаль. — Нельзя заставлять Грэма ждать.

Я решительно спустилась с крыльца и зашагала к воротам, где и увидела тех, кто явился, чтобы сопроводить меня в Стортхэм. И белокосый был далеко не первым, кто привлек мое внимание. Они стояли по ту сторону кованой ограды, ожидая. Четыре высокие фигуры в серых кожаных куртках и таких же серых штанах: два охранника, глава общины и мой жених. Их головы, не покрытые обычными для лэфири капюшонами, отличались как цветом, так и длиной волос. Но меня интересовали не норды, а те, кто нетерпеливо топтался рядом с ними.

Их было двое! Огромные пятнистые коты, сильно смахивающие на снежных барсов. И на спинах этих дивных животных красовались седла. На одно ребята сложили мои пожитки, другое же оставалось свободным. И, как подсказывала мне интуиция, предназначено это место было именно для меня. Ездовой кошак, встретив мой удивленный взгляд, демонстративно фыркнул. А невидимый дух тут же сообщил:

— Это Фимар — горный керс* твоего Ташика. Когда поедешь, держись крепче. Фимка — вредная киска.

— Киска? — переспросила шепотом.

— Ну да... кот.

— Так мальчик или девочка? — скрипнув зубами, уточнила я.

— Да какой он мальчик! — возмутился Лааш. — Уже не один выводок керсам заделал.

Я же закатила глаза, мысленно радуясь, что за завесой вуали и в тени капюшона моего лица практически не видно. В монастырь при Рассветном храме из Стортхэма мы приехали в повозке Касс-риля ранним утром, когда на темно-синем небосклоне только начинала заниматься алая заря. Ехали медленно, но весь путь занял не больше часа, из чего я сделала вывод, что монастырь находится не так и далеко от поселения нордов.

В довольно приземистую карету лэфири было запряжено одно большое копытное, напоминающее дикую помесь быка с лошадью. И я тогда невольно подумала, что все транспортные средства здесь выглядят именно так. Про керсов мне никто не рассказывал, и уж точно я их не видела. А элементали, войдя в образ призрачных наставников, вероятно, не сочли важным прочесть лекцию и про них тоже.

И вот теперь я стояла, затаив дыхание, и с восхищением глазела на огромных котов, верхом на которых даже двухметровые норды смотрелись бы хрупкими мальчиками. Таких животных на Земле точно не было. А здесь они мало того, что были, так еще и служили меченым. Удивительно!

— Нравятся котики? — чуть насмешливо поинтересовался блондин.

— Ага, — сказала я и, спохватившись, поздоровалась с рилем.

Сделала это по всем правилам, как учили элементали. Приложила правую руку к сердцу и, склонив голову, произнесла слова приветствия. Мужчина одобрительно хмыкнул и ответил мне тем же жестом, хотя в его исполнении поклон больше походил на небрежный кивок. С Ташем мы обмениваться любезностями не стали, ибо виделись утром. С охранниками — тем более.

— Не передумала? — спросил Грэм, пристально вглядываясь в мое полуприкрытое прозрачно-белым клапаном лицо.

Я решительно мотнула головой. Зачем ему знать о моих страхах и сомнениях? Мужчина пару секунд помолчал, не сводя пытливого взгляда с моих "честных" глаз. Потом снова хмыкнул и, развернувшись к заинтересованно смотрящему на нас коту, предложил мне садиться в седло. Хорошо еще, что "Карета подана!" не сказал, ос-с-с-тряк! Это им с их ростом забраться на спину керсу — раз плюнуть. А мне с моим — без стремянки не судьба. Вот только спрашивать лестницу у нордов я не отважилась. Просто продолжала стоять на месте, хлопать ресницами и ждать.

Дождалась! Таш аккуратно поднял меня на руки и усадил на своего ездового кота. Затем крест-накрест перекинул мне через плечо страховочный ремень, застегнул его и, указав на луку, посоветовал держаться крепче. Тронулись в путь мы в полном молчании. Норды шли пешком, керсы мягко ступали рядом, а я ехала верхом и думала, зачем глава горной общины явился сюда лично, учитывая то, что на собрании, где от меня потребовали сказать свое решение, его не было. Ну, ведь не затем, чтобы узнать, передумала я или нет, правда?

Рассветный стоял практически у подножия гор. Невысоких и неопасных, за исключением мелких камнепадов. Но одетому в белый камень храму и расположенному за ним монастырскому комплексу подобные неприятности были не страшны, ибо от ближайшей возвышенности его отделяла довольно широкая полоса леса, пестревшая золотисто-алыми кронами. Ранняя осень в Лэфандрии была не менее красива, чем в Новгороде.

Дойдя до развилки, мы свернули на тропу, ведущую в горы, в то время как основная часть дороги уходила в лес. Там, дальше, он был густым и темным, а еще занимал довольно большую площадь равнины, соседствующей с горным массивом. В Рассветный, судя по всему, ехали другим путем, потому что по этому маршруту довольно тяжелая и массивная карета с быкоподобной "лошадкой" просто бы не прошла.

Мне очень хотелось спросить Таша, в какой стороне находится Миригор, но нарушать всеобщее молчание я не рискнула. Да и зачем лишний раз заострять внимание на том, что я не знаю таких обычных для лэфири вещей? Потеря памяти, конечно, хорошее оправдание, но... не так прост беловолосый Грэм. Вдруг раскусит, как Йен тогда? Так что лучше не высовываться и не болтать лишнего. А любопытство утолить можно будет и в более безопасной компании.

Решив так, я принялась наслаждаться довольно комфортной поездкой и рассматривать окружающий пейзаж. Серые камни, поросшие бледным мхом, серые норды, с поразительной мягкостью ступающие по тропе, серое небо с плывущими по нему облаками... керсы — и те серебристо-серые в черное пятнышко! Покинув монастырь, мы словно вышли за границу ярких красок, погрузившись в пусть и фактурную, но все же серость. Наше молчаливое шествие все больше напоминало мне мрачную похоронную процессию, и это начинало нервировать. Ну, ведь не на закланье же они меня везут, правда? Всего лишь... замуж.

— Грэм-риль, скажи... — не выдержав, все же обратилась к нему я, — почему ты сам решил сопроводить меня в Стортхэм? Для безопасности?

Блондин, идущий слева, задумчиво посмотрел на меня, но ответом удостоил, правда, слишком уж коротким:

— Да.

Мне же этого оказалось мало и, так как никто не пытался меня остановить, я продолжила расспросы:

— А в чем суть? Полагаете, что на главу общины напасть побоятся? Или лучше вас эту горную тропу никто не знает? А может...

— Успокойся, маленькая лэфа, — усмехнулся беловолосый, щуря свои льдисто-голубые глаза, которые на улице казались нереально светлыми и прозрачными. — Я отвечу на твой вопрос, — и, сделав выразительную паузу, добавил: — сам.

Я опустила голову, испытав чувство неловкости, а Таш, идущий справа от Фимара, как-то обреченно вздохнул. Грэм же, как и было обещано, начал объяснять:

— Во-первых, как ты верно предположила, неприкосновенность рилей прописана в законодательстве Лэфандрии. И если с моими людьми наемники твоего отца еще могли бы потягаться, то устроить засаду мне они вряд ли рискнут. Во-вторых, — белокосый великан поднял руку, как и тогда, в зале Стортхэма, и над его ладонью поднялось серебристое "солнышко". Элементаль гордо расправил лучики-лапки и, состроив надменную мордочку, покосился на меня, — это Грог, мой дух-напарник, который способен управлять камнями. И если, не приведи Римхольт, что-то случится в горах, лучше него с неприятностями не справится никто.

— Но есть же и другие... — я запнулась под предупреждающим взглядом жениха. Действительно! Откуда мне, городской лэфе с амнезией, знать о том, сколько и каких природных духов обитает в общине нордов. Ни к чему демонстрировать Грэму свои познания. По крайней мере, до свадьбы.

— У других нет Грога, — не совсем верно истолковав мой невысказанный вопрос, сказал блондин.

На вид ему было лет сорок-пятьдесят. Очень крупный и явно сильный, но при этом удивительно гибкий и пластичный, словно керс. На фоне этого мужчины Таш и два охранника, что шли позади нас рядом со вторым ездовым котом, выглядели простыми охотниками, решившими отправиться в горный поход. Вроде и шагали тихо, и вели себя предельно осторожно, но до отточенных движений риля всем им было далеко. Разговор сошел на нет сам собой. И мы снова ехали в тишине, которую нарушали лишь шелест мелких камней под ногами керсов, шум ветра да крики птиц где-то вдали.

Значит, Грэм опасался нападения. Что ж... после тех обещаний, которые дал мне перед уходом Брэд, я тоже боялась чего-то подобного. Злой как черт лэф сказал, что я пожалею... не только я — все! И что он не отступится, не стерпит позора. Что лучше мертвая дочь, чем дочь-шлюха, связавшая судьбу с меченым уродом. И... да много чего еще этот козел наговорил. Маска заботливого и всепонимающего папочки слетела с него вмиг, стоило мне озвучить свое решение. И если бы не присутствие нордов и Виа-рильи с монахинями, меня бы просто выволокли из стен Рассветного и повезли в Миригор, где я сполна получила бы "заслуженное" наказание. Но в тот раз монастырь пришлось покинуть Брэд-рилю и его лэфири. Понятно, что ни один из них подобному повороту событий не обрадовался.

После того жуткого воспоминания, которое подарила мне память Ильвы, я старалась вести себя с "отцом" крайне осторожно. Надо было поддерживать в нем уверенность, что перед ним все та же затравленная девочка, которая, потеряв память, просто растерялась, испугалась и... потянулась к тому, кого когда-то считала другом. Ведь пока была жива мать прежней хозяйки моего тела, обе сестренки проводили много времени с детьми Касса, жившего по соседству. Он и тогда уже занимал пост первого риля Миригора, в то время как Брэд служил где-то на границе Дандрии и в родной город возвращался не чаще раза в месяц. Уверена, что это были самые светлые и радостные годы в жизни Ильвы.

Водить за нос рилью монастыря, которая не только приютила меня, но и позволила нордам охранять мою келью, оказалось значительно сложнее, чем поддерживать в Брэде иллюзию его скорой победы. Виа была женщиной умной, наблюдательной и очень приятной. Она много поведала мне про основы здешней веры, про Римхольта и посвященные ему храмы. Причем подавала все это так, словно рассказывала ребенку, который впервые слышал о местной религии. И, несмотря на то, что женщина всем своим отношением ко мне давала понять, что верит в мою легенду, я невольно ловила себя на мысли: "Эта особа видит и понимает гораздо больше, чем хочет показать". Однако сдавать меня в столичный храм Лэфандрии, где запирали "одержимых", рилья не побежала. А вот остаться в ее обители и служить Римхольту — предлагала, и не раз.

На самом деле религия лэфири мне очень даже понравилась. В ней не было принуждения, обязаловки и угрозы. Серые посещали храмы по важным праздникам, для проведения священных обрядов или просто для того, чтобы отринуть мирские заботы и излить душу божеству, которое пусть и не ответит, но наверняка ведь выслушает. Были в этой стране культы и других небожителей, особенно в деревнях. Им тоже строили храмы, больше похожие на небольшие часовни, и все это нисколько не претило Римхольту и его последователям. Насколько я поняла, все эти боги и божки состояли в местном пантеоне, а если и враждовали, то лишь в сказках, слагаемых о них.

Обитатели Рассветного и Закатного монастырей собирали добровольные пожертвования, брали плату за организацию храмовых церемоний и вели свое собственное хозяйство, за счет которого и жили. Земля, где стояли храмы, принадлежала им и считалась неприкосновенной для любого вторжения. Эдакой нейтральной зоной, где можно было укрыться от преследования на период разбирательств, или просто попросить ночной приют.

Такой же нейтральной территорией являлись и горы, где обосновались норды. Несмотря на то, что ходили слухи о демонической одержимости всех меченых, эйдану* Лэфандрии были выгодны сильные и опытные наемники, способные добывать красные кристаллы в подземельях Итиры* и выполнять рискованные поручения власть имущих. Как выгодны норды были и храмовникам, получавшим от Стортхэма пожертвования в виде всё тех же безумно дорогих кристаллов. И мне, судя по сложившейся ситуации, монстролицые господа из пещер тоже оказались... выгодны.

Огромные лапы керса мягко ступали по каменистой тропе, спина его чуть покачивалась в такт шагам, а вместе с ней покачивалась и я. Седло было жестким и рассчитанным на гораздо более крупного наездника, но все эти неудобства волновали меня куда меньше того, что ожидало впереди. Я окинула задумчивым взглядом горный массив, который, казалось, застыл под тяжестью темнеющего неба, готового пролиться осенним дождем, вдохнула полной грудью изумительно свежий воздух и... улыбнулась. В Тартар тревоги! Все будет хорошо!

Ведь скоро я приеду в свой новый дом, где начнется моя спокойная замужняя жизнь с другом, готовым оберегать и защищать меня и моих детей как от Брэда, так и от всех возможных невзгод. И я действительно думала, приближаясь к Стортхэму, что там меня ждут с распростертыми объятиями норды, которые, как пелось в одной известной песне, "страшные снаружи, но добрые внутри". Наивная! Знала бы, с кем связываюсь, послушалась бы Грэту — тетю Ильвы, которая тоже навещала меня в Рассветном и тоже предлагала вариант решения всех проблем, который сводился к лаконичному: "Беги!".

В Стортхэме...

Белые ленты, синие... их вплетали мне в волосы, создавая иллюзию тонких длинных косичек. Две молодые лэфы с серебряными браслетами на запястьях хлопотали над прической, а та, что постарше, подгоняла по фигуре платье. Тоже бело-синее. Такова была расцветка первого из трех свадебных нарядов, которые мне предстояло носить, пока на моем правом запястье, наконец, не защелкнется такой же брачный браслет, как и на руках этих лэфири. Каждая из них была замужем за нордом, и грустными или затравленными они, к моей великой радости, не выглядели.

Лия и Янина искренне радовались новой подружке, болтали всякие глупости о предстоящем торжестве и просто упивались атмосферой грядущего праздника, которая витала в завешенной платьями гардеробной комнате, устроенной нордами специально для своих женщин. Жен тут не обижали, их баловали и любили, и меня это успокаивало, давало повод гнать прочь тревожные предчувствия.

Милора, напротив, была молчалива и задумчива. Лет тридцати — тридцати пяти на вид. Высокая, ухоженная, с длинной темной косой, доходившей почти до колен. От нее веяло независимостью, силой и мудростью. Ощущая себя манекеном, которого готовят для того, чтобы выставить в витрине, я время от времени ловила на себе ее изучающий взгляд, видела, как чуть хмурятся тонкие темные брови, и понимала — доверия супруги Грэм-риля так с ходу мне не добиться. И пусть эта женщина не проявляла откровенного недружелюбия, настороженность в ее словах и действиях все равно чувствовалась.

С началом брачного обряда, который у лэфири длился аж пять дней, норды тянуть не стали. Сдали меня на руки трем лэфам сразу после того, как представили обитателям общины, спустившимся по этому случаю в обеденный зал Стортхэма, и еще раз громко и внятно поинтересовались, не изменили ли мы с Ташем своего решения. Даже поесть за общим столом мне не дали. Собрали с собой поднос с разными вкусностями и отправили вместе с ним на жилой уровень, располагавшийся выше. Таш же остался внизу. То ли праздновать, то ли отчитываться, а может, и просто обедать. Ну, а меня взяли в оборот Лия и Янина.

У каждой лэфы была своя история, которая привела их в горы к меченым. И мне эти истории с удовольствием поведали. Светловолосая Лия стала жертвой большой любви к норду и не менее большого непонимания среди родственников, которые совершенно не желали принимать дочерний выбор. В конечном итоге девушка сбежала из дома к своему избраннику, с тех пор и живет в Стортхэме, растит сына и не общается с родней. Все просто: они от нее отвернулись, она отвернулась от них. Выбор — штука такая. Лия его сделала несколько лет назад и, как заверила меня, ни разу не пожалела.

Ситуация Янины была куда печальнее. Лэфа, выросшая в сиротском приюте, и так мало хорошего в жизни видела, а на пороге совершеннолетия еще и нарвалась на пьяных мерзавцев, решивших, что им все дозволено. От изнасилования ее спас норд, по воле случая проходивший мимо. Ему же потом и досталось от местных властей за то, что покалечил "дорогих гостей Миригора".

Грэм-риль парня выкупил, внеся за него приличный штраф, осевший то ли в городской казне, то ли в карманах тех, кто имел власть решать судьбу арестованного. Ну а Янина, не будь дурой, перебралась в Стортхэм за своим спасителем. Потому что считала, что внешнее уродство куда предпочтительнее внутреннего. И я ее мнение полностью разделяла. Про то, как Милора оказалась супругой Грэм-риля, мне не рассказали. Эта женщина вообще была заметно молчаливее своих молодых подруг.

Брачный обряд у лэфири проходил в три этапа. Сначала в кругу семьи и друзей праздновалась помолвка, которая и делала потенциальных жениха и невесту официальными. Тогда же давались и первые обещания любви и верности, устраивались шуточные гадания и прочие развлечения, годами проводимые на подобных мероприятиях. День гуляли все вместе, потом был перерыв, чтобы проспаться и подготовиться ко второй части праздника. На третьи сутки начинались традиционные для многих народов мальчишники и девичники, а на пятые — пара в сопровождении родни и гостей отправлялась в Рассветный храм, где и приносила не менее традиционные клятвы перед алтарем Римхольта. Естественно, на рассвете.

К первой части свадебных ритуалов меня сейчас и готовили. Синее с белым... красиво! Лэфы не носили корсетов, мешающих нормально дышать, но некое подобие бюстгальтеров, придающих груди нужную форму и высоту, местные женщины использовали. Платья же были довольно простых фасонов с длинными юбками, расклешенными от бедра или колена, с V-образными вырезами разной ширины и глубины и с рядами мелких пуговиц на боку или груди. Иногда поверх них еще надевались удлиненные жилеты, расшитые стеклянным бисером. Или просторные накидки из полупрозрачной ткани, привозимой в дандрию откуда-то с юга.

Как я давно поняла, со стеклом местное население работать умело. Зеркала, витражи, бусины на платьях — все это говорило само за себя. Книги, что приносили мне норды и монахини, тоже не были рукописными. А мастерство портных и сапожников и вовсе вызывало восхищение. Несмотря на ручную работу, все швы на одежде и обуви были ровными, крепкими и аккуратными. Вот только электричество в мире серых пока, увы, получать не научились. И без привычного интернета мне, женщине двадцать первого века, порой приходилось особенно тоскливо. Хотя наличие всезнающих элементалей, не дающих скучать, ситуацию скрашивало.

Кстати, о них. С момента, как норды встретили меня у монастырских ворот, ни один дух из числа моих знакомых не изволил проявиться. Видимо, в Стортхэме скрывать то, что я их слышу, было сложнее, нежели в Рассветном. А может, призрачные создания просто вернулись к своим напарникам, решив, что их миссия по моей подготовке к жизни в общине выполнена. Как знать?

Закончив возиться с платьем, Милора сказала, что пойдет проверить, как идут дела с подготовкой обеденного зала, и, покинув нас, исчезла. А следом за ней умчалась и Лия проверить своего сына. Мы же с Яниной остались вдвоем. И атмосфера предсвадебной суеты, столь знакомая мне еще по студенчеству, когда мы выдавали замуж одну за другой девчонок с нашего курса, растаяла.

Лишившись светловолосой соратницы, лэфа как-то сразу замолкла, не зная, о чем говорить. И стало понятно, что душа компании в этом "клубе местных жен" — именно Лия. Болтушка, хохотушка и просто девушка, которая всегда добивалась, чего хотела. Будь то нарядная кукла в дорогом магазине, на которую были вынуждены раскошелиться ее родители, или изгой норд, которого она возжелала видеть своим супругом. Янина была другой.

— А почему здесь только вы? — пытаясь разрушить неловкую паузу, поинтересовалась я. — Где аманты?

Лэфа бросила на меня странный взгляд, но тут же снова занялась волосами, пытаясь собрать мелкие косички в некое подобие высокой прически. Я же продолжала ровно сидеть на мягком пуфике и наблюдать за нами в отражении большого зеркала, висящего на стене. На голове моей стараниями Янины росло черно-сине-белое безобразие, в которое жених должен будет воткнуть символ своих чистых намерений — перламутровый цветок Акадиса. Да уж, традиции — штука страшная! В том смысле, что страшно подумать, как нарядят и причешут меня эти лэфы к послезавтрашнему девичнику.

— Аманты, — после продолжительных раздумий, наконец, решилась на диалог "парикмахерша", — у них свой круг, отдельный. Они не трогают нас, мы — их. Так и живем.

— Почему? — мне, правда, было непонятно. Ну, подумаешь, одни живут в гражданском браке, а другие в храме повенчаны, по сути-то все они подруги нордов.

— Странная ты, Ильва, — на подведенных блеском губах собеседницы появилась грустная улыбка. — Видать, правда, память тебе сильно отшибло, раз таких простых вещей не понимаешь. Аманты призирают нас, мы... недолюбливаем их.

Я хотела повторить свой предыдущий вопрос, когда Янина замолчала, но она, вздохнув, продолжила сама: — Соглашаясь на брак с нордом, мы не просто обрекаем себя на жизнь в пещерах Стортхэма, но и клянемся хранить верность своим избранникам. Аманты же вольны менять таманов как перчатки. Не устроил один — ушла к другому. Надоел второй — собрала вещи и уехала в соседнюю дандрию, где о ее связи с мечеными никто не знает. И поверь, Ильва, эти стервы именно так и поступают. Они хуже вивьер! — возмущенно воскликнула девушка, но тут же стрельнула глазами на мое левое ухо, покраснела и прошептала: — прости.

Я криво усмехнулась, пробормотав что-то вроде "не извиняйся", и хотела было замять на этом тему, но, заметив в серых глазах лэфы любопытство, сказала:

— Про клеймо я тоже ничего не помню, как и про все остальное, случившееся со мной неделю назад. Но вы, наверное, и так в курсе той истории? Говорят, что это был заказ одной из претенденток на руку и сердце младшего дана.

— Говорят, — эхом повторила Янина. — И исполнителя казнили.

— Давно? — об этом меня проинформировать друзья и недруги как-то забыли.

— Дня три уж как. Он во всем сознался, но имя нанимательницы не раскрыл даже под пытками.

— Такой верный оказался? — отчего-то я испытывала неприятное чувство от мысли о том, что справедливость восторжествовала и подонок, искалечивший жизнь Ильвы, мертв. Может, потому, что другой подонок продолжал жить и здравствовать, наслаждаясь властью в Миригоре?

— Просто не знал ее имя, — пожав плечами, сказала лэфа. — Пытки Брэд-риля ни один самый крепкий преступник не выдерживает. Меня передернуло. А "папочка", оказывается, профессиональный садист, которому за это еще спасибо говорят и деньги платят. — Посмотри, какая ты хорошенькая, Ильва, — меняя тему, улыбнулась Янина. — Посиди пока, вина выпей, а я сейчас схожу по одному делу и вернусь. Договорились?

Как будто я была вправе возражать. У всех у них полно своих забот, помимо роли "подружек невесты", на которую они подписались. Поэтому, кивнув лэфе, я, как и советовала мне она, взяла с подноса кубок, налила в него немного напитка из кувшина и принялась его неспешно потягивать, закусывая долькой сочного фрукта.

Минуты шли, а Янина не возвращалась. Не приходили и белокурая Лия с задумчивой Милорой. Ожидание затягивалось, вино, к которому до меня успели не раз приложиться девушки, заканчивалось. Оно, как и то, что я хлебнула в мини-борделе, напоминало компот. Шло легко, незаметно, постепенно давая легкое опьянение и приятную расслабленность вместе со словоохотливостью. Вот только поговорить, кроме своего отражения в зеркале, было не с кем.

Поерзав еще минут пять на пуфике, я совсем по-детски показала язык своей серой мордашке с прической из лент, встала и пошла к двери. Не на поиск приключений, нет... всего лишь на поиск уборной, о месторасположении которой мне забыли сообщить. И нашла ее, кстати, очень быстро. А все потому, что встретила в коридоре белокосую лэфу в роскошном синем платье, которая любезно согласилась меня проводить.

Так я и познакомилась с Киминой, попросившей называть ее просто Ким. В том, что она одна из амант, сомнений не было. Не так и много в Стортхэме женщин, чтобы гадать об их статусе. Но, вопреки рассказам Янины, стервой мне Ким не показалась. Просто женщина лет тридцати, красивая, доброжелательная, милая. Как-то ее образ плохо вязался с тем, что расписывала моя "подружка невесты".

— Почему вы не ладите с женами нордов? — будучи слегка навеселе, поинтересовалась я, когда мы возвращались обратно в "примерочную".

— Не сложилось, — уклончиво ответила блондинка.

— И все же? — продолжала выпытывать я.

Ким внимательно на меня посмотрела, улыбнулась и, склонившись к моему уху, прошептала:

— Они просто нам завидуют.

— Э-э-э... почему? — удивленно спросила ее.

— Потому что наши мужчины нас больше любят, больше ценят, больше уважают и боятся потерять. Потому что мы вольны уйти от тамана, если он нас обижает, или если просто не устраивает как любовник и покровитель. Потому что наши дети — только наши, и никто не вправе у нас их отобрать. А еще потому, что мы можем уехать из этих гор, чтобы повидать мир и проявить себя, а не быть вечным придатком к кровати и детской колыбели. Мы самостоятельные и свободные, а они... рабыни, которые связали себя брачными узами с мечеными. Согласись, есть чему завидовать. Не так ли, Ильва? — продолжая улыбаться, проговорила аманта. И, черт побери, я не нашла, чем возразить. — Вот и тебя, девочка, обманом тянут в сети брака. А ведь могли бы просто предложить выбрать тамана. Подумай, пока будет проходить пятидневный обряд, над моими словами. Норды, может, и монстры, и правила у них в общине достаточно жесткие, но насильно в храм они тебя не потащат.

Оставив меня возле знакомой двери, Кимина отправилась дальше по освещенному факелами коридору, я же и правда задумалась. Вошла в заставленную свечами комнату, села на уже привычный пуфик, посмотрела на свое юное лицо с глазами цвета фиалок и тихо выдохнула:

— Посоветоваться — и то, как назло, не с кем.

— А какой тебе нужен совет? — спросила пустота слева от меня.

— Про жен нордов и амант, — по инерции ответила я духу, и только потом с ужасом поняла, что его голос мне не знаком.

Глава 5

Ах, эта свадьба-свадьба...

Лия, шагавшая рядом, смотрела на меня как на ненормальную и имела на то веские причины. Потому что не принято у них, видите ли, невестам в свадебном наряде и с кучей лент на голове носиться по пещерам в поисках всяких левых мужиков, вместо того чтобы наводить марафет перед помолвкой. Мне же было как-то параллельно, что у них там принято, а что нет. Единственное, что требовалось для восстановления моего сильно покачнувшегося спокойствия, это найти Йена. А рыжий, как назло, словно в воду канул.

Его комната оказалась запертой на ключ, в тренировочном зале норда тоже не было, как не было и в игровом, и в обеденном, где полным ходом шла подготовка к празднику, и куда Лия заглядывала сама, наказав мне ждать ее за углом. А когда я уже совсем отчаялась, лэфа толкнула узкую дверь с нарисованной на ней мишенью и, прошипев многозначительное: "Тс-с-с", втянула меня за руку в темную комнату-пещеру.

Я и не собиралась вопить с порога. Зачем? Остановилась, продолжая держаться за девушку, как за якорь, и принялась вглядываться в полумрак. Глаза после яркого света других помещений почти ничего не видели, кроме темной фигуры, подсвеченной тусклым огоньком догорающей на полу свечи. Мужчина стоял посреди длинной комнаты и время от времени делал однообразные взмахи рукой, словно что-то выкидывал за спину.

Тихий шелест, удар. Снова шелест и снова удар, похожий на звук вонзающегося в дерево клинка. Или... это он и есть? Но... почему в темноте-то?!

— Что случилось, Лия? — спросил Йен, не глядя в нашу сторону. По запаху он ее распознал, что ли? Или, может, по шагам?

— Это не у Лии, — отчего-то испытывая неловкость, пробормотала я. — Это у меня... случилось.

Яркая вспышка озарила помещение, быстро трансформируясь в огненное солнышко. Лааш зевнул, моргнул и... укоризненно посмотрел на меня. А вот разобрать выражение лица его напарника я, увы, не смогла. Уголок рта дрогнул, но губы так и не сложились в улыбку. Напротив, сжались сильнее, отчего стали похожи на натянутую линию. Рыжие блики от света, излучаемого элементалем, добавили бледному лицу норда мрачности, а волосам его — яркости. И все же Йен не был недоволен. Вот просто чувствовалось, что он рад мне, но... как-то не совсем так рад, как я ожидала.

— И что случилось у красавицы-невесты? — подойдя ближе, спросил "медведь" и на этот раз все же улыбнулся. Мягко так, тепло и чуть грустно.

И меня отпустило. Напряжение ушло, уступив место усталости. Оказывается, даже манекены, которых наряжают, способны ее испытывать.

— Лия, ты не оставишь нас вдвоем? — с надеждой посмотрев на лэфу, попросила я. — Мне очень надо поговорить с учителем.

— Но это... — девушка переводила растерянный взгляд с меня на норда и обратно. — Это...

— Все нормально, Лия, — положив руку ей на плечо, сказал "медведь". — Я помогаю Ильве восстановить память или хотя бы заново усвоить все то, что она забыла. Не более того. И уводить ее у Таша накануне помолвки точно не собираюсь, — пообещал он, не скрывая иронии. — Да она и не пойдет, — добавил тише.

— Да ты и не звал! — возмущенно полыхнув огнем, заявил Лааш.

— Ты свети, свети, огонек, — с улыбкой голодного крокодила проговорил Йен. — Молча свети.

Мы с Лией обе посмотрели на обиженно надувшегося элементаля. Вот только она его видела, но не слышала, в отличие от меня.

— Ладно, прости, — наконец сдалась лэфа. — Просто мне велели не выпускать Ильву из виду и ни с кем не оставлять. Вот и...

— Иди, Лия, все в порядке, — мужчина снова тронул ее за плечо. Легонько так, успокаивающе. По-дружески. — Я сам потом отведу нашу невесту к вам. Обещаю доставить ее в целости и сохранности. — И снова улыбка. Широкая, открытая, располагающая... адресованная ей, а не мне.

Лэфа, еще немного поколебавшись, ушла, осторожно прикрыв за собой дверь. Свеча на полу догорела, исторгнув в темноту последнюю струйку дыма, а Лааш продолжал сиять, аки мелкое солнышко, позволяя нам с Йеном отлично видеть друг друга. Пауза затягивалась, но никто не спешил начинать разговор первым. Норд, чуть склонив к плечу голову, рассматривал меня, я — его, а элементаль все еще дулся, о чем свидетельствовало хмурое выражение его призрачной мордочки. И все же первым не выдержал именно он.

— Ну что? Так и будете друг друга глазами ощупывать? — проворчала эта огненная зараза, стрельнув глазками на нас. — Лучше б руками, в самом деле! А то стоят, любуются... смотреть противно.

Традиционно предложив напарнику затухнуть, на что тот снова обиделся, Йен обратился ко мне:

— Ну? Что стряслось... невеста?

И опять назвал меня так, а не Ильвой, Иль или Лерой, что бывало редко, но... так приятно. Вздохнув, я пару раз оглянулась, боясь, что нас могут подслушать, но потом, отогнав сомнения, сказала:

— Меня в "примерочной" засек какой-то левый элементаль.

— Что значит — засек? — больше рыжий не улыбался. Его темные брови хмурились, губы снова сжались в линию, и пальцы, по-прежнему державшие не отправленный в цель нож, до скрипа стиснули его рукоять. Злится? Переживает? Как понять?

— Ну, я выпила... — призналась и запнулась, наблюдая за реакцией мужчины.

— Многообещающее начало, — не без ехидства заметил он и... меня снова отпустило. Будто мнение "медведя" имело значение, будто... Стоп! Никаких будто. Реакция друга всегда важна, вот. — Продолжай, — пряча клинок за пазуху, предложил Йен.

— Потом вышла прогуляться, пока Лия с подругами по делам бегала...

— Еще интересней, — кивнул рыжеволосой головой норд, откровенно потешаясь над моим рассказом. Не зло и не обидно, как бывало и раньше, в стенах монастыря.

— Встретила Ким... — я снова замолчала, а Йен нахмурился.

— Она тебе что-то говорила? — спросил тихо. Потом осторожно взял меня двумя пальцами за локоть и, пробормотав: — Пойдем-ка присядем, — повел в темный угол комнаты, противоположный тому, куда летали ножи. Благодаря Лаашу, который следовал за нами по пятам, тьма рассеялась, а интерьер местного тира окрасился в рыжие тона.

— Говорила, что амантой быть гораздо лучше, чем женой, — позволяя мужчине вести себя, ответила я. — И ведь она права, верно?

"Медведь" пожал плечами, ничего на это не сказав. Я была такой хрупкой и маленькой по сравнению с ним. А он — сильным, высоким, надежным. Настоящий друг, о котором я всегда мечтала и который в моей жизни так и не встретился. Хотя вру, конечно: там, на Земле, друзей мне заменял папа, за ним я была как за каменной стеной. Здесь же с отцом мне явно не повезло. Зато... повезло с Йеном.

Усадив меня на скамью у стены и опустившись рядом, норд поинтересовался тем, с чего мы, собственно, и начали:

— Так что там с незнакомым элементалем? Ты с ним общалась?

— Как тебе сказать, — я принялась задумчиво разглаживать складки свадебного платья. — Он спросил, я ответила. Потом сообразила, что голос чужой, и продолжила разговаривать вслух сама с собой так, чтоб казалось, будто те мои слова случайно совпали с его вопросом. Он попробовал еще подловить меня, но я упорно играла роль глухой. Вот только испугалась в момент осознания своей оплошности весьма натурально и побледнела тоже. Боюсь, если дух меня и не раскусил, то точно что-то заподозрил.

— У-у-умница ты моя! — похвалил "оттаявший" Лааш. — Говорил тебе, Йен, что Лерка у нас девка толковая, не проколется. А ты весь издерга... — под тяжелым взглядом напарника "солнышко" заткнулось, не забыв при этом скорчить шкодливую рожицу, показать ему язык и... подмигнуть мне. Я улыбнулась, норд не отреагировал.

— Лер... Ильва, — исправился он, — а что конкретно говорил тот дух?

— Ерунду всякую. Что-то спрашивал или отпускал комментарии о моем несуразном внешнем виде, о клейме вивьеры, о погоде даже. Такое чувство, что просто провоцировал на диалог, пытаясь прощупать мои слабые места. То издевался, то сочувствовал, то просто рассуждал ни о чем. Пытался отвечать на мои же фразы и затихал в ожидании моей реакции, — я нервно смяла подол платья, который только что разглаживала. — Кто-то подозревает, что я меченая, да? — подняв голову, посмотрела в глаза рыжего.

Тот покачал головой, осторожно вытянул из моего кулачка пострадавшую часть юбки, одернул ее и только потом сказал:

— Во-первых, ты действительно умница, что не вступила в контакт с этим элементалем. Во-вторых, ты очень красивая. Самая красивая невеста, которую мне доводилось видеть. В-третьих, рано или поздно твоя способность слышать духов станет известной, но... пусть это случится после свадьбы. Своих норды не сдают, что бы ни произошло. А жена меченого — полноправный член нашей общины.

Ну, вот он и ответ, почему мне все же стоит выйти замуж за Таша, а не становиться его амантой. Про полноправность любовниц рыжий не сказал ни слова. Улыбнувшись уголками губ, я кивнула. Но уходить не спешила, так как были и другие вопросы, которые хотелось с ним обсудить. Мы не виделись с самого утра, когда на собрании в Рассветном я сообщила всем, что отправляюсь в Стортхэм. И, как отчетливо поняла сейчас, мне очень не хватало общения с "медведем".

От него, как и положено сказочному косолапому, пахло медом с примесью лимона. Ну, или чего-то сильно похожего на него. А еще почему-то дымом и домашним уютом. Неожиданно захотелось заглянуть в его "берлогу", посмотреть, как он живет, но напрашиваться в гости я пока постеснялась. В конце концов нам в одном большом каменном доме жить. Успеется!

— Янина сказала, что лэфа, который меня... обидел, — аккуратно подбирая слова, вновь заговорила я, — казнили.

— Так и есть, — подтвердил информацию рыжий.

— А почему вы мне не рассказали? — спросила, искоса взглянув на него.

— Не хотели расстраивать. Тебе и так трудно приходилось в последние дни.

— Йен, — я замялась, вновь хватаясь за несчастный подол, — а ты не допускал мысли, что Брэд выбил признание из невиновного? Каковы были доказательства, кроме его слов? Откуда у него форма для клейма, которым владеют только дома вивьер? Под пытками ведь сознаешься в чем угодно.

— Угу, — не стал спорить он. — Хотя конкретно этот заключенный "пел" весьма убедительно.

— Ты его видел?

— Да.

— И? Что он сказал?

— Много всего... неприятного. Включая перечень некоторых особенностей твоего тела, — отведя взгляд, проговорил мужчина.

— Метка? — испугалась я.

— Нет, но родинки... — рыжий замолчал и принялся сосредоточенно изучать пол.

Я тоже помолчала, а потом, озаренная мыслью, встрепенулась и, в упор глядя на собеседника, поинтересовалась:

— А ты откуда знаешь, где и какие у меня родинки?

— Лааш сказал, — перевел стрелки на элементаля норд.

— Ты спросил, я сказал, — гордо задрав призрачный носик, заявил дух. — Чего для великой цели не сделаешь. Мы же все жаждем узнать правду, верно? — искушающим шепотом закончил он.

— Верно, — вздохнув, согласилась я. — Значит, думаешь, все-таки тот урод расстарался? — вновь обратилась к "медведю".

— Не знаю, — нехотя отозвался он. — Но узнаю точно.

Мы помолчали, сидя рядом. И даже Лааш не пытался нарушить воцарившуюся тишину. А потом я, смяв многострадальный подол, с досадой выдохнула:

— Не помню, как назло, что произошло на самом деле.

— Ты и не должна, — снова аккуратно забирая ткань из моих ладоней, сказал норд. Я улыбнулась — ну, как с маленьким ребенком, честное слово! Однако противиться не стала. У Йена были теплые руки. С шероховатой грубой кожей, привычной держать ножи, а не разглаживать тонкую материю девичьих платьев. Но мне нравилось.

— Кое-какие воспоминания из жизни Ильвы все же накатывают, — призналась ему.

— Ты не говорила, — с ноткой недовольства заметил мужчина.

— Значит, квиты, — улыбнулась ему и по-дружески стукнула кулачком по плечу.

— А теперь обнимитесь и поцелуйтесь по этому поводу! — торжественно предложил элементаль.

— Да запросто! — заражаясь его веселым настроем, воскликнула я и потянулась к норду. Тот шарахнулся от меня, едва не свалившись со скамьи. И мне бы оскорбиться, но вместо этого я начала хохотать. Громко, заливисто, от души. Вид недовольно сопящего "медведя" — такого большого и могучего на моем фоне и так позорно сбегающего от банального поцелуя в щечку — лишь разжигал огонь вспыхнувшего веселья. Лааш искрил и плевался язычками призрачного пламени, тоже покатываясь со смеху. А норд молчал, но уголки губ его едва заметно подрагивали и глаза лучились смешинками. — Не понимаешь ты шуток, Йен-ри! — снова хлопнув его по могучему плечу, заявила я и, решив сменить тему, спросила: — А почему ножи в темноте метал?

— Чтобы не промахиваться на задании по ночам.

И так он это произнес: спокойно, просто, даже буднично, а у меня по спине холодок побежал. Мишка рыжий, значит, да? Большой такой, уютный, добрый... угу. Дикий зверь, способный одним взмахом лапы свернуть голову маленькой лэфе. И ведь норды все такие... физически развитые, вернее, переразвитые. Очередная порция сомнений принялась грызть меня изнутри.

— Ладно, хватит! — сказала я то ли им, то ли Йену, то ли самой себе. — Ты обещал отвести меня к девушкам, идешь?

Мужчина кивнул, поднялся и протянул мне раскрытую ладонь. Я вложила в нее свою руку, которая минимум в два раза была меньше его, и позволила норду отвести себя к выходу.

— А, может, все-таки поцелуешь его, Лер? — расстроено пробормотал летящий за нами Лааш.

— Когда-нибудь обязательно, — шутливо пообещала я, выходя в коридор.

Знала бы, что это "когда-нибудь" случится сегодня вечером, не потешалась бы так откровенно над вспыхнувшими скулами своего провожатого.

Тем же вечером...

Целоваться в первый день собственной свадьбы мне пришлось не только с Ташем и его учителем — такие вот странные у них тут обычаи. Третьей жертвой проклятого обряда, традиционно проводимого лэфири на праздновании помолвки, стал Керр-сай. Тот самый темноволосый гад, который обвинял меня в корыстных планах и предлагал наказать прямо там — в одной из пещер мини-борделя Стортхэма. Какого лешего я выбрала именно его? Все получилось случайно. Но... расскажу по порядку.

Вечером сильно уставшую меня вывели наконец в просторный обеденный зал, полностью подготовленный к столь редкому в этих стенах празднику. И хотя о времени суток, находясь в горной общине, судить трудно, это был именно вечер. Народу собралось примерно полсотни или чуть больше. Причем женщин было не так уж и мало: кроме жен нордов, которые кружили вокруг меня, как и полагается подружкам невесты, по левую сторону длинного стола сидели аманты, вивьеры, двоих из которых я уже имела честь лицезреть, и... Еванна!

Каким ветром сюда занесло стайку Миригорских шлюх, я еще могла понять — на дармовщинку повеселиться многие не откажутся. Но дочь первого риля города, так просто сидящая за столом в общине изгоев — это что-то новое. Хотя, судя по тому, что кроме меня на благородную лэфу никто особо не пялился, — девушка тут бывала и не раз. Вероятно, пробиралась тайно по горной тропе, чтобы навестить меченого брата.

Заметив мое удивление, Ева хитро улыбнулась, подмигнула и, подняв изящный кубок, украшенный то ли разноцветными камнями, то ли стеклом, отсалютовала в знак приветствия. Я только чуть кивнула в ответ — сооружение из тонких лент после нескольких часов ношения на голове казалась весьма тяжелым.

Правую сторону уставленного разными блюдами стола занимали норды: среди них находились три нарядно одетых старика, которых сложно было заподозрить в немощности, и пять подростков, кучковавшихся возле этих самых "дедушек", вероятно, взявших шефство над недавно прибывшим пополнением. Остальным меченым на вид было от двадцати до сорока: все крупные, высокие и уже не такие и страшные на лицо, как мне казалось ранее. Просто... необычные.

Грэм восседал по центру на каменном кресле, место рядом с ним пустовало, видимо, в ожидании Милоры. Остальные присутствующие довольствовались деревянными скамьями. Нас с Ташем рассадили по разным углам стола. Меня в самую гущу женщин (аккурат рядом с Еванной), его — по соседству с Йен-ри. И, с легкой руки белокосого риля, первый акт пятидневного спектакля под названием "свадьба лэфири" начался. Причем начался, как ни странно, именно с застолья, а вся прочая развлекательная программа стартовала уже потом. Из чего я сделала вывод, что на голодный желудок эти ходячие груды мышц веселиться не любят.

Застолье, вопреки моим ожиданиям, оказалось шумным и веселым. Норды, находясь на своей территории, вели себя расслаблено, шутили, смеялись, заигрывали с девицами и сыпали тостами. Даже музыка была! Не та, что звучит из динамиков, наигрывая незатейливые хиты, а настоящая, живая. В основном пели два молодых парня и Кимина, остальные подпевали или просто слушали, не забывая при этом уплетать угощение. Повара в Стортхеме может и не отличались большой фантазией, но готовили вкусно и качественно, что я мысленно для себя отметила, продолжая мечтать о том, чтобы влиться в ряды "повелителей местной кухни".

Чистые красивые голоса эхом отзывались в просторном каменном зале с высоким потолком. Акустика тут была идеальная, что делало исполнение песен еще более завораживающим. Лэфы, сидящие рядом, тихо перешептывались друг с другом, что-то спрашивали у меня и просто улыбались, аманты поглядывали на нас с легким превосходством, а вивьеры откровенно напивались, без конца подливая себе похожее на компот вино. К концу застольных посиделок жриц любви заметно качало, меня же слегка потряхивало в ожидании культурной программы, о которой успели поведать мне соседки.

А потом началось. Танцы, конкурсы, каверзные вопросы, вызывающие хохот ответы и много-много всего, что забавляло присутствующих и утомляло меня. Почему-то не получалось проникнуться общей атмосферой веселья, да и песни, которые время от времени напевала Ким, будоражили и без того не утихшие сомнения. Уж не знаю, специально аманта подбирала репертуар, или просто так получалось, но на душе от ее красивых баллад про разбитые надежды и обманутые сердца становилось муторно. Наверное, поэтому я позволила себе выпить вина чуть больше запланированного. И, ощутив прилив легкого опьянения, решительно отодвинула кубок в сторону. Не хватало еще перебрать и опозориться в первый же день жизни в Стортхэме.

Обряд с лентами шел в общем списке четвертым. К этому моменту все уже успели сытно поесть, вдоволь посмеяться и теперь с веселым интересом ожидали поцелуев жениха и невесты. Вот только не друг с другом, как это принято у нас, а с теми, кого выберет жребий. Смысл такой странной традиции Янина объяснила мне еще за столом, сказав, что, мол, в первый день до оглашения помолвки молодых как бы проверяют на прочность, давая им повод лишний раз убедиться в правильности своего выбора.

Странный обычай. Для меня. Лэфири же не видели в нем ничего предосудительного. А я... а что я? Встала и, чуть покачиваясь от долгого сидения и действия вина, направилась к низкому столику, на котором были разложены белые и синие ленты. Первые — для меня, вторые — для Таша, облаченного в того же цвета наряд. Что ж, принято целоваться — буду целоваться! Тем более третий поцелуй все равно достанется жениху.

Но стоило мне приблизиться к предметам жеребьевки, как случилось следующее: в правое ухо зашипел невидимый Лааш, недвусмысленно намекая на то, что брать надо крайнюю справа ленту. И ладно бы только он! Слева, рекламируя третью ленту с загнутым уголком, не менее настойчиво пыхтел тот незнакомый элементаль, перед которым я разыгрывала дурочку в "примерочной". А я стояла и не знала, что делать. Ведь если послушаюсь подсказок, кое-кто окончательно уверится, что я меченая. С другой стороны, в том, что духи "болеют" за своих напарников нордов, сомнений не было, и... мне хотелось выбрать именно их. Вернее, хотелось на законных основаниях поцеловать-таки недотрогу "медведя", а заодно выяснить, чей элементаль устраивал мне тесты.

Ситуацию спасла Кахиндра, чей приятный голосок присоединился к хору моих незримых искусителей. Первым делом водяной дух недовольно заявила:

— Что вы к девочке пристали, только воздух вокруг нее колышете и сквозняк создаете. Она же все равно вас не слышит!

На что Лааш, поддержав игру, парировал:

— Ну и пусть не слышит. Зато на уровне подсознания что-то, может, и отложится, — после чего продолжил активно предлагать мне вышеупомянутую ленту.

Кахиндра же, хмыкнув, принялась, перебивая его, указывать то на один, то на другой лоскут белой ткани, при этом еще и называя имена, которые были написаны с обратной стороны. Как будто это что-то мне говорило!

Слушая хаос чужих советов, которые, по идее, слышать не должна была, я решила разыграть сцену сложного и вдумчивого выбора. Чуть наклонилась, провела рукой над столом, потянулась к ленте, что лежала посередине, нахмурилась, сделала вид, что передумала и, отдернув ладонь, начала снова водить ею над нестройным рядом белых "змеек". По другую сторону низкого столика в задумчивости застыл и Таш.

Народ, обступивший нас полукругом, с интересом наблюдал за "мучениями" будущих молодоженов и изредка отпускал веселые комментарии. Жених со жребием справился быстрее и вскоре огласил имена тех, кому должен был по воле случая подарить свой поцелуй. Одна лэфа оказалась вивьерой, вторая амантой. И таман ее, не выказав и намека на ревность, с улыбкой подтолкнул свою любовницу к моему будущему мужу. Я, к слову, тоже отреагировала на все это вполне спокойно, если не сказать равнодушно.

Сама же, поиграв еще с минуту в "нелегкий выбор", подняла со стола те ленты, которые планировала взять изначально и, перевернув их, зачитала имена. Вышло вроде бы вполне естественно, и если кто-то потом скажет, что я действовала по наводке, буду делать удивленные глаза и отнекиваться.

То, что Лааш ратовал за Йена, было ясно. Но понимание того, что вредный элементаль, донимавший меня днем, — напарник Керр-сая, слегка напугало и откровенно насторожило. По всему выходило, что темноволосый норд не успокоился за неделю всеобщих разбирательств и по-прежнему пытается найти во мне хоть какие-нибудь изъяны. А это было опасно. Поэтому на заместителя Грэм-риля, который вышел из толпы под одобрительные выкрики своих соратников, я смотрела как на потенциального врага. Он же довольно скалился, наслаждаясь ситуацией.

— Ну что ж, выбор сделан, участники озвучены! — сказал Керр-сай, перенимая эстафету "тамады" у молоденького норда-певца, который также проводил и большую часть развлекательной программы, время от времени привлекая к себе на помощь кого-нибудь из собравшихся. — Начнем целовальный обряд?

Народ одобрительно загалдел, кто-то из мужчин притащил скамейку, и вивьера, на которую пал жребий, тут же забралась на нее. Эту девушку с клеймом на левом ухе я раньше не видела. Короткие пепельные кудряшки обрамляли ее миловидное личико, а ярко подведенные глаза блестели то ли от веселья, то ли от принятого на грудь алкоголя. Кокетливо поведя плечами, лэфа поправила прическу и, призывно улыбаясь, поманила к себе пальчиком моего жениха.

Наблюдать за всем этим было... странно. И несмотря на напряжение, которое я испытывала после собственного выбора, неприятное чувство ревности все же заворочалось во мне, пробуждая собственнические инстинкты. Мой ведь жених... мой! А какая-то швабра кудрявая к нему холеные лапки тянет!

Еще больше я невзлюбила эту конкретную вивьеру, когда она бесстыдно присосалась к Ташу под аплодисменты зала. И он, собака серая, с энтузиазмом отвечал на поцелуй "остроухой крыски", крепко обнимая ее за талию. Создавалось ощущение, что они проделывали подобное далеко не в первый раз, слишком уж легко и непринужденно у них все получалось. С другой стороны, вивьеры в Стортхэме были гостьями частыми, а Таш, как показал день нашего знакомства, не брезговал посещениями местного борделя. Так почему бы им и не быть любовниками в недавнем прошлом?

После того как мой жених помог девице спуститься со скамьи, на нее поставили меня. Причем поставил не кто иной, как Керр-сай, объявивший, что право первого поцелуя невесты за ним, раз уж я сама его выбрала. И так пакостно улыбался, упомянув про выбор, что мои нехорошие предчувствия лишь усилились. Таш же стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки, и с улыбкой наблюдал за нами. М-да... либо норды по сути своей не ревнивы, либо... не знаю, что и думать.

У Керр-сая было узкое прямоугольное лицо, чуть более темная, чем у других меченых, кожа и узкие красно-фиолетовые глаза, которые издали казались черными. Мне же выпал случай рассмотреть физиономию этого норда вблизи. Короткие волосы неровной челкой падали на его лоб, идеальной формы губы кривились в ехидной ухмылке, а ноздри энергично раздувались, когда он демонстративно вдыхал мой запах. Словно запомнить хотел, чтобы, подобно ищейке, взять след и в дальнейшем отравлять мне жизнь. Вот только сдаваться я не собиралась.

И все же, вынуждена признать, противостояние порой возбуждает. У этого жесткого на вид мужчины оказались поразительно мягкие губы. Не тонкие и обветренные, как у Йена, а нежные и... умелые. Целовал меня Керр-сай с виртуозностью профессионала, заставляя глаза закрываться и сжимать дрожащие руки в кулаки. К своей чести скажу, что я так же профессионально изобразила неопытную деву Ильву, которая, может, и ответила бы на поцелуй, да не умеет бедняжка. Керр-сай моими актерскими способностями не проникся. По глазам видела — не поверил. Отстранился, хищно улыбнулся и, словно желая чмокнуть в щеку на прощание, прошипел мне в ухо:

— Маленькая лживая лэфа, мы еще поговорим.

"Самодовольный индюк", — мысленно ответила я, а вслух, скромно потупившись, сказала:

— Буду рада общению и... дистанции.

Спускать меня на пол этот хмырь не стал. Развернулся и ушел, бросив стоять на довольно высокой скамье, с которой слезать в длинном платье было крайне неудобно. К счастью, на помощь пришел Таш, который поднял меня на руки и, сказав шепотом, что я хорошо держалась, осторожно опустил на каменные плиты пола.

Он был доволен. Меня же по-прежнему трясло, и возбуждение к этой тряске не имело никакого отношения. В общине, где я планировала завести друзей, далеко не все, как оказалось, были рады моему приезду. И ладно бы простой норд невзлюбил, так нет же! Угораздило не понравиться заместителю риля. А вдруг его отношение к Ильве связано с какими-то размолвками в прошлом, а я просто об этом не знаю? Черт! Как же все сложно-то. Вздохнув, скользнула взглядом по толпе, ища среди присутствующих Йена. Но его, увы, не было. А ведь нам еще предстояло целоваться! Ну и куда, спрашивается, сбежал этот рыжий дезертир?

Пока я озиралась по сторонам в поисках пропавшего норда, Таш с амантой продолжили целовальный обряд. И на этот раз все выглядело более чем невинно. Легкое касание губ, чуть смущенные улыбки обоих партнеров... и все — условия были выполнены, и чужую лэфу Таш торжественно сдал в раскрытые объятия ее тамана. Мне же стало понятно, почему он не сгорал от ревности, а спокойно дожидался развязки. Все-таки определенная грань приличий была и у нордов, что радовало. Хотя неприязнь к кудрявой шлюхе от этого только возрастала.

Его приближение я ощутила сразу. Просто стало как-то спокойнее вдруг, словно меня окутали незримой защитной сетью. А потом почуяла и полюбившийся аромат меда с лимонной нотой. Не обернуться и не взвизгнуть радостно: "Йен!" мне стоило немалого труда. И все же я устояла на месте, ничем не выдав свои эмоции. И только когда он, обойдя меня, предложил руку, позволила себе хитро улыбнуться. Вот ты и попался, рыжая недотрога!

Мужчина подвел меня все к той же скамье, на которую вставали лэфы. Несмотря на то, что некоторые были довольно высокие, нордам они уступали в росте, и сильно. Чего уж говорить обо мне. Зато, стоя на полуметровой подставке, я была с Йеном практически одного роста, поэтому могла прямо смотреть ему в глаза и... касаться кончиками пальцев щеки, убирая с нее выбившуюся из короткого хвоста прядь. Не знаю, сколько времени мы бы еще друг на друга любовались, но нетерпеливые вопли нетрезвого народа вынудили приступать к тому, зачем, собственно, все здесь и собрались.

"Медведь" все-таки гад. Хотел отделаться от меня так же быстро, как Таш отделался от аманты. Но не тут-то было! То ли я умудрилась перебрать с вином, то ли просто перенервничала от контакта с Керр-саем, но отпускать рыжего норда так просто не пожелала. Обняла его за шею, запустила руки в волосы на затылке и с удовольствием ответила на его целомудренный поцелуй. А что? Ташу с вивьерой можно, а я чем хуже?

Хотела просто подольше удержать мужчину рядом, подразнить и чуть-чуть наказать за то, что шарахнулся тогда в тире. Но вместо маленькой победы в затеянной игре получила разгромное поражение. Йен замер лишь на миг, который мне показался вечностью. Оттолкнет? Ответит? Или позволит играть с ним и дальше, как с рыжим котенком, — домашним и ручным? Позволил! Вот только вместо котенка я познакомилась с огненным тигром. Это был шальной, короткий и безумно чувственный поцелуй, от которого все мои многочисленные мысли уплыли в небытие, оставив лишь одну: "Хочу еще!".

И вопреки правилам, установленным обрядом, это самое "еще" я сразу и получила. Дыхание сбилось, ноги подкосились и, если бы норд не обнимал меня, я бы позорно свалилась с проклятой скамьи. Но его руки держали крепко, а кожа под ними горела, несмотря на тонкий слой свадебного платья. Впиваясь пальцами в его волосы, я сорвала с них кожаный шнурок. А когда от меня все же отстранились, едва не застонала от разочарования. Народ вокруг что-то выкрикивал, кажется, нам активно хлопали, улюлюкали и всячески подбадривали, еще вроде бы подтрунивали над Ташем, намекая, что ему придется постараться, дабы перебить такого конкурента, но я не слушала. Я смотрела в глаза своего рыжего "медведя" и тонула в их небесной синеве.

— А ты... — нервно облизнула губы и быстро зашептала, но так, чтобы слышал только он: — Ты бы стал моим таман...

Вздрогнув, он закрыл мне рот... но, увы, не поцелуем. Просто приложил пальцы к моим губам, вынуждая замолчать. Потом также тихо, но твердо проговорил:

— Молчи, ребенок! Ты пьяна, — и, подхватив со скамьи, словно легкую куклу, передал меня жениху. Потом развернулся и, как ранее поступил Керр-сай, ушел.

— Охренеть, — пробормотала я на чистом русском, но Таш, к счастью, в общем гуле голосов сей выверт моих языковых познаний не расслышал.

А минуту спустя мы на том же месте целовались уже с ним. И пусть я не испытывала того дикого жара, что заставлял терять голову с Йеном, мне все равно понравилось. Жених обращался со мной, как с принцессой: нежно, ласково, деликатно, а еще немного неуклюже из-за смущения, которое он испытывал. И было это так трогательно, так мило, что не проникнуться я не смогла. А, может, просто искала успокоения после недавней встряски, желая доказать самой себе, что делаю правильный выбор.

Той же ночью...

— Ну вот, Ильва, ты и помолвлена, — криво улыбнувшись, сообщила я своему отражению в зеркале, которое висело над небольшим столиком в комнате, куда отвели меня норды после первого этапа свадебного обряда. — Все, как хотела, да. А кислая бледная физиономия — так это, конечно же, от усталости.

Насмешливо хмыкнув в ответ на собственные рассуждения, я продолжила расплетать косички. Лэфы потрудились на славу — прическа стойко продержалась до самой ночи и сопротивлялась даже сейчас, когда я, оставшись, наконец, одна, пыталась ее распутать.

Комнату мне выделили в крыле амант. Они, в отличие от жен меченых, предпочитали иметь собственные каменные апартаменты, а не проживать постоянно на территории таманов. Помещение это раньше тоже принадлежало чьей-то любовнице. Куда она делась, я так толком и не поняла: наверное, свалила из Стортхэма, как планируют поступить большинство ее подруг.

Что ж, скатертью дорожка! Благодаря ее отсутствию я получила в собственное распоряжение целую пещеру аж на целых пять дней. И пусть окна здесь заменяли две маленькие темные дыры вверху сены, зато был красивый камин с уходящим в потолок дымоходом и отдельное отверстие для проветривания с решетчатой заслонкой. А еще большая кровать с мягкой периной вместо набитого соломой матраса, пара добротных кресел с бархатными сиденьями, огромный пустой шкаф и этот вот столик с зеркалом.

Цивилизация, да! Пусть и не того масштаба, к которому я привыкла на Земле. За стеной, как и в монастырской келье, пряталась маленькая уборная, и там, в отличие от Рассветного, был даже некий аналог раковины с бесперебойным фонтанчиком холодной воды. Для полного комфорта не хватало только личного душа. Но, как мне успели рассказать лэфы днем, купальня в Стортхэме находилась на нижнем уровне дома-горы и куда больше напоминала просторную пещеру с наполненными водой кратерами, чем закрытые душевые кабинки. Жаль, что сходить туда на экскурсию из-за предсвадебной суеты мне пока не довелось.

Интерьер раскрашенной в красно-черные тона комнаты немного давил, но возможность отдохнуть и собраться с мыслями за плотно закрытой дверью — радовала. Закончив, наконец, расплетать волосы, я тщательно расчесала их деревянным гребнем и заколола на затылке тем самым перламутровым цветком, подаренным женихом в знак его чистых намерений. На самом деле это была похожая на длинную шпильку заколка, украшенная изящным бутоном, который, казалось, сотворили из жемчуга.

Закончив с волосами, я приступила к расстегиванию крошечных пуговиц на бело-синем лифе и, несмотря на их количество, справилась куда быстрее, чем с прической. Сменив наряд для помолвки на шелковый халат, который, как выяснилось, купил мне жених вместе с тремя свадебными платьями, обувью и ворохом разных женских мелочей, я покрепче завязала на запястье кожаный шнурок, оставшийся у меня в руке после ухода Йена. Верну ему потом... когда-нибудь... быть может. Или нет!

Не нужна я "медведю"? Что ж, его право! Зато Ташу нужна, и очень, о чем он не уставал повторять с той памятной встречи в борделе. Так откуда во мне это мерзкое чувство, будто я не замуж выхожу, а в гроб ложиться собираюсь? Почему так погано на душе, что даже мысли об удачном избавлении от жизни в доме Брэда не помогают настроиться на позитивный лад? Почему этот рыжий гад ушел с помолвки, не обернувшись? Тоже мне... друг, называется. Даже "спокойной ночи" не зашел перед сном пожелать! Ай, ладно... к черту всех!

Тряхнув головой в попытке отогнать неприятные мысли, я начала стелить постель. Хотелось хоть на время перестать грузиться и, плюнув на все, как следует выспаться этой ночью. Но не тут-то было. Стук в дверь, раздавшийся в тишине, напоминал нетерпеливое перестукивание когтей большого кота. И, помня о наличии у нордов подобных зверей, я даже немного испугалась поначалу. Постояла какое-то время, прислушиваясь, а как только стук повторился, осторожно спросила: "Кто?".

Голос Таша узнала не сразу: из-за двери он звучал приглушенно и немного странно. Но зато, когда все-таки узнала, напряжение исчезло, словно по волшебству, а губы сами собой растянулись в улыбке. По обычаям лэфири, жениху запрещалось встречаться с невестой по ночам свадебной пятидневки, и то, что норд явился сюда, нарушая все правила их идиотских обрядов, было так романтично и мило, что я не смогла не открыть. А в следующую секунду отшатнулась от порога и охнула, ибо мимолетная мысль о керсах, как выяснилось, попала в точку.

Верхом на серебристом коте меня тихо и умыкнули из Стортхэма ночью. Правда, сначала заставили надеть штаны и куртку, заявив, что погода на улице не для легких халатиков. Спорить со столь мудрыми замечаниями я, естественно, не стала, шустро натягивая на себя все то, что притащил поздний гость. Затем подпоясалась ремнем, чтобы не потерять чересчур свободные штаны, посильнее запахнула куртку, явно снятую с мужского плеча, и, довольная, забралась в знакомое седло, на котором мы с женихом уместились и вдвоем.

Было волнительно, немного нервно и очень любопытно узнать, что же за подарок приготовил для меня Таш. А еще вся эта авантюра помогала не думать о мужчине, мысли о котором упорно лезли в голову. Все! Баста! Нет здесь Йена. Зато есть мой черноволосый жених с очередным сюрпризом для своей невесты. Ну как тут не растаять?

Прогулка превзошла все мои ожидания. В отличие от той мрачно-размеренной процессии, в составе которой я приехала сюда, шальные прыжки и короткие перебежки огромного керса по тропам и каменным уступам были сродни "американским горкам". Сердце бешено стучало, щеки горели от хлестких пощечин ветра, побелевшие пальцы сжимали луку, а испуганные вскрики то и дело срывались с губ, когда мне казалось, что мы вот-вот свалимся вместе с нашим ездовым котом в темноту, царящую внизу.

Сверху, как ни странно, было светлее. Черное небо искрило звездами, в окружении которых горели две серебристых "луны". А серые камни, казалось, едва заметно фосфоресцировали, отражая мягкий свет ночных светил, прозванных лэфири Каярой и Киотой. Одноименные богини-близняшки в местном пантеоне занимали почетное место супружниц Римхольта. Впрочем, мне, "летящей" по ночным горам верхом на огромном керсе, было не до мифологии. Если бы не тепло и поддержка, исходящие от сидящего за спиной мужчины, я бы, наверное, сошла с ума от страха. А так лишь взбодрилась, получив порцию адреналина, и все-таки замерзла, несмотря на старания Таша прикрыть меня собой от ветра.

Прогулка закончилась на каменной площадке, расположенной напротив самого верхнего из четырех входов в Стортхэм. Вернее, не закончилась, а плавно перетекла в посиделки с вином и булочками, успевшими за вечер заметно зачерстветь. Но после ночных катаний аппетит разыгрался не на шутку, и похожая на сухари выпечка пошла на ура. Корзинка с едой, теплым покрывалом и дощечками для сидения была заблаговременно припрятана Ташем в небольшом тайнике, скрытом в скале.

Вот только сидеть на промерзших досках, пусть и накрытых шерстяной тканью, оказалось все равно холодно. Поэтому я предпочла стоять, любоваться ночным пейзажем, потягивать вино прямо из горлышка бутылки и делиться им с женихом. Он сделал мне шикарный подарок, заставив почувствовать себя почти такой же счастливой, как бывало в детстве... после посещения парка аттракционов с отцом.

— Ты знаешь, что по традициям лэфири, на церемонии в Рассветном храме я должен буду дать тебе новое имя? — забрав из моих рук бутылку и сделав глоток, проговорил Таш. В отличие от меня, он с комфортом устроился на одной из деревяшек, лежащей на широком бортике площадки.

— Может, и знаю, но не помню, — продолжая подпирать спиной стену, сказала я и, надкусив очередную булочку, покосилась на сотрапезника. Лишний раз невзначай напомнить о моей "амнезии" не мешало.

— Ты вообще мало что помнишь, — снова приложившись к бутылке, вздохнул мужчина.

— То, как мы в детстве с тобой ящериц ловили, — помню, — тепло улыбнулась ему.

— И больше ничего?

— Про нас с тобой — увы, — я виновато развела руками и тоже вздохнула.

— Ильва, — немного помолчав, снова заговорил норд, — я ведь не дурак и все понимаю, — он нахмурил свои черные брови, отчего лицо его стало серьезным и даже мрачным. Мое сердце пропустило удар, став жертвой накатившей тревоги. Он ведь не раскусил меня, нет? Или все-таки да? — Ты не совсем та лэфа, которую я знаю с детства, — сообщил мне жених то, что я и без него прекрасно знала. — Точнее, совсем не та, — исправился он, убив надежду на положительный исход этого отнюдь не романтичного разговора. Я молчала, не зная, что ответить. И Таш продолжил: — Йен когда-то рассказывал об одной меченой, в чье тело заселилась чужая душа.

— Йен, значит, — как-то чересчур едко процедила я.

— Да, он, — Таш неожиданно улыбнулся, и всю мрачность словно рукой сняло с его серой физиономии. — Знаешь, он замечательный учитель.

Я неопределенно повела плечом и, решительно забрав бутылку из рук слишком уж догадливого жениха, сделала несколько больших глотков.

— Тебе виднее, — шумно выдохнув, ответила ему.

— И верный друг, — продолжал перечислять достоинства "медведя" норд.

— Прекрасно, — натянуто улыбнулась я и снова прильнула к бутылке. Хотелось напиться. Очень! И плевать на осторожность... после таких-то речей!

— И ты ему нравишься, — "обрадовал" меня жених.

— Надеюсь, — глядя исключительно на звезды, пробормотала я. — Он же твой замечательный учитель.

— Вы так целовались сего... — начал напоминать мне мужчина, но я оборвала его на полуслове.

— Таш-ш-ш! — прошипела, отталкиваясь ногой от стены. Бутылка, которую я поставила на каменный бортик, жалобно звякнула, но мне было не до нее. — Знаешь что, Таш-ш-ш, — продолжая смотреть в упор на жениха, я подошла к нему вплотную и, встав так, чтобы почти касаться ногами его колен, сказала: — Если тебе не понравилось, как я проходила ваши дурацкие испытания на праздновании помолвки, это твои проблемы. Потому что мне тоже не понравилось, как ты обжимался с той кудрявой шлюхой, но я деликатно промолчала... раз у вас тут так принято!

Улыбка норда с каждым моим словом становилась все шире, а потом он вдруг резко схватил меня и, не дав опомниться, усадил к себе на колени.

— Так это была месть? — мурлыкнул он мне в ухо. То самое, на котором по-прежнему красовалось порочное клеймо. — И все же зря ты так с Йеном, лучше б на Керр-сае опыты ставила.

— Его не жалко? — хмыкнула я, невольно прижимаясь к теплому мужскому телу. Сидеть на Таше оказалось куда комфортнее, чем на холодной доске. Особенно сейчас, когда он повеселел и "оттаял", перестав пугать меня излишней серьезностью.

— Керра? — норд позволил себе коснуться губами моего виска, после чего выдохнул: — Нет.

— Он плохой? — продолжала расспрашивать я, сознательно уводя беседу от того, с чего она, собственно, началась.

— Опасный, но не плохой, — немного подумав, ответил жених. — А вообще, знаешь... ты права. Лучше дразнить Йен-ри, чем Керр-сая. А еще лучше — не дразнить больше никого.

— Я и не собираюсь, — пробубнила, прижавшись лбом к его плечу. А рука машинально поглаживала шнурок, браслетом обвивший запястье.

— Так вот, Ильва, — судя по звукам, Таш снова выпил вина, — что я хотел тебе сказать перед тем, как мы принесем друг другу брачные клятвы в храме Римхольта... Я знаю, что ты незнакомая мне девушка, и вся эта потеря памяти лишь сказочка для остальных. Но я также знаю, что в тебе живет часть малышки Иль, которая осталась в моих воспоминаниях. И, хочешь верь, хочешь нет, но я рад тому, что ты — не совсем она.

— Почему? — от удивления я даже отстранилась, чтобы запрокинуть голову и посмотреть в лицо собеседника.

— Потому что прежняя Ильва была похожа на живую куклу, ключик от которой хранился у ее отца. Заведет — и она начинает двигаться, заученно улыбаться и говорить вызубренный наизусть текст. Не заведет — и будет стоять на месте, глядя "пустыми" глазами вдаль. Это было страшно, Иль, — мрачно проговорил норд, а потом, чмокнув меня в кончик носа, сказал: — Я назову тебя Дариной, маленькая лэфа. Дарой, Дарочкой... даром. Потому что ты мой подарок свыше, поняла?

— А может, лучше Лерой? — окончательно осмелев, предложила я жениху.

Он на миг задумался, а потом чуть скривился и выдал:

— Нет, Лерой ты если и была, то давно и в другой жизни. Теперь же все будет по-новому, а значит, и имя надо дать тебе новое!

Я только пожала плечами, не желая спорить. Хотя постановка вопроса и зацепила. Мог бы для разнообразия предложить мне выбрать имя вместе с ним, а не давать его, как кличку собаке. Но ссориться не хотелось, поэтому я решила оставить обсуждение данного вопроса на потом. Еще целых четыре дня ведь до похода в храм. Успею!

Мы просидели обнявшись еще где-то с полчаса, пока не допили вино, не доели все плюшки и окончательно не замерзли. Фимар же благополучно дремал у входа в Стортхэм, ему в его теплой шубе не было холодно даже на каменном полу. Поэтому, когда жених собрался-таки вернуть меня по-тихому обратно в комнату, разоспавшегося кошака пришлось будить в четыре руки. А тот спросонья цапнул меня за запястье. Вернее, это я подумала, что спросонья.

На самом деле, как объяснил позднее Таш, керс поставил на мне, пропахшей его хозяином, своего рода метку, чтобы, даже не видя, отличать меня впредь от чужаков. Что ж, ради такой чести я готова была стерпеть небольшую царапину на своей серой коже. А еще жених пообещал вырастить мне собственную керсу, и за это я готова была его расцеловать, но... почему-то не стала.

Глава 6

Песец подкрался незаметно...

О белом северном лисе, которого в шутку принято считать олицетворением грядущих неприятностей, я задумалась вечером следующего дня, когда на пороге моей временной обители возникла женская фигурка в черном плаще с глубоким капюшоном, а с ней Грэм-риль и Йен-ри, успешно избегавший меня до этого.

Утро же, как и день, проходили в лениво-размеренной обстановке приятного безделья. И даже беспокойные мысли, по-прежнему осаждавшие мою голову, не мешали расслабляться и получать удовольствие от того, что я дома. Пусть этот замок-гора мало походил на мою маленькую квартирку на Земле, мне все равно тут нравилось. Уж не знаю, как именно работали с камнем элементали, но превратить холодные пещеры в уютные комнаты и величественные, хоть и мрачные, залы им удалось на славу. А добротная красивая мебель и дорогие драпировки лишь усиливали впечатление.

Несмотря на извилистость и разноуровневость коридоров, я потихоньку осваивалась в Стортхэме, и, к своей гордости скажу, что даже начала немного тут ориентироваться. Но и от Кахиндры в качестве гида отказываться не спешила. Она летала рядом незримой тенью и с профессионализмом экскурсовода разъясняла мне, что где находится и для чего служит. Вместе с водяным духом Таша мы и бродили по территории общины, осматривая окрестности. Даже на кухню зашли, чтобы справиться о грядущем обеде и... прощупать обстановку.

Там, как в маленьком ресторане, была и "шеф-повар" и ее помощник, и пара мелких поворят на подхвате, которым доверяли чистку овощей и другую простую работу. Мальчишки, судя по наметившимся наростам на лбу и начальной стадии лицевых изменений, были из недавно принятых в общину меченых. Помогал же кухарке один из пожилых нордов, которых я видела за свадебным столом.

Королева кухни, пухленькая маленькая лэфа лет тридцати пяти, порхала от стола к печи и обратно. Она то активно кромсала что-то на разделочной доске, то помешивала, то пробовала... и чувствовала себя в этом жарком помещении на удивление комфортно. И я, оказавшись в знакомой среде, невольно ей позавидовала, но с порога напрашиваться в ассистентки (а лучше в напарницы), не стала. Зато отважилась осторожно поинтересоваться, чья она аманта, во время непринужденного разговора о булочках, которые я вчера с таким аппетитом трескала на прогулке.

Ответ меня откровенно удивил. Ибо официальных любовников у серокожей "пышки" тут не было, зато был меченый сын, за которым она и пришла, плюнув на недовольство мужа. Пришла и осталась, потому что кормить такую прорву мужиков, по ее словам, тоже кому-то надо, причем кормить сытно и вкусно! Кто заведовал кухней до появления здесь Энии, я спросить у лэфы не рискнула. Вместо этого стрельнула у кулинарной кудесницы пару свежих плюшек и отправилась дальше гулять по Стортхэму в сопровождении словоохотливой "невидимки".

Она замолкала только, если навстречу нам попадался кто-то из нордов, но это случалось крайне редко, так как большая часть мужчин была занята своими обычными делами, в отличие от нас — женщин. Один раз я встретила в коридоре Ким, и мы мило поболтали о грядущем девичнике, пока не дошли до дверей ее комнаты. Иногда к моей разведывательной прогулке присоединялась Янина или Лия, а один раз мне даже доверили подержать малыша светловолосой лэфы.

Он был хорошенький, маленький и совершенно не норд. Потому что мутация, насколько я поняла еще из разговоров с Йеном, не передавалась генетически, а проявлялась у мальчиков в возрасте тринадцати-пятнадцати лет. Тогда же меченые начинали слышать своего элементаля, а вот придавать ему видимую форму могли только после завершения внешних изменений собственного тела.

Причем родственная связь ребенка с нордом на это дело никак не влияла. Но жить и расти сыну Лии предстояло именно в Стортхэме. О чем она тоже ни капли не жалела. Ей тут нравилось. И Янине нравилось. Да и я, если честно, не жаловалось. Много камня, много огня, много красивых вещей и необычных существ — ожившая сказка, не так ли?

Оказалось — не так. Ворвавшаяся в мою сказку "правда жизни" имела красивое лицо, лиловые глаза и серебристую косу до самых колен. Может, именно поэтому я тогда подумала про того же цвета мех на шкурке подкравшегося песца? Откинув капюшон, гостья вихрем влетела в мою комнату и повисла у меня на шее с криком:

— Ильва, миленькая, спаси!

Опешив от такого напора, я растерянно посмотрела на мрачных мужчин. Йен заметно хмурился, переводя взгляд с меня на девчонку, а Грэм сложил на груди руки и, прислонившись спиной к косяку, приготовился ждать продолжения.

— Иль? — испуганным шепотом спросила меня блондинка, когда ожидаемая реакция на ее объятия и вопли так и не последовала.

— Ну, я, — неуверенно ответила ей, осторожно отстраняя лэфу от себя. — А ты?..

— Я Тина! — девчонка сама отпрянула, укоризненно глядя на ту, которая не смогла узнать собственную сестру. Стало стыдно: несмотря на "проданную" всем легенду о моей потерянной памяти, я вполне могла бы сопоставить образ маленькой девочки из воспоминаний про Брэда с этим юным созданием лет семнадцати на вид.

— Прости, у меня... — сделав неопределенный жест рукой в районе собственного лба, я виновато улыбнулась.

— Память отшибло? — понятливо проговорила гостья и, получив в ответ мой кивок, возмущенно выдохнула: — Но ни до такой же степени, Ильва!

— Боюсь, маленькая лэфа, что до такой, — пришел мне на помощь Грэм, о присутствии которого Тина, похоже, уже успела забыть.

Демонстративно оглянувшись на застывших в дверях мужчин, она вежливо им поклонилась, поблагодарила за то, что проводили к сестре, и... попросила оставить нас с ней наедине. А у меня от озвученного ею желания началась настоящая паника. Ведь эта миловидная блондинка — ближайшая родственница Ильвы, которая провела с ней бок о бок уйму лет. А значит, знает все привычки сестры, ее обычные жесты, любимые блюда и прочее-прочее-прочее. Так много ли времени займет у лиловоглазой малышки распознать обман?

К моей великой радости (и к откровенному разочарованию девицы), норды уходить отказались, сославшись на то, что шестнадцатилетней лэфе в Стортхэме быть вообще-то не положено, и они пропустили ее в дом, а не отправили с провожатым обратно в Миригор лишь потому, что она слезно умоляла их о встрече с сестрой. Звучали подобные объяснения сухо, но веско. Мне же показалось, что мужчины просто не хотят оставлять нас с блондинкой вдвоем, дабы мы не наговорили друг другу лишнего. И я была им за это очень благодарна.

Предложив всем присутствующим располагаться, я присела на край аккуратно застеленной кровати. Тина облюбовала пуфик у зеркала, а Грэм с Йеном так и не сдвинулись с места, продолжая стоять у двери, словно стражи. Неловкое молчание, повисшее в комнате, нарушила, как ни странно, я:

— Тина, ты просила о помощи, — напомнила девушке о ее первых словах, и тут же в лоб спросила: — Что случилось, малышка? — это ласковое обращение, подсказанное мимолетным воспоминанием Ильвы, слетело с губ само собой. И гостья заулыбалась, расслабилась, и сразу стала выглядеть не нервной молодой девушкой, а милой юной девочкой, которой следовало бы в куклы играть, а не по общинам изгоев вечерами шастать.

Он... — блондинка бросила вороватый взгляд на мужчин, но те продолжали изображать безмолвные статуи, и она решилась: — Иль, дорогая! Отец, пользуясь правом опекуна, хочет выдать меня замуж за младшего дана, — выпалила девчонка и замолчала, выразительно глядя мне в глаза.

Я же немного озадаченно моргнула и неуверенно поинтересовалась:

— А ты против?

— Конечно! — и столько искреннего возмущения было в ее голосе, что я озадачилась еще больше.

Затравленной и зашуганной Тина не выглядела, скорее избалованной и даже чуть-чуть капризной. Видимо, игры с плетью в доме Брэд-риля предназначались только для старшей из дочерей. Младшая же росла в роскоши и любви, как и положено ребенку городского старейшины. И я, если честно, испытала облегчение, осознав это, потому что участи Ильвы не пожелала бы и врагу, что уж говорить о сестре! Пусть не совсем моей, но все же.

— А... почему? — спросила ее осторожно и, получив в ответ еще более выразительный взгляд, явно намекавший на то, что говорить ТАКОЕ при свидетелях неприлично, решилась предположить сама: — Хочешь замуж по любви, да? — Лэфа закатила глаза и фыркнула. — Нет? — она состроила "страшную" рожицу, пытаясь что-то мне этим сказать. Но с пониманием ее пантомимы у меня было туго.

Я невольно посмотрела на "медведя", по привычке ища у него поддержки, и тот не разочаровал, сказав:

— Тинара Ирс, будь любезна не затягивать с изложением своих проблем. Чем быстрее выскажешься, тем раньше вернешься домой.

— А, может, я не собираюсь туда возвращаться! — с истинно детской воинственностью заявила мелкая.

И челюсть от этой новости отвисла не только у меня. Невозмутимый доселе Грэм озадаченно почесал затылок, а Йен еще больше нахмурился.

— А куда собираешься? — и снова повисшую паузу оборвала я. Просто реально любопытно стало, что задумала эта белокурая пигалица.

— А у тебя тут остаться разве нельзя? — невинно хлопнув ресницами, пролепетала Тина. И так жалобно на меня посмотрела, прижав ладошки к груди, что я, сама того не ожидая, прониклась и, подойдя к ней, ласково погладила "сестренку" по голове.

— Тинара Ирс-с-с, — прошипел рыжий норд, избавляя меня от наваждения. Отдернув от волос гостьи руку, я снова села на кровать. — Заново разжечь сошедший на нет конфликт между Стортхэмом и Миригором тебя подослал отец или это была твоя личная инициатива? — ядовито полюбопытствовал он, а я невольно "зависла", уставившись во все глаза на Йена — таких интонаций от "медведя" мне слышать раньше не доводилось. Чего это он нервный вдруг стал? Не к добру.

Тон рыжего произвел впечатление и на лэфу, но она, стушевавшись лишь на миг, тут же гордо вздернула подбородок и, открыто взглянув в глаза меченого, по-взрослому серьезно проговорила:

— Ты ничего не понимаешь, Йен-ри! — обращения на "вы" в Лэфандрии не существовало в принципе, а уважение к той или иной персоне выражалось исключительно добавлением к имени его статуса, если таковой, конечно, был. Именно это и проделала Тина.

— Так расскажи нам, маленькая лэфа, — более мягко предложил Грэм, решивший, видимо, в сложившейся ситуации взять на себя роль "доброго полицейского", потому что "медведь" был зол. И... он не играл.

Блондинка молчала где-то с минуту, терзая тонкими пальчиками завязки своего так и не снятого плаща и нервно покусывая губы. Почти так же, как это делаю я, когда переживаю. Или не я, а... Ильва? Потом лэфа глубоко вздохнула и, глядя куда-то в пол, произнесла:

— Он старый садист.

Я вздрогнула. Неужели она все-таки знает про Брэда?

— Ему уже тридцать восемь и он дважды вдовец!

...или не про Брэда?

— А мне только шестнадцать исполнилось! Он же вместе с отцом служил на границе Дандрии, дружит с ним до сих пор. Как я могу выйти замуж за мужчину, который всего на несколько лет моложе папы?! К тому же слава о жестокости младшего дана... — девушка замолчала и... всхлипнула.

"Ну, начинается! — с тоской подумала я, мысленно переваривая новую информацию. — Только женско-детской истерики нам тут для полного счастья и не хватало!"

Тинара и правда разревелась. Хорошо так, громко, с ручьями слез, икотой и судорожными всхлипами, которые она отчаянно пыталась подавить. То ли девочка была хорошей актрисой, то ли действительно не хотела демонстрировать нам свою слабость. Так или иначе, но Грэму пришлось звать Милору, чтобы та принесла для гостьи успокоительный отвар. А вот задерживаться в комнате супруга риля не стала, ушла так же молча, как и появилась. Мы же снова остались вчетвером.

— Ты говорила, что умеешь терпеть боль, Ильва, — немного придя в себя, пробормотала "сестра". — Ты бы с ним ужилась. А я... — и снова слезы!

Налив ей в чашку еще одну порцию отвара, я поставила ее на столик и хотела уже отойти, как вдруг заметила ссадину на шее блондинки.

— Это что? — спросила ее, указав на едва покрывшийся бордовой коркой шрам.

Девушка смутилась, покраснела и принялась машинально прикрывать свое "украшение" воротником и волосами.

— Ничего, — отведя взгляд, сказала она. А потом снова скривилась и, судорожно всхлипнув, провыла: — Па-а-а-апа нака-а-а-азал, когда я сказала, что не поеду к да-а-ану.

Так как я находилась рядом с ней, обнять рыдающую девчонку было очень легко, что я и сделала, поддавшись внезапно накатившему сестринскому порыву. Ильвиному или... моему? Прижав голову юной родственницы к своей груди, позволила ей орошать соленой водой лиф своего платья, сама же при этом, не переставая, шептала какие-то успокаивающие слова. Мужчины молчали. Оба. Йен больше не хмурился, его лицо напоминало каменную маску мрачного спокойствия.

Тину было жалко. Настолько жалко, что сердце сжималось от боли почти так же сильно, как в тот злополучный день, когда я сдуру зашла в "Лавку чародея" и... очутилась в чужом теле. По всему выходило, что эту не знавшую жестокости девочку ожидала участь Ильвы. Из нее тоже сделают покорную запуганную куклу. И уже не важно, у кого будет ключик: у садиста отца или у изверга мужа. Власть имущие извращенцы! Как же я ненавидела в этот момент обоих.

Потому, наверное, и сказала то, что говорить не собиралась:

— Грэм-риль, я не помню местные законы. Есть ли у совершеннолетней лэфы право опеки над младшей сестрой, как и у их отца?

Глухой удар тяжелого кулака в запертую на ключ дверь заставил меня вздрогнуть. Тряхнув травмированной кистью, рыжий норд спрятал руку за спину, прошипев себе под нос что-то про Итировы кущи. Да что с ним такое-то?! Дня не прошло, а мужика как подменили.

— Так и знал, что она тебя разжалобит, — мрачно проговорил Йен.

Тина, еще сильнее прижавшись ко мне, снова всхлипнула.

— Право-то есть, — немного подумав, начал белокосый риль, — но для общины это создаст лишние проблемы, а мы только-только сгладили ситуацию с тобой, Ильва.

— Пожалу-у-уйста, не прогоняйте меня, я боюсь возвращаться домой, он меня убьет, — не поднимая головы, проныла "сестренка", которую я осторожно поглаживала по волосам, желая успокоить.

— Не убьет, — без тени сочувствия сказал глава нордов. — Младшему дану нужна живая и здоровая невеста без всяких там изъянов в виде шрамов, клейма или отсутствия девственности. Так что ничего с тобой не случится, Тинара Ирс.

— Йен, Грэм, — я немного замялась, подбирая слова. Судя по всему, сегодня был вечер откровений и, тяжело вздохнув, я сказала: — Память у меня восстанавливается плохо, но кое-что я все-таки вспомнила... об Брэд-риле.

— Он тебя бил? — сквозь зубы процедил рыжий, безошибочно догадавшись о том, к чему клоню.

Я кивнула. А гостья, вскинув голову, посмотрела на меня таким странным долгим взглядом, будто пыталась понять: лгу я или нет? Признаться, стало не по себе, и я уже хотела, было, отойти от переставшей плакать девушки, как она снова уткнулась мне в грудь лицом и, буркнув: "Прости, сестренка, я не знала", — затихла.

— Ей нужна защита, — произнесла я то, что следовало.

— И она ее непременно получит, — согласился со мой Йен. — Только не в Стортхэме, а в Рассветном монастыре. Ты ведь знаешь, Ильва, Виа-рилья не отказывает тем, кто нуждается в помощи. А мы, — он взглянул на Грэма, с легкой полуулыбкой слушавшего друга, — предоставим ей охранника, если в том будет нужда.

— Но я не хочу в монастырь! — завопила белокурая рёва, отлепившись, наконец, от меня. — Я хочу остаться с сестрой!

— Она будет регулярно навещать тебя, верно, Ильва? — он сделал ударение на последнее слово, выразительно глядя на меня.

— Конечно, — я благодарно улыбнулась "медведю", понимая, что так будет лучше для всех, включая меня.

— Но я... — вновь попыталась возразить ему Тина, однако мужчина перебил:

— И на будущее, Тинара Ирс: если решишь снова посетить Стортхэм, возьми с собой совершеннолетнего сопровождающего. В противном случае тебя к сестре не пропустят, — добил девчонку рыжий. Вот только на ее заплаканном лице отразилась не обида, а злость.

— Да подавитесь вы своими правилами, уроды! — в сердцах выкрикнула она, став в этот момент похожей на отца, и, повернувшись ко мне, спросила: — Как ты выносишь этих зануд, Иль?!

— Хорошо... выношу, — немного растерявшись, ответила я. — А тебе, мелкая, советую быть повежливее с хозяевами дома, в который ты пришла.

Гостья громко шмыгнула покрасневшим носом, одарила нас всех взглядом ребенка, которому не дали понравившуюся игрушку, и, заявив:

— Вы не запрете меня в монастырь! — начала натягивать на голову капюшон.

— Но, Тина... — я хотела тронуть ее за плечо, однако девчонка отшатнулась.

— А ты, Ильва, предательница! — не скрывая обиды, выкрикнула она. Детская глупость свела на нет всю ее женскую хитрость. — Я думала, ты мне поможешь, а ты... не ожидала.

Я, кстати, тоже не ожидала. Что "сестренка" из заплаканной бедняжки в мгновение ока превратится в такую же зарвавшуюся истеричку, как и ее папаша. Оставалось надеяться, что повышенная жестокость ей по наследству все же не передалась. Хотя, если все же передалась, то ее брак с даном станет просто идеальным союзом. А, может... в том и суть? Вдруг над Ильвой надругались, чтобы расчистить путь этой "золотой" малышке?

Тинара, так и не добившись своего, гордо прошествовала к выходу, где Грэм галантно распахнул перед ней дверь и, выйдя следом, отправился провожать лэфу вниз. А вот Йен задержался. Он немного постоял на месте, словно что-то обдумывая, потом решительно повернул в замке ключ и, подойдя ко мне, сказал:

— Не стоило ее жалеть, Лера.

А я почему-то вздрогнула, услышав из его уст свое имя и, посмотрев на мужчину снизу вверх, ответила:

— Брэд садист, Йен. Я тогда не стала тебе говорить в тире, но... Он избивал свою старшую дочь плетью, а когда не избивал — ею же и ласкал. Это было так...

— Мерзко, — скрипнув зубами, закончил за меня норд.

— И больно, — закусив губу, я вздохнула. — Вот же урод! — А потом, поймав за хвост очередную бредовую идею, скороговоркой выпалила: — Если он истязал Ильву, у меня должны были остаться шрамы. Посмотри, пожалуйста, я расстегну плать...

— Стоп, — норд перехватил мои пальцы, потянувшиеся к пуговкам и, шумно выдохнув, попросил: — Не надо.

— А метка тоже на спине — настоящая, а не тот убогий рисунок, который я для тебя срисовала, — отчего-то добавила я, глядя на его руки, по-прежнему сжимавшие мои ладони. — Только она ниже... шрамов.

Йен не ответил. А я не настаивала. Мы так и стояли рядом в тишине. А запах меда, исходивший от мужчины, смешивался с ароматом цветов, которыми пахла я. Норд чуть поглаживал большими пальцами костяшки на моих руках и молчал. Я же старалась не шевелиться, боясь нарушить неосторожным движением нашу хрупкую близость и такое долгожданное спокойствие. Странно, но рядом с рыжеволосым учителем все мои страхи и сомнения расползлись по закоулкам сознания, а в душе поселилась приятная легкость. Друг... Ну что ж, пусть будет друг.

Обида, темной змейкой скользнувшая в душу после его вчерашнего ухода, растаяла без следа. Мне было приятно, что он все-таки пришел, что поддержал, не дав совершить глупость, и что остался сейчас со мной, а не отправился следом за "сестрицей". Подумав об этой мелкой манипуляторше, я грустно вздохнула и с сожалением нарушила тишину:

— Как думаешь, зачем приходила Тина на самом деле? Брэд подослал?

— Возможно, — отпуская мои ладони, сказал норд. — Но тогда я бы ожидал увидеть на пороге его самого с вооруженной до зубов охраной и несколькими "надежными" свидетелями, которые "видели", как меченые утащили в горы и вторую дочь Ирса тоже.

Я криво усмехнулась, кивнув. Действительно, третий риль Миригора вел себя слишком прямолинейно, самоуверенно и самовлюбленно, а подставы устраивал весьма топорно. Так что, если предположить, что за визитом малышки стоял отец, гости должны были явиться следом за лэфой. А они не пришли.

— Тогда что ей было нужно? — спросила я, задумчиво глядя на кружку с недопитым отваром и на миниатюрный графин рядом с ней.

— Не знаю, — честно ответил Йен. — Разведать обстановку, напакостить тебе, развязать новый конфликт между нами и городскими... множество вариантов, — он отступил на пару шагов назад и, не глядя, опустился в большое кресло. Словно помнил наизусть расположение мебели в этой комнате. — Зато знаю, чего ей точно не было нужно.

— Чего же? — продолжая наблюдать за ним, уточнила я.

— Защиты.

И тут тоже я не смогла не согласиться, потому что рвение юной лэфы поселиться в практически полностью мужской общине, да еще и среди ненавистных обществу изгоев, выглядело странно на фоне предложения перебраться на время под крыло всеми уважаемой Виа-рильи. А уж категорический отказ от монастырской опеки и вовсе навевал подозрения.

— Как она сюда добралась вообще? — спросила я, решительно переставляя пуфик поближе к креслу мужчины. — Одна приехала?

— Одна. Часовой сказал, что сама повозкой управляла.

— И дорогу ведь знает мелкая. Откуда? — садясь рядом с собеседником, я чуть наклонилась к нему, желая положить руку на подлокотник кресла. Йен не отпрянул, и от этого почему-то стало так тепло на душе, что губы сами расползлись в улыбке.

— Многие знают дорогу, Лер, — снова накрыв ладонью мои пальцы, сказал "медведь". — Но не многие отваживаются к нам приехать.

— А она приехала... Видать, сильно надо было. И эта ссадина на ее шее...

— Мало ли есть способов, чтобы получить ссадину? — пожал плечами рыжий и снова начал поглаживать мою кисть, постепенно перебираясь на запястье, где бордовой нитью вился плохо заживающий шрам.

Это оказалось приятно. Слишком приятно! Настолько приятно, что я готова была плюнуть на все и променять удобный пуфик на мужские колени. Поэтому, осознав собственные желания, осторожно высвободила руку, виновато улыбнулась и честно предупредила:

— Если не хочешь быть снова поцелованным, лучше не трогай.

Будь с нами Лааш, он бы точно не оставил без внимания мою реплику, развив из нее целую дискуссию. Но элементаля рядом не наблюдалось, а его напарник не был расположен к обсуждению поцелуев. Тихо хмыкнув в ответ, он благоразумно сменил тему, неожиданно спросив:

— Ты вчера каталась на Фимаре? Верно? Не делай так больше, прошу тебя. Твой жених замечательный парень и хорошо обученный наемник, но порой он бывает безрассудным мальчишкой. Ночью горы опасны.

— Откуда ты знаешь, что... — начала было я, но, запнувшись, прищурилась и тихо поинтересовалась: — Таш разболтал?

Мужчина отрицательно качнул головой.

— Но тогда кто?

Йен указал на мою руку:

— След от зубов керса. Не сложно было догадаться, чьи именно клыки тебя пометили, невеста, — и, немного нахмурившись, добавил: — Укус горного кота долго будет заживать, особенно на твоей нежной коже. Пожалуй, я позову Илиса, чтобы посмотрел.

— Кого позовешь? Зачем? — заволновалась я. — Не надо никого звать, мне с тобой хорошо, — выпалила, не успев вовремя прикусить язычок, и... покраснела. Ну, точно, как юная дева! Вживание в образ прошло на ура, можно было собою гордиться.

— Я всегда буду рядом, — как-то не очень радостно пообещал мне "медведь", поднимаясь, — а Илис просто посмотрит ранку.

— Лекарь ваш, что ли? — дошло, наконец, до меня.

— Не совсем, — загадочно улыбнулся Йен и, заправив мне за ухо черную прядь, коснулся губами макушки. — Сейчас приведу его, познакомишься, — и пошел к двери.

А я так и осталась сидеть, не поднимая ресниц, которые опустила в момент безумно нежного и до обидного целомудренного поцелуя.

— И Лааша приведи, ладно? — попросила, приоткрыв один глаз, когда в замке повернулся ключ. — Я по вам обоим за день жутко соскучилась.

— Лааш отбывает наказание в купальнях, — ответил Йен, чуть заметно улыбнувшись.

— И чем он так провинился? — искренне удивилась я, открыв и второй глаз тоже.

— Излишней болтливостью, — без подробностей ответил "медведь". — Но раз ты соскучилась, приведу и его.

Он вышел, а я продолжала сидеть и гипнотизировать взглядом дверь, машинально потирая пальцем намотанный на здоровую руку шнурок. А ведь Йен не мог его не заметить, но вернуть не попросил. Почему? Чувствуя, что затаившиеся сомнения снова наступают, я встала, взяла со столика графин и залпом допила весь успокаивающий отвар. Противный, но... лишь бы действовало!

Некоторое время спустя...

Когда Йен вернулся в сопровождении еще одного норда и подозрительно молчаливого "солнышка", я была спокойна как танк. Ну, или мне так казалось. Мужчина, назвавшийся Илисом, выглядел странно. Вот вроде и та же мутация, что у всех меченых, но какая-то... идеальная, что ли. Лицо узкое, прямоугольное с гладкой кожей и чувственными губами. Опять же идеальной формы. Глаза чуть раскосые, по-кошачьи хищные и ненормально симметричные. Нос плоский, как и у всех мужчин в Стортхэме, зато ноздри аккуратные и тоже идентичные, словно зеркальные отражения друг друга. На праздновании помолвки я этого норда, конечно, видела, но издалека, потому оценить детали не могла.

— Вот взгляни, — взяв меня за руку, "медведь" показал запястье тому, кого я приняла за лекаря. — Скил с этим ведь может справиться?

Мельком посмотрев на мою ранку, Илис неопределенно дернул плечом и сказал:

— Справится-то без проблем, а вот захочет ли — не знаю.

— Я поймаю для него ришву* на ближайшей же охоте, — сказал Йен, отпуская мою руку.

— Ты не мне обещай, — идеальные губы идеального норда растянулись в идеальной улыбке. — Сам с ним договаривайся, ри.

Дальше произошло то, что заставило мой глаз нервно дернуться. Илис плавным жестом откинул за спину блестящие темно-красные волосы и решительно дернул шнуровку на своей рубахе, открывая в глубоком вырезе мускулистую грудь и верхние кубики идеального пресса. В отличие от женских нарядов, мужчины здесь предпочитали пуговкам и крючкам что-то попроще. Норд же, не испытывая ни капли стеснения, продолжал обнажаться, и я невольно залюбовалась его уверенными движениями и красивым... действительно красивым телом.

— Хватит уже красоваться, — нарушил очарование момента Лааш. — Нечего перед ЧУЖОЙ НЕВЕСТОЙ, — с нажимом на последние два слова произнес он, — своими телесами трясти. Буди проглота! Тебя сюда за этим позвали, Ил.

Я с трудом подавила улыбку. И правда ведь соскучилась по огненному болтуну. Йен только фыркнул, а Илис, равнодушно проговорив "как скажете", стянул с правого плеча рубаху и щелкнул сам себя пальцами под ключицей.

Серая кожа мужской груди моментально взбугрилась, зашевелилась и... превратилась в мордочку, на которой распахнулись два больших глаза и рот, из которого тут же вылетело:

— А? Что? Где? Кушать???

Илис закатил глаза, Лааш плюнул призрачным огнем, а Йен добродушно сказал:

— С добрым утром, Скил, вернее, с добрым вечером.

— Значит, не кушать, — сфокусировав взгляд на "медведе", вздохнула заспанная рожица. — Чего надо, рыжий? — сладко зевнув, спросил элементаль. Странный такой наплечный элементаль, похожий на другие "солнышки" только округлостью своей физиономии.

— Царапину залечить, — не стал ходить вокруг да около Йен.

— Совсем сбрендил, да? — возмутился Скил. — Мужик ты или где? Царапину ему залечить, — проворчал он, прикрывая глаза и, тихо причмокнув, начал вновь растворяться в теле напарника.

— Не мне! — рявкнул мой друг так, что даже я подпрыгнула. Скил же снова выпучился, издал непереводимое "Бррр-уууу-еее-ууу!" и, пожевав губами, уже внятно спросил:

— А кому?

— Ей! — взяв за плечи, Йен вывел меня вперед и поставил перед собой, но рук не убрал, сохраняя тем самым ощущение защищенности.

— Ути-пути, какая хорошенькая! — элементаль довольно прищурился и вытянул губы трубочкой, словно хотел меня поцеловать, я же отшатнулась назад и уперлась спиной в твердое тело норда. Слишком твердое. Каменный он, что ли? — Вкусненькая, небось, — вздохнул странный дух и хищно оскалился, показав два ряда острых зубов.

Я чуть не поперхнулась воздухом от таких заявлений. Но легкое поглаживание по плечу успокоило, вселив уверенность в том, что на корм нагрудным элементалям меня все-таки не отдадут.

— У нее на руке метка керса. Можешь заживить? — спросил Йен-ри.

— А что мне за это будет? — окончательно проснувшись, полюбопытствовал Скил. — Девочку куснуть дадите?

— Нет! — в один голос ответили мужчины, и я тут же прониклась расположением не только к рыжему норду, но и к красноволосому тоже.

— Но хоть чуть-чу-у-уть, — заканючил дух, на что ответил уже Лааш:

— Вот заведет твой напарник невесту, ее и будешь грызть, проглот. А эта... чужая! — огненное "солнышко", судя по репликам, на "чужой" конкретно так заклинило.

— Твоя что ли, рыжий? — скосив глаза на Йена, спросил Скил.

— Таша она невеста, — просветил своего "довеска" Илис, ласково тронув кончиком пальца его крошечный носик. Элементаль муркнул, будто довольный кот, и снова показал клычки, которые недвусмысленно щелкнули. Мужчина, успев вовремя отдернуть руку, продемонстрировал проказнику кулак, на что тот лишь выразительно фыркнул.

— Любимый ученик, значит, женится, — проговорил он, вновь обратив внимание на нас. — А почему меня на свадьбу не пригласили?! — вопросил строго и нахмурился.

— Пригласили, — ответил Илис. — Но первый день ты торжественно продрых, нажравшись ришвы.

— Ум, ри-и-ишва-а-а, — благоговейно протянул элементаль и, подняв взгляд на Йена, потребовал:

— Пять штук к вечеру — и ручка этой лэфы снова будет идеальной.

— А губа не треснет? — возмутился Лааш. — Ему же полдня придется ловить этих тварей!

— Это мое последнее слово, — выпятив нижнюю губу, сообщил Скил.

— Действуй, чудовище, — вздохнул "медведь" и чуть подтолкнул меня вперед, сказав: — Ильва, дай ему свою руку.

— А... — начала было я, но друг перебил.

— Не укусит, — успокоил меня он. — Скил хоть и вредный дух, но слово держит. Верно, Скил? — спросил с нажимом.

— Верно-верно, — пробормотало существо, обнюхивая мое запястье. — Но какая же все-таки она вку-у-у-усная, — простонал он, начиная зализывать мою ранку.

Желание отдернуть руку было очень велико, но я сдержалась. Раз уж Йен готов ради меня убить полдня на отлов каких-то ришв, то побороть свой страх и брезгливость я просто обязана. Поборола, да... и получила в награду совершенно здоровую руку с идеальной кожей без каких-либо намеков на шрам.

— Невероятно, — только и смогла выдохнуть я.

— Еще бы! Я же мастер, — гордо задрав нос, похвастался элементаль.

— Спасибо, — сказала ему, старательно делая вид, что не слышу его реплик, и, посмотрев на мужчин, добавила: — И вам спасибо, большое прибольшое. Мне улыбнулись в ответ и только. — А Фимар меня теперь признавать будет? — вспомнив о серебристом коте, поинтересовалась у них.

— Будет, — успокоил Йен. — Он кровь твою попробовал, запомнил. Это для керсов самое важное в метке.

Я кивнула и тоже улыбнулась. Ощущение прихода "песца" потихоньку отпускало, и мне даже показалось, что жизнь налаживается. Но следующий же день убедил в обратном.

Глава 7

Благими намерениями вымощена дорога в ад

Неприятности в Стортхэме, как я заметила, обычно начинали происходить под вечер. Хотя назвать просто неприятностями то, что случилось в самый разгар девичника, язык не поворачивался. С другой стороны, и девичником назвать наши мрачные посиделки я бы тоже не рискнула.

Мы, то есть женщины общины, расположились в гостевой комнате жилого этажа, которая больше походила на маленький зал. Это напоминало сходку представителей двух враждующих лагерей, встретившихся за столом переговоров. Вот только вместо пачек бумаг, ручек и пепельниц, на белой скатерти стояли столовые приборы и разные блюда, приготовленные Энией и ее командой.

Шел третий день свадебного обряда, и этот день, по обычаям лэфири, следовало весело отмечать. Жены же с амантами (спасибо, вивьер приглашать не заставили!) молча поглядывали друг на друга и ели. Без тостов, без шуток, без разговоров и даже без стриптизера, которых обычно приглашали на подобные торжества мои бывшие однокурсницы. Жаль! Последний пункт наверняка бы разрядил обстановку. А так оставалось уповать только на красивое пение Ким. Без ее чудесного голоса я бы окончательно решила, что эти хмурые лэфы в столь мрачной манере хоронят мою свободную жизнь, а не празднуют скорое замужество.

Где-то через час таких посиделок вино, наконец, подействовало на присутствующих дам, развязав им языки. Вот только реплики, которые нет-нет, да и отпускали женщины в адрес друг друга, больше походили на уколы рапир, чем на веселые шутки. Если б не Милора с Киминой, которые были в обеих компаниях "старшими", мой девичник превратился бы в банальную склоку. Но эти две женщины умудрялись мягко усмирять порывы своих подруг, ненавязчиво напоминая им о теме застолья.

Я же сидела во главе стола в красивом бело-красном платье, потягивала вино, слушала песни вперемешку с язвительными перепалками, и думала о своем. И просидела бы так, наверное, до конца девичника, если бы в комнату не ввалился запыхавшийся норд и не сообщил с порога то, что заставило всех женщин вмиг забыть о конфронтации, подскочить со своих мест и кинуться в мини-лазарет Стортхэма. Всех, кроме меня. Потому что мне там делать было просто нечего.

— Извини, Ильва, — виновато пробормотал вестник, отводя взгляд. — Мы пытались, но... Таша не удалось спасти.

Вилка со звоном упала на пол, но ни я, ни норд, имени которого не знала, даже не вздрогнули. О том, что мой жених погиб, он сообщил в первую очередь, и лишь после добавил, что еще трое ранены и находятся в лазарете. Имен их назвать не успел, едва не сбитый с ног метнувшимися к двери лэфами. То ли они так сильно переживали за всех мужчин Стортхэма, что не пожелали дослушать парня, то ли просто получили веский повод покинуть "вечеринку", которая, в общем-то, уже потеряла свою актуальность.

Я продолжала сидеть за столом, а норд — переминаться с ноги на ногу, стоя у двери. Будь у него шапка, наверняка, комкал бы ее в руках, а так просто сжимал и разжимал пальцы, теребил шнуровку на заляпанной грязью рубахе и молчал.

— Присядешь? — предложила я, понимая, что никуда этот вестник не торопится. Ибо торопиться, судя по всему, ему уже некуда. Парень кивнул и, подойдя к столу, сел с самого края. — Расскажи, что случилось? — попросила, поднимая упавшую вилку. — На вас напали?

Он отрицательно мотнул головой, но вслух не произнес ни слова. Несмотря на внешнее спокойствие, я чувствовала себя ужасно. В то, что жениха, который за эти дни стал по-своему мне близок, больше нет — сердце верить отказывалось. А вот то, что я могу теперь остаться без обещанной нордами защиты, напротив, казалось очень реальным и неотвратимо близким. Холодный липкий страх сгущался надо мной подобно тучам, и в глазах сверкнули первые капли не прошенных слез.

— Таш хотел сделать тебе особый подарок, — наконец-то проговорил гость. Совсем еще молоденький, лет восемнадцать на вид, не больше. Но уже отмеченный тонкими нитями шрамов, змеившихся на лысом виске, который в сочетании с кудрявой шевелюрой походил на деталь прически.

— Подарок, — эхом повторила я, наливая в кубок вина. Руки дрожали: посуда неприятно позвякивала, а темная жидкость частично выплеснулась на скатерть, но я словно не замечала этого. Все происходило, как во сне... в странном кошмарном сне, который так походил на реальность.

— Да, подарок! — с вызовом в голосе воскликнул норд и тут же стушевался, опустил плечи и, как мне показалось, всхлипнул. Но... показалось, да... мужчины ведь не плачут. — Таш задумал это еще с утра. Собрал самых близких друзей и... — парень снова замолчал, уставившись на свои руки, сложенные на столе. Его пальцы подрагивали не меньше моих, и, поднявшись, я протянула ему свой кубок:

— Выпей. Не повредит.

Он бросил на меня благодарный взгляд и залпом осушил сосуд. Потом продолжил рассказ:

— Таш знал, что старшие ему не позволят, поэтому втихую подговорил нас, пятерых, спуститься в подземелья Итиры за синим кристаллом, который заприметил еще на прошлой охоте...

"Безрассудный мальчишка, — всплыли в памяти вчерашние слова Йена. — Ночные прогулки на керсе, опасные вылазки в подземелья — глупые романтические порывы! Да, он такой — безрассудный мальчишка... был".

— Красные ценны, да, но синие очень красивы. Твой жених хотел подарить тебе один из них завтра, в Рассветном храме, Ильва, — продолжал говорить норд.

А я слушала и молчала, мрачно разглядывая багровые пятна на белоснежной ткани стола. Мне... Значит, Таш погиб из-за меня? Проклятье! От понимания, что косвенно являюсь причиной его гибели, становилось только хуже.

— Скажи хоть что-нибудь, Иль! — взмолился парень, явно чувствовавший себя виноватым и за то, что участвовал в рискованной авантюре и за то, что выжил в отличие от моего жениха.

— Как он погиб? — я с трудом узнала свой голос, он звучал слишком глухо и как-то... бесцветно, безэмоционально даже.

— Его утащила вниз орна*.

— Кто? — не меняя тона, спросила я.

— Подземная гадина, — тяжело вздохнув, пояснил собеседник и шепотом добавил: — Трехглавая.

Мы замолчали, каждый думая о своем. Норд, судя по страдальческой мине на его серой физиономии, вспоминал их бесславный поход, а я размышляла над тем, что если тела нет, то, быть может, с диагнозом "мертв" кое-кто все же погорячился? Эту мысль я и высказала вестнику. Но тот, увы, моим энтузиазмом не проникся, хотя и сказал, что Грэм-риль собирает небольшой отряд для поиска. Вот только не Таша, а его истерзанного тела.

— Грэм, значит. А Йен-ри с ним? — спросила парня.

— Учитель отсутствовал весь день, поэтому Таш и торопился с вылазкой. Хотел все провернуть до его возвращения, чтоб не сильно потом влетело, — покаянно опустив голову, признался меченый.

— А сейчас? Где сейчас Йен-ри? — поднимаясь со скамьи, уточнила я, на что норд лишь неопределенно пожал плечами. — Тогда идем к Грэм-рилю! — приняла решение я и, глотнув для храбрости вина прямо из горлышка бутылки, направилась к так и незапертой двери. — Ты идешь или как? — бросила на ходу. — Я не так хорошо ориентируюсь в Стортхэме, чтобы найти главу общины без посторонней помощи.

Норд тяжело поднялся, опрокинув при этом что-то из посуды, но поднимать не стал. Развернулся, вздохнул и с лицом приговоренного, которого ведут на плаху, поплелся следом за мной. Попадаться лишний раз на глаза Грэм-рилю этот уцелевший голубчик явно не желал, но и отказать невесте погибшего друга не мог.

Пока шли вниз, я выспросила про раненых. Оказалось, что пострадали такие же молодые ребята, как и Таш. Пьяные, веселые, безрассудные... они начали праздновать мальчишник гораздо раньше нас, а потом отправились искать приключений на свои нордовские головы. Нашли, идиоты! Но... что же мне-то теперь делать? Как дальше здесь жить? Или не здесь?

Погруженная в мрачные мысли, я вылетела в освещенный факелами коридор, где чуть не столкнулась с очередным нордом. Лимон и мед... а еще запах ветра и капли осеннего дождя на кожаной куртке... Йен! Резко вскинув голову, уставилась на застывшего статуей "медведя", который прижимал к груди маленький деревянный ящичек с прозрачной крышкой.

— Что случилось, Ильва? — спросил рыжий и тут же обратился к моему провожатому: — Почему нет часового на входе? Где вообще все?!

— Таш погиб, ри, — сказал норд с лысым виском, и сундучок выпал из рук учителя, огласив глухим стуком мрачный туннель.

Из-под открывшейся заслонки полезли странные насекомые, похожие на белых крылатых червей. Пользуясь тем, что на них никто, кроме меня, не обратил внимания, диковинные существа шустро расползлись по темным углам.

— Как? — только и смог выдохнуть Йен.

И рассказ начался снова.

Той же ночью в моей комнате...

Я бы хотела провести эту ночь с Йеном. Без всякого пошлого подтекста, без эротических бредней и прочей ерунды. Просто, если бы он был в моей комнате, сидел в кресле или на краю кровати, пил чай или просто молчал, я бы смогла расслабиться и уснуть, поверив в иллюзию защищенности. Но его не было. Рыжеволосый норд, едва вернувшись с весьма утомительной охоты на ришв, снова покинул Стортхэм вместе с несколькими опытными охотниками, не раз спускавшимися в Итировы подземелья.

А я осталась, как и все прочие, ждать новостей в компании мрачной, как туча, Янины. Вот только новости, вернее, те, кто должен был их принести, задерживались. Спать я не могла, разговор с лэфой у нас тоже не клеился, но и отпускать девушку к мужу я, если честно, не хотела. Да, понимаю, что это эгоистично, вот только остаться наедине с собственными мыслями было страшно. И потому предпочитала пить остывший чай, искоса поглядывая на хмурое лицо подружки невесты... бывшей подружки, потому что невеста я теперь тоже бывшая.

— Янина, — позвала девушку, отставляя в сторону чашку. — Скажи, а в этих ваших подземельях... там вообще есть шанс выжить, если попался какой-нибудь твари на зуб?

Она нервно передернула плечами, вероятно, этих самых тварей и представляя, затем немного подвигала бровями, раздумывая, и только потом грустно сказала:

— Не знаю, Иль. Надежда, конечно, есть, но... Я бы на твоем месте готовилась к худшему.

— Думаешь, принесут его тело? — почему-то перейдя на шепот, проговорила я.

— Думаю, ничего не принесут. И хорошо, если сами в полном составе вернутся.

И вот тут меня по-настоящему проняло. Пропажа Таша расстраивала, беспокоила, вызывала чувство жалости и ощущение потери, но не такой большой и важной, чтобы сходить из-за этого с ума. А сейчас в подземельях находился Йен, и до слов Янины я почему-то была полностью уверена, что ни ему, ни другим мужчинам из их группы ничего не угрожает. Они же сильные, опытные, бывалые, как говорят у нас. И вот теперь тревогу словно спустили с цепи. Вскочив на ноги, я принялась мерить шагами комнату, не обращая внимания на удивленный взгляд лэфы, вызвавшейся побыть со мной до возвращения нордов.

— Может, принести успокоительного отвара? — предложила девушка немного погодя.

— Можно, — кивнула я, продолжая двигаться. Так почему-то было легче справляться с паникой, которая тянула свои невидимые лапы к моему горлу. — Янина! — окликнула ее на пороге. Лэфа остановилась и обернулась, ожидая продолжения, и я спросила: — А если с Ташем все плохо, они смогут вернуть в Стортхэм хотя бы Кахиндру?

— Нет, Ильва. Тебе не сказали? Элементали без прямого контакта с хозяином не могут принимать осязаемую форму.

— А невидимкой вернуться она ведь может?

— Невидимкой? — брови девушки встали домиком, а на лбу появились тонкие морщинки.

— Мне Таш говорил, что духи летают и вдали от напарников. И даже могут общаться с мечеными, которые их слышат.

— А, ты про это, — покачала головой Янина. — Да, могут. Но только когда их норд жив. Если один из связки умирает, второй теряет любую возможность хоть как-то контактировать с миром. Бестелесные, безголосые, неспособные влиять на собственную стихию — такими они были до связи, такими становятся и после ее разрыва.

— Понятно, — пробормотала я.

— Иду за отваром? — уточнила лэфа, взявшись за ключ.

— Давай, — улыбнулась я ей и, развернувшись, вновь прошла по комнате.

Дверь тихо закрылась, и воцарилась гнетущая тишина. Полная! Тут даже часов не было, которые могли бы разбавить ее мерным тиканьем. Огонь не потрескивал в камине, ибо давно погас. А мы с Яниной просто не позаботились о том, чтобы разжечь его снова. Каменная пещера, роскошный склеп в черно-алых тонах, комната, в которой я, похоже, застряну надолго!

Свечи, расставленные повсюду, освещали мою мрачную пещеру и меня, застывшую напротив зеркала, в котором отражалась бледная девушка в нарядном бело-красном платье с двумя короткими косичками, удлиненными за счет шелковых лент того же цвета.

Невеста...

Которую снова бросили почти у алтаря. Только на этот раз жених не позорно сбежал, а глупо погиб (хотя лучше верить, что пропал), пытаясь сделать мне приятное. А его учитель, способный пресечь идиотскую задумку на корню, так "вовремя" отсутствовал в Стортхэме. И тоже из-за меня. Проклятье! За что?!

В дверь тихо постучали. Я резко обернулась, приведя в движение складки длинного подола, и метнулась к ней. На пороге стоял мокрый до нитки Йен. С потемневших волос его стекала вода, на коже блестели странные разводы, а сжатые в напряженную линию губы едва заметно подрагивали, словно он хотел, но не решался заговорить. Ему и не надо было. Я и так поняла по его мрачному лицу, что Таш не вернется.

На следующий день...

Когда я проснулась, Йена в комнате уже не было. Вчера, рассказав мне о плачевных результатах их вылазки, мужчина оставил меня на попечение Янины, а сам ушел переодеваться и потом к товарищам, вероятно, обсуждать дальнейшую стратегию поисков. Сдаваться так просто "медведь" не собирался. Да я и не ожидала от него другого. Вот только, несмотря на желание найти и вернуть Таша, от мысли, что Йен продолжит ворошить место, где водятся всякие чудища, становилось тошно. И никакое успокоительное не помогало. Ведь он мой единственный друг в этом мире, единственный близкий лэф теперь, после пропажи Таша.

С другой стороны, такая уж у нордов судьба быть наемниками, охотниками, добытчиками этих чертовых кристаллов, которые ценятся в Лэфандрии подобно нашим алмазам. Переживать за них то же самое, что переживать за земных мужчин, выбравших военную карьеру. К этому привыкаешь, с этим живешь, но... все равно беспокоишься и каждый раз ждешь своего мужа, отца, брата из очередного похода или с затянувшегося дежурства. Так и с мечеными. Это их мир, их жизнь, их дом и их форма заработка. Значит, придется привыкать.

Вернулся Йен уже поздно ночью. В чистой рубашке, сухих штанах и мягких домашних туфлях. Отпустил заметно повеселевшую Янину к мужу и, сев в кресло, посоветовал мне ложиться спать. Я была так вымотана и расстроена, что с благодарностью приняла его предложение. Раздеваться не стала, лишь расстегнула часть верхних пуговиц, чтобы ослабить лиф платья, да так и завалилась в одежде поверх покрывала.

Однако "медведя" это не очень-то устроило. Пришлось, неуклюже ворочаясь, вытягивать из-под себя одеяло и демонстративно в него кутаться, чтобы строгий рыжий дядя перестал, наконец, хмурится. Сам же Йен, погасив все свечи, зажег Лааша и, шепотом попросив его не трепаться, дабы не мешать мне отдыхать, принялся листать какую-то книгу. Библиотека в Стортхэме была хорошая, и я по-прежнему надеялась, что у меня будет шанс познакомиться с ней поближе. Под тихий шелест страниц и не менее тихое хмыканье мужчины, раздававшееся иногда, меня и сморило.

Когда встала, не знаю. Но сильно подозреваю, что ближе к полудню. Все-таки доза отвара, призванного успокоить нервы, была вчера неслабой, да и легла я далеко за полночь. Сменив изрядно помятое платье на одно из тех, что привез мне портной в монастырь, я тщательно расчесала волосы и хотела, было, заколоть их перламутровым цветком, но передумала.

От взгляда на подарок Таша на сердце становилось тяжко. А в голове с новой силой начинали ворочаться тревожные мысли. Жив мой жених или мертв — неизвестно. Но я-то пока точно жива, и хотелось бы таковой оставаться и дальше. Вот только на каких птичьих правах я теперь буду жить в общине — непонятно. Хоть Йен вчера и говорил, что все утрясется, мне по-прежнему было страшно. А еще, судя по заунывному урчанию желудка, я проголодалась!

Заправив волосы за острые ушки, я отправилась обивать пороги Энии. Но не успела дойти до первой лестницы, как была остановлена парой молодых нордов. Причем остановлена не окриком, не предложением поговорить, а наглой плечистой тушей, перегородившей мне дорогу. Попытка обойти этот шкаф с антресолями успехом не увенчалась. Меня просто взяли под мышки, как тряпичную куклу, и отнесли в небольшой тупик, где находилась каменная скамья и один-единственный факел над ней. Но сесть мне никто не предложил. Вместо этого, подавив мою вялую попытку сопротивления, меченый молокосос прижал меня собственным телом к холодной стене и зашептал в ухо:

— Не дрыгайся, детка, и не ори. Все равно тебя никто не услышит. Все заняты, поняла?

Он чуть отстранился, глядя на меня. Пришлось кивнуть.

— Заняты поисками твоего жениха, между прочим, шлюха, — не сказал, а скорее, выплюнул эту фразу второй норд. Он оперся о стену плечом, полностью загородив своей массивной фигурой меня от тех, кто мог спускаться по лестнице. Стало не просто страшно, а очень-очень страшно. Что им стоит свернуть мне по-тихому шею и, посадив труп на скамью, сказать потом, что так оно и было? — Ты, мерзкая тень своего кретина папаш-ш-ши, — продолжал наезжать парень. Он был почти такой же рыжеволосый, как и Йен, но без седины и с длинной косой. — Лучше бы ты и дальше ходила за ним и повторяла, как попугай, что все мы — уроды. Так нет же, шлюха! Тебе понадобилось просочиться сюда, чтобы гадить нам изнутри. Это ты подговорила придурка Таша пойти за кристаллом? Или просто намекнула, как тебе хочется красивую цацку, а наш романтичный идиот сам побежал? Хватит уже строить из себя невинность, шлюха! Признайся, спектакль с потерей памяти и твоим изнасилованием вы с папочкой вместе подстроили.

Он меня ненавидел. Открыто, откровенно, без капли сочувствия или сомнения. Этот парень испытывал отвращение и презрение как к прошлой Ильве Ирс, так и к нынешней, считая меня виновной в гибели одного из своих. Ну, конечно же! Ведь проклятый кристалл Таш пытался достать именно для невесты. И то, что он напился перед этим и пошел в опасное место с такими же юнцами, — тоже, судя по всему, было моей виной.

— Я не... — попыталась вставить хоть слово в свое оправдание, но была резко оборвана.

— Заткнис-с-сь, шлюха, — прошипел беловолосый "шкаф", прижимавший меня к стене и, захватив на мгновение губами мочку с клеймом, демонстративно облизнулся. — Тебе никто право голоса не давал, вивьера.

— Но...

Следующий поцелуй достался губам. Жестокий, влажный... противный. Я отчаянно задергалась, пытаясь отбиться. Но это напоминало сражение со скалой. Твердое тело парня казалось непробиваемым камнем. А до уязвимых частей мне из такого положения было не дотянуться. Поцелуй не кончался, зато кончался воздух. В груди начал разгораться пожар, и я брыкалась уже не от брезгливости, а из желания выжить.

— А ну отпустили ее, сосунки! — громкий мужской голос прозвучал как команда. И оба моих обидчика, резко отпрянув, вытянулись по струнке. Вот только испуга или раскаяния на их лицах не было. — Еще раз увижу что-нибудь подобное, — зло прищурившись, проговорил Керр-сай, — заставлю три дня подряд драить керсарню. Усвоили, детки? — выделив интонацией последнее слово, поинтересовался брюнет.

Оба норда кивнули, не проронив ни звука.

— Тогда пошли вон! И чтоб до вечера из тренировочного зала не выходили, — проворчал им в след мужчина. — Нечего слоняться без дела и лапать чужих баб.

В другой бы ситуации я на "бабу" обиделась, сейчас же готова была расцеловать заместителя Грэма за своевременное вмешательство. О чем по глупости ему и сообщила.

— Так за чем дело стало? — вздернув темную бровь, спросил норд. — Давай же! Благодари! — и развел в стороны руки в приглашающем жесте.

Я постояла немного, восстанавливая дыхание, подумала, потом подошла и, привстав на носочки, чмокнула наклонившегося ко мне мужчину в подбородок, после чего сказала:

— Спасибо!

— Этого не достаточно, — "обрадовал" меня он и, подхватив, тоже прижал к стене так, чтобы наши лица находились на одном уровне. — Вот теперь... целуй по-нормальному, маленькая лгунья.

— Почему лгунья?! — совершенно не желая ни с кем больше целоваться, воскликнула я. — Тогда во время помолвки назвал и сейчас опять... Я не лгунья, понятно?

— Лгунья, — сладко улыбнулся мне норд. — Меченая и одержимая лгунья, в которой от былой Ильвы Ирс только тело. Скажешь, я не прав?

— Скажу, что мне больно, — пробормотала мрачно. Керр-сая я почему-то боялась гораздо меньше тех озлобленных юнцов. Хотя от его рассуждений паника и поднималась. — Отпусти, я должна идти.

— Куда? — прошептал мне в губы мужчина. — Разве ты еще не поняла, что шастать одной по Стортхэму для тебя теперь опасно?

— Я есть хочу, — призналась, едва не всхлипнув. — Очень!

— Понятно, — сказал Керр-сай и, подарив мне дразнящий своей легкостью поцелуй, шепнул на ушко: — В расчете! — после чего поставил меня на пол, поправил платье и предложил свой локоть. — Пошли, отведу тебя вниз под охраной... мышка.

Тем же днем...

Сердобольная Эния, бормоча под нос: "Совсем довели бедняжку", подкладывала мне на большую тарелку все новые и новые вкусности. Это напоминало шведский стол, с той лишь разницей, что выбирала кусочки блюд не я, а их создательница. И каждое она предлагала мне не просто попробовать, а обязательно съесть, иначе ее величество королева кухни непременно обидится.

Вот я и жевала, сидя на высоком деревянном стуле, придвинутом к свободному краю длинного стола. Запивала стряпню лэфы компотом, категорически отказавшись от вина. После недавнего инцидента голова мне требовалась чистая, без всяких намеков на опьянение. От нехватки воздуха я не умерла, теперь же ребром встал вопрос, как не умереть от обжорства. Решение пришло само. И на этот раз в образе не умника Керр-сая, а его непосредственного начальника, над плечом которого переливалось серебром хмурое "солнышко".

— Поела? — не размениваясь на приветствия, спросил беловолосый норд и нагло утащил из моей тарелки еще нетронутый пирожок. Пронаблюдав за тем, как выпечка исчезает во рту мужчины за два коротких укуса, я невольно сглотнула и только потом сообразила кивнуть. — Вот и славно, маленькая лэфа! — подарил мне широкий оскал норд. — Пойдем.

— К-куда? — отчего-то испугалась я. Слишком уж странным мне показался такой неожиданный интерес главы общины к моей скромной персоне. Уж не вещички ли собирать он меня зовет, чтобы отправить пинком на выход?

— Узнаешь.

Я продолжала сидеть. Не потому, что решила заартачиться, просто ноги как-то сами онемели, не желая подчиняться приказам хозяйки. Грэм, вздохнув, покосился на своего элементаля. Тот тоже вздохнул и сказал:

— Да объясни ей уже ситуацию, пока не перепугал девку до полусмерти своими загадо-ш-ш-шными интонациями, — насмешливо коверкая слова, протянул дух.

Я снова сглотнула, стараясь ничем не выдать излишнюю остроту собственного слуха. По спине пробежал холодок тревожного предчувствия. Что-то будет... точно будет... вот прямо сейчас и начнется! И зря Йен считал, что все скоро наладится.

— Короче, так, Ильва, — начал норд, в упор глядя на меня. — Таш погиб. Вчера был найден медальон с портретом его матери, с которым мальчик не расставался никогда, и кровь. Много крови. Фимар, бросившийся искать хозяина, тоже пропал. Тел нет, хотя это как раз понятно — орна тварь хищная, она жертвы не для души ловит, — я сцепила в замок пальцы, стараясь унять тем самым их дрожь. — Это всё очень тяжело для тебя, девочка, я понимаю, прости, — немного смягчился риль, но тут же добавил: — Однако теперь твой статус в Стортхэме не определен, а клеймо на ухе и давняя вражда нордов с лэфири Брэд-риля могут привести к печальным последствиям. Керр сказал мне, что случилось на лестнице... — в голосе мужчины проскользнули виноватые нотки, будто он сам участвовал в том кошмаре. — Проблема в том, маленькая лэфа, что такое может повториться снова.

— Но почему?! — воскликнула я. — Ведь моей вины в том, что Таш... — и замолчала, потому что последнее слово категорически отказывалось слетать с языка. Есть вина, есть! Не будь меня здесь, не ринулся бы этот молодой мужчина совершать никому ненужные подвиги.

— Никто тебя и не обвиняет, Ильва, — сказал Грэм-риль, ободряюще хлопнув меня по плечу. Ладонь у него была большая и тяжелая, я даже чуть прогнулась под ее весом, но мужчина не придал этому значения. — Просто некоторые ищут крайнего, а ты — отличный кандидат на эту роль. Знаешь, что делал твой отец? — Я отрицательно мотнула головой, хоть и подозревала, что ничего хорошего. — Приказывал своим лэфири устраивать засады на молодых меченых, которые не могли еще дать полномасштабный отпор нападавшим. Организовывал подставы и прочие мерзкие вещи. Это тихая негласная война, Иль. Он гадит нам, мы, порой, отвечаем той же монетой ему. Хотя официально у Миригора со Стортхэмом взаимовыгодное сотрудничество. И вот ты — дочь Брэд-риля, теперь живешь у нас. Понятно, что далеко не все смотрят на это одобрительно. Пока был жив Таш, ты находилась под его защитой. Никто бы не посмел тебя обидеть. Сейчас же... — блондин, поморщившись, замолчал.

Кухня с его появлением незаметно опустела. И только суп в большой кастрюле тихо булькал, нарушая воцарившуюся тишину.

— Будут обижать, значит, — не столько спросила, сколько констатировала я факт.

— Будут загонять, — нехотя пояснил норд. — Как дичь на охоте. Кто-то из желания обладать, другие из стремления отыграться за поступки твоего отца, а третьи, просто, чтобы не остаться в стороне. Видишь ли, у меченых все органы чувств развиты больше, чем у людей: обоняние, зрение, слух. В нас есть что-то от хищников, Ильва. Выбирая добычу, мы идем по ее следу, пока не поймаем. А конкуренция, ко всему прочему, вызывает дух соперничества, который пробуждает азарт. На тебя не сегодня-завтра начнется охота, маленькая лэфа. И если одни будут звать в аманты, то другие предпочтут доказать всем, что дочь Брэд-риля настоящая вивьера. И я вряд ли смогу это безумие остановить.

— И что ты предлагаешь, Грэм-риль? — в горле пересохло, и я, взяв со стола компот, сделала глоток. — Собирать сумку и валить подальше как от Миригора, так и от Стортхэма?

— Можно и так, — пожал плечами мужчина. Сегодня его длинные волосы были заплетены не в две, как обычно, а в одну косу, перевязанную по всей длине черной лентой. Символ траура? Нет? Без разницы!

— А остаться в качестве помощницы Энии мне нельзя? На нее ведь никто не охотится. И она вам всем очень полезна. Я тоже люблю готовить... — договорить не решилась, заметив, как удивленно поднялась белая бровь норда. Ну, да, да... видать, дочери старейшины такие увлечения по статусу не положены. С другой стороны, ей и садистские экзекуции не положены, но были же!

— Тебе не сказали? — блондин чуть улыбнулся и стащил из моей тарелки второй пирожок, который с удовольствием съел.

— Что именно?

— Эния дочь меченого. Она здесь под его защитой.

Сразу вспомнился тот старик, что помогал пухленькой лэфе на кухне, наверняка, он и есть. Что ж, за кухарку можно было порадоваться, за меня же — впору поплакать.

— Что мне делать, Грэм-риль? — не стала ходить кругами я.

— Выбрать тамана. Он сможет защитить тебя как от притязаний других нордов, так и от твоей вездесущей родни.

— А если Таш все-таки выжил? И вернется?

— Уйдешь к нему, если захочешь, или останешься с таманом. Аманты в плане выбора свободны... до определенного предела, — пожал плечами белокосый, а дух его откровенно скривился. Похоже, метания любовниц между мужчинами были здесь не в новинку, и особого энтузиазма они не вызывали.

— То есть ты предлагаешь мне стать амантой? — зачем-то уточнила очевидное я.

— Да.

— Почему же не женой? Ведь раньше ты настаивал именно на свадьбе, — спросила, снова приложившись к кубку с компотом.

— Потому что по традициям лэфири есть срок траура, в период которого невеста, потерявшая жениха, не можешь снова выйти замуж.

— Сколько? — спросила сухо.

— Год. Была бы женой — три.

— А амантой эти ваши традиции становиться не запрещают?

— Наши традиции, Ильва, наши, — Грэм так странно улыбнулся, делая акцент на "наши", что мне подумалось: и этот в курсе. Про метку, про то, что слышу элементалей, про всё. И, даже если самому вычислять некогда было, то заместитель непременно поделился мыслями. А значит, может использовать информацию как козырь, если начну артачиться.

— Хорошо, — смахнув со лба выступившую от напряжения капельку пота, проговорила я. — А есть ли гарантия, что тот, кого выберу в таманы, согласится им стать.

— Без сомнения. От молодой симпатичной лэфы в своей постели ни один норд не откажется.

— Даже если эта лэфа дочь Брэд-риля?

— Даже так. Хотя лучше всё же выбирать из тех, кому от твоего отца не перепало.

— Я уже выбрала, — призналась тихо.

— Серьезно? — сделал вид, что удивился, Грэм.

— В Стортхэме было всего двое мужчин, которым я доверяю. Остался один. Выбор очевиден, — как можно нейтральнее произнесла я.

— Боюсь тебя разочаровывать, маленькая лэфа, но Йен не сможет стать твоим таманом, — вздохнув, сказал блондин.

И почва уплыла из-под ног. Если бы я не сидела, то непременно упала бы, а так лишь сильнее навалилась на стол, чувствуя прилив мерзкой слабости. Не сможет... Но... как же так? Я могла подписаться на жизнь с Ташем: он знал Ильву, и пусть вряд ли был так безумно в нее влюблен, как расписывала мне его сестрица, но всё же. А вот ткнуть пальцем в небо, выбирая из кучи незнакомых монстров того, чьей постельной грелкой я стану — увольте!

Лучше уж и правда бежать, как советовала тетя Грэта. Милая такая черноволосая лэфа, по которой с ходу и не скажешь, что она сестра близнец Брэд-риля. И все же что-то общее у них было. В лице, в жестах, в улыбке. И это что-то заставляло меня "закрываться" от женщины, которая искренне сочувствовала моей беде. Даже предлагала помочь с отъездом, если я все-таки решусь. Неужели пришло время... решиться?

— Почему не может? — все же нашла в себе силы спросить я.

— Потому что упертый дурак! — Грэм стукнул кулаком по столешнице так, что я подпрыгнула вместе со стулом. — Извини, — тут же повинился он. — Просто пойдем и выберем тебе другого норда. Подходящего по возрасту и по другим параметрам.

— Это по каким же? — возмущение взбодрило, и я, недовольно сопя, воззрилась на блондина.

— По разным, — уклончиво ответил он. — И не смотри на меня зверем, маленькая лэфа. Это всё для твоего же блага. Ты для нас пока что чужачка, от которой неизвестно чего ждать. И, если хочешь стать полноправным членом "стаи", слушайся меня.

— А если не хочу? — прищурилась я.

— Тогда напомни мне выделить тебе провожатого до Миригора. Хоть ты и не совсем наша, но отправлять маленькую лэфу с котомками одну я все же не стану. Мы ведь не звери, Ильва.

"Разве?" — мелькнуло в голове, но вслух я это не произнесла. Побоялась спровоцировать белокосого "не зверя". Понять его политику было можно, принять — сложнее. Особенно сейчас, когда дело касалось меня.

В дверь кухни тихо поскреблись и тут же получили от Грэм-риля, по-хозяйски устроившегося за столом, разрешение войти. Скользнувшая в помещение Эния, сочувственно глянув на меня, метнулась к кастрюле. А явившийся следом за ней Керр-сай, подойдя к нам, спросил:

— Ну, что? Она уже готова стать моей амантой или еще кочевряжится?

Челюсть у меня не отвалилась только потому, что подбородок уже лежал на сложенных локтях. То есть весь этот разговор был затеян, чтобы толкнуть девушку, только вчера потерявшую жениха, в объятия темноволосого гада? Не ожидала от Грэм-риля. А как же выбор? Или все это лишь слова?

Керр... Я одарила его довольную физиономию убийственным взглядом. Меня раздражало в нем все. От двусмысленных полуулыбок до этой дурацкой челки, скрывавшей лоб. А имя... В нем так и хотелось заменить первую букву на парную согласную. Уверена, что этому господину новая вариация подошла бы значительно лучше прежней.

— Притормози, Керр-сай, — осадил зама блондин. — Я обещал ей право выбора.

— А, ну если обещал, то, конечно, — откровенно ухмыльнулся темноволосый. — Там Зир с Фэбом после недавнего общения с нашей маленькой лэфой просто жаждут ее внимания. Да и другие ребята, не занятые на заданиях и не ушедшие с Йеном, в тренировочном зале сейчас. Идем выбирать... — он облокотился на стол и, наклонившись ко мне, выдохнул в лицо: — Мышка.

Я моргнула, отпрянув. И действительно ощутила себя трусливым серым грызуном, готовым забраться под веник и там дрожать до возвращения "медведя", об отсутствии которого мне только что прямым текстом сообщили. То, что назревало сейчас, вызывало панику. Ведь не зря они это затеяли, когда Йена нет. Он, наверняка бы, что-нибудь придумал, чтобы оградить меня от поспешной смены статуса с невесты на аманту. Нет у меня в Стортхэме друзей... а такими темпами и не будет! Что же делать?

— Кстати, вот... письмо из Миригора принесли, — повернувшись к рилю, сказал Керр-сай. — Куча печатей на конверте и гонец знакомый — из свиты Брэда. Остался сидеть в повозке, ожидая ответ.

Я напряглась еще больше. Паника уже не поднималась, она откровенно душила, мешая нормально дышать. Последний глоток холодного компота... выдох... вдох... уже чуть легче. А Грэм так медленно распечатывает письмо, так долго читает и так выразительно хмурится... И снова сердце пропускает удар, а душа проваливается куда-то в пятки. Не могу так больше. Не железная я.

— Что-то про меня? — не выдержав, спросила его.

— Угу, — качнул беловолосой головой норд и поморщился. — Тебя требует к себе младший дан в качестве второй жены. И его, как мне думается, не остановит ни траур, ни традиции.

— У вас допускается двоеженство? — шокировано пробормотала я.

— У нас нет, а у данов — вполне. Вторая жена все равно, что наложница. Просто называется по-другому. Так что... решай. К предложенному мною выбору теперь добавился еще один пункт. Дан хоть и скотина порядочная, но он богат, и после смерти отца будет управлять всей дандрией, а это власть, деньги и многое другое.

— Не нужна мне власть! — вскипела я. — И деньги нужны лишь для того, чтобы жить, не побираясь. Не хочу я замуж. И амантой быть не хочу. Но если так надо, чтобы получить защиту Стортхэма от Брэд-риля, дана и прочих, выберу тамана, — решительно сказала я, обведя взглядом обоих мужчин и притихшую у плиты кухарку. — Только сначала посоветуюсь с Йеном, кого выбирать.

Крышка от кастрюли со звоном упала на пол, и Эния, бормоча извинения, бросилась ее поднимать. Грэм-риль встал со стула, размял плечи, после чего произнес самым, что ни на есть, будничным тоном то, от чего у меня задрожали колени:

— Нет, Ильва, ситуация изменилась, — "обрадовал" он. — Гонец ждет ответное послание, и мы не можем тянуть с ним до вечера. Либо ты идешь, собираешь вещи и отправляешься к дану. Либо мы идем все вместе в тренировочный зал, где сейчас занимается молодежь, и выбираем тебе тамана.

К приятелю Брэд-риля, о садистских замашках которого так красочно рассказывала Тина, я не хотела сильнее, чем к молодым нордам. Но сообщить об этом присутствующим так и не успела, потому что Керр-сай, схватив за руку, просто стянул меня со стула и потащил к выходу из кухни, повторяя на ходу:

— Время, время, мышка! Ты еще должна успеть всех забраковать и вернуться к самой подходящей кандидатуре — моей. У нас ведь так много общих тайн, — многозначительно шепнул он, обернувшись, и снова продолжил тянуть меня вперед по коридору. — Заставлять ждать посыльных не очень вежливо, правда? Так что поспешим, мышка... поспешим...

Грэм-риль шел позади нас и даже не пытался остановить своего зама. Сговорились, гады! Ну и ладно, ну и выберу... Илиса с его зубастой тварькой, например! Всяко лучше озлобленных малолеток и самоуверенного сая.

В тренировочном зале...

Я откровенно тянула время. Чего ждала? Сама не знаю. Но продолжала разглядывать семерых нордов, которых мы там застали, едва ли не под лупой. Илиса среди них не было. Его, как охотно сообщил мне Керр, не было в Стортхэме вообще, ибо он вместе с Йеном пошел по третьему кругу шерстить ту часть Итировых подземелий, в которой пропал Таш, потому что Скил, как выяснилось, не только ранки зализывать умеет, но еще и след по крови взять может. По третьему, хм... Значит, рыжий норд возвращался и снова отчалил? Вот же засада! Как все не вовремя.

Кусая губы, я придирчиво рассматривала парней. Все не старше двадцати пяти. Страшные, как и положено меченым, и не в меру молчаливые. Были тут и Зир с рыжеволосым Фэбом, который недавно обвинял меня в смерти Таша и пытался уличить в подрывной деятельности, развернутой в тылу их скромной общины.

Этих двоих я изучала особенно скрупулезно, интересуясь наличием мозгов и физической полноценностью, ибо сомневалась и в том, и в другом. Парни злились, сверкали глазами, почему-то косились на Керр-сая, но при этом молчали как рыбы. А меня так и подмывало сказать им какую-нибудь гадость. Настроение с панического сменило вектор на язвительно-веселое — зажатая в угол, я, как и положено будущему члену их серой "стаи", начала "показывать зубки". В конце концов, отсюда мне суждено было выйти амантой, которая автоматически попадет под защиту своего тамана. Так что ему с недовольными потом и разбираться.

Остальные кандидаты в мои покровители тоже восторга не вызывали, но и явной антипатии к ним я не испытывала. Особенно мне приглянулся один светловолосый норд, который, как только им всем объяснили, что они ни с того ни с сего превратились в потенциальных таманов с перспективой на долгую семейную жизнь, сказал, что это неправильно, и учитель такое не одобрит. На что Керр предложил ему помолчать в тряпочку, если не хочет вылететь из списка.

Парень поджал губы и, одарив меня осуждающим взглядом, отвернулся. А вот я, наоборот, начала все больше к нему приглядываться. Ведь если он такой же принципиальный, как Йен, то, может, удастся договориться и, завязавшись на время, потом тихо-мирно разойтись?

— Гир хороший следопыт, любитель отбивных с кровью и секса втроем, а иногда и вчетвером, он вообще парень любвеобильный у нас, — заунывным голосом перечислял мне "достоинства" кандидатов проклятый сай, нависая при этом над ухом. — Вилар игрок и дебошир, думаю, ты понимаешь, что он тоже тебе не подходит, мышка. Гайнар в принципе неплох, но...

Я не слушала. Просто стояла, чуть дергала ухом, словно пытаясь скинуть с него "лапшу", и задумчиво смотрела на нордов. Все разные и... такие одинаковые.

— Ну, хватит! — оборвал монотонную речь зама белокосый. — Мы уже битый час здесь торчим, а толку никакого. Ильва! — окинув меня мрачным взглядом льдисто-голубых глаз, проговорил мужчина. — Ты определилась?

— Никак не получается. Все такие... — я выразительно посмотрела на Зира с Фэбом и, вздохнув, исправилась: — почти все мужчины здесь совершенно замечательные. Но ты ведь понимаешь, Грэм-риль, я только что потеряла жениха...

Спектакль не прокатил. Белокосый нахмурился сильнее и угрожающе прошипел:

— Не выбереш-ш-шь сама, выберут тебя.

— Это как же? — пряча за удивлением испуг, спросила его.

— По жребию!

Оп-па... а о таком раскладе я как-то не подумала. Плохо! То есть либо к дану, либо к таману, угу. Вот только откуда у меня такое стойкое предчувствие, что в жеребьевке победит именно Керр? Слишком он спокоен и самоуверен... ох, не к добру.

— Ну, что, мышка? — спросил темноволосый, наклонившись. — Долго еще будешь тянуть кота за хвост? — я представила мелкого грызуна, вцепившегося в вышеупомянутую кошачью часть, и фыркнула. — Смейся-смейся, — едва слышно прошептал мужчина. — Смех — это хорошо. Даже когда он отдает истерикой.

Бросила на него косой взгляд, пытаясь прочесть эмоцию. Но на его сером лице по-прежнему блуждала странная полуулыбка, а красно-фиолетовые глаза безмятежно смотрели на выстроившихся в линию кандидатов. И почему-то пришла мысль, что он имеет над ними достаточную власть, чтобы приказать отказаться от меня в случае выбора.

А еще невольно закралось подозрение: а не был ли тот инцидент на лестнице спланированным? Ведь на фоне двух озлобленных дебилов спаситель брюнет предстал в очень выгодном свете. Это, по идее, должно было и как следует напугать меня, и добавить ему очков в конкурсе потенциальных таманов — два зайца одним выстрелом. Вот только зачем тогда весь этот балаган, инициатором которого был... Грэм?

Повернув голову, я посмотрела на беловолосого норда. Он был серьезен, мрачен и раздражен. Из-за меня? Из-за Керра? Или почему-то еще?

— Назови имя, Ильва, — встретив мой взгляд, приказал риль.

— Чье имя? — раздался за спиной до боли знакомый голос. И я, крутанувшись на месте, развернулась к двери, чтобы радостно воскликнуть:

— Йен! — и тут же восхищенно добавить: — Какая киса!

"Медведь" не просто вошел в зал, он въехал в него на огромной черной керсе, по лоснящемуся меху которой были рассыпаны серебристые пятнышки. Зеленые глаза ее хитро щурились, длинные усы чуть подрагивали, когда кошка принюхивалась. В том, что она девочка, сомнений почему-то не возникало. Но... КАКАЯ девочка! Размером с лошадь, и при этом настолько грациозная и красивая, что аж дух захватывает. Наездник же выглядел значительно хуже: растрепанный, мрачный и злой. Над правым плечом его яростно полыхал Лааш, над левым скромно переливался серебром Грог.

— Явилс-с-ся, — пряча улыбку, прошептал Грэм, но я, стоявшая неподалеку, услышала и, обернувшись, даже немного опешила. Блондин как-то вдруг весь расслабился, перестал хмуриться, и даже ледяные глаза его чуть-чуть потеплели.

Так, стоп, я что-то не поняла, или он весь этот цирк с выборами устроил не для меня и даже не для Керр-сая, а именно для одного рыжего упертого дурака, который слишком задержался с прибытием на "представление"? А... если бы я кого-нибудь все-таки выбрала? Или этот их жребий выбрал бы меня? Или таким образом разозлившийся на друга Грэм решил наказать опоздавшего?

— Вы что здесь устроили? — переведя взгляд с меня на остальных, спросил Йен.

— Я честно его пытался не пускать, — притворно вздохнул каменный элементаль.

— Врет! — возмущенно прошипела пустота рядом с Керром и, как только он раскрыл ладонь, над ней тут же проступили очертания его духа — золотистого, яркого, словно сотканного из лучиков света. — Он сам за ним и слетал!

Темноволосый одарил своего риля нехорошим таким взглядом, на что тот развел руками, не его, мол, инициатива была. Тоже врал. Это поняла даже я, чего уж говорить о Керр-сае.

— Расслабься, Йен-ри, дыши глубже, ничего страшного тут не происходит. Всего лишь смотрины потенциальных таманов для Ильвы.

— Ты совсем больной, Керр-сай? Так и не отказался от этой бредовой идеи, да? — как-то очень мягко поинтересовался рыжий норд, слезая со своей черной "кошки" и подходя к нам. Вернее, ко мне, чтобы привычно встать за спиной и положить на плечи руки, без слов обещая защиту. — Ее жених только вчера пропал. И я очень надеюсь, что не навсегда. Скил взял след, он ведет на нижний уровень подземелий... Вот только мы так и не спустились туда, потому что до меня дошли крайне неприятные новос-с-с-ти, — перейдя на злое шипение, закончил фразу мужчина.

— Шли бы лучше в подземелья, — сказал ему темноволосый, который, к моей великой радости, перестал, наконец, быть таким необоснованно довольным. — Пользы бы точно было больше.

— Грэм-риль, ты-то как все это допустил? — не удостоив заместителя ответом, Йен обратился к его начальнику.

— Маленькой лэфе нужна защита, а мне нужна жена для одного из вас, — пожав плечами, сказал белокосый. — Если ты отказываешься взять ее амантой, пусть выбирает другого.

Судя по довольно отчетливому звуку за моей спиной, "медведь" скрипнул зубами и, крепче стиснув мои плечи, словно боялся отпустить, произнес:

— Я просил тебя дать ей время.

— Обстоятельства изменились.

— То есть?

— Письмо вот от Брэда пришло. Требуют Ильву к дану.

Я запрокинула назад голову, желая взглянуть на реакцию Йена.

— Что за бред? — хмуря темные брови, спросил он и, посмотрев на меня, успокаивающе улыбнулся. — Какое еще письмо и почему от Брэда, если ее требуют к дану?

От него пахло кожей, ветром и пожухлой листвой, но даже сквозь этот яркий аромат улицы проступали медовые нотки с лимонной кислинкой. Сама не зная почему, я поглубже втянула носом воздух, и только после этого вернула голову в прежнее положение.

— Не знаю, — дернул плечом блондин. — Спроси у гонца, он возле парадного входа уже час ответа дожидается.

— Никто там ничего не дожидается, — мрачно проговорил "медведь", — дай посмотреть?

Вытянув из-за пазухи слегка помятый конверт, Грэм-риль протянул рыжему послание. Повертев его в руках, показав Лаашу и пару раз перечитав, Йен перевел взгляд на Керра и зло поинтересовался:

— Твоя работа?

— Не понимаю, о чем ты, — прикинулся невинной овечкой сай. Хотя какая с него овца, баран он... вернее, козел! Жаль, не рогатый. Элементаль его, хищно щерясь золотыми лучами, зло поглядывал на нас. Но страшно мне больше не было.

— Какие еще каверзы подстроил? — не желая вступать в дискуссию по поводу подлинности письма, спросил рыжий норд.

Мне очень хотелось узнать, фальшивка оно или нет, но влезать в разговор мужчин я не стала. Потом обо всем расспрошу Йена, когда он станет-таки моим таманом. Ведь он станет, правда? На этот раз я повернулась, чтобы посмотреть на него. Пусть только попробует не стать!

— Ты страдаешь излишней подозрительностью, ри, — нагло ухмыльнулся Керр-сай, складывая на груди руки. — И ты еще меня называл больным?

— А нам уже можно вернуться к тренировкам? — подал голос тот самый светловолосый парень, который мне приглянулся из семерых кандидатов. — Или фарс с выборами тамана еще не закончен? — с едва уловимой иронией полюбопытствовал он. А умный мальчик, да. И смелый, раз в разговор старших вмешаться не побоялся. Не зря я его приметила.

— А как же выборы? — возмущенно засопел Зир.

М-да, а этот не умный, но, к сожалению, очень сильный, и рот у него слюнявый. Фу! Я невольно скривилась, вспомнив поцелуй на лестнице.

— Выбор-р-ров не будет! — рявкнул Йен. — Вернулись все к своим занятиям! — и народ послушно начал разбредаться.

— Почему не будет? Потому что ее выбрал ты? — раздраженно щурясь, спросил Керр.

— Потому что его выбрала я!

В громком девичьем голосе, прозвучавшем в зале, я не сразу узнала свой собственный, а когда узнала, то почувствовала, что окончательно и бесповоротно краснею под перекрестными взглядами всех присутствующих. Ну что за дурная реакция? Ведь могла бы сделать лицо кирпичом и сказать, что это просто деловое решение, и ничего личного.

— Ха! — чему-то явно обрадовался Керр-сай. — Ты выбрала его, мышка? Его? — мужские губы растянулись в неприятной усмешке, не предвещавшей ничего хорошего. — Он не заведет аманту, ему уже предлагали. И знаешь, почему он отказался? — я вздернула бровь, ожидая ответа.

— Пр-р-рекрати! — рявкнул Йен и сжал мои плечи еще сильнее, даже немного больно стало. Да что же там за скелеты у тебя в шкафу, рыжий?

— Ну, почему же? Раз вы тут друг друга выбрали, почему бы не рассказать ей правду? О том, как ты убил свою аманту, благородный наш ри, — со злой торжественностью провозгласил брюнет. А Йен... он руки с моих плеч убрал.

Тишина, повисшая в зале, была гробовой. Даже лязганье мечей, едва вернувшихся к спаррингам нордов, как-то резко прекратилось. Я стояла, слушала тяжелое дыхание "медведя" за спиной и гулкие удары его сердца, глядя во все глаза на победно улыбающуюся скотину с говорящим именем, в котором ошиблись первой буквой. Ну и черт с тобой, сай! А потом тишину нарушил громкий выкрик все того же умно-смелого мальчика:

— Шлюхой была эта Агира последней, туда ей и дорога!

"Злой мальчик", — мысленно добавила я в копилку его характеристик, затем медленно повернулась и, глядя на рыжего снизу вверх, спросила:

— Расскажешь? — На скулах его заходили желваки, взгляд потемнел, брови сдвинулись. — Сейчас или потом? — Йен замер, глядя на меня, как на ненормальную.

А я нормальная, правда! Просто поверить в то, что этот мужчина, который помогал все это время и защищал меня, которого по-прежнему ценят и уважают в общине, и который готов сутки напролет шерстить опасные подземелья в поисках друга — жестокий тиран и убийца, у меня не получалось.

— Это был несчастный случай, — проговорил, наконец, рыжий норд.

— Убийство! — стоял на своем Керр.

— Так несчастный случай или убийство? — чуть прищурилась я.

— А если и убийство, то что? — вступил в разговор молчавший до этого Грэм. — Передумаешь с выбором?

Я посмотрела на Йена, потом на риля, и честно ответила:

— Нет.

Это стоило сказать хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на ставшую вмиг кислой физиономию Керра.

— Ну, вот и решили всё. Можно расходиться, — довольно улыбнулся белокосый. — Договор на свадьбу по завершении траура подпишите вечером. Я сам подготов...

— Нет, Грэм, — оборвал блондина "медведь", а мое сердце замерло в предчувствии его отказа. Неужели после всего, что здесь сейчас произошло, он так со мной поступит? — Никакие договоры мы вечером подписывать не будем. И принуждать Ильву становиться амантой на второй день после пропажи жениха — тоже, — сказал мужчина, прижимая меня к себе. Я благодарно вздохнула, спрятав пылающее румянцем лицо на его груди. Отказал. Но мягко и из благих намерений. Было грустно, но не обидно, и я даже смогла улыбнуться, согреваясь в его объятьях.

— Без чьего-либо покровительства она не останется в Стортхэме! — встал в позу Грэм.

— Я буду ее покровителем, — спокойно ответил Йен.

— Это как же? — снова влез в разговор скользкий сай. — Удочеришь ее, что ли? Хотя, судя по вашей разнице в возрасте...

— С этого дня Ильва станет моей нар-ученицей, — перебил его рыжий. — И если хоть волос упадет с ее головы... я вызову на поединок... любого из общины.

— Но, Йен-ри! — обиженно воскликнул умно-смело-злой парнишка. — Ты обещал взять первым учеником меня, когда Таш закончил подготовку. А теперь отдаешь это место какой-то сопливой девчонке. Да она же и нож-то в руках не держала, не говоря о мечах!

— Прости, Эйдар, так надо. Потерпи всего пару месяцев до начала зимы. С первым снегом я возьму в нар-ученики тебя, а Ильву, если нам так и не удастся отыскать Таша, попрошу стать моей амантой. Ну, а в случае ее отказа, я лично отвезу свою бывшую нар-ученицу туда, куда она захочет перебраться из Стортхэма.

Тишина после произнесенных им слов длилась где-то с минуту. После чего мы с Грэмом практически в один голос спросили:

— Зима? — белокосый.

— Нар-ученица? — я.

А потом громко и внятно почти на весь зал в исполнении Лааша прозвучало:

— Ф-ф-фух, ну, наконец-то... дозре-е-е-ел!

Глава 8

Почти спокойная жизнь Стортхэма

Как выяснилось, тренировочный зал в Стортхэме был далеко не один. Ниже уровнем, аккурат напротив купален, в которые меня обещали отвести после первой тренировки, располагались два полигона для воспитания "юных бойцов", оборудованные пугающим, по моему скромному разумению, инвентарем. Высоченные лестницы, канаты, узкие бревна, лежащие поверх каменных столбов... кольца, висящие на цепях... выбитые в каменном полу ямы, заполненные странной булькающей жижей, и крутые каменные уступы, имитирующие опасные участки горной тропы, — все это встретило меня в "малом зале", где обычно разминались нар-ученики опытных нордов.

Эдакий "детский городок" из фильма ужасов. Мрачный, страшный, неприступный. И, если бы я сама не напросилась начать тренировки, дабы хоть как-то отвлечься от нервного ожидания, которое изводило меня со вчерашнего вечера, — развернулась бы на пороге и убежала в свою красно-черную комнату дальше пить Милорин отвар. С утра в малом зале было пусто. И от этого, наверное, он казался мне еще более пугающим. Здесь "разогревались" только избранные, а их на данный момент в Стортхэме насчитывалось всего трое: печально известный мне Зир — подопечный Керр-сая, незнакомый мне Лорг, которого на смотринах не было, ну... и, собственно, я. Остальная молодежь, прежде чем приступить к спаррингам в помещении наверху, разминала мышцы на похожей площадке еще большего размера, располагавшейся за стеной.

В обязанности Йена, носившего к имени гордую приставку "ри", в основном входило натаскивать молодняк, доводя боевые навыки еще "необстрелянных" ребят до приемлемого уровня и объясняя им тонкости предстоящей профессии. Потом уже подготовленных для следующей ступени учеников разбирали старшие меченые и где-то с полгода активно "муштровали", оттачивая мастерство будущих охотников. Несмотря на то, что работа наемниками тоже пользовалась среди нордов большой популярностью, основной доход все же приносили вылазки в Итировы подземелья. А туда без специальной подготовки и знаний соваться было крайне опасно.

— Ну? Так и будешь стоять столбом, или хотя бы пойдешь осмотришься? — не особо церемонясь, поинтересовался мой временный учитель.

Почему временный? Все просто! После вчерашнего представления "медведь", приставив ко мне своего будущего нар-ученика, который именно из-за меня получил вынужденную отсрочку, отбыл обратно в подземелья, где осталась поисковая группа. Правда, перед этим успел еще схлестнуться с Керр-саем и потолковать с Грэм-рилем. И если первый в результате перестал на время ухмыляться, ибо мешали сильно разбитая губа и сломанный нос, то второй, напротив, довольно хмыкал каждый раз, как видел меня, что слегка настораживало, но лезть с вопросами к рилю я не рискнула.

Сам же Йен, хоть и получил от темноволосого ответный "подарок" куда-то в область виска, сильно побитым не выглядел. А вот уставшим — да. И все равно он ушел, прихватив с собой вернувшегося с задания Люля. Ушел, потому что не мог иначе. А я осталась под опекой умно-смело-злого мальчишки, которого очень скоро достало мое хождение по комнате, сопровождаемое тяжелыми вздохами и бесконечными вопросами: "Не вернулись? Нет? А может, сбегаешь и спросишь еще разок?"

В конечном итоге он притащил мне какие-то потертые штаны не очень большого размера, детскую рубаху и ремень, которым следовало все это закрепить на теле, после чего предложил начать разминку без Йена. Как доверенное лицо ри, право проводить эту самую разминку со мной парень имел, хоть и сам числился пока что простым учеником. И вот я стояла, смотрела на нордовскую "полосу препятствий" и думала о том, что к характеристикам Эйдара следует добавить еще одну — мстительный мальчик!

— А ты уверен, Эйд, что мне следует начинать обучение именно здесь? — уточнила я, начиная медленно обходить нагромождение местных "тренажеров".

— У тебя есть другие предложения, нар-ученица? — не без издевки спросил собеседник.

— Ну, может, лучше какой-нибудь комплекс простых упражнений? Для начала...

— Можно и упражнения, — охотно согласился норд и, кивнув на довольно гладкий каменный пятачок посреди тренировочной "полосы", куда больше походившей на "подкову", сказал: — Тридцать взмахов руками, затем тридцать приседаний, тридцать отжиманий, трид... хотя нет, — светловолосый мучитель откровенно скривился, окидывая меня насмешливо-презрительным взглядом. — После тридцати такая сопливая девчонка, как ты, не встанет. Придется тащить тебя потом наверх и слушать до возвращения Йена твои стенания. Не-е-е, не вариант. Пять отжиманий! Пошла, давай! Вперед! — и так он эти последние слова рявкнул, что я, подпрыгнув на месте, и правда рванула выполнять приказ. Пять не тридцать, такое мне в прошлой жизни легко давалось.

В прошлой, м-да. Как показала практика, тело Ильвы к физическим нагрузкам было настолько непривычно, что хоть плачь. И если приседания с разминкой плечевых суставов прошли вполне сносно, то на третьем отжимании я благополучно рухнула на каменный пол и, пробормотав что-то невнятное, прикрыла глаза. Эйдар издал обреченный стон и, подойдя, присел рядом со мной на корточки, после чего спросил:

— И за что мне такое наказание?

— Это не наказание, — не открывая глаз, промямлила я. — Это доказательство повышенного доверия твоего учителя.

— Ты-то доказательство? — хмыкнул "мстительный мальчишка".

— Ага, — чуть улыбнулась я, продолжая нагло валяться. Пол тут почему-то был теплый и вполне себе чистый, лежать на нем оказалось даже приятно.

— А, по-моему, ты именно наказание и для Таша была, и для Йена стала, и мне вот теперь тоже перепало, — беззлобно "приласкал" он и, отвесив мне легкий подзатыльник, скомандовал: — Вставай, лентяйка! Работа ждет, — после чего ехидненько так добавил: — А то сам подниму за шкирку и отправлю в одиночку знакомиться с во-о-он тем участком разминочной "полосы".

— Это с каким? — неуклюже поднимаясь, спросила я.

— С тем! — указал он на ряд цепей с кольцами, которые висели в паре метров над булькающей лужей. — Разок в ней искупаешься, сутки чесаться будешь.

— Мило, — пробормотала я и, вспомнив его слова, уточнила: — А есть вариант познакомиться с этой "пыточной штукой" в компании?

— Ага, — кивнул норд, пакостно улыбаясь. — В моей.

— Знаешь, Эйд, — задумчиво почесав подбородок, протянула я. — Женщины — существа слабые, но очень пугливые, поэтому, если нас припрет, цепляемся за мужиков получше кошек. Так что чесаться потом... будем тоже в компании. Понял намек?

Вместо ответа парень заржал. Потом хлопнул меня по спине, сказав что-то одобрительное, придержал, когда я от этого хлопка чуть снова носом в пол не улетела, и, виновато улыбнувшись, сказал:

— Прости, Ильва, не рассчитал. Хилая ты какая-то, непривычно. Ну, ничего, недельку тут потренируешься и научишься твердо на ногах стоять.

— Лучше бы я научилась быстро от чужих рук уворачиваться, — проворчала в ответ.

— Тоже вариант, — согласился мой временный учитель. — Даже лучший при твоей комплекции, — потом взял меня за руку и, потянув к первой лестнице ужасного сооружения, добавил: — Так и быть. Сегодня начнем просто с экскурсии.

— А купальни? — торопливо идя за ним, напомнила я.

— И туда заглянем. Хочешь помыться?

— Да не мешало бы. Все-таки уже пятый день тут... живу.

— Организуем, — улыбнулся мне норд. Не зло, не мстительно, и даже не пакостно.

"Ну, значит, все-таки поладим с мальчишкой", — с воодушевлением подумала я.

А спустя час так называемой "экскурсии", во время которой меня заставили на себе опробовать все "аттракционы" этого "тренировочного парка", а потом еще и тряпку с ведром всучили, потребовав вымыть за собой рабочую зону, я поняла, что умно-смело-злому мальчику хана. И пусть физически он не в моей весовой категории, но достать этого гада чисто женскими уловками, пока он, выполняя приказ Йена, будет сторожить меня в комнате, мне-таки точно удастся.

Впрочем, после того, как, закончив уборку, я оказалась на территории купален, мстительные планы в отношении парня заметно поблекли. Это место, как и говорили лэфы, походило на просторную пещеру с множеством наполненных водой углублений, каждое размером примерно от двух до пяти метров в диаметре. На стенах стройными рядами висели привычные факелы, по периметру помещения стояли скамьи, а в глубине красовалась невысокая полукруглая перегородка, украшенная незатейливым декором.

— Особо стеснительным — туда, — указал на нее Эйдар.

— А не особо? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Любая купальня на выбор, — сказал норд. — Вода в них постоянно обновляется, чистится водяными элементалями и нагревается до комфортной температуры огненными.

— А если дух каменный, как у Грэма, или вообще наплечный, как у Илиса?

— Здесь в порядке очереди круглосуточно дежурят по три элементаля: воздух, вода и огонь. Они и обслуживают купальни, — пояснил экскурсовод.

— А хозяева их тоже дежурят? — оглядываясь по сторонам в поисках затаившихся нордов, спросила его. Парень усмехнулся и, откинув со лба светлую челку, сказал:

— Нет.

— Но разве ваши духи могут пользоваться своей стихией без присутствия напарника? — удивлению моему не было предела, любопытству — тоже.

— Здесь могут.

— Почему?

— Близость Итировых подземелий, видимо, так влияет, — не совсем уверено ответил Эйдар. — Ты знаешь ведь... духи родом оттуда. Хоть и не любят об этом распространяться. И когда у элементаля появляется связанный с ним напарник, существо-невидимка начинает обретать силу, форму, власть над стихией. Но все это возможно только лишь в присутствии норда или в подземельях и рядом с ними при условии, что связь с напарником не разорвана.

Я кивнула, принимая его теорию. И тут же снова задала вопрос:

— А как вы здесь все моетесь? Лэфы, норды...

— По расписанию, — хмыкнул мой гид. — Есть женские дни, есть мужские, есть смешанные. Тогда ширма и требуется, в общем-то. Ну, или если парочке охота поплескаться в одной "луже" вдвоем.

— Кхм, — выдала странный звук я и снова вернулась к сбору информации: — А сегодня какой день? — разглядывая помещение, спросила Эйдара.

— Смешанный.

— А народ тогда где?

— Обычно позже подтягивается, так что поспеши, если не хочешь купаться в компании.

— Я по любому пойду за перегородку, — сказав это, направилась к декорированной стене. Вернее, за нее.

Огороженный закуток был куда уютнее остальной территории. Здесь даже полотенца на скамьях лежали. И куст какой-то в кадке рос. Причем не только рос, а еще и цвел вовсю, несмотря на отсутствие дневного света.

— Выбирай себе "лужу" пока, а я мыло принесу и для волос что-нибудь тебе подберу, — сказал Эйдар. — Подожду потом за перегородкой, пока ты тут булькаться будешь.

— Погоди, — остановила его, тронув рукой воду в ближайшей купальне. — Холодная!

— Сейчас нагреют, — пообещал парень. — Раздевайся, я быстро, — и сбежал, бросив меня одну.

Наверное, где-то рядом располагалось что-то вроде каморки дежурного, где коротали свободное время элементали и хранился запасной набор банных принадлежностей. Потому что как-то по-другому объяснить скорое явление Эйда с кучей одинаковых флаконов в руках и в компании трех призрачных "солнышек" я не могла.

— На вот, выбирай, — сгрузив добычу на широкую скамью, пропыхтел норд. — У нас вообще-то каждый своим пользуется, но если вдруг забывают, есть эти. Открой, понюхай. Что глянется, оставь, остальное верну на место.

Я села и принялась поочередно откручивать крышечки у продолговатых бутылочек и вдыхать аромат их содержимого. Элементали тем временем готовили мне ванну. Все, кроме белого, который, по словам Эйдара, должен будет высушить меня после купания. Голубой заставлял воду двигаться, распределяя тепло, а рыжий, так похожий на Лааша, распластался на дне и, вместо того, чтобы затухнуть, расправил свои огненные лучики во все стороны. Я так мысленно и прозвала эту троицу: фен, фильтр и кипятильник.

— Слушай, Эйд, — спросила между делом парня, присевшего рядом, — а у твоего духа какая стихия?

— Свет.

— Как у Керр-сая?

— Не-е-е, — протянул норд. — У него вредный Рил, а у меня спокойная Свейла.

— Девочка? — почему-то обрадовалась я. — А покажешь?

— Потом. Давай уже, выбирай! А то закопалась в эти Итировы тюбики и сидишь тут, как какая-нибудь... — он не договорил, отвернувшись.

— Кто? — прищурившись, спросила я.

— Аманта! — отчего-то зло "выплюнул" Эйдар.

— Ну, хорошо хоть не вивьера! — криво усмехнулась я, вспомнив о своем клейме. Его, кстати, мой временный учитель демонстративно не замечал, что приятно радовало. — Не любишь амант вообще или одна конкретная так насолила? — выбрав настой с ароматом, похожим на мятный, я принялась закручивать остальные.

— Не важно, — буркнул светловолосый бука.

— Отказала тебе, да? — не унималась вредная я.

— Что-о-о?! — возмущенно воскликнул мальчишка и, уставившись на меня чуть раскосыми зелеными глазищами, прошипел: — Как раз наоборот. Она жаж-ш-ш-ш-ждала моего внимания, — я недоверчиво вскинула бровь, а он продолжил: — А заодно и внимания всех остальных особей мужского пола в общине старше шестнадцати лет. Ну, или почти всех. И особенно привлекали ее почему-то женатые.

— И как на это реагировали жены?

— Нормально реагировали... пару раз разнимать пришлось, чтобы потом не обивать порог Илиса и не просить Скила лечить их расцарапанные лица.

— Это из-за нее аманты и жены Стортхэма не ладят? — предположила я.

— Как тебе сказать... они всегда прохладно относились друг к другу, но Агира играла не последнюю роль в том, чтобы периодически доводить прохладные отношения до точки кипения, это да.

Услышав имя бывшей аманты Йена, я как-то вся подобралась, села прямо и даже плечи расправила. Потом медленно отставила в сторону последний закрытый флакон и, внимательно глядя на собеседника, проговорила:

— Ты ее поэтому вчера шлюхой назвал?

— Да.

— Но разве аманты не могут менять таманов по своему желанию? — голос мой почти не дрогнул, но кто бы знал — скольких усилий мне это стоило!

— В том-то и суть, Ильва! — запустив пальцы в свои светлые волосы, парень чуть взлохматил их, потом зачем-то дернул за короткую прядь на виске и только после этого произнес: — Она не хотела менять тамана. Эту стерву более чем устраивал Йен-ри. Но при этом она без конца изменяла ему, как последняя шлюха. Просто для удовольствия, понимаешь? А потом возвращалась к покровителю клянчить деньги и подарки. Твар-р-рь! — рыкнул Эйдар и замолчал.

— И за это он ее убил? — шепотом спросила я, нарушая повисшую паузу.

— Нет!

— А...

— Не убивал он ее, кто бы что там не говорил, понятно тебе, нар-р-р-ученица? — завелась моя "нянька" не на шутку, и мне бы заткнуться, пока он меня в "лужу" для этой цели не макнул, да где там! Любопытство так и подмывало задать еще один, но очень важный вопрос:

— А любил?

Эйдар растерялся. Он моргнул, потом еще раз и еще. Пожевал губами, снова дернул себя за волосы, и только потом расщедрился на ответ:

— Без понятия. Но терпел он ее точно.

— Красивая была? — видя, что парень успокаивается, поинтересовалась я.

— Очень. Безумно красивая и молодая тварь. И соблазнять умела не хуже обученной вивьеры. А еще подливать мужикам в напитки настой гильяна, чтобы башку сносило наверняка. И сколько не пытались ее на подобном подловить, эта скользкая гадина всегда выкручивалась. Хотя ловили тоже не очень-то усердно. Многих услуги бесплатной шлюхи очень даже устраивали. А у некоторых и лишний повод поддеть всегда спокойного ри появлялся. Агира ведь его на десять лет моложе была. Вот и намекали, что он ее типа не удовлетворяет. Козлы! — парень сплюнул, получив за это неодобрительный взгляд белого элементаля и его тихое шипение:

— Не с-с-сори, Эйд. Не у себя в комнате. — Но никто не обратил на него внимание.

— И Йен терпел? — ужаснулась я.

— Терпел, — мрачно подтвердил Эйд. — Он вообще мужик терпеливый. Несколько раз пытался ее послать, правда, так эта притворщица такие сцены закатывала... Пол— Стортхэма собирала на свои слезливые завывания и заверения в вечной любви к учителю. Мне кажется, он соглашался с ней остаться больше для того, чтобы прекратить ее жуткие концерты, нежели из жалости. Хотя... сама его спросишь, когда вернется, — давая понять, что разговор на эту тему закончен, норд встал, шустро сгреб ненужные флаконы в охапку и, уточнив у вынырнувших элементалей, что все готово, велел мне лезть в воду. Сам же пообещал посторожить снаружи, чтобы меня не потревожили.

Забавно, но купание в Стортхэме, несмотря на странный интерьер и прочие характерные для этого мира моменты, очень напомнило мне мытье в ванной. Только более большой и комфортной. Впрочем, разлеживаться в каменной чаше я не стала. Вдруг народ набежит за водными процедурами? Оно мне надо?

Быстро помыв голову и ополоснув разгоряченное недавней "экскурсией" тело, выбралась из маленького бассейна и получила от белого элементаля порцию теплого воздуха. Он почти полностью высушил мое нижнее белье, снимать которое побоялась в первую очередь из-за метки. Заметно посвежевшая, я со вздохом принялась натягивать старую одежду, коря себя за то, что не прихватила сменное платье.

Зашнуровав ботинки, презентованные мне Эйдаром вместе с вещами, взяла со скамьи полотенце и как следует промокнула волосы, почти не тронутые духом воздуха. Прическу "я у мамы вместо швабры" получить не хотелось, поэтому я и отказалась от парикмахерских услуг "фена" без функции ручной регулировки. Когда вышла из-за перегородки, сразу же наткнулась на Эйдара, терпеливо дожидавшегося меня.

— Хм, шустро ты, — одобрительно хмыкнул он и насмешливо добавил: — Настоящая нар-учиница.

— Не издевайся, — отмахнулась я. — Все же понимают, что это обучение — фикция. Пройдет два месяца и... — я замолчала.

— Что так грустно? — тон парня по-прежнему был веселый, но что-то в нем неуловимо изменилось. — Передумала становиться амантой учителя? — а от последних слов и вовсе повеяло колючим холодом.

— Тебе честно или красиво-уклончиво ответить? — я сузила глаза, глядя на своего спутника.

— Оба варианта можно? — ухмыльнулся он. — Любопытно.

— Не твое дело, — сказала я.

— Это было честно или уклончиво? — подняв брови, спросил он.

— А... два в одном, — довольно улыбнулась я и весело ему подмигнула.

— Ладно, принято! — усмехнулся Эйдар. — Провела меня, мелкая. Так и быть, засчитаем. Но учти, если обидишь учителя...

— Да как я его обижу-то?! Кто он, и кто я.

— Ты сопливая девчонка, с которой он пылинки сдувает. Будущая аманта! И, если...

— Успокойся, Эйд, — оборвала я его. — Специально не обижу, а от случайностей никто не застрахован. Йен для меня самый близкий лэф в Стортхэме, — призналась честно и, решив, что звучит это немного странно, добавила: — После пропажи Таша.

— Надеюсь, его найдут, — вмиг растеряв всю веселость, проговорил норд.

— Надеюсь, — эхом отозвалась я, хотя уже точно знала, что при любом раскладе замуж за него не пойду, потому что не он мне нужен. И если раньше было почти все равно, с кем связывать жизнь, лишь бы получить защиту. То теперь... все изменилось.

Немного позже...

— Значит, ты тоже думаешь, что Зир с Фэбом по его приказу мне ту западню устроили?

— Уверен. Один его нар-ученик, второй будущий нар-ученик. Так какие тут могут быть сомнения?

Мы шли с Эйдаром по коридору и в полголоса обсуждали Керр-сая и его ребят. Вокруг не было ни души: норды в это время вообще редко слонялись по Стортхэму, предпочитая первую половину дня тратить либо на тренировки, либо на другие не менее важные дела. Лэфы же обитали в основном на жилом этаже, и встретить их внизу можно было лишь в определенные часы, связанные с походом в обеденный зал, в купальни или на вечернюю прогулку.

Заглянув в тренировочный зал и выяснив, что Йен и другие норды до сих пор не вернулись, мы отправились наверх. От отсутствия новостей было не по себе, но меня немного обнадежили слова Эйдара, который сказал, что иногда охотники торчат в подземельях по несколько дней и только потом возвращаются с добычей домой. Они, мол, опытные и сильные. Не подставятся так по-глупому, как нетрезвый молодняк.

Воспоминания о Таше хорошего настроения не добавили, и я сама решила сменить тему: начала расспрашивать своего временного учителя о том, как следует поступать, если меня снова зажмут в углу. Орать или бить куда? Ну, должны же и у меченых быть какие-то слабые места на теле, в которые можно ударить, пользуясь эффектом неожиданности. Оказалось, что все как у людей почти: уши, глаза, виски, то, что ниже пояса и еще точка под челюстью. Вот только бить куда-либо с моими-то силенками норд не советовал. Сказал, что только хуже сделаю. А потом добавил, что никто меня больше не тронет, потому что нар-ученик почти так же неприкосновенен, как и аманта. Вот так, слово за слово, беседа и текла.

Рядом, подсвечивая нам путь, летела спокойная как удав, Свейла. Вот уж точно — флегматичное существо! Золотистое красивое "солнышко" с мордочкой, на которой без труда читалось: "Ушла в астрал, по пустякам не тревожить!" Искоса наблюдая за ней, я спросила Эйдара о том, какие еще есть элементали в общине, на что получила список из семи слов: вода, земля, огонь, воздух, камень, тьма и свет. А на вопрос: к чему же из перечисленного относится Скил — смешок и ответ:

— К телу, — реагируя на мой непонимающий взгляд, парень пояснил: — Скил уникален. Ему подобных в Стортхэме нет. И он этим бессовестно пользуется.

Нашу познавательную дискуссию пришлось прервать, когда на лестнице показалась фигура Керр-сая. Норд уверенно шагал нам навстречу, и надежда, что он просто пройдет мимо, таяла на глазах.

— Гуляешь со своим ручным щенком, мышка? — преграждая мне дорогу, полюбопытствовал темноволосый.

"Ручной щенок" недовольно рыкнул, но от ответных "любезностей" удержался. Вместо этого он почти вежливо проговорил:

— Пропусти, сай. Ильве надо сменить одежду после тренировки.

— О! Так это была тренировка? — деланно изумился скользкий гад. — А я думал, она просто купаться ходила, — протянув руку, он хотел ухватить меня за влажную прядь, но я резко отпрянула, и пальцы мужчины промахнулись. — Лучше бы меня позвала, маленькая лэфа. Я б тебе и спинку потер, и массаж сделал... после тренировки.

— Слушай, Керр-сай, — шумно выдохнув, начала я. — Скажи честно, что тебе от меня надо, а?

— Честно? — мужчина хотел подарить мне свою фирменную улыбку, но разбитая губа не позволила. Чуть скривившись, он потрогал ее кончиками пальцев, после чего сказал: — Тебя.

— Это понятно. Не понятно — зачем? — не испытав от его ответа ничего, кроме глухого раздражения, уточнила я.

— А зачем мужчинам нужны женщины? — изобразил "искреннее" изумление сай.

— Понятия не имею, зачем мужчинам нужны ЧУЖИЕ женщины, — пожав плечами, с вызовом проговорила я, и тут же поймала одобрительную улыбку Эйдара.

— Ты ничья, Ильва, — снисходительно посмотрев на меня, сообщил темноволосый.

— Нет, Керр-сай, — покачав головой, ответила ему. — Я чья-то... да не твоя.

Присутствие светловолосого норда придавало мне смелости, а наглость сая, предпочитавшего играть грязно — злости.

— Это мы еще посмотрим, — он все-таки ухмыльнулся, и поджившая, было, губа снова треснула, выпустив наружу капельку грязно-красной крови. Мужчина смахнул ее и демонстративно посторонился, галантным жестом предлагая нам следовать дальше. — Ри настолько скучен, что ты сама от него сбежишь ко мне, мышка. Как бегала и Агира.

Эйдар, не успевший сделать и пары шагов, зашипел, реагируя на последнюю реплику Керра. И я даже испугалась, что он вернется, чтобы разбить саю вторую губу. Но мальчишка сдержался. И правильно. При видимой стройности на фоне остальных нордов, Керр обладал такой же, если не большей силой, как и остальные. А еще опытом и тягой к грязным трюкам.

— Пошли, — дернув остановившегося парня за рукав, сказала я. И мы пошли. Молча. Но долго я не выдержала и, как только за поворотом показалась дверь моей комнаты, со стоном протянула: — Ну, почему-у-у? Почему он не дает мне прохода, а?

— Потому что ты под опекой Йен-ри и... потому что дочь Брэда, — мрачно ответил мой провожатый.

— Так, — снимая с шеи ключ, проговорила я. — А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее.

В моей комнате...

Мне не хватало часов. Обычных настенных часов со стрелками и мерным тиканьем, которое делало бы тишину не такой невыносимой. Еще не хватало окон, чтобы смотреть на осенний пейзаж, потягивая остывший травяной чай или просто стоя напротив омытого дождем стекла. Но больше всего мне не хватало Йена. А он, зараза, по-прежнему не возвращался. И сколько бы ни говорил Эйдар про длительные походы нордов в подземелья Итиры, я все равно нервничала. На то, что Таша найдут, уже почти не надеялась, зато очень боялась, что сами спасатели вляпаются в не менее ужасную историю. И что тогда будет со мной?

Окинув мрачным взглядом ненавистный красно-черный интерьер, невольно передернула плечами. "Расколоть" Эйда оказалось не так и сложно. Я просто спросила его в упор, не эту ли комнату занимала в свое время Агира. И он, немного поюлив, подтвердил мне то, что я подозревала и сама. Как все-таки символично вышло, что будущая аманта Йена живет в комнате его бывшей. Символично и мерзко. До сжатых кулаков, до глухого рыка, вырывающегося из груди вместе со вздохом... до желания разнести весь этот милый интерьерчик в щепки.

— Еще отвара? — предложил наблюдавший за мной "нянь".

— А из ушей не полезет? — мрачно пошутила я, намекая на то, что второй графин за вечер — это уже перебор.

— Ну, ты такая бледная, — замялся парень. Он сидел в том самом кресле, которое занимал позапрошлой ночью "медведь", и это меня почему-то тоже злило.

Все злило, вообще все! И никакой успокаивающий напиток не помогал. Хм... может, Милора специально его развела, чтобы не случилось передозировки?

— Спать хочешь? — снова заговорил Эйд.

— Нет.

— Есть?

— Нет.

— Почитать что-нибудь?

— Нет.

— А в лоб?

— Не... Что?

— В лоб, говорю, дам сейчас, соплячка вредная! — вскочив с насиженного места, рявкнул парень. И я как-то сразу вспомнила, что он умно-смело-злой мальчик, а не моя личная нянька. — Какая ты нар-ученица, если не можешь совладать с собственными эмоциями?!

— Ты тоже не всегда можешь, — вернула обвинение ему. — Керра в коридоре чуть не покусал.

— Чуть не считается, — он подошел и сел рядом со мной на кровать, после чего развернулся ко мне и сказал: — Давай.

— Что тебе давать? — не поняла я.

— Высказывайся давай, — я вздернула бровь, и он, вздохнув, продолжил: — Что тебя так беспокоит, что злит? Пока держишь все это в себе, оно будет разъедать тебе душу, а если поделиться со мной...

— Пф-ф-ф, — я сдула упавшую на лоб прядь волос и криво усмехнулась. — Тоже мне! Психолог доморощенный.

— Кто?

— Не важно, — отмахнулась от мальчишки. — А вообще, знаешь, ты прав. Меня действительно бесит... этот напыщенный интерьер, к примеру. Все эти рюши, банты, кружева и прочая черно-алая муть. И матрас я хочу жесткий, а не дурацкую перину, в которую проваливаешься, как в гамак. А от мысли, что на этой кровати она... — я брезгливо скривилась и, недолго думая, пересела в освободившееся кресло.

— И что ты предлагаешь? — почесав светлый затылок, спросил Эйдар.

— Хм... — я задумчиво потерла кончик носа, окидывая кровожадным взором окружающую обстановку. — А у тебя топор есть?

— Хм, Ильва, — парень странно на меня покосился. — А может, что-нибудь менее... радикальное? Вещи-то в чем-то хранить надо будет, пока новую мебель не привезут.

— Я неприхотлива, — легкомысленно отмахнулась от него, а на краю сознания мелькнуло, что, может, рецепт отвара Милора и не меняла, и у меня как раз наступил тот самый вышеупомянутый передоз. И выражается он в чрезмерной раздражительности.

— Хочешь, я поговорю с Грэмом, чтобы тебя в гостевую комнату переселили? — немного помолчав, проговорил Эйдар.

— А эта останется тут как музей Агиры? — я с ненавистью посмотрела на кровать, на которой еще недавно вполне нормально спала. — Нет, хочу остаться здесь и все тут переделать на свой вкус.

— Учителю не понравится... — пробормотал парень, прикрыв рукой лицо.

— Что пос-с-сягаю на дом-музей его ненаглядной аманты? — зашипела я, зло щурясь.

— Что я дам тебе в руки такую опасную игрушку, как топор, — чуть улыбнувшись, сказал Эйдар. И только сейчас я поняла, что этот мелкий пакостник меня откровенно провоцирует. Ну, точно пс-с-сихолог! Гад серомордый! Хотя и не скользкий, как тот же Керр-сай.

Кстати, о нем...

После того, что рассказал про заместителя Грэм-риля Эйдар, мое отношение к нему словно разделилось на две части. С одной стороны, мужик явно заслуживал уважения тем, что делал для общины. Именно он обычно улаживал всевозможные спорные ситуации, находил выгодных заказчиков и даже пару раз лично встречался с эйданом Лэфандрии, чтобы окончательно узаконить право нордов на Стортхэм и близлежащие горные территории. Энергичный, хваткий, сильный... он считал нордов не уродами, а высшей расой, искренне гордился своей меткой и от остальных требовал как минимум уважения к себе, что благотворно влияло на заниженную самооценку изгоев.

С другой стороны, Керр был из тех самоуверенных типов, которые прут напролом в достижении своей цели. И что бы он не захотел, всегда получал желаемое. А однажды в погоне за каким-то неизвестным трофеем темноволосый норд схлестнулся с отцом Ильвы, имевшим виды на тот же предмет. Что именно они не поделили, Эйд не знал. Но после той истории и без того враждебно настроенный Брэд-риль стал делать откровенные выпады в сторону общины меченых, и всеми правдами и неправдами пытался разорвать взаимовыгодное сотрудничество Миригора и других городов с нордами. Керр-сай, впрочем, отвечал ему той же монетой.

После всего, что я узнала от Эйдара, мне становилось понятно, почему он жаждал наказать бедную Ильву, не выходя из стен местного борделя. О причинах же его дальнейшего поведения я могла только догадываться. Былая ненависть ко мне сменилась повышенным интересом и жаждой обладания. И если интерес можно было объяснить догадкой сая о иномирном происхождении моей души, то второй пункт приводил меня в замешательство. Либо чересчур целеустремленный Керр выбрал меня на роль новой игрушки, которую он жаждет поставить на свою полку. Либо решил, сделав своей любовницей, утереть нос Брэд-рилю. Либо я просто не в курсе всех хитросплетений его коварного плана.

Еще был вариант, что попытка заполучить меня — очередной виток в соперничестве Керра с Йен-ри. Причем соперничал всегда именно сай, по непонятным причинам выбравший из всех старших нордов для этой цели именно рыжего. Даже Агиру в свое время пытался переманить к себе. Но та по принципу бумеранга предпочитала всегда возвращаться к "медведю", что лишь больнее било по самолюбию темноволосого. И вот теперь появилась я.

Пока готовилась к свадьбе с Ташем, Керр в мою жизнь почти не лез, во всяком случае, я его в своем поле зрения не наблюдала. Но стоило мне остаться одной, да еще и под предполагаемой опекой Йена, наглый норд словно с цепи сорвался, стремясь заполучить меня в свои загребущие ручки. Если б не угроза вылететь из общины за применение силы к чужой женщине, он бы наверняка поступил в духе первобытного человека: без лишних заморочек стукнул меня чем-нибудь по башке и уволок в свою пещеру. Но правила в Стортхэме все же были, и играли они пока мне на руку. А вот понимание того, что я всего лишь трофей в устроенных Керром играх, бесило даже больше, чем его специфические "ухаживания".

— Ну, что? Топор нести? — пропитанный иронией голос вырвал меня из размышлений.

— Не надо, — мрачно буркнула я. — Завтра у Грэма получу добро на смену обстановки и отведу тогда душу. А сейчас... неудобно как-то.

— О! Ну надо же! — умилился Эйдар. — Ты снова начинаешь трезво мыслить, дорогая нар-ученица. Что, безусловно, радует, — добавил он, удобно укладываясь на красной кровати и закидывая за голову руки.

— Думаешь, от Грэма мне бы влетело за погром? — грустно спросила я, прогоняя прочь такую "вкусную" идею с топором.

— Думаю, влетело бы мне, что позволил тебе дойти до такого состояния, — усмехнулся парень. — Да и вообще, завтра с утра съездим в город и закажем тебе новую мебель, а уж потом хоть руби эту, хоть ломай, хоть в камине жги. Сам оплачу заказ, — он сладко зевнул, прикрывая рот рукой, — а с Йеном потом сочтемся.

Я немного подумала, просчитывая перспективы, улыбнулась и кивнула. Завтра так завтра. Подумаешь, ночь переждать. Зато будет утром, чем заняться, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, помимо тренировки. Завтра...

* * *

Завтра началось с моего исполненного страданиями стона. Болело все! Руки, ноги, голова... каждая клеточка моего бедного тела взывала о пощаде, когда я пыталась разогнуться в кресле, в котором так вчера и уснула. До какой же степени надо было быть невменяемой, чтобы из-за собственной упертости отказаться от отдыха в нормальных условиях, променяв пусть Агирину, но кровать, на ее же (!) кресло. Еще и Эйдару запретила меня переносить, если вдруг отключусь. Ну не дура ли?

Мальчик, как показала практика, требование выполнил. Уф-ф-ф, лучше б не выполнял, честное слово! Эйда в комнате не было, и помочь мне подняться из пыточного агрегата, именуемого креслом, никто не мог. Пришлось, охая и болезненно постанывая, совершать этот подвиг самой. Вчерашняя тренировка не прошла даром, превратив все мои мышцы в одну сплошную боль. Видать, Ильва и правда не знала, что такое спорт, предпочитая состязания вышивальщиц, вооруженных пяльцами и иглой.

Добравшись до накрытой алым покрывалом кровати, я рухнула на нее, плюнув на все вчерашние заморочки, и, поминая своего мучителя-учителя нехорошими словами, попыталась принять наиболее удобную позу. Получалось плохо, ибо позы такой в моем состоянии просто не было. Кончилось все тем, что я свернулась калачиком и смежила веки, ожидая возвращения Эйдара, который, как мне думалось, ушел за завтраком, не желая меня будить. Ключ повернулся в замке минут через десять после того, как я перестала этого ждать. Торопливое движение, жалобный скрежет потревоженного металла и звук открывающейся двери...

— Эйд, где тебя так долго носило? — простонала, не открывая глаз.

И услышала встревоженное:

— Итировы кущи! Лера, что с тобой сделал этот мелкий паразит?

Глава 9

Родственники — они такие... родственники

Мы уже минут десять сидели напротив друг друга, а я все еще всхлипывала. Как-то оно само собой получилось: услышала голос Йена, вскочила, как мне показалось, а на самом деле кое-как поднялась на постели и села, потому что встать он мне не дал. Подошел, порывисто обнял и тут же снова отстранился, присев на корточки рядом с кроватью. А я, вместо того, чтобы сказать "здравствуй", глупо и позорно разревелась, глядя на него. Хотя, что предосудительного в слезах, которые приносят облегчение? Соленые струйки, текущие из моих глаз, беспощадно вымывали из души ту тревогу и напряжение, которые прочно поселились там в последние дни. С того момента, как пропал Таш, и как Йен отправился на его поиски.

— Тише, Лера, тише, — шептал мужчина и, в попытке успокоить, чуть поглаживал мою руку. А мне так хотелось, чтобы снова обнял, прижал к себе и не отпускал. Но он словно держал дистанцию, и, кажется, я понимала — почему.

Йен пришел ко мне, не успев даже переодеться с дороги. Чистыми были только его лицо и руки, которые наверняка вымыл уже здесь, в Стортхэме. Уставший, осунувшийся, грязный. В растрепанных рыжих волосах его застряли какие-то кусочки веток и странная пыль, а еще как будто прибавилось седины. На щеке появился свежий шрам, вокруг глаз залегла чернота, а возле их внешних уголков стали четче видны тонкие лучики наметившихся морщинок. От мужчины пахло костром, а еще какой-то могильной сыростью и потом. Неприятные запахи были столь сильны, что полюбившийся мне аромат меда терялся где-то за ними. Но меня это не отталкивало. Главное, что он вернулся... живой... ко мне!

— Не плачь, маленькая, ну же, — продолжал шептать заметно растерянный норд, а я просто не могла остановиться. Слезы сами катились по щекам, а дрожащие пальцы тянулись к его лицу. Просто, чтобы дотронуться, убедиться, что мой "медведь" не мираж. — Лера, тебе лечь надо, Лер...

Он упорно называл меня так, напрочь позабыв о конспирации. И мне бы напомнить ему, что здесь я Ильва, но слышать из его уст свое настоящее имя было так приятно, что слезы начинали бежать быстрее, не давая говорить. Тело по-прежнему ныло, хотя с приходом Йена вся эта боль словно отошла на второй план. Как будто с плеч сняли огромный груз. Или, может, не с плеч, а с души?

— Прости, девочка, но мы его не нашли, — пряча взгляд, проговорил мужчина.

А я, глупая рева, даже не сразу поняла, о чём речь. Зато, когда сообразила, почувствовала себя последней сволочью. Потому что с ума сходила в эти дни отнюдь не из-за судьбы пропавшего жениха. Закусив до боли губу, я мысленно себя обругала и, плюнув на приличия, потянулась к Йену. Медленно, ибо мышцы по-прежнему ломало, и с болезненной гримасой на заплаканном лице. Рыжий попытался меня остановить, пробормотав что-то про грязную одежду, но я лишь громче всхлипнула и... обняла своего долгожданного "медведя" за шею.

Делать это с кровати, когда он сидит на полу, оказалось не очень-то удобно, о чем норд, к моей великой радости, быстро догадался. Отцепив от себя мои руки, он тяжело опустился на край алой постели, вынуждая ее прогнуться под его весом, и, осторожно подняв меня, усадил к себе на колени.

— Я постираю потом покрывало, — пробормотал виновато, коснувшись губами виска.

— Лучше... м...меня постирай, — прошептала, уткнувшись носом в его грудь и с каким-то извращенным удовольствием вдохнула мужской запах. — А покрывало в топку.

— А, ну да, — я по голосу почувствовала, что он улыбается. — Эйд упомянул о твоем необычном подходе к смене интерьера, — а теперь и усмехнулся. Тепло так, по-доброму, с иронией, но без издевки. Было так хорошо, так спокойно, что я и сама не заметила, как перестала плакать.

— И ты не будешь возражать, если я затею ремонт в комнате Агиры? — подняв голову, чтобы посмотреть на мужчину, спросила шепотом.

— С чего бы? — его темные брови чуть поднялись, а уголок рта дернулся, кривя губы в чуть грустной полуулыбке. — Мне, знаешь ли, никогда здесь не нравилось, — сказал он и замолчал. Надолго.

А я прижалась щекой к его плечу, прикрыла глаза и тоже затихла, продолжая глупо улыбаться. Таша не нашли, Йен вернулся настолько вымотанный, что еле на ногах стоял, сама я чувствовала себя не лучше... и при этом мне было так хорошо, что хотелось снова расплакаться. На этот раз от счастья. Ведь мой рыжий "медведь" живой, здоровый и снова рядом.

— Надо все-таки помыться и переодеться, — когда я почти заснула, сидя на его коленях, сказал норд. — От меня воняет как от бродяги. И ты вся уже пропахла, извини.

— Ну, пропахла, ну и что? — не открывая глаз, ответила ему. — Сейчас пойдем вниз и вместе помоемся. Мужчина как-то весь напрягся, а руки, обнимавшие меня, словно закаменели. — Я же не зря просила себя постирать вместо покрывала, — заявила, не желая сдаваться. — У меня все мышцы ломит после вчерашней пробной тренировки. Горячая вода была бы очень кстати, — норд молчал, и я, не выдержав, посмотрела на него. — Только не говори, что сегодня там мужской день, — выдохнула разочарованно.

— Не мужской, но...

— Тогда пошли! — я заворочалась, намереваясь слезть с его колен, и снова поморщилась от боли.

Конечно, был соблазн воспользоваться ситуацией и наябедничать на Эйдара, который довел меня до такого состояния, но... это было бы нечестно. Мальчишка мне очень нравился, несмотря на его вредность. И то, что он стойко терпел мое общество последние сутки и даже пытался как-то отвлечь от переживаний — только добавило ему плюсов в моих глазах. Хороший парень, отличный друг, верный ученик и предприимчивая "нянька"... которая, кстати, исчезла в непонятном направлении.

— А куда Эйд делся? — вспомнив о нем, спросила я Йена, который осторожно пересадил меня на кровать, а сам встал.

— Внизу. Делает вид, что завтракает, — ответил рыжий.

— А на самом деле? — заинтересовалась я.

— "Уши греет", — проворчал наш общий учитель и, видя в глазах моих вопрос, пояснил: — Ребята после купания пошли в обеденный зал поесть, ну и рассказать о проклятом походе другим.

Йен устало вздохнул, а я кивнула.

— Все совсем плохо, да? — спросила тихо.

— Скил потерял след на нижнем уровне. Мы поплутали еще немного и были вынуждены вернуться. Без Таша, — мужчина сунул руку за пазуху и извлек оттуда цепочку с круглым медальоном, на котором темным пятном запеклась кровь. — Держи. Теперь это принадлежит тебе.

А я сидела, смотрела на личную вещицу пропавшего жениха и почему-то не решалась ее принять. Словно что-то внутри противилось этому, не желая признавать то ли факт его смерти, то ли то, что я его невеста и в некотором роде наследница.

— А может, сестре его отдать или отцу? — проговорила едва слышно и с надеждой посмотрела на норда.

— Можно и им, — не стал спорить рыжий. — Но отдашь сама, — и он надел мне на шею чужой медальон. — Так будет правильно, Лер.

Я сглотнула, взглянув на повисшую цепочку с серебристым овалом. Он прав. Как всегда, прав. Но от этого ведь не легче.

— Йен, ты бы звал меня Ильвой, — попросила о том, о чем просить совсем не хотелось. — А то и у стен ведь есть уши, особенно когда в этих стенах живут элементали. Керр-сай и так что-то подозревает, а за ним и остальные начнут косо смотреть.

— Прости, сорвалось.

И так раз десять подряд, угу.

— Ильва, конечно, Ильва, — согласно кивнул мужчина.

— Иль! — поправила я, виновато улыбнувшись.

— Иль, — покорно повторил рыжий, протягивая мне раскрытую ладонь. — Пойдем, Иль, Лааш наверное уже нагрел воду в купальне. Помоешься первой, а я послежу, чтобы тебе не мешали.

— Чушь какая! — возмущенно фыркнула я, опираясь на его руку, чтобы подняться. — В этих ваших "лужах" по три норда легко поместятся, а в некоторых и по пять, чего уж говорить о таком маленьком довеске, как я. И потом... кто еще тебе спинку потрет, а, учитель? — шутливо поддела его. Вышло не очень весело, но и напряженно грустный настрой, который витал в воздухе, чуть-чуть ослаб.

— Идем, заботливая ты моя... нар-ученица, — улыбнулся Йен.

И я пошла, да. Сделала ровно три шага самостоятельно, после чего с тихим "ох" была подхвачена на руки, прижата к могучей мужской груди и унесена на нижний этаж Стортхэма. Пока покачивалась в такт шагам, сидя на руках норда, думала о том, что зря не любила в прошлой жизни крупных мужчин. И только когда оказалась за знакомой перегородкой в пещере с "кратерами", вспомнила, что не взяла сменную одежду. Впрочем... не я одна.

Вопрос чистого белья Йен решил довольно быстро, попросив сходить за ним Илиса, который как раз заканчивал водные процедуры, когда мы пришли. Вручив ему два ключа, один из которых был на длинной ленте того же цвета, что и большая часть вещей в бывшей комнате Агиры, рыжий вернулся ко мне и тут же услышал недовольное ворчание вынырнувшего из купальни Лааша:

— Ну, кто ж так девку соблазняет, Йен?! Ты бы еще сходил, в керсовом дерьме вывалялся сначала, а потом к ней завалился. Она же вся тобой провоняла, а! — огненное "солнышко" трясло своими лапками-лучиками, словно пыталось отряхнуться от воды, которой и так на нем не было ни капли. — Нет, чтоб помыться, переодеться, причесаться, цветочки какие по дороге домой сорвать...

— Я так тебя рада видеть, Лааш! — улыбаясь все шире, в противовес хмурящемуся норду, сказала я. — Как же я по вам обоим соскучилась.

— Да-да-да! — воскликнул элементаль. — Мы тоже, тоже скуча-а-али. Верно, Йен?

— А... — дальше я не договорила, так как кое-кто прикрыл мне ладонью рот, затем нагнулся и прошептал на ухо:

— Ильва, мы тут не одни.

Черт! Я на радостях ведь совсем забыла, что мне, как обычной лэфе, положено духов только видеть. Когда мужчина опустил руку, я подарила призрачному болтуну хитрую улыбку и принялась потихоньку раздеваться. Смущения почти не было. Может, потому, что на меня никто, кроме Лааша, не смотрел? И так бы оно было и дальше, если б я смогла стянуть с себя платье. Но эта задача для моих плохо гнущихся рук оказалась непосильной. Пришлось обращаться за помощью к "медведю", который что-то тихо говорил белому и голубому элементалям, парившим над купальней.

Удивительно, какими нежными могут быть грубые мужские пальцы. И какой заразой, как выяснилось, могу быть я. Ведь умом понимала, что "медведь" двое суток на ногах, и единственное, что ему надо — это вымыться, поесть и пойти отсыпаться, а не нянчится с мелкой доходягой. Но вместо того, чтобы постараться особо не "отсвечивать", а по возможности и чем-нибудь помочь ему, я эгоистично игнорировала голос совести и откровенно наслаждалась его заботой обо мне.

На этот раз моя "ванна" сильно походила на джакузи с гидромассажем, о чем позаботились два элементаля, обосновавшиеся на дне. Тело ликовало, расслаблялось и наслаждалось, в то время как боль нехотя отступала. Сам же Йен, под непрекращающееся ворчание Лааша, забрал у подошедшего Илиса пачку одежды и банные принадлежности, после чего вымыл мне волосы и, предложив еще немного полежать в купальне, ушел за перегородку.

Снова появился он минут через пятнадцать: чистый, сухой, переодетый и даже причесанный. Помог мне выбраться из воды, упорно глядя при этом не на мою фигуру, облепленную тонкой тканью белья, а куда-то в сторону. Затем накинул на меня длинное полотенце и призвал на помощь глазастый "фен". Вздохнув, я решила-таки не мучить больше мужика и отправила его обратно за перегородку. Руки-ноги уже вполне меня слушались, так что одеться я могла и сама.

На жилой этаж мы оба возвращались пешком, хотя Йен и предлагал доставить меня обратно тем же способом, что и сюда. Но совесть, которую я старательно затыкала в купальнях, все-таки победила мой эгоизм, и лишний раз напрягать уставшего мужчину я не стала. То, что прихватили из щедрых закромов Энии, мы съели у меня в комнате. А когда разморенный после ванны и горячей еды норд начал откровенно клевать носом под красочные рассказы Лааша об их последнем путешествии, я отправила его спать.

Хотела, конечно, уложить прямо в собственной комнате, но "медведь" заартачился и я, увы, не нашла достойной причины, чтобы помешать ему уйти в свою берлогу. Йену, как и остальным вернувшимся из подземелий, требовался отдых. Чего нельзя было сказать про Лааша. Хоть его огненное тело и стало невидимым, замолкать элементаль не собирался. Оно и понятно! Ведь пересказать за период трапезы он успел только первую ночь похода, а в заначке остались еще целые сутки. Я же слушала, местами ужасалась, местами улыбалась и никак не могла отделаться от грусти, которая накатывала каждый раз, когда дух упоминал след Таша.

Чуть позже к нам заглянул Эйдар, извинился за то, что запер меня утром и что не сумел остановить учителя, который, узнав, что его нар-ученице паршиво, рванул ко мне в комнату, едва успев переговорить с Грэмом. Выговорившийся Лааш в присутствии парня благоразумно помалкивал, дабы не раскрыть ненароком секрет нашего общения. А я пила остывший чай и чувствовала себя счастливой и совершенно спокойной.

К вопросу ремонта сегодня я тоже подошла значительно спокойнее, как и к вопросу очередной тренировки, на которую пытался затащить меня Эйд. В результате мы сошлись на комплексе несложных упражнений, которые я проделала прямо в комнате. А потом приступили к обсуждению дизайна нового интерьера. И все шло так хорошо, по-домашнему... ровно до тех пор, пока в дверь не постучали.

Чуть позже в той же комнате...

Тинара Ирс...

Эта юная дева, к моему великому удивлению, снова нанесла визит, объяснив его желанием извиниться за свою несдержанность. На этот раз Тина явилась в Стортхэм, четко выполнив поставленное ей условие: она приехала в общину не одна, а с совершеннолетней сопровождающей. И вот теперь обе лэфы восседали на красной кровати, с которой Эйд содрал-таки покрывало, и мило улыбались нам. Тетя и племянница. Не зная об этом, я ни за что бы не сказала, что эти противоположности — родственницы.

Тинара была серолицым ангелом. Невинные лиловые глаза, длинные светлые волосы, чуть надутые губки и по-детски мягкий овал лица. Фарфоровая кукла, а не девушка! Особенно в нарядном платье и с красиво уложенной прической. Грэта же на фоне юной "эльфийской принцессы" смотрелась "королевой тьмы". Черное платье, расклешенное от колена, того же цвета перчатки и плащ. Волосы женщины были собраны в пышный узел на макушке, к которому крепилась тонкая вуаль, скрывающая верхнюю половину лица. А на губах лежал толстый слой темно-красной помады, который выделялся на бледно-сером лице, как наложенный кровью штрих.

Я бы ни за что не угадала истинный возраст Грэты, не знай, что они с Брэдом близнецы. Следила за своей внешностью тетя Ильвы хорошо, ибо выглядела эффектно и ярко, затмевая зрелой красотой очарование белокурой юности. Я же, невольно сравнивая обеих гостий, пыталась мягко свернуть нашу "задушевную" беседу на тему их скорейшего отбытия, ссылаясь на идеальные во всех мирах отмазки: мигрень, усталость, нервы. Потому что и ежу было понятно, что явились сюда лэфы не для извинений, а из любопытства. Ведь свадьбы, которая должна была вчера состояться в Рассветном, не было. И об этом наверняка уже гудел весь Миригор. Все-таки я не кто-нибудь, а дочка третьего риля. Сплетни таких персон стороной не обходят.

Родным о несчастье, случившимся с Ташем, сообщили позавчера вечером, чтобы Ликсы, желавшие присутствовать на торжестве, отменили свои планы. Заодно рассказали и про активные поиски молодого норда, давая тем самым его семье хотя бы искорку надежды. Тогда же отменили и заказанную в храме церемонию. Вот только сделали меченые всё тихо, чтобы не привлекать лишнее внимание. И вовсе не из-за Таша, который давно уже для всех горожан считался простым изгоем, а не старшим сыном первого риля.

Дело было во мне и в поводе для очередных действий временно притихшего Брэда. Ведь одно дело жена норда, а другое — почти вдова. В том, что "папаша", узнав о случившемся, снова попытается вытащить меня из Стортхэма, не сомневался никто. Потому и молчали. И Касса просили не распространяться до поры до времени. Но... шило в мешке не утаишь: свадьба не состоялась. И любопытные принялись обивать пороги моей комнаты, маскируя истинную цель своего визита под желание помириться. Впрочем, делала это Тинара настолько искусно, что я и правда подумала о том, что девчонка сожалеет. С другой стороны, почему бы и нет? Мы же вроде как сестры.

Грэта, в свою очередь, распространяла по комнате флюиды доброжелательности и искреннего беспокойства за свою старшую племянницу, что тоже было по-своему приятно, хоть и немного напрягало. Не потому, что я плохо относилась к этой женщине, нет. Просто... сложно довериться тем, кого совсем не знаешь. А с "тетей" мы виделись после моей "амнезии" всего раз. И несмотря на приятное впечатление, которое она произвела тогда, подозрительность не отпускала. Ведь сестра Брэд-риля, овдовев семь лет назад, переехала в дом брата, чтобы помогать растить его осиротевших дочерей. И как, в таком случае, она могла не замечать, что творит этот урод с Ильвой?

Хотя, судя по ее совету совершить побег, наверное, как раз замечала. Вот только сделать с властолюбивым садистом ничего не могла. Кто знает, может, он и ее поколачивал за каждый косой взгляд. Хотя вряд ли женщина, подвергающаяся постоянному насилию, выглядела бы столь уверенной в себе как Грэта. Значит, оставалось три варианта: не знала (во что я не верила), не хотела знать (это было уже ближе к истине) и... знала, но не могла помешать. Последнее казалось наиболее логичным.

— Значит, нар-ученица? — задумчиво постукивая пальцами по низкой спинке кровати, на которой покоилась ее затянутая в тонкую перчатку рука, сказала брюнетка. — А ты уверена, Иль, что тебе это нужно? — лиловые глаза ее загадочно блестели за полупрозрачной вуалью, которую лэфа так и не убрала с лица, вероятно, из-за опасения испортить сложную прическу.

— А, по-моему, это здорово научиться бить мор... — Тина прикусила язычок на полуслове, "обласканная" мрачным взглядом своей старшей родственницы.

— Мне нужно, — ответила я и в который раз за время нашего затянувшегося разговора потерла якобы ноющие виски, состроив при этом страдальческую гримасу. — Я слишком слабая и беззащитная. Хочется стать сильнее, и у меня теперь есть такой шанс.

— Понятное стремление, — темно-красные губы растянулись в грустной улыбке, — для потерявшей память лэфы. Но ты могла бы найти вариант и попроще, милая.

— Это какой же? — прищурилась я. — Отправиться к дану и стать его младшей женой? — решила заодно проверить и правдоподобность недавнего послания, доставленного Керром.

— А он возьмет? — искренне удивилась Грэта.

— Понятия не имею, — проворчала я, снова хватаясь за виски, которые и правда начинали ныть.

И как понять по ее реакции: требовал меня к себе дан или нет? Ведь сестра Брэда вполне могла не знать такие подробности. М-да, глупая была затея, не стоило и заикаться о бывшем женихе. Как-то некстати пришла в голову мысль, что Таш был третьим претендентом на мою руку и сердце, которого я потеряла до свадьбы, — и голова заболела еще сильнее. Может, на мне какой-нибудь обет безбрачия висит? Хотя, если так, то и на Ильве тоже.

— Просто, если бы взял, это было бы замеча... — искушающим голосом начала убеждать меня "королева тьмы".

— Спасибо, не надо! — не очень вежливо перебила ее я, а Эйдар, все это время тихо стоявший возле моего кресла, подпирая спиной стену, добавил:

— Ильва наша. И никто ее не получит, даже младший дан, — сказав это, парень выразительно посмотрел на Грэту, а затем... подмигнул ее белокурой племяннице.

Тина, упорно делавшая вид, что не замечает молодого норда, покраснела. Сегодня малышка не разыгрывала из себя бедняжку, жизнь которой кончится в день свадьбы. То ли она хорошо играла в прошлый раз, то ли смирилась со своей участью, то ли тетя (или кто-то другой) убедила ее в том, что плюсов в такой женитьбе куда больше, чем минусов. Ведь стать женой дана здесь все равно, что на Земле получить титул герцогини с кучей земель в придачу.

Так что девушка была спокойна, весела и, как мне казалось, с удовольствием поболтала бы со мной на разные темы, но присутствие старшей Ликс заставляло ее придерживаться рамок вежливого визита. Никаких истерик, скандалов и эмоциональных признаний. Только ни к чему не обязывающая беседа, в процессе которой они пытались "прощупать" меня, а я... их. Ну, и выпроводить, да. Вот только намеков эти лэфы, похоже, не понимали.

— Ильва ваша, молодой человек, пока ее память не восстановилась, — смерив Эйдара далеко не ласковым взглядом, проговорила Грэта. — А что будет, когда это произойдет? Она сейчас как дитя, которое не помнит ни себя, ни вас, ни нас, — ее интонации все больше походили на тон умудренной опытом учительницы, отчитывающей нерадивого ученика. — Она ведь дочь Брэд-риля, который воспитывал ее в строгости и в полном убеждении, что норды — не те лэфы, с которыми ей следует иметь дело, — прозвучало не обидно, несмотря на то, что под этой мягкой формулировкой женщина имела в виду жгучую ненависть брата к изгоям.

— Будем перевоспитывать, — широко ухмыльнулся наглый мальчишка и снова подмигнул. На этот раз мне. — В рамках нар-обучения, естественно.

Я чуть улыбнулась ему, а гостям сказала, как бы невзначай тронув клеймо на ухе:

— Иногда мне кажется, что прошлое лучше вообще не вспоминать. Так что постараюсь жить настоящим, тетя, — а потом, понимая, что намеками этих дам из моей комнаты не вытурить, заявила прямым текстом: — Если вы не возражаете, я хотела бы прилечь и немного отдохнуть. Пока шли поиски моего жениха, почти не спала. А последние новости и вовсе расстроили. Так что лучше нам с вами встретиться в какой-нибудь другой день, — я улыбнулась им, искренне надеясь, что улыбка получилась виновато извиняющейся.

На лице Тинары отразилось откровенное разочарование. Судя по всему, малышка планировала погостить у меня подольше. Грэта же, поспешно вскочив, проговорила:

— Прости, милая. Просто мы так за тебя переживали и так соскучились, что забыли о времени, когда оказались здесь. Нам и самим пора. Пока нас не хватились слуги Брэда, лучше вернутся в старую беседку на краю городского парка и продолжить начатую там прогулку, — ее улыбка тоже была извиняющейся, но темно-красный цвет губ добавлял ей странный оттенок тайны. Словно в простых на вид словах скрывался глубокий подтекст. Но я, в силу своей "потерянной" памяти, намек женщины так и не поняла. Если он вообще был, а не являлся плодом моего разыгравшегося воображения.

Провожать родственниц вниз я не пошла. За меня это сделал Эйдар. Я же осталась сидеть одна в незапертой на ключ комнате. О чем мне спустя пять минут и напомнила распахнутая ногой дверь.

— Ты-ы-ы-ы! — с порога взвыла Еванна, которая, в отличие от предыдущих визитерш, явилась без сопровождения нордов. Оно и не удивительно: то, что эта девушка здесь не редкий гость, я поняла еще на помолвке. — Как ты могла согласиться стать его амантой?! Тело Таша еще даже не нашли, а ты... ты... я знала, что ты все та же корыстная дрянь и никакие проблемы с головой тебя не изменили! — с обидой выкрикнула она и, с силой захлопнув дверь, подскочила ко мне.

Нервно сглотнув, я подумала, что Эйд нашел крайне неподходящее время для проявления вежливости, Лааш — для проверки Йена, а Ева — для визита ко мне.

— Прекрати истерику! — неожиданно для самой себя рявкнула я, подавшись вперед. — Думаешь, тебе одной больно?! Считаешь, что ты одна переживаешь?! Может, я и корыстная дрянь, зато ты — эгоистичная малявка, — "приласкала" девушку, которая была на порядок выше меня. И, не давая опомниться впавшей в ступор Еве, продолжила: — Таш замечательный мужчина, и я по-прежнему надеюсь, что он жив и вернется, — вру, не надеюсь, но ей об этом знать не надо. — Именно он и Йен протянули мне руку помощи, когда жизнь моя висела на волоске, не говоря уже о безвозвратно уничтоженной репутации, — туда последней и дорога, но и об этом взвинченной до предела гостье говорить не стоит. — Может, я и не схожу с ума по твоему брату, но я его уважаю, ценю и люблю как друга. Люблю... а не любила, — повторила, прямо глядя на девушку. — Потому что пока, как ты верно заметила, не найдено тело, шанс, что Таш жив, по-прежнему есть.

— Но мне сказали, что ты согласилась стать амантой Йен-ри, — все еще зло, но уже заметно спокойнее проговорила Еванна.

— Ха! — я раздраженно взмахнула руками и с громким хлопком опустила их на подлокотники кресла, в котором сидела. — Думаешь, у меня был выбор?

— Только не ври мне, что Йен тебя вынудил, — складывая на груди руки, брюнетка криво усмехнулась, продолжая прожигать меня взглядом.

Но главная угроза миновала, я это чувствовала. Пусть младшая из Ликсов еще не прониклась ко мне добротой и пониманием, но и морду бить уже не рвалась. И это, безусловно, радовало, потому что против тренированной лэфы я — все равно, что груша для опытного боксера. И, кстати... не слишком ли много разговоров про рыжего?

— Йен нет, а вот Грэм-риль с Керр-саем — да. И, поверь, то, через что я прошла в эти дни — врагу не пожелаешь.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — недоверчиво вздернула черную бровь собеседница.

— Потому что здесь мне гарантирована защита от отца, дана и всех остальных, имеющих на меня виды, — стараясь, чтоб голос звучал как можно тверже, проговорила я.

— И защиту тебе, конечно же, обеспечит Йен? — ее язвительный вопрос куда больше походил на утверждение.

Да что за черт?! Не сама ли она на моего "медведя" глаз положила, что так бесится из-за нашего с ним соглашения. И после целовального обряда ведь тоже на меня шипела за столом, требуя не забывать, чья я невеста. Но тогда мне казалось, что сестра просто защищает брата, а сейчас... о плохом думать не хотелось!

— Успокойся, Еванна, — сказала ей и, кивнув на кровать, предложила: — Сядь, и поговорим нормально.

— Да что тут говорить! — взвилась девчонка. — Ты еще на помолвке его глазами пожирала, а как только Таш пропал... а, может, ты его и подговорила в те подземелья пойти, чтоб не путалс-с-ся под ногами? — зашипела она, нависая надо мной.

Кто бы знал, чего мне стоило не забиться в угол кресла, прячась от ее натиска. Вот только подсознательно я чувствовала, что если дам слабину, утихомирить Еванну собственными силами уже не получится.

— Йен-ри второй лэф в этой общине, которому я доверяю, — чеканя слова, произнесла я. — А на помолвке мне налили слишком много вина! — добавила мрачно. И тут же снова перешла в словесную атаку, не желая давать собеседнице время на новый выпад. — Кто вообще сказал тебе, что я согласилась стать чьей-то амантой?! Медве... в смысле, Йен взял меня нар-ученицей до зимы. А уж там видно будет.

— Не смей его обижать, а то я тебе шею намылю, ясно? — с угрозой в голосе заявила Ева и для пущей убедительности поднесла кулак к моему лицу.

— Итировы кущи! — озвучив любимое нордовское проклятье, я вздохнула. — Да вы тут сговорились все, что ли? Как я могу обидеть эту ходячую груду мускулов?! И, кстати! Ты зачем явилась, Еванна? По брату скорбеть или за его бывшего учителя ратовать?

Девчонка после моих слов как-то сразу вся сдулась, растеряв воинственный настрой, и стала вместо разъяренной вороны похожа на нахохлившегося воробья.

— Мне плохо, Иль, и больно, и страшно, и... — она замолчала, опускаясь прямо на пол рядом с моим креслом. — Я ведь люблю его, очень, — призналась глухо и замолчала.

— Кого? — спустя минуту решилась-таки нарушить паузу я.

— Брата, конечно, — нахмурилась Ева. — Кого же еще?

Я благоразумно промолчала, решив не напоминать ей о некоторых рыжих нордах, которых она тут только что с пеной у рта защищала от меня. А по сердцу все равно "царапнуло". Слишком много яда и несогласия было в ее голосе, когда она говорила про нашу с ним возможную связь.

— Папа всегда ругался, что я в Стортхэм бегала, — вновь заговорила гостья, разглядывая пол. — Говорил, что я его позорю и все такое, а сам потом выпытывал, как там Таш? Нам ведь не положено дружбу с нордами водить... только деловое сотрудничество, не более того. Твой отец настаивает на таких отношениях, — я удостоилась хмурого взгляда брюнетки, но ничего не сказала. — Когда Брэд переехал в Миригор, ты сильно изменилась, Иль, — я пожала плечами и грустно улыбнулась. — Он тебя бил, да?

— Откуда ты знаешь? — удивленно посмотрела на девчонку.

— Не знаю. Просто... Ты вздрагивала, когда он на кого-то злился. Мы не так много общались в последние годы. Ты в основном сидела дома, даже училась там: преподаватели сами приезжали в особняк Ирсов давать тебе уроки. А когда мы встречались на каких-нибудь официальных приемах или на праздниках, ты ходила за отцом, словно тень, и никогда ему не перечила. Никогда! Так себя ведут, если кого-то фанатически обожают или... панически боятся.

— Я не помню, — немного помолчав, сказала ей. — Почти ничего. А то, что помню... страшно, — голос дрогнул, и я невольно сглотнула подкатившийся к горлу ком.

— Ты поэтому к нордам ушла? — немного помолчав, спросила Еванна.

— И поэтому тоже, — честно призналась я.

— А еще почему? — в ее черных глазах разгорался интерес, а былая злость, напротив, исчезла без следа.

— Потому что Таш и Йен были единственными, кто нормально отнесся ко мне, когда я очнулась, закованная в цепи в их мини-борделе. Это так страшно, когда не понимаешь: где ты, кто ты, и что происходит вокруг. А они помогли мне прийти в себя, защитили и дали шанс на нормальную жизнь.

— Нормальную жизнь с меченым? — Ева прищурилась, рассматривая меня так, будто видела впервые.

Я пожала плечами, ничего ей не ответив. Потом спохватилась, вспомнив о медальоне, и, вытащив цепочку из-под ворота домашнего платья, сняла ее с шеи, чтобы протянуть Еванне.

— Мне кажется, что это должно храниться у тебя, — сказала грустно и тут же уверенно добавила: — Так будет правильно!

Девушка сжала медальон в руках и, поднеся к губам, поцеловала. Потом прикрыла глаза и надолго замолчала. Мне тоже больше не хотелось говорить. Тишина дарила успокоение и давала каждой из нас возможность грустить по-своему. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но, когда с тихим стуком открылась дверь комнаты, вздрогнули обе. А когда появившийся на пороге Эйдар спросил, почему мы заставили Йен-ри стоять за дверью и чего такого страшного ему наговорили, раз он ушел, не пожелав зайти, — я побледнела.

* * *

Я не шла, а почти бежала, горя желанием поскорее добраться до "берлоги" Йена, расположенной, как назло, в другом конце жилого этажа. О брошенной в комнате гостье, ошарашенно смотревшей мне вслед, когда я, вскочив с кресла, заявила, что срочно должна выйти по делу, и умчалась — даже не думала. Все мысли были заняты тем, что мог услышать (а главное, подумать) рыжий норд, пока стоял под моей дверью. Как долго он там находился? Почему ушел, даже не удосужившись постучаться? Зачем приходил и... какого лешего он вообще проснулся так рано?! Одно дело убеждать Эйда с Евой в том, что обидеть рыжего "медведя" невозможно, а другое — самой в это верить. Ведь окажись я сама на его месте, точно надумала бы что-нибудь лишнее, услышав наш с Еванной разговор.

По пути мне встретилась Лия с малышом на руках и, по своей обычной привычке, начала что-то щебетать, но я, извинившись, пронеслась мимо нее. И только остановившись перед заветной дверью, расположение которой приметила еще с первой экскурсии по Стортхэму, смогла перевести дыхание. Так, спокойно... Выдох, вдох, снова выдох... Унять сердцебиение, прикрыть глаза, прекратить уже, наконец, думать, что и как я ему скажу и... постучать!

Три коротких удара костяшками пальцев по деревянной поверхности получились какими-то слишком деликатными. Может, именно поэтому мне никто не открыл? Впрочем, и на глухой стук кулаком по двери хозяин комнаты тоже не среагировал. Постояв немного и подождав, я решила, что Йена просто там нет, и начала было разворачиваться, чтобы отправиться назад, как вдруг услышала тихий скрежет замка. А может, просто показалось? Размышляя на тему слуховых галлюцинаций, осторожно толкнула тяжелую дверь, и (о чудо!) она открылась.

Вот только рыжеволосый хозяин не встретил меня на пороге. Он благополучно спал на кровати и, если бы свет из коридора не проникал в комнату, я бы его сразу и не заметила в полумраке мужской "берлоги", где горела всего одна свеча. Вот так, значит, да? Пришел, ушел и снова лег спать? Мило. Зачем сунулась в комнату Йена — не знаю. Следовало сразу развернуться и пойти к себе, не делая попыток помешать чужому отдыху. Но ноги сами понесли меня внутрь помещения, в котором я так давно хотела побывать.

Крадущиеся шаги казались недопустимо громкими, а тихий скрип закрывающейся двери и вовсе походил на тревожный сигнал, намекавший на то, что мне пора убегать. Но я не послушалась. Вместо этого потянулась к вставленному в замочную скважину ключу и, повернув его, едва не вскрикнула. Металл оказался достаточно горячим, чтобы заставить испуганно отдернуть руку, но не настолько обжигающим, чтобы ее повредить. Сомнений в том, кто мне открыл дверь, больше не было.

— Лааш? — позвала я шепотом. Но ответа не последовало. Хм... Может, впустив меня к хозяину, элементаль скромно удалился, дабы не мешать? На огненного похабника это было не похоже, но, как знать, ведь не зря говорят, что и на старуху бывает проруха.

Подумав еще немного о странном поведении Лаша, я почему-то почувствовала себя загнанной в ловушку, устроенную духом. А еще испытала прилив дикого смущения из-за того, что без спроса вломилась на чужую территорию. Ведь если Йен спит, значит, все мои переживания не имели никакого смысла. Будь он обижен или расстроен из-за случайно услышанных слов, вряд ли завалился бы в кровать и тут же заснул.

Дыхание мужчины, в паре шагов от которого я остановилась, было тихим и ровным. Он лежал, не двигаясь и никак не реагируя на мое присутствие. В тусклом свете одинокой свечи его лицо казалось каменной маской безграничного спокойствия. "Медведь" спал и наверняка видел хорошие сны, а я, дурочка, просто накрутила лишнего. Решив так, осторожно подошла к его постели, поправила покрывало, съехавшее с мужского плеча, и, развернувшись, начала по-кошачьи мягкой поступью двигаться к двери, как вдруг услышала разочарованное:

— Ну-у-у, нет! Я так не игра-а-аю! Полумрак, романтика, а она бежа-а-а-ать! А где обнимашки, целовашки и стремительный переход в горизонтальную плоскость? — возмущенно сопя, заявили над моей головой.

И тут же, как по волшебству, вспыхнул огонь в камине, три свечи на столе и... сам Лааш.

— Итиров болтун! — откинув в сторону покрывало, простонал Йен. — Вот что тебе неймется, а? Давно в купальнях наряд вне очереди не отрабатывал? — мужчина потер руками лицо и, спустив ноги с кровати, сел. — Извини, Лера... то есть Ильва, за этого сводника. Что ты хотела?

— Хм, — выдохнула я, продолжая стоять посреди заметно посветлевшей комнаты, на том самом месте, где застал меня расстроенный голос элементаля. — Ну-у-у, я как бы... — и замолчала.

— Как бы... что? — чуть улыбнулся норд, который сонным не выглядел совершенно. Тогда что же я только что наблюдала? Искусное притворство? Но зачем?

— Эйд сказал, что видел тебя возле моей двери, и что ты ушел, не став заходить. Вот и пришла узнать — почему? — на одном дыхании выпалила я.

— Просто понял, что две твои родственницы, из-за которых разбудил меня Лааш, отправились домой, — ответил Йен.

— А почему не заглянул ко мне? — немного помолчав, спросила его.

— Не хотел отвлекать тебя от общения с сестрой Таша.

— Так ты все слышал! — воскликнула я, почему-то обрадовавшись, хотя следовало бы расстроиться. — Все слышал, да?

— Ну, — мужчина замялся, отводя взгляд, — кое-что слышал, извини. Вы с Еванной громко... разговаривали.

Я набрала в легкие побольше воздуха, потом шумно выдохнула и, решительно шагнув к Йену, перешла на скороговорку:

— Это ты меня извини. Если ты подумал, что я сказала...

— Я ничего не подумал.

— Но ты ведь нас слышал?

— Слышал, — со вздохом признался норд. — Знаю, не стоило. Просто боялся, что Еванна полезет в драку, вот и... не ушел сразу.

— Но ты ведь не подумал... — снова завела свою "пластинку" я, однако Йен меня мягко перебил:

— Ильва, ты ничего не сказала из того, что я не знаю сам. И уж точно ничем меня не обидела, сообщив Еванне правду о сложившейся ситуации. Прекрати переживать по пустякам, — он демонстративно зевнул, прикрыв рукой рот, а я застыла на месте, не зная, что на все это ответить.

Вроде бы проблемы решены, особенно если учесть их надуманность. И надо бы пожелать норду сладких снов да убраться восвояси, но... я продолжала стоять, смотреть на "медведя" и думать о том, что же меня цепануло в сказанных им словах. А потом пришло осознание. Я сказала Еве то, что он знал и сам... Ну, конечно же! Все он слышал и все понял неправильно. Вот только это понимание полностью соответствует его собственным мыслям.

Проклятье! Что же делать-то? Как убедить мужчину, что я хочу быть с ним не только потому, что доверяю ему больше других в сложившихся обстоятельствах? Как донести до него, что мне он нравится настолько, что даже возможное возвращение Таша не заставит отказаться от намерения стать его амантой? Как сделать это так, чтобы объяснения не были похожи на сбивчивые оправдания, которыми наверняка "кормила" его Агира? Да никак!

— Ильва, что-нибудь еще? — тихий голос норда вывел меня из размышлений.

— Да! — решительно сказала я и шагнула к нему. — Можно? — спросила, осторожно касаясь кончиками пальцев твердых наростов, бугристыми полосами ограничивающих мужской лоб. — Давно хотела их потрогать, — призналась, смутившись. — Они чувствительны?

— Нет, — Йен улыбнулся и прикрыл глаза, позволяя мне исследовать свои нордовские "украшения".

Линии наростов брали начало от бровей и, проходя через волосяную часть головы, сходились воедино на затылке, чтобы похожими на гребень буграми спускаться вниз по позвоночнику. Пробежав по ним пальчиками, я запустила руку за ослабленный ворот мужской рубахи, пытаясь проверить, где исчезает "гребень".

— Лера, хватит! — как-то слишком резко выдохнул Йен.

— Прости, увлеклась, — отшатнувшись от него и убрав руки за спину, виновато пробормотала я. — Тебе неприятно, да?

— Приятно, — глядя в упор на меня, сказал норд и, положив ладони на мою талию, притянул меня обратно к себе так, чтобы сократить расстояние между нами, но при этом оставил малюсенький промежуток.

— Тогда почему нельзя? — спросила тихо. Он сидел, а я стояла напротив в каких-то несчастных пяти сантиметрах от него, лица наши были почти на одном уровне, и я могла смотреть на этого рыжего великана, не запрокидывая головы.

— Поэтому и нельзя, — уголок его рта дернулся в кривой улыбке, а я, не сдержавшись, коснулась мужского подбородка кончиком указательного пальца. Провела невидимую линию вверх и принялась задумчиво очерчивать контур мужских губ. Йен молчал, и я продолжала, завороженная собственным занятием. Как вдруг услышала громкое:

— Да поцелуй ты его уже! А потом пощупаешь.

— Затухни! — мрачно посоветовал духу напарник.

Я же, резко отдернув руку от лица норда, покосилась на Лааша. А тот, заявив:

— Достали! Уйду я от вас, — театрально закатил глаза, потом красиво врезался в стену и, выполнив желание норда, исчез.

— Думаешь, правда, ушел? — некоторое время спустя спросила я шепотом.

— Вряд ли, — ответил Йен, продолжая придерживать меня за талию.

Мы были так близко, что слышали дыхание друг друга. Один удар сердца, два, три... глаза смотрели в глаза, неотрывно, долго. В комнате было тихо, на столе горели свечи, в камине потрескивал огонь, а от "медведя" снова пахло лимоном с медом, и я, поддавшись неожиданному порыву, сама сократила ту крошечную дистанцию, которую оставил между нами Йен.

Хотела просто прижаться к нему, почувствовать близость твердого мужского тела и шепнуть на ухо какую-нибудь приятную глупость, но вместо дружеских объятий получила поцелуй. Такой нежный и сладкий, что закружилась голова и подкосились ноги. Мир вокруг исчез. Были только я, он и гулкие удары наших сердец.

Тук, тук-тук... тук-тук-тук-бом-м-м! И следом до боли знакомый голос Еванны:

— Йен! Ильва у тебя? Откройте! — а потом снова требовательный стук в дверь, который уже было сложно спутать с биением чьего-то сердца.

Отстранившись от меня, "медведь" хотел ответить гостье, но я закрыла ему рот рукой и, сделав "страшные глаза", зашептала:

— Ты что? С ума сошел? Молчи! Решит, что тебя нет дома, и уйдет.

Он поцеловал мою ладонь, убирая ее от своего лица, после чего тихо сказал:

— Я могу Еванну и так выпроводить.

— Ага, как же! — усмехнувшись, возразила ему. — Выпроводишь ее, пожалуй.

— Просто скажу, что сплю, а ты не приходила.

— Она не поверит и потребует пустить ее, чтобы удостовериться.

— Бом-бом-бом, — жаждущая внимания гостья принялась бить по двери ногой.

— Йен, зараза рыжая, открой, говорю! — кричала Ева, а я, подумав, что такими темпами она сейчас в коридоре треть общины соберет, поежилась.

— Ты так боишься быть застуканной? — голубые глаза норда сузились, а губы чуть искривились в слабом намеке на улыбку. Он неотрывно смотрел на меня, и казалось, совершенно не беспокоился о концерте, который устраивала сестра Таша.

— Конечно, боюсь, — не стала отпираться я. — После той урезанной версии, которую сегодня озвучила Еванне, мое затянувшееся пребывание в твоей спальне лишь вернет ее к первоначальной точке зрения.

— Какая же ты боязливая, Ильва, — не без язвительности проговорил мужчина. — То боишься, что я подумал что-то не то, теперь вот, что она. Всем не угодишь, ты ведь в курсе? Если стесняешься меня, просто скажи, и я сведу наши встречи наедине к минимуму. И не смотри на меня так, я не обижусь, честно, — он улыбнулся. — Я, знаешь ли, вообще не обидчивый.

— З-с-с-сато я обидчивая, — прошипела, мрачно глядя на него. — Не ищи в моих словах и действиях подтекст, пожалуйста. Я не сказала Еве, что ты мне нравишься гораздо больше, чем друг, только потому, что имела за это все шансы получить по морде, — мужчина нахмурился, а я продолжила шептать: — Она сама по тебе, похоже, сохнет, а тут я на дороге, да еще и с перспективой стать твоей амантой.

— Еванна? По мне? — он усмехнулся, совершенно не веря в такую версию.

— Йе-е-ен, открываа-а-ай! — нараспев произнесла девушка с той стороны двери. Слышно ее было хорошо и здесь, а, учитывая толщину стен и деревянной створки, в коридоре эти "песни" звучали стократ громче. Мысленно порадовавшись, что догадалась повернуть в замке ключ, я вздохнула:

— По тебе, угу. И если застукает меня с тобой, точно запишет в соперницы. И никакие "мы просто разговаривали" ее не убедят.

— А мы просто разговаривали? — почему-то развеселился норд.

— Да! — окинув его довольную физиономию хмурым взглядом, сказала я. — И весьма продуктивно.

— Продолжим? — предложил Йен, хитро щурясь.

Дверь снова содрогнулась, я же неожиданно для себя сказала:

— А давай! — и, обняв его за шею, сама впилась в такие жесткие с виду, но почему-то нежные на ощупь губы. И мир снова потерялся вместе с назойливой Еванной и ее монотонным стуком.

Мужчина опять прижал меня к себе. Порывисто, сильно, но ни разу не больно, словно чувствовал ту тонкую грань, за которой шальные ласки могут стать неприятными. А я с тихим стоном запустила руки в его распущенные волосы и, сжав их у корней, чуть оттянула голову норда назад, чтобы, на миг разорвав наш сумасшедший поцелуй, заглянуть в его глаза и прошептать его имя. А потом волшебство кончилось.

— Йен! — голос Грэма игнорировать было куда сложнее, чем Еванну. — Открой ты этой ненормальной, пока она весь этаж на уши не подняла. Я знаю, что ты в комнате, Грог знает.

"Медведь" разочарованно заворчал, уткнувшись носом в мою шею и продолжая сжимать меня в объятиях, тяжело вздохнул, чуть прикусил кожу на изгибе моего плеча и встал. Я же, повинуясь движению его сильных рук, наоборот села.

— Если хочешь, можешь спрятаться, — сказал норд, задувая на ходу свечи, да так и пошел босой открывать дверь незваным гостям.

А за моей спиной раздался торопливый шепот Лааша:

"Я бы предложил тебе, Лерка, залезть под одеяло, но если действительно боишься спалиться — лучше под кровать!"

Глава 10

Про ремонт и чужие воспоминания

Мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось свернуть горы, переплыть море и... начать срочно приносить пользу себе и обществу! Жажда деятельности била ключом, а отличное настроение окрыляло, давая стимул для творчества. После того, что случилось в "берлоге" одного рыжего "медведя", я чувствовала себя ненормально бодрой! Энергия бурлила, мышцы не болели, а на губах то и дело появлялась довольная улыбка. Хотелось, пользуясь данной мне свободой, создать что-то красивое, необычное... свое.

И я, забравшись в кресло с ногами и закусив от усердия губу, старательно вырисовывала на серых листах бумаги будущий дизайн моей комнаты — маленький уголок личного пространства, комфортного именно для меня. Эйдар же, как и вчера, развалился на красной кровати, подложил под голову руки и начал задумчиво изучать потолок. Время от времени он отвлекался от этого "важного" занятия, чтобы ответить на мой вопрос или дать мне ценный совет по изменению планировки.

То, что ало-черный музей Агиры скоро бесследно исчезнет в белоснежном интерьере моей спальни, еще больше окрыляло. Хотелось схватить разрисованные листы и закружиться с ними по комнате, напевая мелодию старого доброго вальса. Однако проверять вокально-хореографические способности Ильвы в присутствии посторонних я не стала. Вот останусь одна, тогда и спою, и станцую и даже кое-какие движения стрип-данса опробую на своем новом теле.

Помнится, в прошлые мои девятнадцать у нас с подружкой неплохо получалось копировать движения тренера с видеодиска. Кое-что я запомнила и даже вполне удачно практиковала на своем бывшем женихе. Авось и сейчас что-нибудь да получится. Ведь в нормальную форму это тело приводить все равно надо, а танцы, особенно такие, повышают и пластику, и ловкость, и растяжку дают отличную. Без всего вышеперечисленного я просто не выдержу обещанных Эйдаром тренировок. Так что буду на досуге вспоминать движения, пока есть настрой.

Задумчиво куснув кончик толстого карандаша, я наметила в углу своей будущей комнаты место для шеста. Почему бы и нет? Мой дом — мои правила! Потом, еще немного поразмыслив, нарисовала на стенах шведскую стенку. Если уж придется активно заниматься спортом, то лучше начинать с утра и в собственной комнате.

— Ты до мебели уже дошла, Иль? — зевнув, спросил Эйд.

— Погоди, еще немного и дойду, — отмахнулась от парня я, в данный момент озадаченная конструкцией встроенного в стену шкафа, место под который, как обещал Грэм, сделают специально для меня каменные элементали.

Вообще-то идею эту я подхватила в "берлоге" Йена, когда пряталась за плотной занавеской, отделявшей его гардеробную от жилой части комнаты. Штора, пусть и задвинутая, создавала имитацию окна, которого мне так не хватало в Стортхэме. Поэтому я и решила сделать у себя что-нибудь подобное. Мысли с темы интерьеров плавно переползли на недавние события в комнате рыжего норда, и губы сами растянулись в улыбке.

После совета Лааша про кровать, который меня совершенно не устраивал, я быстро поднялась и метнулась за тяжелую портьеру, замеченную мною, еще при горящих свечах. Если честно, тогда я наивно полагала, что за плотной тканью находится окно. Но, попав в довольно просторную гардеробную с деревянными вешалками и рядом полок справа, осознала свою ошибку. Однако прятаться и наблюдать за происходящим из этого темного закутка оказалось даже удобней, чем мне думалось. А посмотреть, признаться, было на что.

То, как босой Йен с мрачным видом открывает дверь и, потирая якобы заспанные глаза, спрашивает у подскочившей к нему Еванны, что ей надо — меня откровенно умилило. Не соблюдай я конспирацию, наверняка поаплодировала бы ему, отдавая дань актерскому мастерству мужчины. Впрочем, эту грань его способностей я заметила еще раньше: зевал для меня он тоже вполне правдоподобно.

Остановленная хмурым видом норда девушка даже немного растерялась с ответом, но, быстро вспомнив, зачем вообще сюда ломилась, заявила, что ищет меня. Вот только, как бы ни вглядывалась сестра Таша в темноту чужой спальни, увидеть что-либо подозрительное здесь после ярко освещенного коридора она не могла.

Йен отнекиваться от моего визита не стал. Сказал, что я заходила, но быстро ушла, не сказав ему куда. А Ева, к моему искреннему изумлению, не рискнула потребовать у "медведя" проверки его комнаты на предмет наличия в ней моей скромной персоны. Она вообще как-то резко изменилась, едва переступила порог мужских "апартаментов". Боевой запал испарился, громкий голос обрел мягкие интонации, а перешедшая все границы наглость сменилась кокетливым воркованием. Короче, в том, что догадка насчет ее тайной привязанности к моему будущему таману, верна, я больше не сомневалась ни на йоту.

Наверное, именно в тот момент мне особенно рьяно захотелось приступить к тренировкам. Потому что вешать лапшу на уши Еванне по поводу моих отношений с Йеном я долго не собиралась. Неделя, может, две... достаточно, чтобы выдержать срок элементарных приличий после трагического исчезновения Таша. Потом же спасти меня от женской потасовки сможет разве что чудо. Потому что белой и пушистой черноокая лэфа бывает только с рыжим. Со мной же она... а, впрочем, ладно! Не стоит о плохом, когда настроение такое хорошее.

Спустя минут пять Йен все-таки выпроводил Еву за дверь, сославшись на сильную усталость и не в тему оборванный ее стараниями сон. А вот так же лихо избавиться от Грэм-риля "медведю" не удалось. Белокосый нагло ввалился в комнату, сам закрыл на ключ дверь и, пройдя к большому креслу, которое безошибочно нашел в полумраке, сел. После чего насмешливо поинтересовался:

— Скажи-ка, Йен-ри, чем ты таким надушился, что за тобой девки сами бегать стали? То ни одну в Стортхэм и медом не заманишь, то сразу две, и обеим нужен именно ты. В чем секрет такой неожиданной популярности, а, рыжий? — на последней фразе блондин откровенно заржал, "медведь" раздраженно отмахнулся, а я обиделась.

Отодвинула в сторону занавеску, привлекая шорохом ткани внимание обоих мужчин, вышла и сказала:

— Я не девка! И, между прочим, имею полное право общаться со своим... учителем.

Йен замер, уставившись на меня, зато белокосый, наоборот, оживился:

— Так что же ты это право не отстаивала, а пряталась? — немного подавшись вперед, ехидно поинтересовался он, ничуть не удивляясь моему появлению из "шкафа".

Я украдкой взглянула на "медведя", который, склонив голову набок, с задумчивой полуулыбкой разглядывал меня, и проговорила:

— Еванна не в себе немного после потери брата. Прибежала, обвинила меня в... да в чем только не обвинила! И особенно сильно ее задела моя возможная связь с Йен-ри. Вот мы и решили не давать буйному воображению расстроенной девушки лишний повод.

— Угу, — Грэм кивнул, продолжая улыбаться, — то есть сбежать от нее к сонному Йену — это был не повод.

— А откуда ей знать, что я именно к нему побежала? — парировала я.

— Как видишь, узнала. У Евки нюх, как у керсы. А вот нрав подкачал. Слишком резкая и прямолинейная она для благородной лэфы. Наплачется еще Касс с дочерью, как пить дать.

— По-моему, от нее впору всем остальным плакать уже, — проворчала я себе под нос.

— Это ты про себя?

— И про себя в том числе, — призналась ему.

А потом, решив сменить тему, спросила про возможность капитального ремонта в комнате аманты, которую занимала. Грэм, правда, предложил оборудовать для меня отдельную пещеру, но я отказалась, сказав, что мне и там удобно. Солгала. На самом деле просто не хотела оставлять в целости и сохранности красно-черное воспоминание об Агире. Так, слово за слово, разговор и перешел в куда более приятное русло, нежели беседы о Еванне.

Получив "добро" на разработку нового интерьера для своей комнаты, я попрощалась с мужчинами и вышла, прекрасно понимая, что им есть что обсудить и без моих творческих задумок. А, оказавшись в коридоре, остановилась и, вернувшись к стоявшему в дверях "медведю", мягко коснулась его ладони и пожелала сладких снов. Потому что спал он сегодня всего ничего, а вымотанный организм, как известно, требует отдыха.

Вот только уйти просто так Йен мне не дал. Схватив за запястье, притянул к себе, внимательно посмотрел в глаза и, поднеся мою руку к своим губам, поцеловал. От этой невинной ласки я зарделась, словно школьница, левое ухо задергалось, ресницы опустились, а на губах появилась вовсе не невинная улыбка. Ведь у нас с учителем теперь была своя маленькая тайна, которую в ближайшие недели не стоило афишировать из уважения к Ташу.

По коридору я летела как на крыльях, и без конца улыбалась, прекрасно зная, что Йен по-прежнему стоит на пороге и смотрит мне вслед. Все это было приятно, немного волнительно и очень обнадеживающе. Вот в таком приподнятом расположении духа я и вернулась в свою комнату. А ближе к вечеру подтянулся Эйд, и работа над созданием нового облика моей скромной обители закипела с удвоенной силой.

Добавив последние штрихи к своему творчеству, уместившемуся на двенадцати листах, я торжественно протянула последний эскиз мальчишке.

— Вот такую хочу кровать! — сказала гордо и ткнула пальцем пусть не в высокохудожественный, но вполне понятный набросок. Эйдар нехотя поднялся и, взяв результат моего двухчасового творчества, принялся его изучать. — И такие кресла, — разворошив тонкую стопку бумаг, я извлекла оттуда нужный рисунок. — Могут мастера в Миригоре это сделать? — спросила, с надеждой глядя на парня.

— Полый ящик с подставкой под матрас? — почесав светлый затылок, уточнил он.

— Не ящик, а подиум, — чуть поморщилась я от примитивности его определения, а потом, немного подумав, сказала: — Хотя, может, и ящик. Главное, чтоб бока были обиты чем-нибудь мягким и обтянуты плотной тканью, чтоб не биться об углы. И спинка должна быть только одна, у стены. И...

— Я понял, — подняв руку в останавливающем жесте, сказал Эйдар. — Сделают, почему нет? Такое мы бы и сами сделать могли, но проще заплатить и не возиться. А вот с креслами хуже. Плетеные? Да? Из чего?

— Из гибких древесных прутов прутьев, например. Но если у вас в городе такую мебель не делают...

— У нас? — светлая бровь собеседника выразительно изогнулась, а взгляд стал таким пристальным, что я почувствовала себя неуютно. Сразу подумалось, что поза моя недостаточно приличная, и вообще я веду себя слишком свободно в его присутствии. Поэтому осторожно спустила на пол ноги, села прямее и, невинно хлопнув ресницами, сказала:

— С моей почти чистой памятью назвать пусть и некогда родной город своим сложно. Я ведь сейчас как младенец, познаю мир заново.

— Ну да, ну да, — не стал спорить Эйд. — Конечно. Хотя я бы на твоем месте старался говорить "у нас", чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, — дав совет, парень вновь занялся эскизами. А я подумала, что он прав, и что за языком мне следует следить тщательнее. А то расслабилась тут, когда кругом если не враги, то и не друзья точно.

На ужин в обеденный зал мы не ходили. Эйдар, как и вчера, принес поднос с едой в комнату, и мы, плотно поев, продолжили обсуждать грядущий ремонт. Ушел от меня парень поздно, проследив за тем, чтобы я заперлась на ключ. В то, что кто-нибудь ночью решит вломиться ко мне в комнату, норд не очень-то верил, но перестраховаться не мешало. Закрывшись на замок, я немного постояла, рассматривая массивную дверь метра два с половиной высотой, после чего решила добавить к деталям будущего интерьера еще и предохранительную цепочку.

Йен в этот день ко мне так и не зашел, хоть я и ждала его все время, остро реагируя на любые шорохи и шаги в коридоре. Лааш, как ни странно, тоже не залетал. Но его отсутствие переносилось как-то легче. Мысленно успокаивая себя тем, что "медведь" просто отсыпается, я погасила свечи, принесенные в комнату Эйдом, и, плюнув на неприязнь к вещам Агиры, легла на кровать. Красное белье сохранило мятный аромат молодого норда, который большую часть свободного времени проводил здесь, валяясь на постели. Решив, что надо будет подробнее расспросить парня или Янину с Лией о местном быте (особенно о стирке и глажке), я натянула до подбородка покрывало и, уткнувшись в подушку, закрыла глаза.

Перед мысленным взором тут же возникло лицо Йена, нежные касания его губ и жаркие ласки, а по телу пробежала томительная дрожь. Может, правильно, что рыжий не навестил меня вечером? Ведь, если бы он явился сейчас пожелать мне спокойной ночи, как-то я не уверена, что смогла бы его отпустить. Плотнее кутаясь в покрывало, я с грустью понимала, что засыпать без поцелуя на ночь мне совсем не нравится. Как не нравится и лежать одной в огромной пустой кровати.

Эту проблему надо было срочно решать, и я пообещала себе завтра в Миригоре, куда мы планировали поехать с Эйдаром после утренней тренировки, заказать не только мебель, но и плюшевого медведя. Непременно большого и рыжего, с белым шелковым бантом на шее и небесно-голубыми глазами. Заснула я с улыбкой. И этой ночью мне снились только хорошие сны.

На следующий день...

Если бы лучи Римхольта не были вредны для серой кожи лэфири, я бы сняла перчатки и капюшон, запрокинула назад голову и, жмурясь от яркого дневного света, вдохнула полной грудью свежий осенний воздух, давая возможность ветру ласкать лицо и развевать непослушные волосы. Жаль, но позволить себе подобное безрассудство я не могла. И не только из-за коварного светила. В Миригоре вполне можно было встретить лэфов Брэд-риля, которые тут же донесли бы ему о нашем визите. А лишний раз сталкиваться с отцом Ильвы мне не хотелось.

После почти недельного пребывания в каменных стенах Стортхэма эта вылазка в город была чем-то невероятным. Честно отработав с Эйдом полтора часа в тренировочном зале, я быстро ополоснулась и направилась к Янине, собиравшейся поехать с нами. Вертясь у зеркала, радовалась как ребенок, натягивая на себя запасной плащ молодой лэфы, который она мне любезно одолжила. Белую накидку, привезенную из монастыря, я надевать не стала, дабы не привлекать к своей персоне лишнего внимания. Жены нордов предпочитали верхнюю одежду таких же серых цветов, как и у мужей. Поэтому сейчас мы выглядели с Яниной почти как сестры близнецы. С той лишь разницей, что я была немного ниже ростом.

До города добирались на керсах. Я вместе с Эйдаром, а лэфа с мужем, тоже вызвавшимся сопровождать нас. Изначально Йен сам планировал составить нам компанию, но к Грэму приехали какие-то мрачные типы из столицы, и риль попросил рыжего наряду еще с четырьмя нордами присутствовать при разговоре с ними. "Медведь" не хотел выпускать меня из своего поля зрения, но Эйдар и Тирс убедили его, что поездка совершенно безопасна. Я же так сильно хотела выбраться в Миригор, что это желание можно было прочесть по моему лицу. В конечном итоге Йен сдался. Велел мне не отходить от Эйда ни на шаг, а ему сунул в руки кожаный мешочек с монетами, которыми парень должен будет рассчитываться за мои покупки.

Миригор показался мне чужим и знакомым одновременно. Ухоженные улочки с рядами аккуратных трехэтажных домов чем-то напоминали европейские. Возможно, сочетанием белого камня и темного дерева. А может, высокими крышами с блестящей, словно чешуя, черепицей, или аккуратно подстриженными деревьями. Налет современности третьему крупному городу шестой* дандрии придавали многочисленные зеркальные поверхности. Они тянулись сплошной полосой по первым этажам, закрывая узкие проемы окон. Отражая соседние дома и небо, зеркала превращали город в картинку из калейдоскопа.

Над газетными лотками были натянуты похожие на яркие зонтики шатры, под которыми сидели продавцы в традиционных для лэфири плащах с лицевыми клапанами. А вот еду на улицах не продавали. Зато многочисленные вывески на домах пестрели названиями всевозможных закусочных, ресторанов и кондитерских. Магазины, конторы, торговые представительства — все это, как и предприятия местного общепита, тоже располагалось на первых этажах жилых зданий, мимо которых мы проезжали. В обеденный час на улицах было немноголюдно, что, безусловно, радовало, ибо косились на нашу четверку прохожие постоянно.

В центре Миригора, на площади, возвышалась величественная белокаменная Рильтора*, где заседали три риля и городской судья. Чуть дальше было здание театра, а за ним раскинулся городской парк с лабиринтом мощеных дорожек и островками деревянных беседок. Я видела все это издалека, ибо прибыли в Миригор мы вовсе не для осмотра достопримечательностей. Но и мимолетного взгляда на полыхающий красно-желтыми кронами парк мне хватило, чтобы память Ильвы, мирно дремавшая до нынешнего момента, очнулась вновь. На этот раз воспоминание не было столь жутким, как прошлое. Зато оно было загадочным и интригующим. Я (то есть Ильва) торопливо шла к беседке, заросшей зеленым плющом, где меня давно уже ждали. Не знаю кто, не знаю зачем, но точно помню, что информацию об этой встрече требовалось держать втайне от всех.

А следом за воспоминанием Ильвы пришло и собственное — то, в котором Грэта, сидя в моей комнате, упоминала старую беседку на краю городского парка. Вот только как узнать, какое место в загадочном рандеву Ильвы отводилось "моей" дражайшей тетушке? Возможно, она была тем, кто ждал меня в беседке, а может, и тем, кто проследил за моей встречей с неизвестным лицом. Хотя существовал и третий вариант: я просто искала связь там, где ее не могло быть.

— Приехали! — сообщил Эйдар, останавливая своего керса возле одной из зеркальных витрин, над которой красовалась вывеска с изображением кресла. — Стол заказов столярной мастерской находится здесь. — Ты не забыла свои наброски, Иль? — спросил он, помогая мне слезть с ездового кота.

Я отрицательно мотнула головой и похлопала по дорожной сумке, висевшей на плече. С нею выезжала из Рассветного, с нею же приехала и в Миригор. Объяснить пожилому мастеру, принимающему заказы, чего я хочу, оказалось не так и сложно. Остроухий мужчина понятливо кивал, уточнял детали и делал какие-то записи в книге заказов. В нее же он вложил и мои эскизы. Эйд оплатил половину суммы, которую насчитал лэф, после чего мы вернулись к нашим спутникам. Пока отсутствовали, Янина с Тирсом охраняли керсов от горожан, ну... или горожан от внушающих ужас котиков. Теперь же настала наша очередь сторожить "пушистый транспорт", пока лэфа с мужем будут ходить по лавкам.

Стоя чуть в стороне от пешеходной зоны, мы с Эйдаром вполголоса разговаривали, обсуждая и Миригор и мастера Гильву, с которым только что общались. Я охотно делилась впечатлениями, не забывая напоминать парню о своей потерянной памяти, и по ходу расспрашивала его о том, как устроен город, в какой его части располагаются сами мастерские, где какие вещи продаются, сколько стоят и прочее-прочее-прочее.

Занятые беседой, мы не обращали никакого внимания на ставшие привычными взгляды прохожих. Пока одна из женщин, обернувшись, не приподняла свой капюшон, чтобы взглянуть на меня. Высокий лоб, пустой взгляд, очки на переносице — это было лицо продавщицы, встреченной мною перед тем, как попасть в другой мир. И это лицо я запомнила слишком хорошо, чтобы мгновенно узнать его в серокожем варианте. С криком: "Лэфа, подождите!" — я бросилась за женщиной, но та, поспешно перейдя через проезжую улицу, по которой курсировали двухместные экипажи, скрылась за дверью очередной конторы.

Эйдар что-то кричал мне вслед, но я не слушала. Единственное, что мне сейчас требовалось — нагнать знакомую незнакомку, чтобы узнать, наконец, что же со мной произошло в "Лавке чародея", и расспросить, как с этим чем-то бороться. Впрочем, нет. Бороться с новой жизнью, в которой наметились кое-какие рыжие "плюсы", я не собиралась, но это не уменьшало моего желания знать правду.

Влетев в просторный холл стола заказов, я огляделась. За деревянной стойкой, в окружении всевозможных витражей, зеркал и тонированных стекол сидела молоденькая лэфа и, приветливо улыбаясь, смотрела на меня.

— Что заказывать будем? — спросила она, открывая почти такую же книгу, как и у мастера Гильва.

— Ничего. Я бы хотела поговорить с женщиной, которая только что сюда вошла, — натянув на лицо вежливую улыбку, ответила девушке.

— А! Так, значит, ты та самая, — почему-то обрадовалась лэфа и, схватив колокольчик, пару раз в него позвонила. — Сейчас принесут твой заказ.

— Какой еще заказ? Я ничего не заказывала! — чувствуя себя все глупее, начала отпираться я. — Та женщина...

— Это не женщина, — приветливая улыбка лэфы стала понимающе-сочувствующей. — Это фирс — бесполое существо, с которым водит дружбу наш главный мастер.

— И этот фирс... — я выразительно посмотрела на собеседницу, предлагая продолжить начатую мной фразу.

Девушка поняла все правильно и, не переставая улыбаться, сказала:

— Фирс велел отдать привезенный неделю назад заказ той, которая явится его искать. Сам же, оставив это распоряжение, вышел через заднюю дверь. Его уже не догонишь, поверь.

— Хорошо, — немного подумав, кивнула я. — Значит, заказ, угу. Подожди только минутку, я схожу за деньгами и...

— Все оплачено, не беспокойся, — сказала девушка, выходя из-за стойки навстречу двум лэфам, которые внесли в холл запакованный в белую материю предмет. Судя по размеру и форме, это было либо окно, либо зеркало. — Заберете сами или вам доставить заказ на дом? — улыбка девушки казалась приклеенной, но мне было не до нее.

— Доставьте, — сказала я, понимая, что довести громоздкий "подарочек" от таинственного фирса мы на керсах не сможем. — Оплата по прибытии?

— Можно и по прибытии, — кивнула собеседница. — А можно и сразу. Ваше имя и адрес, пожалуйста? — вежливо уточнила лэфа, беря в руки карандаш для записей.

— Ильва Ирс, — сказала я. — Стортхэм.

Грифель сломался от слишком резкого нажима, когда девушка подняла на меня полные изумления глаза. Улыбка сползла, наконец, ее с лица, а с губ слетело:

— Ты дочь третьего риля?

— Можно и так сказать, — пробормотала я, понимая, что пора сваливать из этой конторы, да и из города вообще, пока не поползли слухи о моем пребывании здесь. А в том, что эти самые слухи поползут, стоит мне выйти за дверь, сомнений не было.

Попрощавшись с лэфой, я вышла на улицу, где нос к носу столкнулась с крайне недовольным Эйдаром.

— Ш-ш-ш-что это было? — прошипел парень, сверля меня взглядом.

— Образ из прошлого, воскресивший одно очень важное воспоминание, — виновато потупившись, ответила ему. — Фирсы. Ты знаешь, кто они такие?

— Не лэфири, это точно.

— А кто?

— Иноземцы. По официальной версии, беженцы с далекого острова, ушедшего под воду более ста лет назад.

— А по неофициальной кто? — не унималась я.

— Иномирцы, — наклонившись ко мне, шепнул Эйд.

— Демоны? — так же тихо уточнила я.

— Нет, просто другая раса из другого мира, — улыбнулся норд и неожиданно для нас обоих чмокнул меня в макушку. Затем резко отшатнулся, проморгался и... покраснел.

— Мне там подарок от фирса, — желая сгладить возникшую неловкость, сказала я. — Они обещали доставить на дом. Ты оплатишь?

Парень кивнул и поспешно ретировался за дверь, но тут же снова вышел, взял меня за руку и потащил за собой. С этого момента Эйд не выпускал мою ладонь из своей железной хватки, вероятно, опасаясь, что я снова что-то вспомню и за кем-нибудь побегу. К счастью, долго в Миригоре мы не задержались. Заехали еще в пару мест, чтобы сделать заказы, касающиеся ремонта, посетили лавку игрушек и, выбрав мне там похожего на медведя пушистика, отправились домой. А спустя пару часов в Стортхэм привезли и закутанное в белую ткань зеркало, на обороте которого было написано аккуратным мелким почерком:

"Нифелин-27. Р. А*. Доставить через две недели после обмена".

Тем же вечером...

Я и сама не знала, зачем согласилась пойти с Эйдом в игорный зал. Просто Йен все еще был на совещании со столичными типами, а мне так не терпелось обсудить с ним загадочных фирсов и их роль в переселении чужих душ, что я не находила себе места, мучаясь от ожидания. Разговоры про ремонт не отвлекали, про тренировки — тоже, и Эйдар, оставлявший меня одну только для того, чтобы успеть переодеться в домашнюю одежду, решил устроить мне очередную экскурсию, на этот раз по "злачным" местам Стортхэма.

Минут двадцать я честно отнекивалась, ссылаясь на то, что ничего в азартных играх не понимаю, личных денег не имею, а близость вивьер навевает неприятные мысли о собственном клейме. Но потом посмотрелась в распакованное зеркало, с которого свисала белая ткань, увидела там свою бледную физиономию с лихорадочно горящими глазами и искусанными губами, подумала и... согласилась. Потому что отвлечься от невысказанных вслух предположений, взрывающих мне мозг, было просто необходимо.

И вот мы с Эйдом вошли в освещенный факелами зал, где стояло несколько игорных столов с креслами вокруг, а у стены примостилась высокая скамья с напитками и легкой закуской. Народу тут оказалось немного, и те, кто присутствовал, были заняты игрой в ристис*, которые представляли из себя тонкие металлические пластины с разными изображениями. С небольшой натяжкой можно сказать, что это некий аналог земных карт, вот только количество их, масти и сама игра мало походили на то, что я когда-либо знала.

Это помещение, насколько я поняла, закрывалось только на время уборки, которую проводили дежурные норды и их элементали, но большую часть времени оно все равно пустовало. Посетители, желающие отдохнуть и спустить немного денег, начинали подтягиваться только под вечер. Кроме двери из коридора, здесь была и еще одна, ведущая в Стортхэмский филиал Миригорского борделя. Через нее в зал заходили приехавшие "на охоту" вивьеры. Через нее же они уводили нордов в оборудованные для секс-развлечений спальни, расположенные за стеной. Да уж, азартные игры, алкоголь и разврат — это те три кита, которые в любом мире и в любое время предпочитают плавать вместе.

— Пошли, я научу тебя азам ристикса, — шепнул юный гид, потянув меня за руку к пустующему столу, на котором лежала нетронутая колода.

Возражать не стала. Ловить на себе любопытные взгляды не занятых партией нордов и шлюх мне не очень-то нравилось, поэтому я с радостью отвлеклась на игральные пластины и рассказ об их предназначении. Эйд привычным движением раскладывал "карты" по деревянной поверхности стола, а я следила за его руками, за мельканием незнакомых картинок на полированных поверхностях и понимала, что вижу совсем другой зал и другие руки.

Второе за сегодняшний день воспоминание накатило так незаметно, что я не сразу осознала его, погрузившись в непонятный созерцательный транс. Это было подобно гипнозу. Повторяющиеся движения, мишура миниатюрных изображений и монотонное шуршание тонких пластин, ложащихся блестящими рубашками на стол, воскресили в памяти эпизод из жизни Ильвы. Что делала несовершеннолетняя лэфа в игорном заведении, я не знала. Да и не так это было важно в сравнении с тем, кто тогда сидел за накрытым зеленой скатертью столом.

Брэд-риль и Керр-сай... странное место встречи для непримиримых врагов. Хотя, может, не такое уж и странное, если подумать. Судя по тому, как развивалась игра и какими колкими репликами перекидывались эти двое, в казино они сошлись, чтобы решить партией в ристис один спорный вопрос. Вернее, несколькими партиями. Причем пришли не одни, а каждый с группой поддержки. И если среди лэфири Брэда я узнала Дира и большинство тех, кто приезжал за мной в Стортхэм, то каково ж было мое удивление, когда рядом с Керром я обнаружила белокосую "скалу" по имени Грэм и... моего рыжего "медведя".

Оба норда стояли, скрестив на груди руки, и мрачно следили за игрой. Я же, судя по углу зрения, сидела в кресле рядом с "отцом". А судя по эмоциям, испытываемым Ильвой, мечтала поскорее покинуть это место. Брэд явно проигрывал: нервничал, швырял "карты" и язвил все грубее. Его соперник, наоборот, выглядел расслабленным и спокойным. На губах темноволосого норда играла его фирменная улыбочка, а руки неспешно тасовали пластины. Мои же ладони тряслись, и я прятала их в складках длинного платья.

Шуршание, блеск, мишура... Я моргнула, отгоняя мираж, но он не желал уходить.

— Тебе больше нечего поставить на кон, Брэд, — победно ухмыляясь, заявил Керр-сай. — Отдай мне трофей, и разойдемся миром. Все по-честному, игра есть игра.

— Перебьеш-ш-шься, — злое шипение "папаши" заставило меня внутренне содрогнуться. Вернее, не меня, а Ильву. Я же лишь ловила отголоски ее чувств, погружаясь в воспоминание.

— Ты спустил все деньги, что еще у тебя есть такого, на что я буду готов поставить мой законно выигранный трофей? — картинно заломив темную бровь, полюбопытствовал заместитель Грэма.

— Я выпишу тебе чек на предъявителя, — впиваясь ногтями в деревянные подлокотники кресла, сказал Брэд.

— Не интересно, — пригубив из серебряного кубка вина, отозвался его соперник.

— Тогда...

— Она, — кивнув на меня, неподвижно сидящую, заявил мерзкий Керр. И демонстративно окинул мою фигурку таким липким взглядом, что я невольно сгорбилась и опустила голову, не желая смотреть ему в глаза.

— Нет! — воскликнул "отец", вскакивая со своего места. А я вздрогнула всем телом, будто кричал он сейчас на меня. Эмоции Ильвы переплелись с моими собственными, чужая память затягивала, гипнотизировала, заставляла чувствовать все, что было тогда, как будто это происходит сейчас.

— В таком случае я забираю чашу Отавии*, и мы уходим. Как и договаривались, Брэд. Всё в пределах заключенной сделки.

— Хорош-ш-шо, — лэф тяжело опустился обратно в кресло и, посмотрев на меня, проговорил: — Если ты выиграешь, мальчишка, получишь час с ней наедине. Можешь делать, что хочешь, но не смей портить ее внешний вид.

— Договорились! — хлопнув по столу раскрытой ладонью, сказал норд, после чего начал снова раздавать "карты".

Я же сидела ни жива ни мертва от страха и, беззвучно шевеля губами, молила Римхольта защитить меня от позора. Йен наклонился к Керру и что-то тихо сказал ему на ухо, но тот отмахнулся и, скривившись, пробормотал:

— Не встревай, ри. Это не твое дело, — а потом издевательски добавил: — Поищи лучше свою аманту, пока она опять не повисла на чьей-нибудь шее. Но рыжий не шелохнулся, продолжая стоять мрачным изваянием за спиной игрока.

Верховное божество лэфири, судя по всему, услышало мои молитвы, потому что, выиграв в последней партии, Брэд-риль забрал себе и чашу, и деньги, и меня. Но кое-кому, похоже, слишком не понравился вкус неожиданного поражения. И отыгрывался этот кто-то на мне до сих пор.

Воспоминание медленно отступало, возвращая меня в реальность. Эмоции, пережитые Ильвой, постепенно утихали, оставляя неприятный осадок. Но перед внутренним взором все еще всплывало довольное лицо "папаши", который поставил на кон собственную дочь, и хмурые физиономии нордов, пытавшихся что-то втолковать раздраженному проигравшему. А потом в поле зрения появилась самая красивая лэфа, которую только можно себе представить. Ее серебристые волосы были уложены в высокую прическу, стройную фигурку хорошо подчеркивало открытое черное платье, а на лебединой шее красовалось изящное колье с алым камнем. Это волшебное создание плавной походкой подошло к Йену и, показав ему красный цветок с темно-зеленым стеблем, сказало:

— Смотри, что мне подарили, сладкий. Настоящая северная роза! И всего-то за поцелуй. А что ты мне подаришь за поцелуй, Йенчик? — девушка весело рассмеялась и, привстав на цыпочки, притянула к себе голову моего "медведя". А он, он...

Я зажмурилась, желая прогнать отвратительное воспоминание. Даже свинское отношение Брэда к дочери, которое я прочувствовала на собственной шкуре, когда смотрела в прошлое глазами Ильвы, принесло меньше боли, чем этот их поцелуй. Ураган негативных чувств, налетевший на меня, окончательно убил и без того не лучшее настроение. Как мог Йен так же нежно, как недавно меня, обнимать ту блондинистую козу с черно-красной розой в руках? Она ведь только что выменяла этот чертов цветок на поцелуй! Как?! И хоть умом я понимала, что все это было в прошлом, но... сердце-то сжималось в настоящем! И разгромить комнату красотки Агиры хотелось именно сейчас.

— Иль, ты в порядке? — раздался над ухом встревоженный голос Эйдара. — Ты совсем не слушаешь, что я объясняю. Может...

— Не может, — резко поднявшись с кресла, проговорила я. — Мне надо к себе. Срочно. Прости, Эйд, — и хотела, было, уйти, но он остановил, попросив подождать секунду. После чего сгреб разложенные по столу пластины в кучу, затем аккуратно сложил их стопочкой и сказал:

— Все, мелкая, пошли. Я тебя провожу наверх.

— Пошли, — кивнула, беря его за предложенный локоть. — Только сначала за топором зайдем, — мрачно пошутила я.

* * *

Когда пришел Йен, я с упоением доламывала черный пуфик с красным сиденьем и распевала песенку в стиле "десяти негритят", слова которой мне подсказал Эйд. Запоминались они просто, легко ложились на незатейливый мотивчик, и к нашему занятию подходили идеально. К тому же у Ильвы оказался весьма хороший слух и довольно красивый голос, которыми я нагло пользовалась, находясь в ее теле. Эйдар же, мурлыча под нос припев выученной мною песни, с не меньшим энтузиазмом, нежели я пуфик, разбирал стол.

С помощью топора, да. Просто мою шутку парень воспринял всерьез, а когда принес-таки злосчастный топор из местной мастерской, отступать уже было как-то неудобно. Да и что греха таить, хотелось мне сломать что-нибудь из вещей Агиры, каюсь. А когда и Йен и Грэм дали на это дело добро, так почему бы не отвести душу и... не приступить к первой стадии ремонта — освобождению комнаты от лишнего хлама?

Кровать мы решили пустить на дрова только после того, как будет ясно, куда я перееду на время ремонта. Да и нравилось мальчишке на ней валяться. А я что? Мне не жалко, пусть себе валяется. Ведь у меня есть пуфик! Который хорошо горит, радуя глаз рыжими всполохами в камине. Красота, да и только!

На стук в дверь мы среагировали дружным "Войдите!", после которого снова погрузились каждый в свое занятие.

— Весело у вас тут, детки! — присвистнув, сообщил Лааш.

Я улыбнулась подлетевшему ко мне "солнышку", но ничего при Эйдаре говорить не стала. Переступив порог, Йен задумчиво оглядел комнату, задержав взгляд на мне, сидящей на полу и скармливающей огню последнюю ножку трагически погибшего предмета мебели. Потом столь же внимательно посмотрел на Эйдара, вдохновенно разбирающего на доски стол, и осторожно так поинтересовался:

— Вам помочь?

— А что тебе тут больше всего сломать хочется? — пряча улыбку, спросила я.

— Ну-у-у-у, — рыжий потер в задумчивости подбородок, а затем неуверенно предложил: — Кровать, может?

— Нет! — в один голос воскликнули мы с Эйдом.

— Почему нет? — деланно удивился Йен.

— Где мы спать-то будем тогда? — вздохнув, отозвалась я и швырнула прожорливому огню огрызок деревянной ножки.

— Мы? — переспросил норд.

Ну, надо же! Оговорка по Фрэйду. Чувствуя, что начинаю краснеть, я поспешно сказала:

— Да, мы! Я и мой мишка, — и указала на плюшевую игрушку, которую купила в городе. — Спасибо тебе за него.

— Мне?

— Ты же все оплатил. Так что там с кроватью? — решила сменить тему я. — Вернее, что охота сломать кроме кровати?

— Да в принципе, ничего, — осматривая комнату, ответил Йен. — А кровать, на мой вкус, неудобная. Может, все-таки ее?

— А мне ночевать к Эйду переехать? — ехидно поинтересовалась я.

— Ну, — мужчина чуть склонил набок голову, насмешливо глядя на меня. — Некоторые лэфы уже доказали свою способность спать не только в постели, но и в кресле, насколько я помню.

Меня малость перекосило от воспоминаний об этом доказательстве, вернее, о том, как ломило все тело с утра. А рыжий норд тихо рассмеялся. После чего как-то совсем по-домашнему спросил:

— Вы уже ужинали, ребята?

— Не-а, — отрицательно мотнув головой, я начала подниматься с того самого красного сиденья, которое осталось от пуфика. Норд подошел ко мне и протянул раскрытую ладонь, за которую я с благодарностью ухватилась.

— Тогда, может, перерыв? — предложил "медведь", глядя на меня сверху вниз. Разница в росте у нас была существенная: подними он руку, и я легко бы прошла у него под мышкой. Поэтому в отличие от мужчины, мне, чтобы на него посмотреть, приходилось сильно задирать голову, а от этого начинала ныть шея.

— Можно и перерыв! — заявил Эйдар, пока я обдумывала предложение. Он отложил в сторону топор и встал, отряхивая штаны. — Есть охота. А Эния сегодня пироги обещала.

— А торты она вам печет? — спросила я парня и тоже начала отряхиваться от мелких щепок, налипших на подол платья.

— Торты? — брови мальчишки взметнулись к волосам.

— Не печет, значит, — резюмировала я. — Или печет, но по-другому называет. Ладно, я, как немного освоюсь, потом попрошусь к ней в помощницы и сделаю для вас "пьяную вишню в шоколаде".

— Ты сделаешь? — если так пойдет и дальше, то брови Эйда останутся жить аккурат под линией волос.

— Ну да, — стушевалась я, понимая, что замечталась и опять ляпнула лишнего. Слишком близко подпустила молодого норда, слишком привыкла к нему, начав подсознательно считать своим парнем. А свой ли он?

— Ильва увлекается кулинарией, — пришел мне на помощь "медведь". — Необычные названия, диковинные рецепты, редкие заграничные ингредиенты... Одним словом, готовит для души, а не для того, чтобы ораву голодных ртов накормить. Верно, Иль?

Я согласно кивнула и мило улыбнулась Эйду.

— А, — сказал парень. — Понятно. Но я сейчас именно голодный и хочу просто пожрать. Идем в обеденный зал? — направляясь к двери, позвал нас он. Йен развернулся, чтобы пойти следом, но я схватила его за руку и взглядом попросила остаться. — Ну, вы идете или где? — остановившись в дверях, спросила мальчишка.

— Мы чуть попозже спустимся, — сказала я ему. — Ты иди пока один. И нам поесть возьми, мы быстро.

Парень артачиться не стал, вместо этого он кивнул, вышел и плотно закрыл за собой дверь.

— Ну? — спросил рыжий, когда мы остались вдвоем, не считая балдеющего в камине Лааша, который уплетал за обе щеки ярко горящее пламя. — Рассказывай, горе-путешественница, — его губы тронула мягкая улыбка.

И я, не тратя больше время на сомнения, поведала ему и про бесполого фирса, так похожего на продавщицу "чародейской лавки" из моего мира, и про воспоминание о таинственной встрече в беседке, и про розыгрыш чаши Отавии тоже. А вот про Агиру с розой и поцелуями почему-то умолчала. Просто язык не повернулся заговорить о ней: боялась выдать собственные чувства, наверное.

"Медведь" слушал и мрачнел, изредка задавая кое-какие вопросы. Потом подошел к прислоненному к стене зеркалу, которое было с него ростом, отвел в сторону свисающую белую ткань и зачем-то спросил то, что и так было понятно:

— Это подарок от фирса?

— Ага, — подойдя к нему, кивнула я. — Хотя формально это заказ на мое имя, который был оставлен в стекольной мастерской.

Мужчина провел рукой по простой серебристой раме, тронул кончиками пальцев идеальное для этого мира стекло и замер, глядя на наше отражение. Я тоже смотрела на нас, стоя рядом с нордом. И в голове крутился сюжет с детства любимой сказки. На фоне огромного рыжеволосого "монстра" я в своем новом теле выглядела еще более хрупкой и изящной, чем была на самом деле. И пусть высокая Валерия Бродская смотрелась бы рядом с двухметровым Йеном эффектнее, мне нынешняя разница в габаритах отчего-то даже понравилась. Было в ней что-то неправильное, но в то же время очень милое и даже возбуждающее, это заставляло сердце биться чаще, а уголки губ подрагивать в улыбке.

— Ты извини, — продолжая смотреть в зеркало, "медведь" осторожно убрал мне за ухо прядь, выбившуюся из короткого хвостика, перетянутого его шнурком. — Я ведь хорошо помню ту игру. Мы с Грэмом сами настояли тогда, чтобы Керр с Брэмом решили свои разногласия за столом в казино, а не в кровавых разборках, в которых страдали другие. Сай тогда просто грезил этой "волшебной" чашей, кстати, тоже привезенной в страну фирсом. Заместитель риля вообще падок на всякие редкости, а уж если за редкость надо еще и побороться, то азарт захватывает его с головой.

— Придурок он, — проворчала я, позволяя мужчине играться с моими волосами.

— Нет, Лера. На самом деле Керр хороший лэф, сильный. Смелый, преданный общине. Но характер у него скверный, тут уж не поспоришь. И методы достижения целей — тоже порой оставляют желать лучшего.

— Угу, а еще он падок на малолетних девочек, — вспомнив, через что прошла Ильва, мрачно заметила я.

Йен вздохнул, отводя взгляд, а потом сказал:

— По законам Лэфандрии в шестнадцать лет девочка уже считается взрослой и может выйти замуж, забеременеть или просто иметь близкие отношения с парнем, но... с согласия ее официального опекуна — обычно родителя или старшего брата, сестры. В редких случаях, когда лэфа оказывается сиротой, опекуном становится дальний родственник или друг.

— Сложно тут у вас с законами, — вздохнув, пробормотала я. — Вроде и все можно... вот только не ребенку, а опекуну. Захотел, на кон поставил дочь, захотел — в бордель сдал. И все вроде как по закону, угу.

Йен поморщился и потер руками виски, словно желая унять накатившую волну боли. Потом встал за моей спиной, привычно положил мне на плечи руки и тихо сказал:

— Это исключение из правил, Лер. И за такой поступок на опекуна можно было бы донести в рильтору. Вот только отец Ильвы, — норд будто специально разграничивал меня и мою предшественницу, говоря так, — сам риль. И шансов у дочери избавиться от него до совершеннолетия, увы, не было.

— У нее их не было и после совершеннолетия, — кисло улыбнулась я то ли мужчине, то ли своему отражению в зеркале. — А у меня есть.

— Ты права.

Пальцы Йена скользнули с моего плеча на шею и поднялись до самого подбородка, нежно поглаживая при этом кожу. А потом мягко вынудили меня запрокинуть назад голову и посмотреть на склоняющегося надо мной мужчину. Его лицо было уже так близко, что я от волнения сглотнула. Теплое дыхание будоражило и обжигало. А губы вот-вот должны были коснуться моих, как мерзкое воспоминание из чужого прошлого снова всплыло перед закрывающимися глазами, и я... отвернулась, брезгливо поморщившись. Неосознанно, не специально и уж точно не из-за неприязни к Йену, но... так получилось. Мужчина без слов отпустил меня и выпрямился, став в этот миг будто еще выше, мощнее... неприступнее. А мне захотелось удариться головой о проклятое зеркало, в котором отражался огромный "медведь" с бесстрастной физиономией и холодными голубыми глазами.

— Так, не понял! — раздался голос из камина. — А поцелуя что, не будет?

Но никто Лаашу не ответил.

— Ты спрашивала про фирсов, Иль, — неожиданно бодрым голосом сказал "медведь" и улыбнулся, вновь становясь похожим на себя. Вот только во взгляде что-то изменилось, а я стояла, смотрела на него и не знала, как вернуть время вспять, чтобы задавить ту случайную эмоцию и... ответить на его поцелуй. Сейчас же казалось, что даже, если потянусь к нему сама, он отстранится. Потому что примет мои действия за жалость или, что еще хуже, за обман. Проклятье! Ну почему всякая гадость лезет в голову в самые неподходящие моменты? А может, просто рассказать ему про то, что Ильва видела их тогда с Агирой и... — Иль? Ты в каких облаках витаешь, девочка?

— Да какая я девочка, — отмахнулась от него. — Мне в прошлой жизни двадцать девять стукнуло.

— Для меня все равно девочка, — чуть теплее улыбнулся Йен. — Была, есть и будешь, — мне очень хотелось, чтобы он добавил к этому всему "моя девочка", но мечта, к сожалению, не осуществилась. — Так вот, к вопросу о фирсах... — вернулся к начатой теме "медведь". — Они крайне неуловимы, самодостаточны и, как и норды, полезны для государства.

— Тоже изгои? — спросила я, обняв себя руками за плечи. После того как мужчина отступил, стало как-то прохладно и неуютно.

— Нет, — ответил рыжий, отходя еще дальше от меня и садясь в пока еще целое кресло. — Мечеными становятся обычные лэфири. Фирсов же обычными назвать сложно. Во-первых, они все похожи друг на друга внешне, словно близнецы. Но при этом есть те, кто одевается как мужчины, и те, кто предпочитает женский образ. Ходят слухи, что эти создания бесполые. Вот только проверить еще никому не удавалось.

— Они настолько неуязвимые, что никто не смог ни одного как следует прощупать? — мрачно пошутила я, а потом совершенно серьезно добавила: — Не верю, что не пытались. Это заложено в нашей природе. Такие, как мы, относятся к тем, кто на нас не похож, с недоверием, часто переходящим в агрессию.

— Такие, как вы... — задумчиво повторил мужчина, качнув рыжеволосой головой.

— Я не имела в виду себя, — поспешно исправилась я. — Я говорила про всех люде... лэфири. Согласись, что на нордов они смотрят косо, побаиваются вас и недолюбливают. Потому что вы иначе выглядите, многое можете и водите дружбу с элементалями. Ваш образ окутан тайной, слухами и страшными байками, которые наверняка дети рассказывают друг дружке по ночам. А все почему? Потому что вы иные. И если одни просто стараются держаться на расстоянии, то другие и агрессию проявить могут. Особенно пьяные и толпой. Я не права?

— Ну отчего же? — Йен второй раз за сегодня потер руками виски и едва заметно поморщился. — До того, как была создана наша община, меченых мальчиков изгоняли как проклятых. А некоторых и забивали до смерти бывшие друзья, родня, соседи.

— Когда же все изменилось? — я тоже отошла от зеркала и села на кровать. Любоваться только своим отражением было не интересно.

— Когда один молодой норд и его каменный элементаль решили уйти в горы и там обосноваться. Потом к первому прибился второй меченый. Ну, а дальше они уже ездили вдвоем по близлежащим городам и деревням и собирали себе подобных. Благо дело, далеко кататься не приходилось, потому что итировы метки возникают только у детей, живущих в районе подземелий, в честь которых и названы. В основном норды появляются в шестой дандрии. И очень редко в граничащей с нею седьмой. Но самым плодоносным в этом плане является Миригор.

— Понятно все с вами, — покачала головой я. — И сколько лет уже Стортхэму?

— Чуть больше семидесяти, — "медведь" улыбнулся, глядя на меня. — И, опережая твой следующий вопрос, сразу скажу: основатели общины живы и здоровы. Обоих ты видела на праздновании вашей с Ташем помолвки, — упоминание моего жениха согнало с его лица улыбку.

У меня же из груди вырвался невольный вздох. Как-то много всего случилось за последние дни, и за этими проблемами, заботами и прочими переживаниями скорбь по пропавшему без вести жениху отошла на задний план. Нехорошо получилось, но... как уж получилось.

— А фирсы в Лэфандрии тоже так давно? — нарушила затянувшееся молчание я.

— Дольше, — сказал Йен и оценивающе посмотрел на зеркало. — Про них еще моя приемная мать байки рассказывала. Что не мужик, мол, не баба, а тварь какая-то скользкая и бесчувственная, но умная и полезная.

— В смысле "бесчувственная"? Жестокая?

— Нет, просто без эмоций. Ну, если ты сталкивалась с одним из них в своем мире, то понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — вновь вспомнив продавщицу из чародейской лавки, пробормотала я.

— Считается, что фирсы однажды прибыли в нашу страну из-за океана, попросили приют и покровительство, а в обмен поделились некоторыми знаниями своей якобы погибшей цивилизации. С тех времен жизнь лэфири заметно изменилась. Во многом благодаря нововведениям, произошедшим с легкой руки этих иноземцев. Так что пользы от фирсов куда больше, чем вреда.

— А есть и вред? — насторожилась я и тоже покосилась на зеркало.

— Не знаю, — пожал плечами собеседник. — В политику они не лезут, домов не строят, семьи не заводят. Не стареют, не умирают, а если и делают это, то так, что никто не замечает. Зато активно занимаются производствами, путешествуют, что-то изобретают и шлют отчеты в тайную канцелярию Лэфандрии, давая тем самым понять, что верны короне. Наверное, нет от них вреда. Ну, или он просто тщательно скрывается. Стекло вон, — норд кивнул на мой "подарок", — тоже их изобретение. Давнее уже.

— То есть фирсы — своеобразный двигатель прогресса в вашем мире, — сделала вывод я. "Медведь" не ответил. — Еще бы понять, каким ветром их занесло на мою родину, и какое они имеют отношение к переселению моей души в тело Ильвы.

— Какое-то имеют, — грустно усмехнулся Йен, переведя взгляд с зеркала на меня. — Хочешь найти одного из них и выяснить, как все вернуть обратно? — он сидел достаточно далеко от меня, и при одиноком пламени свечи я не могла разглядеть выражение его глаз. Но напряжение было везде: в якобы расслабленной позе мужчины, в чуть ироничном голосе, да просто в воздухе витало!

— Выяснить не мешало бы, — немного подумав, ответила ему. — А вот возвращать все обратно — не уверена.

Мы снова замолчали. Лааш, как ни странно, тоже не пытался влезть со своими комментариями. Занят, наверное, был огненной трапезой. А мы... Черт, мы же про ужин забыли! Прикрыв ладонью рот, я выдохнула:

— Йен, нас Эйд сейчас вместо пирожков покусает, — вспомнив о данном парню обещании, я чуть не застонала. — Заговорились, а он же там ждет! Пошли в обеденный зал?

— Пошли, — норд поднялся с кресла и, подойдя к фирскому зеркалу, закрыл его белой тканью.

— Кстати, я со своими проблемами совсем забыла спросить про тех лэфири, с которыми вы сегодня весь день общались, — идя следом за ним, сказала я. — Это ведь не по мою душу?

— Нет, — не оборачиваясь, ответил рыжий. — Это по поводу добычи красных кристаллов. Эйдан Лэфандрии жаждет стать единственным нашим покупателем, вот и прислал послов, чтобы заключить взаимовыгодный договор. Просто обсуждение всех пунктов заняло много времени. Прости, что не смог сопровождать тебя в Миригор.

— Да я не... — начала, было, я, но Йен перебил:

— Опекать и обучать выбранного нар-ученика прямая обязанность учителя, — спокойно произнес он, а потом обернулся на пороге и добавил: — Завтра утром я начну тебя тренировать. Постарайся сегодня выспаться, Ильва.

Глава 11

Еще одна нескучная ночь

Я ходила по комнате, замирала напротив камина, смотрела на пламя, "доедающее" остатки стола, и снова начинала ходить. Йен сказал мне выспаться? Прекрасно! И как, интересно, я должна это сделать после его прохладного: "Мне пора" и истинно-учительского: "Не засиживайтесь допоздна, ребята, завтра в семь жду обоих в малом зале"? И ведь даже не зашел ко мне в комнату больше, ледышка рыжая! Просто встал, отнес на кухню посуду и оставил нас с Эйдаром доедать ужин, отчалив в свою "берлогу". А я в присутствии других нордов просто постеснялась пойти за ним следом, чтобы спросить... хотя что спрашивать-то? Устал, пошел спать — все ясно, логично и... до жути обидно. Потому и не уснуть мне никак уже несколько часов, и на душе тревожно, и чувствую я себя виноватой и... совершенно не знаю, что со всем этим делать.

Тронув кочергой горящие угли, я перешла от созерцания огня к разглядыванию фирского зеркала и своей мрачной физиономии в нем. Стекло было гладким и прохладным, несмотря на то, что в комнате благодаря камину становилось все жарче. Серебристая рама подкупала своей простотой, и я невольно подумала, что в моем новом интерьере такой дизайн будет смотреться идеально. Может быть, фирсы способны не только внедрять в жизнь чужого народа новаторские идеи, но еще и предвидеть будущее?

Сделали вот подарок мне на новоселье. И даже название приписали... "Нифелин". Такое неизвестное слово, но... со странно знакомым оттенком. Стоит поменять несколько букв — и будет (чтоб убрать повтор получится/получается) "нефилим" — библейский персонаж, упомянутый в Пятикнижии. Но нефилимы рождались от союзов ангелов со смертными женщинами, а не получались посредством переселения души в чужое тело. А если исправить первую "и" на "е", то получается название горной породы. Похоже, созвучно, но... все равно не то. И понять, что значит "Нифелин-27" без разговора с неуловимым фирсом, мне, похоже, не суждено. А хотелось бы. Хотя... может, это просто марка стекла, выпускаемого в местной мастерской.

Я снова уставилась на свое отражение. Невысокая, бледная, с растрепанными волосами и в простом домашнем платье — пугало огородное, если вспомнить идеальный образ Агиры! А ведь раньше я казалась себе симпатичной лэфой. Вот уж правду говорят: все познается в сравнении. На фоне встреченных мною серокожих девушек, я была вполне хорошенькой, а на фоне бывшей аманты Йена — "гадкий утенок" с коротким хвостиком на затылке. На мгновение зажмурившись, снова открыла глаза и посмотрела на себя. Почему-то вспомнилось, как мы стояли здесь с Йеном, как он обнимал меня за плечи и склонялся для поцелуя, а я...

Боже всемогущий! Что этот "понимающий", интересно, подумал, увидев мою кривую мину? Явно же не то, что у меня живот, к примеру, заболел или воспоминание об Агире в голове, как гвоздь, засело! Наверняка ведь принял негативную реакцию на свой счет. И снова отгородился от зарождающихся чувств стеной покровительственного отношения учителя к ученице. Но мне-то надо совсем другое!

Тихо застонав от собственного бессилия, я прислонилась лбом к холодному стеклу и прошептала:

— Как же все исправить-то теперь?

А по зеркалу, словно по водной глади, разошлись призрачные круги. Резко отшатнувшись, я схватила с пола свечу и поднесла ее к фирскому "подарку", чтобы лучше разглядеть его гладкую поверхность. Никакой ряби там не было и в помине. Поизучав минуты две странный предмет, я решила, что это либо галлюцинация, либо знак, либо повод, чтобы позвать Йена-ри ночевать в мою комнату, сославшись на то, что одной в компании таинственного зеркала мне оставаться страшно.

Зачем-то метнувшись к шкафу, я вытащила оттуда весь свой гардероб и, кинув охапку вещей на кровать, принялась их торопливо перебирать. Несколько нарядов сразу отложила для запланированной на завтра стирки, а из остального выудила простое сизое платье из тонкой ткани. Повертела его в руках, поняла, что буду выглядеть в нем уже не гадким утенком, а серой мышью, и бросила обратно в кучу неношеных шмоток.

Да и вообще идея с переодеванием стала казаться мне какой-то нелепой, как, впрочем, и идея с поздним визитом к Йену. Что я за ним все бегаю, да бегаю? Прямо как его бывшая пассия после очередной провинности. Хватит! Не пойду никуда. Лучше буду сидеть одна и страдать дальше, авось под это дело и усну.

К тому же бродить ночью по Стортхэму в гордом одиночестве не так и безопасно. Покровительство "медведя" — это, конечно, хорошо. Но где гарантия, что по закону подлости я не столкнусь в коридоре с озабоченным Керр-саем, и что его при этом будет волновать чье-то там покровительство. Понимая, что придется мучиться от собственных раздумий до утра, я с тяжелым вздохом прикрыла глаза и повалилась спиной на постель.

— Черное надевай, — посоветовал знакомый голос, и я, вздрогнув от неожиданности, резко распахнула ресницы. — Вон то полупрозрачное с белым кружевом, — пояснил невидимый гость. — Уверен, что Йен не останется равнодушным.

— Лаа-а-а-аш, — протянула, счастливо улыбаясь. — Как же я рада, что ты пришел!

— Радуйся потиш-ш-ше, — прошипело "солнышко", — а то мало ли кто там по коридорам бродит. Стены в Стортхэме, конечно, толстые, да и двери хорошие, но вот щели под ними напрягают.

Я согласно закивала, снова принимая сидячее положение. Настроение взяло старт на стремительный подъем. С элементалем до "берлоги" рыжего норда я вполне могла дойти без приключений, а если б все же вляпалась в неприятности, дух слетал бы за своим напарником, чтобы тот меня спас. Чем не повод для радости?

С другой стороны, у меня тут странное зеркало с непонятными посланиями и собственная гордость, решившая ни с того ни с сего взыграть. Так почему бы не договориться с Лаашем, чтобы он сразу отправился за Йеном, а самой пока... ну, например, переодеться. Можно и в этот черный пеньюар с белой кружевной отделкой, в котором я должна была лечь спать в нашу первую брачную ночь с Ташем. Не красиво так поступать? Согласна! Но... не пропадать же добру.

— Ага, правильно, примеряй давай, — одобрительно сказал незримый гость, когда я принялась задумчиво разглаживать тончайшую ткань чернильно-черной сорочки, входящей в комплект с полупрозрачным халатом. Он был очень красивый, воздушный и имел традиционную для свадебного дня расцветку. Черный шифон в сочетании с изящным белым кружевом, по которому шла россыпь прозрачного, словно хрусталь, бисера.

— Не могу, — вздохнув, сказала Лаашу. — Это подарок Таша на нашу свадьбу.

— А другого такого у тебя просто нету! — заявил дух. — Так что хватит уже любоваться на ни разу не надетую тряпку. Тебе ее подарили? Тебе! Значит, носи и радуйся.

— А потом что? — спросила я, продолжая разглаживать ткань. — Спать лечь в нем, что ли?

— Можно и спать, — согласился "невидимка", — под боком у Йена. Он будет счастлив.

— Сводник ты, Лааш, — усмехнулась я, глядя на говорящую пустоту. — Вот только выдаешь желаемое за действительное.

— Это почему же?

— Потому что Йену твоему и без меня под боком отлично спится.

— То есть ты хочешь сказать, что вытащила все вещи из шкафа вовсе не для того, чтобы пойти к нему на свиданку? — ехидно полюбопытствовал элементаль, а я задалась вопросом, как же долго он торчит в комнате и молча наблюдает за моими метаниями? Вот же... партизан невидимого фронта!

— Я бы, может, и пошла, да меня не приглашали, — с самым невозмутимым видом, на какой только была сейчас способна, сказала ему. — А пеньюар этот примерю. Почему бы и нет? Все равно спать давно пора, а он ведь именно для этого и предназначен.

— Не для этого, — возразил дух, — но все равно надевай!

Я пожала плечами и начала стягивать с себя платье, нисколько не стесняясь Лааша. Смущение во мне он мог вызвать разве что особо неприличными комментариями, но сейчас невидимый огонек благоразумно помалкивал, и это тоже радовало. Посмотреть на себя в красивом наряде очень хотелось. Просто чтобы доказать самой себе, что я могу выглядеть не хуже Агиры!

Образ этой лэфы крепко засел в памяти, стал тем призраком, который умудрялся вмешиваться в мою жизнь в самые неподходящие моменты. Ее мужчина, ее комната... ее! А так хотелось, чтобы все это было моим. Похоже, я, как и Керр, сама себе придумала соперницу. И хоть умом понимала, что это глупо и смешно, потому что та любвеобильная блондинка всего лишь часть чужого прошлого, но... болезненные уколы необоснованной ревности пронзали мое сердце каждый раз, когда перед глазами всплывало ее идеальное лицо.

— Волосы распусти, — сказал дух некоторое время спустя, когда я, переодетая в практически невесомый наряд, стояла перед огромным зеркалом и задумчиво смотрела на себя.

С размером Таш угадал идеально. Все, что он купил мне перед переселением в Стортхэм, сидело как влитое. И я невольно подумала, что выбирать женскую одежду ему помогала одна из нордовских жен. А может, и из вивьер. Потому что полупрозрачный пеньюар с высокими боковыми разрезами, тонкими, словно дымка, рукавами и кружевным лифом, который открывал гораздо больше, чем скрывал, слабо походил на ночной наряд целомудренной жены.

Стянув с хвоста кожаный шнурок, я намотала его на руку, а остриженные до плеч волосы чуть взбила пальцами, придав им объем. После чего оценивающе посмотрела на себя. Черные пряди обрамляли мое бледное лицо, лиловые глаза загадочно мерцали в тусклом освещении свечей, а губы едва заметно улыбались. Пусть из меня не получилась такая же идеальная кукла, какой мне казалась Агира, зато я была живой и яркой, а еще молодой и очень соблазнительной. Осознание этого еще больше подняло мне настроение.

— Ну, что? Идем? — спросил элементаль.

— Куда это? — притворно удивилась я.

— С Йеном мириться!

— Да мы не ссорились вроде.

— Угу, и не целовались!

— А должны были? — пряча улыбку, спросила его.

— Лер-р-ра! — рыкнул "невидимка" мне в ухо, которое тут же дернулось, реагируя на громкий звук. — "Дурочку" выключи, а? Хочешь мужика — бери! Он же дурак закомплексованный. Ты не смотри, что с виду весь такой уверенный в себе...

— Ну да, ну да, — перебила я, — плавали — знаем! Внешне — непробиваемая скала спокойствия, а за каменным фасадом — ранимая душа непризнанного поэта.

Встретиться с "медведем" мне, конечно, хотелось. Но уже не так сильно, как до прихода Лааша. Поэтому, решив, что слишком часто бегать за рыжим букой все же не стоит, я действительно собралась лечь спать. Но не смогла отказать себе в удовольствии немного помучить неопределенностью невидимого сводника.

— Может, и не ранимая душа, — в голосе духа отчетливо прозвучала обида. — Но мужик Йен хороший!

— Не сомневаюсь.

— Добрый.

— Угу.

— И тебя любит.

— А вот это только твои слова, Лааш, — перестав улыбаться, сказала ему. — Мы знакомы с ним всего две недели. Какая к демонам любовь?

— Себя спроси — какая! — провокационно заявил гость. — Только отвечай себе честно, Лер.

Мы замолчали. Оба. Я, поджав губы, продолжала рассматривать свое отражение, вот только былого удовольствия это занятие мне больше не приносило. А Лааш... не знаю, что он делал. Может, и вовсе покинул комнату, разобидевшись на мой отказ из нее выходить. За невидимкой же не уследишь.

— Не пойдешь, значит? — голос элементаля раздался откуда-то со стороны камина, сообщив о том, что дух все еще здесь.

— Нет, — подавив желание сказать "да", проговорила я.

— Тогда и правда спать ложись. Завтра трениров... — он запнулся на полуслове. И, прислушавшись, я поняла почему. Торопливые шаги, раздавшиеся в коридоре, сменились громким стуком. Естественно, в мою дверь. А потом незнакомый мужской голос крикнул:

— Ильва! Открой. Нам срочно требуется твоя помощь.

Я застыла, в растерянности глядя на дверь. Какая помощь на ночь глядя? Кому? Что я вообще могу-то?!

— Открывай, — прошептал подлетевший совсем близко Лааш. — Это свои.

И, словно в доказательство его слов, из коридора донесся встревоженный голос Йена:

— Она уже проснулась, Сорис? — Я заметалась по комнате, лихорадочно соображая, что бы на себя надеть поверх чересчур откровенного пеньюара. — Ильва? — позвал "медведь" и тоже постучал. Или это опять был некто по имени Сорис? — Иль, пусти нас, керс Таша вернулся. И с ним все плохо.

— Секундочку! — крикнула я мужчинам и, схватив белый плащ, который мне подарили в монастыре, принялась его натягивать на себя. Застегивая на ходу пуговицы, бросилась открывать поздним визитерам.

Что ж... видимо, нам суждено было встретиться сегодня с Йеном. И пусть эта встреча мало походила на романтичное свидание, которого мне бы хотелось, но... я все равно была рада его видеть. Несмотря на тревожную причину.

— Что с Фимаром? — спросила, едва гости вошли.

— Почувствовал разрыв связи с хозяином, — мрачно ответил рыжий и в который раз за сегодняшний вечер прижал пальцы к своим вискам, словно пытаясь ослабить головную боль. — Керсы очень плохо такое переносят. Могут сойти с ума и умереть. Но если есть кто-то, кого зверь пометил, как своего...

— Я поняла, — решительно оборвала норда. — Куда надо идти, Йен? — и первая вышла из комнаты, жестом предлагая мужчинам следовать за мной. Один короткий поворот ключа, и алая лента с металлическим "кулоном" скользнула ко мне на шею. Так будет правильно. Нечего оставлять комнату, где живу, незапертой.

Коротко стриженый Сорис, которого я если раньше и видела, то точно не запомнила, обогнал меня и пошел впереди, показывая дорогу к пещерам керсов. Йен же, напротив, шагал сзади, словно страховал меня от возможности споткнуться. Ездовых котов, как я запомнила из прогулки с Ташем, держали на самом верхнем этаже Стортхэма. Туда мы втроем и шли.

— Главное, не подходи к нему, пока я не скажу, — проговорил рыжий, придерживая меня за талию на очередном повороте довольно крутой лестницы. Я не возражала, позволяя ему проявлять заботу. Рядом с ним мне было, как всегда, спокойно и почти не страшно.

Что нас ждет наверху? Огромный слетевший с катушек кот? Ерунда! Потому что я точно знаю, что "медведь" не станет рисковать моей жизнью во имя спасения какого-то керса. Или все-таки станет? Не желая давать сомнениям почву для роста, я начала расспрашивать своих спутников о том, что, собственно, произошло, а главное, в чем это что-то проявилось?

Как оказалось, ездовые коты настолько привязываются к выбранным хозяевам, что чувствуют, когда те попадают в беду или умирают. Незримая связь, установленная между животным и лэфом, рвется, и зверь начинает сходить с ума от тоски. У некоторых особей процесс протекает буйно, у других тихо, а третьи и вовсе могут выздороветь, похандрив пару недель. Но Фимар, к сожалению, оказался котом темпераментным. И, ощутив, что моего жениха больше нет среди живых, он взбесился.

"Таша нет", — мысленно повторила я озвученный в разговоре факт, и вдруг отчетливо осознала, что меня он расстраивает куда меньше, чем состояние серебристого керса, за которого я искренне переживала и хотела ему помочь. Стало как-то не по себе от собственной черствости, и я, прячась от угрызений совести, снова вернулась к расспросам.

Как выяснилось, Фимар появился только этой ночью, один. Внешнюю дверь в керсарню норды не запирают, зная, что верные хозяевам коты далеко от облюбованной пещеры не отходят, а свободные предпочитают держаться выбранной стаи. Вот животное и вернулось домой, в знакомую обстановку, к своей звериной семье. Буквально рухнуло от усталости и ран, а потом начался один из самых сильных приступов безумия на памяти немолодого Сориса, который отвечал в Стортхэме за ездовых котов.

Когда местный смотритель открыл кованую решетку, отделявшую керсарню от жилой зоны, я примерно представляла, что увижу в кошачьей пещере. Но действительность оказалась даже хуже той картинки, которую нарисовало мое воображение. Мрачную темноту прохладного помещения рассеивал рыжий свет горящих факелов. В нескольких шагах от дальней стены стояли две высокие фигуры и напряженно вглядывались в самый темный угол пещеры, где, то тихо подвывая, то отчаянно взвизгивая, бился в припадке, похожем на эпилепсию, огромный грязный кот. Узнать в этой неестественно выгибающейся туше былого Фимара лично я не смогла.

Другие керсы попрятались по своим закуткам. На одной из соломенных куч, выполнявших роль кошачьих подстилок, жалобно повизгивали мохнатые малыши, прижатые к стене мамашей. Животные чувствовали близость чужого безумия и подсознательно, а может, и осознанно сторонились его. У каждого зверя был огороженный кусочек пространства с лежанкой, мисками для еды и с набором разных щеток, висящих на стене рядом с седлами. О своем ездовом коте норд заботился лично: ухаживал, чистил, чесал, кормил и просто разговаривал, периодически навещая четвероногого друга на его территории.

Хотя были, конечно, и дежурные по керсарне, таскавшие животным еду, приготовленную на кухне. Они также чистили закутки котов, у которых не было хозяев, и ухаживали за керсами, чьи владельцы временно отсутствовали.

— Йен, ты уверен? — едва слышно прошептала я, останавливаясь на приличном расстоянии от сотрясающегося в судорогах керса.

— Не уверен, — так же тихо ответил мне мужчина. — Но ты единственная, кого он пометил укусом.

— Но Скил залечил рану, — мне было страшно и холодно, но я старалась не подавать вида, уговаривая саму себя, что если вдруг что — "медведь" защитит.

— Это не имеет значения. Фимар запомнил твой запах и вкус.

Безумный керс, почуяв присутствие новых гостей, принялся еще яростней содрогаться и завывать. Зрелище пугало. Кот бился головой о твердый пол и махал огромными лапами, с жутким скрежетом стачивая об стену когти. Два молодых парня, в одном из которых я, к своему удивлению, признала Фэба, периодически пытались подойти к несчастному зверю, но тот начинал рычать и еще неистовей лупить лапами по ни в чем неповинному камню, будто предупреждал таким образом своих потенциальных доброжелателей, что еще шаг — и точить когти он будет уже об них.

— Неужто пришла? — обернувшись к нам, спросил Фэб. В руках у него была сеть, а на поясе висел внушительных размеров клинок, который пока что оставался в ножнах, но впечатление парень производил далеко не мирное. — Силком вы ее сюда тащили, что ли? — с издевкой в голосе добавил парень.

Я не обиделась. Мне просто было не до него. Жалость к Фимке душила, требуя немедленных действий, но страх перед безумным зверем парализовывал, мешая не то что двигаться... я дышать боялась! Йен, попросив Сориса прикрыть меня, начал медленно приближаться к керсу. А я словно приросла к тому месту, на котором он меня оставил.

Осторожные шаги мужчины, грозный рык зверя... И оба парня расступаются, освобождая дорогу учителю. А я стою за спиной пожилого норда и лихорадочно вспоминаю хоть какую-нибудь молитву, потому что больше не знаю, чем помочь Йену.

Один судорожный вздох и пять ударов моего взбесившегося сердца... а потом мгновения напряженной тишины, когда глаза зверя смотрят в глаза "медведя", и вырвавшийся из груди вздох облегчения от понимания того, что керс его признал. Перестал биться, заскулил, ткнулся мордой в раскрытую ладонь Йена и снова забил хвостом, разметая в стороны грязь и солому. А рыжий, присев на корточки рядом с животным, шептал ему какие-то успокоительные слова и гладил по свалявшейся шерсти.

— Иди к нему, — шепотом сказал мне Сорис, когда рыжий ему кивнул.

И я, несмотря на то, что команда поступила не лично от Йена, все равно подчинилась. Первый шаг оказался самым трудным. Остальные дались мне гораздо легче. На парней я не смотрела, проходя мимо них. На "медведя" тоже. Все мое внимание было приковано к мерцающим в темноте глазам больного животного. Когда я приблизилась, Фимар зарычал. Остановилась — и рык прекратился. В пещере вообще стало подозрительно тихо, даже мелкие котята, словно поддавшись общему настроению, перестали мяукать. Будто все, затаив дыхание, ждали, признает меня керс или нет? А он медлил. Щурил затянутые странной пеленой глаза, дергал усами и все сильнее хлестал своим длинным хвостом.

— Отходи, — приказал Йен, продолжая не столько поглаживать, сколько удерживать зверя в положении лежа. — Медленно, — добавил, не сводя напряженного взгляда с Фимки.

Я сделала всего один осторожный шаг назад — и с криком полетела куда-то в сторону, откинутая метнувшимся наперерез нордом, с траектории звериного прыжка. Последнее, что увидела прежде, чем рухнуть на колючую солому — это как падает на спину Йен, погребенный под тяжелой тушей окончательно свихнувшегося зверя. Как бегут к ним, раскрывая сеть, вооруженные парни и безоружный Сорис.

Звук борьбы, скрежет когтей, крики, вой и чьи-то громкие проклятья... Четверо нордов на одного взбесившегося кота. Справятся ли? Ведь безумие предает силы, а керс и без того ходячая связка мускулов. Я зажмурилась, боясь пошевелиться.

"Только бы обошлось, только бы обошлось, только бы..." — словно мантру, повторяла про себя. Возня же за спиной становилась все громче, стоны болезненнее, ругань нецензурнее, а рычание злее. Мне было так страшно, что я совсем не чувствовала боли. В нос ударил запах соломы и шерсти, а в лоб ткнулся чей-то мокрый нос. Медленно подняв голову, я увидела прямо перед собой два светящихся в темноте глаза... лиловых, как и у меня.

Сзади, заставляя цепенеть от ужаса, раздалось отчаянное: "Уходит гад, держи!", затем послышался чей-то громкий стон и яростный рык сбесившегося зверя. Близко! Прямо за моей спиной. Фимар действительно признал меня своей... последней добычей на алтаре охватившего его сумасшествия. А в следующую секунду мир перевернулся. Вернее, перевернули меня, мягко откинув лапой в сторону. И из темноты просторного закутка навстречу израненному Фимару вышел огромный рыжий керс.

Они замерли друг напротив друга. Два опасных хищника, готовых в любой момент сцепиться. Тихое рычание рыжика, сумасшедшие глаза Фимара... и никаких движений, никаких попыток преодолеть разделявшее их расстояние. Просто пауза, когда глаза смотрят в глаза — и эта схватка не менее напряженная, чем драка. Мужчины, помогавшие заметно помятому Йену подняться, тоже замерли в ожидании. Замерла и я, продолжая лежать на подстилке из соломы. От понимания того, что мой норд жив и даже способен стоять на ногах, дышать было легче. И я, дрожа от пережитого ужаса, судорожно вдыхала запах вступившегося за меня кота. Ноздри щекотали крошечные частицы пыли, за шиворот забилась сухая трава, но все это казалось сущей ерундой в сравнении с тем, что творилось в нескольких метрах от меня.

Керсы продолжали стоять и бить хвостами, состязаясь в рычании. Что это? Попытка договориться или вызов на бой? Всё происходящее выглядело странно. Очень странно... потому что Сорис по пути сюда обмолвился, что горные коты сторонятся безумных собратьев и единственное, из-за чего они могут ввязаться с ними в драку — это угроза потомству, иначе просто предпочтут отступить. Но даже в самом жутком безумии эти животные крайне редко нападают на малышей.

И вот я валяюсь в закутке одного рыжего зверя, а он бьет хвостом и угрожающе рычит, защищая... меня? Где-то на краю сознания мелькнула паническая мысль, что я для него лишь порция живого мяса, за которую он решил побороться. Но интуиция подсказывала: меня приняли, скорее, за попавшего в беду ребенка, чем за еду. И это вселяло надежду. Отступать рыжик не собирался, всем своим видом демонстрируя готовность стоять до конца на пути собрата.

А Фимар, судя по ошалелому взгляду, похоже, снова становился собой. Безумие накатывало на него волнами. Он то слышал окружающих, позволяя к себе прикасаться, как это было с Йеном, то снова замыкался в своей боли, теряя разум. И сейчас серебристо-черный от грязи зверь отступил. Но не успела я перевести дух, как он бросился снова.

Драка была яростной и быстрой. Фимар, вывернувшись из-под когтей моего защитника, прыгнул сверху, саданул его лапой по уху и рванул ко мне. Но поверженный рыжик успел снова преградить ему путь. Правда, на этот раз неуклюже и второпях. Отчего схлопотал новую порцию болезненных ударов, болезненно взвыл, но... не сдался. Они покатились по каменному полу в сторону других закутков, однако ни один керс больше не ввязывался в драку. Все продолжали сохранять нейтралитет, прячась в своих уютных "норах". Ко мне же метнулся Йен. Но он даже не попытался меня поднять, вместо этого встал, тяжело дыша, на входе в огороженное стойло, защищая меня собой, как только что делал рыжий керс. Рыжий... хм.

Фэб вынул из ножен короткий меч, но грубый окрик Сориса:

— Решил нас угробить, болван?! — заставил его спрятать оружие обратно.

Дальнейшее происходило, как в замедленном сне. Из своего положения я видела почти всё, несмотря на ноги норда, загораживающие часть обзора. Безумие победило разум, боль нашла отдушину в ярости... Фимар одолел противника и, прижав его к полу, вцепился зубами в шею. А в следующее мгновение, разрезав с тихим свистом воздух, и в шею самого победителя впился тонкий клинок. Секунда, две, три... и наводящий ужас керс обмяк, растянувшись на своем сопернике. Фимара тут же оттащили подскочившие к ним парни. Фэб попробовал осмотреть рану рыжика, но тот рыкнул, давая понять, что против, затем поднялся, сделал пару нетвердых шагов в нашем направлении и... повалился на бок, теряя сознание.

Я вскочила, будто меня ужалили. Не отдавая себе отчета, кинулась к мохнатому защитнику, но угодила в крепкие объятия рыжего норда. От него пахло кровью, сыростью и чужим безумием. Но мне было все равно. Меня трясло, ноги подгибались, а из глаз катились беззвучные слезы.

— Прости, прости, прости, — шептал "медведь", сжимая меня все сильнее. Но мне его не за что было прощать. Ведь он жив, он рядом, он бы закрыл меня своим телом не раздумывая. Он и... еще один рыжий союзник, над которым сейчас хлопотали парни.

А рядом с лежащим без движения Фимаром сидел белый как мел Сорис. Он молча вытирал тряпкой клинок, убивший керса, и глаза его как-то странно блестели. Впрочем, нет, показалось. Приличное расстояние, огненное освещение, соленая пелена на собственных глазах... мало ли что при таком раскладе может привидеться пережившей кошмар девушке? Например, что большие и сильные мужчины тоже иногда плачут.

— Мертв? — спросил парень, имя которого я не знала, посмотрев на старшего товарища. Тот кивнул, продолжая бездумно тереть уже давно чистый нож. — Яд эрской змеи*? — снова слабый кивок и молчание в ответ. — Надо было сразу убить, а не пытаться его спеленать, — вздохнув, пробормотал молодой меченый.

— Своего бы ты сразу убил? — неожиданно взвился Фэб, волком глянув на соратника.

— Если бы он ТАК свихнулся и угрожал чьей-то жизни — да, — не отводя глаз, ответил ему тот.

— Олек прав, — наконец заговорил Сорис. — Мы не имели права рисковать жизнью лэфы. Ее нельзя было сюда приводить, — переведя взгляд на нас, сказал он.

— Это моя вина, — взял на себя всю ответственность мой "медведь". — Мне и отвечать перед Ильвой.

— Не надо передо мной отвечать, а? — простонала я, утирая тыльной стороной ладони заплаканные глаза. — Скажите лучше, что с Рыжем?

— С Рыжем? — как-то очень слаженно переспросили мужчины.

— Да, с котиком что? — повторила вопрос я и, указав на раненого, добавила: — Вон с тем?

— Рыж, значит, — неожиданно усмехнулся Сорис, поднимаясь на ноги и убирая нож. — Эйрикер бы посмеялся, узнав, как новая хозяйка окрестила его керса, — покачав головой, сказал он.

Некоторое время спустя...

— А ты уверен, что тебе можно самому мыться? — недовольно поинтересовалась я, сидя на скамье возле разогретой Лаашем купальни. То, что мужчина наотрез отказался от моей помощи, меня немного обидело, и потому из заботливой лэфы я превратилась в ворчливую занозу, которая придиралась ко всему подряд. — Ваш лекарь говорил...

— Можно, Иль, — сказал мужчина, погружаясь в темную воду. Раздеваться полностью он не стал, договорившись с дежурным "феном" на полную просушку одежды после купания. Только рубашку снял, ремень, носки и обувь, оставшись в штанах.

Пока раны рыжего обрабатывал пожилой норд, заведующий местным "медпунктом", я разговаривала с Йеном, который чувствовал себя очень виноватым и потому с готовностью отвечал на все мои вопрос. А их было немало. Прежде всего, меня интересовало, почему в драку не вмешались элементали. Ведь любой воздушник мог снести керса с лежащего на полу "медведя" без особого труда. На что мужчина ответил, что пытался не скинуть, а удержать Фимку, чтобы позволить остальным опутать больное животное сетью. И царапины, которыми наградил норда кот, были следствием не нападения, а попытки вырваться.

С такой точки зрения я на ту жуткую возню как-то не смотрела. Поэтому призадумалась малость, а потом все же повторила вопрос про духов. Йен сказал, что они, как и порезы, нанесенные оружием, могли спровоцировать зверя на еще большую агрессию. Поэтому Сорис запретил Фэбу вынимать из ножен меч. И именно поэтому в керсарне не было активных элементалей. А потом норд снова принялся винить себя за то, что привел меня туда. Закатив глаза, я вздохнула и принялась отвлекать этого чрезмерно ответственного типа очередными вопросами.

Оказалось, что Рыж вырубился не от ран. Вернее, не только от них. Керс по какой-то одному ему ведомой причине выбрал меня хозяйкой. Потому и на защиту кинулся. Но эмоциональная привязка, которая обычно проходит у котят в детстве, ослабила взрослого зверя, а наряду с полученными ранами и вовсе выбила из сил. Но, как заверили меня и Йен, и Сорис, и даже мрачный Фэб, здоровью Рыжа ничто не угрожало. Полежит пару дней и поправится, если, конечно, хозяйка будет его регулярно навещать.

Естественно, я согласилась. Хотя осознать то, что у меня теперь появился мохнатый питомец размером с лошадь, пока не получалось. Я просто была благодарна этому коту за свое спасение. А еще он мне очень понравился. Рыжий... почти как некоторые мрачные типы, сидящие в каменной "ванне" и делающие вид, что очень заняты процессом мытья. Остальные норды, бывшие в керсарне, плескались в открытых купальнях. Мы же с Йеном ушли за перегородку. У меня самой все тело чесалось после соломы и кошачьей шерсти, но на том, чтобы первым мылся мужчина, я все-таки смогла настоять.

Дождавшись, когда Йен нырнет, чтобы намочить голову, я тихонько поднялась и под одобрительное кивание Лааша подкралась к его купальне. А когда он вынырнул, расплескивая воду, осторожно опустила руку на мужское плечо, которое рассекала начинающая заживать царапина. Регенерация у нордов была гораздо лучше, чем у обычных лэфири, и поверхностные порезы схватывались довольно быстро. Хотя шрамы потом все равно оставались.

— Теперь твой главный аргумент, из-за которого мне не следовало тебя трогать, не актуален, — победно заявила норду. — Ты больше не грязный и не воняешь! Так что сиди спокойно и не возражай, я, может, тоже хочу помыть тебе голову, как это в прошлый раз сделал для меня ты.

— Зачем... — попытался заговорить он, но я перебила веским:

— Хочется! — и, взяв темный флакон с местным аналогом шампуня, начала отвинчивать крышку. У белой пены, которую я увлеченно втирала в рыжие волосы, был медовый аромат с цитрусовой нотой. И вдыхая его, я невольно улыбалась, радуясь тому, что сижу за спиной мужчины, и он не видит это выражение идиотского счастья на моем лице.

Недавно я потеряла жениха, сегодня видела гибель его керса, но, несмотря на все эти переживания, мне было хорошо. Потому что жуткая ночь принесла и приятные сюрпризы. Возможность касаться мужчины, о котором думала весь вечер и... ухаживать за собственным котом. Большим, красивым, умным, смелым и... тоже рыжим! В прошлом этот керс пережил потерю хозяина. Вот только, в отличие от Фимара, смог подавить свое безумие и остаться жить в семье.

— Расскажи мне про Эйрикера, — попросила я Йена, аккуратно массируя ему кожу головы. От обилия шампуня его темные волосы казались белыми. И, подхватив немного пены на руку, я сделала белым и мужской нос. "Медведь" поморщился, фыркнул, а потом резко развернулся и, схватив меня за руку, дернул на себя. Вот только упасть не дал, вовремя придержав. Зато обрызгал знатно. — Это месть за "поруганный" нос, да? — отряхивая мокрую одежду, спросила его. — Или за то, что я тебя мою?

— Нет, — ответил мужчина, снова принимая расслабленную позу спиной ко мне.

— Тогда зачем это было делать? — спросила я, возвращаясь к прерванному занятию.

— Хочется, — вернул мне мою же "монету" рыжий. И улыбнулся. Как довольный котяра, сожравший хозяйскую сметану. Желание плюхнуть еще одну порцию пены на его наглую физиономию было почти невыносимым, но я сдержалась. Вместо этого ополоснула руки в воде, поднялась с корточек и, сняв с себя мокрый плащ, швырнула его на скамейку, куда тут же направился белый элементаль. — Ты что де... — Йен обернулся и замолк, не договорив. Кадык дернулся, губы сжались. Хм, может, стоило все же обойтись пеной?

— Ничего не делаю, — ответила на его недосказанный вопрос. — Сам же плащ намочил, вот и сняла его, — с невозмутимым видом выкрутилась я и, снова присев у края купальни, потянулась к волосам мужчины. Но он перехватил мою ладонь и, вынудив меня нагнуться к нему, прошептал:

— Не играй с огнем, девочка.

— Ты про Лааша? — невинно моргнув ресницами, спросила его.

Глаза мужчины сузились, уголок рта дрогнул, запечатлев намек на кривую улыбку.

— Это он тебя надоумил так одеться? — полюбопытствовал норд, а я неожиданно для самой себя покраснела.

— Ночь ведь, я спать собиралась, — зачем-то сказала в свое оправдание и отвернулась. Стало неловко, немного стыдно и вообще противно. Причем противно от собственного поведения. Только что погиб Фимар, чье безумие подтвердило гибель Таша, Йен сам весь покоцанный, да и у меня синяки на локте и бедре, а я тут разыгралась, как похотливая кошка. Еще и при свидетелях элементалях, не говоря уже про мужиков за перегородкой. Тьфу!

— Прости, — вздохнув, пробормотал "медведь" и, поцеловав мою руку, которую по-прежнему удерживал в своей, предложил: — Иди ко мне. Я сам тебя помою.

— И это не будет считаться играми с огнем? — проворчала я, все еще не желая на него смотреть.

— Это будет считаться играми в воде, — пошутил он, мягко потянув меня к себе.

Противиться я, естественно, не стала. В нашем совместном купании не было ничего эротического, но кто б знал, какой это кайф, когда большой и сильный мужчина тебя просто моет. От его заботы, от бережных прикосновений и просто от того, что мы вместе в этой теплой "луже", я испытывала какое-то особое наслаждение. Мне было так хорошо, приятно, спокойно и радостно, что пережитый в керсарне стресс казался каким-то далеким, словно все произошедшее там случилось не со мной. Фимара по-прежнему было жаль, и по Ташу я по-своему грустила, но сердце при воспоминании о них больше не ныло.

— О! — зашедший за перегородку Сорис растерянно моргнул, увидев нас, и, смутившись, пробормотал: — Я только возьму... это... пока воздушник здесь занят, — он метнулся к скамейке, где лежала стопка полотенец, схватил верхнее и, прежде чем успел удрать обратно, я сказала:

— Мы просто моемся, — а потом зачем-то добавила: — В одежде!

Мужик кивнул и, покраснев еще больше, ретировался в общий зал. А Йен, склонившись сзади к моему уху, насмешливо проговорил:

— При ТАКИХ оправданиях, Лера, тебе, конечно же, все "поверили", — а потом, дунув на влажную кожу, поцеловал меня за ушком.

В жар бросило моментально, пальцы, стиснувшие мокрую ткань пеньюара, разжались, перед глазами поплыло и я, судорожно глотнув воздуха, рванула к низкому каменному бортику. Вылезла, встала и, разведя в стороны руки, отдалась на милость подлетевшего ко мне "фена".

Йен же продолжал сидеть в купальне и рассматривать меня. Медленно, неотрывно... с головы до ног, не оставляя без внимания ни один изгиб облепленного тонкой тканью тела. Никогда еще в жизни мне не доводилось ТАК возбуждаться, причем от одного только взгляда мужчины. Если бы не прохладная волна воздуха, которую направил на меня трудолюбивый элементаль, я не знаю, чем бы закончилось сегодняшнее купание. А давать жителям Стортхэма лишние поводы для разговоров раньше времени не хотелось.

Немного позже...

Про Эйрикера Йен все-таки мне рассказал, но уже по дороге на жилой этаж. Оказалось, что Рыж был керсом одного из шестнадцати старших нордов Стортхэма. Сам Йен тоже входил в их число как и Грэм, и Сорис, и Керр, и знакомый мне по нетрадиционным методам лечения Илис. Статус "старшего" зависел вовсе не от возраста, а от профессиональных качеств меченых мужчин, а также от пользы, которую они приносили общине.

Эйрикер был лучшим наемником за всю бытность Стортхэма. Сильным, ловким, опасным и... совершенно безбашенным. Но везло ему по жизни так, как никому из меченых. Его любили женщины, несмотря на мутацию. Он одерживал победы за игральными столами, раздражая владельцев казино. Выходил с минимальными повреждениями из драк, когда охрана этих самых владельцев пыталась накостылять везунчику. И от всех своих приключений Эйрикер получал огромное удовольствие. Слава за бывшим хозяином моего керса ходила хвостом, как впрочем, и сам керс. Рыж обожал этого мужчину. А норд обожал его.

Но еще он любил риск и азарт, и, несмотря на это (а, может, именно поэтому) умудрялся достигать успеха там, где другие пасовали. Его услугами пользовался сам эйдан, передавая письма с заданиями через доверенных лэфов. Но, как водится, всему приходит конец. С одного из таких рискованных заданий Эйрикер и не вернулся. Было это около четырех лет назад. С тех пор керс, настоящую кличку которого Йен упорно отказывался мне называть, жил в керсарне на попечении Сориса и всех остальных нордов, которые, приходя ухаживать за своими питомцами, не забывали уделить внимание и осиротевшему коту.

Пережив разрыв связи с пропавшим хозяином, этот зверь превратился в законченного меланхолика, который большую часть времени лежал на соломенной подстилке или сидел на каменной площадке возле входа в кошачью пещеру. Под седлом он не ходил, отказываясь возить других наездников. Но иногда сопровождал охотников вместе с их керсами к входам в подземелья, и даже позволял навешивать на себя сумки с необходимыми в длительном походе вещами. В остальное же время мой хвостатый спаситель задумчиво смотрел вдаль, сидя у каменного бортика и, как полагали многие, ждал возвращения погибшего хозяина.

Потому сегодняшняя выходка Рыжа удивила всех не меньше, чем желание Фимара меня задрать. Он ведь сам пометил мою руку укусом, должен был хотя бы вспомнить об этом. А он... тоже, наверное, решил, что в смерти Таша виновата я. А может, просто понимал, что умирает, и захотел забрать с собой на тот свет женщину хозяина. Правду узнать мы не могли, а мучиться предположениями — не хотели.

Проводив меня до комнаты, Йен остановился, наблюдая, как я снимаю с шеи ключ и открываю дверь.

— Зайдешь? — нерешительно спросила мужчину, сосредоточенно рассматривая алый шелк ленты, которую машинально наматывала на палец.

— Выспаться надо бы, — немного помолчав, ответил он.

— С тобой я высыпаюсь значительно лучше, чем одна, — заверила собеседника, подняв на него взгляд.

— Ты, возможно, — улыбнулся норд и, положив одну руку на косяк, навис надо мной.

— А тебе что мешает? — чуть нахмурилась я, и в ответ получила ироничное:

— Ты, маленькая.

— Я не...

— Лера, — прошептал мужчина, наклоняясь еще ниже. — Я, конечно, не пылкий юноша, которому сложно контролировать свои порывы. Но... я ведь тоже не каменный, — прошептал мужчина, наклоняясь еще ниже.

— Правда? — усомнилась в его словах я. — А мне казалось, что ты именно такой, — добавила ворчливо. А потом, решив оправдать попытку заманить его к себе благовидным предлогом, сказала: — На самом деле мне просто страшно. Это зеркало...

— Что? — Йен заметно напрягся.

— Оно странное, — тоже перейдя на шепот, сообщила я. — Сегодня мне показалось, что по темному стеклу, как по воде, расходятся круги. А когда поднесла свечу, ничего не обнаружила.

— Просто освещение такое, не бери в голову, — успокаивающе проговорил "медведь". — Фирсы, конечно, много интересных вещей в наш мир принесли, но все эти вещи отнюдь не мистического характера. Тебе наверняка почудилось, Лер. Закрой тканью зеркало и ложись спать. Завтра утром у нас тренировка и я лично приду тебя будить. Договорились?

Я кивнула. И он, оттолкнувшись рукой от косяка, уже собрался было отступить в полумрак коридора, как вдруг я, сама не зная зачем, спросила:

— А когда здесь жила Агира, ты тоже уходил спать в свою "берлогу"?

"Медведь" застыл на месте. Затем медленно склонил к плечу голову, как делал это каждый раз, когда о чем-то раздумывал, и тихо поинтересовался?

— Что тебе про нее рассказали?

— Ничего, — отводя взгляд, пробормотала я, а потом решилась и выпалила: — Я ее видела, понимаешь? То воспоминание Ильвы про розыгрыш чаши Отавии... Там был ты и роскошная блондинка, которая тебя целовала. И... — и я замолчала, не зная, что сказать еще. Зачем вообще подняла эту тему? Ведь в наших с Йеном отношениях только-только наметилось столь желанное потепление. Так какого черта я снова вспомнила о его мертвой аманте?!

— Так, маленькая, — опять опираясь рукой на косяк, проговорил норд, — думаю, что мне все-таки стоит зайти к тебе на чашечку чая. Есть чай? — я отрицательно мотнула головой, неуверенно глядя на него. — Значит, обойдемся без чая, — ободряюще улыбнулся норд и, чуть подтолкнув меня в комнату, вошел следом сам.

Глава 12

Правда чужой жизни

По идее, теплая ванна поздней ночью должна была меня разморить и помочь быстро уснуть, вот только тема начатого в дверях разговора убила всю сонливость наповал. Чай бы и, правда, не помешал, пусть даже он здесь и похож на заваренную кипятком смесь из лесных ягод. Ну, а лучше — вино, которое пьется, как компот, а потом как-то неожиданно начинают подгибаться ноги. Сейчас я бы предпочла именно его. Потому что, затронув тему бывшей пассии Йена, сама того не желая, снова воскресила в памяти призрак Агиры.

— Так что ты еще вспомнила, Лера? — спросил мужчина, усаживаясь в кресло, поставленное им аккурат напротив кровати.

— Только то, что сказала, — сцепив в замок нервно подрагивающие пальцы, ответила я. — А было еще что-то?

— Выпусти-ка меня, я тоже хочу послушать, — потребовал молчавший до сих пор Лааш, чем сильно удивил меня. Признаться, я думала, что он задержался в купальнях, потому что уходили мы оттуда без него.

— Ты и так все слышишь, — отозвался Йен.

— А я хочу видеть!

— И видишь, — с нажимом добавил норд.

— Так я хочу, чтоб и МЕНЯ видели! — выделив интонацией слово "меня", заявил дух. — Выпусти, не будь такой бякой, Йе-е-ен, — заканючил Лааш, и его напарник, обреченно вздохнув, раскрыл ладонь. Над ней тут же вспыхнул огонек, который быстро трансформировался в оранжевое "солнышко". Элементаль довольно улыбнулся и подмигнул мне, а "медведь", чуть поморщившись, сказал:

— Молча, Лааш, понятно? Ты здесь, тебя все видят... порхай, но не встревай.

Огненное существо фыркнуло и, подлетев ко мне, скромно сидящей на кровати, зависло над плечом. Имей оно возможность сгибать свои лучики-лапки, наверняка бы скрестило их на груди... ну, или на нижней части своей круглой головы за неимением прочего.

— А как ты его выпускаешь? — полюбопытствовала я, хватаясь за возможность уйти от беседы, которую сама же и спровоцировала. — Он без твоей помощи материализоваться разве не может?

— Если поставлен ментальный блок, то нет, — ответил норд.

— Во-о-от, — зашептало призрачное пламя. — И ведь поставил, гад такой! Чтоб я не отсвечивал и не мешал вам у дверей прощаться. А я...

— Ты не отсвечивал, молодец, — перебил его мужчина. — А сейчас, пожалуйста, еще и звук отключи.

Лааш надулся, а я улыбнулась и, желая погладить недовольно сопящее "солнышко", потянулась к нему рукой. Однако элементаль поспешно отлетел, сделал "страшные глаза" и прошептал:

— Ты что, Лер? Я же и обжечь могу... случайно.

— Разве ты не призрак? — глядя на полупрозрачное существо, спросила я.

— В видимой форме нет.

— Но жар от тебя не исходит, — не унималась я.

— А обжечься все равно можно, — грустно вздохнул он. — Иначе бы я давно уже висел на твоей груди, позволяя тебе перебирать язычки моего пламени, как шерстинки керса, — мечтательно заявил болтун.

— Лера, — вмешался в наш диалог Йен. — Мы остановились на твоих воспоминаниях, — сказал он, в упор глядя на меня.

— Действительно, — перестав улыбаться элементалю, я так же прямо уставилась на рыжего норда. — Ты хочешь рассказать мне то, что не предоставила память Ильвы?

— Керр-сай подрался с Брэд-рилем, несмотря на то, что мы пытались его остановить.

— И? — начиная хмуриться, проговорила я.

— И Брэду хорошо досталось, — он произносил эти короткие фразы с таким мрачным лицом, что во мне снова проснулась задремавшая, было, тревога.

— А потом? — сказала я, понимая, что если не спрашивать, мужчина сам не продолжит. На лице Йена заходили желваки, губы сжались, глаза сузились, и, спустя несколько долгих секунд, он, наконец, выдал:

— Этот урод на Ильве сорвался, — и совсем тихо добавил: — При всех.

— Ударил? — прошептала я.

— Пощечину дал.

— А ты? — я ждала ответа с каким-то смешенным чувством. Хоть умом и понимала, что прошлая жизнь Ильвы никоим образом не касалась "медведя", но... отчего-то хотелось поверить в рыцаря, готового вступиться за незнакомую даму.

— Я не имел права вмешиваться, он ее отец. Прости, Лера.

— Ильва, — с грустной улыбкой поправила его.

— Нет, — немного помедлив, возразил норд. — Для меня ты именно Лера. И позволь звать тебя так, хотя бы когда мы одни.

Я пожала плечами. Что тут скажешь? То, как звучит мое имя в его устах, нравилось мне, и очень. Была в этом маленькая тайна, общая для нас двоих. И это сближало.

— Главное, потом не оговорись, — все же предупредила его.

— Не оговорюсь, — заверил он и впервые за этот короткий ночной разговор улыбнулся.

— А та девушка с красной розой в руке... это ведь была Агира? Я не ошиблась? — чувствуя, что собеседник немного расслабился, спросила его. Он коротко кивнул, продолжая смотреть на меня.

— Вы целовались... — зачем-то повторила я то, что уже говорила.

— Если честно, не помню, — развел руками рыжий. — Игра за трофей проходила довольно давно. И там было куда больше запоминающихся моментов, чем поцелуй Агиры.

— Расскажи мне о ней, — смахивая несуществующую пылинку с до сих пор неснятого плаща, попросила я.

— Не знаю, что сказать, — поморщившись, Йен потянулся к вискам и принялся их массировать пальцами.

— Ты весь день так делаешь, — нахмурилась я. — Голова болит?

— Наплывами, — не стал отпираться норд. — Не обращай внимания, маленькая. Спрашивай, что конкретно тебя интересует?

— И весь день зовешь меня маленькой, — беззлобно пробурчала я. — Или всю ночь.

— Ты такая и есть, — улыбнулся "медведь". — Когда стояли у зеркала... — он замолчал, перестав улыбаться, а я, напротив, заговорила:

— Ты извини меня за то, что отвернулась тогда, — потупившись, сказала ему. — Просто так четко вспомнила, как вы с ней целовались... что... ну... не знаю, в общем. Неприятно стало, и все. Ведь она такая красивая, а я...

Договаривать не стала, и так все понятно. Но поднять взгляд на Йена почему-то было стыдно. Уши загорелись, скулы тоже. А он сидел и молчал, несмотря на то, что я только что призналась ему в своей ревности к призраку.

— Йен, мать твою з-с-с-с-за ногу, — прошипел Лааш. — Хватит уже так дебильно улыбаться. Скажи Лерке, что она стократ красивее той белобрысой куклы. Ну?! — и, недовольно пыхтя, добавил: — Всему учить надо, ну что за мужик, а?

Я неуверенно взглянула на "медведя". Он больше не улыбался. Вместо этого прикрыл рукой нижнюю часть лица, изображая задумчивость. Но глаза-то смеялись! И пусть здесь было мало света, пусть... я все равно видела, что этот рыжий гад веселится.

— Н-н-ну? — взвыл элементаль, подлетев к напарнику.

— Ты очень красивая, Лера, — послушно сказал тот, а я расстроилась.

Ну правда же, кому приятны комплименты из-под палки? Отвернулась, поджав пухлые губы, и поняла, что еще немного — и расплачусь. Глупо, по-детски, но почему-то вдруг так обидно стало, что захотелось всех выгнать вон, взять в охапку игрушечного мишку и завалиться с ним на подушку, чтобы вдоволь пореветь. Это даже хорошо, что рыжих пушистиков в магазине не было — белый однозначно лучше!

Чужие пальцы коснулись моего лица, вынуждая повернуть голову и посмотреть на мужчину, который пересел с кресла на кровать. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание. На своих висках, на щеке... губах. Но я-то обиделась! Резко отвернувшись, попыталась отодвинуться от норда, не вышло. Он обхватил меня руками и прижал к себе так крепко, что стало трудно дышать.

— Задушишь ведь, дурак, — пропыхтела куда-то ему в плечо. Хватка моментально ослабла, но кольцо рук не разжалось.

— Опять Агиру вспомнила? — насмешливо спросил рыжий, целуя меня в макушку.

— Да лучше б я ее вообще никогда не видела, — проворчала, смиряясь со своим положением. В мужских объятиях было тепло и приятно, и дуться на норда больше не хотелось. — Почему память Ильвы вечно подкидывает мне не те воспоминания, которые надо. Нет, чтобы дать наводку хотя бы на то, что случилось с ней до прихода в общину.

— А ты уверена, что готова это узнать? — став серьезным, проговорил Йен.

— Не уверена, — честно призналась я и легонько боднула его в плечо, кошачьим приемом требуя ласки. Мужчина все понял правильно и, продолжая придерживать меня одной рукой за талию, второй принялся гладить по волосам. Мур-р-р, приятно, только в сон отчего-то клонит. — Давай лучше про Агиру, — зевнув, прошептала я.

— Спрашивай, — норд снова предложил сыграть в вопрос-ответ, и я решилась:

— Ты ее сильно любил?

— Поначалу да, — немного помолчав, ответил он. — А, может, просто думал, что люблю. Не знаю. Когда такая красотка, окруженная толпой поклонников, внезапно выбирает своим любовником угрюмого норда, случайно зашедшего в кабак, где она выступала, можно поверить во что угодно, даже в любовь. Нас, как ты знаешь, своим вниманием балуют только вивьеры, и то по двойному тарифу. А эта была совсем другой. Невинной, юной, нежной, талантливой — чем больше качеств бывшей аманты перечислял Йен, тем сильнее я стискивала зубы, чтобы не покусать его от ревности. От иррациональной, необоснованной и совершенно недопустимой ревности, которая грызла меня изнутри, — ...красивой, фальшивой, лживой, изворотливой и стервозной шлюхой, — к концу оглашенного списка я вернула на место отвисшую челюсть. Кхм... Однако!

— Почему же ты не расстался с ней? — после короткой паузы задала очередной вопрос.

— Пытался. Много раз. Но Агиру всё в наших отношениях устраивало, и она всегда возвращалась, умоляя простить ее за очередной загул. Говорила, что лучше меня ее никто не понимает и не любит, и что со всеми остальными у нее просто секс, а со мной...

— Любовь, — мрачно проговорила я, когда он замолк.

— Если дословно, то "высокие чувства", — грустно усмехнулся Йен.

— И ты прощал измены?

— Ну, — он снова поцеловал меня в макушку, обняв чуть сильнее, — мы, меченые, народ в выборе женщин неизбалованный. Амант в Стортхэме чуть больше жен, сама ведь видела. Так что...

— На безрыбье и рак рыба, — вспомнилась мне одна из земных пословиц.

— Что?

— Она сказала, что, если рыба не клюет, то и майкрос* сойдет за улов, — перевел мои слова на язык лефири дух. Стоп! Перевел?

— Лааш?! — вскинув голову, я удивленно посмотрела на элементаля.

— Тихо, Лерка! Не отвлекайся, — пожурил меня тот. — Агира, помнишь? Вы говорите сейчас про нее, — и, загадочно улыбаясь, отлетел от нас подальше. Ладно, потом поговорим, значит... на тему иномирной лингвистики.

— Да что о ней говорить? — не дожидаясь следующего вопроса, мрачно сказал Йен и вновь прижал мою голову к своему плечу. — Уже больше года прошло, как она погибла, — голос его стал глухим и безжизненным. А посмотреть на себя норд мне просто не давал, продолжая придерживать ладонью затылок. — Я убил ее, понимаешь? — гораздо тише проговорил он и совсем на грани слышимости добавил: — Собственными руками убил.

— Как? — спросила, больше не делая попыток на него взглянуть.

— Оттолкнул, когда она пыталась повиснуть на моей шее.

— И? — тянуть слова из него приходилось клещами, но я не сдавалась. Лучше уж сразу все прояснить, чтобы потом забыть и не мучиться.

— Не рассчитал силу.

— Ударилась? — догадалась я.

— Виском об угол стола.

— Несчастный случай, — вздохнув, подвела и без того известный итог.

Мужчина не ответил. Он продолжал перебирать пальцами мои волосы, чуть массируя кожу у корней, и молчал. Я тоже не спешила возобновлять беседу. Мне было хорошо и спокойно сидеть вот так с ним и ничего не говорить. Особенно сейчас, когда он рассказал про Агиру. И, после этого короткого экскурса в его прошлое, призрак любвеобильной блондинки, поселившийся в моей голове, как-то разом потерял свою силу. Стало вдруг совершенно понятно очевидное: она всего лишь бледная тень из его прошлого. Такая же, как мой земной жених.

Пока сидели, я чуть не заснула. От нежных поглаживаний по голове, спине и шее тело окончательно расслабилось, мысли стали ленивыми и неповоротливыми, а веки тяжелыми.

— Я не буду тебе изменять, — пробормотала сонно и, сладко зевнув, предложила: — Давай спать?

— Конечно, маленькая, — Йен, выпустив меня из объятий, поднялся. — Ложись, Лер, — сказал он, помогая мне раздеться до сорочки. — Завтра, так и быть, отсыпайся утром, — укладывая меня на расстеленную кровать, добавил он. — А тренировку проведем после того, как встанешь... нар-ученица, — в голосе его звучала мягкая насмешка. Добрая и совсем не обидная. Муркнув что-то невнятное, я улыбнулась. Глаза закрывались, и сопротивляться накатившему сну становилось все труднее. Когда Морфей почти полностью завладел моим сознанием, я услышала тихое:

— Лерочка... Самая красивая, самая желанная... моя.

А может, мне все это просто приснилось?

На следующее утро...

Когда очнулась, в комнате царили темнота и прохлада.

— Йен? — голос был хриплым со сна и, прокашлявшись, я снова позвала: — Йен-ри, ты здесь? — ответа не последовало, что, в общем-то, ожидаемо. — Лааш? — решила проверить помещение и на наличие незримого духа. Но и тот не откликнулся.

Наверняка они оба давно ушли по делам, дав мне время вдоволь понежиться в Агировой кровати. Воспоминание о бывшей хозяйке этой пещеры не вызвало никаких эмоций, и я, сладко зевнув, улыбнулась. Как просто порой бывает излечиться от надуманных призраков. Всего-то и понадобилось, переступив смущение и глупую гордость, вызвать дорогого мне мужчину на откровенный разговор.

Все свечи были потушены, камин не растоплен, а так как окна в горных апартаментах никто не предусматривал, понять, что сейчас: утро, день или все еще ночь, я, увы, не могла. В который раз за свое пребывание в Стортхэме подумала о часах. А заодно и о каком-нибудь вечном факеле, который будет играть роль ночника в моем новом доме. Почему бы и нет? Всего-то и надо попросить Лааша следить за его бесперебойным горением. Неужели огненный прохвост мне откажет? К нему, кстати, еще вопрос остался насчет земных языков.

Эх, как-то быстро я вчера заснула. Зато знаю теперь точно, что объятия Йена после пережитого стресса — лучшее успокоительное, какое только можно придумать.

Повалявшись еще немного в кровати, я хорошенько потянулась, разминая расслабленные сном мышцы, и начала подниматься. Двигаться на ощупь не хотелось, но выбора не было. Нашарив на полу огрызок свечи на металлическом блюдце, я нашла и лежащее рядом огниво. Щелкнула пару раз, высекая искру, и, глядя, как вспыхивает рыжим пламенем фитиль, довольно кивнула.

Выспалась я преотлично, настроение было замечательное, поэтому торчать и дальше одной в темной комнате не хотелось. Организм требовал завтрака, душа великих свершений, а место, что пониже талии, явно настроилось на приключения. Мне обещали вчера тренировку? Прекрасно! Ведь если учителем будет "медведь", обычные физические упражнения могут стать... не совсем обычными. В то, что рыжий норд начнет нещадно гонять меня по их жуткой полосе препятствий, — я не верила. Значит, придумает для фиктивной нар-ученицы что-нибудь более подходящее и интересное. Он ведь учитель, который привык искать подход к разным ученикам. В том числе и к таким неумехам, как я.

Раздумывая над возможными вариантами грядущей тренировки, я, не тратя времени на поиск домашних туфель, направилась босиком в уборную, где ко всему прочему располагался маленький фонтан над каменной чашей и небольшое зеркало. Умывшись, я чуть пригладила влажными руками всклокоченные после сна волосы и, вдоволь напившись удивительно вкусной воды, вернулась в комнату с явным намерением найти расческу. Но когда проходила мимо плотно занавешенного тканью зеркала, заметила странное зеленоватое свечение, которого не было ранее. Оно проступало даже сквозь белую материю, привлекая к себе взгляд. Застыв на полушаге, я медленно повернулась.

Постояла немного, держа в руках одиноко горящую свечу, подумала и, убедившись, что световые переливы мне вовсе не мерещатся, осторожно потянула драпировку в сторону. Мысль о том, что стоило бы позвать сначала Йена, а потом уже проверять природу странных спецэффектов, пришла почему-то с опозданием, да и задержалась, если честно, ненадолго. Стеклянная поверхность действительно излучала мягкий свет, но это ничуть не мешало ей отражать меня, только в неестественно зеленой гамме. Страха не было, один лишь исследовательский интерес, замешанный на проснувшемся любопытстве.

Я осторожно коснулась зеркала указательным пальцем, и от него начали расходиться темные круги, как в прошлый раз от моего лба. Отступив на шаг, начала внимательно разглядывать фирский подарок, непроизвольно копируя привычку Йена задумчиво склонять голову набок. Зеркало завораживало, гипнотизировало, прогоняя шевелящийся в душе страх и развеивая сомнения.

— Ну, и что же ты такое? — спросила светящийся предмет, положив свободную руку на серебристую раму. — Эксклюзивный вариант ночника, что ли? — иронизируя сама с собой, усмехнулась я и, снова переместив раскрытую ладонь на мерцающую поверхность, прижала ее к стеклу.

Круги, которые пошли от моих пальцев, сменили цвет с черного на бледно-зеленый. И, засмотревшись на них, я не сразу сообразила, что картинка в зеркале начала расплываться. Резко отпрянула, едва не уронив свечу. Огонек ее обиженно дернулся, но не погас. Впрочем, на фоне цветного сияния он казался каплей в море. Откуда-то издалека послышался странно знакомый шум, который я приняла за слуховую галлюцинацию. А мое окрашенное в зеленые тона отражение начало стремительно меняться на другое, но... такое родное и знакомое, что свечу я все-таки выронила.

Лера Бродская, застывшая с феном в руке по ту сторону стеклянной преграды, испуганно дернулась, когда металлическое блюдце вместе с потухшей свечой ударилось о каменный пол. Рефлекторно взмахнув рукой, словно желая защититься своим пластмассовым "оружием", девушка вырвала шнур из розетки, и в комнате воцарилась тишина. Мы стояли напротив, боясь пошевелиться. Обе полураздетые, растрепанные и босые. Ошалело пялились друг на друга и молчали.

Это было дико: смотреть на свое собственное лицо, которое двадцать девять лет каждый день видела в зеркале, и... понимать, что это не могу быть я. Или же могу, но тогда сия встреча — привет из прошлого. Первой не выдержала земная Лера. Запустив пальцы в доходящую до талии шевелюру, она пробормотала по-русски:

— Не может этого быть! — Мой голос, мой! А вот интонации не мои... и этот нервный жест, взъерошивший ее волосы... да и сами волосы тоже... откуда?! Никогда не носила подобные лохмы, предпочитая аккуратные стрижки до плеч.

— Ильва? — решив проверить одно из своих предположений, осторожно спросила я.

— Лера? — шокировано выдохнула девушка. Не земная я из недавнего прошлого, как мне показалось несколько секунд назад, а так похожая на меня небезызвестная Ильва Ирс, в теле которой я оказалась две недели назад. Что ж, вопрос о том, куда делась душа юной лэфы, больше был не актуален.

— Ну, вот и познакомились, — дернув уголками губ в неком подобии улыбки, проговорила я. Зеркало по-прежнему светилось, придавая нашей встрече мистическую таинственность, а лицам — могильную зелень. И я уже хотела начать расспрашивать ее о жизни в моем мире, как вдруг эта ненормальная размахнулась и с криком:

— Не бывать этому! — с силой ударила феном по зеркалу.

Я испуганно отскочила, но... ничего особенного не произошло. Стеклянная грань, разделявшая нас, не пошла трещинами, не разлетелась на осколки, и даже светиться не перестала, что лично меня порадовало. На Ильву же было жалко смотреть. Губы ее задрожали, глаза заблестели от накатившихся слез, а на лице отпечаталось выражение такой вселенской обиды, что я невольно ей посочувствовала.

— Ты чего бесишься-то, Иль? — делая шаг обратно, спросила ее.

— Я не вернусь туда, — вновь запустив пятерню в свои недосушенные лохмы, заявила девушка. Откуда они у нее все-таки? Нарастила в салоне? Быстра, ничего не скажешь.

— Пф... Тебя никто и не просит возвращаться, — фыркнула я и улыбнулась. Вполне дружелюбно, как мне казалось. Отпугивать потенциальный источник информации, с которым связала меня судьба, не хотелось.

— Правда не просишь? — настороженно уточнила девушка с моим лицом. Когда-то моим... теперь уже нет.

— Лично я не прошу. А те, кто устроил наш обмен — не знаю, — честно ответила ей. — Хотя и не думаю, что эта штука, — я демонстративно коснулась стекла и, наблюдая за побежавшими от руки светлыми кругами, продолжила: — для того здесь, чтобы вернуть нас в прежние тела. Скорее всего, мы просто часть чьего-то дикого эксперимента, и те, кто провернул это с нами, сейчас тестируют полученные результаты, используя тебя и меня, как лабораторных мышей, Иль. Встречу вот организовали... Фирсы.

— Фирсы? — собеседница побледнела.

— Ну да. Тебе ведь от них зеркало прислали?

Она отрицательно качнула головой и чуть закусила губу, почти как делала это я. Но... все же чуть-чуть иначе.

— Его принесли из "Лавки Чародея". На обороте была странная надпись на русском: "Нифелин-28. Р.А. Доставить через две недели после обмена", — пробормотала девушка. — Сказали, что все уже оплачено, включая доставку. Я думала, что это ты заказала зеркало до того, как... — она замолчала.

— А сама ты в эту лавку разве не ходила? Продавщицу там не видела? — чуть нахмурилась я. Она снова замотала головой, приведя в движение длинные пряди искусственных волос. И я невольно отметила, что эта обновленная Валерия Бродская очень даже ничего. — Женщина, что торгует в лавке, — копия фирса. Только кожа человеческая, — просветила я собеседницу. — В ее магазинчике все и случилось... со мной. Странно, что ты не помнишь этого места, — она развела в ответ руками, в одной из которых по-прежнему был зажат заметно покореженный фен, я же продолжила: — Сознание меня покинуло именно там, а очнулась... в Стортхэме.

— Где?! — изумление и ужас, отразившиеся на ее лице, сложно было подделать.

— Та-а-ак, — протянула я, опираясь руками на серебристую раму нашего зеркального "видеочата" с зеленоватой подсветкой. — Хочешь сказать, что и это ты тоже не помнишь? А как клеймо вивьеры получила?

Ильва, помрачнев, опустила голову и принялась нервно теребить пальцами свободной руки пепельно-русую прядь. Ну... хоть что-то, значит, помнит. И то счастье!

— Рассказывай уже, а? — поторопила молчунью я. — Неизвестно ведь, сколько времени продлится наш неожиданный сеанс связи. Ты там, судя по тому, что я вижу, неплохо адаптировалась. А у меня тут, сама знаешь, как все "весело". Помоги хоть понять, кто друг, кто враг? С кем общаться, кого бояться? Ну-у-у-у же... Иль?

Девушка после моих слов глаз не подняла, но заговорила.

— От отца держись подальше, — бросив бесполезный фен на соседний диван, посоветовала она и, обняв себя за плечи, словно ей вдруг стало зябко, сказала: — Клеймо — его рук дело. Как и остриженные волосы.

И почему я не сильно удивилась?

— А изнасилование? — решив не тратить время даром, продолжила расспрашивать ее.

Шатенка не ответила. Она молчала, сильнее сжимая собственные плечи. И несмотря на то, что душа лэфы обосновалась в моем земном теле, воспринимать ее внешность, как бывшую мою, все больше не получалось. Ильва казалась мне кем-то вроде потерянной в детстве сестры близнеца. Похожая на меня, да, но... не я.

— Что? Насиловал тоже Брэд? — нарушила затянувшуюся паузу я. Голос отчего-то дрогнул, а пальцы начали нервно постукивать по металлической раме.

— Он называл это обучением и подготовкой к взрослой жизни, — она, оставив в покое плечи, принялась так яростно теребить свои наращенные волосы, что я испугалась: как бы не оборвала их к черту. — Говорил, что делает мне огромное одолжение.

— Ур-р-род, — прорычала я, сжимая кулаки от накатившей ненависти к черноволосому лэфу. — Полный урод!

— Он очень сильно меня любил, — продолжая смотреть себе под ноги, сказала Ильва. — Но еще больше любил во мне себя. Мы ведь похожи, очень, — она медленно подняла голову, и я увидела ее глаза.

В них не было ожидаемых мною слез, и боли там тоже не было. Отрешенный взгляд на грани равнодушия. Холодный, непроницаемый, пустой. Ни былой обиды, ни злости, ни страха в нем. Ильву словно подменили за какие-то пару секунд на... бездушную куклу, не способную на эмоции.

И почему-то подумалось, что именно такой она была раньше, когда жила в Миригоре. Это амплуа стало ее защитным "панцирем", личной находкой, попыткой приспособиться к ситуации, спрятавшись от ужасов собственной жизни за стеной безразличия и покорности. Молчаливая тень, безропотно выполнявшая приказы подонка отца, живой робот, за пустым взглядом которого пряталась измученная душа несчастного ребенка. Ребенка! Ведь ей всего-то было...

— Сколько тебе было лет? — спросила я подругу по обмену. — Когда он начал... — договорить не смогла — помешал ком, вставший в горле, но Ильва и так все поняла.

— Шестнадцать, — спокойно проговорила она. — Первый раз это случилось в шестнадцать. После того как отец чуть не проиграл меня в ристис одному меченому уроду. — Я поморщилась от подобного определения норда. Хотя, если речь шла о Керр-сае, а, скорее всего, так оно и было, с мнением собеседницы имело смысл согласиться. — Надеюсь, ты выбралась из Стортхэма? — неожиданно проявила беспокойство о моей судьбе Ильва.

— Вот еще, — нахмурилась я. — Выбралась и вернулась. Меня там не обижали... почти.

— Ты что?! Сейчас у нордов?! — и опять в глазах ужас. Маска отрешенности разлетелась на невидимые куски, позволив проступить истинным чувствам девушки. Ярким, живым... негативным чувствам. Да что за дела-то, а?!

— Да, я у нордов, — стараясь говорить как можно спокойнее, ответила ей. — Не понимаю твоей реакции. Они хорошие лю... лэфы. Защитили меня, помогли адаптироваться, и вообще...

— Но они же уроды, Лера! Одержимые чудовища!

— А мы с тобой кто тогда?! — возмутилась я. — Не одержимые? У меня на копчике метка, кстати. Штрихкод из десяти тонких палочек. А у тебя?

— На плече, — глухо отозвалась Ильва, слегка озадаченная моим сравнением.

— Вот! — нравоучительно подняв указательный палец, сказала ей я. — Ты теперь тоже меченая, значит. Так что не стоит говорить гадости про таких же, как мы, Иль.

— Но они же страшные, — растеряв весь свой запал, прошептала шатенка.

— На вкус и цвет, — пожала плечами я. — По мне так некоторые очень даже ничего, — и улыбнулась, вспомнив этих самых некоторых. — Но хватит о них! Давай вернемся к твоему прошлому, пока нас господа фирсы не разъединили. Значит, клеймо поставил Брэд, угу... при его связях добыть форму он вполне мог. Но... зачем? — я вопросительно уставилась на собеседницу из земного зазеркалья.

Та тоже пожала плечами, а потом предположила:

— Чтобы не отдавать меня замуж за младшего дана? Такие важные особы на шлюхах не женятся. Им благородных лэфири подавай: молодых и невинных, — немного обиженно добавила она. — Дан видел меня еще девочкой и уже тогда хотел оставить у себя в качестве невесты. Но папа настоял на том, чтобы свадьба состоялась в день моего совершеннолетия, а до этого времени я должна была жить дома и блюсти свою честь.

— Честь, — эхом повторила я. — Вот же с-с-скотина! То есть он сам не сдержал данное дану обещание. И, чтобы не ссориться с другом, решил замаскировать таким образом результаты своих... своей...

— Он просто слишком меня любил, чтобы отпустить, — перебила Ильва. И прозвучало это как-то... с гордостью, что ли.

Я удивленно вскинула бровь, но вдаваться в подробности ее отношения к педофилу папаше не стала. А то мало ли в психологии случаев, когда жертва начинала испытывать привязанность к своему мучителю. Вдруг эта девочка, которая сейчас живет моей прошлой жизнью, — одна из таких?

— Ты разве не помнишь? У тебя ведь тоже должна была частично сохраниться моя память. Как у меня — твоя, — снова заговорила Ильва. — Если бы ты знала, как помогла мне, когда я очнулась в белой комнате с узкой кроватью и тумбочкой, на которой лежали какие-то круглые камушки. Только потом узнала, что они называются таблетками, — ее губы растянулись, и я невольно отметила, что даже улыбка у нее совсем не такая, как была когда-то у меня. Новая личность неуловимо изменила чужое тело, подстроив его под себя.

— Ты была в психушке? — осторожно уточнила я, зацепившись за упоминание "белой комнаты".

— В психушке? — переспросила собеседница, чуть нахмурилась, но тут же снова просветлела лицом. — Не-е-е-ет, я в больницу попала с сотрясением мозга, как сказал ваш местный лекарь. В смысле, доктор.

— И, небось, симулировала потерю памяти? — хмыкнула я.

— Да, а как ты узнала? — чуть насторожилась она.

— Сама так же поступила.

— И тебе поверили? Отец не раскусил?

— Надеюсь, что нет. И что с тобой дальше случилось? Как ты добралась до моей квартиры? Чем вообще занимаешься сейчас? Две недели всего прошло, а ты уже и с электрическими приборами дружишь, и волосы в парикмахерской наращиваешь, и вообще... выглядишь вполне довольной жизнью... моей. — Последнее слово само сорвалось с языка, но Ильва сделала вид, что этого не заметила.

— Если бы не Гриша, не знаю, как бы я тут прижилась, — застенчиво отведя взгляд, пробормотала окончательно успокоившаяся шатенка.

— Гриша?! — сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать.

— Да, он такой милый, добрый, заботливый, — в ее голосе было столько нежности, что меня невольно посетили сомнения: об одном и том же Григории мы говорим или нет? — Когда я попала в больницу, он примчался с огромным букетом цветов. Извинялся за что-то, каялся... Потом забрал меня домой и... — она мечтательно вздохнула и снова заулыбалась. Сейчас девушка выглядела счастливой и умиротворенной, о былой нервозности напоминала лишь ее привычка теребить волосы. — Гриша помог мне освоиться в вашем мире, вступить в наследство твоего покойного отца и... подарил мне настоящую собачку! — с почти детским восторгом сообщила Ильва, а я поморщилась. Всегда больше любила котов, но отчего-то не решалась завести своего. — Мы вчера заявление в ЗАГС подали, — похвасталась собеседница, меня же кольнула обычная женская обида. По всему получалось, что я прежняя Гришу, видите ли, не устраивала, а эта малолетка, вселившаяся в мое тело, — вполне.

— А он вообще в курсе, что ты не я? — уточнила на всякий случай.

— Да, он все знает, — беспечно ответила шатенка.

— И верит? — я прищурилась.

— Теперь уже верит.

— Хм... А не боишься, что женится на тебе этот "сказочный принц", пропишется в квартире, получит права на отцовские деньги и... сдаст тебя в дурдом?

— Не боюсь, — легкомысленно отмахнулась от моих подозрений Ильва. — Я умею угождать мужчинам, — многозначительно добавила она. — Папа научил. А он в этом деле толк знает. Не сомневайся.

Меня все-таки перекосило. И от ее чуть высокомерного тона, и от смысла сказанного, и... от неприятного осадка, который оставило в душе ее скорое замужество.

— Выходит, ты, Ильва Ирс, в результате этого странного эксперимента с переселением душ получила мою спокойную жизнь, квартиру, наследство, любимый ноут с интернет-доступом... жениха, опять же... моего. А что получила я? Садиста "папашу", жаждущего вернуть меня в свою койку, странную родню, нарезающую круги вокруг Стортхэма, испорченную репутацию, кучу недоброжелателей, клеймо шлюхи и... — хотелось найти хоть что-то хорошее в собственном положении. И я это нашла: -...гипотетическую возможность иметь детей, если у тебя после "уроков" Брэда, конечно, не было абортов.

— Не было, — заверила меня эта... не знаю кто, но точно не подруга. Потому что к подругам такой неприязни не испытывают. А ведь еще совсем недавно я искренне жалела Ильву, понимая, в каком кошмаре она жила, и хотела с ней наладить хорошие отношения. Так что же изменилось? — Отец всегда заботился о моем здоровье и фигуре, поэтому покупал у травников жутко дорогой настой из корня Виргульи. Всего несколько капель — и о беременности можно было не волноваться три месяца, — просветила меня девушка.

— Кхм, — кашлянула я, поражаясь одновременно и длительному действию местных противозачаточных средств, и тому, как спокойно собеседница мне об этом говорила. — И когда ты последний раз пила этот настой?

— Почти месяц назад, — ответила Ильва. — Так что у тебя в запасе еще два, а потом озаботься о покупке нового. Если, конечно, не хочешь родить в этом году, — равнодушно поведя плечами, сказала она. — У тебя обязательно будут дети... потом, если захочешь. — А затем, отведя в сторону взгляд, Ильва вздохнула и решительно проговорила: — Прости, Лера. За то, что невольно украла твою жизнь, твое тело и твоего жениха, но... я не вернусь обратно. Прости, — повторила она, отходя от зеркала.

— Стой! — заорала я, но девушка, вопреки этому, сделала еще один шаг назад.

— Больше мы не увидимся. Я отправлю это зеркало на свалку. Прости, но... я не хочу возвращаться в тот убогий мирок, где даже нет телевизора. Мне тут нравится. Я свободна, богата, у меня есть практически все! И... я не буду рисковать своей новой жизнью ради тебя. Прощай.

Дверь тихо стукнула, закрывшись за метнувшейся в коридор самозванкой, которую все знакомые на Земле теперь будут принимать за меня.

— Сучка, — прошептала я, глядя на опустевшую комнату. Мою комнату! Я сама в ней обои клеила и мебель под цвет подбирала. Сама...

— Еще один жених, Лера? — язвительный вопрос, раздавшийся в воцарившейся тишине, заставил меня вздрогнуть. Я резко обернулась на голос и увидела подпирающего стену Йена. Мужчина стоял, скрестив на груди руки, и задумчиво смотрел на меня.

— Как ты вошел? — спросила его, но, заметив красную ленту, зажатую в руке норда, кивнула: — Понятно. Прости, я тебя не заметила.

— Знаю, ты слишком была увлечена беседой с Ильвой, — продолжая меня разглядывать, словно увидел впервые, сказал Йен.

— Слишком, угу, — согласилась я, натягивая на плечо соскользнувшую лямку сорочки. Она была тонкой, но длинной, поэтому особого смущения я сейчас не испытывала. Да и не до того мне было. Внутри все кипело от злости и разочарования. — Ты слышал? Ты ведь ее слышал? — нервно закусив губу, я, как и Ильва некоторое время назад, вцепилась в собственные волосы и еще больше их взлохматила. — Она даже разобраться во всем не желает! Узнать, что затеяли эти фирсы и зачем! Маленькая эгоистичная дрянь.

"Медведь" оттолкнулся плечом от стены и, подойдя ко мне, встал за спиной. Зеркало же по-прежнему излучало зеленое свечение, и отражалась в нем моя земная комната, а не наши фигуры.

— Значит, вот где ты раньше жила? — проговорил мужчина, обнимая меня сзади и с интересом рассматривая интерьер. — Неудивительно, что тебе так хочется вернуться обратно.

— Угу, — запоздало отвечая на его первый вопрос, пробормотала я и, резко крутанувшись в мужских объятиях, воскликнула: — Куда вернуться? Зачем?

— В прежнюю жизнь, в прежнее тело, к прежнему жениху, — без тени эмоций на "каменном" лице перечислил Йен. А меня взорвало!

— Знаешь, медведь, — шумно выдохнув, проговорила я, — иногда мне очень хочется тебя ударить.

Темная бровь мужчины чуть поднялась, а уголок рта дернулся, украсив серое лицо кривой улыбкой.

— Сейчас хочется? — уточнил он, глядя на меня с высоты своего немалого роста.

— Да, — гордо расправив плечи, заявила я.

— Так ударь, выпусти пар, мне не жалко, — предложил Йен. — Давай же, Лера, ты слишком напряжена, а надо бы расслаби...

Я ударила. А он... не увернулся. Звук пощечины получился очень громким и неприятно резким. Испугавшись содеянного, прижала к губам руки, но рыжий норд лишь хмыкнул и наконец-таки улыбнулся по-настоящему, всем своим видом показывая, что не в обиде. Эдакий добрый плюшевый мишка, готовый побыть боксерской грушей ради спокойствия девушки. Вот только вместо того, чтобы успокоиться, я почему-то разозлилась.

— Еще? — заметив перемену моего настроения, спросил норд.

— Мазохист чер-р-ртов! — зарычала на него и принялась колотить мужчину в грудь, отбивая руки о твердые мышцы его тела.

Я выплескивала в этом глупом порыве свою не менее глупую обиду. На Ильву, не пожелавшую рисковать новой жизнью ради общения со мной. На Гришу, который бросил в трудный момент меня, но почему-то подобрал ее. На фирсов, не удосужившихся объяснить своим "лабораторным крыскам" суть проводимого эксперимента... И на Йена за его готовность принимать удары, предназначенные другим. Хотел, чтобы ударила? Да, пожалуйста! Пусть получает, миротвор-р-ррец рыжий!

— Тише, маленькая, тише, — смеясь, говорил "медведь", пока я его лупила. Казалось, будто он совсем не ощущает боли, в то время как у меня уже ныли руки. — Ты, главное, не поранься, Лерочка, — обняв чуть крепче, попросил меня мужчина. — Пальчики ведь такие нежные.

Я была зла и расстроена, а он улыбался все шире. Это раздражало. И, отчаянно желая стереть с его лица довольное выражение, я поднялась на носочки, схватила "медведя" за шею, вынуждая наклониться, и поцеловала. С той же яростью, с которой только что его колотила. Вот только ответная реакция Йена оказалась еще яростней. Былую веселость словно ветром сдуло. Подхватив за талию, норд прижал меня спиной к холодной поверхности фирского зеркала и, не разрывая безумного поцелуя, дернул вверх тонкую ткань свадебной сорочки. Та треснула по шву, давая свободу моим ногам, которыми я тут же обняла его бедра.

Всего один вздох под аккомпанемент бешено бьющегося сердца, всего один взгляд в темно-голубые до черноты глаза мужчины, всего одно имя, слетевшее с онемевших от жадного поцелуя губ... его имя — и окружающий мир снова перестал существовать. Были только Йен, я и сорвавшееся с цепи желание, которое сжигало нас изнутри, требуя разрядки. А стекло продолжало мерцать, освещая часть комнаты и нас. И от моей прислоненной к нему спины во все стороны расходились белые круги.

И где-то на краю сознания мелькнула мысль: "Если Ильва вернется сейчас в комнату, ее ждет кино для взрослых", но стыдно почему-то не было.

Рывок, объятия, два широких мужских шага... и вот я уже прижата не к зеркалу с функцией видеочата, а к каменной стене слева от него. Нас больше не видно с Земли, но зеленого сияния достаточно, чтобы прекрасно видеть друг друга. Мои ноги по-прежнему крепко обвивают мужские бедра, пальцы впиваются в плечи Йена, а губы горят от недавних поцелуев. М-м-м... мало! Грудь Йена тяжело вздымается, да я и сама никак не могу унять сбившееся дыхание. Поцелуй разорван, ласки остановлены — мы просто смотрим друг на друга, не отводя взгляды и не моргая. Почему же он медлит? Почему?! Возбуждение кружит мне голову, требуя продолжить начатое, но нарастающая в душе тревога мешает проявить инициативу. Вдруг Йен вовсе не желает меня, вдруг все это лишь минутный порыв, вдруг...

— Если хочешь остановить меня, делай это сейчас, — хрипло прошептал "медведь", нависая надо мной, и напряжение отпустило. Губы сами расползлись в какой-то шалой улыбке, а с языка слетело:

— Хочу сейчас! Всего тебя хочу, — и неожиданно робкое: — Можно?

Больше мы не разговаривали. Он целовал меня так неистово, так жарко, что я была не в состоянии произнести ни слова, да что там — я даже внятно мыслить уже не могла! "Плыла" от его близости, сходила с ума от лимонно-медового аромата, от рыжих волос, запорошенных снегом ранней седины, от потемневших глаз, от самых нежных и чутких на свете губ... Я вздрагивала, когда его руки касались моей обнаженной кожи, впивалась пальцами в его плечи, ласкала шею с идущим вдоль нее гребнем. Выгибалась навстречу мужчине, целовала его и, наплевав на все приличия, просила еще.

Голова кружилась, тело горело, с губ срывались тихие стоны, а внизу живота словно закручивалась незримая пружина томительного наслаждения. Терпеть эту сладкую пытку больше не было сил. Я так сильно хотела норда, что сама принялась стягивать с него рубашку. Чтобы плотнее прижаться к обнаженной мужской груди, почувствовать, как бьется его сердце и... окончательно сойти с ума от вожделения.

Все, чего я сейчас хотела, кем жила, кем дышала — был Йен. Огромный, сильный, страстный и... удивительно нежный мужчина, который, несмотря на свои габариты и мощь, умудрился не причинить мне боль во время нашей первой близости. Единственное, что в этот раз действительно пострадало, была моя несчастная сорочка. Ну, и, пожалуй, его плечи, об которые я, как кошка, успела поточить свои короткие, но острые коготки.

Глава 13

Жизнь после секса

Щурясь от яркого дневного света, я увлеченно водила по рыжему боку моего керса щеткой. Зверь лежал на осыпанной пожухлыми листьями земле и довольно мурлыкал, как и положено всем котам, пусть даже и тем, которые размером с коня. Осень радовала теплой погодой, свежим ветром и ароматом листопада. В предгорный лес за последнюю неделю мы с Йеном выезжали уже третий раз, чтобы погулять на свежем воздухе, а заодно и потренироваться. И речь шла не только об отработке навыков примитивной самообороны, на которых настаивал рыжий норд.

Прежде всего, он учил меня крепко сидеть в седле и правильно управлять своим ездовым зверем. Рыж действительно признал во мне хозяйку. Потому, наверное, и терпел на своей спине такую неопытную всадницу, лишь изредка порыкивая, если я что-то делала ну очень-очень неправильно. Йен, к слову, тоже отличался просто-таки титанической выдержкой, когда пытался показать мне элементарные приемы самозащиты. Правда, и этой выдержке наступал конец, если, повалившись в очередную кучу листьев, я с хохотом утаскивала за собой и его.

Лежать на мягком ковре из листьев и упоительно целоваться после таких вот тренировок, как выяснилось, было просто нереально здорово. Так что наших верховых прогулок я ждала с не меньшим энтузиазмом, чем маленький ребенок ждет похода в цирк. Но у "медведя" в Стортхэме хватало обязанностей, которые забирали его у меня на большую часть дня, а то и на весь. Впрочем, я не жаловалась, мне и самой было чем заняться.

— Ты его совсем избалуешь, — сказал Йен, с мягкой полуулыбкой наблюдавший за мной и керсом. Официально лиловоглазого котяру звали Такердрон, что в переводе означало "гордый покоритель ветров", как по большому секрету поведал мне Сорис. Но я упорно именовала его Рыжем, и он, как ни странно, с удовольствием отзывался на новую кличку. Керс вообще реагировал на меня очень чутко. Узнавал по шагам, по запаху и еще непонятно по каким признакам.

— Ты до сих пор не понял? Этот хитрюга на то и рассчитывал, когда выбирал хозяйкой женщину! — ответила я своему учителю и, отложив в сторону щетку, полную рыжей шерсти, начала ласково поглаживать развалившегося на "солнышке" питомца, не забывая при этом чесать его за ушком. — Заметь, единственный керс, установивший ментальную привязку с лэфой, а не с нордом. Да в том, чтоб его баловали, и состоял коварный кошачий план! — нагнувшись, я обняла лобастую голову гигантского кошака и чмокнула его в нос. Рыж забавно фыркнул, дернул усами, а потом зевнул и принялся громко урчать, намекая на то, что неплохо бы продолжить его баловать и дальше.

За последние дни мы очень сдружились с моим четвероногим защитником. Я регулярно ходила в керсарню: навещала своего зверя и слушала лекции Сориса о том, как правильно ухаживать за ездовыми котами, как их чистить, расчесывать, кормить и прочее-прочее-прочее. Йен же взял на себя обязанность научить меня уверенно сидеть в седле. Поэтому к вопросам по уходу добавились еще и тренировочные заезды, перед которыми мне подробно рассказывали и показывали, как следует правильно крепить ремни, ну... и себя к ним.

— Рыж, имей совесть, — наигранно строго проговорил "медведь", на что зверь демонстративно зевнул и подставил мне под руку шею.

— Хитрее-е-ец, — протянула я, продолжая его почесывать. — Большой рыжий хитрец...

— Который нагло пользуется твоей добротой, Лера, — проворчал норд.

— А, по-моему, ты просто завидуешь, что она гладит НЕ ТОГО рыжего, — насмешливо заметил подлетевший к нему Лааш. Йен же только хмыкнул, не став вступать в спор с этой огненной "занозой".

Как пояснил мне на нашей первой прогулке Йен, на открытом пространстве элементали могли поддерживать свое призрачное тело и сохранять власть над стихией, находясь на чуть большем расстоянии от метки норда, к которой были привязаны, нежели в помещениях. А в Итировых подземельях дух и вовсе не терял видимую форму, как в купальнях Стортхэма. Однако мы предпочитали кататься по лесу, а не по горным пещерам. Поэтому стоило Лаашу отлететь от напарника метров на пятнадцать, как полупрозрачное "солнышко" превращалось в "невидимку", единственной способностью которого была возможность общаться с нами и безошибочно чуять присутствие себе подобных.

Элементаль для меня являлся своеобразным аналогом секьюрити, который информировал об отсутствии видимых и невидимых свидетелей. Сейчас он, как и положено профессиональному охраннику, вернулся с очередного облета лесного участка, выбранного нами для тренировок с ножами. Действительно расслабиться, не боясь быть услышанной, мы с Йеном могли только в его "берлоге" или на наших прогулках. В остальное же время мне приходилось следить за словами, а ему называть меня Ильвой.

— Ну, что? Отдохнула? — спросил "медведь", вставая с коряги, рядом с которой дремала Бригита. Черная керса, добравшись до места привала, предпочитала лечь спать, в отличие от моего Рыжека.

— Да разве ж это отдых? — возмутилась я, кивнув на щетку, которую таскала с собой на каждую нашу вылазку, ибо знала, что Рыж любит, когда его вычесывают.

— Судя по довольному выражению твоего лица, маленькая, это был именно отдых, — подколол меня мужчина. — Хватит уже обниматься с керсом, иди ко мне, продолжим наш урок... ученица, — и улыбнулся мне так, что сердце екнуло, а внизу живота приятно потянуло.

М-да, похоже, и это занятие закончится у нас так же, как и все остальные. В том смысле, что хорошо закончится, да... очень!

На самом деле рыжеволосый норд больше не был моим официальным наставником. С затеей под названием "Ильва — нар-ученица" мы распрощались в тот же день, когда перевели наши отношения на новый уровень... близости. Все произошло до банального просто: зашли к Грэму, у которого в Стортхэме был личный рабочий кабинет, объявили о смене моего статуса и, получив его одобрительный кивок после подписания заранее подготовленного договора на брак, отправились радовать Эйдара новостью о том, что ждать до зимы, чтобы стать нар-учеником Йен-ри, парню не придется. Умный мальчик лишних вопросов задавать не стал. А, заметив висящий на моей шее кулон, который таманы традиционно дарят своим амантам, хмыкнув, сказал:

— Давно бы так, — после чего вернулся к занятию с четырьмя мальчишками, приехавшими в общину в этом году. Обычно ими занимался "медведь", но иногда его подменяли Таш с Эйдаром. Теперь же только Эйд.

— Лер, поторопись, — поигрывая парой метательных ножей, приготовленных для моей тренировки, сказал Йен. — Тебе сегодня мебель должны привезти. Не хочешь же ты проворонить этот радостный момент? — он склонил к плечу голову, чуть насмешливо глядя на меня, а мое сердце снова екнуло. Я любила в этом мужчине всё: его характер, его необычную внешность, его привычки и этот вот жест, ставший таким родным.

Такой счастливой, как в последнюю неделю, я не была еще никогда. То, что происходило между нами, можно было смело назвать медовым месяцем, хотя встречались мы с таманом обычно только под вечер. Но, несмотря на усталость от дневных забот, эти вечера были незабываемыми, как и ночи. И не важно: занимались ли мы любовью, ужинали, разговаривали или просто спали в обнимку. Нам было хорошо вместе. Настолько хорошо, что я невольно ждала от жизни какой-нибудь гадости, потому что обычно эйфория не длится так долго.

Но пока ничего особенного не происходило: Керр-сай и его подпевалы ко мне больше не лезли, Брэд-риль на горизонте не появлялся, тетя Грэта с Тинарой в гости не заезжали, и от дана не приходило никаких новых писем. А подлинность послания, что принес тогда темноволосый норд, так никто и не смог подтвердить. Хотя сам Керр категорически отрицал свое участие в возможной подделке, продолжая настаивать на том, что почтальон все же был.

— Лера-а-а, — протянул Йен.

— Иду, — я в последний раз погладила Рыжа и, шепнув в кошачье ухо: "Вернусь", начала подниматься с древесного корня, на котором сидела. Кот попыток задержать меня не делал. Он вообще был на редкость умным и понимающим животным, которое прекрасно знало, когда можно требовать ласки, пользуясь своей кошачьей харизмой, а когда не стоит. Даже не знаю, за какие заслуги мне досталось это рыжее чудо. Это и то, которое неотрывно наблюдало за каждым моим движением, и от одного его взгляда мне становилось жарко. Горячей будет тренировка, ох, горячей. Но... тем интересней.

— Готова? — спросил мужчина, и я, пристегнув полупрозрачный клапан к капюшону плаща, кивнула. В тени раскидистого дерева можно было пренебрегать защитой от лучей Римхольта, но, выходя на освещенные участки леса, рисковать я боялась, ведь, в отличие от нордов, моя кожа была слишком чувствительной для дневного света. — Держи, — он протянул мне один из метательных ножей, тот самый, который я взвешивала на ладони и вертела в руках до того, как пошла чесать керса. Первая часть урока как раз и состояла в привыкании к металлическому клинку — совершенному в своей простоте. С чуть смещенным к длинному лезвию центром тяжести и небольшим отверстием для веревки на рукояти. Холодный и немного тяжелый для меня, больше знакомой с кухонным инвентарем, нож с тонкой вязью едва заметного узора приятно ложился в руку, тоже ко мне привыкая. — Чувствуешь его? — спросил Йен, следя за тем, как я машинально поглаживаю большим пальцем декорированную рукоять.

— Не знаю, — призналась ему. — Вообще-то раньше у меня с колюще-режущими предметами были самые нежные отношения, — улыбнулась я. — Но метать ресторанные ножи в цель я, честно, не пробовала. Хотя иногда и хотелось, угу.

— Ну, раз хотелось... — норд встал за спиной, чуть разворачивая меня к дереву, расположенному шагах в пяти от нас. — Пусть твоей мишенью будет этот ствол.

— Пусть, — согласилась я, крепче сжимая рукоять тренировочного клинка.

— Расслабься, — сказал рыжий учитель, кладя одну руку мне на плечо, второй же коснулся моего напряженного предплечья и, опустившись чуть ниже, начал поглаживать запястье. Приятно. И действительно расслабляет, вот только... чересчур!

— Йен, прекрати, — тяжело вздохнув, попросила его. — Иначе урок закончится раньше времени и не тем, чем следовало бы, — и смущенно улыбнулась, уклоняясь от его ласки.

— Да у вас эти уроки все время так заканчиваются, — зевнув, сообщил Лааш. — У меня такое чувство, что вы сюда не на тренировку, а на свидание ездите.

— Не завидуй, — отмахнулся от него напарник.

— Да ни в жизнь! — возмущенно полыхнув, воскликнуло "солнышко". — Чему завидовать-то? Хоть бы плед с собой брали, да корзину с вином и плюшками, а то целуетесь, где придется. Надо не так... — и далее последовал подробный инструктаж, как именно надо.

— Так мы тоже попробуем, — обрывая лекцию по "камасутре", сказал Йен. — А сейчас, будь добр, проверь лес еще раз, а то мало ли что, — и, спровадив недовольно пыхтящего знатока, улыбнулся мне. — Продолжим?

Кончики моих острых ушей горели, а левое, как обычно, дергалось, звякая сережками. Какое-то оно у меня особо чувствительное оказалось. Или это клеймо вивьеры сделало его таким? Кстати, о клейме: Илис и его наплечный элементаль Скил были столь любезны, что согласились избавить меня от порочной метки, как ранее избавили от следов, оставленных зубами Фимара.

К счастью, Рыж предпочел связать нас ментальной "нитью", а не укусом. И метка шлюхи была единственным беспокоящим меня шрамом, который хотелось стереть с кожи. Следы же побоев на спине, как подтвердил Йен и зеркало, давно зажили. Оно и понятно, ведь Брэд всегда заботился о красивой упаковке своей живой куклы.

— Смотри и повторяй, — предложил мне учитель и, достав из пришитого к внутренней стороне куртки чехла второй метательный нож, взял его правой рукой за хищно блеснувшее лезвие, выставив рукоятью вперед. Большой палец мужчины лег вдоль клинка сверху. В отличие от моего, этот стальной экземпляр был на порядок крупнее и, как мне подумалось, тяжелее. — Все просто, давай же, Лер. Ты ведь сама хотела научиться.

Хотела! Кто ж спорит? С моим телосложением и полным отсутствием спортивной подготовки крайне сложно защитить себя с помощью кулаков. А метательные ножи поражают на расстоянии, давая фору. Поэтому из всего предложенного Йеном ассортимента, для изучения я выбрала именно это оружие.

— Подержи так, привыкни, — говорил норд, снова нечаянно касаясь моей руки. — Теперь замах... вот так... тебе удобно?

О да-а-а... Мне было удобно. И интересно, и даже весело. И пусть метнуть нож в цель из десяти бросков получилось всего однажды, в то время, как Йен не промахнулся ни разу, я все равно сочла эту тренировку замечательной. И если бы не обещанная мастером Гильвом мебель, которую должны были доставить в Стортхэм к вечеру, наверняка бы уломала своего тамана поиграть в "ножички" еще. Но заняться обустройством собственной "пещеры" мне тоже очень хотелось. Поэтому, собрав тренировочный инвентарь и вдоволь нацеловавшись у того самого дерева, которое выбрали мишенью, мы сели на керсов и отправились домой.

Ремонт в моей комнате шел всю неделю, и большую часть времени я проводила именно там. Обычно работа начиналась после обеда. Закончив тренировки, ребята шли есть в обеденный зал, где и ждала их я. Напроситься в помощницы к Энии оказалось не так и сложно. Свободных рук на кухне всегда не хватало, поэтому от добровольца в моем лице пухленькая лэфа отказываться не стала. Конечно, привыкнуть к местным продуктам получилось не сразу, но дня за три я с этим делом справилась. А на шестой даже испекла свой первый вполне приличный торт, который мы с Энией и парой поварят съели за чаем. Впрочем, три кусочка я все-таки заначила для своих мужчин: Йена и ребят, которые помогали мне с ремонтом.

После того как Эйдар с моей помощью благополучно доломал кровать и кресло, парень порубил на доски еще и громоздкий шкаф, затем собрал в кучу древесный хлам и устроил пир для прожорливого Лааша, облюбовавшего мой камин. А потом началось самое интересное. По распоряжению Грэм-риля к нам с Эйдом отправили еще одного норда, того самого кудрявого парня с лысым виском, который принес мне весть о гибели Таша.

Его звали, как цветущий куст на Земле, — Мирт, а в напарниках у него числился каменный элементаль по имени Мина. В отличие от Грэмовского Грога, это серебристое "солнышко" было более миниатюрным и миловидным. Но габариты и внешняя мягкость не мешали духу работать с камнем. Мина не ломала, не рубила стены... она, излучая серебряный свет, заставляла их плавиться и видоизменяться в соответствии с моими эскизами. К концу недели я поняла, что обожаю эту малышку. Да и с Миртом, несмотря на печальные обстоятельства первого личного знакомства, мы тоже хорошо поладили. Он сам ездил в Миригор заказывать мне металлический шест, который сам же и установил в указанном месте. На вопрос, зачем эта штука, я с улыбкой ответила: "Для особых тренировок".

Зеркало с надписью "Нифелин-27" на время ремонта перенесли в комнату Йена, куда, собственно, переехала и я. Выбрасывать подарок таинственных фирсов, по примеру Ильвы, мне не хотелось. Хоть на удивление прочное стекло и перестало светиться после нашего с ней разговора, я по-прежнему ждала от него сюрпризов, нутром чуя, что это еще не конец истории. Йен против зеркала не возражал, но предпочитал прикрывать его белой тканью, говоря, что иначе чувствует себя под прицелом чужого взгляда.

На поиски неуловимых фирсов мы с ходу не бросились, логично предположив, что те сами свяжутся со мной через свой подарок или как-нибудь еще. Да и не хотелось, если честно, никого искать и ничего менять. Потому что, несмотря на некоторую тоску по земному прошлому, здесь у меня был любимый мужчина и перспективы на дальнейшую счастливую жизнь, а там — горечь потерь и разочарований.

Так что зря Ильва переживала: добровольно в свое прежнее тело я бы ни за что не вернулась, хотя Йен счел его тоже весьма симпатичным, за что и получил по носу. Не сильно, конечно, но все же. Рассмеялся, потирая ушиб, и с фальшивой серьезностью заявил: глупо, мол, ревновать к самой себе. А на мое возражение "та женщина теперь вовсе не я!" поцеловал, шепнув в губы, что ему, кроме меня, никто не нужен, и не важно, в каком я теле. Следующий час нам, как обычно, было не до разговоров.

Вообще, по-хорошему мне стоило сказать спасибо и таинственному зеркалу, и Ильве с ее опасениями, что я захочу вернуть свою прежнюю жизнь. Не услышь "медведь" тогда наш разговор, я бы еще долго ждала от него решительных действий. А тогда, как он признался позже, испугался потерять меня навсегда. И когда я сама потянулась к нему, отпустил свои чувства. Хотел таким образом привязать к себе? Возможно. Даже вероятно. И, видит бог, у него это получилось! Теперь я не меньше Ильвы боялась, что мою душу вернут в земное тело. И морально была готова сделать все, чтобы этого не допустить.

Вечером того же дня в Стортхэме...

Я лежала на большой белой тахте в окружении кучи подушек и любовалась как собственной комнатой в целом, так и постелью в частности. От красно-черной гаммы не осталось и намека. Алую ленту на ключе и ту сменила серебристая цепочка. Новый интерьер, как мне казалось, получился даже лучше, чем я ожидала. Мебель радовала своей простотой, надежностью и удобством, а цветовая гамма — светлыми тонами.

Кровать имела жесткий матрас, высокую спинку с зеркальными вставками и две низкие тумбочки, прикрепленные к каркасу по бокам изголовья. Вся эта конструкция куда больше походила на аналоги из моей прошлой жизни. Но те, кто уже видел эскизы, не очень-то удивились привезенным предметам мебели, списав их необычную форму на мою разыгравшуюся фантазию.

Гранитные плиты пола покрывал светло-рыжий ковер с коротким ворсом, в углу на небольшом круглом подиуме поблескивал шест, а на стилизованных под мрамор стенах висели факелы с аккуратными металлическими чашами, полными огня. Лааш, узнав, что я люблю, когда много света, пообещал следить за тем, чтобы пламя не гасло. В отделанном белым камнем камине потрескивали дрова, а на полке стояли трое песочных часов с временной шкалой на стеклянных боках. Механические конструкции в Лэфандрии почему-то не водились. Впрочем, и песочные были вполне удобны. Жаль только, не тикали.

От идеи с плетеными креслами я отказалась еще в городе, решив не грузить мастера Гильва тем, что сама толком не могла объяснить. Да и тот вариант, который он предложил мне взамен, вышел ничуть не хуже — легкие удобные конструкции из светлого дерева с белоснежной обивкой сидений. А рядом с ними небольшой круглый столик с тонированным стеклом, врезанным в каркас столешницы. Все стильно, просто и в моем вкусе.

Гардеробная с кучей полок и планкой для вешалок, на которых висели мои вещи, число которых за эту неделю заметно возросло, располагалась за плотными шторами, имитирующими закрытое окно. Кроме перечисленного, в комнате было только фирское зеркало, приставленное к стене. Хотя Лааш и предлагал повесить еще одно на потолок над кроватью, на что Йен ответил, что это следует делать уже на его территории.

Просторная, светлая... моя спальня понравилась и мне и ребятам, помогавшим ее делать, и, что важно, Йену. Но на том, чтобы ночи мы проводили в его "берлоге", мое рыжее счастье все-таки настояло. А я не сильно и сопротивлялась. В конце концов после свадьбы все равно съедемся, так что надо привыкать. Ну, а пока я находилась в статусе аманты, отказываться от положенной мне личной территории было глупо. Тем более что без тамана в его просторной комнате я чувствовала себя не очень комфортно.

А ведь рано или поздно он снова начнет уходить на несколько дней в подземелья Итиры, как делают все норды. И коротать это время хотелось там, где мне было удобно, то есть у себя. Пока же Грэм дал "медведю" что-то вроде небольшого отпуска в честь заключения нашего договора. Правда, это не отменяло учительских обязанностей Йен-ри, которые занимали у него большую часть дня. И даже сейчас, несмотря на позднее время, его опять куда-то вызвали, причем вместе с Эйдом. Ну, ничего... вернется — расспрошу.

Факелы горели, песок в часах сыпался... я лежала. Где-то через час мне это дело надоело и, выбравшись из горы подушек, я отправилась к Энии. Эта лэфа обычно торчала на кухне до самой ночи, а из всех женщин Стортхэма мы больше всего сдружились именно с ней. Еще мне нравилась Янина, но девушка слишком увлекалась чтением разных книг, которые стопками таскала из библиотеки в свою комнату. Поэтому ко мне она заходила не так часто. Да и мои восторженные идеи на тему блюд, которые можно было бы приготовить из того или иного продукта, ее не сильно увлекали.

Чего нельзя было сказать про Энию. Глаза у той загорались сразу, стоило мне зачитать очередной придуманный с вечера рецепт. Вот только варку положенных по расписанию завтраков, обедов и ужинов никто не отменял, и на всякие эксперименты времени у кухарки оставалось не так уж и много. Поэтому в основном кулинарными опытами занималась я. Она же участвовала в них в качестве консультанта. Но от процесса мы получали удовольствие обе. И пробу снимали тоже сообща. Из земных рецептов, переложенных на новый лад, получались весьма неплохие блюда.

Пройдя босиком по мягкому ковру, я заскочила на возвышение, с удовольствием крутанулась вокруг шеста и подумала, что прислушаться к совету Лааша все же стоит, только зеркало надо будет прикрутить к стене за металлической трубой, а не к потолку над тахтой. Хотя, если Йен решит разнообразить таким образом свою спальню, я не против. Еще очень не хватало музыки, но приглашать Ким с ее лютней на свои гимнастические тренировки я не собиралась. Единственным зрителем, в присутствии которого мне бы точно понравилось заниматься, был мой рыжий учитель.

Снова спустившись на пол, дошла до кресла, села и принялась натягивать на ноги похожие на мокасины туфли. В Стортхэме они пользовались большим успехом, заменяя народу тапки. Уличная же обувь, учитывая сезон, в большинстве своем состояла их коротких сапог, сшитых из мягкой кожи, и ботинок с самыми банальными шнурками. Обувшись, взяла ключ со стола и, выйдя за дверь, закрыла замок. Затем повесила цепочку на шею и довольная направилась на кухню.

Настроение было каким-то ненормально веселым и, напевая ту самую кровожадную песенку про десять нерадивых нордов*, под которую мы ломали с Эйдаром мебель, я танцующей походкой шла по коридору.

В глаз десятый получил и работу завалил,

А девятый сам упал, угодив ногой в провал.

Парам-пам-пам, парам-пам-пам... И их осталось восемь.

Пройдя первый поворот, я продолжила мурлыкать под нос второй куплет:

У восьмого вот беда: керса двойню принесла.

В луже утонул седьмой, потому что был бухой.

Парам-пам-пам, парам-пам-пам... И их осталось шесть.

Добравшись до угла, за которым располагалась лестничная площадка, я зацепилась рукой за стену и сделала нехитрое па, продолжая бормотать:

За шестым пришли враги — отпинали в три ноги.

Пятый голову разбил — слишком убежать спешил.

Парам-пам-пам, парам-пам-пам... Их четверо осталось.

Торопливые шаги по ступеням, закругление гладких перил... Вспомнив детство, я решила с них скатиться и, сев, поехала вниз, бормоча предпоследний куплет привязавшейся песенки:

На четвертом три дыры - все от вражеской стрелы.

Третий заплутал в лесу, может быть, его спасут.

Парам-пам-пам, парам-пам-па... а-а-а!

— И их осталось двое! — закончил, поймав меня в объятия, вынырнувший из-за поворота Керр. Я дернулась, он не отпустил. И тогда, сама не зная зачем, я пропела:

— На второго рухнул столб, размозжив бедняге лоб, — и, сложив пальцы, как учил на тренировках Йен, ударила норда под челюсть справа. Мужчина взвыл, чуть ослабив хватку, пробормотал обиженно, что это вовсе не лоб был, и снова меня скрутил, на этот раз заведя руки за спину. А потом, укоризненно глядя мне в глаза, процитировал финальную строку:

— Все исчезли, лишь один все же дожил до седин, — и добавил, улыбнувшись: — Я живучий, Ильва.

— Я заметила, — нисколько не разделяя его радость, ответила норду.

Положение было весьма двусмысленным. Я сидела на широких каменных перилах, он прижимался ко мне, фиксируя мои запястья, и лица наши находились как-то слишком уж близко друг от друга, что нервировало меня даже больше плена. Керр-сай выглядел уставшим, осунувшимся и немытым. Его челка свисала сосульками на украшенный роговыми наростами лоб, а серьга в остром ухе запылилась. Губы мужчины кривились в традиционной для него ухмылке, а в красно-фиолетовых глазах подрагивали огненные блики. С дороги, видать, явился. Так вот почему он не доставал меня все эти дни!

— Еще что-нибудь споем, мышка? — не переставая довольно скалиться, предложил норд, — дуэтом у нас неплохо получается.

— Не хочу, — ответила я, стараясь чуть отклониться назад, чтобы увеличить расстояние... ну, хотя бы между нашими лицами. От Керра не очень-то приятно пахло, и я невольно поморщилась. Потом вспомнила, насколько пофигистически относилась к подобным "ароматам" Йена, и не смогла сдержать смешок.

Брови мужчины сдвинулись на переносице, глаза недобро сверкнули.

— Брезгуеш-ш-шь? — зашипел он, в мгновение ока растеряв всю свою веселость.

— Ага, — не стала спорить я. — Тебе б помыться сначала, а уж потом чужих амант на лестнице зажимать.

— Шлюха! — выдохнул мне в губы он и попытался поцеловать, но я укусила. Больно, зло, до крови. Отпрянув, мужчина сплюнул, потом улыбнулся окровавленным ртом и сказал: — Ты такая же шлюха, как и Агира. Вы все такие.

— Пусти меня, итиров женоненавистник, — процедила сквозь зубы я, ощущая во рту железный привкус. Противно! Хотелось поскорее добраться до кухни и запить чем-нибудь этот мерзкий вкус.

— Думаешь, избавилась от клейма и перестала быть вивьерой? — не слушая меня, продолжал сай. — Да у каждой из вас на роду написано ублажать нас. Вы же только строите из себя недотрог, а потом стонете и просите еще.

Плевок в его наглую рожу получился непроизвольный. Я и сама испугалась того, что сделала, а еще больше испугалась того, что со мной может сделать обозленный норд. И, как это ни прискорбно, действительно ощутила себя перепуганной мышью, попавшей в лапы помойного кота. Голодного и злого, а еще... очень сильного. Мужчина, зажав мои запястья одной рукой, второй медленно вытер лицо. А я, решив, что врага следует, как минимум, заболтать, если нет возможности поколотить, заговорила:

— Если у тебя зуб на женщин, Керр, это не моя вина, ясно? И не надо оскорблять меня тем, что я не делаю. А если у тебя мания воровать амант и носки у Йена...

— Ничего я не ворую! — возмутился норд.

— Хм... я думала, ты скажешь "никого", — пытаясь вывернуться из его захвата, пробормотала себе под нос. — И, исподлобья взглянув на сая, недоверчиво переспросила: — Точно не воруешь? А то может, ты потому женщин и не любишь, что к Йену неровно дышишь, вот и собираешь его вещи. Таман как раз вчера жаловался, что потерял новый...

— Заткнис-с-сь! — Керр прошипел так, что я чуть язык не прикусила. Даже дергаться перестала, вдруг отчетливо осознав, что меня ведь с этой лестницы и скинуть могут, а потом сказать, что сама шею сломала. С чего я вообще решила, что могу нести подобную чушь, провоцируя мужчину на еще больший негатив? Совсем расслабилась за последние дни, привыкла, что в безопасности... дура! — Страш-ш-шно, мышка? — улыбка норда была пугающей. Я кивнула, по-прежнему не решаясь заговорить. — Вот так-то лучше, — сказал он и снова начал целовать. А я, я... я опять его укусила. Потому что это было мерзко, и меня затошнило.

Потом лестница качнулась, и мне показалось, что я вот-вот упаду. Но вместо меня упал Керр-сай, одну ногу которого затянуло в стремительно заворачивающуюся каменную воронку. Я же, получив долгожданную свободу, успела вцепиться в перила и усидеть на месте. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, а в голове билась одна единственная мысль: "Кто? Кому я завтра испеку торт и лично отнесу в знак благодарности?"

— Да как ты смеешь, мальчишка! — пытаясь вырваться из каменного капкана, воскликнул заместитель Грэма. — Немедленно отпусти!

— Зачем ты это делаешь, сай? — вместо ответа задал вопрос стоявший внизу Мирт. — Она ведь не Агира. Зачем ты пытаешься запугать Ильву и унизить?

— Может, я ее люблю?! Не подумал об этом, молокосос недоделанный?! — в очередной раз безуспешно дернувшись, заорал норд.

— Кого ты там любишь, Керрюш? — раздался сверху чуть насмешливый голос Кимины. — Выбрал себе очередную мышку для охоты? Янина на тебя настучала мужу, Лия избила метлой, так ты теперь малышку Йена на прочность проверяешь? Да, дорогой? — сладко ему улыбаясь, лэфа медленно спускалась по ступеням к нам. — Мирт, скажи Мине, пусть отпустит уже этого горе-влюбленного. А Ильву я сама провожу обратно в комнату. Нечего ей по вечерам одной по Стортхэму разгуливать, — сказала аманта, помогая мне, все еще дрожащей от пережитого, слезть с перил. — Пойдем, милая. Мальчики тут сами разберутся.

— Не трогай Мирта, пожалуйста, — оказавшись на безопасном расстоянии от севшего на пол Керр-сая, попросила я. — Он просто хотел мне помочь. И меня больше не трогай. Мне неприятно и больно, Керр. Ты ведь не садист? Уверена, что нет.

Мужчина лишь криво усмехнулся да махнул рукой, предлагая нам побыстрее убраться с его глаз. Что мы с Ким и сделали.

— Ну, теперь-то уже отпустишь, может... герой малолетний, — донесся снизу голос плененного норда. Усталый, чуть ироничный и... совсем не злой.

Так ничего и не поняв в эмоциональных перепадах его настроения, я покорно шла за белокосой амантой, не обращая внимания на то, куда мы идем. И лишь дойдя до лестницы, ведущей в керсарню, спросила:

— А зачем нам туда?

— Проветриться, — мягко улыбнулась Кимина. — Ну и... поговорить.

— О чем?

— Уйдем от лишних ушей, и все узнаешь, Ильва.

На открытой площадке возле керсарни...

Мы стояли на площадке возле пещеры керсов и смотрели на заходящий Римхольт. По сине-красному небу плыли окрашенные рыжим золотом облака, за лиловыми силуэтами гор прятался огненный глаз светила... а женщина все молчала. Она задумчиво смотрела вдаль, чуть заметно улыбаясь. А я потирала озябшие плечи и невольно начинала нервничать. Заметив мое состояние, Ким улыбнулась шире и предложила одеться теплее, а заодно и немного выпить для согрева. Как выяснилось, в рабочей коморке ее тамана для подобных случаев всегда стояла бутылочка вина из фруктово-ягодных запасов Энии.

Кимина была амантой Сориса, и керсы ее хорошо знали. Ко мне они за неделю тоже привыкли, так как я частенько навещала своего питомца. Поэтому животные не обращали на нас никакого внимания, разве что мой Рыж пару раз выходил из своего закутка, чтобы поластится, но, словно чувствуя себя лишним, возвращался обратно. Достав из кладовки пару стареньких плащей, Ким натянула один на меня, сама завязала шнуровку и надела мне на голову капюшон, и только потом набросила на свои плечи вторую накидку. В тени каменного навеса лучи заходящего светила были не слишком опасны для нашей бледной кожи, чего не скажешь о прохладном осеннем воздухе.

Когда мы обе закутались в теплые плащи и принялись потягивать вино из почерневших от времени кубков, мое беспокойство немного притупилось. И я, согреваясь, смогла-таки в полной мере оценить красоту горного заката. Золото облаков на красно-синем бархате небосклона и кровавые блики на каменных пиках гор — невысоких, неровных, утопающих в темных зарослях леса, раскинувшегося у их подножия. Красиво... но все равно тревожно. Может, из-за похожего воспоминания, когда мы с Ташем на этом же самом месте пили вино с черствыми плюшками и говорили о нашем будущем? Или во всем виновата дурацкая выходка Керра? Или...

— Еще налить, Иль? — спросила Кимина, взглянув на меня. Взболтав содержимое своего внешне закопченного кубка, я отрицательно мотнула головой. — Как хочешь, — не стала настаивать женщина.

— Ты хотела поговорить, — напомнила я ей, сделав очередной глоток. — О чем?

— Обо мне, — ответила аманта, продолжая задумчиво смотреть вдаль. — О тебе. Обо всем.

— Любопытно, — искоса поглядывая на нее, я пригубила еще вина. Оно, как обычно, напоминало компот, который приятно согревал и снимал напряжение. Признаться, мне думалось, когда мы сюда шли, что говорить она будет про Керр-сая, ан нет.

— Знаешь, Иль, — вздохнула белокосая красавица, не поворачивая в мою сторону головы. — Я в своей жизни натворила много всякого, — она замолчала, я же с интересом изучала ее точеный профиль и не торопила с продолжением. Было видно, что беседа, затеянная Ким, давалась ей нелегко. И мне не хотелось мешать женщине глупыми вопросами. Захочет — сама все расскажет, не захочет — так на нет и суда нет. — И были поступки, за которые мне до сих пор стыдно, — вновь заговорила аманта Сориса. — Эхо этих поступков... — она глотнула вина и, как-то странно усмехнувшись, посмотрела, наконец, на меня, — оно иногда просыпается и бьет по больному. Ты понимаешь?

— Не очень, — честно призналась я. Голова начала немного кружиться, и меня стало клонить в сон, но, не желая обижать собеседницу, я продолжала стойко стоять рядом, ожидая продолжения.

Подняв с пола бутылку, Кимина долила нам еще вина в опустевшие сосуды, после чего продолжила:

— Ты мне нравишься, Иль. Правда, нравишься... — и замолчала опять.

— Но? — отпив еще немного напитка, я принялась задумчиво колупать черный налет на внешней стороне кубка, форма которого мне что-то смутно напоминала.

— Но, к сожалению, выбирая между своей жизнью и твоей, я предпочту собственную, — виновато улыбнулась она.

— Не поняла? — с трудом подавляя накатившую зевоту, переспросила я.

— Ты пей, милая, пей, — погладив меня по волосам, мягко сказала Кимина.

Но я решительно выплеснула новую порцию вина за каменный бортик и отступила к входу в керсарню. Стало страшно, и не только от ее странных слов. То, что я ранее принимала за легкое опьянение, больше походило на снотворное. Тело становилось неповоротливым, тяжелым, веки словно наполнялись свинцом, а грустное лицо стоящей напротив Ким начинало расплываться и двоиться.

— Ты... ты меня отравила? — хотела выкрикнуть я, но вместо этого вышло какое-то ленивое мяуканье, оборванное очередным зевком.

— Ты и правда ничего не помнишь, да? — сочувственно произнесла беловолосая аманта, подходя ближе и вглядываясь мне в глаза. — Не узнала ее под слоем сажи? Это чаша Отавии.

— А... — я из последних сил боролась со сном, который звал, манил, затягивал в вязкую трясину своих сновидений, обещая иллюзорный покой и мнимую безопасность.

— Ты мне, правда, нравишься, Ильва, — поцеловав меня в лоб, сказала Кимина и сняла с моей шеи цепочку с ключом и кулон аманты. — Прости. У меня просто нет выбора, — прошептала она, поймав меня, падающую с ног. — Либо ты, либо я... — последняя ее фраза прозвучала как-то глухо и далеко, а потом все стихло, и тревожная реальность потонула в мире странных сновидений.

Вместо Кимины там была беловолосая Каяра — супруга Римхольта, которая надевала седло на гордого покорителя ветров Такердрона, предлагая нам с ним немедленно исполнить божественное поручение и доставить чашу в старую беседку на окраине Миригоского парка. И я, повинуясь фантастическому сценарию моего удивительного сна, не посмела ослушаться богиню. Ее взгляд завораживал, а голос гипнотизировал, лишая воли. А может, все дело было в черной чаше, на дне которой, хищно сверкая, прятались три зеленых кристалла?

Глава 14

Иногда прошлое лучше оставить... в прошлом

Это был странный сон, слишком похожий на явь. Окружающие образы смазывались все меньше, переставая походить на ожившие галлюцинации. Зрение прояснялось, движения становились тверже, но вернуть контроль над собственным телом я не могла. Создавалось ощущение, что мою душу заперли внутри биоробота, который действует в соответствии с заданной программой, я же для него — не более чем обычный пассажир.

Вино, выпитое из чаши Отавии, оказало крайне странное воздействие на мой организм. Я не отрубилась и не отравилась, вместо этого продолжала жить, дышать, действовать, но... исключительно так, как велела мне Кимина. Шла туда, куда послали, несла то, что требовалось доставить, и при этом не могла сказать ни слова, будто на меня наложили обет молчания. Никогда не думала, что стану жертвой гипноза. Но охарактеризовать это состояние другим словом было сложно. Вино, без сомнения, усилило мою восприимчивость к внушению, остальное — дело техники.

Ким, удостоверившись, что я выпила достаточно, отдала несколько распоряжений, подробно объяснив поставленную передо мной задачу. После чего отправила нас с Рыжем по горной тропе в город. Прикажи она тогда мне спрыгнуть со скалы, и я беспрекословно выполнила бы ее команду. Потому что просто не могла ослушаться, хоть и очень старалась. От бессилия хотелось плакать, но слезы отказывались наворачиваться на глаза. Движения стали механическими, лицо превратилось в лишенную эмоций маску. И сейчас, как никогда раньше, я напоминала себе послушную куклу, готовую исполнить чужую волю.

Снова вспомнилась Ильва, и причины ее поведения открылись с новой стороны. Не для того ли Брэд так жаждал заполучить "волшебную" чашу, чтобы лишить старшую дочь возможности сопротивляться и сделать ее своей любовницей? Если так, то по всему получалось, что еду я сейчас... к нему? Стало настолько жутко, что захотелось закричать. Но ни один звук не слетел с моих плотно сжатых губ, и ни один мускул не дрогнул на сидящем в седле теле. Разговаривать Кимина запретила. И я, будучи подвержена странному гипнотическому воздействию, не смела ослушаться.

Перед тем, как отправиться в дорогу, написала под диктовку вероломной аманты записку для Йена, где говорилось о моей якобы восстановившейся памяти и о желании вернуться домой. К посланию прилагался и подаренный таманом кулон. В то, что норд купится на этот бред, я не верила, и потому искренне надеялась на его скорую помощь. Главное, чтобы он прочел записку не слишком поздно. Однако время шло, я ехала, крепко держась за луку седла, вокруг мелькали уже не каменные уступы, а окутанный сумерками лес, "медведь" же по-прежнему не появлялся.

Добравшись до старой части парка, изрядно заросшей каким-то кустарником, я слезла с Рыжа, жестом попросив его ждать у кованой ограды. Сама же, вынув из седельной сумки закопченный кубок, направилась на "деревянных" ногах к той самой беседке, которую видела в воспоминаниях Ильвы. Керс, словно чуя, что со мной что-то не так, ткнулся мордой в руку, и я, остановившись, успокаивающе погладила зверя. К счастью (а может, и к несчастью), аманта Сориса разрешила это делать, чтобы привычная ласка не позволяла животному понять, что хозяйка не в себе.

Когда я поднялась по деревянным ступеням и вошла под слегка покосившийся от времени навес, на небе уже зажглись звезды. А на круглом столике, по разные стороны от которого располагались четыре скамьи, горела прикрытая стеклянным куполом свеча.

— Ну, наконец-то, Ильва! — сказала темная фигура, поднимаясь мне на встречу со скамьи, на которой сидела. Я, естественно, не ответила. — Садись, — приказал голос и, признав в нем нового повелителя, неподконтрольное мне тело послушно опустилось на ближайшую скамью. Пальцы дрогнули в попытке сжать кулаки, но... не вышло. — Ты привезла чашу Отавии? — я осторожно поставила рядом со свечой темный кубок. — Прекрас-с-сно, — довольно усмехнулась закутанная в темный плащ женщина. — Узнай Брэд о подмене одной из своих любимых игрушек, поднял бы на уши всю Дандрию. Но мы же не хотим, чтобы он расстраивался, правда, милая?

Я снова промолчала, хотя спросить хотелось о многом. Например, о том, зачем тете Грэте, так мастерски изображавшей из себя заботливую родственницу, понадобилось меня похищать, да еще и столь... странным способом.

— Ты, верно, хочешь знать, почему здесь находишься? — доставая три миниатюрных флакона из недр своей безразмерной накидки, сильно смахивающей на крылья огромной черной птицы, поинтересовалась она. Я медленно моргнула, очень надеясь, что это сойдет за "да". Потому что голосовые связки по-прежнему отказывались работать, а губы шевелиться. — Все просто, моя драгоценная племянница, — она начала медленно выставлять передо мной в ряд пузырьки из темного стекла. — Твой переезд в Стортхэм вовсе не гарантирует, что ты снова не вернешься к Брэду. Память ведь может и восстановиться, и тогда общество уродливых нордов вряд ли устроит такую благородную лэфу, как ты.

Мне хотелось крикнуть, что она ошибается, что я ни за что не променяю общину изгоев на дом ее брата, но... голос не слушался. А Грэта тем временем продолжала говорить:

— Тебе стоило бежать из Дандрии, когда я предлагала. Я бы даже денег дала на обустройство где-нибудь на другом краю Лэфандрии. Но не-е-ет, — с нажимом протянула она и с тихим стуком опустила на стол последний флакон, — ты так боялась перемен, что готова была терпеть побои и насилие! — лиловые глаза "тети" сузились, а густо накрашенные губы скривились в неприятной ухмылке. "Королева тьмы", чье лицо освещала одинокая свеча, сейчас идеально соответствовала прозвищу, которое я мысленно ей дала ранее. — Или тебе все это нравилось? Отвечай!

— Нет, — реагируя на команду, произнесла я.

— Врешь, мерзавка! — "обласкала" меня брюнетка и снова усмехнулась. — Если бы не нравилось, ты бы уехала, когда у тебя был шанс, — я бы возразила, но отвечать на это обвинение мне не велели. А так хотелось! — Теперь же... прости, — с фальшивым сочувствием вздохнула Грэта. — Я не могу допустить, чтобы Брэд-риль пострадал, пытаясь вернуть тебя. А он не остановится, не отступит. Не просто же так братец решил ехать к младшему дану. Наверняка задумал с его помощью найти управу на меченых. А всё ты... ТЫ, маленькая шлюшка! Почему ты не сдохла от яда в их мерзкой пещере?! Я ведь всё рассчитала, когда отправила тебя в Стортхэм. И письмо к выродку Касс-риля, и твой костюм шлюхи, так хорошо сочетавшийся с поставленным Брэдом клеймом, и даже с Киминой договорилась, чтобы она подвесила тебя на цепи бесчувственным подарочком для Таша. Признайся, это Ким дала тебе противоядие, да?

— Нет, — глухо отозвалась я и тут же исправилась: — Не знаю, — странный гипнотический транс, в котором находилась, обладал еще и эффектом "сыворотки правды". И, внутренне подобравшись, я мечтала о том, чтобы у меня не спросили лишнего.

— Она! Больше некому, — сказала Грэта. — Столько душ в прошлом загубила, а теперь вот замарать ручки боится, стерва. Сделала бы всё правильно тогда, не пришлось бы нам снова встречаться сейчас, — мрачно процедила "тетушка", разглядывая меня, и вдруг резко сменила тему, заявив: — И что он нашел в тебе такого, чего нет во мне? Молодость? Покорность? Что, Иль?!

— Не имею понятия, — сухо ответила я на вопрос. Хотелось добавить еще много чего, но язык снова отказывался повиноваться. Странный гипноз, странное вино... странная чаша Отавии.

— Брэд одержим тобой! — она с силой ударила кулаком по столу. Я внутренне вздрогнула, хоть внешне и осталась неподвижна. — Как когда-то был одержим мной, — гораздо тише проговорила женщина и, растеряв весь свой запал, опустилась на соседнюю скамью. — А ведь мы так хорошо жили, пока тебе не исполнилось шестнадцать. Если б не ваше с ним сходство, если б не этот магический кубок... — она замолчала, грустно глядя на рыжий огонек свечи. — Я ведь любила тебя как родную дочь, — спустя пару минут призналась Грэта. — А ты предала меня, забрав то единственное, без чего я не вижу смысла жить. Ты ЕГО у меня забрала, маленькая дрянь!!! Да как ты...

Тихий рык, раздавшийся у невысокой лестницы, оборвал ее гневную речь. Рыж, услышав крики, примчался защищать хозяйку. И надежда моя на чудесное спасение вновь ожила, но ее тут же убили.

— Встань и успокой своего керса, — приказала "тетя".

И я, поднявшись с места, пошла гладить рыжика.

— Словами успокаивай тоже!

Я зашептала, что все в порядке, что он зря волнуется, и что мне ничего не грозит. Лгала... но как же убедительно! Кот смотрел на меня, а я говорила ему ласковые слова, и по щекам моим катились прорвавшиеся сквозь поставленный блок слезы. Неужели время воздействия гипнотических "чар" пошло на убыль?

— А теперь вернись, — снова скомандовала женщина, — возьми этот флакон, — она указала на крайний в ряду, и влей его содержимое в пасть своего зверя.

Сердце сжалось от предчувствия беды, пальцы дрогнули, выпуская кошачью шею, а непокорные ноги сами понесли меня обратно к столу. Проклятье! Механическим движением я взяла пузырек из черного стекла, вернулась с ним к внимательно следящему за мной Рыжику и, не чувствуя пальцев, начала отвинчивать крышку. Затем попыталась влить содержимое стеклянной баночки в рот коту, но тот, недовольно заурчав, отвернулся.

— Скажи ему, чтобы пил! — скомандовала Грэта, сидя за тускло освещенным столом.

— Пей, — покорно произнесла я, когда глаза "кричали": "Беги, Рыж, спасайся, приведи помощь, но только не бери в рот эту гадость!"

В том, что в пузырьке яд, сомнений не было. "Тетя", судя по ее словам, уже не первый раз пыталась отравить племянницу. И сегодня она, похоже, решила сперва опробовать зелье.

— Лас-с-сково скажи, — прошипела лицемерная тварь, контролирующая меня.

— Пей, хороший мой, пей, — проговорили словно чужие губы. — Надо выпить.

"Не надо! — молила я мысленно. — Пожалуйста, нет!"

Керс наклонил голову, вглядываясь в мое лицо, мявкнул вопросительно и ударил хвостом.

— Пей, — еле слышно повторила я, со второй попытки вливая содержимое флакона ему в пасть. Руки дрожали, но все равно не слушались, продолжая выполнять чужие приказы. Вязкая жидкость текла по мохнатому подбородку, тугими каплями падая наземь. Но, к сожалению, часть эликсира попала и на язык кота.

Он недовольно заворчал, отступая, сглотнул, фыркнул, сплюнул, а потом снова рыкнул, покосившись на Грэту. Постоял немного, потряс головой и лег, опустив морду на сложенные лапы. В светящихся в полумраке глазах отражалось недоумение. Недолго. Не прошло и половины шахра, как кот смежил веки и, всхрапнув, затих. В этот момент мне показалось, что я сама умираю. Слезы перестали сочиться из глаз, а из рук ушла слабая дрожь. Я просто стояла на деревянной ступени, смотрела на своего неподвижного любимца и ощущала, как боль выжигает душу. А и пусть! Зачем она, эта душа, если не способна контролировать тело?

— Так-то лучше, — довольно потирая руки, сказала Грэта. — Теперь давай сама, Иль. У нас не так много времени. Йен-ри подосланный мной лэф сможет задержать еще шахров пять, а потом он наверняка бросится на поиски своей нар-ученицы. В том, что его остановит записка о твоем возвращении в Миригор, я сомневаюсь. Хоть Кимина со мной и не согласна. Так что давай, милая, пей, — она протянула мне второй пузырек. — Не огорчай любимую тетушку, — ее голос был пропитан ядом, не менее мерзким, чем тот, что прятался за темным стеклом. Стерва, гадина, тварь... как бы мне хотелось ударить ее, а потом влить в ее накрашенный рот густую отраву! Но вместо этого я медленно поднесла флакон к губам и... выпила до дна. — Умница, — улыбнулась "тетушка" и, вытащив из недр своего объемного плаща блокнот с карандашом, положила их передо мной. — Пиши прощальную записку, маленькая самоубийца. — Что все вспомнила, устыдилась, что жить не можешь с таким позором... пиши-пиши, — подстегнула она меня очередным приказом. И я покорно начала выводить буквы на желтоватом листе бумаге. Слез не было, боли тоже... была одна только всепоглощающая ненависть и страстное желание выжить. — Прекрасно! — вырвав из-под моей руки готовое послание, воскликнула Грэта. — Теперь выпей это, — она подтолкнула ко мне последний пузырек. — И... сладких снов тебе, Ильва Ир-с-с-с, — зловеще прошипела "королева тьмы", поднимаясь. — К моменту, когда учитель тебя найдет, никакое противоядие уже не подействует.

Странно, но смерть, как оказалось, очень похожа на сон. Серый унылый сон, единственным ярким пятном которого был образ моего рыжеволосого норда. Я видела его бледное лицо, нахмуренные темные брови, наросты на лбу и обычно голубые глаза, в которых сейчас отражалось грозовое небо. Мой милый, добрый, нежный, любимый мужчина... как же все-таки жаль, что мы не успели проститься.

— Прощай, — прошептали губы, едва шевелясь.

— Я тебе дам, прощай! — донеслось до моего уплывающего в небытие рассудка. — Пей, говорю! Ильва, не смей меня бросать! Слышишь, не смей! — и всхлип, а потом протяжное: — У меня ведь никого, кроме тебя, нету-у-у.

В пересохшее гордо попала влага. Чуть кисловатый вкус, не яркий, не противный. Вода или сок какой-то? Образ Йена растворился в беспросветной серости сновидения. И почему-то сильно зачесалась голень.

— Ильва, орна ты безголовая! Ну, давай же... глоток, еще, — кто-то пытался разжать мне зубы, чтобы влить в рот кислую жидкость. — Ну, пожалуйста, не оставляй меня, а? — и снова всхлип. Короткий, судорожный. И мокрые капли на моем лице. Дождь? Или чьи-то слезы. — Ты мне очень-очень нужна, сестренка.

А в следующую секунду мою щеку обожгла звонкая пощечина.

— Да ты охренела! — резко распахнув глаза, воскликнула я, причем, кажется, по-русски.

— Живая! — взвизгнула Тина и повисла у меня на шее, едва не завалив нас обеих. Потом спохватилась, отстранилась и снова принялась поить меня кислой водой. — Я думала, что опоздала, — тараторила она, вынуждая меня пить. — Что тебя больше нет, как не стало мамы. Боялась, что эта гадина распознала подмену и...

— Подмену? — сделав несколько больших глотков, я отодвинула ее руку с бутылкой в сторону и сфокусировала взгляд на Тинаре.

Растрепанная, неопрятная. Она была не похожа сама на себя. По лицу ее скользили тени, а в всклокоченных волосах то и дело вспыхивали серебристые блики. В парке было тихо, мрачно, но не совсем темно, ибо на звездном небосклоне уже вовсю красовались два ночных светила. Цвета казались неяркими и серыми, но это не мешало различать детали.

— Я ее коллекцию ядов заменила на сонные зелья, — призналась девчонка, нервно дернув плечом. — Они похожи по цвету и тягучести. Только запах другой.

— Зачем? — в голове медленно ворочались какие-то обрывки мыслей, пытаясь слиться в логичные конструкции. Слишком медленно.

— Боялась.

— Чего? — продолжала тупить я.

— За тебя боялась, — вздохнув, призналась "сестра". — И за себя. Прости меня, Илечка, я ведь правда не знала. Глупая была, мелкая... ревновала тебя к этому... к... — девчонка сглотнула и, поморщившись, сама выпила настойки. — Я думала, он тебя любит больше, чем меня, поэтому везде таскает за собой и даже ночи у твоей постели проводит. Я правда так думала.. ы-ы-ы-ы, — взвыла она, вцепившись в собственные волосы, что лишь добавило им лохматости. — Если бы я только знала, что это за любовь такая... Прости, сестренка. Я слепая идиотка, которая дальше своих желаний ничего не видела. Прости.

Я не сердилась, я недоумевала. Было в облике Тинары что-то странное, непривычное и оттого цепляющее. Но что? Ссадина на щеке? Да нет. Съехавший на бок лиф платья, сбившийся за спиной плащ, порванная о какую-то ветку юбка или этот едва уловимый запах вина и ржавой воды... что? В реальность из сонного плена я возвращалась медленно: зрение восстанавливалось постепенно, и голова пока что соображала плохо.

— Прости, что опоздала, Иль. Просто... у отца плохо с головой стало после того, как ты у нордов осталась. Сначала я думала, что он сильно переживает, волнуется за твое благополучие. Но после того как я тебя навестила и рассказала, что... что ты там счастлива и не вернешься, и... Короче, он совсем спятил... — запинаясь, говорила она. — Ударил меня, наорал. Потом сильно пить стал... и смотреть странно... и... Прости, сестра. Я эгоистка, — повинилась девушка. — Глупая и завистливая дурочка. А сегодня Брэд вылакал три бутылки крепкого вина и начал... — Тина всхлипнула и передернула плечами, будто стряхивая что-то. — А я, я... — По лицу ее текли слезы, но она все еще пыталась улыбаться. Вот только всё это как-то очень уж отдавало истерикой. — Я разбила о его голову бутылку и рванула сюда. Про то, что затевает Грэта, услышала, когда она встречалась с одной белокосой женщиной из Стортхэма. Я следила за тетей, Иль, и, как выяснилось, не зря, — скороговоркой выдала девушка. — И сюда я хотела поехать сразу за ней, но не успела. Он так не вовремя меня поймал, а я... Я боялась опозда-а-а-ать... — слова перешли в громкий плач, и я, невольно зевнув, обняла малышку, позволив ей рыдать на своем плече.

— Тебе сейчас пить надо. Много, — немного успокоившись, сказала сестра. — Лучше настойку каржевника: он бодрит. Ну и постарайся бороться с сонливостью. Я все еще не уверена... понимаешь? Просто чудо, что ты так быстро очнулась.

Соображала я медленно, но все-таки соображала. И как только до меня окончательно дошло, что яд был не совсем ядом, а я не на том свете, а на этом, причем вполне дееспособная, мягко отстранила сестрицу и, едва не свалившись со скамьи из-за нарушенной координации движений, схватила со стола недопитую бутылку и рванула к своему керсу. Упала на колени, прижалась ухом к его груди и... счастливо улыбнулась — Рыж спал.

Кот едва слышно посапывал и время от времени дергал во сне задней лапой, странный нарост на которой привлек мое внимание. Глотнув еще каржевника, я потянулась к звериной конечности, желая посмотреть, что это. И тут же снова отшатнулась. На мохнатой голени сидел похожий на паука глаз и быстро шевелил своими отростками, часть из которых впилась в кошачью кожу. Последний раз подобное создание я видела в чародейской лавке на Земле.

— Что это? — испуганно прошептала Тина, спустившаяся следом за мной. — Оно живое? Кусается? Что оно делает? — не повышая голоса, спросила девчонка.

А я почему-то покосилась на свою щиколотку, потрогала рисунок мелких ранок на ней, снова посмотрела на "присосавшийся" к керсу глаз и неуверенно предположила:

— Либо кровь пьет, либо... сводит на нет эффект твоего снотворного.

Второй вариант мне казался более вероятным. Просто потому, что я не верила в милосердие поганки Кимины, которая стала бы заморачиваться с противоядием. А вот фирсы могли. И, если паукообразный "глаз" был их посланником, мозаика моего чудесного спасения в мини-борделе Стортхэма складывалась.

— Уверена? А может, палкой его? — на всякий случай предложила сестра.

— Не надо, — почесав собственную ногу, ответила я и, обняв любимого питомца, сказала: — Рыж фыркает и шевелит усами. Просыпается, значит.

— Рыж?

— Мой керс.

— А можно и мне такого? — с поистине детской непосредственностью попросила девчонка.

— Как только разбудим его и вернемся в Стортхэм, спросим, — улыбнулась я ей.

По пути в Стортхэм...

Мы встретились на дороге, на первом же повороте за границей Миригора. И, как это ни печально признавать, не появись в той беседке Тинара с каржевниковой настойкой и странный глаз, который забрался в седельную сумку, норды не успели бы меня спасти, ведь доза снотворного была слишком большой. Не зря же девчонка так нервничала. И то, что они спешили, как могли, направляя своих керсов по следу Рыжа, ничего бы не изменило. Разве что едва не стало причиной "дорожной аварии". Мужчины мчались с такой бешеной скоростью, что чуть не сбили в темноте медленно бредущего Рыжа, на спине которого ехали мы с сестрой.

Сестра... после случившегося я воспринимала эту взбалмошную девчонку именно так. И не важно, что не видела, как она жила, росла, взрослела. Малышка спасла мне жизнь, рискнув пойти против старших. И у нее, кроме меня, действительно больше никого не было. Потому что хуже и придумать нельзя, чем иметь таких родственников, как Брэд-риль и Грэта! И отдавать Тинару в лапы этих извращенцев я не собиралась.

Выскочив из-за поворота, Бригита среагировала молниеносно. Легко отклонившись в сторону, она уберегла слишком медлительного после неестественного сна Рыжа от столкновения. Мой кот остановился, потряс головой и выдал многозначительное "мяффф". Кошка Йена фыркнула и закатила глаза, в то время как ее наездник, спрыгнув на землю, помчался к нам. На втором керсе, как ни странно, сидел Керр-сай. И этот норд слезать со своего зверя не спешил.

— Лера, девочка... — только подбежав ко мне, таман заметил Тинару и тут же осекся, поймав ее удивленный взгляд. — Девочки, — поправился он, мрачнея на глазах. Рука, протянутая ко мне, опустилась, пальцы сжались в кулак, а голова чуть наклонилась вниз, позволяя прядям, выбившимся из короткого хвоста, упасть на лицо.

Грудь мужчины тяжело вздымалась, волосы были растрепаны, а плащ накинут наспех. В том, что он бросился в погоню, едва прочитав записку, я не сомневалась. Но... все равно ведь не успел. И представив, как он отреагирует, узнав об этом, я невольно подумала: а стоит ли говорить?

— Лера? — вывел меня из размышлений голос удивленной сестры.

— Меня так будут звать, Тина, — пришла я на помощь своему мужчине, — после свадьбы. В Рассветном храме невестам принято давать новые имена, — и, поцеловав девчонку в светловолосый затылок, сказала уже норду: — Йен, ты знаешь... а малышка ведь жизнь мне спасла, — и улыбнулась, взглядом намекая любимому, что не стоит смотреть зверем на младшую Ирс.

Мне безумно хотелось броситься в его объятия, прижаться к сильному телу и почувствовать его губы на своей макушке, но страховочные ремни крепко держали, и расстегнуть их быстро было не так уж просто. К тому же я очень боялась за Тинару. То, что рыжий норд ее недолюбливает, он показал еще во время первого визита сестры в Стортхэм. Сейчас же, когда мужчина не знает всей правды, но при этом видит нас с ней вместе, предугадать его реакцию на молоденькую лэфу было сложно. И поэтому, засунув собственные желания куда подальше, я продолжала сидеть, обнимать сестру за плечи и смотреть на Йена. А он молчал, стоя так близко от нас, и... даже не пытался ко мне прикоснуться.

С другой стороны раздалось требовательное покашливание, и я с опаской покосилась на темноволосого. Каким чудом он-то в спасатели заделался? Или, может, наоборот... прибился к Йену, чтобы доказать тому, какая у него предательница аманта? В свете полускрытых тучами "лун" лицо брюнета казалось еще темнее, чем обычно. И глаз почему-то выглядел слегка припухшим. От него по-прежнему плохо пахло, хотя сейчас это малоприятное амбре, пропитавшее одежду и волосы, заметно ослабло, смешавшись с ароматом осеннего леса и запахом зреющего дождя.

— Лера, значит? — странно усмехнувшись, сказал подъехавший к нам Керр и, подняв руку, выпустил из раскрытой ладони золотистое "солнышко". Рил обвел нас всех хмурым взглядом и, решив, что света маловато, засиял ярче. Ближайшее окружение сразу заиграло красками, словно мы стояли под фонарем. Другой же "фонарь" красновато-лилового оттенка "подсвечивал" глаз сая, доказывая, что странная припухлость мне вовсе не почудилась. — Л-л-лера... — перекатывая на языке мое имя, повторил он. — Ничего так звучит, угу. Хотя "мышка" тебе идет больше.

— Мышка? — Тина вертела головой, переводя взгляд с одного норда на другого и обратно на меня. — Иль, а за кого ты замуж выходишь, если Таш погиб? — спросила эта святая невинность. Вздохнув, я ответила:

— За самого лучшего мужчину в мире, Тинара, — и ласково посмотрела на застывшего мрачным изваянием тамана.

— А...

— За Йена, мелкая, — не дав ей задать очередной особо "уместный" вопрос, перебила я. — Кстати, мальчики, — перейдя на деловой тон, обратилась к нордам, — если вы не против, мы бы хотели вернуться в Стортхэм. Нам троим сильно досталось сегодня, мы очень устали, да и холодно на улице в тонких-то плащах. Не могли бы вы взять нас с сестрой на своих керсов, чтобы Рыж побежал налегке? Он бедняга и так еле ковыляет после убойной дозы снотворного, которым его опоили, а еще и нас на спине тащит от самого парка. Правда, солнышко мое хвостатое? — погладив кота по бархатному боку, мурлыкнула я, и получила в ответ согласное урчание питомца.

— А я говорил тебе, Йен, что Такердрона она любит больше, чем тебя, — проворчал невидимый Лааш, я же сделала вид, что не услышала. Хватит на сегодня чехарды и с именами.

Йен же, оттаяв, принялся торопливо расстегивать мой ремень. Выпустив из объятий Тинару, я ждала, когда он закончит. Как только мужчина справился, попыталась слезть с седла, но не успела, так как "медведь" подхватил меня на руки и, прижав к себе, поцеловал, наконец, в лохматую макушку. Затем, шумно вдохнув запах моих волос, спросил:

— Что произошло, Лера? — звать меня земным именем он, похоже, решил теперь постоянно, а не только наедине. В принципе, оно и правильно, раз об этом уже знают другие. В конце концов, может, мы просто репетируем предстоящую семейную жизнь. Пусть попробуют доказать обратное. — Ты в порядке? — в голосе норда слышалась тревога, и я поспешно закивала головой, чтобы его успокоить.

Он по-прежнему не мог утихомирить сбившееся во время езды дыхание. А сердце его так яростно стучало, что я, прижатая к мужской груди, могла отчетливо слышать шальные удары. Что и делала, кстати, потому что выпускать меня из объятий мужчина не спешил. Он словно боялся, что я опять исчезну. И я, если честно, тоже боялась этого. Мы так и застыли посреди пустой дороги. Он и я... и казалось, что нет никого, кроме нас, в этом мире. Однако кто-то все же был, о чем не преминул напомнить очередным многозначительным "Кхм-кхм".

— А говорила, что замерзла, — кашлянув, съязвил Керр-сай и начал пересаживать к себе Тину, которая брезгливо морщила носик, но не сопротивлялась.

— Уже согрелась, — проворчала в ответ я, обнимая за шею Йена, и с довольной улыбкой исправилась: — Вернее, согрели.

— Так что все-таки с вами приключилось? — пропустив мимо ушей мой ответ, спросил темноволосый. — Ты сама сбежала или Брэд подсуетился?

— Не сама, — вздохнув, сказала я. — И не Брэд.

— Нет? — Керр нахмурился. — А Грэм к нему поехал.

— Зачем? — испуганно пискнула сестренка, обернувшись к темноволосому.

— За надом, — повернув ее за плечи обратно, ответил норд и покрепче прижал девушку к себе. — Маленьким девочкам лучше не знать, зачем большой и сильно злой дядя идет ночью в гости к другому дяде, — откровенно насмехаясь над белокурой лэфой, заявил он.

— Как бы хуже не стало, — мрачно произнесла Тинара, игнорируя его тон.

— Не бойся, — успокоил ее мужчина. — Ничего наш риль твоему папочке не сделает.

Девушка промолчала, поджав пухлые губки и вздернув подбородок. Я тоже не стала ничего говорить, позволяя таману усаживать меня, словно ребенка, на керсу впереди себя. Хотелось добраться до дома, взять на кухне вина и черствых плюшек, запереться с этим добром в моей комнате вместе с Йеном и Тинкой, и только тогда, наконец, высказаться. Потому что интуитивно я понимала, что далеко не всю информацию следует говорить остальным. Например, про роль Кимины в заговоре Грэты, пока не пообщаюсь с рыжим нордом, я собираюсь молчать. Шеи коснулась холодная цепочка, на грудь лег знакомый кулон — и я невольно улыбнулась.

По дороге в Стортхэм Йен продолжал крепко обнимать меня сзади, чуть поглаживая пальцами мой живот. Я же, откинувшись на него, как на спинку кресла, старательно боролась с сонливостью. Может, ее, конечно, вызвал холод и нервное перенапряжение, но... мысль о том, что мы с бегущим рядом Рыжем все еще под действием лошадиной дозы снотворного, пугала. Поэтому, как и советовала Тинара, я гнала прочь зевоту и даже пробовала мурлыкать под нос веселую песенку, чтобы немного взбодриться. Но едва переступила порог керсарни, поняла, что в прямом смысле валюсь с ног. Упасть мне Йен, естественно, не дал. Снова поднял на руки и понес на жилой этаж. За что я была ему очень признательна.

Тинара, успев на прощание цапнуться с Керр-саем, шла следом за нами и бормотала себе под нос что-то очень нелестное в адрес темноволосого норда, которого обозвала вонючкой. Он же, в свою очередь, зачислил ее в компанию "серых грызунов", традиционно окрестив мышкой, к которой был добавлен эпитет "строптивая". Повозмущавшись вдоволь, сестра начала ныть, что от нее теперь тоже воняет, и что если ей срочно не дадут вымыться и переодеться, ее непременно стошнит.

Сама я была не в состоянии сопровождать мелкую в купальни, но, к счастью, нам навстречу очень вовремя попалась Янина, которая охотно согласилась помочь. Судя по тому, как расслабились черты ее бледного личика, лэфа была в курсе моей пропажи. Как, наверное, и многие другие. Забрав с собой Тинару, жена Тирса повела ее к себе, чтобы подобрать сменную одежду. Мы же с "медведем", по моей просьбе, отправились не в его "берлогу", а в мою обновленную комнату, ключ от которой висел на шее тамана. Просто потому, что она была ближе. А еще потому, что я собиралась временно поселить в ней сестру, которую Янина обещалась привести сюда после купания.

Оказавшись в моей белой спальне, где погас камин, но по-прежнему горели факелы, Йен опустился вместе со мной на кровать и, не размыкая объятий, шепнул в ухо, не забыв при этом его поцеловать:

— Теперь расскажешь? — Я кивнула, устало улыбаясь и поудобнее устраиваясь на груди любимого мужчины. Как же все-таки хорошо было снова вернуться домой. — Я слушаю, — напомнил он, гладя меня по волосам и, не выдержав, сам начал говорить: — Найдя в пустой комнате записку, думал, что с ума сойду от беспокойства. После того как с трудом выпроводил твоего портного, явившегося на ночь глядя в Стортхэм...

— Зачем? — перебила я, решив, что больше никогда не буду заказывать одежду у этого хмыря. Ведь Грэта обмолвилась о подосланном лэфе, который должен был отвлекать учителя, пока Ким меня опаивает вином из "волшебной" чаши.

— Сказал, что ты мечтаешь о платье, достойном эйданов. А ему как раз привезли подходящие ткани и бисер. Предлагал сделать тебе сюрприз.

— И ты согласился? — подняв голову, чтобы посмотреть на рыжего, спросила я.

— Сама-то как думаешь? Естественно, да! Хоть этот ушлый лэф и заломил баснословную цену, — ответил вместо напарника невидимый Лааш и тут же потребовал выпустить его на волю, чтобы он мог заново разжечь потухшие в камине дрова. Возражать Йен не стал, и, спустя несколько секунд, огненный "шарик" уже деловито перебирал язычками пламени, летая по комнате.

— Не мечтаю я ни о каких дорогущих платьях, врал портной, — сказала тихо, хотя улыбка упорно не желала сходить с лица. Было так приятно, что сердце защемило, и на глаза сами собой навернулись слезы.

— Эй, маленькая? Ты чего? — заметив это, встревожился таман.

— Ничего, — продолжая улыбаться, ответила ему и шепотом призналась: — Люблю тебя просто. Очень.

— Тогда почему уехала? Шантаж? — обнимая меня еще крепче, спросил "медведь".

— Хуже, — вздохнула я. — Ким опоила меня из чаши Отавии.

— Ким?! — вот уж не знала, что можно прорычать слово, в котором нет буквы "р". Плечи мужчины напряглись, руки "закаменели", а в предгрозовой синеве его глаз, как мне показалось, сверкнула молния.

— Увы, но да, — стараясь успокоить норда ласковыми поглаживаниями, сказала я. И, поцеловав его в подбородок, начала рассказывать все по порядку.

Про то, как, дожидаясь возвращения "медведя", я заскучала и решила спуститься на кухню, чтобы поболтать с Энией да стрельнуть у нее чего-нибудь вкусненького для нас. Про то, как Керр-сай устроил мне очередной тест на лестнице, пытаясь доказать, то ли что я шлюха, то ли что он кобель. Йен кривился, кивал, и периодически сжимал пальцы в кулаки, но не перебивал меня, продолжая внимательно слушать.

Потом рассказала про Кимину, предложившую прогуляться наверх и поговорить. Про вино, которым она поила меня из закопченной чаши. Про ее слова, исходя из которых, получалось, что Грэта шантажом вынудила аманту Сориса работать на себя. Про полусон-полуявь, во время которого мной мог управлять кто угодно, кроме меня. Про старую беседку в ночном парке и про ожидавшую меня там "тетушку".

Таман слушал молча, не двигаясь и не задавая лишних вопросов. На мрачном лице его ходили желваки, а в глазах бушевала буря. И, несмотря на его внешнее спокойствие, мне казалось, что если я отпущу его, мужчина сорвется: разнесет в щепки комнату и пойдет откручивать головы всем виноватым. Поэтому я не отпускала. Обнимала его за шею, поглаживала по лицу, плечам и... продолжала рассказывать.

Про ту жуткую историю, выплеснутую на меня Грэтой, которой излить душу хотелось, похоже, не меньше, чем избавиться наконец от племянницы, перешедшей ей дорогу в извращенной любви. Если бы Ильва послушалась ее и сбежала, если бы свадьба с даном состоялась, если бы... Наверное, тогда женщина отпустила бы старшую племянницу с миром. Но Брэд-риль сделал из Ильвы шлюху, поставив на ухо клеймо вивьеры и обрезав ее роскошные волосы. А это означало, что никакой свадьбы не будет, и девчонка навсегда останется в доме отца. И Грэта решила действовать жестко: убить соперницу, подставить нордов и за компанию насолить Касс-рилю, которому, по ее мнению, давно уже пора уйти с поста, освободив первую должность в рильторе Брэду.

Именно эта цепочка событий и привела нас с "тетей" в деревянную беседку, поросшую плющом, где она едва не осуществила задуманное, а я... чуть не умерла. Я рассказала Йену все! Про ужас, испытанный мною, когда собственными руками влила содержимое темного флакона в рот Рыжу. Про отчаяние и боль потери, про страх перед смертью и про ненависть, сжигавшую меня изнутрии. Я говорила, говорила, говорила, а норд, подтянув меня повыше, чтобы удобнее было наклоняться, целовал меня в лоб, виски, и... ловил губами бегущие из глаз слезы. Рассказывая ему о пережитом кошмаре, я словно отпускала часть засевшей в душе боли, и с каждым словом мне становилось все легче.

Когда речь зашла про Тинару, я уже почти успокоилась. По дороге мы с малышкой еще немного пообщались, поэтому я могла теперь более четко объяснить Йену роль сестренки во всей этой истории. Начала с того, зачем она приезжала в Стортхэм после моей помолвки. Как призналась Тина, грядущая свадьба с младшим даном послужила лишь поводом. И, несмотря на то, что замуж за этого извращенца она по-прежнему не хочет, тогда девчонка примчалась в горную общину, скорее, на разведку, чем из желания поселиться среди меченых навсегда.

Отец рвал и метал, срываясь на ней, тетя что-то темнила, вызывая подозрения у младшей племянницы, и малышка решилась. Пользуясь очередным скандалом Брэда и Грэты, улизнула из дома, взяла напрокат двухместный экипаж и помчалась навещать Ильву. О том, как прошла та встреча, Йен и сам прекрасно знал, так что вспоминать ее я не стала. Перешла сразу к визиту номер два, на который, как выяснилось, мелкую подвигла изнывающая от любопытства тетушка.

Ей явно не хватало информации, получаемой от шпионки Кимины, с которой они встречались во время прогулок, и она жаждала убедиться в моей затянувшейся амнезии сама. Ведь вспомни я хоть что-то из последнего свидания Ильвы с Грэтой, вооруженной чашей Отавии, и личность того, кто стоял за моим пробуждением в мини-борделе Стортхэма, стала бы очевидна. Этого лэфа боялась, пожалуй, даже больше, чем глупых поступков брата, желавшего во что бы то ни стало вернуть себе сбежавшую "игрушку".

После той поездки тетя была особенно задумчива, и Тина, давно изучившая ее, решила устроить за ней тотальную слежку. Тогда-то для шестнадцатилетней девчонки, наивно полагавшей, что растет в благополучной любящей семье, и начала рушиться привычная картина жизни. Малышка оказалась достаточно сообразительной, чтобы быстро понять ситуацию, и умной, чтобы не кинуться с разоблачениями к психу папаше и маньячке тетке.

Вообще-то, собрав побольше доказательств, Тинара планировала снова рвануть ко мне, но обстоятельства сложились так, что у нее это не получилось. Зато получилось покопаться в зельях Грэты и подменить яд на снотворное. Очень концентрированное и опасное, но все же снотворное, которое по счастливой случайности внешне сильно походило на отраву. А еще, огрев бутылкой распускавшего руки папашу, малышка примчалась в беседку, надеясь разрушить пагубные планы тети. Вот только застала там меня, валявшуюся на скамье, и неподвижного керса, лежащего возле ступеней.

Пока будила, пока отпаивала, пока рассказывала, пока рыдала... сколько времени прошло, я не знаю. Но, видимо, не очень много, раз с нордами мы встретились, только выехав из Миригора. Про паукообразный глаз с отростками-лапками, которые впиваются в кожу, я тоже не забыла упомянуть. Вот только показать этого фирского посланника, увы, не смогла, так как по приезде в Стортхэм он просто исчез из седельной сумки, куда забрался в парке. Поэтому тема странного существа пока осталась открытой в отличие от темы сестры, которую я хотела обсудить до ее возвращения.

— Не могу отдать Тинку на растерзание этим уродам, ты же понимаешь? — я потерлась щекой о плечо норда, и, подхватив посеребренную сединой прядь, намотала ее на палец, любуясь бело-рыжими переливами жестких мужских волос. — Она ведь хорошая, хоть и балованная. Мало кто решился бы на то, что сделала эта девочка.

— И что ты предлагаешь? — спросил таман, внимательно посмотрев на меня.

— Оставить малышку здесь.

— Она не останется, Лер, — грустно улыбнувшись, ответил Йен. — Это для тебя мы такие же лэфы, как и все остальные. А для нее — меченые уроды, вызывающие презрение, брезгливость и неприязнь. Она на этом выросла, впитала это отношение вместе со своим воспитанием...

— А еще она думала, что отец любит Ильву больше ее, и искренне ей завидовала, — перебила я его. — И что теперь? Когда происходит разрыв шаблона, наступает переоценка ценностей, милый. Так что Тинара вполне может изменить свою точку зрения на нордов. Надо просто дать ей такой шанс. Мы ведь дадим, правда? — потянувшись, я чмокнула его в подбородок.

— Я поговорю с Грэмом, — вздохнув, сдался "медведь".

— Ты просто чудо, — довольно улыбнулась я и... сладко зевнула. Сонливость все еще не отпускала, хоть и не давила так сильно, как по пути домой. — А с Сорисом тоже поговоришь? Ведь Ким опасна. Узнай она, что я вернулась...

— Не узнает. Если не встретит случайно Янину с твоей мелкой.

— А Керр не проболтается?

— Нет, — качнул головой таман, приведя в движение растрепанные волосы.

— Уверен? — с сомнением переспросила я, машинально заправляя рыже-белые пряди за его острые уши. Почему-то показалось, что седины у "медведя" прибавилось, как и тонких морщинок, которые залегли возле внешних уголков глаз. Все еще темно-голубых, до грозовой синевы, но уже без сверкающих в их глубине молний.

— Керр паршивец, конечно, известный, но слово он держит. Я попросил в керсарне еще, чтобы не болтал о твоем возвращении, и он обещал. Так что волноваться нечего.

— А синяк под глазом у него откуда?

— Заслужил, — сухо ответил Йен.

— За лестницу? — улыбнулась я.

— И за нее в том числе, — хмуря брови, проговорил мой таман.

— А еще за что? — любопытство требовало информации. Рассказав свою часть истории, мне теперь не терпелась услышать о том, что происходило в Стортхэме после моего исчезновения.

— Пытался доказать мне, что ты действительно сбежала к папочке, — нехотя признался "медведь".

— Ха! Ну да: вспомнила то, что вспомнить не могла, и помчалась к тому, кого боюсь как огня, — смешок, вырвавшийся из горла, получился грустным. — Болван этот Керр.

— Не спорю, — поцеловал меня в кончик носа норд. — Но знаешь... — и замолчал, глядя мне в глаза.

— Что? — поторопила его я, продолжая ластиться к мужчине подобно кошке.

— На мгновение я подумал, что, может, и правда ты решила уйти, — тихо-тихо, едва ли не шепотом, произнес Йен.

Первым порывом было обидеться, вторым: обидеть его, стукнув чем-нибудь тяжелым по лбу. Но вместо всего этого я притянула голову мужчины к себе и прильнула к его губам, вложив в этот поцелуй всю свою нежность, любовь и доверие, которые к нему испытывала. Только к нему одному... во всех мирах. На какое-то время мы оба полностью выпали из реальности, растворяясь друг в друге, в наших взаимных чувствах и в ощущении безграничного счастья, которое возможно испытать, лишь пережив угрозу потери любимого.

Очнулись же, когда услышали громкое покашливание визитера, чей приход банально не заметили, увлеченные поцелуем. Эх... стоило все-таки запереть дверь на ключ, а не оставлять ее открытой в ожидании Тинары. А то... ходят тут всякие!

— Прошу прощения, что отвлекаю, — снова кашлянув, сказал "всякий". — Но, во-первых, у меня есть важные новости, а во-вторых, будьте добры рассказать, что все-таки произошло этим вечером? — проговорив это, Грэм подошел к одному из кресел и, нисколько не смущаясь нашего слегка расхристанного вида, сел в него.

Уходить гость явно не собирался. Во всяком случае, до получения ответов на свои вопросы. К моей великой радости, Йен с пересказом уложился минут в пять. Сухо, коротко и по существу. Белокосый покивал, подумал и выдал:

— Насчет Грэты Ирс... Думаю, она больше для вас не опасна.

— Почему? — недоверчиво спросила я.

— Потому что ее арестовали за убийство брата.

— Что?! — а вот это мы произнесли уже втроем, учитывая подлетевшего к нам Лааша.

— Брэд мертв, — повторил информацию Грэм. — Когда я приехал в дом Ирсов, то застал ее там, рыдающую над его телом. Платье в крови, глаза сумасшедшие, в руках осколок винной бутылки... с ним она на меня и кинулась. Городской страже ее вида и поведения было вполне достаточно, чтобы признать если не виновной, то точно невменяемой.

— Грэта убила Брэда? — не веря собственным ушам, пробормотала я. — Не может такого быть!

— Ну, как убивала, я не видел, конечно, — пожал плечами блондин. — Но Брэд мертвее мертвого. Гарантирую. А тетя твоя сильно не в себе. Даже пыталась обвинить в смерти брата меня, вот только я прибыл позже стражей, вызванных живущим по соседству Касс-рилем. И обвинения ее в расчет никто не принял.

— Бутылкой убит? — не испытывая ни капли жалости к старому извращенцу, уточнила я. К "тетушке", честно говоря, сочувствия тоже не было.

— Сказали, что да.

— Бутылкой, — повторила, переводя взгляд на Йена. Тот понял мою мысль без слов и, обращаясь к рилю, сказал:

— Не стоит говорить младшей Ирс о том, отчего погиб ее отец, Грэм.

— Думаешь, она... — хмуря брови, начал тот.

— Есть вероятность, да, — кивнул мой таман. — Но будет лучше, если девочка станет считать, что Брэда убила обезумевшая от ревности тетка. Кстати, что теперь ее ждет? Казнь?

— Вряд ли, — почесав гладкий, как и у всех лэфири, подбородок, проговорил беловолосый норд. — В сумасшедший дом, скорее всего, запрут. В один из тех, из которых не сбегают.

— А Тинара? Что с ней? — кусая от волнения губы, спросила я.

— Маленькой лэфе всего шестнадцать лет. Единственный ее опекун теперь ты, Ильва. Тебе ее судьбу и решать.

— А если я не дам согласие на свадьбу малышки с даном ну... например, до ее совершеннолетия. Нам всем это не выйдет боком? — волнуясь еще больше, спросила его.

— Нам... нет, — широко улыбнулся мне риль. — А вам с Тиной — не знаю. Хотя, как мне кажется, недостатка в потенциальных невестах младший дан не испытывает, чтобы так уж сильно цепляться за Ирсов. Скорее всего, породниться — было идеей Брэд-риля. Так что, думаю, вопрос решаем.

— А жить ей где? — не успокаивалась я. — Можно оставить сестру в Стортхэме?

— Можно-то оно можно, но... Не боишься испортить ее репутацию такой сменой места жительства? Девочка привыкла блистать на городских приемах и купаться во внимании поклонников, несмотря на свой юный возраст. Захочет ли такая лэфа жить среди изгоев? — он был прав, полностью прав, но я все равно надеялась, что Тина останется со мной. Потому что чувствовала за нее ответственность и... просто мне очень этого хотелось.

— То есть лично ты не против, но решение принимать ей?

— Именно, — кивнул Грэм.

— Отлично! — я довольно потерла руки и, отлепившись наконец от Йена, села на кровати. От новостей белокосого даже сонливость отступила. Зато появилось острое желание чего-нибудь съесть. Но срываться с места и нестись на кухню я постеснялась. Вот уйдет гость, тогда и совершу набег на кулинарные запасы Энии. — Пока утрясаем все хлопоты с похоронами и переоформлением опекунства на меня, предложу Тинаре погостить тут. А потом... пусть сама выбирает. Если захочет вернуться домой, найму ей компаньонку надежную. Есть ведь такие, да? — Грэм кивнул. — А если останется в Стортхэме, значит, так тому и быть. Верно, милый? — я обратилась за одобрением к своему молчаливому таману. Тот, чуть улыбнувшись, кивнул и, сев рядом, снова меня обнял. Не сильно, но... так приятно.

— Теперь про Кимину, — вздохнув, проговорил риль. — Предательство должно быть наказано, — он внимательно посмотрел на меня и спросил: — Какое наказание ты для нее хочешь, Ильва?

— Вам решать, — сказала я то, о чем давно думала. — Ким, помогая Грэте, прежде всего, подставила общину нордов. Ведь если бы я тогда умерла в цепях, то примчавшийся на мои поиски Брэд наверняка обвинил бы Таша и остальных в изнасиловании и убийстве своей дочери. Что же касается лично меня... тут все сложно. Понять ее я, конечно, могу, да, а вот простить — вряд ли. Уж не знаю, чем именно шантажировала тетя аманту Сориса, но действовала Кимина вынужденно, а не по своей инициативе. Это, безусловно, смягчает ее вину. Но... — я беспомощно развела руками и грустно улыбнулась. — Не спрашивай меня о наказании, Грэм, не мне судить эту лэфу, а вам.

Блондин покачал головой, затем перекинул через плечо косы и, поднявшись, сказал, что решит вопрос в ближайшее же время. В дверях он едва ли не нос к носу столкнулся со странной троицей: сияющей, словно начищенное блюдо, Тиной, хмурой Яниной и явно раздраженным Керр-саем, короткие волосы которого торчали во все стороны, а над бровью красовалась еще одна свежая царапина.

Узрев эту компанию, я искренне испугалась, что сестра с нордом, встретившись в купальнях, банально подрались. Но потом успокоила себя тем, что бить женщин у меченых не принято, а Керр вполне мог и сам обо что-нибудь пораниться. И все же столь необычное настроение троицы давало пищу для размышлений.

Янина чуть заметно кивнула рилю, моя же младшая поприветствовала его по всем правилам местного этикета. После чего без каких-либо переходов спросила:

— И как там отец? Протрезвел?

— Убит, — так же прямо ответил ей Грэм.

К чести Тинары, в истерику она не впала. Постояла, пожевала губами, словно не решалась задать следующий вопрос, а потом все-таки проговорила:

— Ты его убил?

— Нет.

— Хорошо, — кивнула девушка и, немного помолчав, поинтересовалась: — Известно, кто?

— Грэта. Она, судя по ее поведению, тронулась умом.

— Понятно, — кивнула сестра, бледнея.

— Семейка психопатов, — проворчал стоящий в коридоре Керр и, если бы не Янина, загородившая его собой, наверняка огреб бы пару новых ссадин от кинувшейся на него блондинки.

Ближайшие полчаса мы всем коллективом отпаивали девчонку успокоительным отваром Милоры. Несмотря на свое отвращение и злость на отца, она все равно переживала, и сильно. А следующие полчаса обсуждали послание от сбежавшей из Стортхэма Кимины, которое принес мрачный как туча Сорис. Оказалось, что его аманта следила за керсарней, ожидая возвращения бросившихся в погоню нордов. И как только узнала, что они привезли меня обратно, собрала самые дорогие вещи из тех, что дарил ей таман, написала ему письмо и сбежала в ночь на его же керсе, прекрасно знавшем любовницу хозяина.

В принципе, никаких правил Кимина не нарушила, так как ее статус позволял уйти в любой момент с откупными от тамана или же без них, в зависимости от причины разрыва отношений. И это ее исчезновение было даже кстати, потому что наказывать женщину никому не хотелось, но и спустить ей предательство норды просто так не могли. Вот только на Сориса было страшно смотреть. Он за пару часов словно постарел лет на десять, и я отчего-то чувствовала себя в этом виноватой.

Кимина написала длинное прощальное письмо, где рассказала о том, что в юности работала вивьерой в борделе главного города шестой Дандрии. Но все это служило лишь ширмой для ее основного занятия. Ким была наемной убийцей, проникавшей в дома своих жертв под видом элитной шлюхи. Однажды она попалась на месте преступления, и ее ожидала смертная казнь, но Брэд, пользуясь своей дружбой с младшим даном, организовал наемнице побег, новые документы и рекомендательное письмо к хозяину небольшого кабака в Миригоре.

Сменив внешность и имя, новоявленная Кимина Морт стала вести жизнь провинциальной певички, развлекающей своими песнями подвыпившую публику. Однако каждый раз оглядываться и ждать, что ее вот-вот найдут, было крайне неприятно. Поэтому женщина решила спрятаться в Стортхэме, куда не совались ни охотники за головами, ни городская стража.

Окрутить влюбленного в нее Сориса труда не составило, как и стать его амантой. Она даже по-своему любила этого мужчину, но... не достаточно, чтобы связать свою жизнь брачными узами с нордом и лишить себя тем самым возможности сбежать. Видимо, чувствовала, что рано или поздно такая потребность возникнет. И не только, чтобы спасти свою шкуру, но... и чтобы не подставлять тамана, к которому действительно тепло относилась.

Вот только не учла Ким, что ее норд не готов так просто с ней расстаться. Той же ночью из Стортхэма в Миригор отправилась еще одна погоня. Но, в отличие от меня, белокосую лэфу, годами привыкшую уходить от преследования, охотники так и не нашли. Зато отыскали на вокзальной площади одиноко сидящего керса, который по привычке ждал, когда вернется аманта его хозяина, но... так и не дождался.

Через неделю...

Я задумчиво смотрела на серебристо-синие рубашки карт своего соперника. Йен, словно ленивый рыжий кот, полулежал на кровати и выглядел настолько невозмутимым, что догадаться, блефует он или нет, было просто нереально. Меня же норд читал, как открытую книгу. Потому, наверное, в девяти случаях из десяти и выигрывал в ристикс. Результат сегодняшней игры: после пяти партий я сидела на его кровати в одном белье, а он — всего лишь босиком. А ведь одевалась я, готовясь к этой игре, как рождественская елка: чего только на себя не навешала, прекрасно зная, что вскоре все мои вещи лягут неопрятной кучкой на соседнее кресло. На большое и вместительное, а вовсе не на такое изящное, как те, что стояли в моей комнате.

Сейчас на его спинке, аккурат над ворохом моей одежды, одиноко висели два носка. Плотные и светлые, связанные из тонкой пряжи и заштопанные на пятках моими руками. Просто наблюдать, как "медведь" мучается с иглой, оказалось выше моих сил, да и хотелось, если честно, сделать для него хоть что-нибудь. С закупкой же новой партии столь необходимых любому мужчине вещей Йен упорно тянул, уверяя, что и старые еще не сносились. Он вообще был довольно неприхотлив в одежде.

Зато на мой гардероб готов был тратиться хоть каждый день, особенно когда мы поменяли старого портного на молоденькую и очень талантливую швею, регулярно приезжавшую в Стортхэм, несмотря на то, что нордов она побаивалась. В результате ее частых визитов к концу второй недели нашей совместной с таманом жизни половина встроенного в его стену шкафа оказалась занята моими нарядами. Я бы с удовольствием перенесла часть своих вещей в белую комнату аманты, но там полностью обосновалась Тинара, чей гардероб, перевезенный из дома Ирсов, тоже оказался весьма внушительным.

— Ну что? Продолжим, Лер? — окинув меня крайне откровенным взглядом, спросил Йен и, словно фокусник, принялся перебирать пальцами веер из тонких металлических пластинок, на которых играли блики от зажженных по всей комнате свечей. Зная, что я люблю, когда светло, рыжий натащил в свою берлогу кучу подсвечников и расставил везде, где только можно. Даже лишний факел на стену в спальной зоне повесил.

— Мне уже снимать с себя нечего, — натянув тонкое покрывало на сложенные по-турецки ноги, сказала я.

— А, по-моему, еще кое-что осталось, — пристально разглядывая верхнюю часть моего нижнего белья, возразил он. Чувствуя, как вспыхивают острые кончики ушей, я невольно поправила упавшую с плеча лямку. Забавно, что за столько времени, проведенного вместе с таманом, до сих пор не разучилась смущаться, когда он смотрел на меня так многообещающе.

— Ладно, мой ход! — шумно выдохнув, проговорила я и открыла свои карты. Шесть мастей, по шесть фигур в каждой. Никаких шестерок и десяток... одни только картинки, комбинации которых имели разное значение. Правила самых простых игр я выучила за несколько часов, над сложными корпела по сей день. Но для попыток обыграть Йена в ристикс, раздев при этом донага, мне хватало и первых. Пока, правда, получалось наоборот, и в "костюме Евы" в основном оставалась сама, но я все равно не сдавалась.

— Ну, надо же, — улыбнулся рыжий, — неужели моя девочка меня сделала?

— Что, правда? — не поверила собственным ушам я.

Он показал мне внутреннюю сторону своего "веера" и я, взвизгнув от радости, бросилась стягивать с любимого мужчины рубашку. Не то чтобы я не делала это каждую ночь, но по праву победителя раздеть соперника было особенно приятно. А раздевая, чуть прикусить шею, поцеловать под ключицей и провокационно лизнуть темный сосок на мускулистой мужской груди, когда же меня попытаются поймать в объятия — шустро отскочить на прежнее место и с хитрющей улыбкой заявить:

— Мы еще не доиграли, Йен-ри!

— Действии-и-ительно, — глядя на меня не мигая, протянул он и привычными движениями начал тасовать разрисованные пластины купленной мне в подарок колоды. — На ком-то слишком много одежды осталось. Непорядок, — в потемневших глазах его плясали смешинки, а на губах играла предвкушающая улыбка. Охотник. Большой, рыжий... мой. Как же все-таки приятно оказалось стать его добычей.

— Вы представляете! — нарушил нашу идиллию вопль Лааша. — Тинка там снова тискает Эйда и воспитывает котят! — выпалил "невидимка", которого перед началом игры отправили немного пошпионить за мелкой. — Вернее, воспитывает Эйда и снова тискает котят.

Последние дни сестра большую часть времени проводила в керсарне, нянчась с двумя пушистыми малышами и помогая Сорису ухаживать за другими животными. Тинара так сильно хотела собственного ездового кота, что готова была поселиться среди них. И мне даже казалось, что это ее желание сыграло едва ли не главную роль в решении остаться жить в Стортхэме, а не вернуться в особняк Ирсов под присмотр достойной компаньонки. Сориса же общество любопытной малолетки по-своему вытягивало из тоски по сбежавшей Ким.

Ведь наверняка бы мужик замкнулся в себе и собственном горе, не вертись рядом с ним одержимая котиками Тина, которая как магнитом притягивала почти всех молодых нордов, чьи визиты в керсарню заметно участились с появлением там юной лэфы. И хотя питомцам такое повышенное внимание хозяев нравилось, Сорису порой приходилось гнать мальчишек прочь, чтобы не путались под ногами и не мешали работать. Эйд же, пользуясь нашей с ним дружбой, умудрился набиться к моей сестренке в учителя по верховой езде. И, несмотря на то, что периодически ему попадало от чересчур темпераментной блондинки, все равно продолжал ее упорно тренировать, готовя стать достойной хозяйкой одного из подрастающих малышей. Того, который сам ее выберет и, укусив, поставит метку. Я же не на шутку опасалась, как бы не вышло, что оба мохнатых комка признают девчонку своей.

— А что это вы тут делаете? — сменив тон на подозрительный, полюбопытствовал элементаль.

— В ристикс играем! — натягивая покрывало до подбородка, сказала я.

— А почему полуголые?

— Потому что спать скоро, — выкрутился Йен и тут же предложил: — Шел бы ты... еще пошпионил за Тинарой, а? Вечер поздний, а она там непонятно кого тискает. Проследи, чтобы вернулась в спальню и заперлась на ключ. И Эйдару передай, чтоб проводил девочку, даже если они опять разругаются.

— Он всегда провожает, — проворчал дух.

— А ты проконтролируй, — с нажимом проговорил его напарник.

— Сказал бы прямо, что хотите уединиться. А то проследи, проконтролируй... фи!

— Да-да, Лааш, о-о-очень хотим уединиться, м-м-м? — кутаясь в покрывало, улыбнулась я.

— Потом расскажешь, кто выиграл, — сдался незримый огонек и, судя по тому, что Йен с хитрой улыбкой потянул на себя мое покрывало, исчез. Мы же вернулись к прерванному занятию.

Проиграв следующую партию, я хотела расстаться с одной из сережек в ухе, однако, по установленным нами правилам, снимаемую часть одежды выбирал победитель. Поэтому в финальную игру я вступила топлес, но зато с украшенным серебристыми висюльками ухом. Хотя был в этом и свой плюс: от железной выдержки моего драгоценного тамана не осталось и следа.

Он все больше ошибался, и все меньше обращал на это внимание, ибо взгляд его был прикован исключительно ко мне, и думал норд уже явно про другую игру, как, в общем-то, и я. Предвкушение туманило голову, распаляло жаром кожу, заставляло дрожать пальцы, сжимавшие веер карт... И когда мы оба уже были готовы плюнуть на последнюю партию, я краем глаза заметила зеленоватое свечение на стоящем у стены зеркале.

Это отрезвило мгновенно, выбив из головы все прочие мысли. Резко вскочив с кровати, я указала таману на фирский подарок и, схватив со спинки кресла мужскую рубашку, быстро натянула ее на себя, так как мучиться с застежками на платье было некогда. Норд мгновенно сообразил, в чем дело, и весь подобрался, став мрачно-серьезным. Какой еще сюрприз преподнесет нам странное зеркало, мы не знали, но оба подсознательно этого ждали. Потому и не удивились ничуть, хоть и сильно напряглись.

К мерцающему стеклу я подходила на "деревянных" от волнения ногах. Если б не поддержка Йена, путь в семь шагов растянулся бы у меня на несколько долгих минут. Оказавшись напротив фосфоресцирующего стекла, я медленно протянула дрожащую руку и коснулась его холодной поверхности. От пальцев, как и в прошлый раз, начали расходиться белые круги. А наши с нордом отражения стали размываться. Вот только в экран, транслирующий картинку моей земной комнаты, зеркало не превратилось. Вместо этого оно потемнело, став похожим на могильную плиту, на которой начали всплывать светящиеся буквы. Одна, вторая... они складывались в русские слова, которые мне, привыкшей уже говорить на языке лэфери, казались сейчас немного чуждыми:

— Что там написано? — спросил "медведь", обнимая меня за талию и прижимая спиной к себе.

— Нифелин-27, объект активен, — не в силах унять бешено бьющееся сердце, прошептала я. Было ощущение, будто почва уходит из-под ног. И если б таман не держал меня, я бы, наверное, просто села на пол. — Задание: найти и вернуть в привычную среду обитания опытный образец номер 36, — я читала появляющиеся строки, не до конца понимая их смысл. Но после последней цифры стекло вновь полыхнуло зеленью, и черная поверхность сменилась изображением каменного колодца, на дне которого сидел живой и невредимый... Таш.

Чужая невеста

Тайна подземелий

Пролог

Холод стен, чужие лица,

Коридоров вереница...

Бормотала я, глядя на огромную серую скалу, над которой клубились струйки сизого дыма. На каменной площадке уже стояли оседланные ездовые коты — керсы, дожидаясь хозяев. А вместе с ними стояла и я, смотрела на свой новый дом, который мне предстояло покинуть по воле таинственных фирсов, имевших власть над моей жизнью, и думала о грядущем.

Сквозь преграды шаг за шагом -

Цель невидима, но рядом.

Повороты и ловушки -

Осторожней будь, игрушка!

Игрушка... для всех и каждого в этом чужом мире. А ведь так хотелось, чтобы он стал родным! И жизнь почти наладилась, и счастье казалось так близко, но... игрушки для того и существуют, чтобы ими играть. Вот и меня, словно героиню квеста с ником "Нифелин-27", проклятые фирсы вынудили отправиться в Итировы подземелья, посулив в конце пути особый приз — возвращение моего бывшего жениха, которого все считали погибшим. И я согласилась, хоть сердце мое и принадлежит другому. Согласилась, потому что мне не оставили выбора. А еще потому, что не помочь другу просто не могла. Глупая земная душа в теле серокожей лэфири... когда же я успела влюбиться в этот мир и в его обитателей?!

Чтобы влиться в эту стаю,

Не страшись скользить по краю.

Различать друзей-врагов

Учит жизнь и дураков.

Без пяти минут невеста...

Но не те жених и место.

На засове двери рая,

Если ты кругом... чужая.

Ветер трепал мои стянутые в хвост волосы. Благодаря пасмурной погоде, можно было пока не прятать лицо в тени капюшона от губительных лучей дневного светила. Над Стортхэмом сгущались тучи, предвещая грозу. Керсы нервничали, порыкивали, ожидая наездников, и те, обменявшись рукопожатиями с Грэм-рилем, направились к нам. А среди них и рыжий норд, которого я в шутку прозвала медведем. Мой мужчина, друг и учитель. А еще — мой таман*.

Стая? Быть может. И я сделаю всё, чтобы стать для этой серой стаи своей!

Глава 1

Итировы подземелья

В воздухе пахло дождем. Тяжелые свинцовые тучи собирались над нашими головами, готовясь излить ледяные слезы на затерявшихся среди серых скал путников. Редкие капли уже падали с небес, словно предупреждая о грядущем буйстве стихии. Мы же продолжали свой путь. Осень провожала нашу маленькую экспедицию колючим ветром, подгонявшим в спину, и тревожными раскатами грома. Вот только промокнуть перед тем, как доберемся до ущелья Итиры, не хотелось никому. Потому, наверное, пять снаряженных в поход ездовых котов, на спинах которых сидели семь наездников, шустро перебирали лапами, перепрыгивая с одного каменного уступа на другой. Вперед и вниз — туда, где среди зеленовато-серых камней пряталась темная пещера.

Только бы успеть до дождя... только бы!

Я ехала предпоследней и думала о том, какое странное чувство юмора у злодейки-судьбы.

Меньше месяца назад меня звали Валерией Бродской.

Меньше месяца назад я была человеком, который, похоронив отца и потеряв ребенка, вынашивал суицидальные планы, наивно полагая, что жизнь закончена.

Меньше месяца назад некие странные личности, именуемые фирсами, самовольно решили вмешаться в мою судьбу и... переместили измученную душу в тело серокожей иномирянки, за которой тянулся такой шлейф проблем, что мои прошлые беды меркли на их фоне.

И лишь попав в чужой мир, я, наконец, осознала, как сильно хочу жить! Причем долго и счастливо, комфортно и интересно, а, главное, с любимым мужчиной. Но как только это желание начало осуществляться, судьба потребовала вернуть должок и... вот я здесь: на горной тропе, ведущей в одно из самых жутких мест Лэфандрии — в Итировы подземелья.

Взглянув вверх, невольно поежилась и сильнее натянула капюшон кожаной куртки, словно желая спрятаться за ним от непогоды. Если бы можно было перенести поход на другой день, мы, наверное, так и поступили бы. Но нарушить правила, установленные фирсами, не отважился никто. Они дали нам шанс отыскать под землей моего бывшего жениха — Таша, и этим не следовало пренебрегать. Хищные зигзаги молний разрезали темнеющее небо, а громовые раскаты все усиливались, заставляя меня вздрагивать каждый раз, когда раздавался пробирающий до костей грохот. Было страшно и неуютно, но я держалась. Просто потому, что не видела другого выхода.

Несмотря на то что таман лично пристегнул меня двумя страховочными ремнями к седлу рыжего керса и несколько раз перепроверил все крепления, я сидела, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в изогнутую луку, и боялась даже пошевелиться. А еще, мысленно уговаривая небеса не плакать, шептала знакомую с детства молитву. Не то чтобы я была сильно набожной, просто ничего другого сделать не могла, а очень хотелось. Потому что, если ливень грянет прежде, чем мы доберемся до пещеры, он не только заставит нас вымокнуть до нитки, но и испортит видимость, заодно сделав скользкой узкую тропу, что для горных котов, под завязку нагруженных ездоками и сумками, крайне нежелательно.

"Медведь" ехал позади меня, и я спиной чувствовала его взгляд. Но для того, чтобы успокоиться, этого было мало. Если бы не количество взятых в дорогу вещей и не навязавшиеся с нами девки, я могла бы сейчас сидеть впереди него на Бригите, а Рыж — развлекать мою младшую сестру в стенах Стортхэма. Сестру, которой в земной жизни у меня не было, но по которой я уже успела соскучиться, едва покинув горную общину, где она осталась дожидаться моего возвращения под опекой Грэм-риля, Янины и нар-ученика* Йена — Эйдара. На его плечи, кстати, помимо присмотра за шестнадцатилетней Тинарой, временно легли еще и учительские обязанности моего тамана.

Не знаю: то ли небеса над нами сжалились, то ли бог услышал мои молитвы, но до ущелья мы добрались практически сухими. Ливень грянул, стоило нам скрыться в пещере, пугающей мрачной чернотой. По словам нордов, это был самый безопасный вход в подземный мир Итиры. Я бы никогда добровольно не сунулась туда, если бы не получила задание, от которого не имела возможности отказаться. Фирсы, как и положено лишенным жалости ученым, тестирующим лабораторных "мышек", отлично знали, чем заинтересовать одну из них и... чем пригрозить. В случае отказа от спасательной миссии, объект "Нифелин-27", как именовали меня эти странные существа, должен был самоуничтожиться как бракованный образец.

Метка в виде штрихкода, которую я получила в результате переселения своей души в чужое тело, после прочтения приказа на необычном зеркале начала фосфоресцировать, что лично у меня, земной женщины XXI века, вызывало ассоциацию с таймером на активированной бомбе. Выполню задание — отменят взрыв, не выполню — будет большой бум, и от Ильвы-Леры, коей я теперь являюсь, останутся лишь жалкие воспоминания. Стремление выжить оказалось даже лучшей мотивацией для спуска в таинственные подземелья, чем желание спасти бывшего жениха, затерявшегося на одном из их нижних уровней.

А еще столь откровенная угроза для моей жизни, в случае нарушения установленных фирсами правил, обрубила на корню попытку Йена отправиться искать Таша без меня. К тому же, несмотря на мою физическую неподготовленность к опасному походу, я все равно была едва ли не самым важным членом наскоро собранной команды. Потому что с прямоугольным куском зеркала, исполняющим функции справочного мини-компьютера и навигатора, никто, кроме меня, не мог справиться. А вся информация по предстоящему маршруту поступала именно на этот носитель.

Я, как сейчас, помнила тот момент, когда по гладкой поверхности огромного настенного зеркала, присланного мне в подарок фирсами, поползли странно симметричные трещины. Они очертили небольшой прямоугольник на уровне моих глаз, который медленно отделился от основы и выпал... прямо в мои подставленные ладони. Развернув "подарок" лицевой стороной, я не сумела сдержать полный изумления вздох. На темной поверхности идеально ровного осколка, сильно похожего на супертонкий планшет, красовалась виртуальная клавиатура с русскими и латинскими буквами, поле для управления курсором, два непонятных значка в верхних углах экрана и аккуратная белая надпить посередине: "Нифелин-27".

Нажав на нее, я получила возможность в деталях изучить свое задание и предстоящий маршрут. А спустя полчаса мне пришлось переводить все прочитанное на язык лэфири для собравшихся в комнате Йена нордов: Грэм-риля, Илиса, Эйдара, Мирта и, к моему большому сожалению, Керр-сая. Русский среди присутствующих знали только мы с Лаашем, причем огненный элементаль утверждал, что это у него такая характерная особенность — понимать смысл того, что говорят, независимо от языка. Но даже при наличии подобных талантов полупрозрачное "солнышко" не могло заставить компьютер функционировать. В отличие от меня.

Пальцы легко порхали над клавиатурой, экран отражал всплывающие окна с текстом, чертежами, 3D-моделями, видеороликами и всем тем, что загрузили в это "чудо-зеркало" фирсы. Работало оно явно не на электричестве. Но вскрыть тонкий "осколок", чтобы выяснить, какая магия заставляет его функционировать, лично я не решилась. Наличие целого и невредимого навигатора было куда предпочтительнее удовлетворенного любопытства.

Мой опыт общения с подобными "игрушками", знание чуждого лэфири языка и способность слышать элементалей окончательно выдали во мне меченую. Впрочем, как признались поздние гости, они давно уже догадывались о чем-то подобном. Так что новостью моя открывшаяся тайна стала только для Мирта, которого позвали на импровизированное совещание исключительно из-за желания включить парня в состав спасательной экспедиции, потому что у него был каменный элементаль, чья помощь в горных подземельях могла нам пригодиться.

Мы просидели, обсуждая грядущий поход, почти всю ночь. И только под утро нам с таманом удалось немного поспать. Но, к сожалению, недолго, ибо днем в Стортхэм явилась сестра Таша, которой какая-то зараза донесла, что ее брат жив и на его поиски собирается целая группа. Вычислять информатора не было ни времени, ни сил. Еванна его личность открывать отказывалась, а допрашивать всех обитателей общины никто не стал. Ведь любой сочувствующий по доброте душевной мог отправить ручную птичку с обнадеживающим посланием скорбящей родне, которая, в отличие от большинства лэфири, лояльно относилась к изгоям.

Ева многие годы навещала новый дом своего меченого брата. Так что девчонку здесь знали и относились к ней по-доброму. Однако брать ее в Итировы подземелья у нордов желания не возникало. Слишком рискованной и непредсказуемой была наша затея. Мы не знали, когда вернемся назад, да и вернемся ли вообще. И Ева, несмотря на хорошую физическую подготовку, была для нас обузой. К тому же она — дочь первого риля Миригора. А подвергать опасности жизнь столь важной особы мужчины не хотели. Только не учли они ее характер, а зря.

Еванна совершенно серьезно заявила, что если ее запрут, отправят под конвоем домой или еще как-либо попытаются остановить, она все равно сбежит, чтобы позже отправиться на поиски брата, причем в гордом одиночестве! И тогда ее гибель будет на совести меченых упрямцев, не пожелавших включить девчонку в состав экспедиции. В то же время сестра Таша подробно расписала свою полезность в предстоящем походе, начиная с того, что она близкая родственница пропавшего норда, а значит, в случае чего, по ее крови элементаль Илиса сможет взять его след, и заканчивая своими блестящими боевыми навыками, на тренировку которых девушка убила кучу времени.

Вопрос решил приехавший вслед за дочерью Касс-риль. Сделав несколько попыток разубедить ее, он лично попросил нордов взять Еву в подземелья. И даже написал Грэм-рилю расписку, что понимает риск предстоящей миссии и возлагает всю ответственность за жизнь Еванны на нее саму. Хотя устно попросил мужчин, "осчастливленных" обществом еще одной девицы на энное количество дней, а то и месяцев, присматривать за его малышкой. Понятное дело, что большого энтузиазма у нордов такой расклад не вызвал. Но и отказывать сестре Таша, жаждущей вернуть брата едва ли не больше, чем все мы, они не стали. Раз отец ее дал добро... почему бы и нет? В конце концов кровь девчонки действительно могла пригодиться в случае сбоя фирского навигатора.

В результате в горы мы выдвинулись не впятером, как собирались ранее, а... всемером! И если с присутствием Еванны после всех этих разбирательств я смирилась, то на кой черт с нами потащилась та кудрявая вивьера, которая целовалась с моим женихом во время помолвки, для меня так и осталось загадкой. Нет, то, что три молодых и здоровых мужика, идущие под землю на неопределенный срок в обществе двух женщин, на которых лучше не облизываться, скинулись и купили себе в эскорт шлюху, я, конечно, понимала. Особенно учитывая некоторые физиологические потребности Илиса, связанные с наличием у него необычного элементаля.

Красноволосому, как пояснил мне Йен, раз в несколько дней требовался полноценный секс, иначе он впадал в спячку подобно живущему в его теле Скилу. А отказаться от лечебных и сыскных способностей этого уникального духа норды не могли. В предстоящем путешествии он был очень важен, так как мог найти дорогу домой из любого лабиринта. Использовать для утоления интимных потребностей Илиса нас с Еванной тоже было нельзя. Поэтому и решили взять с собой девицу легкого поведения.

Но вот зачем ей-то рисковать своей шкурой, спускаясь в кишащие всякой гадостью пещеры, я так и не поняла. Либо у нее плохо с головой, либо... цена вопроса перевесила страх за собственную жизнь. Что ж, вполне возможно. Учитывая, что норды — мужики не бедные, они без труда могли позволить себе оплатить этой дамочке экстремальный секс в походных условиях.

С другой стороны, помня, как страстно кудрявая целовалась с моим женихом, я невольно подумывала и о другой причине ее готовности идти к черту на рога во имя спасения Таша. Что-то она к нему определенно чувствовала, и это было заметно еще тогда. А то, что других мужиков обслуживать по ходу придется, так ведь профессия обязывает! Вивьеру звали Надьей, она была невысокой и худенькой, а еще ненормально смешливой, что немного настораживало, навевая подозрения о ее нетрезвом состоянии, и настолько уверенной в благополучном исходе нашей миссии, что мне порой становилось завидно.

Как сказали норды, когда я спросила, почему они позвали с собой именно эту шлюху, девушка не раз уже спускалась с ними в подземелья: отрабатывала заплаченные ей деньги и... собирала какие-то грибы, которые растут только там. Так что у Надьи, помимо денежного куша и желания вновь увидеть Таша, был и еще один стимул для участия в рискованном путешествии. А у нордов, привычных к ее обществу в опасных условиях, — уверенность, что вивьера не станет обузой подобно нам с Еванной.

В пещере, приютившей нас, было темно и прохладно. А из-за близости улицы там пахло сыростью. Норды, не сговариваясь, выпустили из ладоней своих элементалей, которые, обретая видимую форму, начали загораться цветами своих стихий. Йенов Лааш полыхнул рыжим огнем. Керров Рил засиял золотым "солнцем", освещая каменное окружение и нас. Миртова Мина перебирала серебристыми лучиками-лапками, скользя вдоль стен, словно ощупывала привычную для себя среду. И только Скил Илиса что-то недовольно бурчал, высовывая любопытный нос из-под ворота рубашки своего напарника.

— Ну? И что там показывает твое "волшебное зеркальце", Иллера? — подъехав ко мне на огромном серебристом керсе, чуть насмешливо спросил Керр-сай? — Куда дальше идти? Маршрут не поменялся? А то ведь из этой милой пещеры вниз ведут целых три тоннеля.

Поспешно вытащив из седельной сумки "осколок", я, закусив от волнения губу, принялась уточнять отмеченный на схемах путь. После того как сказала нордам, кем я была на Земле, они как-то незаметно начали использовать в обращении ко мне производное из двух имен, которое придумал Керр, и только Йен по-прежнему звал меня Лерой. Я же была по-своему рада сменить чуждую мне Ильву на Иллеру.

А что? Красиво ведь звучит, несмотря на авторство вредного сая. К заместителю Грэм-риля, успевшему "попить моей крови" еще в Стортхэме, я по-прежнему относилась крайне насторожено. И хотя занятый подготовкой нашей экспедиции он не слишком меня доставал, доверия к этому темноволосому норду у меня не было, и втайне я жалела, что именно он стал предводителем в нашей группе. Однако спорить с решением мужчин не стала. Им виднее.

— Ой, а что это такое? — впервые увидев фирсов "навигатор" в моих руках, полюбопытствовала Надья. — Илюсечка, дорогой, давай тоже к ней подъедем, я хочу посмотреть ту штучку, — засюсюкала она, обернувшись к сидящему за спиной норду.

От такого склонения имени двухметрового детины с красной гривой волос, заплетенных в тугую косу, меня малость перекосило. Мне вообще эта вивьера не нравилась. Как тогда на праздновании помолвки, так и теперь. Но Илис ничего ей не сказал, смолчала и я. В конце концов не мое это дело — лезть в чужие отношения.

— Ну, дава-а-ай подъедем? — канючила кудрявая, делая глоток из своей фляги, к которой прикладывалась уже не первый раз за время путешествия. — Интересно же!

— Сюда и потом сюда, — сунув под нос Керра зеркальный экран с предполагаемой схемой пути, сказала я и, желая поскорее тронуться с места, чтобы не общаться с особо любопытными девками, спросила: — Можно двигаться дальше?

— Можно, — отбросив челку с украшенного роговыми наростами лба, ответил предводитель. — Только поменяемся местами. Ты вместе со своей "игрушкой" поедешь следом за мной. Остальные в том же порядке. А то вдруг "волшебное зеркало" тебе еще что-нибудь важное покажет, а я буду не в курсе, — нагло подмигнул мне норд.

Я же неуверенно обернулась и, только получив одобрительный кивок Йена, с обреченным вздохом похлопала своего рыжего керса по шее, попросив идти следом за саем. А мой любимый "медведь" так и остался замыкать нашу группу. Оно и понятно: два самых сильных и опытных охотника шли первым и последним в живой цепи, Илиса, как особо ценного члена команды, на эти позиции не ставили. Мирт был слишком молод для подобной роли, а я... я вообще неопытный новичок. Поэтому расстановка участников похода не вызывала нареканий. Но от того, что таман оказался в хвосте, а я почти в начале, было особенно неуютно. Когда рыжий норд находился рядом, мне всегда становилось спокойнее. Сейчас же тревога росла с каждым шагом моего верного кота.

Чем дальше мы уходили вглубь горы, тем шире и суше становились вереницы пустых пещер. Никаких жутких монстров, которых я ожидала увидеть в этом путешествии, тут не было, как не было и летучих мышей — кошмара моего детства. Элементали кружили рядом, освещая нам путь, керсы шевелили ушами и активно принюхивались, норды молчали, а Надья без конца "трещала", рассказывая Илису (и всем остальным заодно) о тяжелых буднях ее древней профессии. Девица явно была пьяна или под кайфом, но никого, кроме меня, это, похоже, не беспокоило.

Миновав ряд ступеней, мы выехали в просторный зал с деревянной дверью. В том, что норды, последние полвека использовавшие этот проход для спуска в Итировы подземелья, обустроили верхний уровень под свои нужды, не было ничего удивительного. За незапертой дверью оказалось некое подобие охотничьей избушки, где хранился необходимый для похода инвентарь, запасы еды и целый набор разных лекарственных зелий. Здесь же была большая печь и несколько вязанок сухих дров. Шесть широких лавок, которые вполне можно было использовать в качестве лежанок, посуда, какие-то старые шмотки и многое другое. В смежной коморке располагалась уборная с выведенным в каменную чашу фонтанчиком, как было в комнатах Стортхэма. А в еще одной пещере — соломенный настил для отдыха керсов.

В этой импровизированной "избушке" мы и остановились передохнуть. Перед тем как продолжить путь, требовалось переодеться, умыться, запастись всем самым необходимым, не считая взятых из Стортхэма вещей, среди которых в основном было оружие, спальные мешки, сменная одежда да небольшой запас еды и воды. А еще после нескольких часов непрерывной езды хотелось поесть и немного размять затекшие ноги. Лучшее место для подобных нужд, чем эта пещера, найти было сложно. Ведь сколько времени пройдет до следующего привала, никто не знал. Там, на нижних уровнях все будет иначе. Там кипит своя, подземная жизнь, и нам предстоит подстраиваться под ее правила.

Сменив куртки на удобные свитера и кожаные жилеты, мужчины надели пояса с оружием, разложили по специальным карманам на одежде метательные ножи, взяли с собой кирки, крюки, веревку, небольшую лопату, несколько факелов, горючую смесь в плотно закрытой банке и еще кое-какие инструменты, названия которых я не знала. На вопрос, к чему это всё, если с нами каменный элементаль, мне сказали, что лишним не будет. Из-за того, что поклажи на спинах керсов прибавилось, дальнейший путь норды планировали продолжить пешком. Разве что меня, непривычную к походам, оставили ехать на Рыже, решив, что так я буду меньше задерживать остальных.

Отдыхали мы недолго. Печь не разжигали, еду не готовили. Перекусили бутербродами из взятых в дорогу запасов, еще раз сверились с проложенным фирсами маршрутом, убедили Надью, что моя стеклянная "игрушка", так сильно ее заинтересовавшая, очень ценна для нашей миссии и что просить дать поиграться в нее не стоит, еще раз обсудили, как девушкам себя вести во время спуска, и, напоследок все перепроверив, снова двинулись в путь.

Элементали, чтобы не привлекать внимание, светились все меньше, постепенно становясь похожими на едва заметных призраков. Керсы с каждым шагом вели себя настороженнее. Еванна с вивьерой бодро шагали рядом с нордами, ведущими за собой нагруженных котов. Причем кудрявая, как только мы вышли из безопасной зоны, заткнулась, словно по волшебству. Хотя прикладываться к своей фляге и странно улыбаться так и не перестала.

Сестра Таша, напротив, была хмурой и собранной. Она и перед поездкой-то мало разговаривала, сейчас же и вовсе молчала, четко выполняя команды мужчин и мрачно поглядывая в мою сторону, отчего у меня складывалось ощущение, что от этой особы мне еще влетит за романтические отношения с другим мужчиной при живом, как выяснилось, женихе. Но, решив не волноваться раньше времени, я спрятала в сумку ненужный пока навигатор и поудобнее устроилась на Рыже, рядом с которым шел Йен.

Таман не говорил ни слова, но этого и не требовалось. Главное, что он был рядом, готовый в любой момент выслушать, поддержать, защитить и успокоить. Казалось, что ничего страшного не случится, что мы всё сделаем правильно: пройдем по указанному фирсами пути, соблюдая принятые у охотников правила безопасности, и через пару недель или месяцев вернемся все вместе домой... Как же я была не права!

На первом из нижних уровней Итировых подземелий...

Рыжие языки пламени метались над костром, согревая куда лучше, чем огненный элементаль. Лааш, конечно, при желании мог дарить окружающим тепло, как мог устроить и настоящий пожар, но большую часть времени он был просто маленьким призрачным "солнышком", обжигающим при прикосновении всех, кроме своего напарника. Или и вовсе бесплотным духом, общаться с которым могли только меченые: норды и я.

Надья с Еванной болтовню огненной мордашки, порхающей над костром, не слышали совершенно. Мне же в присутствии девушек приходилось делать вид, что я тоже избирательно глуховата, дабы не выдать свою тайну еще и им. А Лааш, не желая входить в мое положение, вдохновенно распалялся на тему обеих спутниц, смеша меня едкими, но точными комментариями. Вивьера-наркоманка, жутко недовольная мною дочь риля и я — милая девичья компания собралась у костра, ничего не скажешь.

Рил, похожий на бледно-золотой призрачный шар, с завистью косился на вкушающего пламя собрата, но демонстративно молчал. Дух Керр-сая был повелителем света, им же он и питался. Но по каким-то непонятным мне причинам, свет, идущий от огня, для этой категории элементалей не подходил. А глубоко под землей отыскать источник, приемлемый для "светлячка", оказалось весьма проблематично. Излучение же от фосфоресцирующей плесени на скалах, которой норды старались не касаться, для золотистого "солнышка" было равносильно корочке хлеба со стаканом воды, в то время как Лааш наслаждался пиром, то погружаясь, то снова выныривая из порождения своей родной стихии.

— Лер, ну ты посмотри на нее, а? — не унимался словоохотливый "огонек". — Ее же взглядом можно костры разжигать! — я, покосившись на сестру Таша, невольно улыбнулась, отчего девушка помрачнела еще сильнее и, раздраженно засопев, впилась зубами в бутерброд, который протянул ей Мирт.

Сегодня дежурным "по кухне" назначили его. Я могла бы, конечно, помочь, но после долгой и нервной поездки просто валилась с ног, поэтому даже не стала напрашиваться к парню в ассистенты. Одно дело готовить в удобных условиях, другое — в походе, где выбор блюд ограничен, а усталость сильна и беспощадна. В отличие от меня, остальные члены нашей маленькой экспедиции выглядели вполне бодрыми. Оно и понятно — они-то не первый раз так путешествуют. Да и физически мои спутники куда лучше подготовлены, нежели я. Отсюда и разница ощущений после первого дня похода.

До небольшой пещеры с двумя входами, основная часть которых была закрыта каменными решетками, мы добрались без особых приключений. Выгнали какого-то грызуна-переростка из очередного временного пристанища охотников, завели внутрь ездовых котов, разгрузили их, покормили и отправили отдыхать. На месте круглого углубления в полу, приспособленного под кострище, сложили сухие ветки, собранные неподалеку от нордовского укрытия, и развели костер.

То, что в подземном мире могут расти трава, деревья и кусты, лично для меня стало открытием. И не важно, что у них массивные извилистые корни и кривые ветви со скудной листвой, главное, что эти представители местной флоры там были! А у нас, благодаря их наличию, были дрова и кора, из которой вивьера готовила какой-то бодрящий отвар с добавлением щепотки приправ из ее сумки. Пить это варево лично я бы поостереглась, но остальные смотрели на кулинарные изыски Надьи спокойно, что несколько обнадеживало.

Первый из нижних уровней Итировых подземелий был чем-то невероятным. Я ожидала увидеть череду мрачных тоннелей, переходящих из одного каменного зала в другой, а попала в удивительный мир камня и земли, где было все, кроме чистого звездного неба. Хотя и оно местами тоже проглядывало в узких горных колодцах, добраться до которых не представлялось возможным. Впрочем, никто, кроме Рила, туда и не стремился. Ему же, бедняге, по-прежнему требовалась световая подкормка, чтобы и дальше исправно работать для нас "фонариком". Поэтому дух время от времени поднимался наверх и ловил свою дозу приемлемых для него излучений.

К счастью, в подземельях, как и в купальнях Стортхэма, расположенных ближе всего к ним, элементали, удаляясь от связанных с ними нордов на большие расстояния, не теряли свою видимую форму. Поэтому Керр-саю, чтобы покормить призрачного напарника, вовсе не требовалось заниматься скалолазанием. Жаль, но подобные "кормушки" встречались редко, и Рилу все чаще приходилось довольствоваться бледно-зеленым излучением плесени, а не серебристым светом местных лун. Так что плохое настроение духа было вполне понятно.

— Вот же орна черноглазая! — вернул меня в реальность голос Лааша. — Жрет уже третий бутер и не давится. Куда в нее, такую тощую, столько лезет-то? — возмущенно пропыхтело огненное солнышко, а я чуть не подавилась собственным бутербродом, любезно сделанным для меня Миртом. Орной обозвать высокую худощавую брюнетку с правильными чертами лица и шикарной косой ниже пояса — это надо было очень постараться.

Трехглавых чудовищ, одно из которых утащило Таша, сегодня мы, к счастью, не встретили. Хотя норды и сказали, что похожие на мифических гидр твари на этот уровень иногда поднимаются, но место их обитания находится ниже — возле большой подземной реки, к которой мы планировали выйти завтра. И этого самого завтра я, если честно, ждала со страхом, хоть и старалась делать вид, что спокойна, как и все остальные.

— Хочешь попробовать? — с ложкой наперевес подошла ко мне вивьера и, широко улыбнувшись, протянула источающее пар варево. — Ты такая бледненькая, первый раз здесь, да? — сочувственно спросила кудрявая, присаживаясь рядом со мной.

— Первый, — сухо ответила я, с недоверием поглядывая на ароматное содержимое ложки, и в который раз за последний час подумала: поскорей бы вернулись с охоты Йен с Илисом.

Потому что в обществе двух девиц, странно задумчивого Керр-сая, Мирта и пятерых котов не опасаться я могла только последних. Ну, еще нашего "повара", конечно. Кудрявый парнишка со шрамом на лысом виске стал мне приятелем еще со времен ремонта, который мы сообща делали в моей комнате в Стортхэме.

— А я уже много раз ходила, — похвасталась вивьера. — И потерялась всего однажды, потому что под обвал попала. Но меня быстро нашли.

— Быстро? — я с недоверием посмотрела на нее.

— Ага, ти-шарха не прошло, как керсы след взяли, а каменный элементаль проделал лаз в пещеру, где завалило вход. Я даже испугаться толком не успела. Было ощущение, что только вошла туда за грибами, а потом р-р-раз — и уже ребята спасать пришли. Хотя может, все дело в моей особой настойке, — сказала она, подмигнув мне, и похлопала себя по висящей на поясе фляге. — На вот, тебе понравится! — заявила девушка, тряхнув пепельными кудряшками, доходившими ей до середины шеи, и всучила мне ложку со своим варевом.

— Это та самая "особая настойка"? — сглотнув, спросила я.

— Не-е-ет, это другая, — рассмеялась вивьера.

Я с надеждой посмотрела на Лааша, тот, перестав перечислять недостатки сидящей напротив Евы, одобрительно кивнул, и мне ничего не оставалось, кроме как подуть на отвар и выпить.

Хм... а ведь и правда вкусно!

Поблагодарив шатенку, я вернула ей похожую на миниатюрный половник ложку, которую она тут же снова наполнила из котелка и протянула мне. Решив, что за второй порцией последует и третья, на этот раз я пила ну о-о-очень медленно.

Надья меня по-прежнему настораживала, хотя прежняя антипатия за время пути и поутихла. Шатенку я опасалась куда меньше, чем брюнетку. Было чувство, что недовольство Еванны скоро дойдет до точки кипения, — и я как минимум услышу много нового о себе, а как максимум — получу в глаз. Она ведь мне это обещала перед нашей с Ташем свадьбой. И не важно, что мы так с ним и не поженились. Логика у Евы "хромала на обе ноги", а кулаки периодически чесались.

Избалованная дочь первого городского старейшины... она с детства привыкла получать и делать то, что хочет. Ей плевать было на общественное мнение, на принятые в Лэфандрии правила — на всё, что могло поставить под сомнение ее сумасбродное поведение. Вместо того чтобы учиться танцам и вышиванию, сестра Таша осваивала боевые дисциплины с помощью нанятых Касс-рилем репетиторов. Невзирая на прохладное отношение горожан к общине изгоев, она регулярно навещала попавшего туда брата, чья мутация началась в подростковом возрасте. А теперь и вовсе потащилась с нами в подземелья, отринув уговоры отца.

Эгоистка! Избалованная и глупая. А еще сильная, выносливая и тренированная в отличие от меня. Удивительно, что при обычной для Еванны прямолинейности, она до сих пор не высказала мне в лицо всё, что думает. Хотя, возможно, ее просто сдерживало данное Грэм-рилю обещание: быть послушной девочкой, не мешать поискам и... не устраивать сцен.

— Ле-е-ер, — протянул Лааш, подлетев ко мне. — Ну, чего ты такая грустная сидишь? За Йена переживаешь? Зря. Сюда орны, конечно, забредают, но редко. Да и охотники наши — не пьяный молодняк, чтобы по-идиотски подставиться. Они и с орнами совладать смогут, бывали случаи. Не грусти, а, Лер? Посмотри на ту нахохлившуюся "ворону" и улыбнись. Ее ж прям распирает от недовольства, а ничего... сидит, молчит и даже бутером не давится!

И я с дуру снова улыбнулась. Это для раздраженной брюнетки стало, похоже, последней каплей. Потому что, решительно отложив еду, она мрачно поинтересовалась:

— Ну, и чего смешного, шлюха?

— Да я вроде как не смеюсь, — неуверенно поведя плечами, ответила сидящая рядом со мной Надья и почему-то заглянула в свой дымящийся котелок.

— Не с тобой разговариваю, — рыкнула на нее сестра Таша, удостоив шатенку пренебрежительным взглядом. А я как-то сразу испытала странное чувство солидарности с вивьерой, к которой наша "принцесса" относилась еще хуже, чем ко мне. И зачем норды ее с собой взяли? Посадили б в комнату с мягкими стенами и с решеткой на окне, и пусть бы она попробовала оттуда сбежать. Так нет же, на уступки пошли, идиоты меченые! Эх... Мягкотелые какие-то изгои в этом мире, раз всякие девицы могут шантажом из них что угодно выбить.

— Ну, так и будем молчать? — откинув за спину длинную косу, вновь обратилась ко мне Ева.

— Пошли ее по-русски на три буквы, а, Лер? — предложил огненный элементаль. — Она ничего не поймет, а ты хоть душу отведешь.

— Ну, во-первых, я аманта*, — старательно игнорируя болтовню рыжего духа, сказала Еванне.

— Ха! — ядовито усмехнулась собеседница, складывая на груди руки. — Та же шлюха, только официальная. Со дня пропажи жениха и месяца не прошло, а ты уже снюхалась с его наставником... ш-ш-люха! — прошипела черноволосая лэфа, явно пытаясь меня ужалить. — Зря клеймо с уха свела, оно хорошо отражало твою суть.

— Девочки, не ссорьтесь, — садясь на каменную плиту рядом с черноглазой стервой, примирительно проговорил Керр-сай. — Евуль, я знаю, что ты злючкой становишься, когда голодная. Не кусай нашу путеводную мышку, а? Она и так полудохлая после целого дня езды. На-ка лучше съешь еще кусочек, — ловко подхватив ее недоеденный бутерброд, он поднес его ко рту девушки, на что та фыркнула и двинула темноволосому норду по ребрам. Резко отпрянув, мужчина что-то недовольно проворчал, но даже не попытался отчитать "принцессу".

Своя... для них она своя, как и Таш, и Надья... а я по-прежнему чужая.

Посмотрев на чернеющую щель прохода, куда ушли охотники, я тяжело вздохнула. Поскорей бы "медведь" вернулся, без него неуютно и тревожно.

— Так чего ты улыбалась, Ильва? — вернулась к прежней теме Еванна. В отличие от нордов и вивьеры, называть меня Иллерой она упорно не желала, игнорируя то, что я обзавелась в Стортхэме новым именем. — Над тем, как лихо меня провела своими "честными" глазами и "правильными" речами, да? С одним не вышло, так ты к другому в койку прыгнула? Тебе вообще не стыдно, нет? — с каждым словом она заводилась все больше. А остальные, как назло, молчали, явно не желая больше вмешиваться в бабьи разборки. — Может, ты на пару с этой, — Ева кивком указала на Надью, — всех четверых ублажать будешь, а? На одном ведь ты долго не останавливаешься. Таш из-за тебя пропал, гадина мелкая, так теперь ты за Йена взялас-с-сь! Довольна тем, что хорошо устроилась?

— Заткнись, а? — не выдержав ее глупые упреки, сказала тихо. — Я просто счастлива, знаешь. Так хорошо устроилась, что сил нет. Сижу вот, наслаждаюсь "пикником" глубоко под землей, в "приятной" компании агрессивно настроенной дуры... не жизнь, а сказка, угу.

Вивьера хихикнула, Керр наклонил голову, пряча улыбку, а Ева, глянув на меня волком, с какой-то детской обидой выпалила:

— Все равно он на тебе не женится, пока ты в трауре, поняла? — еще бы язык показала для полного сходства с пятилеткой. Даже моя сестра Тинара в сравнении с этой дылдой взрослой лэфой казалась.

— Еванна, — поморщившись, вздохнула я. — Какой к демонам траур, когда Таш жив? Вот вернем его домой, и свадьбу сыграем... нашу с Йен-ри, — не отказала себе в удовольствии "добить" ее я.

— Предательница! — обозвала меня черноглазая фурия и гордо отвернулась.

— Угу, — я качнула головой. — Потому тут и загораю, пытаясь разыскать Таша, вместо того чтобы в теплой постельке нежиться, — проворчала себе под нос, не имея больше никакого желания продолжать идиотский разговор со своей несостоявшейся родственницей, которую, как и в прошлый раз, куда больше волновала моя связь с рыжим нордом, чем с ее братом. Зачем она вообще с нами потащилась: Таша искать или к моему таману клинья подбивать? Не понятно.

— Выпей еще, — протянула мне свой отвар вивьера. — И будут тебе до Римхольта ее придирки. — С опаской покосившись на Надью, я отрицательно мотнула головой, начиная подозревать, что эта наркоманка и в так называемый бодрящий отвар какого-то наркотического зелья намешала. — Как хочешь, — ничуть не обиделась та и, пригубив свое варево, довольно зажмурилась.

— Мне немного плесни, Надь, — протягивая жестяную кружку, попросил Керр.

Получив порцию ароматного напитка, он принялся запивать им бутерброд, который, нисколько не брезгуя, доедал за Евой. И так мило эта парочка смотрелась вместе, так по-дружески, что моя тревога начала расти в геометрической прогрессии. Два столь сильных моих недоброжелателя, да еще и рядом... а если сейчас споются? И что тогда? Хана маленькой серой "мышке" по имени Иллера? Да где же Йен ходит, в конце-то концов?!

Закончив с готовкой, к нам присоединился и Мирт с очередной порцией бутербродов. Ели молча, обмениваясь лишь хмурыми взглядами. И ужин бы так и закончился в приятной слуху тишине, если бы Лааш, повертевшись над костром, чтобы обозреть каждого из присутствующих, не заявил разочарованно:

— Как? А девчачьей потасовки в грязи разве сегодня не ожидается?

Будь у меня, чем в него запустить, я бы это сделала. Тоже мне... остряк нашелся! Я думала, он мне настроение поднять пытается, а он, оказывается, мужиков развлекает. Гаденыш огненный! Мужчины старательно давили смешки, девушки же оставались глухими к провокационным заявлениям элементаля. А мерцавший неподалеку Рил недовольно пробурчал:

— Грязь сначала найди, умник. А впрочем, ты как та свинья, везде ее найдешь.

— Мальчики, не ссорьтесь, — повторяя недавнюю фразу Керра, но относительно духов, сказала серебристая Мина.

А я подумала, что обстановка у костра далека от идеала, и если Йен с Илисом не вернутся с охоты в ближайшее время, кто-нибудь с кем-нибудь все-таки сцепится. И, не желая быть этим кем-то, решительно повернулась к Надье, чтобы попросить налить мне в кружку ее отвара. Раз уж остальные его пьют и не жалуются, почему бы и нет?

Когда вернулись охотники, мы уже расстилали взятые с собой лежанки, готовясь ко сну. От былой напряженности не осталось и следа — спасибо чудодейственному отвару вивьеры. Правда, бодрящим я бы его точно не назвала, скорее уж расслабляюще-успокаивающим, но при этом не замедляющим реакций. Дулась до сих пор одна только Еванна, но уже без фанатизма. Кулаки не сжимала, взглядом не испепеляла, так... ворчала что-то, позевывая, не более того.

Местный аналог туристических спальных мешков был тяжелым и громоздким, потому и занимал большую часть нашей поклажи вместе со взятым в поход инвентарем. Съестных запасов на всю компанию хватило бы дня на три, воды — на пять. А дальше норды планировали питаться тем, что можно найти в богатых всякой живностью подземельях. Сегодняшняя же охота была скорее разведывательной, нежели серьезной. И все же мужчины вернулись не с пустыми руками.

Несколько освежеванных тушек, каждая размером с большого зайца, стали хорошим дополнением к ужину керсов. Мы же отказались без особой надобности снимать пробу с грызунов, похожих на того, который сидел в этом каменном укрытии до нас. Во-первых, все были сыты, а во-вторых, как-то не тянуло на такое жаркое. И хотя народ прекрасно понимал, что в дальнейшем есть придется и более экзотическую пищу, но момент дегустации никто не торопил, предпочитая пока что утолять голод бутербродами с сыром и бужениной, которую упаковала для нас сердобольная Эния. В седельных сумках еще были кое-какие фрукты, овощи и полоски вяленого мяса, взятого на случай плохой охоты.

— Как обстановка? — поинтересовался Керр-сай у моего тамана, в то время как Илис пошел кормить задремавших котов.

— Тихо, — ответил Йен, садясь у почти прогоревшего костра и стягивая с рук тонкие перчатки. — Подозрительно тихо.

— Это плохо? — спросила я, подойдя к рыжему норду и, встав за его спиной, положила руки на его вмиг напрягшиеся плечи. Начала потихоньку разминать их и с удовольствием отметила, как мужчина расслабляется. После варева Надьи, ужина и отдыха моя усталость почти прошла, и мне хотелось сделать что-то для своего тамана.

— Это странно, Лер, — немного помедлив, ответил он. — Обычно здесь полно разных звуков, шорохов... Сейчас же все Итировы твари словно затаились: прячутся, выжидают чего-то.

— Не чего-то, а кого-то, — выбравшись из-под стеганого одеяла, один край которого был пришит к лежанке, заявила Еванна. — Поверьте моей интуиции: эта предательница, — она даже не удосужилась назвать меня по имени, считая, что все и так понимают, о ком речь, — заключила контракт с демонами, чтобы заманить нас всех в ловушку. Иначе откуда у нее та стеклянная штуковина со странными символами? А, главное, почему она знает, на какие из них надо нажимать, чтобы зеркало показывало не ее отражение, а схемы таких участков подземелий, в которые даже вы не заходите? И Таш... после атаки орны, без еды, воды и охотничьего оружия... да он просто не мог выжить здесь! Разве что с помощью потусторонней магии. Не так ли, Ильва?

Я пожала плечами. Ну, а что на это скажешь? Я ведь и сама не в курсе, как мой бывший жених оказался целым и невредимым, если даже его кот спятил, почувствовав разрыв связи с хозяином. Гарантии, что те видеоролики с участием пропавшего норда не были сняты давно, у меня не имелось. Всё, что я знала — это инструкции, которые загрузили в зеркальный "навигатор" таинственные фирсы, способные перемещать души между мирами и заталкивать их в чужие тела.

— Вот видите! — победно воскликнула дочь первого риля, сонливость с которой как рукой сняло с момента прихода охотников. — Она даже не отрицает участия в заговоре.

— Остынь, Ева, — чуть поморщившись, проговорил Йен-ри и погладил меня по ладони. Чуть-чуть, едва касаясь... но от этой короткой ласки на душе потеплело и, забыв, что мы не одни, я прижалась губами к его шее. "Медведь" снова напрягся, и я поспешно отпрянула, полностью сосредоточившись на массаже. Не очень умелом и через плотную ткань свитера, но все же. — Нет никакого заговора, — уверенно произнес мой таман. — А если и есть, то Лера в нем такая же жертва, как и все остальные.

— Но это ее зеркало... — снова начала брюнетка, теребя свою роскошную косу, однако рыжий перебил:

— Это подарок фирсов. Они единственные, кто знает, что происходит, но информацию выдают маленькими порциями с помощью "магического осколка", как по-другому его назвать, я не знаю. Иллера же просто пешка в их игре. А мы — группа поддержки, которая хочет помочь ей отыскать Таша. И ты, Еванна, насколько мне помнится, согласилась с таким положением дел, когда вынудила нас взять тебя с собой, — он пристально посмотрел на лэфу. — К чему тогда воду мутишь? Если что-то не устраивает или есть сомнения, Илис может отвезти тебя на керсе домой, пока мы не слишком далеко забрались. Он поедет налегке, вернет тебя отцу и с помощью следопыта Скила завтра к обеду уже нас догонит. Верно, Ил? — крикнул он, обращаясь к другу, который разнимал в дальнем углу двух поспоривших из-за куска мяса котов.

— А? — отозвался красноволосый норд, явно не слушавший наш разговор в отличие от остальных участников похода.

Мирт сидел на своей лежанке, скрестив ноги, и внимательно наблюдал за нами, но не вмешивался. Надья помешивала остывший отвар, вероятно, собираясь предложить его охотникам. Керр, подкинув еще веток в костер, задумчиво ворошил их прутом и поглядывал на собеседников. Я молча разминала спину своему таману. А элементали тоже молча, что уже странно, кружили вокруг, подсвечивая тусклым светом пещеру. Даже Лааш не пытался вставить парочку едких комментариев в диалог Евы с Йеном.

Все просто слушали, с интересом ожидая развязки. И некоторым (а именно мне) очень хотелось, чтобы сестру Таша и правда вернули домой. Просто потому, что поворачиваться к ней спиной я теперь боялась. Да что там! Я даже в отхожее место в компании Надьи ходила, опасаясь, что эта ревнивая "принцесса" меня там зажмет без свидетелей и выскажет свое недовольство уже с помощью кулаков. Когда вокруг хватает опасностей, шарахаться еще и от того, кто, по идее, должен оказывать поддержку, как-то... совсем не комильфо.

— Так что ты решила, Еванна Ликс?

— Я ей не доверяю, Йе-е-ен, — сев на каменную плиту рядом с рыжим, простонала брюнетка и... прижалась к его плечу головой, полностью игнорируя то, что я вообще-то стою рядом. Мои пальцы сжались сами собой, впиваясь в плечи норда. Хотя правильнее было бы запустить их в волосы этой наглой заразы, порадовав тем самым мечтавшего о драке Лааша. — Ты спишь с ней, она "купила" тебя постелью, "очаровала", заморочила голо...

— Хватит! — оборвал ее речь мой таман и, отстранив от себя девушку, подал мне руку. — Лер, маленькая, посиди со мной, пожалуйста, — сказал он, обернувшись, а у меня от сердца отлегло.

— Сначала бутерброды вам с Илисом сделаю, — улыбнулась я своему любимому "медведю", понимая, что Мирт поварскую повинность отбывать больше не собирается.

— А я отварчик погрею, — пристраивая котелок над огнем, — засуетилась и вивьера.

— И сколько мы будем должны тебе за этот отварчик? — насмешливо поинтересовался подходящий к костру Илис.

— Втридорога, как всегда! Надька не продешевит! — высунув из-под ворота мужской рубашки заметно удлинившийся нос, Скил начал активно принюхиваться, а потом восторженно протянул: — Ум-м-м... каршарой пахнет.

— Каршара? — готовя охотникам ужин, переспросила я.

— Это выжимка из очень полезных ягод, — кивнула кудрявой головой вивьера, услышав только мой вопрос. — Эффект, правда, на всех разный оказывает: кому что нужнее. Кого-то отвар бодрит и снимает усталость, кого-то успокаивает и усыпляет, но оздоравливает практически всех, — улыбнулась она.

— А кора?

— Для цвета добавила.

— Ты так хорошо во всем этом разбираешься? — взглянув на девушку по-новому, полюбопытствовала я.

— Моя бабка была травницей, — ответила она. — Многому научила.

— Угу, особенно пиоты с гильяном от прочей растительности отличать, — хмыкнул Илис, удобно устраиваясь рядом с Керром, сидевшим напротив Йена с Еванной.

— Не без этого, Иллюсик, — подмигнула ему шатенка.

— А... — я запнулась. Потом усмехнулась и честно призналась той, антипатия к которой все больше превращалась в симпатию: — Мне сначала подумалось, что ты варишь что-то наркотическое.

— Не-е-е. Там всё невинно, — рассмеялась вивьера, потом подошла ко мне, хлопнула по висящей на поясе фляге и, наклонившись, прошептала так, чтобы никто кроме нас не слышал:

— А тут вот есть немного пиотов. Обращайся, если надо будет побороть страх или успокоить нервишки, — и как ни в чем не бывало принялась помогать мне делать бутерброды.

Пока Йен ел, я, как и обещала, сидела у него на коленях, положив голову на мужское плечо. Ева же в крайне недовольном расположении духа отправилась спать. Возвращаться домой она категорически отказалась, заявив, что главное для нее — вернуть брата. А нам всем в этом вопросе она не особо-то доверяет. Мы же разошлись по своим лежанкам только через час. Даже Мирт подтянулся хлебнуть со всеми Надьиного отвара. Сидели, шутили, обсуждали вполголоса завтрашний день, график дежурств и прочее-прочее-прочее. В отсутствие "слабого звена" наша небольшая команда казалась мне весьма сплоченной. И даже Керр не пытался вести себя как сволочь.

Глава 2

Красные кристаллы

Похожие друг на друга пещеры сменяли одна другую, и мне казалось, что мы ходим по кругу. Однако зеленая стрелка на "зеркальном навигаторе" продолжала мигать, подтверждая правильность пути, наплечный элементаль Илиса — Скил не подавал признаков беспокойства — и мы шли дальше. Шаг за шагом, через каменные тоннели, через огромные залы, подсвеченные причудливым узором странной плесени, и через заросшие древесными корнями участки, которые мысленно я называла "джунглями".

В этих уродливых отростках, сплетающихся между собой, можно было строить гнезда. А возможно, их там кто-нибудь и построил. И мне совсем не хотелось узнавать, кто именно. Поэтому, когда мы с Рыжем проезжали через "джунгли", я чувствовала себя особенно неуютно. Мужчины же, пользуясь случаем, срубали подходящие для костра деревяшки и вешали готовые вязанки на своих керсов. У подземной реки, как они сказали, деревьев не будет.

После нескольких часов пути я начала все чаще зевать, прикрывая ладонью рот и стараясь справиться с сонливостью. Нормально выспаться под приглушенные стоны Надьи и тихую возню на дальней лежанке мне так и не удалось. Наверное, еще ночь, другая — и я привыкну, ведь все прекрасно знали, зачем среди нас вивьера. Но на этот раз заставить себя отключиться от происходящего я не смогла. А учитывая, что и в прошлую ночь нам с Йеном выпало поспать всего ничего, сейчас я готова была заснуть, сидя верхом на Рыже... под монотонный звук шагов, под мерное покачивание кошачьих боков, под тихий шелест покрытых светящимся налетом камней.

— Ка-а-акая удача, — протянул идущий рядом со мной Керр, когда керсы начали странно порыкивать и сбиваться с шага. Он, как и вчера, потребовал, чтобы я ехала второй в живой цепи и, отслеживая изменения на зеркальном экране, сообщала о них ему. — Повезло, — глядя в сторону той самой каменной глыбы, которая, как мне показалось, издавала шелестящие звуки, сказал норд и принялся доставать из оружейной сумки веревку с тройным крюком.

— Даже не думай, — обогнав остальных, к нам подошел Йен. — Мы с-с-здесь не для этого, — прошипел он, пытаясь отобрать у темноволосого "кошку". Полезешь к нему — разбудишь только...

— Так значит, это самец? — обрадовался наш предводитель и, отвоевав оружие у рыжего собрата, рявкнул: — Направь Лааша, чтобы выжег ему глаза, как только я подойду на расстояние броска. Это приказ, ри.

— Ты подставляешь...

— Не спорь! — оборвал его вредный сай и тут же бросил Мирту: — Отведи женщин и котов к дальней стене, — мы тут же, подгоняемые парнем, двинулись в указанном направлении. — Илис, страхуешь. Рил, если понадобится, поставишь световой щит, Мина — каменный. Йен, со мной! — и, бросив рыжему второй крюк, пошел к покрытой светящимися проплешинами глыбе, которая, словно почувствовав чужое приближение, заворочалась, распрямилась и жутким каменным червем поползла навстречу охотникам.

Итировы кущи! И кого этот "везунчик" разбудил-то?!

Не знаю, как чудище, но я проснулась окончательно и во все глаза уставилась на разворачивающуюся сцену. Мужчины синхронно приблизились к жуткому монстру, который размером превосходил обоих. Лааш, на лету обретая яркий рыжий цвет, полыхнул огнем, обжигая его шкуру в том месте, где приоткрылись три прорези светящихся желтых глаз. Монстр, не издав ни звука, заметался и едва не сбил с ног моего тамана. К счастью, тот вовремя успел отскочить, уходя от удара покрытого каменной коркой хвоста. Длинного, гибкого, быстрого и... смертоносного.

Я заворожено наблюдала за происходящим, даже не думая о том, что мне тоже грозит опасность. Единственное, что меня сейчас волновало, это сохранность моего "медведя" и... идиота Керра. Зачем он решил напасть на спящего обитателя подземелий?! Охотник недоделанный! Не мог, что ли, зверушку помельче выбрать? Лучше бы грызунов и дальше ловили — мясо оно и есть мясо.

Новая волна огня опалила взбесившегося "червя" с выжженными глазницами. Он не выл, не кричал... у него, похоже, просто не было голосовых связок. Единственное, что смог этот монстр — открыть огромную круглую пасть и, втягивая воздух, издать какой-то странный свист, прежде чем ринуться на обидчиков. Но, не успев под отборную брань Йен-ри дотянуться до Керра, схлопотал острый крюк прямо в угрожающе раскрытый рот. Меткий бросок. Единственно правильный, быстрый и... наверное, жутко болезненный для несчастного существа. На миг все замерло. А потом каменное создание вновь забилось в агонии, разметая хвостом пещерный хлам и пытаясь дотянуться до ловко уходящих от ударов охотников. Зверь больше их не видел, и это спасало.

— Он призвал самку, болван! — крикнул рыжий норд своему напарнику, но тому было не до разговоров.

Натянув до предела веревку, Керр-сай рывком дернул крюк на себя, вырывая из горла гигантского червя окровавленную мякоть. Рыж зарычал, низко наклонив голову, и начал царапать когтистой лапой пол. Другие керсы тоже вели себя беспокойно, словно чувствовали беду. Еванна сжимала рукоять короткого меча, вынутого из ножен, но, повинуясь предостерегающему жесту Мирта, в бой не лезла. Надья, что-то бормоча, то и дело прикладывалась к своей заветной фляге. Я, прижимая к груди "навигатор", осторожно сползала с седла, боясь, что Рыж, не выдержав напряжения, сорвется и скинет меня. А Мина, порхая на небольшом расстоянии от нас, методично "выращивала" прямо из камня высокие колья, призванные оградить от чудовища. Рил шипел, требуя всех замереть и заткнуться, чтобы не отвлекать профессионалов, но его никто не слушал.

Это можно было назвать дикой пляской, цель которой — увернуться от хаотичных ударов тяжеленного хвоста и не попасть в плен окровавленной пасти, изрыгающей кровь и какую-то мерзкую слизь. Мужчины... огромные плечистые великаны, сейчас словно гибкие танцоры, перемещались вокруг окровавленной туши, легко уклоняясь от смертельных атак. Мне показалось, что страшный танец длился вечность, на деле же не прошло и пары шахров, как покрытое каменными наростами тело упало неподвижной глыбой на забрызганный всякой гадостью пол.

— Получилось! — победно воскликнул Керр-сай, утирая со лба пот и алые брызги.

— Он позвал самку, — напомнил Йен-ри, тяжело дыша и, выставив вперед ладонь, призвал Лааша.

— Рано его прятать, — сказал темноволосый, — не так он много и сделал, чтобы подзаряжаться.

Огненный элементаль кивнул на вопросительный взгляд напарника, после чего обернулся и показал язык Керру, который, впрочем, ничего не видел, так как шел к нам. По телу убитого "червя" прошла судорога. И я, неотрывно следящая за стоящим рядом с ним Йеном, тоже невольно вздрогнула, на что получила насмешливое:

— Не трясись, мышка. Никто тебя не съест, — подмигнув мне, сай взял из сумки меч, похожий на тот, что по-прежнему держала в руке Еванна, и направился к поверженному зверю.

Но не успел дойти всего несколько шагов, как был сбит ворвавшимся в пещеру вихрем. Судя по тому, как далеко отлетело тело нашего предводителя, чудовище, пришедшее на зов маленького (потому что по сравнению с застывшей напротив Йена тварью убитый монстр был действительно маленьким!) "червячка", обладало недюжинной силой.

Как-то вдруг стало особенно тихо. Или это просто время замерло? Рыжий норд стоял, не двигаясь, словно статуя, и, не мигая, смотрел в глаза гигантской зверюге. Три прорези над приоткрытой пастью горели алым. На лоснящейся черной шкуре в хаотичном порядке были налеплены слои серого камня, плесени, земли и даже листьев. Самка "каменного червя", изломанной скульптурой лежащего у ног норда, напоминала огромную змею. Она поднялась над своими кольцами и начала угрожающе покачиваться, продолжая гипнотизировать взглядом моего тамана, над плечом которого завис Лааш. И никто из этой троицы не делал первый шаг.

От инстинктивного стремления рвануть к любимому мужчине избавила тяжелая рука Евы, буквально впечатавшая меня в холодную каменную стену, возле которой мы все стояли. Мой сдавленный вскрик отвлек чудовище от Йена, и этого короткого мгновения мужчине хватило, чтобы уйти с линии удара убийственно тяжелого хвоста. Рил и Мина, не сговариваясь, метнулись к монстру, которого окатил огненной волной Лааш. В тот же миг Илис бросился к потерявшему сознание Керру, на ходу разрывая ворот своей рубахи.

Дальше всё происходило, как в замедленной съемке. Ослепленная световым заревом и обожженная огнем змееподобная самка принялась метаться по пещере, натыкаясь на стены, камни и труп своего самца. Норд же, позволяя элементалям загонять животное в каменную ловушку, уходить с поля боя не спешил. И как только "червь" рухнул в глубокую яму, второпях устроенную Миной, а "светлячок" с "огоньком" отлетели прочь, запустил "кошку" в оскаленную пасть пытавшегося выползти монстра.

Снова рывок, еще один... и на подсвеченный бледно-зеленой плесенью пол упали брызги крови и слизи вперемешку с ошметками плоти. Жуткое месиво, от созерцания которого к горлу подступила тошнота. И мне следовало бы зажмуриться, но я была не в силах оторвать взгляд от происходящего.

Там ведь мой таман! И он до сих пор в опасности. А рядом со мной стоят притихшая вивьера и вооруженная до зубов Еванна. И холод каменной стены касается спины... скользит по плечу и замирает на запястьях... обхватывает щиколотки и... Ева резко развернулась, замахнулась, и нанесла всего один стремительный удар мечом. На этот раз я зажмурилась. Вдох, второй, третий... Грудь нервно вздымалась под плотной тканью рубашки, а ожидаемой боли всё не было. Громкий скрежет металла о камень, раздавшийся со стороны Надьи, заставил меня резко открыть глаза.

— Ушла, твар-р-рь, — досадливо рыкнул Мирт, оттеснивший в сторону окончательно заткнувшуюся вивьеру.

— К-какая тварь? — прошептала я, заикаясь.

— Вот эта, — убрав в ножны наскоро вытертый клинок, Ева поддела ногой какую-то окровавленную тряпку, валявшуюся на полу. И только присмотревшись, я поняла, что это вовсе не кусок материи, а похожее на полупрозрачную медузу существо с длинными лентами-щупальцами, на концах которых располагались присоски. — Каменный спрут, — представила труп брюнетка и, окинув меня нарочито пренебрежительным взглядом, проворчала: — Жаль, не промахнулась.

Я сглотнула, представив последствия ее возможного промаха. И тут же забыла обо всём этом, заметив, что Йен, бросив "каменного червя" умирать в заполненной огнем ловушке, направляется к нам. Рыжий норд лишь мельком посмотрел на пришедшего в себя Керра, над которым хлопотали Илис со Скилом. Судя по тому, как раненый от них отмахивался, отделался он довольно легко. А ушибы и ссадины этого больного на голову сая не сильно беспокоили. И все же наиболее опасные, с точки зрения красноволосого норда, места его наплечный элементаль залечил с помощью своего "волшебного" языка.

— Каменный спрут? — поймав меня в объятия, непонятно у кого уточнил "медведь".

— Да, — хором ответили Еванна с Миртом.

— Один? — сердце моего спокойного с виду мужчины гулко билось, и я, прижавшись к его груди, с каким-то маниакальным наслаждением слушала эти удары. Живой... главное, что он живой! И этот придурок Керр тоже.

— Второй ушел, — виновато пробормотал молодой меченый и тут же сам задал вопрос: — С чего они вообще повыползали на толпу народу-то? Они ж на одиночек охотятся.

— Почуяли близость чужой смерти, — ответил Йен, поглаживая меня ладонью по спине. — Кровь свежего трупа для них так же вкусна, как и живой жертвы.

Меня передернуло. Огромные трехглазые черви, полупрозрачные "медузы", ползающие по стенам и промышляющие вампиризмом... Мда-а-а, кажется, спокойная часть нашего похода подошла к концу. А жаль.

— Режь тут, да давай же, ну чего ты его пилишь, режь, говорю! — услышала я недовольное бурчание нашего предводителя.

— Не режется! — огрызнулся Илис.

— Тогда руби!

— Кинжалом? Сам руби.

— А-а-ай, всему вас учить, — проворчал Керр-сай. — Вот так, и вот так вот тоже...

— Ну-ну, — насмешливо хмыкнул красноволосый.

— Не мешай ему, — шикнул Рил.

— Может, вам огоньку, ребят? — предложил Лааш.

И я не выдержала. Любопытство взяло верх над желанием еще немного понежиться в таких надежных и крепких объятиях тамана, и, чуть отстранившись от норда, я выглянула-таки из-за его плеча, желая лично посмотреть, что они там коллективно режут, пилят и рубят? Оказалось, червя! Того, который самец. И когда только успели к нему перейти. Или это просто я, прижавшись к своему "медведю", чуть дольше выпала из реальности, чем думала?

Оглянувшись по сторонам, поняла, что и Ева с Надьей уже не стоят у стены, а поглаживают керсов и поят их водой. Животные хоть и перестали рычать, но в этой пещере по-прежнему чувствовали себя неспокойно. Мирт же направился к охотникам, помахивая мечом. Видимо, помогать рубить.

— Йен, а что они делают? Мяса пытаются добыть, да? — спросила я, продолжая стоять рядом со своим нордом и смотреть сквозь промежутки между каменных кольев на мужчин, препарирующих тушу монстра.

— Мясо кризлов не лучший выбор для нас, — спокойно пояснил таман, продолжая машинально водить рукой по моим плечам и спине. — Вчерашние грызуны куда больше похожи на лесную дичь, к которой мы все привыкли.

— Тогда зачем они пытаются расковырять ему брюхо? — гладя по голове ткнувшегося мне мордой в плечо Рыжа, сказала я.

— Чтобы, если повезет, достать кристалл, — ответил рыжий, чуть сильнее прижав меня к себе. Я подняла голову и посмотрела на него. Он — на меня... И время снова остановилось.

— Эй, ри! Хватит уже обжиматься со своей мышкой. Подойди лучше, помоги, — разрушил очарование момента окрик вредного сая.

— Хочешь посмотреть, как добываются самые дорогие кристаллы в Лэфандрии? — даже не повернув головы на зов нашего предводителя, спросил у меня Йен. Я радостно кивнула, не в силах сдержать улыбку. — Не самое приятное зрелище, — предупредил мужчина и улыбнулся в ответ.

— После того, что я только что видела, уверена: хуже быть уже не может, — легкомысленно отмахнулась я.

Ошиблась, может! Когда каменный панцирь мертвой твари разрубают киркой, когда кровь бежит ручьями, заливая всё вокруг, кода вместе с красно-синими внутренностями наружу вываливаются похожие на месячные эмбрионы "мешочки", и в них начинают жадно копаться вооруженные ножами руки — это хуже. Гораздо хуже, чем схватка. Потому что от этого скручивает желудок и завтрак просится наружу.

Так что сам момент извлечения красных кристаллов я так и не увидела. В это время я обнималась с Рыжиком, прикладываясь к фляге Надьи, и бормотала то ли ей, то ли коту, то ли самой себе, что на фиг такие драгоценности. А потом, спалив то, что можно было спалить у несчастного "червя", мы отправились к подземной реке: пополнять запасы питьевой воды и мыться!

Возле подземной реки...

Их было целых два, и каждый величиной с крупную горошину. Тщательно отмытые, они лежали на широкой ладони норда, словно сотканные из крови и света алмазы. Не бриллианты с идеальной огранкой, но и не просто необработанные кристаллы. Уж не знаю, что там за химические процессы шли в организме кризла, но выглядели камни, зародившиеся в его внутренностях, очень эффектно. Неудивительно, что они так ценились в этом мире.

— Нравятся? — спросил Керр-сай, чуть пошевелив рукой, отчего подсвеченные элементалями сокровища заиграли бликами, становясь еще краше. Они завораживали, притягивали взгляд, ими хотелось любоваться, но... не настолько, чтобы терять из-за них голову. Поэтому, пожав плечами, я ответила:

— Симпатично, — и отошла к Надье, которая готовила бутерброды из остатков взятой из Стортхэма еды.

Хлеб за время пути успел порядком зачерстветь, зато сыр, оставленный на ночь среди холодных камней, совсем не испортился. Вяленое мясо трогать не хотели, храня его на крайний случай. Вечером же мужчины планировали снова пойти на охоту, чтобы обеспечить и нам и керсам полноценный ужин. От этой мысли мне было неспокойно. Ведь новый уровень Итировых подземелий уже не казался таким спокойным, как предыдущий. Утешало одно: норды опытные охотники, которые не раз спускались в эти каменные дебри и... всегда возвращались домой. Значит, всё будет хорошо и сейчас. Будет... Ведь правда же?

— Симпатично? И это всё, что ты можешь сказать? — Керр-сай, сверкая свежими ссадинами на своей слишком уж довольной для пострадавшего физиономии, шел следом. — Иллера, мать твою! Я тебе главное сокровище нашего мира показываю, а ты даже рассмотреть его толком не хочешь! — немного обиженно воскликнул он.

— Показывай кому-нибудь другому, а? — попросила я, не оборачиваясь. — Еванне вон, а то она загрустила что-то совсем. А нам с Надьей некогда, — начиная помогать вивьере, отрезала я. Та лишь чуть улыбнулась, протягивая мне продукты.

По сути, особой помощи девушке не требовалось, но и отказываться от моей компании она не стала, прекрасно видя, что я пытаюсь избавиться от чересчур навязчивого внимания нашего предводителя. Если честно, то он достал! Пока Йен с Миртом и их элементали проделывали в каменном берегу каналы, чтобы вывести воду в отдельную пещеру и устроить там две безопасных купальни с подогревом, Керр упорно донимал меня. То вопросами про "навигатор", который ничего нового не показывал, то этими дурацкими кристаллами, едва не ставшими причиной гибели обоих нордов. Да чем угодно! И я уже искренне жалела, что его, как потерпевшего, не стали нагружать работой. Безделье на Керра действовало плохо. Вернее, плохо от него было мне.

— Ил-л-л-лера, — растягивая мое новое имя, промурлыкал темноволосый. — А хочешь, я подарю тебе кулон с красным кристаллом?

У меня чуть нож из рук не выпал от такого предложения. Покрепче сжав пальцами деревянную рукоять, я медленно развернулась к стоящему за плечом мужчине и, машинально махнув вооруженной рукой, проговорила:

— Уйди по-хорошему, а? Дари драгоценности другим лэфам. А от меня просто отстань.

— Хочешь сказать, что ты особенная? — прищурился темноволосый, смахнув со лба слипшуюся от пота и крови челку. — Все бабы падки на дорогие украшения, — со знанием дела заявил он. — Верно, Надья?

— Я бы не отказалась, ага, — кивнула шатенка, продолжая возиться с продуктами, разложенными по куску ткани, покрывавшему каменную плиту. — Подаришь кулончик, а? Керрюш? — хитро улыбнувшись, спросила она. — В счет будущих свиданий.

— Перебьешься, — беззлобно усмехнулся он. — Твои походные тарифы обговорены заранее. Или ты весь будущий год собралась меня ублажать, дорогуша? Боюсь, мне требуется разнообразие.

Лично я бы на такие заявления обиделась, вивьера же только отмахнулась и продолжила готовить.

— Принеси воды, Керр-сай, — несколько резче, чем хотела, попросила я. — Надо вскипятить чаю к бутербродам.

Девушек к реке не пускали. Ибо темная вода, чуть подсвеченная всё той же вездесущей плесенью, разрисовавшей каменные стены пещер, таила в себе много сюрпризов. И далеко не все из них были безобидными.

— И камни спрячь, — сказал подходящий к нам Илис. — А то еще потеряешь то, ради чего всех нас чуть не угробил.

— Он не теряет, он раздаривает, — сдала Керра вивьера.

— Общее имущество? — темные брови красноволосого норда взлетели вверх.

— Еще и общее?! — возмутилась я, хмуро глянув на темноволосого. — Ну ты, Керр... слов нет! — и замолчала, отвернувшись. А потом, не выдержав, снова заговорила: — Так это что сейчас было? Очередная проверка на вшивость, что ли? А на деле ты ничего дарить мне не собирался?

— А тебя это так задевает, мышка? — нагло улыбаясь, поинтересовался меченый гад.

— Меня бесит в тебе многое, — сказала я серьезно и вновь вернулась к своему занятию. — Но ложь особенно.

— А если я не лгал? Если мне по карману выкупить красный кристалл у общины для своей аманты? — чуть наклонившись ко мне со спины, вкрадчиво полюбопытствовал он. Мужское дыхание обожгло острый кончик уха, которое неприязненно дернулось, когда я отстранилась от норда.

— Своей аманте, — выделив интонацией первое слово, раздраженно отозвалась я, — и делай такие подарки. А от меня отстань.

— Ну и дура! — неожиданно зло рявкнул мужчина и, взяв котелок, пошел к реке.

— Хм, — глядя ему в спину, хмыкнул Илис. — А ведь он, правда, мог бы выкупить кристалл, если б захотел. Только раньше никому ничего похожего не предлагал. Ты уверена, что не хочешь...

— От Керр-сая я хочу одного, — перебив красноволосого, сказала я, — чтобы он начал относиться ко мне, наконец, как к невесте своего друга, а не как к дешевой шлюхе, готовой променять доверие любимого мужчины на всякую сверкающую мишуру, — и тут же смущенно пробормотала: — Прости, Надья. Я не имела в виду...

— Да ладно, — усмехнулась та. — К тому же лично я о-о-очень дорогая шлюха. Ведь кроме меня с мечеными в подземелья никто не ходит.

— Любимого? — проклятье! И почему у нордов такой хороший слух, а? — Значит, любимого, да? — язвительно переспросил Керр, помахивая пустым котелком. — Любишь жениха, Иллера? А которого из двоих?

— Сам знаешь, которого, — пробурчала я, подозревая, что этот тип если не услышит, то прочтет по губам.

— А он-то тебя любит? — неприятная ухмылочка искривила его губы.

Мне очень хотелось ответить "да" и я даже открыла рот, чтобы уверенно произнести это короткое, но веское слово. И... закрыла его снова. Потому что как-то вдруг осознала, что за пару недель нашей почти семейной жизни мой рыжий "медведь" ни разу не признался мне в любви. Он называл меня своей девочкой, Лерой, Лерочкой, милой, ненаглядной, единственной и... ни разу любимой. Сердце неприятно царапнуло, руки дрогнули, а довольный достигнутым эффектом сай, насвистывая какой-то мотивчик, зашагал дальше.

Черт! И кого я, спрашивается, слушаю? Идиотка. Слова — всего лишь сочетания букв. А чувства доказываются поступками. И если смотреть на вопрос с этой точки зрения, то Йен меня любит... так, как ни один мужчина раньше. И пошел этот умник Керр куда подальше!

После того как все ополоснулись, а некоторые особо грязные и тщательно вымылись, мы переоделись, постирали грязную одежду, перекусили и, сверившись с "навигатором", отправились дальше по узкому каменному обрыву. Я, как и прежде, ехала на Рыже в компании со свернутой лежанкой и сумкой, набитой всяким походным инвентарем. Мужчины шли пешком. Надью, как и меня, посадили на одного из керсов, а Еванна предпочла топать ножками, обозвав нас с вивьерой слабачками и обузами.

Ни я, ни кудрявая не обиделись. Как-то попривыкли уже к нашей "принцессе" и ее заявлениям. Медленно двигаясь вперед по узкому "балкону", слева от которого была почти вертикальная стена, а справа за рваным каменным краем темнело зеркало подземной реки, наша небольшая группа уходила все ниже под землю. И чем дальше мы продвигались, тем светлее становилось вокруг.

Бледно-зеленая плесень покрывала густым светящимся налетом стены пещер на метр, а то и на два вверх. Рил ликовал, поглощая ее излучение. Настало время пира и для этого элементаля. Я же без конца косилась на камни, опасаясь увидеть там полупрозрачного кровопийцу из разряда тех, что напал на меня ранее. Но, к счастью, никакого шевеления поблизости не было. Только серо-зеленые выступы скал и фосфоресцирующая роспись по ним.

Узкая тропа, наконец, начала расширяться, и в глухой стене стали появляться темные провалы проходов. А наш "балкон" как-то неожиданно закончился — словно кто-то откусил от него солидный кусок. И хотя фирское "стекло" по-прежнему требовало двигаться прямо, нам предстояло выбрать: вернуться немного назад и по тонкому ненадежному перешейку перебраться на другой берег реки или же свернуть в один из проемов и искать параллельный путь там. Желания ступать на хлипкий мостик никто не изъявил, а потому вся наша спасательная экспедиция направилась в очередной туннель.

Я немного задержалась, надеясь переброситься хоть словом с Йеном, по-прежнему замыкавшим цепь, и тут увидела ее. Сказки о драконах и Змеях Горынычах ожили в одночасье, отозвавшись вполне обоснованной тревогой. Она смотрела, казалось, прямо на меня, и я тоже была не в силах отвести от нее взгляд.

У иномирной "гидры" была темная до синевы чешуя, желтые светящиеся глаза и острый гребень на всех трех головах, так тихо вынырнувших из воды, что никто этого не услышал. Длинные шеи не шевелились, поэтому создавалось ощущение, что орна, примерное описание которой мне дали норды перед походом, всего лишь часть подземного пейзажа, как та же стена или плесень на ней. Но взгляд... этот холодный непроницаемый взгляд пугал, вызывая у меня странную ассоциацию с перископом. С тремя перископами!

— Она не тронет, не бойся, — поравнявшись со мной, сказал Йен. Его бело-рыжие от ранней седины волосы, забранные в короткий хвост на затылке, были еще влажными после купания. Воздушных элементалей среди нас, к сожалению, не наблюдалось, а Лааш хоть и пытался подсушить народ, но выходило это у него из рук вон плохо. — Мы слишком высоко, а по отвесным скалам орны, в отличие от каменных спрутов, не ползают.

— Таша она достала, когда он был еще выше, — зачем-то пробормотала я, позволяя рыжеволосому норду уводить Рыжа в темный туннель следом за нагруженной поклажей Бригитой. Оба кота были спокойны, что только подтверждало слова моего тамана.

— Это и странно, — вздохнув, отозвался он. — Орны, конечно, выбираются поохотиться и на верхние уровни подземелий, но редко и... не на нордов.

— Думаешь, это существо целенаправленно пришло туда за Ташем? — искоса глядя на своего спутника, спросила я. И тот, немного помолчав, признался:

— В свете последних событий... да.

Той же ночью...

Мне не спалось. И дело было не в сытном ужине, которым нас перекормили охотники. И не в очередном эротическом концерте, на этот раз доносящемся из-за "выращенной" Миной перегородки. Не в слышных со всех сторон шорохах, в которых мне чудилось приближение то кризлов, то каменных спрутов, а то и еще каких-то неведомых зверей. Не в посапывании вычесанных перед сном керсов, и даже не в храпе нашего предводителя, вырубившегося после насыщенного дня. Я уже битый час ворочалась на своей лежанке, не в силах уснуть из-за мерзкой мыслишки, засевшей в голове благодаря словам Керр-сая, брошенным мне у реки.

Любит, не любит, плюнет, поцелует...

Повторяя про себя слова детского гадания на ромашках, я лежала и думала: а не разбудить ли Йена и не спросить ли его прямо о чувствах ко мне. Ведь он честный и порядочный, значит, лгать не станет. Но отчего-то было так страшно решиться. Всего один вопрос, всего один ответ... и иллюзия моего хрупкого счастья могла разлететься на куски.

Любит, не любит, к сердцу прижмет, к черту пошлет...

Тяжелая рука опустилась на плечо, притянув меня к горячему мужскому телу, и норд шепнул, касаясь губами моей шеи:

— Спи, маленькая. Завтра трудный день.

От его дыхания по коже побежали мурашки, от близости — свело легкой судорогой низ живота. И всё это лишь сильнее растревожило осиное гнездо сомнений, жужжащих в моей голове. А вдруг то, что мы чувствуем друг к другу — вовсе не любовь. Вдруг это обычное физическое влечение, замешанное на доверии и благодарности, вдруг...

— Лера, что не так? — пресекая мою попытку отодвинуться, сонно спросил Йен.

Он порядком вымотался сегодня и отключился почти сразу же, как только лег на лежанку, расстеленную рядом с моей. А теперь вот проснулся из-за моих вздохов и возни. Стало стыдно за то, что я его разбудила. И еще больше захотелось ничего не говорить. Пусть отдыхает, ему это гораздо нужнее, чем выслушивать бредовые идеи своей аманты. Закусив губу, я буркнула:

— Ничего. Спи, — и замерла, стараясь больше не шевелиться, чтобы дать возможность мужчине вернуться в объятия прерванного сна. Он заслужил нормальный отдых, а не вертлявый раздражитель под боком. Надо будет завтра обустроить свое спальное место подальше от его, чтобы не мешать таману спать. А еще...

— Лера, я слушаю, — его дыхание шевелило мои волосы, а губы почти касались кожи. Мгновение — и мужчина поцеловал меня за левым ушком. Нежно, едва касаясь... прекрасно зная, что от этой легкой ласки я моментально теряю контроль над собой. За две недели совместной жизни "медведь" прекрасно изучил мое тело и его реакции. И теперь, невзирая на крайне неподходящую обстановку, бессовестно этим пользовался. — С-с-слушаю, — искушающий шепот, возбуждающий. Да что же он делает, черт возьми!

— Йен! — чуть громче, чем хотелось бы, возмутилась я.

— Ш-ш-ш, — прикрывая мне ладонью рот, зашипел мужчина. И пальцы его, не желая оставаться в покое, тут же заскользили по моему лицу, щеке... чуть приоткрытым губам, с которых сам собой сорвался прерывистый вздох. В глазах потемнело, голова пошла кругом, а рука накрыла его запястье, непроизвольно впиваясь ногтями в кожу. — Так что случилос-с-сь, маленькая? — захватывая губами мочку моего уха, повторил свой вопрос таман.

Отвечать я была не в силах, как и сопротивляться. Норд оставил в покое мой рот, чуть огладил подбородок, убрал волосы с шеи и, дернув слабо завязанную шнуровку на рубахе, запустил руку в широкий вырез. Почти невесомые касания пальцев горящей от возбуждения кожи — и я замерла, на время перестав дышать. А потом резко выгнулась, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся из горла стон, когда его ладонь накрыла мою грудь, сжав ее на мгновение, и тут же пальцы снова "ожили", круговыми движениями лаская нежную плоть полушария и теребя затвердевшую вершинку.

Губы Йена покрывали поцелуями мою открытую шею и плечо, не давая мне опомниться, вырваться из плена такого желанного удовольствия. Другая рука мужчины, поднырнув под меня, легла на живот. Я инстинктивно сжала ноги, впиваясь пальцами в его вторую ладонь — ту самую, которая потихоньку вытаскивала край заправленной в штаны рубахи. Простые движения, понятные нам обоим... и от того еще более волнующие.

— Мы же... нас же... — пролепетала испуганно, пытаясь обернуться, чтобы взглянуть на тамана. Осознание, что мы здесь не одни, напрягало и возбуждало одновременно. Или я просто слишком соскучилась по ласкам любимого мужчины?

— И что? — чуть поднявшись, Йен навис надо мной, желая заглянуть в глаза и... высвободить, наконец, рубашку из плена штанов. Когда его рука, сминая ткань, принялась гладить мой обнаженный живот, я бы застонала в голос, но рыжий норд заглушил мой стон поцелуем. Уже не нежным и не дразнящим, а долгим, глубоким и безумно интимным.

Ресницы мои дрожали, сердце бешено билось, щеки же горели, как и кончики чересчур подвижных и очень чувствительных ушей. А дразнящие поцелуи лишь сильнее разжигали этот стыдливый жар. Наши спальные места находились в углу пещеры. В нескольких шагах от них была пустая лежанка Надьи. А за ней спала Еванна, и мне казалось, что на деле девушка лишь притворяется спящей. В полумраке пещеры привычные к темноте глаза вполне могли различить наши фигуры, да и вивьера с Илисом вот-вот должны были вернуться, и нам бы прекратить затеянную игру, пока не поздно, вот только как?

Когда руки любимого сжимают бедра, стягивая ниже все то, что их скрывает, а губы покрывают жадными поцелуями полуобнаженное тело. Когда прикосновения обжигают, волнуют, выбивают из реальности и... уносят на небеса. Когда я запускаю руки в рыжие волосы, распуская их, взлохмачивая, наслаждаясь гладкой прохладой жестких прядей, а потом обнимаю могучую шею, провожу дрожащими пальцами по роговым наростам на позвоночнике и с упоением царапаю мужские плечи.

Кожа у тамана толстая, а ногти у меня коротко острижены — следов почти не останется. Но я знаю, что ему это нравится так же, как и мне. Тихо щелкает застежка ремня, рвется пуговица под нетерпеливыми руками норда... и пропитанный злостью голос Евы, так похожий на шипение гадюки, возвращает меня с небес на землю всего одной язвительной фразой:

— Иди со своей ш-ш-шлюхой за перегородку, Йен-ри, — потребовала лэфа. — С-с-сообразите там на четверых.

— Спи, Еванна, — ответил Йен, замерев лишь на миг. — Маленькая ты еще, чтобы давать нам советы, — и, нисколько не смущаясь того, что она на нас смотрит, переложил меня к стене, загородив от чужих взглядов своей спиной, и продолжил целовать.

— Йен, а?.. — пытаясь восстановить дыхание, прошептала я.

— Плевать, — выдохнул мне в губы он, и мир снова поплыл. Или это я поплыла?

Когда мы потные, уставшие, но при этом очень довольные, повалились на лежанку, Еванны в пещере уже не было, видать, не вынесла нежная душа "принцессы" наш "грубый разврат". Остальные же по-прежнему крепко спали, не реагируя ни на что вокруг. Элементали охраняли подступы к выбранной для ночлега пещере, а Илис с Надьей продолжали зажигать за перегородкой.

И судя по времени, проведенному там, я невольно подумала: а не маскируют ли они под секс игру в ристикс. Не зря же Илис всюду с собой колоду таскает. Может, отыгрывает у вивьеры свои кровные денежки, обещанные ей за интимные услуги, а та протяжно стонет, когда проигрывает? С этой парочки станется и такое учудить.

— Так что тебя беспокоило, Лер? — немного отдышавшись, вернулся к прерванной теме Йен.

— Да ерунда всякая, — чувствуя себя счастливой и расслабленной, отмахнулась я.

— И все же? — продолжал допытываться таман, нежно целуя меня в обнаженное плечо.

После наших постельных игр на мне осталась одна рубашка, правда, длинная. А на рыжем норде, наоборот, штаны, которые он застегивал, прикрывшись одеялом. Мою же попытку надеть все то, что с меня нагло сняли, мужчина пресек как глупую. Ибо спать, по его мнению, мне следовало в его объятиях и в похожей на ночнушку рубахе. Чтобы лучше выспаться, угу. Единственное, что удалось отбить — это нижнее белье. И только после напоминания, что я во сне люблю раскрываться.

Вся эта возня и шуточные пререкания были такими милыми, знакомыми, родными, что портить идиллию недоверием к чувствам норда мне вовсе не хотелось. А он все настаивал на ответе, и в конце концов я не выдержала. Рассказала ему о нашем разговоре с Керр-саем и о сомнениях, которые он заронил мне в душу. И тут же пожалела, потому что Йен молчал. Лежал, обняв меня сзади и уткнувшись носом в мою шею, но не произносил ни слова. Ни поспешных заверений в большой и чистой любви, ни успокаивающих речей на тему того, что я зря слушаю всякий бред... ничего! И мое прекрасное настроение начинало стремительно падать. А губы, искусанные от попыток сначала не закричать в преддверии оргазма, потом не засмеяться в голос во время нашей потасовки с одеждой, на этот раз подверглись экзекуции с одной лишь целью — не заплакать.

— Знаешь, маленькая, — наконец заговорил таман, и голос его... задумчивый, чуть хрипловатый и какой-то... отстраненный, что ли, еще больше раздраконил свернувшуюся на сердце змею-тревогу. — Я все пытаюсь обмануть себя, убеждая, что ты моя, что навсегда останешься со мной и будешь счастлива от этого, — я хотела сказать, что буду, очень хотела, но лишь сильнее зажимала зубами многострадальную губу, стараясь с помощью боли подавить желание разреветься. Мне не нравилось то, что говорил Йен, потому что от слов его веяло обреченностью. А может, подступившие к глазам слезы были всего лишь результатом эмоционального пика, на который возвел меня таман несколько минут назад, как знать. — А потом я вижу, как загораются твои глаза, когда ты жмешь на странные квадратики, нарисованные на осколке фирского зеркала. Ты словно светишься вся, будто крылья за спиной вырастают. И не я тому причина, не мои к тебе чувства, а несчастная стекляшка, которая работает как привычные тебе предметы из того... другого мира. Он не отпустит тебя. Никогда, Лера. И если фирсы, наигравшись, оставят нас в покое, лишив своих необычных "игрушек", ты зачахнешь от тоски в моей каменной берлоге. Шитье, готовка, тренировка, керсы... скучная жизнь меченого — это всё, что я могу тебе предложить. Надолго ли тебя хватит, маленькая моя иномирянка? — едва слышно прошептал он и поцеловал меня в нервно дернувшееся ушко.

Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, затем еще один, после чего развернулась, желая посмотреть ему в лицо, и, стараясь, чтобы не дрожал голос, проговорила:

— Йен, как ты можешь быть таким умным, рассудительным... дураком?

В полумраке блеснули его белые зубы, когда норд усмехнулся. А потом подтянул меня повыше, обнял покрепче и поцеловал в кончик носа, в щеку. Затем, почувствовав влагу, все-таки пролившуюся из глаз, принялся собирать соленые капли губами, шепча, что я самая лучшая, самая красивая и просто самая-самая. И эта его безграничная нежность успокаивала, баюкала, заставляя снова расслабиться и закрыть глаза. Уже засыпая, я вспомнила главное и заплетающимся языком укорила:

— А что любишь, так и не сказал.

— Люблю, — донеслось до уплывающего в сон сознания.

Или мне это уже приснилось?

Через несколько часов...

Проснулась я от холода. Сколь бы не было теплым одеяло, а горячее тело тамана ему не заменить. Проведя рукой по соседней лежанке, я нахмурилась. Место Йена уже остыло, значит, ушел он не только что. Народ спал, в том числе и Еванна, за каменной решеткой, созданной Миной, виднелся огонек охраняющего нас Лааша, керсы дрыхли в углу почти всем составом. Почти... Бригиты среди них не было.

Приподнявшись на локтях, я тряхнула головой, отгоняя остатки сонливости и, нашарив рядом со спальным местом свои штаны, принялась одеваться под прикрытием одеяла. Несмотря на то, что в пещере свет был чисто символический, ибо выбирали для ночлега самое чистое от плесени место, я все равно стеснялась. Ведь по закону подлости кто-нибудь мог проснуться в самый неподходящий момент. Провозившись с застежкой, на которой теперь не хватало верхней пуговицы, я, наконец, справилась с одеждой. Натянув на ноги носки, обула ботинки и... снова села.

Потому что просто не знала, что делать дальше. Сна как ни бывало, на сердце тревожно, а Йен всё не возвращается... и как в такой ситуации быть? Будить никого по причине надуманных беспокойств не хотелось. Вдруг рыжеволосый норд по нужде вышел. Или проснулся и захотел прогуляться, чтобы о жизни подумать... да мало ли что! К элементалям пошел, например, о безопасности периметра справиться, а я тут насочиняла лишнего и разнервничалась на ровном месте.

Решив, что сидеть так и мучить саму себя — плохая идея, я тихонько встала, плеснула воды из фляги на ладонь, чтобы омыть лицо, потом прополоскала рот, выпила несколько глотков и, заправив за уши приглаженные руками волосы, пошла к Лаашу. Вдруг он в курсе, куда ночью понесло его напарника? Каково же было мое разочарование, когда поняла, что спросонья за "огонек" приняла "светлячка".

Рил встретил меня хмурым взглядом и кривой улыбочкой, очень похожей на ту, которая частенько появлялась на губах Керр-сая. Вот уж точно два сапога — пара! Оба вредные и противные. Зачем я только к нему вышла? Пока раздумывала над тем, не развернуться ли мне, чтобы уйти назад, золотистый элементаль заговорил:

— Женишка потеряла, Иллера? — и даже интонации в голосе те же, что у напарника. Репетируют они, что ли? Общий арсенал язвительных "шпилек" вечерами перед зеркалом отрабатывают. — Уже второго, заметь. И чего они бегут от тебя, как от прокаженной?

— Куда бегут? — игнорируя всё остальное, уточнила я то, что меня интересовало.

— Таш в подземелья, Йен — из них, — втянув, а затем снова резко выпустив лучики-лапки, проговорило "солнышко".

— Хочешь сказать, что Йен уехал домой? — от такой глупости я даже рассмеялась. Но тут же прикрыла ладонью рот и воровато оглянулась, испугавшись, что кого-нибудь разбудила. Однако народ продолжал спать, ну, или делать вид, что спит.

— Может, и не домой. Но куда-то он точно поехал, прихватив с собой Лааша. Странно, да? Тайком, ночью, на керсе и с элементалем.

— На охоту, может? — зачем-то предположила я, хотя и не хотела ведь развивать наш разговор.

— Может, — согласился дух, скосив на меня взгляд. — Знать бы только... на что охотится наш загадочный ри.

— На завтрак, — сказала я, мрачнея.

— Вот уж вряд ли, — усмехнулся Рил и посмотрел на меня так сочувственно, будто знал что-то очень неприятное о моем тамане.

— Пойду дальше спать, — решив, что хорошего от нашей беседы ждать не приходится, вздохнула я и даже зевнула для правдоподобности намерений.

— Иди-иди, — покивал элементаль и вкрадчиво так добавил: — Если не хочешь узнать правду.

— Как будто ты мне эту правду скажешь, — насмешливо ответила я.

— Мне ты не поверишь, — широко улыбнулся дух. — А вот если разбудишь своего керса и пустишь его по следу Бригиты...

— Спасибо за совет, Рил, — сказала я, когда он многозначительно замолчал. — Но выслеживать тамана, катаясь в одиночку по Итировым подземельям, я, пожалуй, не буду. Вернется — расскажет, куда ездил, — и, развернувшись так резко, что волосы, взметнувшись вверх, описали дугу, отправилась обратно в пещеру.

Разулась, ослабила ремень на штанах и, выпустив для удобства рубаху, улеглась на свое место. Правда, уснуть мне так и не удалось. В голову лезли всякие нехорошие мысли, навеянные собственной фантазией и туманными намеками "светлячка". А еще неприятным ощущением одиночества и незащищенности. Почему-то снова вспомнился каменный спрут, и я начала внимательно всматриваться в темные стены, выискивая на них признаки инородных существ. А когда эти самые признаки обнаружила, то чуть не заорала от страха, но, к счастью, вовремя поняла, что меня навестил не местный монстр, а уже знакомый глаз на паучьих лапках-отростках. Несколько долгих минут мы молча смотрели друг на друга, потом я не выдержала и спросила:

— Ты знаешь, где Йен?

Глаз, к сожалению, не ответил. Оно и понятно — глаз же, а не рот. Повисел еще какое-то время на невидимой нити паутины, а потом, активно шевеля отростками, уполз в темноту. Ловить его я не пошла, смысл? Фирсовы наблюдатели, наверняка, повсюду. И этот — лишь один из них.

Когда "медведь" вернулся, я сделала вид, что только проснулась. Обняла его и спросила "сонным" голосом, где он был? На что мне ответили банальное "ходил подышать воздухом... спи... не волнуйся". И я бы рада была не волноваться и спать, вот только в словах его оказалось слишком много недосказанности, а в небрежном поцелуе — слишком мало чувства. Удивительно, что с таким набором сомнений, копошащихся в голове, я все-таки уснула.

А с утра меня разбудила знакомая трель электронного письма. Не открывая глаз и безбожно зевая, я полезла в сумку за ноутом. И только нащупав там не прямоугольный кусок стекла, а миниатюрный диск, сообразила, наконец, где я, кто я и зачем. Резко распахнув глаза, поняла две вещи: во-первых, в пещере, кроме меня, только Надья, которая по-прежнему спит. А во-вторых, я шарю вовсе не в своей сумке. И мне бы отдернуть руку, как полагается приличной девушке, но любопытство было настолько сильным, что я не сдержалась и... осторожно вытянула странный предмет, чтобы тут же тихо охнуть.

Это был круглый плоский кусок не то слюды, не то чего-то подобного, отполированный до зеркального блеска, с голубовато-зеленым значком "@" посередине. На него-то я и надавила подушечкой указательного пальца, чтобы тут же увидеть на экране премилую картину: Валерия Бродская (а вернее, Ильва Ирс в моем земном теле) в куртке, штанах с кучей карманов, кепке и с рюкзаком за плечами, матерясь так, будто всю жизнь прожила среди русских алкашей, топала через наши новгородские буреломы. За ней следом бежал упакованный по последней туристической моде Гриша. И замыкал эту процессию невысокий мужичок с простой деревянной тросточкой в руке и вещевым мешком за спиной.

— Там болота, негоже туда лезть, — заявил он парочке.

— Нам на-а-адо! — вытирая с лица то ли слезы, то ли грязь, заныла девушка. И, всхлипнув, сунула проводнику под нос такой же зеркальный осколок, как у меня: — Стрелка показывает туда, значит... идем в болота.

Что ж, судя по всему, даже если Ильва и выбросила фирский подарок, избежать испытательного квеста ей не удалось. Доставили, небось, "навигатор" отдельно, активировали метку и, перечислив весь перечень мотиваций, отправили девчонку покорять болота. Интересно, кого она там ищет? Хотя... нет, не интересно.

Изображение мигнуло и исчезло. А вместе с ним пропал и до боли знакомый значок. Камень вновь стал просто камнем. Холодным и безжизненным. И я, отойдя от шока, быстро вернула его в сумку Йена. Сама же достала свой "навигатор", чтобы проверить, нет ли и там тоже каких-нибудь странных сообщений. Как выяснилось, были. Один из неопознанных мною ранее значков, расположенных в верхнем углу экрана, призывно моргал. И когда я на него нажала, выдал мне дубль того видеоролика, который только что просмотрела на чужом носителе. Чужом... мда.

Вопрос о загадочной прогулке рыжего норда, который в одиночку разъезжает по жутким подземельям и прячет в своих вещах фирскую "безделушку", явно предназначенную для связи, становился все более интригующим. А еще неприятным и с привкусом разочарования. Может, и прав был Рил, намекая, что не так чист Йен-ри, как хочет казаться. У каждого из нас были тайны, и я-то таману давно уже выложила все свои. А он мне? Похоже, что нет.

Глава 3

Беда не приходит одна

Надья увидела эту пещеру первой. Вероятно, потому, что давно уже выискивала взглядом что-то подобное. И пока вивьеру не успели остановить, рванула в царство уродливых грибов, за урожаем которых, собственно, и пришла в подземелья. Кажется, эти похожие на чагу наросты, заплесневелыми ярусами облепившие стены, свисающие с потолка и бугрящие пол, назывались пиотами. И именно они были главным ингредиентом той "волшебной" настойки, которой кудрявая время от времени заправляла свою флягу.

Илис хотел было пойти за Надьей, но Керр, остановив его жестом, сам отправился за нарушившей правила девицей. И именно в этот момент "навигатор" изволил прислать сообщение. Значок "почты" в правом верхнем углу призывно мигал, требуя одного короткого нажатия. Но наш предводитель после моего просмотра ролика с похождениями "Валерии Бродской" устроил мне перворазрядную выволочку на радость Еванне, едва не обвинив в сговоре с фирсами, демонами и прочими тварями, а потом потребовал впредь обо всех посланиях сообщать сначала ему, а потом уже открывать их.

И, в общем-то, он был прав. Ведь еще в Стортхэме мы договорились, что о любых изменениях, отражающихся на экране "зеркала", надо прежде всего сообщать главному в экспедиции, а если его нет, то Йену. Поэтому, немного помучившись от любопытства, я решила не дожидаться, когда темноволосый норд за шкирку вытащит нашу наркоманку из ее "грибного рая", а самой поехать к ним. Йен, успевший подойти ближе, когда мы остановились из-за выходки вивьеры, окрикнул меня на полпути, взглядом спросив, что случилось? Я показала ему "навигатор", виновато улыбнулась и, бросив на ходу:

— Начальство требует своевременной отчетности, — поехала на голос Надьи, которая орала на Керр-сая, что он сам вчера за кристаллами охотился, и его цель экспедиции тогда не останавливала.

— Я с тобой! — не желая отпускать меня одну даже в безопасное, судя по заверению Лааша, место, сказал таман.

Мне же во всем этом увиделась возможность хоть минуту побыть с ним наедине и прояснить, наконец, мучивший меня весь день вопрос о том фирском диске, что лежал в его сумке. Поэтому я радостно кивнула, прося керса чуть замедлить шаг. Рыж был на редкость понятливым котом. Муркнув что-то одному ему известное, он остановился, дожидаясь, когда подойдет Йен.

Утром нам так и не удалось поговорить. Элементали подняли тревогу, сообщив о приближении орны, пришлось спешно собираться, даже не успев позавтракать. Умывалась я уже на ходу. Расчесывалась тоже. Надья же, которую, как и меня, посадили на керса, и вовсе продолжила спать верхом. Благо дело, страховочные ремни ее держали крепко. Да и идущий рядом Мирт следил, чтоб не свалилась.

Потом было малоприятное знакомство со стаей каких-то мелких грызунов, спасавшейся бегством от более крупного хищника. И наше же активное бегство от издающего протяжный вой создания, так перепугавшего зубастую мелочевку. После довольно энергичного перехода через ряд тускло подсвеченных пещер, атака парочки каменных спрутов показалась чем-то само собой разумеющимся. Естественно, за эти часы улучить минутку, чтобы пообщаться с таманом, я так и не смогла.

Керр-сай не отпускал меня от себя ни на шаг. Даже по нужде сопровождал, гад такой, обосновывая свою излишнюю опеку тем, что я, как и Илис, очень важна для нашего отряда. Но в отличие от красноволосого, вряд ли смогу отбиться даже от самого мелкого хищника, если вдруг он решит покусать меня за аппетитный зад. Хотелось дать предводителю в морду за его "красноречие", но вместо этого я ограничилась лишь парой язвительных фраз. Лишние сцены, тормозящие продвижение к цели, устраивать не хотелось. И вот, когда мы вышли в относительно безопасную зону подземелий, эта дура кудрявая узрела свои грибочки!

Йен быстрыми шагами пересекал разделявшее нас расстояние и уже почти дошел до меня, сидящей на Рыже, как вдруг сзади раздался окрик Лааша, о чем-то упорно спорившего с Миной. Оба элементаля требовали от рыжего норда немедленно вернуться к остальным участникам нашей группы, остановившимся возле выхода из просторной пещеры. Мужчина растерянно взглянул на меня, попросил постоять еще немного и, резко развернувшись, отправился разбираться, что там у них случилось.

Я же, вздохнув, пожала плечами и медленно двинулась к грибной пещере, где "застряли" двое наших, намереваясь дождаться тамана возле самого входа. Но не тут-то было. Странный то ли рык, то ли гул раздался откуда-то сверху. Я резко подняла голову, желая понять его источник, и тут же чуть не свалилась с рванувшего вперед Рыжа. Если бы не ремни, накрепко застегнутые Йеном, не уверена, что удержалась бы в седле, когда мы пролетали арочный проем грибной пещеры, в то время как за спиной уже начинали падать камни. Последнее, что я увидела, прежде чем рухнувшая часть потолка засыпала проход — была оставшаяся часть нашей экспедиции, которую уводил из-под обвала мой таман.

К счастью, норды с Еванной и керсами находились возле самого выхода, когда начался обвал, и потому вряд ли пострадали. И как теперь нам встретиться? Вся надежда была на Мину и ее способности. Но сколько времени потребуется каменному элементалю, чтобы проделать дыру в стене? Как выяснилось, нисколько.

— Что, с-с-сзначит, Мина не сможет? — шипел Керр-сай несколько минут спустя, мрачно глядя на Рила.

Тот втягивал лучики и отводил взгляд, словно сам отказывался пробивать в стене дыру. Вообще, если подумать, больше всех не повезло с элементалем именно нам троим. Света вокруг хватало и благодаря плесени, а вот огня и проходов в камне, через которые мы могли бы добраться до остальных — увы. Не то чтобы их вообще не было, но вели они, к сожалению, совсем не туда, куда нам требовалось.

— Рил, хватит юлить! — вышел из себя норд. — Почему нам не следует сидеть здесь и ждать своих? Объясни уже внятно!

— Потому что обвал был не случайным, — повторил то, о чем мы уже и сами догадались, "светлячок".

— И-и-и-и? — угрожающе протянул его напарник.

— И вот, — вздохнул Рил. — На камнях есть знаки, невидимые для вас. Запрещающие знаки. Излучение, которое идет от них, лишает нас способности воздействовать на свою стихию или материал. Поэтому Мина не сможет сюда пробиться. Она вообще будет недееспособна некоторое время. А если останется в зоне знаков, то может и вовсе потерять контроль над камнем. Поэтому Йен их поведет дальше.

— Куда? — нервно взлохматив свои короткие волосы, спросил Керр. — Куда он их поведет, Рил?

— Параллельно реке. Скилл не даст сбиться с пути.

— Ты можешь с ними связаться?

— Если хочешь, чтобы я на несколько часов стал бесполезной невидимкой из-за воздействия знаков...

— Ясно. А если пройти дальше? Там ведь нет этих ваших таинственных каракулей?

— Дальше можно рискнуть, — кивнуло "солнышко" и даже полыхнуло светом для пущей убедительности.

— Тогда идем дальше, — принял решение норд. — Лэфы? Вы со мной или тут останетесь? — со злой иронией спросил он, глядя в упор на Надью.

Та сидела на довольно крепком холмике из проклятых грибов, подперев кулачком подбородок и смиренно дожидалась своей участи. После того, как ей чудом удалось избежать торжественного удушения от рук разъяренного норда и совсем не торжественных похорон в окружении обожаемых ею пиотов, вивьера вела себя тихо. На всё соглашалась, ни с чем не спорила и вообще была прилежной девочкой. В отличие от меня.

Едва прочитав короткое текстовое сообщение, пришедшее на "навигатор", я чуть сама не придушила Керр-сая. Фирсы лаконично предупреждали о грядущем обвале, и я вполне могла сейчас оказаться в обществе своего тамана, а не рядом с этим больным на голову охотником за кристаллами и не менее больной собирательницей грибов. Кстати! Может, в том и была задумка этих таинственных манипуляторов? Хотели слабые звенья нашей команды отсеять столь радикальным способом. Хорошо, что не раздавили никого. Надеюсь.

Думать о том, что Йен или другие ребята пострадали, я себе запрещала. Видела ведь, как они выходили. Значит, все хорошо. Пусть мы не вместе, пусть у меня остались к нему вопросы, пусть... Лишь бы он и те, кто сейчас с ним, были живы и здоровы. Даже эта чертова "принцесса"! И Илис, оставшийся без сексуальной подпитки. Сколько он там протянет в таких условиях? Пару дней? А что потом? Изнасилует Еванну или уйдет в глубокую спячку вместе со следопытом Скилом? Нет! Надо срочно воссоединяться, и никак иначе.

Вздохнув, я погладила по голове Рыжа, с которого слезла, желая проверить содержимое седельных сумок, доставшихся нам при разделении, и, поманив за собой керса, пошла к Керру, что-то втолковывающему Надье. Та успела набить пиотами все карманы, и теперь ни в какую не хотела расставаться с добычей. А норд, как мне казалось, просто вредничал. Хотя вины вивьеры в случившемся было ничуть не больше, чем его собственной.

— Хватит вам уже, а? — обратилась к обоим. — Голова болит от ваших разборок. И есть, между прочим, хочется. Когда мы обедать будем, сай? А главное, чем?

— Кое-кто — грибами, — сверкнув глазами на кудрявую, рявкнул мужчина, а она вздернула подбородок и отвернулась. Идиллия, угу.

— А я чем? — прижав к груди "навигатор", спросила его.

— Тем, что я убью и приготовлю, — усмехнулся предводитель, на что я только кивнула.

От понимания, что моя жизнь полностью зависит от этого норда, было сильно не по себе. Какое счастье, что с нами вивьера. Да только сможет ли ее присутствие уберечь меня от странных замашек темноволосого? По сути, мы обе сейчас в его власти, полностью от него зависим и вряд ли выживем без помощи опытного охотника. И почему-то слабо верится, что этот самый охотник не воспользуется своим положением.

Черт! Черт! Черт!!! Срочно надо придумать, как встретиться с остальными. Это жизненно необходимо... для всех.

Придумать не удалось. Не через час, не через два... так до ночи мы и шли втроем, перекидываясь редкими фразами и перекусывая на ходу тем, что осталось от пойманного Керром грызуна, которого готовили без специй и соли на костре из пиотов. Грибы горели не хуже дерева, и, видя такое дело, норд сам прихватил с собой пару охапок этого подземного чуда.

Пробовать даже хорошо прожаренную тушку, признаться, было страшно. Но Надья авторитетно заявила, что ничего наркотического в мясе нет, разве что оно при жизни пиотами объелось. А так как есть очень хотелось, пришлось довериться вивьере. Учитывая то, что после обеда в голове не помутилось и галлюцинации мерещиться не начали, кудрявая не соврала. Так я думала ровно до тех пор, как не случилось следующее.

Рил, став похожим на едва различимый призрачный силуэт, уже несколько раз уходил сквозь стены в надежде отыскать идущих параллельно нам нордов. Но либо он искал плохо, либо вторая часть нашей группы ушла совсем в другую сторону. И учитывая, что Мина была какое-то время в нерабочем состоянии, такое вполне допускалось. Мы сами петляли, как зайцы, выходя то к подземной реке, то снова ныряя в разноразмерные подземные полости, подсвеченные вездесущей плесенью. От нее уже никто не шарахался, просто старались не соприкасаться, дабы не светиться самим.

И вот когда элементаль в очередной раз вернулся к своему напарнику и печальным голосом сообщил, что никого не обнаружил, я услышала тихий смех и короткое, но уверенное: "Врет!".

— Что?! — воскликнула, завертев головой в поисках источника голоса.

И тут же натолкнулась на два удивленных взгляда и на один мрачно недовольный.

— Нет их нигде, говорю, — повторил Рил персонально для меня.

"Нагло врет", — смеясь, откомментировал голос... в моей голове.

Ну, здравствуй, шизофрения! А мне-то думалось, что обед на четыре персоны, приготовленный на горящих пиотах, прошел без последствий для организма. Наивная я девушка, поверила наркоманке со стажем, а грибочки-то оказались...

"А причем тут грибочки?" — хихикнула шизофрения.

И я машинально ответила:

— Не знаю.

— Не знаешь, так и не лезь, — проворчал элементаль, все это время внимательно смотревший на меня. Как, впрочем, и все остальные.

— Иллера, тебе нехорошо? — нарочито заботливо поинтересовался Керр и даже лоб мне пощупал. Вернее, попытался, но я скинула его руку, одарив мужчину мрачным взглядом.

— Нормально всё. Просто нервничаю, — сказала чистую правду, не вдаваясь в подробности о причинах собственной нервозности. За Йена и остальных я переживала сильно, но почему-то была уверена, что они в порядке. Интуиция не била тревогу, сердце не сжималось от предчувствия беды, а голос в голове, подтверждая мои мысли, продолжал говорить:

"Они в порядке, ты права. Идут параллельным курсом".

"Почему же Рил лжет?" — спросила я на этот раз мысленно.

"Потому что им приказано вас разделить", — перестав веселиться, сказала шизофрения.

— Им?! — воскликнула я.

— Иди ко мне, мышка, — вздохнув, Керр попытался меня обнять. — Да не дергайся ты так, я же любя. Ты ведь явно не в себе. Согрею, успокою... ну же? Настойки Надькиной перепила от волнения, да? — предположил он, а я с надеждой взглянула на вивьеру.

Кудрявая поняла все без слов и, тяжело вздохнув, довольно громко проворчала:

— Перепьешь тут... от волнения-то. Еще дать, Иллера?

— Спасибо, мне, пожалуй, хватит, — благодарно улыбнулась ей я. За эту маленькую ложь, за то, что поняла и прикрыла. Ведь единственное, что я пила по пути — это чистую воду из пополненных на реке запасов. Но пусть норд думает, что хочет. Так проще объяснить мои странные возгласы, которые, кстати, пора уже начинать контролировать.

"Правильно мыслишь, Иллера", — одобрительно хмыкнула шизофрения.

"Просто Лера", — мысленно поправила ее я.

"Хорошо, Лера", — легко согласился голос в моей голове.

"А к тебе как обращаться?" — изображая задумчивость, я поглаживала странно напряженного Рыжа, в то время как Керр оставил меня в покое и вновь начал расспрашивать о чем-то Рила.

"Зови меня... Лин, — с некоторой заминкой предложила шизофрения. Лин так Лин, мне нравится. — Еще пообщаемся", — пообещал слуховой глюк и исчез из эфира.

Что бы я не думала и не говорила дальше, ответов от таинственной Лин не поступало, и потому у меня возникли вполне обоснованные подозрения, что весь этот странный разговор и правда мне просто послышался. А вот принять за галлюцинацию новое видеосообщение, пришедшее на фирский "навигатор", увы, не вышло. Хотя очень хотелось! Вот просто очень-очень!

Самое обидное, что открывала я файл при свидетелях, и просмотрели его вместе со мной оба моих спутника. Даже кот умудрился заглянуть в экран, который я сжимала побелевшими от напряжения пальцами. Зачем эти фирсы со мной так поступают? Зачем присылают эти странные ролики? Чего они вообще добиваются?

— А я говорил, — с довольно ощутимой долей злорадства заявил Керр-сай. — Стоило его аманте исчезнуть из виду, как он уже мило беседует с Еванной. Просто пожалел тебя бедняжку, а ты, Иллера, и повелась...

— Меня бы так пожалели, — ободряюще хлопнув по плечу, сказала мне Надья. — Ничего особенного у Йена с Еванной не происходит. Не слушай Керрюшку, он просто завидует.

— Кому? — спросила я, пряча в сумку проклятый "навигатор". Руки дрожали и, несмотря на то, что я прекрасно знала о нереальной прочности фирского стекла, страшно было обронить эту столь необходимую нам вещь.

— Йен-ри, тебе... и той части группы, у которой остались почти все керсы, хворост, оружие и прочие жизненно важные в походе запасы, — грустно усмехнулась вивьера, видимо, тоже завидовала.

— Еще бы! — не стал спорить норд. — У мужиков есть всё плюс тренированная лэфа-красавица. А у меня две сопливых девицы, от которых никакого толку, разве что ночью согреете. Как вас на привале одних-то оставлять? А если нападет тварь какая-нибудь? — мрачно проворчал Керр, и, судя по хмурому лицу, данный вопрос его беспокоил не на шутку.

— Но оставлял же ты нас вроде, когда "обед" ловил, — тихо напомнила я, идя следом за предводителем.

— Угу, — вздохнув, отозвался тот. — На полчаса. И это мне еще повезло, что нерасторопная дичь попалась. Ладно, мышки, заткнулись и ускорили шаг. Не нравится мне тут, слишком тихо, — проворчал норд, озираясь по сторонам довольно унылой пещеры с высоченным потолком, теряющимся во тьме. — Надо найти закрытое со всех сторон место и по возможности его обезопасить на время моего отсутствия, — продолжал тихо говорить мужчина. — Оставлю вам Рила. Убить он никого не убьет, но ослепить и отпугнуть сможет. Остальное сделает Рыж. Он керс умный и тренированный. Вам же, — Керр обернулся, чтобы посмотреть на нас, послушно топающих за ним, и с тяжелым вздохом проговорил: — Нет, вам я ничего острее кухонного ножа, пожалуй, не доверю. Еще поранитесь, не приведи Римхольт. А у нас даже чистых тряпок нет, чтоб раны перевязывать.

Мы с Надьей тоже вздохнули, причем синхронно. Из лишних вещей был лишь мой запасной комплект одежды, высушенный за ночь. И одеяло, которое сложно (да и нежелательно) раздирать на лоскуты. Так как Рыж постоянно возил меня, большую часть сумок тащили на себе другие керсы. И теперь нам это аукнулось: одна лежанка на троих, немного лечебных мазей и настоек у вивьеры и много грибов, связанных веревкой, к счастью, оказавшейся в моем персональном наборе "юного путешественника".

Там еще был охотничий нож, небольшой котелок размером с чашку и мазь от блох, обитавших в пещерах. Мало, да! Но хоть чай погреть можно будет, уже радость. А потом, глядишь, Скил выведет остальных к нам навстречу. Ведь не навсегда же нас фирсы решили разделить? Особенно меня и Йена. Не стали бы они тогда предупреждать об обвале. Или стали?

Окончательно запутавшись в намерениях этих манипуляторов, я решила отвлечься и подумать о чем-нибудь приятном. Однако вместо приятного перед внутренним взором, словно навязчивый кинофильм, всплывала просмотренная на "зеркальном экране" сцена. Раз за разом, снова и снова... проклятье! И ничего в ней вроде бы особенного, права Надья, но почему тогда в груди начинает ворочаться тревога-змея, а сердце пронзают болезненные уколы ревности?

Медленно прикрыв глаза в надежде успокоить расшатанные нервы, я шла какое-то время вслепую, используя керса как опору и поводыря. Потом, пользуясь тем, что норд, тихо разговаривая с Рилом, отошли на несколько шагов вперед, а Надья, чуть обогнав нас с Рыжем, загородила своей фигурой меня от мужчины, достала "навигатор" и, убавив звук почти до минимума, повторно запустила ролик, желая посмотреть на него свежим взглядом и без свидетелей.

К счастью всё, что присылали фирсы, не самоуничтожалось после первого же просмотра. И я могла раз за разом прокручивать их текстовые и видеосообщения, пытаясь найти в них что-то более важное, чем то, что запомнилось с первого раза. Так и в небольшом фрагменте из жизни отколовшейся от нас группы теперь я видела главное: они все живы и даже не ранены, а вот Мина, к сожалению, по-прежнему не восстановилась после блокировки своих способностей, иначе бы место, выбранное для привала, было обнесено каменными решетками. Ну, а то, что Ева упорно висла на Йене, пытаясь напроситься с ним на охоту — не удивительно. Я бы на ее месте тоже не упустила представившуюся возможность.

Плохо было другое: "медведь" не так уж сильно и отбрыкивался от доводов "принцессы", медленно, но верно соглашаясь с тем, что лэфе нужно попрактиковаться в отлове съедобной дичи на случай, если она вдруг тоже окажется в изоляции, как Керр-сай и мы. А еще неприятно царапало излишнее спокойствие тамана. То ли он умело скрывал свои эмоции, то ли был уверен, что с нашим трио всё в порядке, то ли... не так сильно моя судьба его и волновала.

Сомнения — страшные звери. Они гложут душу, заставляя терзаться и мучиться вместо того, чтобы думать о куда более важных и насущных вещах. И самое противное, что сколько не отгоняй их, пока всё не прояснишь и не успокоишься, они будут возвращаться, словно бумеранги, и мучить свою жертву дальше. Ненавязчиво так, незаметно разъедая то хрупкое и ценное доверие, которое так трудно обрести и... так легко лишиться.

Тем же вечером...

— В ристикс, может, перекинемся? — предложила Надья, держа ладони над костром из пиотов, которые долго горели, специфично пахли и хорошо грели, что в условиях пещерной прохлады было очень кстати. С сожалением вспомнились снятые куртки, сложенные в вещевые мешки. Сейчас бы они пригодились.

— У тебя есть колода? — удивилась я, подняв взгляд на вивьеру. Та уверенно кивнула своей кудрявой головой и, засунув руку под рубаху, достала карты. — Ты их поближе к сердцу держишь, что ли? — чуть усмехнулась я, пододвигаясь к костру. Ночка ожидалась непростая. Одна лежанка, одно одеяло... и трое продрогших путешественников. И почему подземелья стали более холодными именно сейчас, в то время, как наша группа так неудачно разделилась?

— Мне за них Илис башку открутит, если потеряю. Одолжил на время, а вернуть я не успела. Вот и храню, — поглаживая узорчатые рубашкитончайших пластин, сказала Надья. — Хочешь погадаю?

— А ты умеешь? Да и ристикс вроде как игральный, нет?

— Много ли ты знаешь о ристиксе, лэфа? — окинув меня снисходительным взглядом, спросила вивьера.

— Не много, — честно призналась я. — Ну, если умеешь гадать, почему нет. Раскладывай, — согласилась я, желая отвлечься от мрачных мыслей о Йене, фирсах, странном поведении элементалей, не менее странном появлении и исчезновении голосов в моей голове и... о предстоящей ночевке в обществе одного озабоченного сая.

— На будущее, прошлое, настоящее? — тасуя карты с ловкостью бывалого игрока, поинтересовалась кудрявая.

— На настоящее для начала, — немного подумав, выбрала я.

Мы уже минут двадцать сидели с Надьей вдвоем у костра, который разожгли с помощью ее огнива, и развлекали себя пустыми разговорами. Рыж лежал у входа в небольшую пещеру с низким потолком, больше похожую на нору. Она оказалась пустой, довольно темной и совершенно безопасной, по мнению облетевшего все углы Рила. Тщательно обследовав наш "ночной приют", дух занял позицию на входе рядом с керсом. Керр же, велев нам с вивьерой обустраиваться, отправился ловить "ужин". Причем больше для Рыжа, чем для нас. Потому что кусочка той мясной тушки, которую мы съели на обед, огромному коту, чьи размеры не уступали лошадиным, было недостаточно.

"Навигатор" лежал рядом, и момент, когда начал пульсировать значок "почты", я засекла почти сразу. Надья как раз переворачивала карты, задумчиво изучая их изображения, я же кусала губы, пытаясь придумать, как посмотреть новое послание в одиночестве. После разноса, который устроила Керр-саю насчет его дурацких приказов, норд со скрипом согласился, что в его отсутствие я могу просматривать "письма" и сама, но потом обязана непременно обо всем отчитаться. И сейчас как раз был очень удачный момент для проверки почты: Керр еще не вернулся, Рил от нас свалил к Рыжу, куда бы Надью еще сплавить, чтобы спокойно открыть файл?

— Да жми уже, мне тоже любопытно, — скосив на меня глаза, шепнула вивьера.

— Что? — прикинулась дурочкой я, но кудрявая так укоризненно посмотрела, что ломать комедию и дальше стало как-то неловко. — Как ты узнала? — тоже тихо, чтобы не привлекать внимание "светлячка", спросила ее.

— У тебя все на лице написано, — сказала она, делая вид, что занята ристиксом, о котором, похоже, уже и не думала, охваченная любопытством так же, как и я.

Приглушив звук почти по максимуму, я открыла послание. И опять это был не текст, а видеосюжет из жизни моего тамана. Фирсы, судя по всему, решили устроить проверку не только моей физической прочности, но и эмоциональной тоже. Там, где находились Йен с Евой, было темно. Мы не видели выражения их лиц, только силуэты стоящих напротив друг друга фигур, и прекрасно слышали голоса. Пусть и на низкой громкости.

— Я люблю тебя давно, — с жаром говорила девушка, — еще до того, как Таш стал твоим нар-учеником. Думаешь, я просто так в Стортхэм по любому поводу сбегала? Да, мне дорог брат, очень, и я сильно скучаю по нему, но каждый раз, приходя в общину, я искала встречи с тобой. Именно с тобой! А ты... ты словно не замечал меня. Или замечал, но относился как к ребенку, — с обидой выпалила брюнетка, распуская свою роскошную косу. Зачем, интересно?

— Я отведу тебя в лагерь, — голос рыжего звучал глухо и чуть отстраненно. — Не стоило брать тебя на охоту, Еванна, — сухо сказал он и протянул ей руку, но вместо того, чтобы вложить в нее свою, девушка схватила ладонь мужчины и прижала ее к высоко вздымающейся груди:

— Слышишь, как бьется сердце? — торопливо заговорила она. — Чувствуешь его... меня, Йен, чувствуешь? Это я, я должна была стать твоей амантой, а не Агира и уж тем более не Ильва. Ее место рядом с Ташем, а мое — с тобой. Она его невеста! ЕГО! А я бы придумала, как убедить отца, чтобы мы с тобой были вместе. Если бы не вышло, ушла бы в Стортхэм в день своего совершеннолетия. Мне ведь осталось до него всего три месяца. Почему ты не мог подождать?! Я ведь намекала тебе, а ты... Я твоя пара, не она. Я дочь первого риля, а не третьего, я богаче, я лучше, и я тебя люблю! Я!!! — и как только мужчина попытался отдернуть руку, она ураганом налетела на него, обхватила за шею и... видеоролик закончился.

Какое-то время мы с вивьерой сидели молча и смотрели на пустой экран. Потом я, не глядя на соседку, тихо спросила:

— Если я сейчас это уберу и сделаю вид, что ничего не было, ты не выдашь меня Керр-саю?

— Чего не было? — освещая все вокруг бледно-золотистым светом, к нам летел Рил.

— Предсказания-то? — ответила кудрявая, судя по всему, на мой предыдущий вопрос и, разворачиваясь спиной к элементалю, как бы невзначай закрыла собой меня. — Да, Иллера, будем считать, что его не было. Я никому не скажу. Это все между тобой и "ристиксом", — сметая рукой карты, добавила она.

Я же тем временем отправляла последний полученный файл в утилизатор, который обнаружила, когда приноравливалась к фирской разновидности "планшета". Но как чистить "корзину", так и не разобралась. Впрочем, это было не важно. Главное, что Керр-сай, уже сообразивший, на что и как нажимать, чтобы проверять входящие сообщения, не откроет ненароком и это "любовное послание" тоже. Потому что выдержать еще и шуточки темноволосого норда я не смогу. Вот просто не смогу и все! Сорвусь, разрыдаюсь, поведу себя как полная дура: убегу, невзирая на опасность или сделаю еще какую-нибудь глупость. А мне бы этого не хотелось.

"За что же вы так надо мной издеваетесь, фирсы?" — мысленно простонала я.

"Фирсы?" — переспросил уже знакомый голос в моей голове.

"С возвращением, шизофрения!" — радуясь ей, как родной, усмехнулась я.

"Спасибо, конечно, за столь оригинальное прозвище, — хихикнула она, — но я бы предпочла более простое и короткое — Лин".

"Кто такие фирсы, Лин?" — пользуясь тем, что вивьера снова раскладывает карты, а Рил с подозрением на них косится, спросила я. А чем черт не шутит? Если она так уверенно говорит о заданиях элементалей, почему бы ей не знать и о том, кто эти задания им раздает?

"Понятия не имею" — ответила моя шиза, чем сильно меня озадачила. Даже сильнее, чем Йен, который не заткнул Еванну еще в начале ее пламенной речи и не оттащил за шкирку к Илису. А стоило! Красноволосому любовные признания, учитывая его особенности, явно нужнее.

"А кто такая ты?" — решила попытать счастья и в этом вопросе.

"Вариант с шизофренией тебя уже не устраивает?" — издевательски хмыкнул голос.

"А что такое шизофрения, Лин?" — на всякий случай пробила я, а то вдруг мы по-разному трактуем одно и то же слово.

"Расстройство психики, диагностируемое психиатрами в твоем мире", — со знанием дела выкрутилась собеседница.

"В моем, значит... не в твоем?" — зачем-то подумала я о том, что и так очевидно.

"Не в моем", — согласилась шиза, и мы обе ненадолго замолчали.

Этот странный диалог в собственной голове действовал как лекарство, которое не давало настроению упасть ниже плинтуса, а сомнениям догрызть упрямую веру в любовь. Меня ведь в земной жизни предал именно жених, а я в его чувства верила до последнего. Так почему бы истории не повториться? Ведь с Йеном мы подписали договор о грядущей свадьбе. И теперь я уже для Таша стала... ЧУЖОЙ НЕВЕСТОЙ.

"Лера, не разочаровывай меня, — Лин была непривычно серьезной. — Они тестируют тебя, проверяют на прочность, скармливая кусочки информации, подходящие для поставленной задачи. А ты ведешься, как ребенок. Соберись сейчас же и начни уже думать головой, а не... не знаю, чем там думают влюбленные бабы", — не скрывая презрения, заявила она.

"А если не начну?" — слегка оторопев от такого наезда, поинтересовалась я.

"Мне станет скучно", — спокойно пояснила Лин.

"И?"

"Я больше не приду".

"В мою голову?"

"И туда тоже".

"А где ты..." — додумать я не успела.

Рыж, лежавший на входе в нашу "нору", встрепенулся, резко вскочил и, издав угрожающий рык, куда-то рванул. Рил метнулся за ним, а мы с Надьей испуганно переглянулись.

"О-о", — выдала шиза. И больше на связь она не выходила.

Мне же не без оснований подумалось, что если Лин не плод моего воображения и не какая-нибудь заблудшая в подземельях душа, а вполне материальное существо, которое может общаться мысленно, то для телепатического контакта ей наверняка требуется быть на достаточно близком от меня расстоянии. А значит, моя "шизофрения" могла чем-то выдать свое близкое присутствие, его засек керс и... о том, что дальше, размышлять было страшно. Кем бы не являлась таинственная собеседница, мне она нравилась.

Вскочив на ноги, я под предостерегающий окрик вивьеры рванула вслед за котом и элементалем, чтобы в низком арочном проходе налететь на вернувшегося с охоты Керр-сая, который тут же обнял меня за талию свободной рукой, не давая отпрянуть назад и упасть.

— Не ожидал, мышка... столь бурной встречи, — белозубо усмехнулся он. А потом чуть нахмурился и совсем другим тоном спросил: — Всё нормально, Иллера?

— Рыж убежал, — сказала я, закусив от волнения губу. За керса боялась... и за Лин тоже. Но не выкладывать же всё этому норду, верно?

— Да здесь твой кот, зверушку какую-то загнал под потолок и ходит теперь кругами, — успокоил меня мужчина, выпуская из объятий.

Во второй руке он держал две довольно крупные тушки, одна из которых явно предназначалась Рыжу. Керс долго себя ждать не заставил, пошипел еще немного, мявкнул, рыкнул и пошел ко мне, на ходу поводя чутким носом и облизываясь. То ли объект его охоты уже сбежал, то ли мои уговоры и просьбы вернуться подействовали, а может, просто запах свежего мяса оказался куда предпочтительнее засады.

Рыж вошел в "нору" следом за нордом и элементалем, я же еще немного постояла в проходе, вглядываясь в темноту над каменным выступом, на который недавно шипел кот. Но так ничего там и не увидела. Может, и правда... зверушка?

Поздно ночью...

— Итировы кущи! — очень натурально возмущался Керр-сай, проигрывая мне в ристикс уже третью партию подряд. — Да тебе везет, мышка. Может, всё же сыграем на раздевание?

— Какое раздевание, когда тут так холодно? — не менее натурально вздохнула я... седьмой раз за время, проведенное нами у костра.

— Так будет повод сыграть на согревание, — усмехнулся мужчина.

— Спасибо, не надо.

— А на желание? — наигранно вздохнул норд.

— На воспоминание! Важное, из прошлой жизни. Или я иду к Надье спать.

— Я тебе уже три истории рассказал, — проворчал темноволосый, откидывая челку, которая довольно сильно отросла за последние недели и всё чаще лезла мужчине в глаза. — А ты мне всего одну.

— Зато какую! — подняв вверх указательный палец, многозначительно проговорила я.

— Угу... эротическую, — Керр тихо усмехнулся, вспомнив тему, на которую играли. И рассказ, который я под эту тему подогнала. А что? Очень эротично было... изображать в детстве доктора и ставить "уколы" в мягкие места мальчишкам и девчонкам из нашего садика.

— Главное, что из моего прошлого и полностью по теме. Ну, почти. В следующий раз запрос будешь точнее формулировать, — потирая озябшие ладони, я протянула их к огню. На ночь грибного топлива нам должно было хватить. Завтра же предстояло найти что-то другое. Еще бы понять, где искать, когда кругом камни и плесень?

— Ну, хорошо-о-о, — протянул Керр-сай и, внимательно посмотрев на меня, сказал: — Тема новой истории... первый секс. Согласна?

— Слишком личное для малознакомых лэфири, — попробовала отмахнуться я, нутром чуя, что на этот раз соперник не станет мне поддаваться, и делиться воспоминаниями о лишении невинности придется именно мне.

— Боишься? — чуть подавшись вперед, норд накрыл мои руки своими и, захватив пальцы в плен, принялся их растирать. — Иллера, ты совсем озябла! — нахмурился он. Давай, может, рубаху еще наденешь из запасного комплекта?

— Пусть будет чистая, — отрицательно мотнула головой я. — Если вдруг понадобится перевязка, порвем ее на куски.

— Хорошо, твоя правда. Тогда двигайся ко мне давай, быстро! — не дожидаясь согласия, мужчина перетянул меня к себе. Хотел усадить на колени, но я заартачилась. В результате оказалась на камне бок о бок с нордом. — Нет, так тоже холодно, — немного подумав, решил он и, поднявшись, пошел за седлом. На нем-то мы оба и расположились. Близко-близко, прижимаясь друг к другу, словно нахохлившиеся пингвины, и согреваясь от рыжего пламени вонючего костра. Не то чтобы идеально, но всё же.

— Не подсматривай! — строго сказала я, разворачивая веер карт, выданных мне Керр-саем

— Даже не думал! — возмутился он, пряча в уголках губ довольную улыбку.

Видать, предвкушал мой скорый проигрыш, гад. Ну, ничего. Глядишь, и на моей улице будет праздник, когда я, усыпив его бдительность, задам-таки те вопросы, которые меня действительно интересуют.

Сидели мы так уже больше часа. Спать решили по очереди, ибо лежанка одна, как и теплое одеяло на ней. Первой отдыхать ушла Надья, которая после ужина стала откровенно клевать носом. И я, в принципе, могла бы лечь рядом, так как рассчитано спальное место было на плечистого норда, а мы с вивьерой обе девушки миниатюрные, но у предводителя был такой усталый вид, что я решила составить ему компанию и немного развлечь беседой и игрой.

А то еще отрубится наша надежда и опора, да упадет мордой в костер, не дай бог! И Рил, охраняющий подступы к пещере, вовремя разбудить не успеет. Как же мы — две не приспособленные к походам курицы без него выживать-то будем? Именно это я норду и сообщила, выказав желание подежурить вдвоем. Керр сегодня был на редкость адекватным, поэтому поржал и предложил расположиться рядом. Так мы и сидели под тихое похрапывание кудрявой и потрескивание пиотов... в карты резались, угу. Ну и разговаривали за жизнь. Учитывая условия игры, — за прошлую.

Естественно, в этот раз я продула. Пришлось рассказывать про студенческую вечеринку, на которой, собственно, я и стала женщиной. Ничего особенного: пятое свидание с парнем, первый секс... и головная боль на утро от паленого шампанского. Не акцентируясь на подробностях интимной близости, которую помнила не очень-то и хорошо, я рассказывала норду о своих друзьях, о факультете, на котором училась. О разных студенческих приколах и прочем-прочем-прочем. А он сидел, слушал, обняв меня одной рукой за плечи, чтобы было теплее, и улыбался. Причем не своей фирменной пакостной улыбочкой, а настоящей, искренней и доброй. И так это всё было... странно, что я не выдержала и спросила:

— Керр, а почему ты ни с того ни с сего начал относиться ко мне нормально? Не язвишь, не обзываешь шлюхой, хотя я тебе про первый интимный опыт тут рассказываю. Даже не домогаешься, как раньше!

— М-м-м-мышка, — протянул норд, хитро щурясь, — я готов исправиться.

— Н-не надо, — испугавшись того, на что сама же его провоцирую, сказала я и попыталась чуть-чуть отодвинуться, однако мужчина сильнее стиснул мои плечи, не пуская.

— Сиди уже, чудовище иномирное, — примирительно проворчал он. — Не буду я к тебе приставать... пока что. Устал как собака. Вот посплю пару часов и тогда уж... с новыми силами...

— Керр, хватит! — возмущенно запыхтела я, сообразив, наконец, что надо мной издеваются. — И все же? Я ведь чувствую, что отношение изменилось. Ты, конечно, по-прежнему сволочь и гад, и донимаешь меня, как и прежде, но как-то... не так зло, что ли. Дело в моей метке или в том, что мы вынуждены путешествовать вместе? Ты поэтому меня стал меньше ненавидеть?

Норд вздохнул и потер рукой глаз, будто пытался убрать попавшую туда соринку, а может, просто отгонял накатившую сонливость.

— Лера-Иллера, — мурлыкнул сай пару секунд спустя. — С чего ты вообще взяла, что я тебя ненавидел? Ненавистных не пытаются заполучить в аманты, — криво усмехнувшись, сказал он. — А я пытался, — под слишком долгим и чересчур красноречивым взглядом мужчины я стушевалась окончательно. Покраснела, потупилась и мысленно обругала себя за НЕ ТЕ вопросы. Поэтому, не долго думая, решила задать правильные.

— А что ты вообще имеешь против невест и жен нордов? Ведь, насколько я поняла из слов Кимины, ты Янину с Лией поначалу тоже в "грызуны" записал. И донимал их не меньше, чем меня.

— Меньше, — широко улыбнулся собеседник, чуть погладив меня по плечу. — Ты у меня особая мышка. Самая сладкая и самая интересная.

— Потому что меченая? Ты ведь давно догадался, сам говорил, — нахмурилась я, дернув рукой в попытке сбросить его ладонь. — Или потому, что амантой Йена стала?

— Хочешь знать правду? — убрав руку с плеча, мужчина принялся ею заправлять мне за уши черные пряди волос, на которых плясали рыжие блики огня.

— Хочу, — честно призналась я.

— Сыграем на нее? — предложил искуситель, коварно улыбаясь.

— А если проиграю я, тогда что?

— Желание, — состроив невинное лицо, сказал Керр.

— Да ни в жизнь! — нахмурившись, я отвернулась.

— Одно невинное желание, и всё, — принялся уговаривать он.

— Какое?

— Невинное.

— Это я уже слышала. Скажи прямо, что за желание, и тогда будем играть, — не желая рисковать, настаивала я.

— Хм... поцелуй? — хитро глядя на меня, предложил мужчина.

— Ничего себе... невинно!

— Невинный поцелуй, — тут же исправился норд.

— Ага, как же! — огрызнулась я. — Еще варианты?

Керр изобразил задумчивость, даже затылок почесал для пущей убедительности, а потом с тяжелым вздохом проговорил:

— Свидание с Тиной устроишь?

— Да ты вообще спятил?! — воскликнула я возмущенно, но тут же прикрыла рукой рот, оглянувшись на вивьеру. Та пробормотала во сне "не ругайтесь" и повернулась на другой бок. — Тинаре всего шестнадцать, — прошипела я, мрачно глядя на собеседника.

— Так я же ее не в мою койку прошу уложить, а на свидание со мной отпустить, — так же тихо ответил он.

— Нет.

— Вот же... клуша, — смеясь, обласкал меня норд.

— Почему это? — обижено поджала губы я.

— Потому что над мелкой, которая тебе и не сестра-то по сути, трясешься, как курица над яйцом.

Я пожала плечами, решив не спорить. В конце концов так оно и есть. К Тине я привязалась быстро и прочно и действительно опекала ее, скорее, как мать, чем сестра, которая всего-то на три года старше. А, уходя в Итировы подземелья, на случай, если не вернусь оттуда, вверила судьбу девочки в руки Грэм-риля, взяв с того обещание, чтоб до совершеннолетия он не отдавал ее замуж. И не важно, кто будет свататься: младший дан шестой Дандрии или сам эйдан Лэфандрии. Ну, и к распоряжению имуществом Ирсов чтобы Тинару тоже не допускал. А то знаю я... этих юных транжир.

— Еще варианты желания есть? — решив свернуть тему моей сестры, поинтересовалась я.

— Чашу Отавии мне продашь? — став совершенно серьезным, спросил норд.

— Чем дальше, тем невиннее, угу, — криво усмехнулась я. — Нет, Керр, не продам, не отдам и не подарю. С этой гадостью ты изведешь всех "мышек" в Стортхэме, а, как одна из них, я буду отстаивать право на свободную и, главное, подконтрольную нам жизнь. Понял? — сказала с вызовом.

— А если я дам клятву, что не стану ее использовать во вред?

— Закрыли тему, Керр, — я начала нервничать, и от этого снова мерзнуть. А ведь почти согрелась уже!

— Ладно, не дуйся, — пошел на мировую мужчина. — Из невинных желаний еще есть два на выбор: либо научишь меня пользоваться фирской стекляшкой, либо... сделаешь мне массаж спины. Как своему таману делала у костра, помнишь? Всё предельно невинно же, соглашайся, Иллера? К тому же нет никакой гарантии, что я выиграю эту партию.

Я подумала, согласилась и... проиграла. Кто бы сомневался, а?

— М-м-масаж? — мурлыкнул довольный как слон норд.

— Навигатор, — доставая из сумки зеркальный экран, сообщила я.

— Ладно уж, так и быть, рассказывай, — разочарованно вздохнул Керр. Фальшиво сыграл, я не поверила. — Как эта штука работает?

— Знать бы самой, — ответила, положив на колени прямоугольный осколок.

Тонкий, крепкий и, главное, не требующий подзарядки. Не представляю, что за чудо-аккумулятор был вмонтирован в эту зеркальную пластину, но функционировал он без перебоев. Да и фирский Wi-Fi радовал несказанно. Несмотря на то, что мы находились глубоко под землей, сообщения исправно приходили на почту, отлично просматривались и наверняка отсылались бы... если бы я только знала адрес того приемного устройства, что нашла в вещах Йена. Вспомнив о тамане, вздохнула. И как он там без моей помощи? Отбился от Еванны или пал смертью храбрых, запутавшись в ее распущенных волосах? Эх, оттаскать бы эту стерву за лохмы...

— Иллера, не спи, ты проиграла мне желание, — чуть тронул меня за плечо Керр и тут же серьезно спросил: — Или все-таки пойдешь ляжешь к Надье? Я и один посижу. День предстоит тяжелый, мы так далеко в подземелья раньше почти не заходили, а стрелка на твоем зеркале требует идти вперед. Я просто не представляю, что может встретиться на пути. Так что выспаться вам обеим не повредит.

— Нет, — я качнула головой и улыбнулась. Такой Керр-сай мне нравился гораздо больше того "козла", что доставал меня в Стортхэме. — Иди лучше сам к ней. А я посижу, Рыжа повычесываю, он давно на это дело намекает. Спать пока не хочется, — соврала, ибо глаза уже слипались. Но для нашей общей безопасности отправить на лежанку норда считала более правильным решением. — Так что послежу за костром. Иди.

— Ну вот еще! — усмехнулся мужчина, — так просто ты от меня не отделаешься, иномирная мышка, — сказал шепотом, будто боялся, что спящая вивьера может нас услышать. — Давай отрабатывай свой проигрыш. На что тут нажимать надо и для чего?

Вздохнув, я начала рассказывать и показывать, как пользоваться "навигатором". И хотя, чего уж греха таить, мне нравилось приносить пользу и ощущать себя незаменимым проводником нашей спасательной экспедиции, мысль о том, чтобы обучить кого-нибудь азам работы с "фирским компом" давно уже посещала мою голову. На случай, если со мной что-нибудь случится: потеряюсь, к примеру, заболею или вообще умру. Остальным же "навигатор" вполне смог бы пригодиться и после моей смерти, если, конечно, они будут уметь им пользоваться.

Так что... почему бы не дать пару уроков вредине Керру, который почти весь день сегодня хорошо себя вел и исправно заботился о своих "курицах" и коте. Помнится, я кое-каким операциям обучила и тамана. Поражалась еще тогда, что он всё схватывает на лету. А оказывается, для него это просто было не ново. Эх, Йен, Йен... что же ты скрываешь, дурак мой рыжий? А главное, почему?

Глава 4

Друг познается в беде...

Утро началось с навязчивого звука, сильно похожего на звон будильника. И, медленно выплывая из глубокого и приятного сна, где было тепло, хорошо и спокойно, потому что рядом находился Йен, я не сразу поняла, что это вообще трезвонит. Лишь продрав глаза и скинув с себя тяжелую мужскую руку, сообразила, наконец, где нахожусь, с кем, а главное, что за предмет обзавелся новым "музыкальным" сопровождением очередного электронного "письма".

— Что там опять? — сонно проворчал Керр-сай и, широко зевнув, сел... на моей лежанке... рядом со мной... да какого черта он тут делает-то?! И, видимо, прочтя на моем лице всё то, что я подумала, сказал: — Спокойно, Иллера! Не верещи. Ты сильно мерзла, я не менее сильно хотел спать, поэтому мы оба оказались тут.

— Надья? — я растерянно посмотрела на вивьеру, сидящую у костра в обществе Рила. Та развела руками, мол, так всё и было. — А меня спросить?! — взвыла, вновь вперив взгляд в проклятого сая.

— А ты не возражала: прижалась ко мне, согрелась, даже что-то ласковое промурлыкала, — заявила эта наглая морда и, поморщившись, попросила: — Заткни уже свое "чудо-зеркальце", башка от его звона болит.

Решив высказать ему свое возмущение позже, я резко дернула к себе стоящую в изголовье сумку, достала "навигатор" и нажала на призывно пульсирующий символ в углу экрана. Норд после ночного урока вполне мог сделать это и сам, но мы договорились, что без надобности он мои обязанности выполнять не полезет. Видеопослание, открывшись, тут же развернулось на весь экран и... я застонала. Громко так, отчаянно, сопроводив вырвавшийся из груди звук несильным ударом собственного затылка о каменную стену за спиной. К нам тут же подскочили вивьера с элементалем и тоже с интересом уставились на экран.

Все молчали, даже окончательно проснувшийся Керр-сай, а мне хотелось взвыть и разреветься, невзирая на то, что я дала себе слово держать эмоции в узде. Куда там! Когда видишь, как гадкие манипуляторы подбирают кадры, отсылаемые нам с таманом. А он сидит с каменным лицом, привалившись к стене, почти как я сейчас, и неотрывно смотрит на круглый монитор своего фирского устройства. Там же отражается весьма пикантная сцена: я лежу в объятиях Керра, то ли сплю, то ли не совсем — из-за полумрака не понятно. Темноволосый норд ласково целует меня за ушком, что-то шепчет, и я улыбаюсь в ответ, поудобнее устраиваюсь в кольце его рук и, не открывая глаз, кладу свою ладонь поверх его пальцев, поглаживающих меня по плечу, груди...

И по всему этому совершенно не видно, что я сплю и мне просто снится сон! Сон, в котором меня обнимает мой рыжий "медведь". Изображение, мигнув на прощание, погасло на мониторе Йена, нам же представилась возможность увидеть, как тяжелый кулак мужчины врезался в камень, а стоящая рядом Еванна с сочувствием произнесла:

— Я тебя предупреждала.

И тут же в разговор вступил мрачный Илис, сказав:

— Не глупи, ри. Она не Агир...

Вот так, на полуслове и оборвался этот видеоролик, и в нашей "норе" повисла напряженная тишина. Если бы я не была уверена, что переломаю себе пальцы, тоже бы отходила кулаками стену. Но здравый смысл всё еще бултыхался в бушующем океане взбесившихся эмоций, не желая идти ко дну. Поэтому вместо стены я со всей дури долбанула Керр-сая.

— За что? — обиженно простонал тот, хватая меня за руки, занесенные для нового удара.

— За ш-ш-что?! — зашипела я, пытаясь вырваться из его хватки. — Ты еще спрашиваешь? Ты... ты...

— Я просто согрел тебя, дура! Ты так стучала зубами и тряслась, что мы с Надьей не знали, что и делать. И вместо благодарности ты...

— Благодарности? — про обещание самой себе быть сдержанной я забыла окончательно. Злость и обида яростной волной смели жалкие попытки успокоиться. Глаза мои жгли слезы, губы дрожали, а я продолжала говорить то, что наболело, что я не сказала бы ни за что раньше, теперь же просто не могла остановиться: — Да ты облапал меня, пока я спала! А теперь требуешь благодарности?

— Ты была только за, — вновь напомнил норд, и я заорала:

— Потому что мне снился Йен! Йен, понимаешь. А не ты. Я его люблю, его... только его. А ты всё время пытаешься всё испортить. Зачем, Керр? Что я такого тебе сделала, чтобы ты так меня возненавидел? В прошлом, в настоящем? Когда я так успела перед тобой провиниться? За что ты так со мной? — последнюю фразу уже шептала, отчаянно стараясь не разреветься в голос.

Слезы текли по щекам, но я упорно давила всхлипы. Надья протянула мне свою флягу, Керр-сай отпустил руки, позволяя взять ее и напиться. Дурманящей настойки там давно уже не было, просто вода. Но мне и от этого становилось легче.

— Не реви, — наконец не выдержал мой беззвучный плач мужчина. — Ри не дурак, остынет, поймет, что просто подстава, — словно через силу проговорил он, отворачиваясь. Забавно! Я ожидала язвительных реплик, призванных меня окончательно добить, а у норда, похоже, проснувшаяся вчера совесть еще не успела окончательно уснуть. Удивительно, да... Но мне-то от этого не легче!

— Н-ничег-го он не поймет, — проговорила, шмыгнув носом, и вытерла тыльной стороной ладони слезы, которые тут же снова набежали, затуманивая взгляд. — Еванна н-не даст.

— Она-то тут при чём? — не понял сай.

— При этом, — позорно всхлипнув, сказала я и несколькими короткими нажатиями, вытащила на экран спрятанный в "корзину" файл.

— М-да, — почесав гладкий, как и у всех лэфири, подбородок, протянул наш предводитель. — И какого демона ты от меня это скрыла? — спросил хмуро несколько секунд спустя.

— Боялась, что будешь издеваться, — постепенно переходя от истерики к состоянию тупого безразличия, ответила я.

Каменная стена приятно холодила спину, а опущенные веки помогали отстраниться от устремленных на меня взглядов. Было уже всё равно, что Керр увидит признание Еванны. И что он на это скажет, меня тоже мало волновало. Какая разница? Одним ударом меньше, одним ударом больше... После тех подлянок, которые делают мне фирсы, — замечания нашего предводителя — сущая ерунда.

— А про эту штуку у Йена? Знала?

Я кивнула, не открывая глаз. Говорить не хотелось.

— И тоже промолчала? — скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорил норд.

Пожала плечами и вытерла руками влажные от слез щеки. Отвечать на это не хотелось еще больше, но пришлось. Потому что меня встряхнули, схватили ладонями за голову и заставили посмотреть в лицо норду, вознамерившемуся устроить мне допрос. Пришлось признаться, что ночью Йен куда-то ездил, хотя это мужчина знал и сам, и про тот плоский камень, который нашла прошлым утром в личной сумке тамана, я тоже рассказала. А еще про то, что так и не успела поговорить об этом с "медведем" из-за обвала. Вот только про собственные сомнения и домыслы предпочла умолчать.

— Фирсы решили проверить ваши чувства на прочность? — подала голос молчавшая до сих пор вивьера, которая по-прежнему сидела на корточках рядом с нами, в то время как Рил без конца крутился, глядя то на нас, то на выход из пещеры, возле которого дремал Рыж. Хотя скорее уж делал вид, что дремал. Не проснуться от моих воплей керс просто не мог. Даже странно, что не пришел сразу же ластиться, прекрасно зная, что его близость действует на меня успокаивающе.

— Для проверки чувств нас бы всех не загнали в подземелья, — погладив по волосам, Керр-сай меня отпустил. — И да, Иллера. Я тебя не ненавижу, как уже говорил вчера. Ты мне нравишься. Очень, — сказал он, садясь рядом.

— Тогда почему не можешь оставить в покое? — спросила я и только потом поняла, что вопрос глупый. Кто же отступается, когда есть чувства? Норд, естественно, не ответил, только взглядом одарил... выразительным таким. — Я Йена люблю, — напомнила на всякий случай ему. Мужчина, криво усмехнувшись, кивнул. — И он меня любит, — зачем-то добавила я.

На что Керр закатил глаза и, рассмеявшись, проговорил:

— Мало того, что с "курятником" приходится возиться, так еще и с бабскими любовными дрязгами теперь разбираться. Ну-ка, быстро встала, умылась, причесалась и вперед. Мы тут вообще-то Таша спасаем, не забыла? А выяснять кто-кого-любит-не-любит-и-прочее будешь, когда вернемся в Стортхэм. Ясно, мышка? — чуть дернув меня за прядь волос, деланно строго уточнил предводитель.

Я, поджав губы, кивнула. С одной стороны, было обидно от его слов, с другой, он прав: не время сейчас распускать нюни и истерить по всяким глупостям. Но как донести до мужчины, что эти самые глупости для женщины очень и очень важны? А впрочем, не стоит и пытаться. Все правильно: надо просто встать, умыться, расчесаться и в путь. Как приказал командир. И никаких больше истерик, никаких срывов, никаких противных мыслей о том, что Еванна теперь может взять моего тамана "тепленьким" и под видом утешения или дружеской поддержки получить все то, что, как я надеялась, она до сих пор не получила.

Тем же днем...

Здесь было холодно, уныло и страшно. Серые камни, подсвеченные все той же неизменной плесенью, отливали замогильной зеленью, причудливая роспись которой добиралась до потолка и делала свисающие гроздья сталактитов похожими на люстры. Берег острыми, словно обрубленными краями, врезался в черное зеркало воды, в котором отражались эти "потолочные светильники". Ни корней, ни грибов. Оставалось надеяться, что плесень окажется горючей, а в темной воде небольшого подземного озера найдется что-нибудь съедобное.

Мы шли уже много часов, сверяясь с "навигатором" и компасом, который был у норда. Петляли в бесконечных переходах пещер и снова возвращались к реке, вдоль которой проходил маршрут. Керр делал какие-то зарубки на камнях, надеясь на то, что другая часть группы по ним сможет выйти на нас. Особенно если их направит сюда улетевший на поиски Рил. Но вокруг было тихо, как в гробу. Казалось, что в этой части итировых подземелий обитала только плесень. Ни животных, ни рыб, ни насекомых — только камни да мы.

— Керр... — осторожно начала Надья после довольно продолжительного молчания.

— Заткнись, — невежливо процедил норд.

— А что мы кушать сегодня будем? — не послушалась совета кудрявая.

— Вот первую, которая еще раз об этом спросит, и съедим, — окинув вивьеру кровожадным взглядом, сообщил предводитель.

Та втянула голову в плечи, невольно поежившись. Я, впрочем, сделала то же самое. А Рыж как-то плотоядно облизнулся и, скосив на меня лиловые глазищи, одобрительно мявкнул. Еще бы подмигнул, зараза усатая! Совсем уже мужики спятили! Больше Надья вопросов не задавала. И какое-то время мы шли молча, каждый думая о своем. Тишина усыпляла бдительность, мрачные мысли о голодной и холодной ночи притупляли внимание, а уставшее от долгой ходьбы тело ныло, не желая мучиться дальше.

— Может, привал? — рискнула подать голос я.

— Может быть, — отозвался Керр-сай, не оборачиваясь.

— И рыбку в этом озере поискать или ракообразных. Я читала, в таких местах они водятся.

— Читала? — на этот раз предводитель удостоил меня чуть насмешливым взглядом. — Ну-ну. Раз такая начитанная, сама ловить и пойдешь, — "обрадовал" меня этот чертов охотник.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, тут же закрыла, вспомнив о перспективе стать ужином самой, и, опасливо покосившись на черную воду, сглотнула. Причем вовсе не от голода. По зеркальной глади воды пробежала странная рябь.

— Это рыба? — спросила обрадовано, указав на неожиданно возникшие волны. Керр же моего энтузиазма явно не разделял. Помрачнев, он скомандовал:

— Быстро туда, — и, подгоняя нас, направился прочь из некогда спокойной пещеры. Далеко мы, увы, не ушли, остановленные громким топотом приближающегося со стороны реки существа. Рыбалка в этот день не состоялась, ее место заняла охота. Но охотились, к сожалению, не мы, а на нас.

Дальше все происходило стремительно. Резко подскочив к нам, застывшим столбами в одном из арочных проходов, Керр велел садиться на Рыжа и ехать в соседний туннель. Но ни я, ни вивьера не двинулись с места, непонимающе глядя на мужчину. Куда ехать? А как же он? Шаги становились все ближе, и казалось, что от их тяжести содрогается земля. Или это меня просто качало от страха и усталости?

Объяснять норд не стал. Закинул нас обеих в седло и, хлопнув по боку нервно дернувшегося керса, рявкнул: "Брысь!" Кот, в отличие от глупых "куриц", команду выполнил сразу же: рванул с места и понесся в указанном саем направлении. Последнее, что я видела, прежде чем мы скрылись за каменной стеной очередного подземного перехода, был мрачный норд, вынимающий из ножен свой короткий меч, и огромная треглавая тень, упавшая на подсвеченный плесенью пол.

Почему Керр предпочел остаться и даже не попробовал сбежать от орны вместе с нами, я не знала. Ведь Рыж вполне выдержал бы и троих наездников, учитывая, что мы с вивьерой весили не больше одного норда. Керс мчался вперед, не соблюдая маршрут, и ему было плевать на зеленую стрелку проклятого "навигатора", на оставленного наедине с чудовищем сая... на всё. Рыж делал то, что сделал бы любой горный кот на его месте, — спасал свою избранную хозяйку. А я сидела, держась за Надью, и думала, что просто не готова вот так спасаться, когда этот придурок там геройствует.

Судя по размеру голов, орны — твари довольно крупные. И Керров меч для них все равно что зубочистка. А это значит, что норд просто решил отвлечь чудище на себя, давая нам возможность скрыться. Идиот! Храбрый, глупый, упрямый... гад. Даже погибнуть решил так, чтобы я всю жизнь чувствовала себя ему обязанной. А вот хрен тебе, Керр-сай. Не выйдет!

Рыж останавливался нехотя, но все же остановился, бросая в мою сторону недовольные взгляды. Бледная, как мел, Надья уговаривала меня не нарушать приказ норда, которому уже не помочь. Но я быстро заткнула ее, сказав, что без охотника мы все равно недолго протянем от голода или от любой другой твари — каменного спрута или какого-нибудь ядовитого паука. С этим доводом кудрявая не могла не согласиться.

Оставляя ее в небольшой пещере, похожей на ту, в которой мы ночевали, я нацарапала на стене опознавательный знак и попросила моего умного рыжего котика как следует запомнить место. Вместе с девушкой сгрузила с керса и все наши сумки, включая лежанку. С собой же захватила только "навигатор", флягу, наполненную водой, нож и чистую рубаху, которую можно было порвать на лоскуты, если понадобится перевязка.

Обратно я ехала налегке и медленно. Рыж, вопреки моим уговорам, быстро бежать отказывался. Он двигался короткими перебежками, останавливался, пережидал, прислушивался к чему-то, путал следы и снова бежал. Бесшумно, плавно... как и положено вышедшему на след коту. И не важно, что след этот был его собственный. Когда мы вернулись в печально известную пещеру с "люстрами", я, если честно, ее не сразу признала. Оно и понятно, когда по полу стелется сизый туман, добавляющий и без того мрачному интерьеру мистичности. И над этим странным туманом возвышается темный холм с острыми иглами спинного гребня.

Рыж зарычал и попятился, не желая переступать границу, за которой начиналось туманное царство с неприятным, чуть сладковатым запахом гнили. Интуиция подсказывала не лезть туда, но я упрямо уговаривала бьющего хвостом керса сделать всего одну вылазку, чтобы попробовать найти Керра. Вдруг он еще жив, ведь орна, судя по неподвижности темно-синей туши, возвышающейся над дымкой, мертва! Кот смотрел на меня с сомнением, прекрасно понимая, о чем я говорю. Но сдался, только когда я сама отправилась на поиски норда.

Рыж шел сзади, недовольно порыкивая, и периодически пытался ухватить меня зубами то за край свитера, то за рукав, тем самым останавливая от неосторожного шага. Приближаться к орне было особенно страшно. Каждое движение отдавалось громким стуком в висках. Ноги немели, руки дрожали, и начинала кружиться голова, но я продолжала упрямо идти, пытаясь на ощупь отыскать Керр-сая. Мысль о том, что он давно уже сбежал из этого странного места, назойливой мухой жужжала в моей голове. Но проверить было необходимо, чтобы не сожалеть потом.

Несмотря на все старания керса, я обо что-то споткнулась и, всплеснув руками, рухнула в сизое марево, чтобы столкнуться нос к носу с мордой чудовища, покрытого гладкой синей чешуей. С этого ракурса туман не казался таким уж непроницаемым. Он скорее напоминал призрачную вуаль, чуть смазывающую черты ближайшего окружения. Не завизжала я от открывшейся картины только потому, что голос с перепугу пропал. Зато руки по-прежнему работали, как, впрочем, и колени, на которых я шустро отползала подальше от отрубленной головы орны, пока не врезалась каблуком во что-то твердое. Медленно обернувшись, поняла, что заехала по морде норду, а он... даже не шевельнулся. И в первый момент мне показалось, что мужчина мертв, но, проверив жилку на шее, я с облегчением выдохнула.

Убедить Рыжа лечь оказалось почти так же сложно, как и втащить на его спину Керр-сая. Этот процесс чем-то напомнил мне толкание забарахлившей машины, настолько тяжелым и неповоротливым было обмякшее мужское тело. Но кое-как, перекатывая его по полу и активно пиная на возвышение, мне все же удалось взвалить норда поперек седла и отправить груженого кота к выходу. Пошатываясь на подкашивающихся от перенапряжения ногах, сама я побрела следом за мохнатой "скорой помощью", чтобы, едва переступив границу зала со странно качнувшимися "люстрами", рухнуть, как подкошенная, на каменный пол.

Сознание уплывало медленно. Какое-то время я просто лежала, не в силах пошевелить даже пальцем, и смотрела сквозь полуопущенные ресницы на сизые хлопья дурман-тумана. И сквозь них, будто по облакам, шла двуногая черная фигура и волокла за собой отрубленную голову орны. А потом мои глаза закрылись, и я провалилась в сон без картинок.

Какое-то время спустя...

Веки были тяжелые, как после долгого болезненного сна, а ресницы слипшиеся. Поэтому открыть глаза оказалось не так просто, как мне казалось. Еще сложнее — привыкнуть к неяркому сине-зеленому свету, пробивающемуся сквозь прутья над моей головой. Так, стоп! Свет, прутья... где я, черт возьми, нахожусь?! Страх перед неизвестностью моментально прогнал остатки сонливости. Резко сев, я огляделась и, обнаружив рядом мирно сопящего Керр-сая, пнула его в бок, желая разбудить. Тоже чтоб... полюбовался интерьером нашей экзотической "спальни".

Место, где мы находились, очень смахивало то ли на гнездо, то ли на шалаш, свитый из множества веток, листьев, обломков древесных корней, кусков коры и прочих слабо опознаваемых материалов. Лежанкой же нашей был мох. Сухой, хорошенько примятый и пахнущий каким-то животным. И вся эта странная конструкция находилась в небольшой горной полости, стены которой были сплошь исписаны плесенью, в рисунки которой словно какой-то неведомый художник вмонтировал отражающие свет кристаллы: ярко-синие, с зеленоватым оттенком. Они так красиво сверкали, что я, невольно заглядевшись, не сразу заметила голову орны, торчащую из-за большого валуна с плоским верхом. Как не заорала — не знаю. Но не желающего просыпаться норда затрясла с удвоенной силой.

— Ну, что ещ... — договорить я ему не дала, зажав ладонью рот. От такой наглости Керр даже глаза открыл. Похлопал ресницами, фокусируя на мне взгляд, и, осторожно отведя в сторону мои руки, спросил шепотом: — А мы где?

Воистину гениальный вопрос! А я-то откуда знаю?

Вместо ответа указала мужчине на напугавшую меня морду животного. Норд моментально подобрался, медленно сел, потянулся к ножнам, правда, так и не нащупал их, чуть передвинулся вперед, разглядывая неподвижное животное, принюхался даже, а потом, шумно выдохнув, повалился обратно на не очень-то мягкую, но все же лежанку.

— А-э-э-э... — я сделала неопределенный жест рукой, пытаясь сформулировать и без того очевидный вопрос, который почему-то отказывался приобретать словесную форму.

— Ага, — заложив руки за голову, сказал Керр. После чего снизошел все-таки до пояснений: — Мертвая она, успокойся. — Я сглотнула, кивнула и постаралась сделать то, что велели, ибо мертвое чудовище в нашей ситуации гораздо лучше живого. — А вот куда подевался мой меч, Иллера? — немного подумав, спросил предводитель.

— Понятия не имею, — честно ответила я, мысленно радуясь тому, что дар речи вернулся. — И где мы, я тоже не знаю, — добавила, вспомнив его первый вопрос.

— Неужели? — фальшиво удивился норд. — Разве не ты нас сюда привезла, нет? Обезоружила меня, в "кровать" уложила... Это ты зря, мышка. Я бы и так не сопротивлял... ай! Ну что сразу драться-то? — отодвигаясь от меня, заржал этот ненормальный. — Пошутить уже нельзя.

— Какие к Итировой бабушке шутки, Керр?! — возмутилась я, недовольно щурясь. — Мы с тобой очнулись неизвестно где, Рыжа нет, Надьи тоже. У тебя забрали оружие, у меня сумку. С нами мертвая орна... А тебе весело!

— Тихо, Иллера, не кипятись, — примирительно выставив вперед руки, сказал мужчина. — Я жив, ты жива, мы вместе. Вокруг довольно тепло и полно деревяшек, в карманах есть ножи, огниво и компас, — я вздернула бровь, удивляясь тому, когда это он успел все проверить, но смолчала, — в углу еще свежая голова вполне съедобного животного. Я доволен уже этим, да. И тебе советую тоже порадоваться. Потому что могло быть гора-а-аздо хуже, — протянул он, садясь рядом со мной. Спорить было не с чем. И, вздохнув, я начала выползать из "гнезда". — Ты далеко? — в голосе мужчины слышалось напряжение.

— Осмотреться хочу, — сказала я, не оборачиваясь.

— А меня позвать? — норд оказался куда шустрее меня. Мало того, что вылез из древесного "будуара" первым, так еще и галантно мне руку подал, на которую я тут же и оперлась, ибо не видела смысла в том, чтобы строить из себя обиженную непонятно на что фифу.

Ну, подумаешь, пошутил неприятно. Так это ведь Керр! И по сравнению с его обычным репертуаром сегодняшнее заявление — просто детский лепет. Хотя, если покопаться в истоках моей нервозности, дело было вовсе не в мужчине и его репликах. Я просто боялась... не за себя — за вивьеру с керсом, особенно за нее. Ведь кудрявая осталась совсем одна в запутанных лабиринтах этих жутких подземелий. И сколько времени мы продрыхли тут — неизвестно. Как она там: жива ли еще? И где без следопыта-кота ее теперь искать? А мой милый хороший Рыж? Я ведь помню, что мы вышли с ним из того странного тумана и... на этом воспоминания, увы, заканчиваются.

— Хм, любопытно, — вырвал меня из мрачных размышлений озадаченный голос норда. — И что это за каракули? Не на твоем родном языке случайно, а, Лер?

Я обошла мужчину, склонившегося над головой орны, и тоже хмыкнула. На острых шипах звериного гребня были наколоты серые листы, похожие на те, что использовались в обеденном зале Стортхэма в качестве салфеток. А на них красовались весьма любопытные надписи, сделанные мелким убористым почерком. Сняв верхнюю записку, я прочитала:

"Оружие и сумка за камнем у стены. Кто ищет — тот найдет".

Следующее послание гласило:

"Как разжечь костер и что пожрать — сообразите сами. Я вам не нянька".

И короткая приписка ниже:

"Хотя, может, и нянька... раз двух олухов из-под паров сонного тумана вытаскиваю".

Третья "салфетка" была предупредительно пояснительной:

"Если до самих не дошло — вы в норе орны, — прочитав это, я посмотрела на голову зверя. Потом снова перевела взгляд на лист, чтобы с удивлением найти там ответ автора на мои собственные мысли: — Да-да, этой самой, Лера. И скажи спасибо, что я ее сюда притащила. По опыту знаю, мозги у треглавой твари — просто объедение. Как и мясо с шеи".

Меня замутило. И состояние это, судя по всему, отразилось кривой миной на побелевшей физиономии. Норд тут же подал мне флягу с водой. А следом за ней и последнее послание от нашей спасительницы.

"Слежка ликвидирована, но скоро набежит новая, так что не обольщайся. Кот твой временно ангажирован. Верну позже, не переживай".

И подпись:

"Твоя шизофрения ".

Дочитав, я так и села на тот самый камень, возле которого лежала голова орны.

— Это кто? — спросил мужчина, пристально глядя на меня. Пожала плечами, махнула веером серых листочков и, чувствуя себя полной идиоткой, признающейся доктору из психушки в собственном слабоумии, сказала:

— Это голос... в моей голове. Ее Лин зовут.

— И всего-то? — нарочито бодро проговорил Керр-сай.

— Ага, — вздохнула я и, повертев в руках записки, не менее бодро добавила: — Зато у нас теперь еще и туалетная бумага есть.

— Я счастлив, — мурлыкнул темноволосый, нависая надо мной, а потом как гаркнет: — А теперь давай выкладывай все про эту Лин. И чтоб больше никаких тайн, пока мы здесь, поняла? Ни скрытых писем от фирсов, ни спрятанных побрякушек, показывающих "живые" картинки. Ничего! Каждая мелочь может быть жизненно важна, пока мы в подземельях. Каждая! — он чуть тряхнул меня за плечи, наклоняясь все ниже. Так, что наши лица были очень близко, и я неотрывно смотрела в его красно-фиолетовые глаза, сверкающие из-под отросшей челки. Красивые, хищные... А у Йена небесно-голубые, самые лучшие. — Иллер-р-ра! — рыкнул мужчина, и я испуганно моргнула. — Я с тобой говорю или нет? Ты где витаешь?

— Прости, задумалась, — повинилась я, чувствуя, как к щекам приливает краска. Румянец на пепельно-серой коже лэфири выглядел грязно-розовыми пятнами и делал по вампирски бледную внешность остроухих какой-то болезненной.

— О шизофрении? — криво усмехнувшись, уточнил мужчина.

— О ней, родимой, — соврала я и, вздохнув, начала рассказывать про Лин.

Керр, сложив на груди руки, внимательно слушал и не перебивал, лишь в конце задал кое-какие вопросы. И как-то само собой разговор перешел на то, что случилось после нашего отъезда из пещеры с похожими на люстры сталактитами. Видимо, сай хорошо усыпил мою бдительность, раз я даже про случайный удар каблуком по его физиономии упомянула. И невольно покосилась на пострадавшую скулу, на которой красовалась характерная ссадина. Подошвы у походных ботинок были довольно толстые — удар получился не из слабых.

— Дура ты, — дослушав мою "исповедь", заявил норд.

— Я же извинилась, — обиженно поджав губы, ответила ему.

— Да не про это, — отмахнулся мужчина и машинально потер ушибленное место. — Какого демона тебя обратно-то понесло? Я же приказал убираться как можно дальше. У меня план был: если орна не очень большая — убить ее и обеспечить нас всех мясом. А если крупная — затаиться и по-тихому убраться из пещеры, путая следы. Но непонятно откуда взявшийся туман все карты спутал. А ты... Неужто так сильно за меня беспокоилась?— прищурившись, спросил он, снова наклоняясь ко мне.

— Вовсе нет! — соврала я, опять начиная краснеть. — И вообще! Без тебя мы с Надьей все равно тут не выживем. Днем раньше, днем позже... какая разница? А с тобой хотя бы есть шанс на удачное завершение этой сумасшедшей миссии. Поэтому и вернулась, — заявила, с досадой понимая, что уши пылают похлеще щек.

— Я понял, — сказал Керр с таким видом, что сомнений в том, что именно он понял и как — не оставалось.

— Я Йена люблю, — как-то совсем не в тему пробормотала я.

— Лер, а Лер? — опираясь руками о камень по бокам от моих бедер, мужчина нависал сверху, нервируя меня своей близостью. — Ты в этом кого убедить-то все пытаешься? Меня... или себя? — спросил он тихим интимным шепотом, почти касаясь губами моего виска.

Ну, хватит!

— Отодвинься, сай, — потребовала, чеканя слова. Если он рассчитывал, что на меня подействуют его уловки, зря. То, что темноволосый заместитель Грэм-риля — мужик вполне себе привлекательный, если не смотреть на общие для всех меченых дефекты внешности, я и так знала. И целуется он хорошо, угу. Только мне от этого ни холодно, ни жарко. Разве что нервно, и это бесит.

— А если не отодвинусь, то что? — он попытался захватить губами кончик моего уха, но я дернула головой, уклоняясь. И сразу же ударила норда рукой в грудь. Не сильно, но вполне ощутимо. Подействовало плохо... вообще никак. — Не сопротивляйся, Иллера, — проговорил мужчина вкрадчиво. — Я просто хочу помочь тебе разобраться в самой себе. Один поцелуй. Всего один... и если ты ничего не почувствуешь, я отступлю. — Да он издевается?! Я начала ерзать, пытаясь сползти с камня назад, но мне не дали. Теперь одна рука норда придерживала меня за спину, не давая сбежать, а вторая все так же опиралась на камень. — Твоя подружка Лин обмолвилась, что слежки нет. Йен-ри ничего не увидит. Ну же, решайся, мышка. В качестве эксперимента.

— Не надо, — отчаянно стараясь, чтобы не дрогнул голос, ответила ему. Было страшно. Ведь в этой богом забытой норе никого, кроме нас, нет. И если Керр захочет, он сделает со мной все, что угодно, ори — не ори. Никто не придет на помощь, разве что очередную тварь подземную накликаю, которая прикончит нас обоих. Рыжа нет, Надьи тоже... "шизофрения" и та меня бросила. Что же делать-то?

— Я все-таки попробую, — заявил Керр-сай и, оттянув за волосы мою голову назад, впился в губы.

Страстно, жарко, яростно... сминая их, терзая, проникая языком в мой рот. А я сидела, не шевелясь и не сопротивляясь, даже укусить его не пыталась... зачем? Не стоит злить того, кто не гнушается применять силу. Надо просто сидеть и молчать, прикинувшись бесчувственной куклой, которой почти все равно. Почти...

И только когда норд, резко отстранившись, зло рявкнул: "Не реви!", поняла, что плачу. Слезы сами текли по щекам, а я даже не пыталась их стереть. Руки, словно безвольные плети, лежали на коленях. Спина сгорбилась, плечи опустились. Я чувствовала себя преданной, и винить в этом, кроме себя, было некого. Как меня угораздило забыться в обществе этого хищника? Прав он, я действительно дура, но вовсе не потому, что вернулась за ним. А потому, что позволила себе увидеть в нем друга.

— Ну, хватит, мышка. Я все понял, — попытался меня встряхнуть Керр. — Ты любишь Йена. Только Йена. И тебе безразличны мои поцелуи... Совсем-совсем? — он заглянул мне в глаза, вытирая подушечками пальцев слезы с моего лица. — Неужели вообще ничего не почувствовала?

— Разочарование, — честно призналась ему.

Темные глаза норда сверкнули фиолетовыми искрами:

— Я так плох? — мрачно уточнил он.

— Ты очень хорош, — все так же честно ответила я. — Очень-очень, но... не для меня.

— Верная, значит? — опускаясь прямо на пол возле камня, на котором сидела я, то ли спросил, то ли озвучил собственные выводы сай. Я пожала плечами, смахивая вновь навернувшиеся слезы. Больно не было, неприятно тоже... осталась только грусть. Почему он так со мной?

— Керр, — немного помолчав, заговорила я, — чем тебя так бесят... верные?

— Ничем, — буркнул мужчина, глядя куда-то в сторону.

— Тогда зачем ты все это время не давал мне проходу?

— Просто так, — в том же тоне ответил он, а меня взбесило. Насиловать меня никто не пытался, и агрессии больше норд не проявлял, вот, видать, страх и поутих, уступив место праведному гневу.

Нашел себе мышку! Фирсы-гады тестировать меня вздумали, и этот тоже решил поэкспериментировать, да? Достаточно! И у мышек есть зубки. А после опытов они еще и мутировать могут в особо опасных и злых крыс, которые своего если и не добиваются, то уж, по крайней мере, пытаются добиться.

— Отвечай, с-с-сай, раз уж у нас тут час откровений, — схватив его за волосы почти так же, как недавно он меня, я вынудила мужчину посмотреть мне в лицо. И взгляд у него, надо отметить, был весьма удивленным. — Откуда такая неприязнь ко всем женщинам?

— Не ко всем, — достаточно спокойно проговорил Керр.

— Только ко мне? — зло щурясь, спросила его.

Норд какое-то время молчал, не отводя глаз. А потом резко дернул головой, вырываясь из моей хватки, и, снова отвернувшись, сказал:

— Хочешь знать правду? Будет тебе правда, Иллера, — и он начал свой рассказ.

Как оказалось, мутация темноволосого норда началась значительно позже, чем у других обитателей Стортхэма. Обычно мальчики, на теле которых проявляется метка Итиры, начинали меняться лет в тринадцать-четырнадцать, Керра же эта участь настигла на пороге совершеннолетия. Может, причиной такой задержки было то, что он родом из соседней Дандрии, а может, просто судьба поиздевалась, сделав монстром наследника городского риля на пороге его свадьбы.

Мужчина продолжал говорить, а я, затаив дыхание, слушала. Сухой отстраненный голос, ровное повествование... Казалось, что ему все равно, о чем он рассказывает, но я-то чувствовала, как тяжело дается брюнету каждое слово. По напряженным плечам, по чуть опущенной голове, по механически четким фразам и этому нарочито безликому тону. Спустя пару минут я, плюнув на недавние обиды, спустилась с камня и села рядом с Керр-саем. Прижавшись к его боку и положив голову на плечо, прикрыла глаза и начала представлять в лицах все то, чем он делился со мной.

Мне виделся красивый молодой парень с густыми черными волосами и глазами цвета спелой вишни. Он был знатен, богат, хорош собой. Его ожидало блестящее будущее, перед ним были открыты все двери, и у него была любимая девушка, носившая под сердцем его ребенка. И буквально за пару дней до девятнадцатого дня рождения вся эта счастливая и, казалось бы, надежная жизнь... рухнула.

Нет, от Керра не отвернулись сразу. Запоздалая мутация шла в ускоренном темпе, вызывая болезненные ощущения у своей жертвы. Отец нанимал дорогостоящих лекарей, знахарок... даже гипнотизеров, но ничто не помогало. Невеста сидела у постели охваченного жаром юноши, убеждая его в своей любви и верности. Говорила, что никогда не оставит, не бросит, не предаст. Она была такой юной, чистой, искренней, что он верил ей, как себе. Верил в то, что их любовь не разрушить, и что все у них будет хорошо.

Тем больнее оказалось разочарование. Продолжая исправно приходить к старшему сыну риля, Велиса, как звали избранницу Керра, навестила еще и травницу, у которой купила настой для вызова преждевременных родов. Об этом будущий норд узнал уже позже. Тогда же его невеста сказала, что потеряла ребенка от горя и переживаний. Дни шли... и темноволосая красавица все реже навещала своего жениха, ссылаясь на плохое самочувствие.

А как-то вечером в комнату заметно изменившегося сына пришел отец и сказал, что дочь его старого друга Велиса выходит замуж за двоюродного брата Керра, и что последнему лучше с ней больше не видится. Удар был слишком сильным, чтобы принять его с гордо поднятой головой. Той ночью парень всерьез думал о самоубийстве, и может быть, даже перешел бы от мыслей к делу, если бы не появился Рил.

А наутро Керр-сай ушел из дома, оставив отцу прощальное письмо с упоминанием Стортхэма, в котором тот сможет его найти, если захочет. За все эти годы никто из родных так и не навестил своего меченого родственника. Велиса счастливо жила с его братом, растила двоих очаровательных детей. Отец правил довольно крупным городом пятой Дандрии вместе с двумя своими заместителями, а мать... мать поначалу писала ему письма. Но и это длилось всего несколько месяцев.

Норд замолчал, и какое-то время мы сидели в тишине, не глядя друг на друга. Потом я, не выдержав, осторожно уточнила:

— Так это из-за Велисы ты ненавидишь теперь женщин, да?

— Да что ты все заладила: ненавижу-ненавижу? — немного раздраженно переспросил он, повернувшись ко мне. — Просто... не верю я в любовь юных красоток к нордам. Прости. В финансовый интерес амант — да. В бескорыстные чувства — увы. И не смотри на меня так, я не для того тебе это рассказывал, чтобы пробить на жалость! — нахмурился собеседник. — У меня давно уже сердце зажило. И за Велису с братом я рад, счастья им. Но когда вижу, как очаровательная лэфа якобы влюбляется в меченого... — он скривился, не договорив.

— Начинаешь подозревать ее во лжи, — закончила вместо него я.

— Именно, мышка. Понятливая ты моя, — одобрительно щелкнул меня по носу Керр.

— Мутирую, — пошутила я. — Совершенствуюсь, в смысле... интеллектуально. В суперумную и понимающую мышь. Не сильно загнула?

— Нет, — улыбнулся брюнет, постепенно расслабляясь. — Для иномирной мышки самое то.

— Так, значит, все твои выходки были направлены на то, чтобы проверить чувства нордовских невест?

— Наверное, да. Хотя в твоем случае я действительно хотел сделать тебя своей амантой.

— Потому что понравилась или потому что дочь Брэда?

— И потому что понравилась, и потому что дочь козла-Брэда, и еще потому, что к тебе неровно дышал Йен, — вздохнув, признался Керр.

— Ну, а он-то тебе что сделал? — не сумев скрыть возмущения, воскликнула я.

— Мне? — мужчина задумался. — Мне ничего, — наконец сказал он. — Я им искренне восхищаюсь. И не надо делать такое недоверчивое лицо, Иллера. Это правда. Знаешь, какой он? — хотелось сказать "знаю", но я смолчала, не желая перебивать разговорившегося собеседника. — Он удивительный! Самый терпеливый, самый спокойный и самый важный норд в нашей общине. А знаешь, почему? — я пожала плечами, вопросительно глядя на него. — Потому что именно он встречает ребят, потерявших все: семью, дом, мечты о будущем... Они ведь просто дети, которые еще вчера бегали по двору, проказничали, учились, играли с животными и донимали соседских девчонок, а сегодня вдруг стали изгоями, уродами, отверженными — теми, кому плюют вслед и кого боятся. ПРОСТО ДЕТИ! Видела бы ты глаза этих мальчиш-ш-шек, — сжав пальцы в кулаки, прошипел Керр-сай. — Ненавижу, когда привозят новеньких! — выдохнул сквозь зубы он. — А Йен их встречает, отводит в комнату для новичков и начинает учить. Не только защищаться, драться и охотиться, но еще и уважать себя, других... прощать обиды и жить дальше. Он каким-то невероятным образом находит подход к каждому, помогая пережить боль потерь и начать радоваться той жизни, которая у него есть и будет. И при этом ри никогда не скатывается до роли банальной няньки или жестокого надзирателя. Он учитель с большой буквы. Таких — единицы. Думаешь, просто так его все уважают в Стортхэме, а Грэм то и дело с ним советуется? Твой таман очень ценен для нашего общества и... совершенно разрушителен для самого себя. Когда я только познакомился с ним, Йен, как и любого новенького, взял меня под свое крыло. А ведь он старше всего-то на шесть лет. Мы могли бы стать хорошими друзьями, но...

— Что "но"? — осторожно спросила я, когда собеседник замолчал.

— А ничего! — как-то грустно усмехнулся сай. — Меня бесит его излишняя порядочность, доброта и чрезмерное чувство ответственности, его — мои порой скользкие методы, с помощью которых я добиваюсь поставленных целей. Мы оба сделаем все для благополучия Стортхэма. Правда, подход у нас разный. Впрочем, Грэма обе наши крайности как раз и устраивают. Я — черное, Йен — белое... единство противоположностей, — хохотнул он.

— И поэтому ты пытаешься увести у Йен-ри амант? — хотелось добавить "из вредности" или "из зависти", но я сдержалась.

— Не поэтому, — перестав улыбаться, сказал норд. — Просто рыжий идиот совершенно не разбирается в бабах. Это ж надо было связаться с Агирой! — мужчина картинно закатил глаза и тяжело вздохнул. — Она ведь изводила его полтора года. Ходила по рукам, прыгала из постели в постель, а потом неизменно возвращалась к нему рассказывать сказки о великой любви. Смазливая дрянь! — он стукнул кулаком по каменному полу. — Утверждала, что кроме него ей никто не нужен... Естественно, не нужен! Потому что кроме этого бесхребетного мямли ее выходки никто бы терпеть не стал. Не настолько мы, меченые, обделены женским вниманием, чтобы сносить подобные издевательства. А он все спускал ей... придурок!

— Может, потому что любил? — предположила я, в тайне надеясь услышать обратное.

— Может, — не стал спорить Керр, а у меня неприятно екнуло сердце. — Хотя, скорее всего, просто жалел. У него же профессиональная привычка — входить в чужое положение. Выслушивать, вникать... понимать. Болван! Одно дело ученики, которым действительно нужна его помощь и поддержка. Другое — зарвавшаяся шлюха, использующая его в своих интересах.

— Что же ты с ней спал тогда, раз Агира такая стерва? — язвительно спросила я. Как-то вдруг обидно стало за тамана, о котором столь нелестно отозвался его соратник.

— А потому и спал, что стерва. Отчего не поиметь ту, которая сама напрашивается? Я б ее и амантой сделал, если б получилось переманить. А потом выгнал бы взашей из Стортхэма, выплатив жалкую неустойку, потому что некоторые особо порядочные это сделать никак не могли, хоть и пытались. Но Агира не дура, она прекрасно понимала, чем ей грозит любая смена тамана, — криво усмехнулся Керр-сай и замолчал, вероятно, погрузившись в воспоминания об ангельски прекрасной блондинке с "гнилой" душой.

— Дура, — вздохнув, пробормотала я. — Была б не дурой, не умерла бы так глупо, — и совсем тихо добавила: — А Йен бы не мучился чувством вины за ее смерть.

— Ха! Лера-Иллера, — рассмеялся норд, — ничего-то ты из моих слов не поняла. Дело не в Агире и ее гибели. Дело в твоем драгоценном тамане, который все равно найдет из-за чего бы (или из-за кого) ему помучиться. Знаешь, все хорошо в меру. Но у Йена с совестью явный перебор. Иногда очень хочется вытряхнуть его из выбранного шаблона поведения. Рыжий в ярости — это так забавно. Сразу видно, что он тоже живой лэф, а не ходячая скала спокойствия.

— То есть, используя меня, ты пытался вывести его?

— И это тоже. Да и ты, мышка, масла в огонь подлила.

— Чем это? — я нахмурилась.

— Тем, что выбрала его, а не меня. Я, видишь ли, совсем не люблю проигрывать. Тем более Йену.

— Соперничество, которое ты сам себе придумал, — озвучила я то, о чем мне говорили в Стортхэме.

— Можно и так назвать, — не стал отпираться Керр-сай. А потом, немного подумав, сказал: — Хватит о рыжем страдальце рассуждать. Давай-ка займемся чем-нибудь интересным. А то сидим тут на холодном полу в обнимку...

— Вовсе не в обнимку! — возмутилась я, немного отодвигаясь.

— Не важно. Если фирсы покажут наши посиделки ри, он точно решит, что в обнимку. А мне, знаешь ли, дороги мои глаза.

— В смысле? — отодвигаясь еще больше, уточнила я.

— В прямом. Таман твой, когда бесится, почему-то бьет именно в глаз. Реже в нос... достало!

— А блоки ставить не пробовал? — не без сарказма заметила я.

— Йену-то? — широко ухмыльнулся темноволосый норд. — Когда он вышел все-таки из себя? Да ты шутница, мышка, — поднимаясь, сказал он и подал мне руку. — Иди в "шалаш", а то отморозишь себе то, что ниже пояса, а мне потом отвечать.

— А ты куда?

— Сумку найду да оружие. Посмотрим, может "чудо-зеркальце" нам еще чего любопытного покажет, — подмигнул мне мужчина. — Давай, Иллера, иди. Займись чем-нибудь полезным.

— Например? — с подозрением глядя на него, спросила я.

— Лин свою мысленно позови. Спроси, когда вернет керса. Нам еще Надьку искать, — будничным тоном ответил мужчина, шаря рукой за приваленными к стене камнями — почти такими же, как тот, у которого мы сидели. — Должна же у меня быть постельная грелка, в конце-то концов. Раз ты у нас такая верная оказалась, — поддел он, но без злости. Видимо, просто по привычке.

— Гад ты, Керр-сай, — вздохнув, резюмировала я.

— Ага, — довольно осклабился он и, достав, наконец, меч и сумку, направился ко мне.

Лин я, естественно, не дозвалась. Ее просто не было на связи. И поэтому я очень ждала момента, когда моя таинственная "шиза" в своем истинном обличье явится возвращать Рыжа. Но она так и не пришла. Зато вместо нее верхом на ездовом коте прибыла вивьера с привязанной к седлу сетью. В ней болтался довольно приличный кусок мяса, на который недвусмысленно облизывался керс. А следом за ними влетел и шибко недовольный Рил. Он, как выяснилось, нашел остальных, но потерял нас, так как его связь с напарником каким-то чудным образом то пропадала, то снова появлялась, и бедняге пришлось поплутать, разыскивая Керр-сая.

Судя по ошметкам шкуры на мясе, это был фрагмент убитой орны. То же подтвердил и рассказ Надьи, которую в ее шатком укрытии нашел керс, после чего отвез девушку в пещеру с трупом животного, где лежала уже упакованная часть с бедра. И только потом Рыж доставил кудрявую к нам. Ни странного сизого тумана, ни загадочной двуногой фигуры вивьера за время путешествия не встретила. Как, в общем-то, и Рил. Лин по-прежнему предпочитала оставаться призраком, и мы ничего не могли с этим поделать.

Решив переждать пару часов в звериной норе, приготовили мясо и сели есть. И тут же, как назло, ожил "навигатор", прислав очередной сюжет о невероятных приключениях Ильвы Ирс в российских болотах. Реалити-шоу продолжалось, и мне второпях пришлось сочинять его "адаптированную" версию для вивьеры. Ибо действующие лица видеоролика были людьми с округлыми ушами и розовой кожей, которые не то чтобы сильно шокировали непосвященную в мою тайну спутницу, но озадачили ее точно.

Глава 5

Лин

"Налево сворачивай!" — заявил голос Лин в моей голове.

"А навигатор говорит направо", — усомнилась я в ее решении.

"Ты кому больше доверяешь: мне или этим гадам?" — возмутилась наша таинственная спасительница.

"Эти гады дали мне задание и оставили инструкции, которые вроде как требуется соблюдать, а ты... даже показаться не желаешь", — медленно приближаясь к той самой развилке, о которой шла речь, подумала я.

Керр-сай с Надьей шли впереди, о чем-то переговариваясь. Рыж тащил на себе пару вязанок веток, на которые мы разобрали часть гнезда мертвой орны, сумки и сеть, а я шагала рядом с ним, держась за седло, и мысленно спорила с вышедшей на контакт "шизофренией".

"Вот свернешь, куда я сказала, потом еще свернешь и еще. А когда отрубит тебя от "всевидящего ока" вышеупомянутых гадов, тогда и познакомимся... лично", — немного помолчав, заявила Лин.

"От паукообразных глаз отрубит?" — уточнила на всякий случай.

"И от них тоже", — нехотя проворчала моя "шиза".

"А от чего еще?" — насторожилась я

"Лера, — вздохнув, проговорила Лин, — либо ты идешь туда, куда говорю я, и мы встречаемся. Либо я больше не буду с тобой разговаривать. И спасать тебя из глупых ситуаций, в которые ты без конца попадаешь, тоже не стану".

"А где гарантии, что ты не шпионка фирсов?", — неуверенность мучила меня почти так же сильно, как и любопытство. Посмотреть воочию на свою необычную "шизофрению" хотелось, и очень.

"Да я понятия не имею, кто такие фирсы!" — взвыли на том конце ментальной связи.

"Гады твои, они же фирсы, они же похожие друг на друга двуногие существа, которые несут в миры прогресс, а заодно и ставят опыты над населением", — пояснила я, чтобы услышать в ответ короткий смешок и многозначительное:

"Нет, Лер, фирсы — не гады, они просто марионетки, которыми управляют так же, как глэйзами — паукообразными глазами-камерами".

"А кто тогда гады?" — озадаченно спросила я.

"Хм-м-м... налево?" — ехидно поинтересовалась эта шантажистка.

— Налево идем! — сказала я обернувшемуся ко мне Керр-саю.

— С "чудо-зеркальцем" сверилась? — ухмыльнулся тот, кивнув на "навигатор", который я держала в руке. И я хотела, было, ответить, что с Лин, как вдруг услышала:

"Скажи, да".

И машинально проговорила:

— Да, — мысленно решив, что предводитель меня за вранье прибьет.

"Не прибьет, — беспечно отозвалась "шизофрения" и тут же добавила: — Рил может заартачиться. Поэтому не надо ему пока знать обо мне".

"Но он уже знает!" — вспомнив о нашем разговоре у костра, покаялась я.

"Не знает, — хихикнула Лин. — Все, что ему известно, это что вас кто-то вытащил из сонного тумана и приволок в нору орны. Про телепатическое общение ты элементалю не проболталась".

"А его напарнику — да", — призналась я.

"Ну, он пока тоже не разболтал, так что быстро идем в безопасную зону и, пока Рил не очухался, отрубаем слежку", — бодро сообщила она.

"Меня не ликвидируют за такое? — уныло отозвалась я. — А то метка на копчике светится, словно таймер заведенной бомбы".

"Вот с этим мы и разберемся в первую очередь", — пообещала Лин.

А я вздохнула и подумала: чем черт не шутит? Вдруг и правда разберется?

"Разберусь-разберусь", — заверил голос в моей голове, и от того, что она слышит все мои мысли без исключения, стало как-то неуютно. Не спрятаться, не скрыться, не блок ментальный поставить, ибо не умею... ну и смысл тогда переживать? Это вездесущее существо все равно меня читает, как открытую книгу. Хотело бы навредить — давно бы так и сделало.

"Зришь в корень", — процитировала Кузьму Пруткова Лин, и я в который раз задумалась о том, что слишком уж похожа она по манере общения на... меня?

"Лин, а Лин?" — спросила после паузы.

"Что?" — мне слышалась в ее голосе улыбка или просто так казалось?

"А ты какой по счету НифеЛИН?" — закинула удочку я, озвучивая свою догадку.

"Одиннадцатый", — с тихим смешком отозвалась она.

М-да... как оказывается тесен мир. У меня было множество вопросов, на которые я хотела бы получить ответы, но подруга по несчастью заявила, что говорить мы будем обо всем этом, только когда встретимся лично. И я, смирившись, пошла дальше. А зеленая стрелка на открытой трехмерной карте призывно мигала, указывая совсем в другую сторону.

Туда, где на расстоянии всего в ладонь, был сквозной проход между двумя цепочками смежных пещер, по одной из которых двигались мы, а по другой — вторая половина экспедиции. И если верить Рилу, то именно там должна была состоятся наша встреча. Всего ладонь в масштабах зеркального экрана... сколько же это, интересно, в километрах? А в часах? Или, как принято считать в этом мире, в ти-шахрах. День пути, сутки, больше? Когда же мы все, наконец, будем вместе?! Хотя... учитывая отклонение от маршрута, не скоро.

Место, куда завела нас Лин, было странным. С одной стороны, вроде все как раньше: те же каменные стены, тот же светящийся налет на них, с другой, — что-то неуловимо менялось по мере нашего продвижения... куда? В логово моей материальной "шизофрении" или, может быть, в искусно расставленную ловушку? Ведь если эта таинственная телепатка так не любит упомянутых ею гадов, что ей мешает загубить очередной эксперимент наших создателей, убив меня?

"Слишком много думаешь, — подслушав мои мысли, заметила Лин. — Причем сама же себе противоречишь".

"Я варианты просчитываю", — немного обиженно возразила ей.

— Ты в порядке, Иллера? — отвлек меня от ментального общения Керр-сай. — Что-то прислали? — спросил он, заглядывая в развернутую на весь экран схему.

— Ничего, — поспешно сворачивая трехмерную картинку, сказала я и улыбнулась. Натянуто. Мужчина нахмурился и собрался, было, спросить еще что-то, но я умоляюще посмотрела на него и одними губами прошептала: — Позже. — Норд, как ни странно, все понял и, вопреки моим опасениям, отступил.

"Хм, какой сообразительный мальчик", — одобрительно хмыкнула Лин в моей голове.

"Мальчик? — усомнилась я, окинув взглядом молодого мужчину, чей рост превышал мой собственный головы на полторы. — Лин, а тебе сколько лет вообще?"

"Тринадцать", — сказала и откровенно заржала эта зараза, наслаждаясь моим изумлением. Причем уточнять что-либо дальше отказалась наотрез, переведя разговор в географическое русло. Направо свернуть, прямо пройти, теперь налево и вниз... И так до тех пор, пока зажатое в руках "зеркало" не издало жалобный писк и, мигнув на прощание, не "сдохло".

Я испуганно попятилась, привлекая внимание своих спутников, вопросительно смотревших на меня. И (о чудо!) фирский аналог планшета снова заработал. Двинулась вперед — и опять значки на экране погасли, отступила обратно — включились. Интерес-с-сно... Ментальная связь, в отличие от "навигатора", функционировала без сбоев, независимо от нашего местоположения. И обосновавшийся в моей голове женский голос охотно пояснил, что мы стоим на пороге аномальной зоны, которая глушит любую технику, но для биологических существ она безопасна. И, по заверениям Лин, именно здесь по-настоящему можно было спрятаться от внимания наблюдателей и нормально поговорить.

— Мне здесь не нравится, — забеспокоился нервно вертящийся элементаль. — Куда ты нас завела, Иллера?!

— Подходящее для привала место, — сказала золотистому "солнышку", маскируя ответ под предложение отдохнуть, и, полюбовавшись озадаченной физиономией "светляка", решительно пошла вперед.

— Керр, да она...

— Привал так привал, — перебил напарника норд, и Рил, недовольно полыхнув светом, заткнулся.

Рядом со мной плелся верный Рыж, которого всякие подземные аномалии совершенно не беспокоили, позади нас тихо кралась Надья. А норд, обойдя меня, обернулся на ходу и чуть насмешливо спросил:

— Может, расскажешь уже, что тебе нашептала твоя подруга "шизофрения"?

Я на мгновение опешила от такого заявления, а потом улыбнулась. Догадался, значит, предводитель, отчего я вся такая загадочная иду и ни с кем не разговариваю. И ведь не стал допытываться и упрекать во лжи, а позволил принять решение самой. Любопытно, почему? Доверяет? Или просто хотел посмотреть, куда нас заведет знакомство с Лин? А... не важно! Главное, что признаваться в утаивании информации мне уже не придется.

— Шизофрения? — мне показалось или глаз элементаля и, правда, нервно дернулся?

А я улыбнулась и ему и даже подмигнула для пущего эффекта.

Лин, судя по хохоту в моей голове, прекрасно нас видела, слышала и... наслаждалась представлением, оставаясь для всех "невидимкой".

Немного позже...

Когда мы вошли в эту пещеру, я не поверила собственным глазам. Это все походило на мрачный выставочный зал или на причудливую мастерскую, хозяин которой зациклился на своей музе. Ее он и высекал из камня. Раз за разом: меняя позы, ракурсы, прически... Но в каждой скульптурной композиции, находящейся в этом помещении, неведомый художник отражал черты всего одной натурщицы и ее странного пса. Хотя нет, не пса. Скорее, некой помеси керса с лисой и, судя по змеиному хвосту и чешуйкам на длинных тонких лапах, — ящерицей. Головы всех без исключения статуй украшали прически, чем-то похожие на африканские косички: объемные, длинные, доходящие девицам до колен, у животных они напоминали львиную гриву, плавно переходящую в густой гребень на спине.

— Кто это? — озвучила мои мысли вивьера, удивленно разглядывая засилье каменных близнецов. — И кто все это сделал?

— Понятия не имею, — честно призналась я, с интересом разглядывая девушек с "собачками". Вот одна сидит рядом со своим питомцем и гладит его по гладкому боку, покрытому едва заметной чешуей. А вон там стоит другая и, чуть подавшись вперед, всматривается каменными глазами в даль. Рядом же в охотничьей стойке застыл ее четвероногий друг. Третья полулежит на небольшом возвышении, положив голову на спину зверя. Четвертая задумалась, подперев рукой подбородок, пятая... да их тут столько, что в глазах рябит! — Ли-и-ин? — протянула я, озираясь по сторонам — А, Лин?

— Что, Лер? — подняв голову, спросила ближайшая ко мне статуя и... сошла со своего постамента.

— М-мамочки, — запинаясь, пробормотала я и, отступив назад, угодила в объятия Керр-сая. Сжав мои плечи, мужчина спокойно проговорил:

— Ну, здравствуй, шизофрения.

— И тебе, герой, не хворать, — ответила на языке лэфири большая лохматая зверюга, на глазах сменившая каменный окрас на темно-синий, как у орн. Она тряхнула роскошной гривой, которая походила то ли на толстые жгуты, то ли на косички, и, облизав более вытянутую, чем у керсов, морду длинным раздвоенным языком, представилась:

— Нифелин-11 или просто Лин, ну, а как вас зовут, я уже в курсе.

— Химера-хамелеон, — восхищенно протянула Надья. — А я думала, что это все сказки.

— Какие сказки? — немного придя в себя, спросила я. — Лин, ты химера?

Собеседница скосила свои желтые глазищи на кудрявую, тяжело вздохнула и ответила:

— Смотря, что подразумевать под химерой. Если козье тело, львиную голову и змеиный хвост, то два пункта из трех подходят.

— Обалдеть! — и снова вивьера произнесла то, что вертелось у меня в голове. Я же, легко вывернувшись из рук норда, приблизилась к существу, которое представляла как угодно, но только не четвероногой зверюгой раза в полтора крупнее меня. Стоп! А ведь тогда, в тумане, мне виделся кто-то двуногий — галлюцинация или Лин спасала нас не одна? Взгляд упал на ближайшую статую остроухой девицы и, озаренная догадкой, я поинтересовалась:

— А это кто такая?

Лин чуть повернула голову и, посмотрев на каменную соседку, сказала:

— Маруся.

— Кто? — в один голос спросили норд с вивьерой, для которых имя было незнакомо.

— Маруся, — повторила Лин, подмигнув мне желтым глазом. На кошачье-лисьей морде появилась улыбка, и она была бы даже похожа на человеческую, если бы между острых звериных клыков не мелькнул змеиный язык. — Маруся Савичева, — к одному непонятному для лэфири слову химера добавила второе и, довольная эффектом, насмешливо фыркнула. — Подруга моя бывшая, — выдержав паузу, пояснила она нам. — Нет ее больше. Увы.

— И поэтому ты решила ее увековечить в камне? — по-новому глядя на бесконечное множество похожих статуй, спросила я.

— И поэтому тоже, — ответила... скульптор.

— А еще почему?

— Чтобы удобно было маскироваться и сбивать со следа охотников, — пояснила собеседница.

А я, осмотрев ближайшую каменную Машу, перевела взгляд на ее создательницу, оглядела химеру с головы до ног и с сомнением проговорила:

— И как, интересно, тебе удалось такое сделать? — четвероногое создание упорно не желало представляться с рашпилем в зубах и молотом в лапе.

— Пф-ф-ф, — сдунув упавшие на синюю морду пряди, Лин сказала: — Я тебе покажу... потом... если захочешь.

— А сейчас что? — с интересом разглядывая нашу новую знакомую, спросил Керр.

— А сейчас ужин, — клыкасто улыбнулась хозяйка "мастерской". И, приглашающее махнув хвостом, пошла в самый темный угол пещеры. Нам же ничего не оставалось, как последовать на ней. За скульптурным заслоном оказался еще один зал, и в нем вместо каменных копий двух подружек сидела вполне себе живая трехглавая орна.

— И... кто кем сейчас ужинать будет? — сглотнув, прошептала кудрявая, в третий раз за последние полчаса озвучивая мои мысли.

В том же зале...

У Рыжа лиловые глаза, почти такие же, как и мои собственные. У него рыжая шерсть, так похожая на цвет волос моего тамана, и острые кошачьи клыки, сильно смахивающие на зубной набор Лин. Когда я чешу его или глажу, керс довольно жмурится и мурлычет, подставляя мне под руку то спину, то голову. И я знаю, что это правильно. Что именно так делают кошки независимо от их габаритов. Но видеть огромного урчащего ящера, который тычется то одной, то другой мордой в бок нашей новой знакомой и щурит от удовольствия желтые глаза, когда хозяйка проводит лапой по чешуйчатому лбу, — это, признаюсь, было странно.

Как рассказала за ужином Лин, она и ее приятель "змей Горыныч" обитают в Итировых подземельях вот уже двенадцать лет. Ровно с того дня, как после целого года всевозможных испытаний Нифелин-11 благополучно сбежала от своих создателей, прихватив заодно из соседней лаборатории и тестовый образец усовершенствованной орны. Собственно, благодаря этому образцу побег Лин и стал возможен.

В отличие от ящеров первого и второго поколения, Синь был значительно сильнее, хитрее и, что главное, умнее. Нифелину, способному устанавливать ментальный контакт не только с мечеными вроде меня, но и с существами, гены которых присутствовали в ней самой, подбить орну на авантюру большого труда не составило. Интеллектуально развитому зверю быть "лабораторной крысой" хотелось не больше, чем его сообщнице, тем более, тесты, которым подвергались опытные образцы, сложно было назвать гуманными. С тех пор эта парочка и вместе: темно-синий огромный ящер и химера-хамелеон.

— Но если эти... — я задумалась, не зная, как правильно назвать ученых, под руку которых все мы попали, — гады настолько сильны и технически подкованы, как же вам удалось столько лет от них скрываться?

— Мне вот тоже интересно, — пробормотал подозрительно молчаливый Рил, который с момента нашего прихода во владения Лин вел себя тише травы и ниже воды: не грубил, не лез с вопросами, не пытался вернуть нас на прежний маршрут... вообще, ничего не делал, только парил над плечом напарника, озирался по сторонам и слушал. Мои опасения, что элементаль сдаст своим хозяевам место, где прячется одиннадцатый Нифелин, химера мысленно отмела, сказав, что эта ее "конспиративная квартира" одна из многих.

— Поначалу было трудно, — пожав плечами, ответила Лин, — но, к счастью, за год бесконечных опытов и физических тренировок я многому успела научиться. Мои мучители сами себе подложили свинью, научив меня выживать в любых условиях. Я ведь их совместный проект, единственный в своем роде, — криво усмехнулась собеседница. — Милашка, правда? — не скрывая сарказма, спросила она у нас.

Керр-сай чуть заметно улыбнулся, я вздохнула, почесав за ухом сидящего рядом Рыжа, а Надья согласно кивнула и продолжила гонять по тарелке скользкий гриб, сильно смахивающий на представителя земных опят. К грибам также прилагалось пюре из какого-то овоща, отдаленно похожего на картошку да порция сочной зелени. И никакого мяса! Чему лично я очень порадовалась. На вопрос, откуда в подземельях растительная пища, хозяйка ответила, что места надо знать, и... замяла тему.

Мы сидели на широких каменных скамьях за большим каменным столом, на котором стояла каменная же посуда. Лин не только вырезала скульптуры из этого материала, она делала из него все: от аккуратных бортиков бассейна, в который по стене стекала вода, до похожей на пиалу чашки. И чем больше я видела вокруг, тем логичнее казалась мне давно возникшая догадка.

— У тебя ведь есть напарник — каменный элементаль, как у нордов, я права? — отодвинув в сторону пустую тарелку, спросила химеру.

Она восседала на большом каменном кресле, стоящем в торце стола, и, если бы не вытянутая мордочка и раздвоенный язык, то и дело мелькавший при разговоре, Лин напоминала бы сейчас именно льва. Необычного синего льва, который ведет с нами беседы и задумчиво поглаживает когтистой лапой с неожиданно тонкими пальцами одну из трех голов орны. Действительно, милашка!

— Видишь ли, Лера, — немного помолчав, проговорила химера. — Нет у меня никакого элементаля...

— Но тогд... — начала, было, я, однако собеседница с нажимом продолжила:

— Нет напарника, — сказала она, в упор глядя на меня. — Потому что я сама... элементаль.

В пещере, чем-то похожей на уменьшенный обеденный зал Стортхэма, повисла тишина, которую перебивало лишь синхронное урчание на два голоса. Рыж наслаждался моей лаской, а Синь балдел под "рукой" своей хозяйки. Мы же все молча смотрели на Лин: я с непониманием, Керр с недоверием, а вивьера, которая, как выяснилось, большая фанатка сказок — с восхищением.

— Ну и что вы меня разглядываете, как эксклюзивный товар в витрине? — наконец не выдержала химера. — Я плод больной фантазии не менее больных на голову ученых, которые в кои-то веки, сойдясь в своих теориях, решили создать универсальное биологическое существо, способное стать вместилищем духа. Такого вот, — она кивнула на обалдело смотрящего на нее Рила. У золотистого "солнышка" даже рот приоткрылся от услышанного.

— Ты... т-ты... это же ты, да? — заикаясь, затараторил "светлячок". — Ты та самая Мария! — выдал он и, шумно выдохнув, замолчал. Будто всем остальным было и так понятно, о какой такой Марии идет речь. Впрочем, одну Марусю мы уже видели на входе. Даже не одну, а множество.

— Маша — это ведь тоже ты, да? — сложив два плюс два, спросила я. — Маруся Савичева — иномирное имя. И если в тебе намешана куча всего от разных существ, то, может, и от нее частичка есть?

— Нет, не я, — улыбка Лин напоминала оскал. Хотя им она, в общем-то, и была. — Маруся — моя подруга, которой, как я уже упоминала, больше не существует, — сказала химера, продолжая сверлить меня взглядом. И тут же в моей голове прозвучало:

"Потому что они сплавили ее личность в единое целое с духом каменного элементаля. Я больше не Маша и не Силиверс, я Нифелин-11 — каменный элементаль во плоти, ну... или просто Лин — спайка двух, к счастью, женских душ, выхваченных из разных миров, помещенная в многофункциональное тело, созданное на основе пяти разных существ, — спокойно пояснила моя ментальная собеседница, — но остальным таких подробностей знать не надо. Вряд ли они всё это поймут. Для них я просто беглый образец со способностями телепата и элементаля — этого достаточно".

Мысленно угукнув, я взяла со стола чашку и принялась пить сок. Холодный, с кислинкой... самое то, чтобы охладить горло и мысли. Судя по тому, что сотворили неведомые экспериментаторы с моей предшественницей, мне еще крупно повезло. С другой стороны, от способности "выплавлять" из камня все, что вздумается, я бы не отказалась. Как не отказалась бы и от собственного напарника-элементаля. Но нифелины, похоже, проект, отдельный от нордов. Или все-таки нет?

"Отдельный. Гадов всего трое, и каждый их них специализируется на своем: Рэд занимается нами, нордов делает Рос, а Кайр "плодит" разную необычную живность и заселяет ею подземелья. Он самый странный из троицы. Но и самый нейтральный при этом. Рос и Рэд извечные соперники, как и их детища", — ответила мне химера, стрельнув взглядом на Керр-сая, вслух же она сказала, обращаясь к нему и к Надье:

— Вы ешьте, ешьте, пока не остыло. Если кому добавки, так я принесу.

Представив, как это четвероногое существо тащит в зубах каменный поднос, я не смогла сдержать улыбки, на что Лин, прочтя мои мысли, только фыркнула. Потом мягко, как и положено большой грациозной кошке, спрыгнула со своего места на пол и, обойдя стол, позвала:

— Лера, идем со мной, поможешь поднос с десертом донести, — а мысленно добавила:

"Заодно и поболтаем... без свидетелей".

Я, поспешно отставив недопитый сок, начала подниматься, с удивлением заметив, что норд встает вместе со мной.

— А ты куда, герой, собрался? — как-то очень по-человечески вскинув бровь, спросила химера.

— Помочь, — с готовностью ответил мужчина. — А то вдруг вы, девочки, поднос не дотащите? Он ведь тоже, небось, каменный, — с легкой иронией добавил он, разглядывая четвероногую собеседницу.

— Нам грубая мужская сила в перетаскивании трех чашек вряд ли понадобится, — парировала та, легко шаркая когтем по каменному полу, ожидая меня. — Даже если они каменные, — сказала и улыбнулась, демонстрируя "кошачьи зубки".

— А вдруг? — не сдавался Керр-сай, продолжая изучать хозяйку пещеры.

— Нет уж, герой, — качнула лохматой головой хозяйка, — посиди тут, подожди. Как и положено гостю. А мы с Лерой прогуляемся. Разговор есть... для девочек.

— Тогда можно и мне с вами? — оживилась Надья, кокетливо похлопав ресницами и, так и не дождавшись от химеры ответа, умоляюще посмотрела на меня. — Ну, пожа-а-алуйста.

— Тебе можно... но потом, — Лин обрадовала и огорчила кудрявую одной фразой. — После десерта, — чуть мягче добавила она, и вивьера довольно заулыбалась.

Я же, не до конца понимая, что это за бабский флирт тут происходит, наоборот, нахмурилась. А Керр и вовсе помрачнел.

— Иллера? — протянув руку, остановил он меня.

— Мы скоро вернемся, правда, — пообещала я, надеясь, что сейчас, как и по пути сюда, он даст мне небольшую свободу. — Не так ли, Лин?

— Ага, — продолжая насмешливо смотреть на норда, подтвердила та. — Но если наш герой так сильно за тебя переживает, возьми с собой керса. Уж втроем-то мы поднос точно дотащим.

Так и поступили. Взяли Рыжа, который, как и положено верному коту, отправился сопровождать свою хозяйку на прогулку по аномальной зоне. Керру все это явно не нравилось, но он молчал. Видимо, и правда начал мне доверять после того разговора в норе орны. По-настоящему доверять, давая свободу действий и позволяя самой принимать решения. Хотя и нервничал, если я выпадала из его поля зрения. Интересно, почему: думал, что сболтну лишнего или... просто боялся за меня? Забота предводителя была приятна, как и его нынешнее отношение ко мне.

Одна облагороженная Лин пещера сменялась другой, а мы шли и шли, удаляясь все дальше от обеденного зала. В голове моей, сметая друг друга, теснилась куча невысказанных вопросов, которые я жаждала задать своей спутнице, и, уже привычно подслушав мои мысли, химера предложила начать разговор с чего-нибудь попроще. Я очень хотела узнать про орн и Таша, но вместо этого спросила, почему Лин упорно называет Керр-сая героем.

— А как его еще-то назвать после той эпической схватки с орной. Она ж из первого поколения: дикая, дурная... голодная к тому же. И он тоже дикий, дурной и голодный, видать, раз умудрился эту тварь обезглавить.

— А ты, значит, с самого начала все видела и не вмешалась? — с легкой ноткой обиды поинтересовалась я.

— Не то чтобы сначала... — уклончиво отозвалась она. — Да и вмешиваться в такое зрелищное действо не хотелось: мужик-то хорош был. Ну и засветиться перед наблюдателями побоялась, сама понимаешь. Они же вас постоянно пасут с помощью своих вездесущих "глэйзов".

— А туман тот странный...

— Их рук дело. Усыпили и норда и обезумевшее от боли животное. Наверное, планировали потом добить орну, а Керру дать проспаться. Но мы с тобой подсуетились раньше.

— И с чего вдруг такая забота с их стороны?

— Думаю, Рос решил не рисковать одним из своих лучших опытных образцов.

— Ну да, Керр хорош, — согласно кивнула я, сама не зная, чему улыбаюсь. — Он сильный и опытный охотник, хоть и с мерзким характером, — испытывая какую-то странную гордость за нашего предводителя, поведала я химере.

— Ага, а еще безрассудный и нелогичный идио... герой, в смысле, — хихикнула та. — Да и о тебе так печется, что аж завидно. Прямо как рыцарь из моих любимых книжек, — не скрывая иронии, добавила она.

— А у тебя есть тут книги? — удивилась я, машинально поглаживая Рыжа по спине.

— Тут... нет. А там, — она грустно улыбнулась, — были.

— На Земле? — решила уточнить я. А то вдруг там — это в лаборатории трех гадов, в которой она провела первый год своей новой жизни. Первый... а в сумме тринадцать. Так вот о каком возрасте говорила эта хитрая бестия, когда я спрашивала, сколько ей лет.

— Именно, — отвечая то ли на заданный вопрос, то ли на мои раздумья, кивнула Лин.

— А сколько было Марусе, когда ее похитили? — решила развить тему возраста я.

— Шестнадцать, — вздохнув, призналась химера. — Даже школу еще не закончила.

— Силиверс сколько?

— Не знаю, — мотнула головой собеседница. Она шла вразвалочку, как и Рыж, мягко переступая лапами и чуть покачиваясь с боку на бок. Я же неспешно шагала в указанном ею направлении, держась за керса, который находился справа, и разговаривала с химерой, идущей слева от меня. — Элементалям перед началом экспериментов стирают память.

— А почему людям нет? — удивилась я.

— И снова — не знаю, — с легкой насмешкой ответила Лин. — Возможно, потому, что мы разные. А может, и еще почему-нибудь.

— То есть у тебя есть память Марии Савичевой, но ты сейчас лишь отчасти она? — пытаясь лучше понять, с кем именно говорю, уточнила я.

— Видимо, так. Новая личность, новые способности, новое тело... новая жизнь.

Я кивнула, соглашаясь с ее точкой зрения. Сама ведь жила по похожей схеме, хоть моя физическая оболочка была куда проще, чем у химеры, да и душу мою с чужой никто не объединял. И тем не менее, в теле девятнадцатилетней серокожей лэфы я тоже начала свою жизнь с чистого листа.

— Мне проще считать Марусю подругой из прошлого, не ассоциируя с нынешней собой, — немного помолчав, пояснила Лин.

— А Силивер? — хотелось знать больше об элементале, дух которого умудрились растворить в человеческой душе. Хотя, скорее, наоборот. Не зря же за столом Нифелин-11 сказала, что элементаль — это она, а Маша — воспоминание из прошлого.

— Нет, Лера, — отвечая на мои размышления, возразила собеседница. — Во мне в равной степени переплетены две эти личности. Память от одной, способности от другой... но я не могу назвать себя ни одной из них. Уж не знаю, как такое получилось у моих чертовых творцов, но им удалось создать совершенно новое "Я". Мое "Я". Понимаешь? — и, дождавшись от меня кивка, продолжила: — А еще, наверное, сказались и гены, и тесты, и сама обстановка... Отличницы Маруси больше нет, как нет и повелительницы камня Силивер. Есть я — Лин, и мне такой расклад даже нравится, — подмигнув желтым глазом, сказала эта синяя особа. А потом, меняя тему, заявила: — Ты хотела спросить про орну и Таша... Это тот норд, твой бывший жених?

— Угу, — подтвердила я, грустно вздыхая. Почему-то о пропавшем парне, на поиски которого мы, собственно, и шли, говорить было тяжело. Я подсознательно обходила эту тему, приняв за данность, что он жив, здоров и в руках тех, кому выгодно, чтобы так оно и оставалось до нашего прибытия. А иначе в чем суть их задания, если заявленный трофей погибнет раньше времени?

— Отвечу просто: к похищению этого норда ни я, ни Синь отношения не имеем. Но мне о нем известно.

— Откуда? — насторожилась я.

— С орной у меня особая связь...

— Как у нас с Рыжем? — предположила, когда она замолчала, вероятно, подбирая слова для пояснения.

— Нет. Иначе. Керс просто к тебе привязан эмоционально, он тебя чувствует и может найти, даже если нет следа. Я же могу не просто мысленно общаться с Синью, как, например, с тобой, но и видеть его глазами. И если Нифелин-11, шастающую по Итировым подземельям, могут выследить те, от кого она сбежала, то орна третьего поколения здесь — дело обычное. И никаких конкретных меток на ней нет, распознать беглую особь среди похожих на нее экземпляров способен только Кайр. Но ему лень.

— Так уж и лень? — недоверчиво хмыкнула я.

— Ага. Он вообще тип со странностями, — задумчиво проговорила химера. — С большими такими странностями. Но мне его нежелание искать Синь только на руку.

— С этим не поспоришь, — согласилась я и, вспомнив момент, когда мы шли вдоль подземной реки, полюбопытствовала: — А тот ящер, что наблюдал за нашей группой из воды, случайно, не твой Синь был?

— Почему ты так решила? — чуть склонив набок голову, спросила Лин.

— Да больно взгляд странный... словно и правда кто-то другой глазами орны смотрел. Хотя, может, мне со страху просто показалось. Я ведь впервые видела это животное.

— Не показалось, — мрачно сказала спутница. — За вами действительно наблюдали. Но не я.

— Кто тогда? Кайр? Или Рос? Или все трое?

— Может, и трое. Редкий случай, когда проект одного так переплетается с проектом другого. Нифелин — невеста норда. Ха! Есть повод для временного перемирия и совместных тестов, — усмешка на ее звериной морде была горькой и злой. — А арендовать глаза и уши орны четвертого или пятого поколения у изобретателя местной фауны — это для них раз плюнуть.

— Но зачем, если есть глэйзы? — я действительно не понимала, к чему все так усложнять. И Лин со мной согласилась, заявив напоследок, что понять мотивы троицы экспериментаторов порой не могут и они сами, чего уж говорить о нас.

Пройдя несколько полупустых залов, мы свернули в довольно узкий тоннель, и я, чувствуя себя неуютно от недостатка пространства, забеспокоилась.

— Куда мы идем? Вряд ли за десертом, ведь так? — закусив от волнения губу, посмотрела на свою проводницу.

— Расслабься, Лера, — мягко проговорила та. — Мы идем прятать твою метку, как я и обещала.

— Прятать? — брови мои чуть дрогнули, сходясь на переносице. — Это как? Срезать, выжигать...

— Скажи еще, выкусывать, — хохотнуло лохматое нечто, щуря ярко-желтые глаза.

— Ну, а что я могу еще-то предположить? — ответила, ничуть не разделяя ее веселья. — Фирсы... вернее, гады активировали мою метку, она светится зеленым и...

— Расслабься, подруга. Это просто маячок, не бомба. По нему тебя легко отследить, но не взорвать. Впрочем, при желании Рэд легко может уничтожить свое новое детище. Но обычно нифелины сами себя прекрасно уничтожают. Так что разбрасываться удачным экземпляром, то есть тобой, никто не станет, — "утешила" меня Лин. — Но и светиться яркой точкой на лабораторных мониторах я тебе не советую. Поэтому и предлагаю скрыть метку.

— Да разве же я против? — вздохнула, идя за чуть выбившейся вперед спутницей. — А почему нифелины гибнут так часто? — спросила, не в силах подавить печальный вздох.

— Души в новых телах не приживаются, если это можно так назвать. Проект "норд" в этом плане куда удачнее: там дух привязывается к чужому телу без замещения прежней личности. И эта связка отлично сосуществует в паре.

— А мы... — я нервно облизала губы, прежде чем продолжить, — ну, когда не приживаемся... что с нами происходит? Душа возвращается в прежнее тело или?..

— Или, — подтвердила все мои самые худшие догадки химера. — Самоубийства, убийства, попадание в сумасшедший дом или в главный храм Лэфандрии... а порой и просто тихая смерть. Это основной перечень того, чем закончились эксперименты "Нифелин", с первого по десятый, что с теми, кто был после меня, я не знаю. Ты какая по счету?

— Двадцать седьмая.

— Ого! — уважительно присвистнула Лин. — А Рэд, я смотрю, времени даром не теряет. Надеюсь, тебе повезет выжить, как и мне.

— Если только ты поможешь, — как-то совсем "убито" пробормотала я.

— Помогу, чем смогу, — усмехнулась собеседница, меняя цвет шкуры с синего на серебристый. — Отчего же не помочь подруге по несчастью, заодно и гадость нашим создателям сделаю. Пустячок, а приятно. Все, мы пришли! — сообщила она, переступая порог небольшого квадратного помещения, подсвеченного зеленым. — Знакомься, Лера, это - МОЯ лаборатория, — с нажимом на предпоследнее слово сказала химера и радостно оскалилась, когда каменная стена за нашими спинами срослась, словно там и не было никогда прохода.

Сказать, что мне не было страшно — значит солгать. От охватившей меня паники я не могла вымолвить ни слова. Впрочем, этого и не требовалось.

"Расслабься, дурочка, — мысленно усмехнулась Лин. — Резать, жечь и кусать я тебя точно не собираюсь, — а потом, помолчав, добавила: — Мы здесь ненадолго. Глэйзы, конечно, сюда не проберутся, но метку твою Рэд засечь сможет, потому что электроника тут работает исправно. Но... нам сейчас именно это и нужно".

А потом она отошла на несколько шагов от меня и от подозрительно безмятежного керса, встала на задние лапы и... начала меняться: выкручивая тонкие запястья, распрямляя когтистые пальцы, ломая обычный для зверя скелет. Под чуть светящейся серебром кожей, словно живые существа, ходили ходуном мышцы. Морда укорачивалась, становясь похожей на человеческое лицо, шея же, напротив, удлинялась. Плечи сужались, на плоской груди проступили два округлых полушария с темными точками сосков... да и вообще все тело химеры претерпевало разительные изменения. И только грива "африканских косичек" оставалась прежней, разве что на фоне тонкой женской фигурки она стала выглядеть длиннее и гуще. Как раз, чтобы прикрыть наготу.

— Маруся? — забыв о собственных переживаниях, удивленно выдохнула я.

— Лин, меня зовут Ли-и-ин, — протянула серебристая девушка, облизав губы раздвоенным языком и, повернувшись к стене, подняла руку. — Я, помнится, обещала показать тебе, как делаю свои скульптуры, — сказала она, осторожно ведя ладонью в нескольких сантиметрах от рабочей поверхности. А та, становясь мягкой, как расплавленный пластилин, начинала стекать вниз уродливыми сгустками. — Ну, так смотри.

И я смотрела... только почему-то не на сливающийся в форму кресла материал, который сейчас очень мало походил на камень, а на длинный чешуйчатый хвост, змеившийся из-под густой серебристой шевелюры.

Химера... двуипостастная... хм...

И почему я не так сильно удивлена, как должна бы? Всему виной, конечно же, статуи. Слишком много их было для образа той, кого больше не существует.

— Хватит уже прятаться, вылезай, — сказала хвостатая девушка, не оборачиваясь, чем повергла меня в замешательство. Вроде стою себе прямо, никого не трогаю, по углам не жмусь, чего это с ней? — Рил! Я к тебе обращалась, вылезай из стены! — скомандовала Лин, и на фоне серо-зеленого камня проступило золотистое зарево, которое довольно быстро превратилось в круглую призрачную мордашку с ну о-о-очень виноватым видом.

Той же ночью...

В Итировых подземельях было сложно определить, день сейчас или ночь, особенно учитывая, что мы с Керром непонятно сколько проспали в норе орны, а единственные песочные часы, взятые в экспедицию, остались у отколовшейся части группы. Лин же давным-давно жила, как она выразилась, вне времени. Поэтому то, что сейчас ночь, мы приняли условно, ориентируясь на свои ощущения и на слова Надьи, которая ни с каким сонным туманом вроде как не сталкивалась.

Химера, "человеческий" облик которой видели только я и Рил, снова перекинулась в четвероногую зверюгу и, пообещав проводить коротким путем до места встречи с нордами, отправилась с нами. Вообще, Лин повела себя, как образцовая хозяйка: в гости пригласила, вкусно накормила, переночевать предлагала, а раз отказались, то еще и провожать пошла. Милашка во всем... угу. Не зря вивьера поглядывала на нее с любопытством, замешанным на искреннем восхищении. А вот ответные взоры желтоглазой особы лично меня озадачивали. Ровно до тех пор, пока она меня мысленно не попросила:

"Оставь мне девочку, а?"

— Что? — вырвалось у меня от неожиданности вопроса, и тут же послышался недовольный голос Керр-сая, идущего рядом с Рыжем, на котором я ехала.

— В присутствии остальных могли бы и вслух говорить... девушки.

Кудрявая, сидя на спине Синя, заинтересованно посмотрела на нас, а Лин, тряхнув густой синей гривой, менявшей цвет в унисон со всем ее телом, лениво так протянула:

— Да вот хочу Надье экскурсию предложить, а Лерка что-то странно реагирует. Может, у тебя виды свои на вивьеру? — не без ехидства спросила она, скосив на меня взгляд.

Я даже не нашлась, что ответить, только беспомощно посмотрела на норда, потом обернулась на шатенку, чья кудрявая голова виднелась среди леса звериных шей, и тут же услышала:

— Иллера, ну, пожалуйста, мне так хочется еще немного пообщаться с Лин.

"Зачем она тебе?" — мысленно спросила химеру.

"Поиграться", — честно ответила та.

"Куклы во время игр ломаются, знаешь ли. А Надья живая!"

"Живая кукла — это еще интереснее", — захихикал женский голос в моей голове, мне же от таких заявлений было совсем не смешно.

"Лин, я серьезно!" — поджав губы и хмурясь, сказала я ей.

"Да ничего твоей вивьере не будет. Просто она так откровенно жаждет остаться со мной наедине... Мне любопытно, зачем?"

"А вариант, что девушка встретила ожившую сказку и прониклась к ней безграничной симпатией, тебя не устраивает?"

"Вот и хочу проверить, — снова усмехнулась химера. — Оставь ее мне. Верну потом и даже расскажу, что да как у нас было", — с таким недвусмысленным намеком добавила она, что меня малость перекосило.

— У Надьи есть обязанности, — сказала вслух и громко, чтобы слышали все. — Ее наняли на работу, а не для увеселительной прогулки, — девчонка недовольно скривилась, но перечить мне не стала, Керр кивнул, а химера лишь хитро прищурилась, не скрывая улыбки. — И, если я не совсем потеряла счет времени, Илису помощь вивьеры нужна сейчас больше, чем когда-либо. Так что...

— А, по-моему, он уже того... спит, — все же перебила меня шатенка. — И разбудить этого "принца" страстным поцелуем со всеми вытекающими вполне можно и после экскурсии с Лин!

— Керр-сай? — обратилась я за помощью к предводителю. — Ну, скажи хоть ты им?

Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, а потом проговорил:

— Тебе же нравится принимать решения, мышка. Вот и... решай. Мне-то все равно. Я с вивьеры вычту потом неустойку за прогул. Илис и так без женского внимания, а Мирта на совместную покупку шлюхи мы практически силой уломали. Поэтому, если хочет она погулять немного — ее право. Только ответственность за нее будет уже нести она, — он кивнул на нашу новую знакомую, которая в этот момент ну совсем не походила на ответственную. Шла пританцовывая, помахивала змеиным хвостом и разве что в голос не ржала. Ну вот и зачем она это все затеяла?

"Скучно мне", — мысленно ответила Лин.

"Успеешь вернуть Надью до того, как мы дойдем до наших?" — тем же способом спросила я.

"Постараюсь".

"Тогда идите... гуляйте... развлекайтесь. Только без "ломаных кукол" чтоб, ладно?"

Ответом мне был тихий смех, который слышала только я.

— Вас проводит Синь, — сказала химера, прежде чем исчезнуть вместе с воодушевленной вивьерой в ближайшем ответвлении каменного туннеля. — Да и мы догоним... чуть позже.

И они ушли. А я осталась с Керр-саем, Рыжем и чужой ручной орной, уверенно шагавшей теперь впереди, а не позади нашей поредевшей компании. На душе было муторно. Вроде и правильно сделала, что отпустила Надью с Лин, учитывая, что девочки обе жаждали уединиться, а все равно как-то тревожно. Вдруг химера не такая и хорошая, как хочет казаться? Может, она, как те ведьмы в сказках: гостей накормит, напоит, спать уложит, а потом и сама ими закусит? С другой стороны, одиннадцатый Нифелин пока еще не давала повода сомневаться в своих положительных намерениях. За все время нашего знакомства она лишь помогала мне и моим спутникам. Особенно сегодня. Перед внутренним взором поплыли недавние воспоминания...

После того как химера сменила четвероногую форму на двуногую, а синий цвет кожи на серебристо-серый, она "вылепила" большое каменное кресло, ставшее продолжением стены, и усадила в него меня. Сама же короткими нажатиями на пустую, казалось бы, поверхность скалы открыла несколько темных тайников. Разоблаченный Рил, которого, вопреки моим ожиданиям, не выгнали вон, суетливо летал рядом с девушкой, подсвечивая ей то, что она просила, и выспрашивал, каким образом ей удается не попадаться на глаза создателю. Причем объяснял свой интерес тем, что и сам жаждет избавиться от зависимости, а вовсе не донести хозяевам на беглый эксперимент. Девушка кивала, делая вид, что верит. Но говорила уклончиво, как, впрочем, и сам "светлячок".

Настаивать на том, что он не имеет к троице ученых никакого отношения, элементаль даже не пытался. Хотя на вопросы о сути своей привязки к норду отвечал, что ему запрещено об этом распространяться. Из чего я сделала вывод, что призрачные "солнышки" так же, как и я, зависят от своего творца и опасаются его гнева. Пошла ведь в подземелья, получив задание, и даже не подумала как-то этого избежать. И пусть у меня был стимул в виде Таша, которому нужна наша помощь, но... я ведь прекрасно понимала, что этот поход затеян вовсе не ради него.

Меня, как фигурку в компьютерной игре, гоняют по разным уровням, подвергают опасностям, моральному давлению и прочему-прочему-прочему... а Таш — просто приз, который эти проклятые геймеры готовы отдать своей игрушке, если она дойдет до финала. А может, и не готовы, но об этом лучше не думать.

Про бывшего жениха я расспрашивала Лин, пока она доставала из тайника миниатюрные детали со светящимися кнопочками и проводками, названные ею "добычей", прихваченной из лабораторий, относящихся к проекту "Нифелин". Не скажу, что мне было уютно от созерцания того, как ловко девушка собирает из отдельных частей какой-то прибор, но я старалась не паниковать раньше времени, успокаивая себя тем, что все это ради моего же блага. И за это была удостоена одобрения химеры.

А вот новой информации насчет похищенного норда я от нее так и не услышала. Да и Рил клялся и божился нам, что не в курсе. Его дело маленькое: провожать, оберегать, не пускать, куда не надо, и отчитываться время от времени об удачно проделанной работе. Он просто марионетка... такая же, как и я! И так же, как и я, заинтересован в сохранности напарника и его друзей.

Зато меня немного успокоили слова Лин о том, что свое творение Рос вряд ли так глупо уничтожит (если его, конечно, похитил он). Поэтому нам просто надо идти туда, куда требуется, забрать Таша и вернуть его домой, как и сказано в задании. А дальше... по обстоятельствам. Насчет временного отклонения от маршрута, если потребуется, все валить на вмешательство Лин, ибо засветиться лишний раз перед создателями и утереть им нос она совершенно не против.

Метку же мою химера, как выяснилось, не собиралась уничтожать полностью, а просто спрятала на время. Причем без членовредительства и магии! Лин просто облучила мой несчастный копчик с помощью собранной конструкции, похожей на странноватый с виду "мобильник", и фосфоресцирующий "штрихкод" исчез. Именно такие (за небольшой разницей в толщине и количестве полосок) метки ставили нифелинам. И именно благодаря этому отличительному "знаку качества" с функциями радиомаяка они могли общаться между собой телепатически. Как мы с Лин.

В головы же нордов, к большому сожалению химеры, она влезть не могла. А вот с некоторыми видами животных, частица которых жила в ней, мысленные беседы вполне получались. Вернее, не беседы, а манипулирование недостаточно разумными, но живыми существами. С модифицированным зверьем, вышедшим из лабораторий Кайра, дела обстояли куда лучше. Они хоть и слышали девушку, но подчиняться не желали. Причем слышали даже те разновидности, генов которых в Лин не наблюдалось. И она сама не знала, почему так: то ли изобретатель что-то мудрил, то ли ментальные способности беглого эксперимента самопроизвольно совершенствовались. С Рыжем, кстати, химера тоже договаривалась, используя свой дар, ибо керс как раз и относился к той группе существ, на основе которых создавалось тело Нифелин-11.

— Назад метка возвращается с помощью вот этой кнопки, — пояснила девушка, сунув мне в руку устройство по "стиранию" нательных "маячков". — Дарю! У меня еще пара в заначке есть. Иногда тебе будет полезно скрыться с радаров. Да и на поверхности, насколько я знаю, нашего брата не сильно жалуют. А вырезать штрихкод с кожи бесполезно — всплывет в другом месте. Облучение же делает ее неактивной на несколько дней, а потому и невидимой.

— А нордовские метки работают по тому же принципу? — вертя в руках подаренный прибор, спросила я. У обитателей Стортхэма, в отличие от нифелинов, метки напоминали причудливые извилистые символы, похожие на небольшие татуировки. Никакого частокола ровных палочек там не было и в помине.

— Нет, — вместо химеры мне ответил Рил. — Метка норда — это своеобразное подключение для элементаля. Если ее как-то устранить, связь будет нарушена. А она для нас жизненно важна.

— Для вас или для лэфири? — по-прежнему сидя в кресле, уточнила я.

— Для пары, — сухо ответил "светлячок".

В этот вечер мы еще много о чем успели поговорить: начиная с того, чем развлекается в подземельях химера, и заканчивая тем, кто такие эти Рос, Рэд и Кайр, а также как они выглядят и чего вообще добиваются. Правда, Лин не так уж и много знала. Или просто не хотела выдавать всю информацию сразу. Про внешность гадов, возомнивших себя богами, сказала, что она переменчива, ибо они существа иного порядка, и сменить тело для них все равно, что надеть новый костюм. К тому же многое могло измениться за двенадцать лет, в течение которых творение ни разу не встретилось со своими создателями, разве что с их всевозможными посланниками, но это совсем не то. Поэтому четкого описания гениального трио я так и не получила.

Зато небезосновательно заподозрила, что все они относятся к какой-то высокоразвитой цивилизации, решившей найти способ для перемещения и подселения души в новое тело. Причем в разработке два разных сценария: нифелины и норды. И если вспомнить историю Стортхэма, в мире серых все это безобразие длилось уже больше шестидесяти лет. На Земле же... как знать? Элементалей, летающих за "универсальными солдатами", я на улицах не встречала, но где гарантия, что они не заперты на какой-нибудь военной базе?

Лин с моими выводами не спорила, только плечами пожимала и говорила, что она знакома с процессом, но не знает цели. Еще упомянула, что биологический материал, используемый учеными гадами, только из двух миров. Причем здесь, в Лэфандрии, находится главный рабочий полигон. Земля же — просто поставщик подопытного материала, который собирают похожие друг на друга клоны, которых я называла фирсами.

Оставалось загадкой, зачем экспериментаторы внедряют технологии в среду остроухой расы. Ведь не из благодарности же за участие в опытах, правда? Но точного ответа на этот вопрос не знали ни я, ни Лин, ни зависающий над нами элементаль, который в конце концов договорился до того, что попросил у химеры убежища в случае, если господа-создатели слишком сильно прижмут, на что беглая Нифелин лишь усмехнулась и посоветовала поменьше отсвечивать, чтобы не прижимали.

Небольшой плоский прибор, помогающий прятать метку, я убрала в карман штанов, поблагодарив химеру за подарок. Когда покинули "лабораторию", он перестал подавать признаки жизни, как и оставленный в обеденном зале "навигатор". Потом была почти стандартная для похода в гости программа: обещанный десерт, взятый из хорошо обустроенного погреба, очередная смена ипостаси Лин и разговор ни о чем с Надьей и Керр-саем, которому Рил в нашем присутствии не сказал ни слова о своей шпионской работе. Но я-то знала, что эти двое еще обмоют нам косточки, как только улучат подходящий момент. Ну а потом мы, отказавшись от ночевки в аномальной зоне, отправились дальше. И хозяйка с Синью нас прилежно сопровождали, пока девочкам не вздумалось уединиться.

Зачем? Мысль о том, что неизвестная зверушка с порядковым номером "11" слегка падка на доступных и раскрепощенных шлюх, допускать почему-то не хотелось. А другие объяснения в голову не лезли. Слишком странно вела себя Лин... слишком откровенно пожирала ее глазами вивьера. А ведь у нее действительно работа простаивает. Керр к ней не прикоснулся ни разу с момента раскола нашей группы. А Илис там страдает, небось, без сексуальной подпитки. Или уже не страдает, а спит себе крепким сном, вися поперек седла своего керса. И вместо того, чтобы топать навстречу с клиентом, которому она действительно была нужна, Надья отправилась куда-то с едва знакомым чудищем, о "человеческой" внешности которого даже не знала. Извращенка она, что ли? Или просто чересчур любопытная?

— О чем задумалась, Иллера? — спросил Керр-сай, который после ухода наших спутниц велел мне подвинуться и, сев на Рыжа позади меня, теперь тоже ехал верхом. Керс шел налегке, поэтому два всадника, одним из которых был норд, а вторым — миниатюрная девчонка, для него не были обузой. Да и двигались мы недостаточно быстро, чтобы ездовой кот успел устать.

— О многом, Керр, — призналась я, вздохнув. — Столько новой информации, что голова пухнет. Еще и эта их экскурсия... к чему?

— Может, твоя новая подружка просто поняла, что нам надо побыть наедине и все обсудить? — предположил предводитель, склонившись к моему виску. Я рефлекторно дернула ухом, отстраняясь.

— Может быть, — пробормотала рассеянно. — Может быть, — повторила, мысленно прикидывая, что именно из нашей с Лин беседы стоит рассказать норду, а о чем лучше умолчать. Да и "светлячок" наверняка ему свою версию скоро преподнесет. Если уже не исхитрился это сделать. И вот пока я думала, подбирая слова для начала своего повествования, ожил "дохлый" навигатор, обрадовав нас тем, что из зоны, которая глушила все электронные устройства, мы благополучно вышли.

— И что там? — заинтересованно спросил норд, заглядывая мне через плечо, когда я достала фирское зеркало из сумки, куда переложила и подарок Лин.

— Письмо, — глядя на пульсирующий значок почты, ответила я. — Даже два.

— И чего медлишь? — поторопил элементаль, сунувший свой призрачный нос в экран. — Читай скорее! Там наверняка что-то важное.

Я и правда медлила, боясь пошевелить пальцами. Что мне прислал Рэд? Разнос за то, что сошла с дистанции? Или демонстрацию наказания за подобное неповиновение? Что?!

— Может, мне открыть? — предложил норд, притиснув меня к себе чуть сильнее, чем требовалось.

— Не надо, — голос почему-то осип, и слова получились едва слышными. — Я сама, — сказала тихо и... нажала на первый файл.

Это послание оказалось текстовым. Под рисунком раскрытой пятипалой ладони красовалась надпись:

"Объект Нифелин-27, изменение сценария".

И под ней сухим языком пояснялось, что теперь я должна буду не позднее полуночи доходить до помеченных таким вот знаком камней, стоящих на выданном мне маршруте, и прикладывать к ним ладонь, посылая тем самым сигнал об удачном завершении того или иного этапа. Что будет, если мне отметиться не удастся, в письме не сообщалось. Но почему-то подумалось, что ничего хорошего.

А еще не давало покоя ощущение, что проклятый поход действительно до противного похож на виртуальную игру с живыми героями. Теперь вот разбили путь на участки-уровни и ограничили их преодоление по времени. Гады! Права Лин, они самые настоящие гадские гады, которым так хочется отомстить. Но как? Ведь для нас они почти что боги, и любые попытки насолить создателям просто смешны.

— Что там? — спросил Керр, глядя на русский текст под изображением ладони.

— Усложнили условия, — расстроено ответила я. — Теперь каждый день до полуночи надо будет доходить до камня с таким вот символом, — я указала на рисунок.

— А если не успеем?

— Не написали, что будет, — сказала я мрачно.

— А где эти камни находятся, написали?

— Думаю, в обновленной схеме маршрута всё есть.

— Ну, а во втором письме что? — снова влез в разговор чрезмерно любопытный Рил.

А мне почему-то захотелось послать его подальше. А еще шикнуть на Синь, одна из голов которого давно уже повернулась к нам и теперь с неменьшим интересом, чем норд и элементаль, прислушивалась к разговору. Но я, к своей гордости, сдержалась. Сжала покрепче зубы, приказала себе не паниковать и... открыла видеофайл.

На темном экране были видны два силуэта: стройная обнаженная девушка и мужчина, крепко сжимавший ее бедра. И в том, чем занималась эта парочка, сомневаться не приходилось. Еванна, а мне казалось, что это была именно она, чуть покачивалась, сидя верхом на лежащем норде. Ее длинные волосы, падая вниз черным покрывалом, скрывали лица любовников. Но мне их видеть и не требовалось.

— Итировы кущ-щ-щи, — прошипел обалдевший "светлячок".

— Эм, Лер... — неуверенно начал Керр, но я жестом его остановила, и мужчина покорно замолчал.

"Что там такое? Судя по звукам, порнушка, не меньше", — раздалось в моей голове, в то время как Синь окинул меня любопытным взглядом. Как там говорила Лин? Может видеть его глазами? Ну-ну.

"А нечего было по девкам ходить, — съязвила я, отвечая химере. — Сама бы все и посмотрела!"

"Ну, Лера-а-а-а..." — начала, было, канючить моя ментальная собеседница, а потом вдруг резко заткнулась, а наш трехглавый проводник замер на месте как вкопанный.

— Что случилось? — опередил меня с вопросом норд.

Из-за массивной фигуры орны мы не видели часть подземного тоннеля, по которому шли. И потому явление норда, неспешно обходящего застывшего ящера, стало неожиданностью как для меня, так и для сая. И только Рыж как-то странно напрягся, а потом и зарычал.

— Спокойно, Такердрон, спокойно, — сказал ему серокожий меченый с серебристой копной волос. — Это всего лишь я.

— Эйрикер? — ошарашено пробормотал Керр.

— Р-р-р-р, — повторил керс, не желая узнавать своего прежнего хозяина и... отступил назад.

Глава 6

Встреча

Странно, что бывший хозяин Рыжа оказался блондином. Я почему-то представляла себе его таким же огненноволосым, как Йен. Еще более странным было то, что Эйрикер жив, здоров и... в Итировых подземельях, учитывая то, что пропал без вести он где-то далеко отсюда. И уж совсем странно выглядела реакция Рыжа на чудесное воскрешение норда. А ведь и правда, чудесное, иначе как объяснить разрыв эмоциональной связи этого мужчины и его ездового кота? Разве что так же, как ситуацию с Ташем и Фимаром.

Экспериментаторы умудрялись рвать ментальные нити между мечеными лэфири и их керсами. Но как именно? Клиническая смерть, летаргический сон... что? А может, они на время перемещали свои опытные образцы на другую планету, и поэтому их верные коты не ощущали присутствия хозяев в родном мире? Точный ответ могли дать только трое ученых, посягнувшие на роль бога и взявшиеся ставить опыты над людьми и лэфири. А истинный творец всего живого молчал, не возражая. И гениальные уроды продолжали плодить нордов и нифелинов, которые также хотели жить, как и все, пусть и такими, какими их сделали итировы метки.

Я хотела жить... и Лин хотела... и этот вот Эйрикер тоже. Поэтому и явился сюда, выполняя задание фирса, вытащившего его с того света, выходив после смертельного, казалось бы, ранения. Марионетка наняла марионетку и... отправила к нам. Зачем? Как сказал блондин, чтобы помочь в поисках Таша. Лин же, чей голос прочно обосновался в моей голове, выдвинула более логичную версию — чтобы следить. А Керр, казалось, просто завис, как тот комп, который требует перезагрузки. Вот только на какие клавиши жать на теле темноволосого норда, я не знала. А он продолжал молча разглядывать нашего нового спутника, на которого по-прежнему порыкивал Рыж, и подозрительно косился Синь. Но ни тот, ни другой блондина не трогали, предпочитая сохранять вооруженный нейтралитет.

В таком вот составе мы и двигались дальше. Я по-прежнему ехала на керсе, Керр-сай, видимо, из солидарности с бывшим соратником, шел пешком. А впереди, мерно покачивая боками, уверенно топал синий ящер. Узкий тоннель сменяли просторные пещеры, темные переходы уступали место расцвеченным плесенью залам, а отсутствие растительности компенсировал седой мох, который все чаще начал встречаться на нашем пути по мере приближения к воде. Никаких грызунов, кризлов, левых орн и каменных спрутов нам не попадалось. Животный мир подземелий словно вымер, ну, или просто затаился, выжидая.

Судя по звукам, где-то недалеко был водопад. Но к нему мы так и не вышли, как не вышли и к подземной реке, вдоль которой должен был проходить изначальный маршрут. Зато впереди нам попался тот самый камень с вдавленным изображением ладони, к которому я приложила свою руку, как было указано в письме. Холодная поверхность полыхнула зеленым. И мне подумалось, что это любимый цвет изобретателей, учитывая излучения фирского зеркала, значки на навигаторе и... странную светящуюся плесень в подземельях. В том, что и она — их рук дело, я почему-то не сомневалась.

Разговор не клеился. Керр продолжал молчать, что-то обдумывая. А мои жалкие попытки расспросить Эйрикера о его жизни вне Стортхэма ни к чему не привели, ведь я почти ничего о нем не знала. Так, толком не начавшись, беседа и сошла на нет. Дальше был лишь монотонный звук шагов, тихое то ли урчание, то ли порыкивание Рыжа и шум воды где-то за каменными стенами. Под этот аккомпанемент я и уснула прямо в седле. Спасибо страховочным ремням, не будь их — свалилась бы с керса. Очнулась же от странного ощущения спокойствия и... отсутствия ставшей привычной качки. Было тихо и тепло, а еще неожиданно удобно. Оно и понятно, ведь я лежала на разложенном спальнике, а не ехала в жестком седле.

— Где мы? — спросила сидящего у костра предводителя, рядом с которым дремал Рыж. — И где все?

— Спи, мышка, — обернувшись, сказал мужчина. — Эйрикер выбрал отличное место для привала.

— И куда он делся? — потирая заспанные глаза, спросила я. Упоминание о блондинистом норде свело на нет подозрение, что он мне просто приснился. — А Синь? А Лин с Надьей? Сколько времени прошло, Керр? — чем больше вопросов я задавала, тем сильнее росло беспокойство.

— Все в порядке, не переживай, — ровным голосом ответил мужчина. — Эйрикер отправился на охоту. Ну а вивьера с химерой, судя по всему, загуляли, — улыбка, возникшая на его губах при упоминании этой парочки, была далека от доброй. — Спи, Иллера, пока есть такая возможность. До места, где мы должны встретиться с остальными, еще минимум день пути. Успеешь устать.

— А ты? — раздумывая над его предложением, спросила я.

— Ну, я же не юная лэфа, чтобы так быстро выдыхаться, — ехидно заметил он. — Да и выспался в норе орны.

— Кстати, об орнах! — ухватилась я за знакомое название. — Ты не сказал, куда делся ящер.

— Понятия не имею. Встал и ушел вслед за Эйрикером, — пытаясь скрыть недовольство, проворчал собеседник. — А может, и не за ним. Откуда мне знать, что взбрело в голову этой зверюге?

— В головы, — машинально поправила я.

— Тем более, — хмыкнул норд. — Три головы, и если в каждую что-то взбредет... ну, ты меня поняла.

Вообще-то я не особо его поняла, но говорить об этом мужчине не стала. Меня не обрадовало, что все разбежались, однако поделать с этим я ничего не могла, поэтому посидела еще немного, подумала и... легла обратно. В конце концов предводитель прав, впереди длинный путь с возможными опасностями, и сонной мухой мне при этом быть вовсе нежелательно.

Когда я проснулась в следующий раз, на костре уже был готовый завтрак, а у костра — почти вся наша разношерстая компания. Не хватало только Лин и Синя. Они так и не присоединились к нам больше. Как мысленно оправдалась химера — из-за Эйрикера, который отчего-то не понравился орне. Но физическое отсутствие странной парочки не помешало моей новой знакомой в подробностях расписать мне грядущий маршрут и пообещать проследить за тем, чтобы до цели мы добрались без особых проблем. Так и случилось. Проблем в дороге у нас действительно не было. Они начались, когда наша небольшая группа прибыла на заявленное Рилом место встречи. Но там никого, увы, не оказалось. И ни зарубок на камнях, ни следов... пустая сквозная пещера, небольшое озерцо, в котором видно дно, много мха, немного плесени и... ни одной живой души, если не брать в расчет нас.

— Мы пришли первыми? — немного удивился Керр-сай.

— Вероятно, — откликнулся Рил, который все это время благополучно спал в невидимой форме внутри тела напарника, и только недавно снова стал регулярно зевающим золотистым "солнышком". — Слетать на разведку? — предложил "светлячок", отчего-то покосившись на блондина.

— Давай, — тоже посмотрев на Эйрикера, с заминкой сказал брюнет.

Мы же с Надьей просто молчали. Я пыталась подавить чувство нарастающей тревоги, свившей гнездо у меня на груди. А вивьера... она вообще была подозрительно тихой после того, как явилась к разбитому мужчинами лагерю. Одна. Пешком. И с сумкой полной отборных пиотов. Хороша, видать, была экскурсия, о которой мне, кстати, химера так ничего и не рассказала.

— Все будет нормально, мышка, — потрепав меня по волосам, проговорил Керр.

— Да я и не переживаю, — попыталась соврать ему, но мужчина лишь криво усмехнулся в ответ и сказал:

— Ты белая, как полотно, маленькая лэфа, — и, склонившись так, чтобы его слышала только я, тихо добавил: — Почти такая же, как после общения с навигатором. Хочешь, я набью Йену морду? А?

Я непонимающе посмотрела на мужчину и также шепотом спросила:

— За что?

— За измену, — процедил сквозь зубы он.

— Какую из... Ит-тировы кущи! Керр, ты про то письмо что ли? — я нахмурилась, понимая, что мне тогда следовало сказать хоть что-то, а не молчать как рыба. Просто... достали твари заумные со своими провокациями и, злясь на них, я не подумала, что у норда сложилось свое мнение после просмотра эротического сюжета. И что он, в отличие от меня, так детально Йена не изучил, чтобы узнать его, ну... например, по рукам. Или не узнать. — Это не мой таман был, — сказала твердо. — Да что там! Я даже не до конца уверена, что девушка в том послании — Ева.

— Да она это, кто ж еще? — криво усмехнувшись, проговорил мужчина. — Но почему парень — не Йен? После ее пылкого признания следовало ожидать, что дочь риля не остановится. Лиц же не видно, и освещение плохое, и голоса его не слышно...

— Не он и всё. Просто поверь мне на слово. Я знаю, — мягко улыбнулась Керр-саю.

— Так сильно доверяешь? — почему-то поморщился он.

— И это тоже. Хотя в первый момент сомнение промелькнуло. Все-таки я уже привыкла, что подобные письма мне шлют именно о жизни тамана. Но... не он это. Руки не его, а их хорошо видно даже при слабом свете. И потом Йен не из тех, кто бросается в омут с головой, не разобравшись до конца в ситуации. Ты сам говорил, что он слишком порядочный. Так отчего же усомнился вдруг?

— А кто тогда? — пропустив мимо ушей мой последний вопрос, озадаченно спросил норд. — Она же Йена вроде как любит...

— Вот это и настораживает, — перестав улыбаться, сказала я. — По логике, секс сейчас нужен Илису, но чтобы Еванна до этого снизошла... как бы чего не случилось у них такого, что требует работы Скила, — тяжело вздохнув, предположила я.

Ну, и как водится, накаркала. Где-то через полчаса в пещеру влетел "светлячок" с сообщением, что вторая половина нашей группы нарвалась на двух диких орн. В результате Йен тяжело ранен, а керс Илиса убит, как, впрочем, и орна. Вторую зверюгу Мина замуровала в камне.

— А Йен? — дрогнувшим голосом переспросила я.

— Уже лучше. Скил его подлатал.

— Дорогу, Рил! — скомандовал Керр, усаживая меня обратно на Рыжа. — Эйрикер, ты с нами? — обратился он к блондину, который стоял, сцепив за спиной руки, и смотрел на нас. — Надья?

Естественно, никто возражать не стал. И спустя час, наша группа, наконец, воссоединилась. Жаль, что при таких обстоятельствах.

* * *

Сердце бешено колотилось, когда мы вошли в довольно большой зал, хранивший доказательства случившейся стычки. Одно из этих доказательств валялось большой синей кучей и пахло жареным мясом, а второе пыталось выломать решетку своей каменной клетки. Но Мина постаралась на славу, устраивая эту ловушку. Жаль, что каменный элементаль в группе был всего один, а орн — две. Илис с Миртом что-то обсуждали, стоя напротив пойманного в плен животного, рядом с ними, вспыхивая серебром и огненными всполохами, парили элементали.

Керсы лежали возле какого-то каменного возвышения, на котором расположилась угрюмая Еванна и, отвернувшись от мужчин, с остервенением начищала свой и без того идеальный клинок. А у дальней стены на сложенной вдвое лежанке сидел Йен... и, увидев его, я перестала замечать остальное. Был только он — мой рыжий норд, и больше в этот момент меня ничто не интересовало. К нему я и ехала, невольно подгоняя Рыжа, мягко обходящего препятствия в виде камней.

Бледная кожа мужчины казалась зеленоватой в специфическом освещении пещеры, а неподвижное лицо — каменным. Таман не шевелился, и я подумала, что он спит после лечения Скила. Голоса стали громче, и в них отчетливо послышалось удивление — видимо, норды заметили воскресшего соратника. Но я не прислушивалась к ним. Весь мой мир сузился до одного лишь участка пещеры — того самого, который занимал Йен.

Подъехав ближе, я спрыгнула со спины Рыжа и осторожными крадущимися шагами направилась к таману. Он по-прежнему не двигался, подтверждая мою догадку насчет сна. Мысль о чем-то похуже я отмела сразу, так как Лааш находился здесь и выглядел вполне целым, а значит, его напарник жив. На "медведе" была чистая рубаха и не было свитера. Уродливый след от рваной раны рассекал щеку поверх старого шрама, забинтованная рука с двумя деревянными шинами неподвижным грузом лежала на каменной подставке, явно сделанной специально. Волосы темными сосульками падали на лицо, а ноздри чуть дрогнули, словно улавливая новый запах, принесенный мной, и я услышала тихое:

— Ты опять мне мерещишься, Лера.

— И не надейся! — выдохнула я, и последние несколько метров, разделявших меня и тамана, преодолела практически одним прыжком. Хорошо еще, что хватило ума не повиснуть у него на шее от переизбытка чувств. Остановилась я в полушаге, присела на корточки и посмотрела в немного мутные голубые глаза самого любимого мужчины на свете.

Больше Йен не говорил. Он медленно протянул здоровую руку, коснулся кончиками отчего-то дрогнувших пальцев моего лица, а потом, чуть скривившись, оттолкнулся от стены и... сгреб меня в объятия.

— Ты что, ты же ранен, — попыталась воспротивиться я, но вышло как-то неубедительно, да и слова давались на редкость тяжело, наверное, из-за предательских слез, подкравшихся незаметно.

Не знаю, сколько мы просидели обнявшись, никто нас не беспокоил, не отвлекал, даже Лааш не удосужился явиться поздороваться. Были только я и Йен... и наше более чем красноречивое молчание. Я тихо всхлипывала, орошая соленой влагой его рубашку, а он гладил меня по голове, позволяя выплакаться. Глупо все, не к месту и вообще... но с каждой пролившейся из глаз каплей мне становилось легче. Напряжение уходило, уступая место уверенности, что теперь-то мы точно со всем справимся и разберемся. Потому что вместе! Окончательно успокоившись, я подняла голову от его плеча и, сморгнув с глаз последние слезы, мешавшие четко видеть, заметила жуткий шрам, большая часть которого пряталась за воротом рубахи.

— Это, а это... — боясь дотронуться до пусть затянувшейся, но все равно страшной раны, пробормотала я.

— Все хорошо, Лер, — успокоил меня рыжий норд. — Ты здесь, — сказал, чуть улыбнувшись. — А это просто царапина.

Я сглотнула, представляя масштабы его "просто царапины", полученной то ли от когтей, то ли от зубов орны, а может, и от шипов на длинном хвосте, и невольно подумала о том, что если бы не Илис со Скилом... а точнее, если бы не Еванна, "разбудившая" красноволосого меченого, я бы могла сейчас лить слезы не на груди тамана, а на его могиле. От этой мысли мне стало плохо, и, ничего больше не говоря и не спрашивая, я снова прижалась к мужчине. Так же, как и в прошлый раз, не меняя позы, потому что боялась причинить неосторожным движением боль.

— Ну, так и будете молча обжиматься или уже поговорите, может? — обрадовал нас своим визитом огненный элементаль.

— И тебе здравствуйте, — проворчала я, не очень-то довольная его появлением.

Нет, я, конечно, соскучилась по рыжему "солнышку" и даже очень, но сейчас мне хотелось просто сидеть с Йеном, а не пререкаться с летающим огоньком. Хотя... правда в словах его была: обсудить нам с таманом требовалось многое, чтобы невыясненные моменты не висели тяжелым грузом недосказанности и не отвлекали от куда более важных вопросов.

— Вот скажи ему, Лер, что идти дальше — просто глупо, — игнорируя мое приветствие, вздохнул Лааш. — Он же ни тебя не защитит с такой рукой, ни себя...

Я медленно перевела взгляд на норда. Он смотрел в пол, на лице его ходили желваки, а пальцы здоровой руки, обнимавшей меня, сжимались в кулак. Мысль о том, что ему, раненому, не следует продолжать с нами путь, как-то совсем не приходила в мою голову. А должна бы! Ведь дух прав, от Йена, как от воина, сейчас толку мало. Но главное даже не это... ему лежать надо, восстанавливаться, лечиться, а не по мрачным подземельям шляться и в холодных пещерах ночевать. Только как же я без него буду?! От предчувствия скорой разлуки сердце болезненно сжалось, а глаза вновь наполнились слезами. Но, залепив себе мысленную затрещину и обвинив в эгоизме, я решительно смахнула предательскую влагу и с вымученной улыбкой проговорила:

— Йен, Лааш прав, тебе бы вернуть...

— Не списывай меня раньше времени, — грубее, чем хотел, оборвал меня мужчина и тут же добавил тихо: — Прости, — вместе с таким привычным и родным поцелуем в макушку.

— Да ты так только себя угробишь, а ей... — начал убеждать его элементаль, но на этот раз перебила уже я, сказав:

— Отстань от него, Лааш.

— Что?! Тебе его не жаль? — патетично провозгласил дух, явно играя на публику, то есть на меня.

— Затух-х-ни, — прошипел таман, мрачно взглянув на напарника, но тот словно не услышал. Он продолжал огненным шаром висеть напротив нас и смотреть мне в глаза, видимо, ожидая поддержки.

— Йен сам способен решить: где и как ему быть, — сказала ровно и снова прижалась к плечу своего мужчины.

К черту все! Не хочет уходить, не надо. Я тоже этого не хочу. К тому же обратный путь может оказаться еще более опасным, чем дорога сюда, даже если норд поедет не один. Лекарственные настои и мази в "аптечке" у нас есть, шину на руку ему наложили, перевязку сделали, рану на груди залатал Скил, а он у меченых, насколько я поняла, лучший лекарь. Так что возвращаться в Стортхэм ради того, чтобы отлежаться — глупо. А тут... элементаль Илиса подлечит, Бригита довезет, ребята прикроют, а я согрею, если понадобится. И самолюбие одного раненого господина не так сильно и пострадает. Надеюсь. Списываю я его... и придумал же, дурак рыжий!

— Лера-а-а, — протянул явно недовольный моей позицией дух, — уговори его вернуться, Римхольт свидетель, так будет лучше.

— Ла-а-а-ш, — тем же тоном ответила я, — а давай начистоту, зачем ему возвращаться? Очередной приказ от Роса? — глаза мои недобро сощурились, губы дрогнули в нехорошей улыбке, когда огненное солнышко потупилось. Следовало ожидать, что вышеупомянутый манипулятор всех элементалей дергает за ниточки. Но одно дело в Риле видеть шпиона, другое — в Лааше, который за время моего пребывания в этом мире стал почти таким же родным существом, как Йен и Рыж.

— Рос? — хмуря темные брови, переспросил норд.

— Тс-с-с, — зашипели мы с "солнышком", проявив завидное единодушие, потому что к нам уверенными шагами двигался блондин.

— Рик? — на этот раз брови моего тамана поползли вверх, выражая крайнюю степень изумления. — Или мне снова мерещится?

— Нет, он тоже тут, — успокоила я мужчину. — Прибился по дороге, сказал, что его фирсы прислали нам в помощь.

Вновь прибывшего Йен не видел: во-первых, ракурс не позволял, а во-вторых, я отвлекала. И поэтому явление "погибшего" соратника произвело на него должный эффект. На Лааша, к слову, тоже. Он весь словно сжался, втянув в себя лапки-лучики, и мне это очень не понравилось.

— Как дела у раненого? — раздался бодрый голос Эйрикера.

— Жить будет, — ответила я прежде, чем успела сообразить, что вопрос адресовался не мне.

Серые глаза блондина внимательно посмотрели на меня. Холодные и прозрачные, словно лед зимой. И мне бы потупится да замять тему, но вместо этого я как завороженная уставилась на мужчину, первый раз за время нашего короткого знакомства позволяя себе его как следует разглядеть. Просто потому, что в объятиях тамана мне было не страшно это делать.

Эйрикер был высок и плечист, как и все норды. Хотя по комплекции он больше походил на моего ширококостного "медведя", нежели на чуть более стройных Илиса и Керра. Серое лицо, заостренные кончики ушей, роговые наросты, бугрящие кожу по обеим сторонам высокого лба, плоский нос с четко очерченными ноздрями — обычные для меченых черты, но у блондина все это было каким-то... более выразительным, что ли, если не сказать — привлекательным.

Не удивительно, что у него не возникало проблем с женским вниманием. Мужик был красив. Чуждой странной красотой и, тем не менее, очень притягательной. Он не выглядел идеальным, как Илис, и не казался "измененным", как большинство нордов, его словно изначально создали именно таким. Каждая черта, каждый штрих — все было на месте. И это чувствовалось. Волосы у бывшего хозяина Рыжа отливали серебром, почти как у Грэма, но в отличие от длинных кос стортхэмского риля, Рик носил стрижку. Не ежик, конечно, но все равно коротко.

Вообще, насколько я успела заметить, какой-то конкретной моды на мужские прически в Лэфандрии не было, каждый делал на своей голове то, что ему заблагорассудится, и никого это в шок не вводило. А вот у женщин дела обстояли иначе: длинные косы считались признаком красоты и добропорядочности, а обрезанные волосы свидетельствовали о позорном проступке. Так метили преступниц и шлюх, хотя вивьерам после выбора профессии, получения клейма и принудительной стерилизации никто не запрещал заново отращивать шевелюру.

Конечно, случалось, что женщины лишались волос и по уважительным причинам, но это все равно для большинства было трагедией и позором. Поэтому бедняжки прятали головы под платки до тех пор, пока их главное украшение не отрастет. У меня, благодаря садисту-папаше, волосы тоже едва доходили до плеч. Но нордов, в отличие от обычных лэфири, подобные предрассудки мало волновали. Так что чувствовала я себя с такой прической вполне комфортно. Удобно даже было, что не приходилось расчесывать длинные лохмы, как делала это Еванна перед сном. Кстати, о ней!

Перестав разглядывать Эйрикера, я посмотрела на остальных. Мужчины по-прежнему что-то активно обсуждали, Надья рассматривала притихшую орну, а Ева все так же довольствовалась обществом керсов, к которым присоединился и мой Рыж. Хм... надо будет с ней пообщаться все же. Девчонке всего восемнадцать, и влюблена она вовсе не в того рыжего, с которым легла в постель под давлением обстоятельств. Наверняка, сейчас сидит там и накручивает себя всякой ерундой. А кому это надо?

— Может, Йена домой отправить? Я проводил бы, — предложил блондин, вновь привлекая мое внимание к себе.

— Нет, — в один голос ответили мы с таманом, а Лааш вздрогнул, чем окончательно меня встревожил.

— Эйрикер, — пристально глядя на "воскресшего" норда, начала я, — а скажи, пожалуйста, как тебе удалось в одиночку нас тут разыскать? Мы ведь уже несколько дней по подземельям бродим, нарвались и на орн, и на кризлов, и на прочую местную живность. И тут вдруг ты! Пешком, без керса... и без каких-либо признаков усталости на лице.

— Удивительно, правда? — широко улыбнулся мне мужчина, демонстрируя ровные ряды белоснежных зубов.

— Очень, — честно призналась я, продолжая сверлить собеседника взглядом. Под защитой даже раненого Йена быть смелой немудрено.

— А ты так ничего и не спросишь, ри? — блондин обратился к моему таману, тот чуть пожал здоровым плечом и устало ответил:

— Думаю, ты сам расскажешь... что сочтешь нужным.

Бывший хозяин Рыжа кивнул, соглашаясь. И, немного помолчав, поведал нам следующее. После того как его вернули к жизни (именно так он и сказал, добавив, что был какое-то время мертв, и это стало причиной разрыва связи с керсом), с Эйрикера потребовали ответную услугу. Ею стала затянувшаяся служба тем самым странным существам фирсам, похожим друг на друга, словно близнецы. Причем до окончания подписанного на десять лет контракта в Стотрхэм норду велели не соваться. Мол, считают там, что он погиб на задании, и пусть — так для всех даже проще.

Отлично тренированных и физически развитых меченых убить было не просто, но иногда и они погибали, став жертвой орны, кризла или же шайки вооруженных до зубов лэфири. Эйрикер пропал без вести в столице Лэфандрии, Такердрон едва не двинулся умом, переживая утрату хозяина, так что община не безосновательно считала блондина погибшим. А он тем временем выполнял различные поручения фирсов, отрабатывая должок за спасенную жизнь. И теперь вот его командировали в Итировы подземелья для дополнительной охраны бывших собратьев и их женщин.

Как Рик умудрился так быстро нас найти? Естественно, по "навигатору"! Такому же, как у Йена, а не у меня. Похожий на кусок отполированного камня прибор светловолосый норд продемонстрировал нам со всех сторон, включил его, нажал несколько светящихся символов на экране, показал трехмерную карту, потыкал пальцем зеленые точки на ней, заявив, что это мы, и снова убрал свою полезную "игрушку" за пазуху. На вопрос же о скорости его перемещений, ответил, что в подземельях есть скрытые туннели, по которым ездят каменные платформы. Именно на них он и добрался до места встречи с нами.

То, что группа экспериментаторов, которую я мысленно окрестила "Три Гада" (или коротко "три-Г") озаботилась о "подземном метро" для собственных нужд, меня совершенно не удивило. Это на наши скитания по каменным лабиринтам им прикольно смотреть, сами же небось за пару часов до нужного места своих клонов-фирсов доставляют. Хотя, если они имеют возможность воровать людские души с Земли, значит, наверняка и с порталами знакомы. Тогда к чему "метро"? Для разнообразия, что ли?

— И где эти туннели? — вырвал меня из размышлений голос тамана. — Может, имеет смысл воспользоваться коротким путем, чтобы быстрее добраться до Таша?

— Э-э-э, понимаешь, Йен... — отчего-то чувствуя себя виноватой, протянула я, опередив с ответом блондина. — Дело в том, что три-Г после того, как мы малость отклонились от курса, изменили нам сценарий.

— Три-Г? — вздернул светлую бровь Эйрикер.

— Изменили? — нахмурился раненый.

— Малость?! — не выдержал молчавший доселе Лааш, расстроено сыпанув на нас искрами, которые, не долетев до цели, погасли. — Зачем вам вообще вздумалось отклоняться?

— Почему отклонились? — повторил его вопрос блондин.

— Обстоятельства так сложились, — проговорила сухо и бросила косой взгляд на Лааша. Рику я не доверяла, хоть объяснял свою миссию он вполне логично.

— Зубастые, небось... обстоятельства, — не удержался от иронии сероглазый норд, с интересом рассматривая меня. Со слишком откровенным интересом, от которого лично мне становилось неловко.

— Очень зубастые, — вспомнив аж три здоровых пасти Синя и одну Лин, честно ответила ему. — Так вот... после того как мы, заплутав, попали в аномальную зону, где глохнет любая техника, три-Г добавили еще одно правило: к полуночи доходить до определенного места и отмечаться там, прикладывая ладонь к специальному символу на камне. Первую веху я уже прошла. До следующей... двадцать четыре ти-шахра. На карте она помечена, так что ничего, дойдем.

— Дойдет она, — проворчал элементаль, отворачиваясь. — А он?

— И я дойду, — спокойно ответил Йен, чей взгляд за время нашего общения становился все более чистым, а лицо менее бледным.

— Доедешь, — поправил его Эйрикер и, снова взглянув на меня, подмигнул. — Верно, Иллера? — он звал меня так, как представил Керр-сай, даже не пытаясь выяснить происхождение нетипичного для лэфири имени. — Или все же отправим его в Стортхэм? — спросил со странной улыбкой на губах, от которой мне стало совсем не по себе. Будто в простом, казалось бы, вопросе, скрывалось что-то большее... гораздо большее, и мне следовало это что-то с ходу понять.

— Я не немощный, чтобы за меня решали, — мрачно проговорил рыжий, снова напрягаясь. — И да... спасибо за заботу и за рассказ, Рик. Но будь так добр, оставь теперь нас с амантой вдвоем. Нам надо кое-что обсудить... без свидетелей.

Блондин поднял обе руки в примирительном жесте, широко улыбнулся и, встав с каменной плиты, на которой сидел, отправился к остальным. Но, не пройдя и трех шагов, остановился, обернулся и спросил:

— Так что такое три-Г? Ты так и не ответила, лэфа.

— Ничего, просто я так кратко фирсов называю, — с честным видом солгала ему.

Мужчина недоверчиво хмыкнул, кивнул и ушел. А мы втроем остались. И воздух от напряжения, казалось, начинал искриться. Или это Лааш чудил? Я внимательно посмотрела на Йена, отметив его упрямо сжатые губы и потемневшие глаза, затем на элементаля с выражением мордочки "а-ля-земля продана", и шепотом спросила:

— Лааш, а ты так боишься Рика, потому что он на три-Г работает? Или потому что он и есть... один из них?

— Он не фирс, — даже не пытаясь сбавить громкость, возразил огненный дух.

— А кто говорит о фирсах? Три-Г — это три гада: Рэд, Рос и Кайр. Так кто из них наш "воскресший друг"?

— Мля-я-я... — и это было все, что мне ответил элементаль.

Ай нет, еще состроил страшную рожу и, скосив огненные глазищи, указал куда-то на стену. Я долго туда всматривалась, но так бы ничего не увидела, если б не просвистевший мимо метательный нож, который упал с громким стуком на каменный пол пещеры. И на его лезвие был наколот паукообразный глаз.

— Так-то лучше. Спасибо, Йен, — воровато озираясь по сторонам, пробормотал элементаль и, посмотрев укоризненно на меня, проговорил: — Ну, Лера! Думать же надо, что говоришь и когда. Совсем расслабилась, да? А у нас тут шпионы кругом, между прочим. Эх ты... девчонка!

— Извини, — покраснела я, коря себя за то, что и правда расслабилась. — Так кто этот Эйрикер? Теперь-то можешь сказать?

— Эйрикер и есть, — вздохнул Лааш, становясь вновь похожим на себя прежнего. — Но странный он немного. И Рыж его не признает. Обиделся или чувствует, если что-то не так? И не надо на меня так смотреть, Лера, — недовольно пропыхтел "огонек". — Я, может, существо и подневольное, но не летающий справочник, точно. И те, кого мы больше не будем называть, — он многозначительно посмотрел на меня, — передо мной не отчитываются.

— Понятно, — кивнула, принимая его ответ, и, немного подумав, предположила: — А может, из Рика биоробота сделали? — и видя, как закатывает глаза элементаль, а на лице тамана отражается непонимание, начала торопливо объяснять, что это за зверь такой — биоробот, и как он, в теории, должен работать. Заодно и сравнение с фирсами провела, сообщив рыжему норду, что все они клоны. В конечном итоге Йен жестом остановил меня и, чуть поморщившись, сказал:

— Подожди, маленькая. Не все сразу. Давай начнем сначала. С того момента, как нас разделили с помощью обвала. Хорошо?

Я согласно закивала и, уютно устроившись на плече любимого, принялась ему рассказывать: про наши приключения, про странный туман в пещере с орной, про то, что Керр не такой и гад, если обстоятельства вынуждают, про осознанное отклонение от курса, про Лин с Синью и их историю, про скрывающий метку прибор... и про видеоролики с участием тамана тоже. Как выяснилось, и его три-Г не обошли своим вниманием: так что тот сюжет, который он смотрел в присланном мне файле, был одним из многих. А еще я, наконец, узнала, откуда у Йена то электронное устройство, найденное мною у него в сумке.

Все оказалось до смешного просто. На охоте он (не без участия Лааша) заметил странный камень слишком правильной для остального антуража формы. Решил потом вернуться с подходящими инструментами и отбить от скалы находку. Что, собственно, и сделал ночью. Мне же не стал ничего говорить, чтобы не беспокоилась по пустякам. И только после того, как наши группы разделились, узнал, что подозрительный предмет на деле мини-копия моего зеркального "навигатора". Разобраться с тем, как получать "почту", труда не составило: мои уроки и его наблюдательность сослужили свою службу. Пропустить послания тоже не представлялось возможным, проклятое устройство вопило так, что не услышать его мог только глухой. Поэтому видеописьма "медведь" получал исправно, просматривал и закрывал.

Принял ли он на веру ту искусную подборку кадров, призванную внести разлад в наши отношения? Сказал, что нет. И мне этого было достаточно. В свою очередь, я рассказала ему о признании Еванны, которое прислали мне. И чуть обиженно спросила, почему он не заткнул брюнетку в самом начале и не оттащил в лагерь за распущенные лохмы. На что Йен усмехнулся, потрепал меня по волосам, назвал злючкой и... поцеловал. Легко, едва касаясь губ, но до чего же приятно!

А потом объяснил, что за довольно долгий период работы с подростками он усвоил одну важную вещь: ребенку надо дать высказаться, что бы тот ни говорил. Иначе он будет копить все в себе, вместо того чтобы отпустить и, смирившись с несбыточностью былых желаний, продолжать жить дальше. Так и с Евой. Все, что сделал тогда норд — это позволил ей излить душу, признаться в своей придуманной любви и успокоиться.

— Не верится что-то. Ведь переспала же она с Илисом, чтобы спасти тебе жизнь, — напомнила я. — Значит, по-прежнему любит.

— Еванна — хороший товарищ, Лер, переживающий за свою команду. А еще она испуганная девочка, которая вместе с неопытным Миртом осталась с двумя полудохлыми старшими нордами на руках, растерянными элементалями, не менее растерянными керсами и плененной орной. Она приняла наиболее разумное в той ситуации решение. Причем приняла его без моего ведома: я в тот момент был без сознания. Значит, это выбор ее... и Илиса. Ему и сглаживать напряжение, если таковое возникнет.

— Ему ли? — вздохнула я и, видя, как опускает голову Йен, расстроилась еще больше. — Если она в расплату за потерянную девичью честь потребует, чтобы ты, весь такой порядочный и ответственный, теперь на ней женился, клянусь, я лично ей все лохмы выдеру, — сказала тихо, но уверенно, чем вызвала заинтересованный взгляд обоих рыжих напарников.

— Да ты страшна в гневе, маленькая, — насмешливо проговорил "медведь", целуя в висок. Нежно, невинно, успокаивающе.

— Баба — зверь, — подтвердил Лааш, которого я удостоила очень нехорошим взглядом, и он тут же заткнулся.

— Лер, я ни настолько порядочный, поверь, — сказал таман, крепче меня обнимая.

— Ну да, точно, — проворчала в ответ. — Порядочный не позволил бы Еванне себя целовать.

— Ты о чем? — не понял он.

— Ну, она же тебе на шею кинулась, когда в любви признавалась, — я бы даже показала ему все это на экране в качестве свидетельства, но проклятые видеоролики, трепавшие нам нервы, благополучно испарились как на моем "навигаторе", так и на нордовском.

— Не было никаких поцелуев, Лер, — уголки мужских губ чуть поднялись в подозрительно довольной улыбке. — Я не идиот, чтобы давать девочке повод надеяться.

— Только поэтому? — грустно пробормотала, глядя снизу вверх на своего "медведя".

— Не только, — он улыбнулся шире, и в голубых глазах его заплясали веселые "чертики". — Еванна замечательная и очень красивая лэфа. — Я почти ощутимо скрипнула зубами, а норд продолжил: — И она мне действительно нравится, — он выдержал паузу и только потом сказал: — А еще мне очень нравится, что ты меня ревнуешь, маленькая.

— То есть повод для ревности все-таки есть? — нахмурилась я.

— Нет! — поспешно ответил он, продолжая забавляться моей реакцией. — Лааш подтвердит.

— Лааш-ш-ш?

— Подтверждаю, — тут же заявил элементаль, который получал удовольствие от ситуации не меньше напарника. Вот же... паршивцы!

— Да ну вас! — обиделась я, сообразив, что надо мной просто подтрунивают, и привычно двинула Йену по ребрам. Тот взвыл. Я перепугалась. Лааш обозвал нас идиотами и улетел за Илисом. А я, отстранившись на всякий случай от "медведя", принялась бормотать извинения, пока меня, наконец, не сгребли одной рукой, не прижали к себе и не поцеловали... уже не невинно.

Глава 7

Нежданно негаданно...

Когда мы добрались до очередного камня с вдавленным в него символом раскрытой ладони, я окончательно убедилась, что ненавижу подземелья. Не то чтобы они мне раньше нравились. Но поначалу было хотя бы интересно. Сейчас же от похожих друг на друга пещер уже просто тошнило. И даже то, что нам никто не попадался на пути, начинало казаться скорее невезением, нежели удачей. Никаких писем на "навигаторы" не приходило, орны не нападали, кризлы... хм... территория их обитания осталась далеко позади.

Правда, Эйрикер сказал, что на этом уровне иногда охотятся каменные спруты, но лично мне было сложно понять, на кого? Вокруг пещеры, плесень и мы. Причем мы тут первый раз, а значит, под описание привычной дичи вряд ли подходим. Так... деликатес ходячий, на который и спроса-то нет, ибо хищники отсутствуют. Что, в общем-то, хорошо. И все же монотонный пейзаж давил на нервы. Хотелось спать, и я нет-нет да и закрывала глаза, проваливаясь в непродолжительную дрему. Потом снова вскидывала голову, оглядывалась, ища глазами Йена, убеждалась, что с ним все нормально, осматривала остальных и снова смеживала веки, не желая больше видеть бесконечные камни-мхи и зеленую светящуюся плесень.

С Еванной мне так и не удалось толком поговорить, хотя я честно пыталась. В результате на меня наорали, обвинили в том, что я над ней издеваюсь, и послали в пасть орны зубы считать. В ротовую полость вышеупомянутого зверя я, естественно, не пошла. Да и не было его с нами. Все, что прихватили с собой, это немного мяса от мертвой зверюги, живую же оставили за решеткой, которой Мина закрыла проход за нашими спинами. В нем было отверстие, достаточное для того, чтобы мог протиснуться норд, но точно не орна.

Никаких знаков, мешавших духам работать со своими стихиями, нам больше не встречалось, и потому каменный элементаль исправно выполнял свои обязанности. Как и огненный, и световой, и, что самое важное, наплечный. Скил был сыт, а потому бодр и разговорчив. Он тянул свой меняющий размеры нос из-под расстегнутого ворота Илисовой рубахи, принюхивался, присматривался и без конца интересовался, куда делась та "вкусная козочка", чьей крови ему довелось недавно глотнуть. А как только искомый объект попадал в поле зрения, дух расплывался в довольной улыбке и начинал слать ей воздушные поцелуи с характерным причмокиванием.

"Вкусная козочка", к счастью, не обладавшая способностью слышать элементалей, краснела и мрачнела от каждой такой выходки, и потому старалась идти в хвосте нашей группы рядом с Миртом, который теперь исполнял роль замыкающего вместо раненого Йена. Еванна упорно смотрела под ноги, не желая ни с кем общаться, и думала, думала, думала... а точнее — надумывала. Илиса она старательно избегала, предпочитая как можно дальше держаться и от него и от его любвеобильного духа.

С таманом моим девушка пару раз разговаривала, но тоже как-то без особого энтузиазма. Зато приготовленную Надьей настойку пила, причем часто. И хотя вивьера утверждала, что наркотическая добавка там совсем незначительная, лично я опасалась за дальнейшую адекватность Еванны.

Эйрикер несколько раз заводил со мной разговор, выспрашивая, кто я, откуда и каким ветром меня сюда занесло. Я же, в свою очередь, интересовалась его жизнью и службой фирсам. Заодно и про силу элементаля уточнила, которого он почему-то упорно не выпускал из ладони, как это обычно делали норды. Мне же просто хотелось знать, на что можно рассчитывать, если вдруг беда. Оказалось, стихия связанного с блондином духа — тьма. И погружать нас в нее сейчас, по мнению мужчины, было нецелесообразно. Мне же подумалось, что нас вообще не стоит в нее погружать, но озвучивать свои мысли я не стала.

Керр-сай после воссоединения группы со мной почти не общался. Так... пару распоряжений отдал, насчет изменений на "навигаторе" уточнил и продолжил заниматься своими обычными обязанностями, то есть "строить" всех и вся. Надья особо не "отсвечивала", предпочитая тихо ехать на керсе и потягивать свое варево из фляги. Мирт выглядел очень серьезным и хмурым, видимо, из-за близости не менее хмурой Евы, а Йен, как и я, время от времени засыпал в седле. Несмотря на то, что Скил уже пару раз обработал его раны, заживать, как по волшебству, они не спешили — болели, беспокоили, но жизни не угрожали. И, если верить лечащему элементалю, через неделю— другую раненый должен был уже полностью восстановиться. Если, конечно, не ввяжется в очередную драку.

Лин, к моему большому сожалению, за последние сутки никак себя не проявила. То ли наигралась уже со мной, то ли просто была слишком занята, чтобы уделять внимание нашей группе. Я же, въезжая в каждую новую пещеру, невольно искала взглядом каменные статуи и прислушивалась к чужим голосам в своей голове, но... ни того ни другого не было. А мы всё шли и шли... пока каменная стена впереди, которую планировали обогнуть, нырнув в приютившийся справа проход, с тихим шелестом не раскололась надвое и не разъехалась в стороны подобно створкам в вагоне метро.

— Что это? — удивленно глядя на странное действо, спросила я шепотом.

— Подземный туннель, о котором я упоминал, — ответил оказавшийся рядом Эйрикер.

— И как расценивать его открытие? Как приглашение? — проговорил подъехавший к нам Йен.

— Не уверен, — почесав серебристый затылок, сказал Рик и полез во внутренний карман кожаной куртки за своим "навигатором". Мой же лежал в сумке и помалкивал, значит, никаких новых распоряжений на почту не приходило. Как не приходило их и таману. Да и Эйрикеру, как выяснилось, тоже.

Не знаю, сколько бы мы так простояли, не решаясь подойти к подозрительно ровному каменному помещению, видневшемуся за раскрытыми створками стены, если бы ни постепенно нарастающий гул, который резко оборвался с прибытием каменной платформы, зависшей где-то в полуметре над полом. Стоило этой штуковине остановиться, как все вокруг стихло, и в воцарившейся тишине послышались мягкие кошачьи шаги, а вскоре из-за края стены вышел и сам керс с распластавшимся на его спине всадником, осмотрел нас всех удивленными глазами и вопросительно мяукнул.

— Это кто? — проговорила я, сама не зная, к кому обращаюсь. — Еще один "воскресший" норд?

— Всего лишь девушка, — в ответ на мою мрачную шутку серьезно отозвался Эйрикер. Он первым подошел к закутанной в теплый плащ всаднице и, сняв с головы капюшон, приложил два пальца к ее шее, проверяя пульс.

— Тинара! — воскликнула я, заметив светлые волосы гостьи. — Это ведь она, да? Она?! — руки пытались торопливо расстегнуть страховочный ремень, но тот не поддавался. — Жива? Рик, она жива?! — сердце бешено билось, пальцы не слушались... а металлические замки словно заклинило.

— Жива-жива, — успокоил Керр-сай. В отличие от меня, он уже стоял рядом с керсом, в котором я наконец-то признала ездового кота Эйдара. Да как такое возможно? Откуда они оба здесь? — Спит малявка. Причем крепко, — хмуря темные брови, сказал предводитель.

— Опоили, — предположила Надья.

— Или просто дура. Как и все Ирсы, — не удержалась от комментария и Еванна, но мне сейчас было не до нее.

Легонько постучав Рыжа по шее, я попробовала направить его к сестре, но керс не внял уговорам. И только спустя пару секунд я поняла, почему. Его остановил Йен. Приблизившись почти вплотную к нам, он сначала перехватил мои дрожащие руки и с коротким щелчком отстегнул страховочные ремни, а потом тихо, чтобы слышала только я, сказал:

— Не переживай раньше времени, Лер. Сейчас разбудим девочку и все выясним.

И мне от этих, казалось бы, простых слов действительно стало легче. Впрочем, как и всегда рядом с таманом. К Тинаре я подходила уже вполне спокойная, разве что пальцы немного подрагивали, но былой паники больше не было. Зато была мысль, которая неустанно стучала в висках, отзываясь тревожным предчувствием в груди. Зачем три-Г впутали в свою игру Тину? Не смогли добить Йена, чтобы проверить мою реакцию на потерю любимого мужчины, так притащили сюда сестренку, о привязанности к которой я сдуру рассказала Рику? Да и Керр, помнится, вспоминал о наших с ней теплых отношениях... Или дело вовсе не во мне? Тогда в ком или в чем? Почему малышка здесь и... почему она так крепко спит, что не слышит наших голосов?!

Части каменной стены снова пришли в движение, отрезая от нас платформу местного "метро". Но никто не обратил на это внимания. Все были заняты обсуждением того, каким способом лучше разбудить "спящую красавицу" и чем покормить ее пятнистого "скакуна". И если со вторым пунктом все было понятно, ведь, кроме мяса орны, у нас с собой ничего толком и не было из съестных запасов, то насчет первого вопроса мнения разошлись. От предложения всыпать ей ремнем, высказанного Керром, я, естественно, отказалась, на идею с поцелуем, предложенную посмеивающимся Эйрикером, прошипела что-то не очень вежливое, а вариант с применением чудодейственной настойки, озвученный Надьей, пропустила мимо ушей.

Но как бы не звала я сестру, не трясла ее и не била легонько по щекам, она продолжала спать, и меня это напрягало все сильнее. Зато после порции холодной воды, которую молча плеснула ей в лицо Ева, Тинка открыла осоловевшие глаза, сфокусировала взгляд на мне и, слабо улыбнувшись, пробормотала:

— Я знала, что найду тебя, Иль.

— Говорила я вам: сама она сюда притащилась... дура, — проворчала Еванна, вновь отворачиваясь от нас и пытаясь отойти подальше, но ее перехватил Илис.

О чем они там говорили и что делали, я так и не узнала, потому что все мое внимание было приковано к очнувшейся сестре.

— Тина, Тиночка, ты как? — шептала, чуть тормоша севшую в седле девчонку за плечи. — Ты в порядке, ничего не болит?

— Если и не болит, — глубокомысленно проговорил Керр-сай, поглаживая пряжку своего ремня, — то не надолго. Зад у этой идиотки сегодня будет болеть точно.

— Керр! — рыкнула на него я, а Тина, махнув рукой, сказала:

— Да пусть угрожает. Он только это и умеет.

— Тинар-р-р-ра! — зарычала уже на нее, искренне считая, что будить зверя в темноволосом норде не стоит. Особенно в нынешней ситуации. — Ты как тут оказалась, мелкая? — решила сменить тему, пока на ровном месте у некоторых не случилась ссора.

— Я сбежала...

— Дура! — как ни странно, это сказала вивьера, а не дочь риля.

— Может, и дура, — не стала спорить младшая Ирс, — зато незамужняя.

— Ч-что значит... незамужняя? — заикаясь, переспросила я, прекрасно помня, как оставляя опекунство над Тиной Грэм-рилю, брала с него слово, что невестой до совершеннолетия моя сестра не будет.

— А то и значит! — огрызнулась девчонка, теребя пальчиками светлую косу. — Младший дан лично в Стортхэм пожаловал. Угадай, за кем?

— За кем? — спросил дохромавший до нас Йен, который угадывать явно был не расположен. Победа над орной стоила ему не только сломанной руки и располосованной груди. Нога болела тоже, хотя переломов Скил не диагностировал, а потому была вероятность, что эта проблема не затянется на неделю-две, как прочие.

— За мной, — тяжело вздохнув, ответила Тинара рыжему. — Ильва же подписала договор о скорой свадьбе с тобой, а я... а за меня договор подписал отец. Вернее, за одну из нас — его законных дочерей. А так как старшая от роли проданной невесты отвертелась, дан решил не ждать, пока я тоже выкину что-нибудь подобное, и... приехал. Сам! Со свитой. О, пресветлый Римхольт, видели бы вы, какой он старый и страшный, — всплеснув руками, пожаловалась девчонка.

— И поэтому ты убедила Эйдара отправить тебя в Итировы подземелья? — все еще ровным голосом спрашивал мой таман, правда, брови его хмурились, и в глазах бушевала гроза. Похоже, когда мы вернемся домой... если вернемся, Эйду не поздоровится. А, может, и поздоровится, учитывая следующие слова малышки.

— Он не знал, он как раз на занятиях с ребятами был, — покраснев, созналась она и принялась вновь мучить свою несчастную косу. — Я сказала Сорису, что поеду прогуляться в Миригор, и что Эйдар разрешил мне взять его керса. Лиран спокойный и ко мне привычный, он не возражал, — она погладила все еще растерянного кота по серебристой шее, покрытой черными пятнышками. Зверь дернул ухом и чуть повернулся, вопросительно посмотрев на всадницу. — Все в порядке, хороший мой, — успокоила его лэфа, улыбнувшись.

С котиками Тинара ладила. Котики Тинару любили. И несмотря на то, что таких эмоциональных привязок, как у керсов с нордами или со мной, с юной лэфой они не делали, это не мешало животным охотно проводить с ней время, считая девушку своей. Так что не было ничего удивительного, что Лиран повез маленькую обманщицу в город. В город? Стоп! Но как тогда она оказалась здесь? Этот вопрос я и озвучила. А заодно спросила, с чего сестра вообще решила сорваться с места, ведь Грэм дал обещание, а слово глава общины держит.

— Потому и сорвалась, — снова вздохнула блондинка, — чтобы это его обещание не вышло боком всем обитателям Стортхэма, — и видя, что ее сейчас закидают вопросами, торопливо продолжила, не дав никому и рта открыть: — Дану нужна в жены Ирс. А точнее, нужно то, что отец распорядился отдать знатному жениху в качестве приданого дочери.

— Это что же? — уточнила я, пользуясь тем, что сестра сделала паузу, дабы перевести дыхание. Ведь если будущему правителю нашей Дандрии требуются какие-то вещи из Брэдовского имущества, проще их просто отдать в обмен на расторжение подписанного "папашей" соглашения на договорной брак с одной из его дочерей.

— Чаша Отавии, — "обрадовала" Тинара, и идею с "отдать, что хочет" я тут же отбросила. О младшем дане разные слухи ходили, и большинство о его жестокости. Если предмет, способный подавлять чужую волю, попадет в руки такого типа, ничем хорошим это все не кончится.

— Но разве чаша у Брэда оказалась не три года назад? — нахмурилась я, вороша воспоминания, доставшиеся мне вместе с телом Ильвы Ирс.

— Тогда он ее и пообещал, — грустно ответила сестренка. — До этого только невеста в договоре числилась, в смысле, ты. Я ж совсем еще маленькая была. Теперь же все иначе.

— Ну а в город ты зачем помчалась, идиотка мелкая? — не очень-то вежливо поинтересовался сильно раздраженный Керр-сай.

Тина посмотрела на него, потом на пряжку его ремня, на которой по-прежнему лежала рука мужчины, снова на лицо и только потом сказала:

— За чашей и помчалась.

— Но как?! — удивленно воскликнула я. — Банк не дал бы тебе ее без разрешения опеку... — и запнулась, озаренная не самой приятной догадкой. Эта шельма, сумевшая обвести вокруг пальца нашу корыстную тетушку, вполне могла сфальсифицировать документ и, выкрав печать Грэма, сделать его почти подлинным. — Подделала? — мрачно спросила ее, одним словом обозначив весь представленный мною процесс.

Лэфа покраснела еще больше и... кивнула. Я шумно выдохнула, Йен озадаченно почесал затылок, а Керр (вот сволочь!) одобрительно хмыкнул и даже потрепал предприимчивую малявку по плечу. Эйрикер, в отличие от всех нас, оставался эталоном невозмутимости. Он стоял, сложив на груди руки, и просто слушал. Разговор же набирал обороты.

— Неужели риль не заметил? — усомнилась я.

— Нет, — самодовольно заявила белокурая негодница. — Я же быстро, пока он бумаги собирал... которые "случайно" рассыпались.

— Что?! — кажется, у меня начал дергаться глаз. — Ты в его присутствии все это провернула? Тинка, зараза мелкая, — теперь уже с выражениями перестала церемониться и я. — Да зачем ты вообще все это затеяла?! Грэм бы решил вопрос с даном сам. И с чашей тоже! — сказала уверенно, хоть мысль о том, что малышка права, и этот визит высокопоставленного жениха ничем хорошим бы не закончился, не покидала.

— Ильва, Ильва, — покачала головой моя младшая сестра, которая в этот момент почему-то выглядела совсем взрослой, — неужели ты не понимаешь, что ему пришлось бы либо отдать чашу, либо... меня вместе с ней. Общине не нужны конфликты, тем более с правителями дандрии, на границе которой находятся наши горы. А я не хочу замуж за старого вояку! И не хочу, чтобы этот проклятый артефакт сломал еще кому-нибудь жизнь, — как-то очень серьезно проговорила Тинара, и, сама не зная зачем, я порывисто обняла ее, прижав к себе, потом отступила и уже более спокойно спросила:

— И что у тебя за план был?

— Забрать в банковском хранилище чашу и выбросить ее в подземную реку, чтобы желающих отыскать было мало.

— Тебя? Или чашу? — мрачно уточнил Керр, сверля блондинку взглядом.

— Обеих, — ответила я за сестру. И тут же укоризненно протянула: — Ти-и-ина, ну что за глупые выдумки? Итировы подземелья — не место для девушки. Даже для той, которая собралась спасать мир от воздействия мерзкого артефакта.

— Ты же здесь, — обижено надув губки, возразила "спасительница".

— Я не одна, — примирительно сказала ей.

— Так и я была не одна! — тут же оживилась Тинара и на невысказанный вопрос, отразившийся на лицах обступившего ее народа, ответила: — Меня фирс проводил.

Мысленно помянув чью-то мать, я потерла пальцами занывшие виски и, обреченно вздохнув, спросила:

— А фирса-то ты где нашла, чудо блондинистое?

— Возле дверей банка. Когда вышла, он уже меня ждал. Сказал, что знает о моих проблемах и поможет в обмен на... — девчонка замолчала, стушевавшись. Видать, выражение моего лица с каждым ее словом становилось все мрачнее, вот былой запал и пропал, не реализовавшись до конца.

— В обмен на что? — озвучил мои мысли не менее мрачный таман.

— На чашу, небось, — не скрывая недовольства, проворчал Керр-сай.

— А вот и нет! — тут же возмутилась мелкая, отстегивая от седла сумку. — Тут она, со мной! На, убедись! — и сунула ему свой багаж. — Только не заляпай руками, артефакт все-таки, — добавила она явно для того, чтобы уязвить мужчину. Но он, погруженный в изучение содержимого ее сумки, благополучно пропустил "шпильку" мимо своих острых ушей. А вместе с ним разглядыванием пресловутого кубка увлеклась и стоявшая рядом с нами вивьера.

— Тина, — шумно вдохнув и так же шумно выдохнув воздух, я постаралась взять себя в руки, чтобы не пугать сестру угрозой скандала, хотя всыпать ей ремня мне сейчас хотелось, и очень. Опять она взяла инициативу в свои руки, и опять все сложилось удачно. Но ведь могло и по-другому! — Что ты пообещала фирсу? А главное, почему ты поверила незнакомому существу, которое и лэфири-то назвать сложно?

— Ты же им веришь, — немного обиженно глядя на меня, ответила блондинка. — И идешь, куда они просят. Так почему я не должна? — логика у девочки была железная. Учитывая тот объем информации, который мы ей предоставили, да, фирсы действительно казались дружелюбно настроенными созданиями, которым можно доверять.

— И что взамен? — напомнила ей вопрос.

— Услуга.

— Какая?

— Пока не сказали. И вообще, может, дадите мне, наконец, выбраться из седла? Я уже часов пять в нем сижу, отбила себе всю...

— Слезай! — перебила я чересчур разговорившуюся сестру, отчего-то тоже краснея.

— Не всю, — помогая ей расстегнуть страховочные ремни, зловеще прошипел Керр-сай. — Всю попку я отобью тебе чуть позже, как только ты, мышь бледная, начнешь отравлять нам жизнь своим присутствием.

— А если не начну? — нисколько не боясь его угроз, полюбопытствовала мелкая. И даже на руки его оперлась, когда спрыгивала с керса.

— Начнешь, Тинара, начнешь, — мрачно пообещал норд и ей, и нам всем заодно. — Ты по-другому не умеешь.

Лэфа поджала губы и, гордо вздернув подбородок... ничего не сказала. И только отойдя вместе со мной от столпившихся возле Лирана мужчин, шепотом попросила:

— Ты мне поможешь ведь, правда, Иль?

— В чем именно? — признаться, я ожидала услышать про защиту от Керра или про торжественное утопление чаши, но уж никак не про то, что сказала сестричка.

— Когда меня будет убивать Эйд, ты скажи ему, что это по твоей просьбе я сюда отправилась, ладно?

— Эйд? — я озадаченно потерла висок. — Хм, Э-э-эйд, значит... И правда. Ты от него сбежала, прихватив его же керса. А он у нас парень ответственный, к тому же мстительный. И что теперь? Тоже скоро сюда явится в поисках двойной пропажи?

— Ну, я вообще-то написала ему письмо, как и Грэм-рилю с Яниной. И там сказано, что я пустилась в бега, взяв из банка кое-что из родовых ценностей, так как не хочу замуж за дана. А заодно и то, что это целиком и полностью мое решение, так что искать меня не надо.

— Так и написала? — я нервно дернула уголком рта в слабом подобии улыбки.

— Ага, — радостно закивала это олицетворение наивности.

— А знаете, — обернувшись к нордам, сказала я громко, — у нас скоро еще гости будут.

— Дан и сотоварищи? — ничуть не удивившись, уточнил предводитель.

— Возможно, но только после Эйдара, ошалевшего от наглости одной лэфы, которую ему велели оберегать, и Сориса, ставшего жертвой коварного обмана все той же юной лэфы. Думаю, искать нашу мелкую интриганку они пойдут оба. И наверняка найдут.

— Но меня же фирс провожал, — неуверенно пробормотала блондинка, которой, похоже, не очень-то хотелось, чтобы вышеперечисленные норды нашли ее так быстро.

— Следы керса тоже фирс путал? — спросила я с едва уловимыми нотками иронии.

— Нет, — шепотом ответила сестренка.

Злиться на мелкую смысла не было — девочка хотела сделать как лучше, а вот размах возможных проблем, связанных с ее благими намерениями, откровенно пугал.

— Рик, а на платформу посторонних пустят, если они к ней выйдут? — обратилась я к блондину.

— Может быть, Иллера, все может быть, — ответил молчавший до сих пор мужчина и улыбнулся... многообещающе так.

Не удивительно, что после его радостного оскала мне захотелось нырнуть "под крыло" Йена и больше оттуда не высовываться. Что я, собственно, и сделала, прихватив с собой юную "спасительницу" мира в целом и Стортхэма в частности. Если раньше был шанс, что Грэм-риль уладит вопрос с даном, не вмешивая Тинару, теперь же я не сомневалась, что, найдя ее пафосные записки и узнав о том, кто забрал чащу Отавии, народ кинется в погоню за двойным трофеем. Да и великовозрастный женишок с военной выправкой и садистскими наклонностями явно в стороне не останется.

Единственное, на что надеялась — это на благоразумие трех-Г, которым лишние разборки в запланированном квесте не нужны. Хотя, судя по атаке компрометирующих видеороликов, может, как раз и нужны. Тогда гостей стоит ждать уже скоро: если Тинку привезли на "метро", вполне могут и остальных тем же способом подкинуть до нужной "остановки".

— Итировы кущ-щ-щи, — прижав меня к себе, вздохнул "медведь".

— Да не то слово, — согласно кивнул Лааш. И оба рыжих неодобрительно посмотрели на пунцовую от смущения блондинку.

Забавно, что на лице сестры румянец не выглядел грязно-розовым, как у нордов или других лэфири. Может, всему виной была ее нежная кожа? Или странное освещение в просторной пещере. Или что-то еще...

Да о чем я, черт побери, думаю, когда у нас тут скоро начнется еще больший дурдом, чем был раньше?! Убираться отсюда надо. Причем быстро. И желательно туда, где не ходит "Итирово метро". С этой идеей я и обратилась к Эйрикеру. А спустя несколько минут мы организованной группой уходили вправо, сознательно отклоняясь от заданного маршрута и... от подземных тоннелей, где летали каменные платформы.

Той же ночью...

Место для привала выбрал Эйрикер. Вернее, официально считалось, что добро на ночевку в этой пещере дал темноволосый предводитель, но привел нас сюда именно блондин. Он же заверил, что вода в прозрачном озере, дно которого было разрисовано узором "плесени", пригодна для питья и купания. Сам же с нее и пробу снял, напившись вдоволь и обновив содержимое своей фляги. Его примеру последовали и остальные.

Мыться Рик тоже первым пошел, нисколько не смущаясь женского присутствия. Причем единственное, что осталось на нем после раздевания — это массивный медальон из серебристого металла. А фигура у "воскресшего" норда была что надо. Я даже засмотрелась, когда он гордой походкой входил в подсвеченную зеленым сиянием воду. Мускулистая спина, узкий таз, длинные ноги — картинка, а не мужчина!

— Нравится? — раздалось над ухом. И я, невольно моргнув, обернулась. По лицу Йена понять, о чем он думает, было практически невозможно. Спокойствие и отстраненность — любимая маска моего тамана.

— Озеро или Рик? — на всякий случай уточнила я.

— Рик в озере, — глядя на бесстыжего купальщика, проговорил рыжий норд.

— Красавчик, — не стала лукавить я и улыбнулась, заметив, как поджал губы мой любимый мужчина. Не то чтобы мне нравилось провоцировать его на ревность, но приятно же! Впрочем, всего понемножку. Решив так, я повертела головой, ища глазами сестру, и, заметив, что она не менее жадно разглядывает блондинистого нудиста, сказала: — И оценила его, похоже, не только я. Тина, малышка... тебе делать нечего? — спросила сладким голосом сестру, которая, забыв о том, что она дежурная по кухне, сидела на камне, подперев кулачком подбородок и глазела на Эйрикера. Он сегодня был явно в ударе: не только выбрал чудесное место для привала, но и обеспечил нас сытным ужином, притащив с охоты освежеванную тушку.

— Девочки, не ссорьтесь, — подмигнув нам обеим, крикнул этот "серокожий Аполлон". Я умилилась его наглости, а Йен скривился, на миг растеряв всю свою невозмутимость.

— Девочки и не ссорятся, — подойдя к Тинаре, спокойно проговорила Надья. — Девочки наслаждаются зрелищем, — добавила она и, шустро насадив несколько кусочков свежего мяса на длинный металлический прут, прощебетала: — И слюнки глотают... от разыгравшегося аппетита, да, Тинка?

Блондинка кивнула, незаметно пряча под волосами заалевшие кончики острых ушей. Я же только усмехнулась и, покосившись на "медведя", спросила:

— Ревнуешь?

— Есть немного, — не стал отрицать очевидное он.

— Ну, — лукаво щурясь, мурлыкнула я, — не все значит мне тебя ревновать. — Маленькая такая месть, глупая и приятная. Таман все понял и тоже улыбнулся, расслабляясь. А я, прижавшись к его здоровому плечу, прошептала: — Вот бы в таком волшебном озере без свидетелей поплавать... вдвоем, — меня обняли и поцеловали в макушку, и я, прикрыв глаза, пробормотала: — Эх, мечты-мечты.

Как ни странно, мечты почти сбылись. Правда, мыться вдвоем пошли не мы с таманом, а Керр с Илисом, которые тоже особой стеснительностью не страдали и потому, быстро раздевшись, присоединились к Эйрикеру. Мирт же, присев на корточки возле воды, ополаскивал свой обнаженный торс и лицо, но со штанами расставаться не стал принципиально. Я на купающихся мужиков смотреть перестала, куда больше меня занимал мой таман. Тинара все еще косилась на озеро, хоть и старалась заниматься готовкой. А вивьера, вручив блондинке свой прут, вскочила на ноги, стянула свитер и с криком:

— Мальчики, я хочу к вам! — направилась к воде.

Вынырнувший Керр сделал приглашающий жест рукой, предлагая кудрявой присоединиться.

На что Тинара возмущенно воскликнула:

— Да вы с ума сошли?! Тут же дети!

— Это ты что ли... деть? — демонстративно смерив девчонку взглядом, насмешливо спросил предводитель.

— Вовсе нет! — тут же открестилась она и, указав на спящего у стены Лирана, заявила: — Вот он... еще маленький.

Я, чтобы не рассмеяться в голос, уткнулась лицом в плечо Йена, а он легко поглаживал меня по спине, шее, перебирал пряди волос, и... тоже улыбался. Вообще-то мы все дико устали и проголодались. День был длинным, переход долгим, а сюрприз в виде Тины, свалившейся на наши головы, — нервным. Умничка Мина закрыла каменными решетками оба входа в облюбованную для стоянки пещеру. Мужчины развели костер, за которым сейчас следил Лааш, Ева с Миртом покормили керсов мясом орны, замаринованным с помощью какого-то порошка, обнаружившегося среди взятых в дорогу специй. А Илис с Керр-саем расстелили лежанки.

Ну а потом началась эта история с купанием нагишом, которую затеял наш доблестный охотник. И в чем-то он был, наверное, прав: не время сейчас и не место для глупой стеснительности. А если кому-то неловко, то никто ведь не заставляет ни смотреть, ни участвовать. Тем более ничего предосудительного мужчины не делали. Надью к ним Еванна не пустила, прошептав что-то вивьере на ухо, после чего та быстро растеряла весь свой запал. В результате норды мылись одни и недолго. А когда выбрались на берег, Мирт подал им сменную одежду, а Тинара, демонстративно осмотрев всех троих купальщиков, улыбнулась Илису и протянула ему прут с готовым мясом.

— С чего вдруг такая щедрость? — присаживаясь к костру, спросил Керр.

— А мне нравится в Стортхэме, — беззаботно ответила лэфа.

— И? — чуть нахмурился предводитель.

— Остаться хочу, — насаживая новую порцию мяса на свободные прутья, сказала моя сестренка. — Жениха вот... подбираю.

Илис, подавившись, закашлялся, а Керр-сай, заботливо постучав его по спине, показал довольной Тинке кулак. На что девчонка только хихикнула, продолжая заниматься готовкой.

На хмурый взгляд Еванны она не обратила никакого внимания, как и на интерес в серых глазах Эйрикера. Пока готовился ужин, девочки отправились купаться и, в отличие от мальчиков, в рубашках. Не мылись только я и Тинара. Она, потому что была еще чистая. А я, потому что собиралась сделать это после всех в компании своего тамана, которому планировала помочь ополоснуться, несмотря на раны.

Озеро было небольшим, прозрачным и сказочно красивым. Зеленоватый налет на каменистом дне излучал мягкий свет, от которого хрустально чистая гладь переливалась всеми оттенками зеленого. И было в этом что-то чарующее, магическое... что-то, заставлявшее сердце колотиться чаще, а дыхание сбиваться с привычного ритма. А может, все дело в потемневших глазах "медведя", неотрывно следивших за каждым моим движением?

Раздетый до пояса Йен сидел на каменном уступе, врезавшемся в озеро подобно небольшому пирсу. Его ноги в закатанных до колен штанах были погружены в воду, в то время как мне она доходила почти до бедра. Выбрав наиболее чистое от "плесени" место, я с наслаждением исполняла взятые на себя обязанности помощницы раненого. Быть рядом, прикасаться, смотреть в самые дорогие на свете глаза, разговаривать или молчать, но обязательно вместе — как же мне всего этого не хватало в последние дни! Как ни странно, я не мерзла: то ли занятие согревало, то ли близость "медведя" так на меня действовала.

Мыть друг друга нам доводилось и раньше, но не публично и при других обстоятельствах. Сейчас же приходилось держать в узде свою буйную фантазию, как и не менее буйные воспоминания о прежних совместных купаниях. Просто потому, что "занятый" ужином народ слишком активно "не косился" в нашу сторону. Еванна же, не страдавшая особой тактичностью, сидела у костра и откровенно гипнотизировала нас мрачным взглядом. От него у меня нет-нет, да и выскальзывал из рук флакон с моющим средством, которое я тщательно растирала по коже своего тамана. Медленно, осторожно... стараясь не задеть пострадавшие места и не причинить боль.

— Как думаешь, может, стоит все-таки убедить Эйрикера вернуть Тинару в Стортхэм? — вспенив жидкость, приятно пахнущую лимоном с медом, я принялась наносить ее на мокрые рыжие волосы, в темной массе которых затерялись седые пряди.

— Вряд ли он поддастся на уговоры, — полуприкрыв глаза, ответил мне неподвижно сидящий Йен. — Рик всегда был упрям и чересчур самостоятелен, потому и слыл одиночкой, несмотря на то, что жил в общине. Переубедить его сложно. Да и нужно ли?

На самом деле мы уже пробовали уболтать блондина поработать провожатым для моей сестры, но тот уперся как баран, заявив, что он здесь вообще-то на задании, а не просто погулять вышел. Когда же я напомнила про Йена, которого именно Эйрикер предлагал доставить домой, норд нагло заявил, что благополучие меченых — часть его миссии, а опекать взбалмошных лэфири он не нанимался. Но если Тинара останется в группе, то он, так и быть, присмотрит и за ней.

— Может, и не нужно, — мягко массируя руками голову своего тамана, продолжала рассуждать я. "Медведь" же, закрыв глаза, слушал. — Здесь она хотя бы под нашим наблюдением, а там что ее ждет после побега с чашей, я не знаю, — проведя кончиками пальцев по границе его волос, аккуратно заправила мокрые пряди за уши мужчины, с трудом удержавшись от желания погладить чувствительные ушные раковины. Не время! Не место! И... вообще, у нас тут серьезный разговор, вот. — А Грэму из-за Тинкиной самодеятельности не влетит? — спросила я и тут же мысленно усмехнулась своему вопросу.

— Не влетит, — не открывая глаз, улыбнулся Йен. — Стортхэм заключил договор с посланниками эйдана на поставку красных кристаллов. Норды выгодны короне, и с ними не будут конфликтовать без действительно важной причины. Да и с младшим даном наш риль сумеет договориться. А вот Тинке от него точно влетит, когда мы наконец вернемся домой.

— Договорится? — пропустив мимо ушей его последнюю фразу, задумалась я. — Думаешь, Грэм все уладит, и дан сюда не сунется?

— Не знаю. Дан бывший военный, такие, как он, к своей цели прут напролом, особенно если цель имеет свойства ускользать. Вы с Тинарой пробудили в этом хищнике азарт охоты, и, имея возможность нанять проводников из меченых, он вполне может отправиться в подземелья.

— А если Грэм не даст проводника? — с надеждой спросила я, аккуратно смывая пену с мужских волос.

— Даст, — огорчил меня таман. — Потому что открыто ссориться с будущим главой шестой дандрии он не станет. Будет "содействовать" ему всеми силами, — губы тамана снова растянулись в улыбке, на этот раз хитрой и немного коварной. — Но это не страшно, маленькая: повыгуливают провожатые высокопоставленного гостя по первому уровню подземелий и выпроводят обратно, заявив, что потеряли след беглянки. Хуже другое...

— Что? — закончив с его волосами, я начала смывать пену с шеи и плеч.

— Эйдар наверняка отправится искать эту малолетнюю интриганку и своего керса. И уж он-то точно след не потеряет, — вздохнув, сказал мужчина... прерывисто так вздохнув. И что виной тому было: сожаление о чрезмерной дотошности ученика или мои проворные пальчики, ласкавшие его кожу, — я не знала. — И все-таки лучше ей остаться с нами, — немного помолчав, добавил Йен.

— Почему? — странно охрипшим голосом спросила я.

— Потому что ее некому провожать, Лер. И Рик, и Керр, и другие здоровые норды нам нужны здесь, а я... из меня сейчас защитник слабый, увы.

— Глупости, я же помню, как ты глэйз ножом со стены снял, — шепнула, на мгновение прильнув к мужчине и мазнув губами по линии уродливого шрама, рассекавшего его грудную клетку, с судорожным вздохом отстранилась. Хотела ли я сейчас тамана? Да, безусловно. Но куда больше мне хотелось просто крепко обнять его, не боясь причинить боль в своем эмоциональном порыве.

— Вы там моетесь или что? — подала голос Еванна, о которой я уже успела позабыть. И почему-то очень захотелось рявкнуть: "Не твое дело!", но вместо меня ответил Йен:

— Заняты, Ев, — просто сказал он. — Оставьте нам с Лерой поесть, мы позже подойдем.

И всё. Брюнетка заткнулась и даже пялиться на нас стала меньше. Хотя, может, ее просто пристыдили соседи по костру, которые о чем-то тихо переговаривались, поглядывая на нас. Или Лааш полыхнул особо активно, сидя в огне. Или Тинара слишком хищно посмотрела... как знать?

— Спасибо, милая, — ласково проговорил "медведь", потрепав меня по волосам. — Купайся теперь сама, а я посторожу... мало ли еще какой-нибудь глэйз всплывет, — иронично добавил он, глядя на меня.

— Мой рыцарь меня спасет? — принимая игру, дурашливо улыбнулась я.

— Обязательно, принцесса, — с деланой серьезностью пообещал норд. Королевские дочки у лэфири с момента создания Лэфандрии звались эйданис, но в сказках и легендах они были просто принцессами. Как и великие воины — просто рыцарями.

— Хотя не-е-е, — отступая от него на шаг, протянула я, — никакой ты не рыцарь!

— Нет? Хм... А кто же? — таман чуть склонил к плечу голову, прищурившись.

— Дракон! — веско заявила ему, прекрасно помня, что и этих волшебных существ в мифологии лэфири хватает.

— Почему?

— Потому что большой, сильный, мудрый и... с гребнем, — смеясь, ответила ему. Вскинула руки, легко коснулась лобовых наростов, провела по ним от бровей до линии волос и дальше, прекрасно зная, что они едва заметным рельефом проходят через всю голову и соединяются на затылке, чтобы серым гребнем спуститься вниз по позвоночнику до самого копчика. Так далеко моя ласка не зашла: погладив твердые бугры на мужской шее, я резко отступила, развернулась и с тихим писком нырнула.

Плавала минут пятнадцать или, если мыслить понятиями земного мира, по местным же меркам не меньше трех шахров. Прохладная вода смывала былую усталость, бодрила и заряжала энергией, будто и правда была волшебной. Вдоволь наплескавшись, я вернулась к камню, на котором сидел Йен, и потянулась за "шампунем".

— Уф-ф-ф, хорошо-о-о-о, — проговорила, передергивая плечами, облепленными мокрой тканью. — Только холодно.

— Давай-ка к костру, а? — нахмурился рыжий, который, несмотря на сломанную руку, уже успел натянуть чистую рубаху. Норды, в отличие от меня, к перепаду температур относились достаточно легко. Толстокожие, тренированные, выносливые — Рос о своих творениях заботился куда лучше, чем Рэд о своих. Именно эту мысль я и озвучила, намыливая себе голову. По лицу Йена скользнула тень, и, немного помолчав, он сказал:

— Меченым женщинам в нашем мире опасно находиться.

— Не беспокойся, — легкомысленно отмахнулась я, сдув нависшую над бровью пену. — Мне же Лин подарила очень полезную вещь, с ее помощью я скрою свой "штрихкод", и ни одна ищейка его не найдет, — повторила шепотом то, о чем вкратце уже упоминала ранее. Но видя, что таман по-прежнему мрачен, осторожно спросила: — Или ты про какую-то другую меченую говоришь? — в памяти всплыли первые дни нашего знакомства, когда я удивлялась, откуда рыжий норд так много знает об "одержимых". Потом эта тема отошла на задний план, и вот сейчас, похоже, настало самое время поднять ее снова. — Расскажи мне, Йен? — попросила, вплотную подойдя к своему таману. — Я никому не проболтаюсь, честно. Кем она была?

Йен наморщил украшенный роговыми наростами лоб, дернул бровями, будто раздумывая, а потом тряхнул головой и, обняв меня мокрую одной рукой, решительно заявил:

— Нет, маленькая, не сейчас. Ты вся замерзла. Заканчивай мыться и идем к костру.

— Вовсе не обязательно! — раздалось за его спиной и в следующую секунду прозвучало уже сбоку: — Костер пришел к вам. Вернее, прилетел, — самодовольно усмехнулся Лааш. Кого тут согреть надо, тебя, Лерка? — спросил дух, на глазах превращаясь из призрачного "солнышка" в горячий огненный шар, который еще и в размерах прибавил. — И заметьте: это я дал вам возможность уединиться и стойко следил за тем, чтоб и остальные не мешали, — заявил элементаль, явно напрашиваясь на спасибо, которое я ему тут же и сказала. Йен, в свою очередь, заметил, что напарник совмещал полезное с приятным: ужинал пламенем и оберегал наш покой. На что тот только фыркнул.

— А кто сейчас заботится о нашем уединении? — полюбопытствовала я, согреваясь от близости персонального "костра".

— Тинка на шухере, — состроив ну очень серьезную мордочку, отчитался Лааш. — Она там всех байками развлекает, чтоб к вам не совались. А если Еванна полезет, так мелкая ее за косу назад вернет. Эта может, — с уважением покивал говорящий огонь. И я улыбнулась, ощутив прилив благодарности к сестре. — Так что там девочка просила тебя рассказать, Йен? Давай уже, колись. Пока не наползли всевидящие глэйзы сюда и не поломали нам отдых.

Я, сполоснув голову, сложила брови домиком и умоляюще уставилась на "медведя", тот вздохнул и сдался.

— Она торговала на рынке, — начал он, а я, не сдержавшись, прошептала:

— Красивая была? — и тут же прикусила язычок под насмешливым взглядом тамана.

— Рина была доброй, — сказал он, легонько щелкнув пальцами по моему носу. — Подкармливала меня пирожками, даже когда не было работы, — я вопросительно вздернула бровь, и норд пояснил: — Я беспризорником был, подкидышем. Из сиротского приюта сбежал, жил на улице. Ну и болтался большую часть времени среди торговых рядов в поисках еды и работы.

— Работы? — еще сильнее удивилась я.

— Ну да, — отчего-то смутился мужчина. — Большинство ребят предпочитали воровать и меня малохольным считали за то, что не вступаю в их шайки, даже лупили время от времени, доказывая свою правоту. Но зачем красть, если можно заработать честным трудом? Я так и делал, и кое-кто из мальчишек со временем последовал моему примеру. Торговцы охотно платили копеечку за перебранные ягоды и фрукты, за помощь в перетаскивании товара, за доставку проданных вещей на дом покупателю и даже за то, что я охранял лотки от воришек, когда хозяева отлучались по делам. Меня на городском рынке Миригора знали и зачастую подкидывали, кроме еды и работы, еще и поношенную одежду, обувь... да много чего. Говорили, что доставщик должен выглядеть прилично, а то клиенты испугаются, — немного грустно улыбнулся Йен, я же тихо слушала, стоя напротив и заворожено глядя на своего тамана.

А в груди теплым солнышком разгоралось удивительное чувство невероятной всепоглощающей нежности к этому мужчине. Ребенок, сирота, бездомный... Как бы не била его жизнь, он всегда... ВСЕГДА был тем порядочным и честным "человеком", которого я знаю и сейчас. Трудолюбивый рыжий мальчик, как бы мне хотелось родить ему такого же замечательного сынишку и, в противовес истории Йена, обеспечить малышу счастливое детство.

— Рина же опекала меня, как родного сына, — проговорил норд, чуть обняв меня, немного замечтавшуюся. — Истории разные рассказывала, кормила, защищала, если вдруг кто-то пытался обвинить в воровстве или просто норовил обидеть. А еще она позволяла мне жить на чердаке своего дома при условии, что я не буду нарушать ее покой. Как и любой ребенок, пригретый чьей-то лаской, я привязался к этой старой лэфе. И самые счастливые моменты моего детства были связаны именно с ней. Она стала мне кем-то вроде приемной матери. Собиралась даже наследником своим сделать, заявляя, что ее глупые племянники пустят все имущество по ветру, а я — нет, — на губах мужчины играла улыбка, в глазах же было столько грусти, что я снова испытала недавний наплыв нежности и, медленно подняв руку, принялась поглаживать подушечками пальцев его лицо, шею... все то, до чего было легко дотянуться.

— Ле-е-е-ер, а Лер? — протянул Лааш, задумчиво глядя на меня.

— А? — словно очнувшись, моргнула я.

— Прекрати смотреть на него так, словно он единственный мужчина в мире, — не без ехидства потребовал элементаль.

— Почему? — я действительно не понимала, ведь Йен и правда для меня... единственный.

— Потому что мне завидно! — ухмыльнулась наглая огненная рожица и тихо захихикала. За что тут же была окачена водой, в которой я по-прежнему стояла.

— Эй! Сейчас обогревателем работать не буду, — возмутился дух, перестав издеваться.

— Сам напросился, — сказал ему напарник и, вновь притянув меня к себе, продолжил рассказ: — Как-то сидели мы с Риной, перебирали ягоды для продажи, она рассказывала очередную байку про фирсов, все чаще появлявшихся в нашем городе, а я, раскрыв рот, слушал. Мелкий тогда был еще, лет десять, не больше. И когда моя благодетельница, взглянув в зеркало, которое недавно приобрела в новой стекольной мастерской, вдруг ни с того ни с сего закатила глаза и потеряла сознание, я просто не знал, что делать. Пытался привести ее в чувства, тряс, бил по щекам, поливал водой, а она лежала, словно мертвая и, казалось, не дышала вовсе. А когда я уже собрался бежать за лекарем, очнулась. Да только... не Рина это была.

— Нифелин? — выдохнула я, с удивлением обнаружив, что почти не дышала, слушая его.

— В Лэфандрии таких лэфири называли одержимыми, — проговорил норд, крепко прижав меня к себе, будто боялся, что исчезну. Желая доказать обратное, я положила голову на плечо тамана и тоже обняла его за талию. Хорошо-то как! — То, что мужчины и женщины, переставшие ни с того ни с сего быть самими собой, — нифелины, я узнал, только познакомившись с тобой, маленькая, — сказал он и, уткнувшись носом мне в волосы, замолчал.

— И что случилось с Риной? — спросила, когда пауза слишком уж затянулась.

— Мне тоже любопытно, — поддержал меня Лааш, который, как выяснилось, этой истории не знал, что лично мне показалось странным.

— Ничего хорошего, — нехотя ответил норд. — На ее шее проступила метка, состоявшая из ряда полосок, излучавших зеленый свет. И это было странно и страшно одновременно. Рина вскочила, огляделась, перепугалась, конечно же. Потом заметалась по комнате, крича мне что-то непонятное, а, увидев свои руки, затряслась вся, начала бормотать какие-то слова на незнакомом мне языке, потом рванула к зеркалу и, отчаянно застонав, снова потеряла сознание.

— А ты? — я успокаивающе гладила его по поникшим плечам, продолжая смотреть в глаза: серо-голубые сейчас, словно небо перед дождем.

— А я, дурак малолетний, побежал-таки за лекарем, — тяжело вздохнул Йен и с болезненной улыбкой, скривившей его тонкие губы, закончил: — Рину объявили одержимой и повезли в столичный храм в закрытой повозке под охраной. Меня, естественно, к ней не пустили. А потом по городу разошелся слух, что старушка скончалась по дороге. Кто-то говорил, что сердце не выдержало, другие утверждали, что она билась головой о стены экипажа и пыталась выломать решетку, а когда не получилось, вспорола себе горло вырванным из сиденья гвоздем. Третьи пугали всех историей о том, что демон, вселившийся в Рину, сожрал ее душу. Так или иначе, но лэфа, которую я считал своей приемной матерью, погибла и... не без моего участия. Потом прибыли ее племянники делить наследство и выгнали меня с любимого чердака. Впрочем, поделом. После того случая я стал интересоваться мечеными, расспрашивал, собирал слухи, прочее. А через несколько лет и сам стал меченым, попал в общину и пополнил свои знания об Итировых метках уже из более достоверных источников. Когда же сопоставил всю полученную информацию, пришел к выводу о переселении душ, причем не демонических. Потому что никакой потусторонней силой одержимые не обладали. А потом в Стортхэме появилась ты, Лера. Такая вот история.

— Да уж-ж-ж! — выдал Лааш, присвистнув, и тут же обиженно добавил: — А почему мне не рассказывал?

— Вспоминать не хотелось, — устало пробормотал его напарник.

— Ты же ребенком совсем был, зачем терзаешься? — сказала я, глядя на него. — И ты пытался ей помочь.

— Все верно, — покачал головой таман. — Но все равно больно вспоминать. Она была мне самым близким существом... а я собственными руками отправил ее умирать.

— Не-а, не ее, — возразила ему. — А ту несчастную душу, которую Рэд запихнул в тело старушки. Не зря она от своей внешности в ужас пришла. Наверняка молодую девку (или вовсе парня) в нее переселили, вот психика новичка и не выдержала. А Рина твоя, быть может, и сейчас живет где-нибудь на Земле. Как Ильва в моем прежнем теле, — улыбнулась мужчине и, наклонив его голову, прильнула к губам. В этот поцелуй я вложила все то, что сейчас чувствовала, но не знала, как высказать словами. И потому, наверное, сильно расстроилась, когда нас прервали.

— Ну все, хватит! — заявила стоящая на берегу Еванна, приближение которой наша троица даже не заметила. — Если вы оба еще и заболеете, будете только сильнее тормозить поиски Таша. Так что идите к костру, переодевайтесь и жри... ешьте! — исправилась она, нервно дернув головой и швырнув в нас куском ткани, который использовали как полотенце, резко развернулась и гордо ушла... под присмотром стоявшей сзади Тинары.

Сестренка же, смерив задумчивым взглядом сначала Еванну, а потом и нас, улыбнулась и заговорщически проговорила:

— Зуб даю, не хватает младшей Ликс любви и мужского внимания. Вот она и бесится. Ну а вам, — девушка натянула на мордашку суровое выражение и тоном строгой учительницы заявила: — и правда пора вылезать из воды, дорогие мои, ибо... холодно! А у меня там мясо тепленькое для вас отложено. Ум-м-м, пальчики оближете! Еле отбила его у прожорливого Керр-сая, кстати. Цените! — гордо вздернув подбородок, потребовала она.

— Ценим, — отозвался элементаль, но его малышка, естественно не услышала. Пришлось заверять ее в безграничной благодарности еще и нам.

Глава 8

Эйрикер

А на следующий день мы снова шли и ехали, ехали и шли, останавливались передохнуть и опять двигались вслед за Эйрикером, который, в отличие от нас, знал как эту часть подземелий, так и линии "каменного метро", проходящие в стороне от выбранного маршрута. От летающих платформ решили держаться подальше. Во всяком случае, пока. Конечно, был соблазн прокатиться на этом чуде местной техники до конечной остановки, но главная проблема заключалась в том, что валуны, к которым мне требовалось прикасаться каждые двадцать четыре часа, располагались достаточно далеко от "остановок".

К тому же несколько напрягала вероятность встретиться в проложенных три-Г тоннелях с погоней, отправленной за моей сестрой. Поэтому пользоваться этим транспортом мы не стали, хоть Рик и предлагал. Зато я под шумок взяла с блондина обещание, что в случае опасности он посадит Тину на каменную плиту и отправит ее туда, откуда она приехала. К счастью, мелкая этого разговора не слышала. Хотя, может, и жаль, что не слышала. Глядишь, вела бы себя потише, если б боялась быть отосланной домой.

Путешествие шло своим чередом, "радуя" глаз унылыми каменными интерьерами, мелкой живностью, дразнившей охотничий инстинкт ездовых котов, и странными всплесками на темной поверхности подземной реки, к которой мы снова вышли. Ну, а самым страшным "зверем", в тот день оказалась Тинара. Это ходячее несчастье, гордо заявившее, что "пойдет пешком, ибо не маленькая", умудрилось три раза споткнуться, и... наступить на крадущийся вдоль стены глэйз.

Тот с тихим хлопком лопнул под ее ботинком, перепугав девчонку до полусмерти. Оглушительно взвизгнув, она едва не лишила всех нас слуха. И в этот самый момент что-то нарушилось в каменном равновесии пещеры, от чего часть обрывистого берега рухнула в воду... вместе с Тиной, слегка оглохшей Еванной и Керром, временно уступившим место первопроходца Эйрикеру. К нашему огромному облегчению, то, что загадочно плескалось в воде, не стало нападать на свалившуюся сверху добычу. И мы довольно быстро вытащили мокрую троицу, искренне радуясь, что Ева с Керром не успели утопить малявку в реке.

Естественно, после таких злоключений пришлось делать внеплановый привал с переодеваниями и сушкой некоторых личностей. Но если рубахи и свитера у них было на что заменить, то с куртками дело обстояло значительно хуже. А в пещерах-то холодно, особенно после купания в ледяной воде. Пришлось нордам делиться верхней одеждой с пострадавшими.

Спустя несколько минут Тинара сидела у разведенного Лаашем костра, закутанная в огромную мужскую куртку, грела дрожащие ладошки над огнем и пыталась убедить своих "друзей по несчастью", что обвал под аккомпанемент ее визга — просто совпадение. И скорей всего, лэфа была права, но Керру с Еванной это настроение не поднимало. Тинку они были готовы съесть живьем, и скрывать свои желания даже не пытались. Я же, укоризненно поглядывая на них, обнимала сестренку за плечи, пытаясь согреть и успокоить, а она нервничала и дрожала, и, как мне казалось, не только от холода.

Мирт с Эйрикером вернулись к реке в надежде поймать чего-нибудь на обед. И с помощью Мины им это даже удалось. Довольно крупные ракообразные существа после приготовления на костре оказались очень вкусными. И я, пытаясь найти плюсы в сложившейся ситуации, сказала, что, мол, не зря мы тут остановились, имея в виду новое блюдо, вносящее приятное разнообразие в бесконечное мясное меню. Однако мой энтузиазм передался, увы, не всем. А когда собирались в дорогу, Тинара умудрилась, ко всему прочему, уронить куртку Рика в не затушенный костер, в результате чего мрачных физиономий среди присутствующих прибавилось.

Зато больше мелкая не пыталась строить из себя взрослую. Молча сидела впереди меня на Рыже и тихо сопела, обиженная на весь мир в целом и на трех типов, мечтающих надрать ей зад, в частности. Ну, а через некоторое время я обнаружила, что сестра и вовсе нагло похрапывает, привалившись ко мне спиной. Влажные завитки ее светлых волос обрамляли бледное личико: юное, но уже не детское. В первый месяц зимы Тинаре должно было исполниться семнадцать лет. По законам Лэфандрии, она уже будет считаться взрослой лэфой брачного возраста. И, если опекун даст согласие, девушка сможет выйти замуж и перейти под опеку супруга.

Именно на это и рассчитывал младший дан, явившись сюда за невестой из рода Ирс. Не я, так Тина — без разницы, лишь бы с чашей Отавии в комплекте! С чашей, которая лежала сейчас в походной сумке моего тамана после того, как сестренка чуть не поцапалась с Керром, когда он заявил, что сам будет охранять артефакт. Ссоры нам были ни к чему, поэтому спор разрешили быстро и просто, оставив обоих спорщиков с носом, а чашу — с Йеном.

Проснулось мое блондинистое горе, только когда мне пришлось слезть с керса. Сон у Тинары был здоровый и крепкий, но все же не такой, как в момент ее появления в Итировых подземельях. И хоть девчонка сказала, что "добрый" дядя фирс ничем ее не угощал, я не сомневалась ни на йоту, что без снотворного дело не обошлось. Как-то сразу вспомнился паукообразный глаз, впившийся своими лапками-отростками в кожу Рыжа, чтобы отсосать из его крови убойную дозу снотворного.

Малышка могла и не заметить легкий "укус" такого же паразита, который вместо того, чтобы откачивать, напротив, впрыснул в нее какую-то сонную дрянь. Все это представлялось мне вполне логичным, но, к сожалению, бездоказательным. Поэтому озвучила свои предположения я только таману. Он выслушал, кивнул и на этом мы тему закрыли. Впереди ведь был длинный путь и очередной каменный ориентир, который вспыхнул зеленым сиянием, как только я приложила руку к выдавленной на нем форме.

Есть! Еще одна указанная на карте веха пройдена. Осталось всего пять и... мы, наконец, встретимся с Ташем. А возможно, и не только с ним. И, быть может, наши скитания по Итировым подземельям ограничатся парой недель, а не месяцев, как предполагали норды.

Громкий и до боли знакомый визг за спиной отвлек меня от радужных мыслей. Резко развернувшись, я узрела премилую картину: Тинара, успевшая уже слезть с керса, самозабвенно штурмовала гору мышц под названием Эйрикер, взбираясь на него, как обезьянка на пальму. Блондин же стоял, вытаращив на нее глаза, и не двигался. А за его спиной Керр с Миртом во всю махали мечами, разрубая в клочья что-то склизкое и полупрозрачное. Впрочем, понятно что! Точнее, кого. Давненько нами каменные спруты не интересовались, я уж, грешным делом, решила, что они тут не водятся, как и большинство других опасных тварей.

Одни ведь мелкие грызуны встречались за последнюю пару дней. Они, как сказал Йен, питаются мхами и живут в каменных норах. А те, кто питается ими, нашу процессию почему-то обходили стороной. Вот я и расслабилась, глупая. Пока на нас снова не напали. Не удивительно, что своей мишенью кровопийцы выбрали самую беззащитную и весьма аппетитную Тинару. Только малышка оказалась не промах: быстро сориентировалась и спряталась от холодных щупальцев "невидимого" монстра на шее у ближайшего норда, которым на свою беду и оказался Эйрикер.

Когда похожее на медузу существо окровавленным полотном рухнуло на камни, и Керр-сай сказал: "Все!", блондин, осторожно взяв перепуганную Тину за талию, попытался отодрать ее от себя, но малышка вцепилась в него, словно клещ, и категорически не желала расставаться с безопасным насестом. Вторая попытка мужчины избавиться от малявки оказалась менее сдержанной. Он резко дернул ее за плечи, она не менее резко дернула его за ворот рубахи и цепочку, висящую на шее, причем порвала при этом и то и другое. Мужик побледнел, зарычал и... Тинару с него словно ветром сдуло. Даже снимать не пришлось: сама соскочила, переметнулась ко мне и, уткнувшись носом в мою шею, дрожащим голосом пробормотала:

— Он стр-раш-шный.

— Монстр? — шепотом уточнила я, поглаживая сестренку по голове.

— Нет! Эйр-рикер, — всхлипнув, призналась сестренка.

— Да брось, малышка, — успокаивающе сказала я, — просто Рик не привык к настолько крепким объятиям хорошеньких лэф, — добавила с улыбкой, но девчонка шуткой не прониклась. Прижавшись ко мне еще сильнее, она торопливо зашептала мне на ухо:

— У него медальон странный. Большой и круглый, а еще с глазом. Я когда порвала рубаху, глаз распахнулся и на меня как глянет, а Эйрикер как рыкнет, а... короче, я убежала.

— Тина, тебе просто почудилось с перепуга. Сначала спрут напал, потом норд психанул, не удивительно, что...

— Я правду говорю, Иль! — перебила меня сестра и зловещим шепотом продолжила: — А еще этот медальон с груди его не упал. Цепь порвалась, а он так и остался висеть, будто приклеенный.

"В районе сердца?" — вопрос, раздавшийся в моей голове, удивил и обрадовал одновременно.

— Ли-и-ин, — протянула я и тут же прикрыла ладонью рот, радуясь, что стою достаточно далеко от мужчин, вполголоса обсуждающих спрута.

— Я не Лин, — возмутилась Тинара, отстранившись от меня. — И я не вру! Этот норд... он меня настораживает.

"Меня тоже, — согласилась с блондинкой вновь прибывшая "шиза". — А давай-ка устроим ему проверку на вшивость, Лер? — не менее зловеще, чем только что Тинка, прошипела химера. — Скажи всем, чтоб свернули сейчас направо и дальше прямо до развилки. Там я тебе укажу, куда идти".

"В очередную аномальную зону?" — предположила мысленно.

"Именно! — подтвердила мою догадку Нифелин-11. — И если блондинчик не совсем тот, за кого себя выдает, мы скоро об этом узнаем. Главное, замани его туда. Справишься, подруга?"

Я справилась. Хотя нервов мне подобное отклонение от маршрута потрепало немало. Хорошо еще поддержали Керр с Йеном, которым я успела шепнуть о причинах столь странного крюка. Без них бы никто меня слушать не стал. Но когда на подобной смене планов настаивают едва ли не самые главные норды в группе... короче, народ сдался. А вместе с ними сдался и очень недовольный происходящим Рик. Но стоило нам дойти до границы аномальной зоны, как он остановился, повел носом, принюхиваясь, осмотрелся и, сказав, что ему срочно надо что-то проверить, пошел обратно. И наверняка бы ушел, испортив нам тест, но путь ему заступила трехглавая орна, а от каменной стены отделилась гибкая, словно ящерица, химера-хамелеон.

— Привет, Рос, — с "ласковой" улыбкой голодного крокодила поздоровалась Лин. — А ты изменился за последние двенадцать лет, я даже не сразу признала тебя в этом... теле.

Блондин задумчиво посмотрел на Синь, потом окинул заинтересованным взглядом женскую ипостась химеры, на которой из одежды была только набедренная повязка из куска кожи, грудь же ее прикрывали волосы, похожие на африканские косички.

— Та самая Мария? — спросил мужчина, скрестив на груди руки. Испуганным или виноватым он не выглядел совершенно. А вот расслабленным, спокойным и ироничным — очень даже.

— Та самая, угу, — кивнула девушка, меняя каменный окрас на серебристо-серый. — Оба мы... те самые, — криво усмехнулась она, копируя позу собеседника.

— Наслышан о тебе, Маруся, — покачал головой норд. — Разного наслышан. Мое имя Эйрикер, для друзей — просто Рик. Будем знакомы.

— Не валяй дурака, просто Рик, — передразнила его девушка. — "Механическое сердце" это совсем непросто.

— О чем ты? — удивился мужчина.

Мы же все продолжали молча стоять и слушать их разговор. Никто не спешил перебивать и задавать вопросы, хотя я прекрасно видела по лицам присутствующих, что вопросов этих полно, особенно у той части группы, которая впервые видит одиннадцатый нифелин.

— О твоем медальоне, — сказала химера и ткнула указательным пальцем с внушительным коготком в сердце блондина.

— Понятно, — тяжело вздохнув, ответил он и, обернувшись, одарил мрачным взглядом Тинару, которая и так стояла за моим плечом, а теперь и вовсе спряталась за спину. — Я так понимаю, вы все ждете объяснений? — спокойно проговорил он, осмотрев нас.

— Да не мешало бы, — кивнул предводитель и украдкой подмигнул Лин. Девушка улыбнулась ему и что-то прошептала одними губами, но мы не услышали.

— Так, хорошо... С чего б начать? — почесав коротко стриженый затылок, пробормотал Рик.

— Что она сказала? — в то же время зашипела мне в ухо сестра.

— "Мой герой", — ответила ей вивьера, незаметно подошедшая к нам.

— А ты... — я замолчала, удивленно взглянув на кудрявую.

— Читаю по губам, — шепотом пояснила Надья, продолжая заинтересованно смотреть на парочку, застывшую в широком каменном проходе.

— Серьезно? А... а у элементалей тоже? — внутренне сжавшись, спросила ее. Кто знает, чего успели наговорить эти призрачные "солнышки" в присутствии вивьеры?

— Если на нашем языке болтают, то да, — на этот раз шатенка одарила меня своим вниманием и, загадочно улыбнувшись, снова уставилась на Эйрикера. А тот по-прежнему раздумывал, с чего бы начать. И думал бы, наверное, еще долго, если бы Керр-сай, выражая наше общее нетерпение, не гаркнул:

— Ну?!

— Все просто, — повернувшись к нам всем корпусом и нисколько не боясь встать спиной к "той самой Марии", сказал блондин, — когда я говорил, что фирсы меня вернули с того света и выходили, я умолчал об их методах, — мужчина расстегнул до пояса рубаху и продемонстрировал нам медальон, который так напугал Тинару. — На последнем задании меня ранили в грудь. Да, Маруся права, теперь у меня "механическое сердце". А еще часть ноги, шеи и головы, — добавил он, для наглядности постучав себя по лбу. Звук вышел действительно металлический.

Тинка вздрогнула, крепче вцепившись в меня, Йен задумчиво наклонил голову, а я... прикрыла ладонью рот, стараясь истерически не захихикать из-за нахлынувших ассоциаций с железным дровосеком. Осталось только встретить Страшилу с трусливым львом, и пойдем мы всем коллективом искать логово трех ведьмаков, сцапавших Таша. Но шутки шутками, а слова Эйрикера заставляли задуматься. Протезы, импланты, прочее... все это вполне могло быть правдой, приемлемой для меня и странной для лэфири, живущих в мире, где до сих пор не изобрели электричество. Три-Г, создавшие нордов и нифелинов, были способны и не на такое.

— Так ты из-за боязни за эту "заплатку" Тинку с себя с таким рвением снимал? — разглядывая круглую бляху, прикрывавшую часть мужской груди, уточнил предводитель. Эйрикер выразительно на него посмотрел и, бросив косой взгляд на мою сестренку, процедил:

— А ты бы не пытался снять с себя хорошенькую блондинку, обхватившую тебя руками и ногами так, что ее не по годам пышная грудь оказалась аккурат у тебя перед носом?

— Я? — темноволосый норд округлил глаза, изобразив ужас. — Да упаси Римхольт! Конечно же, нет. Я бы, наоборот, предложил ей посидеть в этой позе подольше, — широко улыбнулся Керр, явно довольный разъяренным шипением моей младшей сестры.

— Хорошая сказка, одобряю, — меняя тему, заявила Лин и похлопала Рика по плечу, обходя его со спины. — А если так? — сказала она и мазнула острым когтем по мужскому запястью. Царапина получилась неглубокой, но кровавой. Тонкий белый след стремительно наливался алым, и проворные капли, собираясь у нижнего края ранки, начинали падать вниз. — Хм, убедительно, — полюбовавшись содеянным, пробормотала слегка озадаченная химера. — А может, еще в другом месте проверим? — с энтузиазмом предложила она.

— Спасибо, не стоит, — зажав ладонью порез, ответил мужчина.

— Скил залечит, — пошушукавшись со своим наплечным элементалем, озвучил его решение Илис и подошел к блондину, стоящему в нескольких шагах от нас.

Пока чудо-лекарь зализывал рану Рика, Лин прогуливалась от стены к стене и размышляла вслух:

— То есть хочешь сказать, что я ошиблась? А ты вовсе не Рос в биомеханической оболочке, а бывший норд, которому дали второй шанс после смерти, заменив поврежденные части тела металлическими?

— Именно так я и сказал, — напомнил ей "железный дровосек", но девушка перебила, вскинув руку в останавливающем жесте.

— Молчи, я думаю! — заявила она, вызвав тем самым смешок у Керра, недовольное пыхтение у Тины, которую моя "шиза", похоже, настораживала еще больше, чем Эйрикер, и улыбку у меня. Блондин же попросту закатил глаза, выражая тем самым все то, что он, в свою очередь, думает о госпоже дознавателе. — Так или иначе, ты все равно шпион Роса! — наконец вынесла вердикт химера и улыбнулась так, что между ровными рядами ее зубов мелькнул раздвоенный змеиный язык.

— Я посланник фирсов, что, собственно, не секрет, — поправил ее мужчина. — А на кого работают мои наниматели... Может, и на этого твоего Роса, Маруся.

— Меня Лин с-с-сзовут, — зашипела хвостатая девушка.

— Да как бы тебя там ни звали! — отдергивая руку от вошедшего во вкус Скила, рявкнул норд. — Ты сама-то кто вообще? Безответственная наемница? Насколько я знаю, была некая двуипостасная Мария, которая не выполнила заказ, обманув много лет назад своих работодателей, и скрылась от взыскания неустойки в лабиринтах Итировых подземелий. Так что не тебе меня судить, Маша!

— Лин!

— Не ссорьтесь, — попросила я, чувствуя, что страсти накаляются. — Рос он там или не Рос... мы все равно идем по маршруту, который проложили для нас три-Г. Так что если один из них под видом бывшего норда решил лично поработать проводником — почему нет? Больше шансов, что доберемся до цели живыми, — сказала я вслух, желая сгладить назревающий конфликт. Мысленно же попросила химеру действовать более мягко, усыпив бдительность "норда" тем, что она якобы ему поверила. К счастью, Лин меня услышала и, пусть нехотя, но согласилась. А спустя пару минут спросила, что такое "три-Г". Получив ответ, она долго ржала. Причем вслух. Чем окончательно убедила Эйрикера в своей неадекватности. Не удивительно, что он отошел от нее ближе к нам.

— А что за глаз был в твоем медальоне? — немного осмелев, спросила его Тинара.

Мужчина посмотрел на нее сверху вниз, причем так пристально, что девчонка покраснела, и только потом ответил:

— Нарго — мой дух. Ты ведь в курсе, что связанные с мечеными духи часть времени проводят в сердце своего напарника, заряжаясь его энергией.

— Не все, — поправил его Илис, зашнуровывая ворот.

— Не все, — согласно кивнул блондин. — Скил в этом плане уникален.

— Скил во всех планах уникален, — донеслось ворчание из-под рубахи красноволосого.

— Заткнись, обжора, — проявили непривычное единодушие Лааш с Рилом, в то время как Мины среди нас просто не было. И судя по только что сказанному, несложно было предположить, где именно прятался серебристый элементаль.

— Если мы все выяснили, может, пойдем уже дальше? — подала голос молчавшая до сих пор Еванна. — Мой брат где-то там, один, ждет, а вы тут устроили допрос с пристрастием и кровопусканием. Эта вон... вообще кто такая? Почему мы все верим ей, а не Рику? — брюнетка кивнула на химеру.

— Наша новая знакомая, — представил девушку Керр-сай. — Жизнь нам спасла разок, с едой и ночлегом помогла. Теперь вот с разоблачением шпиона пытается посодействовать, — чуть насмешливо пояснил он, глядя то на Лин, то на предполагаемого "шпиона".

— Хватит уже, а? — хмуря светлые брови, попросил Эйрикер.

— И правда хватит, — согласился с ним Йен. — Столько всего пережили вместе. Помнишь, как ты надоумил Коула цветов Энии купить, чтоб он выразил свои чувства к ней, в которых никак не мог признаться долгое время?

Блондин ухмыльнулся, сказав:

— Она потом его этим букетом отхлестала и заявила, что он ее отравить хочет. А все потому, что Коул поленился съездить за цветами в город и принес ей горных гарциний. Кто ж знал, что у Эн на них аллергия! — широкая усмешка озарила лицо сероглазого норда. — Такое не забудешь.

— А как мы тебя выкупали у городской стражи, когда ты ночью влез в окно к дочери одного из прихвостней Брэма?

— Она сама пригласила! — возмущенно воскликнул норд. — Записку прислала. Надушенную.

— Понятно, что сама. Женщины тебя всегда любили, — склонив набок голову, улыбнулся мой таман. — В любви тебе везло, как и в ристиксе. Кроме того раза, когда ты проигрался мне после нашей совместной попойки.

— Ох, Йен-ри, — хитро щурясь, протянул Эйрикер. — Я, конечно, могу допустить, что из-за последнего ранения у меня появились небольшие провалы в памяти, но... пьянку с тобой и проигрыш в игре я бы точно запомнил. Хватит уже меня проверять. Надо еще подходящее место для ночевки найти, ужин поймать... и эту вон, — он жестом указал в сторону химеры, которая, скрестив руки на груди, смотрела на мужчину, — допросить. С чего она вдруг решила заманить меня в зону, где отказывается работать механика? Убить хотела, лишив вас защитника и проводника? — серые глаза норда недобро сузились. — Я — это я, Эйрикер Вайс! А она кто?

— Лин, — в который раз за разговор повторила Нифелин-11. — Просто Лин!

— Угу, — качнул головой "медведь", соглашаясь с обоими. — Она просто Лин, а ты просто Эйрикер — внук травника, много лет назад явившийся в Стортхэм после смерти деда-отшельника. Ты Рик, которого мы знаем...

— Ну, наконец-то! — шумно выдохнул блондин.

— ...но был ли у травника, живущего в старой лесной хижине, внук — нам не известно, как не известно: а был ли вообще тот травник? — закончил свою мысль рыжий.

— Да вы издеваетесь?! — возмущенно засопел предполагаемый внук.

— Просто рассуждаю, — чуть улыбнулся Йен. — Ты всегда держался особняком, Эйрикер. Потом погиб, теперь воскрес. И твои познания той части Итировых подземелий, куда мы обычно не суемся, наводят на разные мысли. Лично я бы не удивился, что ты и есть наш создатель, — прямо глядя в лицо оппонента, сказал мой таман.

— И что бы ты тогда сделал, ри? — серые глаза, не мигая, смотрели в голубые, а мы стояли вокруг застывших напротив друг друга мужчин и молча ждали развития их словесной схватки. Словно зрители на ринге, где два бойца сошлись в поединке. Не кровавая драка, нет... Это был поединок взглядов, тест на выдержку, внимание и... честность?

— Я задал бы вопрос, — пожав плечами, сказал Йен.

— Какой? — проявил интерес Рик.

— Зачем?

— Что зачем? — не понял блондин.

— Зачем ты нас создал, Рос? — более развернуто спросил рыжеволосый.

— И все? — криво усмехнулся Эйрикер, продолжая удерживать взгляд собеседника.

— Нет.

— Что же еще?

— Зачем пришел в Стортхэм и жил с нами, зачем прикрывал наши спины в момент опасности, зачем явился сюда, выдав то, что жив... много "зачем", Рик, — Йен грустно улыбнулся. — И я был бы рад получить на них ответы. Сейчас или когда мы, наконец, дойдем до места, обозначенного алой точкой на карте Леры.

— Я бы тоже хотел все это знать, — вздохнув, проговорил блондин. — Может, нам и повезет. Ну а теперь-то мы можем уже уйти отсюда? — оглядев всех нас, спросил он. — Не стану кривить душой, меня это место нервирует. Аномальных зон в подземельях несколько, и время от времени появляются новые или смещаются старые. Для меня эти места гиблые. Если искусственное сердце остановится, я умру... снова. Вы этого хотите?

Естественно, мы не хотели. Поэтому, еще несколько минут посовещавшись, всей толпой отправились в обратную сторону. И Лин с Синью пошли вместе с нами, приняв приглашение Керр-сая, который с неподдельным восхищением рассматривал женский облик нашей общей знакомой, развлекая ее разговорами. Надья шла с ними рядом, бросая на химеру не менее заинтересованные взгляды, чем темноволосый норд.

А вот Тинара, к сожалению, "шизу" мою невзлюбила, шепотом сообщив мне на ухо, что она странная, страшная и очень подозрительная. С последним я не могла не согласиться, но пока что Лин не сделала нам ничего плохого, поэтому записывать ее во враги просто потому, что она не понравилась сестре, я не стала. А Тинка... ну, ребенок же! Ей такой максимализм в суждениях простителен.

На привале...

Пещера, где мы остановились на ночлег, увы, не была такой удобной, как прежняя. Никаких озер, одни только камни, мхи и небольшое количество светящейся плесени на стенах. Лин, проводив нас и вдоволь наобщавшись со своим "героем", растворилась в одном из туннелей сразу же, как только Керр от нее отвлекся. Просто была и исчезла, слившись с антуражем. Химера-хамелеон... и этим все сказано! Синь же отстал от нашей группы гораздо раньше своей хвостатой хозяйки. Ну, а мне после ее ухода "по-английски" по ментальной связи прилетела всего пара коротких фраз:

"Мне пора. Увидимся". И секундой позже: "Не доверяй Эйрикеру!"

Я и не доверяла! Старалась держаться подальше от блондина и поближе к своему таману и сестренке. Этот "железный дровосек" и раньше-то казался лошадкой темной, а уж после недавнего допроса и подавно. К тому же его по-прежнему не желал признавать Рыж, который начинал недовольно рычать при каждом приближении бывшего хозяина, что лично меня настораживало, и очень. Конечно, я допускала, что керс просто обижен на Рика, но... мнение котика — закон! Особенно, когда это мнение созвучно с моим.

Хотя, если смотреть на ситуацию объективно, пользы нордовский "робокоп" приносил гораздо больше, чем вреда. Да и вред, чего уж душой кривить, был скорее в нашем разыгравшемся воображении, нежели реальный. Эйрикер прекрасно ориентировался в подземельях, умудряясь вести нас к намеченной цели наиболее безопасными путями. Он же обеспечивал всю команду ужином, безошибочно находя дичь в, казалось бы, пустых пещерах. И пусть ему помогали охотиться Мирт с Илисом или Керр-сай, на упитанных грызунов или другую съедобную живность напарников выводил именно блондин.

Так что недоверие к Рику в моем случае преспокойно уживалось с искренней благодарностью. А еще я все больше приходила к мысли, что Рос, пославший его сюда, нам вовсе не враг... в отличие от Рэда. Эх, как же все-таки жаль, что не тот гад на букву "Р" курирует нифелинов. От покровителя нордов помощь была реальной, от моего же создателя приходили только гадкие видеофайлы и сухие текстовые распоряжения. Да и тех, к слову, что-то давно не наблюдалось.

Рэд словно забыл о существовании своего тестируемого объекта с порядковым номером "27". А может, всему виной были выловленные химерой глэйзы, которых она, демонстрируя поистине змеиную пластику, уничтожила по дороге штук пять, не меньше. И еще несколько экземпляров с труднодоступных мест сняли метательные ножи нордов. Впрочем, нет! Как однажды уже говорила Лин, от "всевидящего ока" наблюдателей можно избавиться лишь на время. Потом наползут новые паукообразные глаза, затаятся в темных углах пещеры и продолжат слежку. Метку ведь я не прячу, боясь нарваться на очередную смену сценария.

Пока Эйрикер с Илисом охотились, Йен с Лаашем разводили костер, Мирт с Миной закрывали каменными решетками проходы, а Еванна с Керром и Надьей ухаживали за керсами, я, вытащив из сумки пару крошечных флаконов, подсела к занятой Рыжем сестре для приватного разговора.

— Что это? — кивнув на пузырьки, спросила Тинара. — Какое-нибудь средство от блох?

— Не совсем, — уклончиво ответила я, отчего-то краснея. И вроде же не дева юная, да и ситуация далека от неловкой, но жар прилил к щекам, нисколько не интересуясь доводами здравого смысла.

— Зелье от беременности что ли? — заметив мою реакцию, шепотом уточнила Тина.

Я встряхнула флакон с синей крышкой и, протянув ей, кивнула.

— А это от женских неудобств, — вложила в раскрытую ладонь девчонки и вторую бутылочку тоже. — Его прими обязательно. Десять капель перед едой. Понимаю, что оно наверняка очень вредно для здоровья, но, учитывая, что ты даже запасной комплект одежды не захватила, не говоря уже о разных женских мелочах... лучше выпей.

— А второе пить? — задумчиво переводя взгляд с одного чудодейственного эликсира на другой, спросила лэфа, тоже начав краснеть.

— Сама решай, Тинка, — тяжело вздохнув, проговорила я и тут же призналась: — Будь моя воля, я б тебе его даже не предлагала, ибо рано шестнадцатилетней девочке о беременностях думать. Но как сложатся обстоятельства, нам не известно. Может, имеет смысл и в этом плане перестраховаться тоже, — Тинара согласно кивнула, и я тут же добавила: — Только это не повод, пользуясь случаем, становиться взрослой. Поняла, мелкая? — строго глядя на нее, еще и пальцем погрозила.

На что малышка мне ну очень серьезно ответила:

— Даже не думала, Иль! — и глазками похлопала... голубыми, невинными и такими честными-честными, что я невольно начала жалеть о своем решении предложить ей противозачаточное зелье. И даже подумала его отобрать, пока не поздно, как вдруг услышала знакомую трель, доносившуюся из моей походной сумки, стоящей у стены вместе с другими вещами.

Велев сестре ничего не принимать до моего возвращения, побрела за "навигатором". А когда пришла, это блондинистое чудо торжественно вручило мне оба флакона со словами: "Спасибо, я уже выпила!" На вопрос: "Оба или одно?", ответом мне был все тот же невинный взгляд и пылкое заверение, что второй эликсир ей совершенно не нужен. И почему я не поверила? С другой стороны, сама предложила, так чего теперь сомневаться в содеянном?

Звать предводителя для просмотра очередного послания не пришлось. "Вопли" фирского "зеркала" слышали все присутствующие. Правда, к нам подошли только трое: Керр-сай, Йен и Надья. Последняя из чистого любопытства, в чем и призналась, умоляюще глядя на нас, чтобы не гнали ее от экрана. Решив, что вивьера, умеющая читать по губам, и так уже много всего знает, я махнула на нее рукой и... нажала на зеленый значок "почты". Посланий было два. И начали мы просмотр с видеофайла.

Сюжет был про Ильву, чьи болотные похождения, похоже, подошли к концу, учитывая, что два небритых мужика, на одном из которых поверх куртки был накинут белый халат, тащили ее на носилках к дверям скорой помощи, припаркованной у обочины лесной дороги. Девушка же с блаженной улыбкой на чумазом лице прижимала к груди какой-то "тотемный пень", сильно похожий на вырезанную из дерева свиную рожу. Григория в поле зрения "видеокамер" не наблюдалось. Зато недалеко от серенькой "буханки" с красным крестом на боку стоял чудаковатого вида проводник и с сосредоточенным видом изучал экран тонкого планшета, который в сочетании с его деревенским прикидом смотрелся, мягко говоря, странно.

— Эта, похоже, отстрелялась, — пробормотала я, нарушив молчание. — Теперь очередь за мной.

— За нами, — сказал Керр-сай, легонько хлопнув меня по плечу.

— За нами, — улыбнулась я, соглашаясь. Поддержка предводителя была приятна.

— А... это вообще кто такие были? — шепотом спросила моя сестренка, когда экран "навигатора" вновь стал похож на обычное зеркало.

— Э-э-э... — протянула я, силясь вспомнить версию, которую придумывала для Надьи в похожей ситуации.

— Это девушка из другого мира, — пришла мне на помощь вивьера. — Она путешествовала по опасным местам в поисках артефакта и, судя по всему, успешно.

— А нам зачем ее показали? — хмуря тонкие брови, поинтересовалась блондинка.

— Чтобы моральный дух поддержать? — предположила кудрявая, скосив на меня глаза: — Да, Иллера? Чужачка с заданием справилась, теперь дело за нами.

Я пожала плечами, а Тина, не скрывая любопытства, сказала:

— Иль, а еще раз посмотреть на чужаков можно? Они такие... необычные.

— Погоди немного, — потрепав малышку по волосам, ответила я. После чего глубоко вздохнула и... открыла текстовое сообщение.

"Не доверяй Эйрикеру!" — гласило послание, и я невольно вздрогнула, испытав пренеприятное чувство дежавю. Ведь совсем недавно эту фразу сказала мне Лин. И вот теперь она продублирована по-русски на экране "навигатора". Совпадение... или?

— Что там? — уточнил Керр-сай, и я послушно перевела текст.

— Пф-ф-ф, — выдохнул предводитель и усмехнулся, — тоже мне — новость! Больше писем нет?

Отрицательно мотнула головой, продолжая грустно смотреть на такие знакомые и в то же время чужие мне буквы. Как-то незаметно Лера Бродская стала Иллерой Ирс, и воспоминания о земной жизни начали походить на сон. Несмотря на то, что память Ильвы, которая помогла мне адаптироваться в новом теле и мире, практически не давала о себе знать после раскрытия тайн моей предшественницы, я все больше чувствовала себя лэфой, а не иномирянкой. Или мне просто хотелось так думать?

— А теперь уже можно повторить? — ткнув меня локтем в бок, напомнила Тинара, когда остальные вернулись к своим делам.

Я кивнула, запуская видеоролик заново.

— У-у-у, какие они интересные, — восторженно прошептала мелкая. — Кожа розовая, уши круглые... но все равно на нас похожи! А они точно живые? Или это все-таки спектакль?

— Живые, — вздохнув, отозвалась я. Созерцание своего бывшего тела не вызывало никаких эмоций. Разве что легкое чувство зависти, что Ильва уже закончила со своими приключениями, в то время как у меня впереди было еще пять каменных вех, к которым следовало прикоснуться. А за ними — неизвестность с призрачной надеждой на спасение моего бывшего жениха.

"И все же... где Григорий? — глядя на уже знакомый сюжет, подумала я. В повторе стали видны детали, которые остались незамеченными при первом просмотре. Шины на перебинтованных ногах Ильвы, хищный оскал ее статуэтки и... зеркальный "навигатор" в руках проводника, который я изначально приняла за обычный планшет. — Черт! Так, значит, три-Г к Нифелину-28, которым являлась Ильва, тоже приставили кого-то типа Эйрикера, только загримированного под русскую действительность?! Сколько же народу у них на крючке? Да и народ ли это? Может, сплошные "железные дровосеки" с "робокопами", или и того хуже — новые модели фирсов".

— Красивая девушка, — выдернули меня из мрачных мыслей слова Тинары.

— А? Д... да, — запнувшись, пробормотала я и на автомате добавила, как говорила, когда мне делали комплименты: — Спасибо.

Сестренка стрельнула в меня взглядом, хмыкнула и, взяв в руки на время забытую щетку, вновь принялась чесать заскучавшего Рыжа. А я, прокрутив первое послание еще несколько раз куда внимательнее, нежели раньше, рассмотрела бородатого мужичка с фирской "игрушкой" в руках. Ошибки быть не могло — слишком уж свободно он общался с иномирной техникой, чтобы все это походило на случайность. И слишком спокойным и непроницаемым казалось его лицо, чтобы принадлежать обычному деревенскому человеку, в руки которого попал "навигатор" клиентки.

— Пойду Линаром займусь, — сказала Тина, потрепав за ухом моего керса. — А то он бедненький совсем заскучал, — виновато вздохнув, добавила она. — Эйдар мне голову все-таки оторвет, когда мы вернемся.

— Не оторвет, — заверила я. — Но по заднице точно всыплет.

— Пусть только попробует! — вручив мне щетку, воинственно заявила девчонка. — Все, что ниже пояса — неприкосновенно. А если он это сделает...

— То что? — заинтересовалась я, с улыбкой наблюдая за расхрабрившейся сестренкой.

— А то! — веско заявила она. — Обвиню его в покушении на мою девичью честь и заставлю жениться, вот что! — угроза была смешной и милой, а еще навевала подозрение, что одна малолетка неровно дышит к "умному и мстительному мальчику", у которого, надеюсь, хватит ума не явиться за ней сюда, а отомстить по возвращении мелкой интриганки в Стортхэм.

— Иди уже, обвинительница, — хихикнула я и, взглянув на серебристого керса, добавила: — Линар и правда печальным выглядит. Лишнее внимание ему не повредит.

Сама же, от души погладив своего огромного рыжего котика, направилась к Мирту и его элементалю с просьбой. Сегодняшнюю ночь мне хотелось провести наедине со своим таманом, и только Мина могла создать подобные условия. Что трудолюбивое серебристое "солнышко" с симпатичной мордашкой и сделало, "вырастив" из каменной стены небольшую перегородку, отделившую угол от других спальных мест.

Нечто подобное она поначалу устраивала для работы Надьи, но после того как произошло воссоединение нашей группы, вивьера почему-то упорно отлынивала от своих обязанностей. Да и норды о плотских утехах не вспоминали. Что странно, потому что еще день-два и Илиса снова придется откачивать ударной порцией секса от спячки.

Тогда чего же он тянет? Неужели наша мрачная "принцесса" Еванна, которая ведет себя как командир на плацу, зацепила-таки красноволосого меченого своим героическим расставанием с невинностью? В любом случае, это их дело. Ну, а если что, Надья сейчас с нами, и от лишнего заработка на профессиональной ниве она точно не откажется. Так что и переживать нечего.

Ничего необычного этой ночью не произошло. Все как всегда: костер, ужин, отвар вивьеры из котелка над огнем, тихие разговоры, шутки и... несколько часов сна. Для кого-то тревожного, для кого-то спокойного, для меня же самого сладкого за последние дни. Потому что уснула с улыбкой на припухших от поцелуев губах в объятиях идущего на поправку Йена.

Глава 9

Вот и познакомились!

Беда подкралась незаметно, улучив момент, когда я осталась в нашем импровизированном закутке одна. Проснувшись утром, Йен поцеловал меня в кончик носа и сообщил, что пора вставать, на что я спросонья обозвала его "надоедливым будильником" и потребовала дать мне досмотреть сон. Мужчина усмехнулся, но спорить не стал: коснулся губами виска и, велев досматривать сон побыстрее, ушел к ребятам, которые, судя по приглушенным голосам, давно бодрствовали. Я же осталась в одиночестве на теплой лежанке, хранящей запах моего тамана.

Хотелось продлить пробуждение, насладившись им хоть раз за время нашего похода. Всего несколько лишних минут... чуть-чуть расслабиться, чувствуя себя счастливой, потянуться, понежиться пусть на жесткой, но все же постели, и, кутаясь в стеганое одеяло, выплыть наконец из плена сладкой дремы... Мечта! Каково же было мое разочарование, когда эту самую мечту жестоко разрушил болезненный укус огромного паука. Взвизгнув не хуже Тинары, я скинула с плеча жуткое насекомое и, шарахнувшись в сторону, принялась шарить рукой по полу, ища в полумраке пещеры, чуть подсвеченной зеленым налетом, свои вещи.

Спала я практически голая. На то, чтобы натянуть снятую вчера одежду, у меня просто не осталось ночью сил, да и близость тамана вкупе с одеялом согревали не хуже печки. Сейчас же кожу окатило неприятным холодом, правда, тряслась я вовсе не от него. Серебристый паук размером с мой кулак сидел на подголовнике лежанки и, шевеля передними лапками, смотрел на меня. Внимательно так смотрел... всеми шестью красными глазами! Мне же показалось, что времени с момента крика до того, как в наше с Йеном "любовное гнездышко" ворвались три вооруженных до зубов норда, полностью собранная Еванна и заспанная, но воинственно настроенная Тинка, прошло непозволительно много.

— Что? — выдохнул рыжий, схватив меня за плечо.

— П-паук, — запинаясь, сказала я и, показав на лежанку, принялась торопливо натягивать рубаху, чтобы прикрыть наготу.

Получалось плохо: дрожащие руки отказывались попадать в рукава, шнуровка не желала завязываться, а косые взгляды мужчин только больше нервировали. Укусившая меня тварь была куда более расторопной, чем ее жертва. Пользуясь суматохой, гадкое насекомое "сделало ноги", сбежав в неизвестном направлении. И доказать, что оно вообще мне не приснилась, было сложно.

— Точно паук? — хмуря светлые брови, уточнил Эйрикер и, не выдержав моих мучений, сам зашнуровал мне доходящую до середины бедра рубашку. Причем зашнуровал под горлышко, еще и бантик завязал. Видать, чтоб не смущала народ неприкрытыми частями тела. А потом, подняв с пола штаны, которые я с перепуга не смогла найти, сунул их мне в руки и сказал: — Не водятся здесь пауки, Иллера, слишком далеко от поверхности и... — он запнулся, брови сдвинулись сильнее, глаза нехорошо так прищурились, а губы сжались.

— Что? — напряглась не только я, но и все присутствующие.

— Он серенький такой был, да? Крупный, — спросил Рик, трогая пальцами мой лоб, виски и поворачивая лицо, словно проверяя подвижность шеи. Стало страшно. Куда страшнее, чем когда увидела насекомое.

— Да, — голос мой осип, в горле пересохло.

— И что это значит? — притянув меня к себе, спросил таман. Очень вовремя, кстати, ибо колени начали подгибаться. И страх тому виной был или что-то еще — я не знала.

— А ничего хорошего! — почему-то зло рявкнул блондин. Потом смерил меня мрачным взглядом и, посмотрев на Йена, проговорил: — Оставьте нас с Иллерой одних. И принесите мою походную сумку. Если это то, о чем думаю, времени немного. Надо ввести противоядие.

Народ как ветром сдуло: видимо, всем коллективом, включая Еву, за сумкой побежали. Только мой рыжий "медведь" задержался: обнимая меня здоровой рукой и вглядываясь в лицо Эйрикера, он тихо спросил:

— Справишься? Или лучше Скила позвать?

— Нет, — отрицательно качнул белокурой головой норд. — Скилу этот яд не по зубам. Илиса можем потерять. И я справлюсь... если не будешь висеть над душой, ри, — уголок мужских губ нервно дернулся, а серые глаза странно сверкнули в полумраке. — Уйди, Йен, ты отвлекаешь. Я серьезно. И пришли мне Рила, понадобится больше света.

Рыжий не шелохнулся, и я, сама не зная почему, прошептала:

— Иди, хороший мой, все будет нормально.

Солгала, конечно. Хоть и надеялась на лучшее. Таман же, с силой сжав меня напоследок, вышел. А спустя пару секунд вслед да Еванной, которая принесла сумку Рика, за перегородку залетел золотистый элементаль, и вокруг сразу стало светло, как в маленькой комнате с большой люстрой.

— Ну ты... — брюнетка выразительно посмотрела на меня прежде, чем тоже уйти. — Ты просто кладезь проблем, Ильва, — сказала и удалилась, а мы с "железным дровосеком" остались наедине. Я невольно сползла по стеночке вниз, сев прямо на пол. И в голове тревожным набатом застучали полученные ранее предупреждения: "Не доверяй Эйрикеру! Не доверяй..."

— Приступим! — выудив из недр своей сумки тонкий шприц с длинной иглой, норд повернулся ко мне и, присев рядом на корточки, сказал: Снимай рубашку, Иллера. Или просто приспусти ее.

— Снимать? Но откуда ты... — я хотела спросить, как он узнал, что меня укусили в плечо, но слова застряли в горле. Щурясь от яркого света, я смотрела на лицо фирского посланника, за спиной которого, словно лампочка в пыточной, сиял крайне виноватый "светлячок". И вот это выражение его мордашки, стеклянный шприц и нависший надо мной норд заставили меня тихо пискнуть и сжаться еще сильнее. Хотелось закричать, позвать на помощь и оттолкнуть руку серокожего великана с мотором вместо сердца. Но тело меня не слушалось, конечности онемели, и все что я могла — это просто смотреть на своего лекаря... или убийцу?

— Киркрау обычно предпочитают впиваться в шею, — без слов поняв мой вопрос, сказал норд и, дернув шнуровку, которую сам недавно завязал, обнажил именно то плечо, к которому приложился паук. Все же знает! — А ты, Иллера, еще и держалась за больное место, когда к таману прижималась, — насмешливо добавил он, опровергая мои подозрения. — Рил, посвети! — приказал элементалю таким тоном, что я вздрогнула. — Хватит трястись, маленький нифелин, — прошептал, склонившись ко мне. Тонкая игла вполне обычного для местных лекарей шприца вошла в мою кожу точно в месте укуса. — Хотел бы тебя убить, сделал бы это проще и так, чтобы на меня никто не подумал, — "успокоил" Рик. — А я хочу, чтобы ты жила, причем в этом мире и вместе с Йеном, — совершенно серьезно проговорил он.

— И я хочу, — пробормотала едва слышно, когда мужчина ввел мне противоядие. — Но почему укол именно в ранку? Не проще ли было в вену, чтобы сразу в кровь попало?

— Не проще, — ответил блондин, убирая лекарский инструмент в футляр. — Не спрашивай лишнего, девочка. Просто прими как данность. Так надо.

— Надо для чего? — поправляя рубаху, спросила я.

— В первую очередь, для тебя.

— А во вторую? — прищурилась, машинально сжимая и разжимая пальцы, к которым стремительно возвращалась чувствительность. То ли противоядие действовало с бешеной скоростью, то ли яд имел какой-то на диво кратковременный эффект. Хм... и к чему тогда укол?

— Много для кого, Лер. Не пытайся выведать больше, чем тебе положено знать, — загадочно улыбнулся этот интриган.

— Полезная информация позволила бы не совершать глупостей, — не сдавалась я.

Эйрикер снова присел на корточки рядом со мной, внимательно посмотрел мне в глаза и тихо ответил:

— Просто доверься мне, Иллера. И я постараюсь сделать так, чтобы ты вернулась в Стортхэм вместе со своим таманом. Я, а не тот, кто загнал тебя в эти подземелья.

— С чего вдруг такая забота обо мне? — недоверчиво спросила его, сжимая пальцами ворот не зашнурованной рубашки.

— О тебе, о Йене, о Таше и обо всех нордах вместе взятых, — подав мне руку, блондин поднялся, утянув меня за собой. — Стоишь на ногах? Крепко? Не озирайся так, сбежал паук. Они больше одного раза не кусают, — обрадовал мужчина. — Штаны сама наденешь или помочь? — хитро улыбнувшись, предложил он.

Я резко отдернула ладонь и, покраснев, пробормотала:

— Сама справлюсь.

Спорить Рик не стал. Пожал плечами, взял сумку и ушел за перегородку, а вместо него ко мне тут же присоединилась растрепанная Тинара, которая, нагло вытолкав обратно шагнувшего, было, к нам Йена, с волнением спросила:

— Ну как?

— Жить буду, — ответила я, но секунду спустя неуверенно добавила: — Наверное.

— Будешь-будешь, — крикнул из-за каменной "ширмы" Эйрикер. — Причем долго и счастливо.

— Ну, слава Римхольту, — с облегчением выдохнула сестра и, спохватившись, принялась помогать мне с одеждой.

Странный разговор с Эйрикером никак не шел из головы. Он просил доверять ему и обещал помочь в осуществлении моего самого заветного желания. А Лин, которая уже пару раз выручала нас в подземельях, напротив, требовала держаться от него подальше. Того же хотели и три-Г, отправлявшие электронные письма на "навигатор". И как мне быть, я, если честно, не знала.

Рик ни разу не подвел нас, выполняя роль проводника, защитника, а теперь вот еще и лекаря, в арсенале которого оказалось противоядие от укусов киркрау. Спас меня, хотя мог просто промолчать про лекарство. Да и про паука не говорить, раз его все равно никто не видел. Или, и правда, подстроил бы мне несчастный случай в пещерах, а не устраивал показательное лечение, выгнав всех из импровизированного медпункта. Хороший поступок, положительный.

Но химеру "воскресший" норд настораживал. Почему? Уж не потому ли, что и сама она была полна секретов? Эта ее работа наемницей по-прежнему оставалась загадкой: то ли было такое, то ли нет. Рик настаивал, что было, Лин отнекивалась, а мы так и не узнали правду. Одним словом, "железный дровосек" и девушка-хамелеон друг друга стоили, и каждый из них был весьма загадочной личностью, тщательно хранившей свои тайны. Нам же оставалось выбрать, кому доверять и... доверять ли кому-либо вообще?

Больше оставаться в одиночестве мне не хотелось ни на минуту. Поэтому, пока собирались, я то керсов снаряжать помогала, то еще что-то и, опасаясь пауков, старалась как можно дальше держаться от стен. Тем удивительней было получить на "навигатор" приказ немедленно прижаться к одной из них. Растерянно моргнув, я выполнила то, что требовали от объекта "Нифелин-27". А в следующую секунду откуда-то сверху послышался странный треск и я, не думая больше ни о чем, заорала:

— К стене!

Послушались, как ни странно, даже керсы. Видимо, от неожиданности. И только Эйрикер, тушивший костер посреди пещеры, не двинулся с места, он резко вскинул голову и посмотрел наверх, откуда с грохотом посыпались куски каменных плит. Дальнейшее происходило, как в замедленной съемке. Мужчина рванул на себе рубаху, обнажая грудь, и из круглого черного камня на его "медальоне" начала стремительно расползаться тьма. Она окутывала норда туманными лентами, извивалась и разрасталась, поглощая его фигуру, в то время как камни падали, разбивались, разлетались, но... не касались Рика. Словно вокруг него было какое-то невидимое защитное поле, которое не пробивали обломки.

Мы же все стояли, прижавшись к стенам, и заворожено наблюдали за происходящим. Огромные куски породы с грохотом сыпались на пол, поднимая вверх клубы пыли. Но, к счастью, до нас осколки почти не долетали. Весь обвал был сосредоточен на середине пещеры с захватом противоположного от меня края. Если б народ не разбежался — зашибло бы многих. Когда все закончилось, и вокруг воцарилась гнетущая тишина, на груду искореженных плит ступила черная фигура, за которой, словно плащ, развевался туманный шлейф.

— Как это возможно? — нарушила молчание я со смесью восхищения, изумления и ужаса, глядя на Эйрикера.

— Я Нарго, — представилась тьма, постепенно сползая с лица и тела напарника и собираясь в сотканный из тумана шар. Этот странный элементаль мало походил на "солнышко", скорее, на сгусток черного дыма, от которого, будто щупальца, расходились тонкие извилистые струйки. — И так уж вышло, что кроме управления тьмой, у меня есть способности к телекинезу, Иллера, — сообщил дух Рика, с понимающей усмешкой глядя на меня, в то время как сам норд бледной статуей стоял позади него и молчал, тяжело дыша. Видать, отбивание камней стоило блондину немалых усилий. Или все дело было в Нарго? Не зря ведь "железный дровосек" без важной причины старался не превращаться в "черного властелина".

— А раньше таких способностей у тебя не было, — задумчиво сказал Керр-сай, отлепляясь от стены и выпуская из объятий Тинару, которую прижимал к скале, прикрывая собой от камнепада. Девчонка испуганно таращила глаза, рассматривая Эйрикера и живую тьму, которая начала медленно втягиваться в серебристый медальон. Черная мордочка подмигнула нам напоследок и скрылась в механическом сердце своего напарника.

— Пф-ф-ф, — выдохнул он. — Так-то лучше, — и, обведя нас всех взглядом, пояснил: — Фирсы немного подкорректировали и моего элементаля. Поддержание его в силе требует больших энергозатрат. Поэтому он почти всегда находится здесь, — мужская ладонь коснулась металлической бляхи на голой груди. — И лишь при крайней необходимости выходит из моего тела.

— Вы оба изменились, — сказал Йен, подходя ко мне. — Ты нас всех спасла, маленькая. Откуда узнала?

Я протянула ему "навигатор" с открытым текстовым сообщением и перевела его на язык лэфири. Обсуждать тот факт, что сообщение адресовалось только мне, а остальные, судя по всему, должны были погибнуть под обвалом, не хотелось. Керр, которого я не стала отвлекать, когда пришло письмо, сейчас с мрачным интересом любовался на незнакомые ему буквы и молчал. Йен же, напротив, высказал мнение, что лучше всем держаться поближе друг к другу по пути к следующему каменному ориентиру. На что Рик сказал:

— Хватит! Дальше поедем на платформах, так безопасней, — он еще раз вгляделся в зияющую черноту потолка и, криво усмехнувшись, запахнул куртку, прикрывая тем самым рваную рубаху.

— Но ты ведь сам говорил, что остановок в нужных местах нет, — напомнила ему я.

— Поедем до конечной, — решительно заявил блондин.

— Но это может навредить Ташу... — пробормотала неуверенно и вопросительно посмотрела на тамана.

— Ташу уже ничто не навредит, — вздохнул блондин, подходя к нам.

— С этого момента поподробнее, — потребовала Еванна, сдвинув на переносице черные брови. — Что ты знаешь о моем брате, Рик? И прекращай уже врать и отмалчиваться. Нас всех чуть не убили тут... хватит играть в несознанку! Где Таш?

— Там, где на Иллериной карте мигает красная точка, — прямо глядя в глаза брюнетке, ровным голосом ответил мужчина. — А может, и не там. Я не знаю. Его похитили не фирсы, а управляемая орна. И куда именно она затащила твоего брата, Ева, мне не известно. Но играть и дальше по правилам того, кто решил убавить количество игроков, я не намерен. А ты?

Лэфа какое-то время молчала, прожигая черными, как ночь, глазами собеседника, потом кивнула и, развернувшись к нам, потребовала:

— Теперь ты, Иьва-Иллера-Лера или как там тебя на самом деле звать? Может, уже объяснишь, что тут происходит и почему предупреждение об опасности прислали только тебе? У спасательной миссии есть двойное дно?

— Еванна... — мягко начал Йен, но девушка, резко вскинув руку, рявкнула:

— Помолчи! — и снова уставилась на меня. Как и все остальные, включая бледную, как мел, Тину и откровенно зевающую Надью.

А я... я просто не знала, что ответить. Норды были в курсе моей тайны, Эйрикер, назвавший меня во время лечения нифелином, тоже, значит, прекрасно знал, к кому его приставили фирсы. Вивьера либо догадалась, либо подслушала, либо просто была равнодушна к данной теме, а вот Тинара, напротив, смотрела на меня широко раскрытыми глазами, и у меня язык не поворачивался признаться, что я не ее сестра, а тестируемый образец под порядковым номером "27".

— Фирсы прислали в Стортхэм зеркало, — вместо меня заговорил Илис, и Еванна, вопреки ожиданиям, затыкать его не стала. Только посмотрела косо и тут же, поджав губы, отвела взгляд. — Оно попало к Ильве, которую Йен, как свою будущую жену, нарек Лерой. Ну а мы все зовем Иллерой, как нечто среднее между прошлым и будущим ее именами. Так вот... Через зеркало нам и было предложено отправиться в Итировы подземелья, чтобы найти и вернуть домой Таша. Иллере же в этом походе выпала роль навигатора, потому что она немного знает древний язык.

— Какой еще язык? — уточнила Ева.

— С родины фирсов, — не моргнув глазом, соврал красноволосый норд.

— Ну ты и заливаешь, брат! — восхищенно присвистнул Скил, но, к счастью, кроме нордов и меня его никто не услышал. Даже Надья ничего не смогла прочесть по губам, ибо вылезать из-под рубахи наплечный элементаль не стал.

— И откуда эта Брэмова тень его знает? — недоверчиво поинтересовалась брюнетка, переводя взгляд с Илиса на меня и обратно.

— В монастыре учить начала, когда жила там неделю до совершеннолетия, — все так же спокойно продолжал сочинят Илис.

— А меня научишь? — шепотом попросила Тина, но Еванна на нее шикнула и малышка, потупившись, замолчала.

— Ладно, пусть так, — наконец сдалась брюнетка. — Допустим, я верю, что Ильву после потери памяти перемкнуло и она стала полезной и способной лэфой, на которую положили глаз фирсы. Но кто мне объяснит, почему они пытались нас всех так ненавязчиво устранить, сохранив жизнь именно ей?! — возмущенно воскликнула она, ткнув в меня пальцем.

— Так ты же сама сказала, что глаз положили, — невозмутимо отозвался красноволосый норд под тихий ржач Скила.

— Илис-с-с! — разъяренной кошкой зашипела Еванна.

— Да, красавица? — вздернув темную бровь, проговорил самый идеальный норд из всей общины меченых, а Ева как-то вдруг растерялась, покраснела и, махнув на нас рукой, пошла к керсам.

— Вы идти собираетесь или как? — бросила она на ходу. — Достали эти развалины. Договорим в более безопасном месте, — сказала так, чтобы все слышали и... не расслаблялись.

Задерживаться в полуразрушенной пещере мы и правда не стали. Эйрикер, как обычно, возглавил нашу группу, на этот раз показывая дорогу к "метро". А мы с Тинарой ехали верхом на Рыже и молчали, каждая думая о своем. Ровно до тех пор, пока малышка не спросила:

— А как там... в другом мире было?

Я оцепенела. Мысли хаотично заметались в голове, руки, обнимавшие сидящую впереди сестру за талию, дрогнули. Неужели не по годам сообразительная малявка все-таки вычислила подмену? И что ей ответить, чтобы усыпить бдительность? А главное, надо ли эту бдительность усыплять? Ведь ложь способна разрушить любые отношения.

— Иль, ты меня слышишь? — обернулась блондинка, пытаясь через плечо взглянуть на меня. — Расскажи мне про другой мир, — потребовала она куда более настойчивее, чем в первый раз.

— Откуда же мне знать? — голос дрогнул, выдав волнение.

— А кому еще знать, если не тебе? — вздернула точеную бровь сестренка. — Да не бледней ты так, — хитро усмехнулась она. — Все я понимаю.

— И что... ты понимаешь? — сглотнув, уточнила я.

— Ты очень изменилась, когда потеряла память. Очень-очень. Сейчас ты напоминаешь мне нашу маму, а не безропотную отцовскую тень.

— Брэд использовал на мне чашу Отавии, — проговорила я, хотя так и хотелось сказать "на Ильве".

— Да я не спорю, что использовал, — грустно вздохнула Тина. — Но ты... ты все равно сильно изменилась.

— Тебя это пугает? — осторожно поинтересовалась я, продолжая пребывать в диком напряжении, от которого начинало сводить пальцы и ломить плечи.

— Нет, — девчонка снова глянула через плечо и улыбнулась. — Мне это нравится. Сначала я думала, что ты все та же. Холодная безвольная кукла, которую обожает отец. Что тебе все равно, отдадут меня в жены дану или нет. И если так будет правильно, то ты сама меня за ручку отведешь к этому престарелому извращенцу. Но затем поняла, что даже такая ты все равно самое родное существо для меня в этом мире. И попыталась тебя спасти от козней тети Грэты, — лэфа вздохнула и начала перебирать пальчиками свою длинную светлую косу. — А потом я узнала тебя настоящую. Жаль, что у нас было так мало времени познакомиться поближе. Но даже того, что было, мне хватило, чтобы понять — ты... не совсем моя сестра.

— Тинара, я...

— Погоди, — оборвала блондинка. — Дай мне договорить. Так вот... о чем я? О сестре, ага, — девчонка издала сдавленный смешок, и стало понятно, что нервничаю тут не только я. — Прежняя Ильва меня по-своему любила, но... не так, как ты. И прежняя Ильва ни за что бы не переехала к меченым уродам в Стортхэм, и уж тем более не собралась бы замуж за одного из них. Лучше в Дом Вивьеры, чем к нордам! Нас так воспитал Брэд-риль, и с этим отношением к горной общине мы жили долгие годы. Пока ты, Иль, не потеряла память и... не приобрела новую. Ту, благодаря которой тебе известен древний язык фирсов, а также умение работать с их странными "игрушками". Думаю, и Еванна, и Надья, и остальные давно уже поняли, что ты... не совсем лэфа.

— А кто же? — голос осип, став похожим на шепот. — Демоница? — спросила и сама себя мысленно отругала. Зачем наводить сестренку на такие идеи? Вдруг у нее своя версия, которая гораздо лучше варианта с "одержимостью".

— Ну, — Тина замялась. — Может, и демоница, конечно. Но мне приятнее думать, что ты переселенка из того мира, обитателей которого показывало фирское зеркало. Хотя, может, они и есть демоны? — она пытливо посмотрела на меня.

— Да какие они демоны? — скривилась я в ответ. — Те же лэфири, только с другой формой ушей и цветом кожи.

— Так я угадала? — хитро щурясь, полюбопытствовал этот блондинистый уникум. Наблюдательная, предприимчивая, не глупая... с таким набором характеристик далеко пойдет девочка. Если мне, конечно, удастся уберечь ее от судьбы постельной игрушки дана.

— Угадала, — признание далось тяжело, но я все же произнесла его. Потому что уход от ответа мог вызвать еще больше подозрений. А рыть своими руками пропасть в наших с сестрой отношениях я не хотела. — Я не совсем Ильва Ирс, малышка. Как не совсем и Лера Бродская. Тебе не стоит меня пугаться, поверь.

— Да разве же я пугалась?! — искренне возмутилась блондинка. — Наоборот, мне интересно. Как живут в другом мире? Какой он вообще? Расскажешь? — жажда познаний, горевшая в ее глазах, пугала уже меня. Судя по всему, на следующем привале я стану жертвой допроса с пристрастием, и это невинное с виду создание не погнушается никакими методами, дабы получить желанную информацию. Тина-Тина, юный деспот! Но как же все-таки легко на душе, что она меня не боится и... что не пытается отдалиться.

— Расскажу, малышка, обязательно расскажу, но позже и без свидетелей, — вздохнув, я сдалась на милость победителя.

— Ловлю на слове, — немного разочаровано пробурчала девушка и, расслабившись, откинулась на меня, как на спинку кресла. Вот же зараза!

Но вместо того чтобы потребовать от сестры сесть прямо, я покрепче обняла ее, уткнувшись носом в шею девчонки, а потом тихо спросила:

— И тебя не смущает, что приходится жить со мной среди "меченых уродов"?

— Не-а, — беззаботно ответила она. — Поначалу было немного дико. Все же я, правда, думала, что они монстры. А потом, когда узнала нордов поближе, поняла, что нет — такие же лэфири, как и мы, только с внешними изъянами. Отец лгал нам, говоря, что они чудовища, — из груди ее вырвался печальный вздох. — Что неудивительно... ведь он сам был... чудовищем, — почти на грани слышимости прошептала Тинара.

Мы немного помолчали, а потом я, желая разрядить обстановку, спросила:

— А как тебе Эйдар? Нравится? — за что была удостоена яростного взгляда и возмущенного сопения после поспешного "нет" — слишком категоричного, чтобы быть правдивым.

Губы сами растянулись в улыбке: девочки во всех мирах одинаковы. Как и их девичьи тайны. И частью жизни этой конкретной девочки мне очень хотелось быть. Уж не знаю, что тому виной: эхо чужой души, обитавшей ранее в моем теле, или невостребованная жажда материнства, перекинувшаяся на Тинару, но... я очень привязалась к малышке. И ради ее счастья была готова практически на все.

Мы уже почти вышли к месту, где проходила линия Итирового "метро", как вдруг услышали голоса. Вернее, услышал их Эйрикер, который замер на полушаге и, подняв руку, приказал остановиться остальным. Потом чуть прошел вперед, прислушиваясь, привычно повел носом, словно и правда мог учуять чужой запах на расстоянии. Затем обернулся к нам и жестами приказал сворачивать с первоначально выбранного пути. А голоса становились все громче. И теперь их слышали даже мы с Тинарой.

— Кто это? — испуганно прошептала сестра, прижимаясь ко мне сильнее. — Фирсы?

— Не думаю, — так же тихо отозвалась я, хоть и не знала наверняка, кто именно пожаловал в подземелья.

Спросить же было не у кого. Йен замыкал группу вместе с идущим рядом с ним Миртом, а ближе всего к нам находились Еванна и Илис. Оба были хмурыми и сосредоточенными. Отвлекать их глупыми вопросами не хотелось. Да и откуда им знать, что там за народ на нижнем уровне подземелий появился? Впрочем, учитывая недавние события, вариантов было не так и много. Либо дан с сотоварищами, либо норды, доставленные подозрительно услужливыми фирсами к нам под нос, либо... три-Г собственной персоной. Последняя версия показалась мне почему-то наиболее интригующей.

Эйрикер знал подземелья настолько хорошо, что я, не будь голова занята другим, снова начала бы подозревать его во всех страшных грехах, однако сейчас было не до этого. Шли быстро и молча, цепочкой, нога в ногу. Даже керсы старались попадать в шаг друг друга. Пещера, другая... непривычно темный туннель, почти лишенный бледно-зеленой росписи, поворот, еще один и... слишком гладкая серая стена впереди, диссонирующая с каменными складками пещер, а на ней едва мерцающий символ в виде треугольника, вписанного в круг.

— Ох, — испуганно выдохнула Мина, когда Мирт с Йеном поравнялись с нами.

— Каюк нашей магии, — обреченно проговорил полупрозрачный Лааш и, покосившись на Рика, тихо спросил: — Зачем?

Блондин обернулся, странно посмотрев на грустного элементаля и ничего не ответив ему, приложил ладонь к знаку, который, судя по реакции стихийных духов, лишал их силы. Камень под рукой мужчины поддался, вдавливаясь в стену, которая с тихим шелестом начала раздвигаться, открывая вход в явно искусственно вырубленный тоннель, где в полуметре над полом парила каменная плита. А где-то сбоку от нас слышались мужские голоса: кто-то вел гостей, указывая им путь. И, судя по всему, это был путь к нам.

— Запрыгивайте! — скомандовал Эйрикер.

Спорить с ним никто не стал. К счастью, летающая платформа оказалась весьма вместительной. И вскоре все мы уже были на ней. Керсы нервно перебирали лапами, сбившись в кучу, и вертели головами, но сбежать с каменного "плота" не пытались. Мы же расположились рядом. Кто-то даже сел с молчаливого согласия Рика. Другие пытались успокоить разволновавшихся котов. А я, кусая от волнения губы, обнимала за плечи свою младшую сестру, которая, как ни странно, боялась больше всех, несмотря на то, что именно она в "фирском метро" уже каталась. Или... потому и боялась?

Стена с тихим скрежетом начала задвигаться, отрезая от нас темную пещеру, в которой яркими точками вспыхнули факелы вошедших чужаков. Они видели нас. Мы — их. И от понимания, что незнакомый мне мужик явился в подземелья в сопровождении меченых проводников, фирса, и других лэфири, становилось тревожно. А потом плита качнулась, и те из нас, кто стоял, едва не повалились на пол. Керсы легли, а мы все дружно сели. Даже элементали опустились ниже, словно пытались слиться с каменной поверхностью. А недавно проснувшаяся Мина снова спряталась в груди своего напарника. Лааш же с Рилом продолжали тускло мерцать, разгоняя мрак тоннеля.

Рик, что-то тихо говоря Йену, сосредоточенно жал на какие-то символы, выгравированные на небольшом каменном возвышении, похожем на алтарь. И я уже морально подготовилась к "прогулке с ветерком", как вдруг стена, противоположная той, через которую мы зашли, плавно открылась, и в образовавшуюся щель густым сизым потоком хлынул уже знакомый мне туман с характерным сладковатым запахом. Кто-то удивленно охнул, кто-то смачно выругался, а я, по воле случая оказавшаяся ближе всех к новому проему, ошарашено уставилась на массивный силуэт орны, стремительно проступавший сквозь бледное марево.

Дальнейшее происходило слишком быстро, чтобы успеть хоть как-то отреагировать. Желтые глаза ящера мигнули, а зубы с неприятным щелчком сомкнулись на моей куртке. Рывок... и под громкий визг отшатнувшейся Тинары я полетела в заполненный сизой дымкой проем. Последнее, что видела — это метнувшегося ко мне Йена, на котором повис Эйрикер. Кажется, они оба рухнули на плиту, недовольно качнувшуюся от излишней активности пассажиров. Больше из-за туманной завесы я ничего не смогла разобрать. Он сизой вуалью закрыл проем, поднимаясь так высоко только в этом месте.

Стена снова пришла в движение, отсекая дорогу назад. Крики нордов стали едва различимы из-за каменной преграды. И я осталась совсем одна... если не считать моего трехглавого похитителя. Орна возвышалась над стелящейся по полу дымкой и была явно довольна собой. Три чешуйчатые башки, легко и непринужденно закинувшие меня на украшенную колючим гребнем спину, задумчиво озирались, словно что-то выискивали под ногами. Но как только я попыталась сползти с неудобного насеста, одна из голов "змея Горыныча" недовольно рыкнула, подняв верхнюю губу и обнажив внушительный набор острых клыков.

— Э-э-э... Синь? — неуверенно спросила я, испуганно глядя на орну, и тут же мысленно позвала: "Ли-и-ин?".

Ответа, к сожалению, не последовало, и от этого стало жутко. Так жутко, что затряслись руки, вцепившиеся в звериный гребень, а по спине холодным потоком начал расползаться липкий страх. А может, меня просто бросило в пот от мысли, что стоящий в клубах тумана монстр — вовсе не приятель химеры.

В следующую секунду ящер плавно развернулся задом к сомкнувшейся стене, странно махнул хвостом, словно подбирая что-то с затянутого сизым маревом пола, и... закинул к себе на спину еще одного пассажира.

Некоторое время спустя...

Ехать верхом на орне без седла оказалось очень неудобно. Тинара, надышавшаяся дурманящим туманом, мирно спала, привалившись ко мне, а я без конца ерзала, пытаясь выбрать позу поудобнее, и думала о том, куда именно нас везут, а главное... к кому? Как моя ненормальная сестренка умудрилась просочиться сквозь закрывающийся проем, я так и не поняла. А она не успела мне все это рассказать, так как вырубилась, едва добралась до меня, цепляясь за острые концы звериного гребня. Видимо, прыгнула следом за мной, глупое дите! А может, просто свалилась с платформы, когда та накренилась, как знать. Так или иначе, теперь на незнакомой орне мы ехали вдвоем.

Странно, что остальные не присоединились. Ведь только Йена Эйрикер не пустил, а тот же Керр или Илис вполне могли броситься в погоню, но... почему-то не стали. И от этого, с одной стороны, мне было чуточку обидно, а с другой — я понимала, что так для них безопасней... без меня. Потому что навязчивые попытки отбить нифелин от нордов в последнее время стали пугать своей жестокостью. Если из-под первого обвала было легко уйти, особенно учитывая пришедшее на "навигатор" общее предупреждение, то в этот раз рухнувший потолок целенаправленно метил в моих друзей. И если бы я растерялась и не закричала, а Рик не выпустил модифицированного Нарго, неизвестно, чем бы все закончилось.

Неприятные мысли теснились в голове, на сердце свила гнездо тревога, и... даже поговорить было не с кем! Потому что Тинара продолжала нагло дрыхнуть, улыбаясь во сне, и даже мое бесконечное ерзанье ей не мешало. Уж не знаю, чем был пропитан тот туман, но действовал он безотказно. Правда, не на меня и не на "Горыныча", который нас вез. В прошлый раз я уснула, как и Керр с орной, сейчас же сна не было ни в одном глазу, хотя вдохнуть окрашенные в сизый пары мне при похищении тоже довелось. Раздумывая на эту тему, я въехала в очередную пещеру, чтобы тихо ахнуть и на время забыть обо всем на свете, кроме легенды об Итировых кущах, скрытых на одном из нижних уровней горных подземелий.

Это был огромный зал, потолки которого терялись в темноте и оттого казались бесконечно высокими. Расписанные бледно-зелеными узорами стены загадочно мерцали, а в центре раскинулся похожий на сказочный мираж сад, растения которого излучали мягкий свет, напоминающий тот, что шел от плесени, только разных цветов. И все это было настолько красивым и... нереальным, что я невольно зажмурилась, стараясь отогнать видение. Но оно упорно не желало исчезать, радуя глаз своей волшебной красотой. Мне казалось, что стоит подъехать поближе — и я увижу, как над цветущими кустами порхают крошечные феи, рассыпая волшебную пыльцу.

И орна, словно угадав мои желания, шагнула на выложенную каменным орнаментом дорожку, ведущую вглубь сада, вот только крылатых человечков я так и не увидела. Зато узрела огромное светящееся зеркало, увитое вьюнком, источающим белое сияние. И только подъехав ближе, поняла, что это вовсе не стекло в каменной оправе, а похожая на растянутый мыльный пузырь пленка, отражающая пейзаж и нас с Тинарой, восседающих на трехглавом ящере. А еще пришла мысль, что именно так, наверное, выглядят порталы, в которых и пропадают упомянутые в легенде путники, попавшие в Итировы кущи.

Дальше орна нас везти отказалась. Села по-собачьи, каким-то чудом прижала к спине острые клинья гребня и, дернув плечами, заставила нас скатиться вниз. Съехали мы с воплями (моими) и ветерком, как малыши на детской горке, с той лишь разницей, что наш "аттракцион" был живым, разумным и... с бугристым позвоночником. Прочистив горло испуганным визгом и отбив себе все то, что ниже талии, я тихонько заскулила, потирая ушибленное место, Тинара же так и не соизволила проснуться. Что откровенно настораживало.

Оказавшись сидящей на гибком хвосте, которым нас поймал ящер, я снова попыталась растормошить сестру, но та только всхрапнула в ответ. Пришлось вставать на ноги самой и тянуть за собой похожую на тряпичную куклу Тину. При всей своей миниатюрности это сонное чудо было достаточно тяжелым. Особенно учитывая мою собственную комплекцию, мало отличавшуюся от сестринской.

Хорошо еще, что последние недели в Стортхэме я посещала тренировки Эйдара и Йена. В противном случае пришлось бы сидеть и ждать, когда блондинка проснется, и только потом идти туда, куда недвусмысленно указывала одна из чешуйчатых голов орны. Зверюга даже рыкнула пару раз, поторапливая. А когда я все-таки дотащила "спящую красавицу" до массивной арки, затянутой радужной пленкой, и застыла в нерешительности, пытаясь рассмотреть, что за ней скрыто, эта чешуйчатая тварь подло толкнула меня в спину, придав ускорения вынужденному полету в неизвестность.

Единственное, что произошло в момент пересечения "радужного препятствия" — это вспышка. Яркая, ослепляющая, заставляющая зажмуриться от болезненной рези в глазах. Никаких других ощущений не было. До момента нашего приземления на твердый пол, конечно. А учитывая, что Тинара, которую я удерживала под мышки, в момент вынужденного прыжка находилась впереди меня, все шишки достались именно ей. Я же упала сверху, больно ударившись локтем и коленом. Тут же сползла с тихо застонавшей сестренки и, развернув ее на спину, принялась оценивать масштаб повреждений. Самым ярким из них оказалась быстро проступавшая на лбу шишка, похожая на рог.

— Что это бы-ы-ыло? — простонала новоиспеченная "единорожка", часто моргая и ощупывая ушибленное место. Ну, хоть что-то ее разбудило — уже плюс.

— Эм... — начала, было, я, да так и замолкла, не зная, как коротко пересказать ситуацию, чтобы не напугать девчонку. — Мы немножко... переместились, — наконец нашлась с ответом. — Ты как себя чувствуешь? Ничего не болит, кроме лба?

— Куда переместились? В другой мир?! — игнорируя мои вопросы, воскликнула девушка. Голубые глаза ее широко распахнулись, перестав моргать, а рука, потиравшая пострадавшее место, замерла.

— Э-э-э, не знаю, — усевшись поудобнее рядом с лэфой, по-прежнему лежащей на гладком полу, я принялась вертеть головой, осматривая просторный холл, выполненный в духе космических кораблей из фильмов про далекое будущее: металлические стены, из того же материала пол и потолок с врезанными в него квадратными лампами, раздвижные двери с темными окошечками и мигающие разноцветными огоньками панели. Просто, стильно и... как-то дико после привычного каменного антуража подземелий.

Итир-р-ровы кущи! А вдруг это и правда... ДРУГОЙ мир?!

Мысль ворвалась в голову, едва не взорвав отчаянием мозг. Потому что, если сестра права, Рыж не переживет повторный разрыв связи с хозяйкой. Он еле оклемался после "гибели" Эйрикера. А потеряв еще и меня, керс точно сойдет с ума и закончит так же, как Фимар. Воспоминания о последних минутах кота Таша были достаточно свежи, чтобы буйное воображение тут же нарисовало нечто подобное, но с участием моего хвостатого любимца. Сердце болезненно сжалось, глаза подозрительно зачесались, а Тина, словно прочитав мои мысли, успокаивающе проговорила:

— Не расстраивайся раньше времени, Иль, еще ведь ничего не известно.

Я кивнула, на мгновение зажмурилась, смахнула все-таки просочившуюся слезу и улыбнулась малышке.

— Так что с самочувствием? — решив вернуться к прежней теме, спросила ее.

— Жить буду, — в очередной раз ощупав шишку, блондинка попыталась на нее посмотреть, забавно скосив вверх глаза. Естественно, ничего не увидела, но меня рассмешила. Или это были первые симптомы зарождавшейся истерики? — Что дальше, Иль? — подождав, когда я перестану хихикать, поинтересовалась тоже севшая на пол Тина. — Дверей, смотрю, тут много, и которая из них "выход" — неизвестно.

— А нету тут выхода, — "обрадовала" девчонку. — Мы вошли через ту стену, — указав на металлическую поверхность за спиной, сообщила я. — Там портал был.

— Портал? — тонкие брови ее вопросительно поднялись, и в сочетании с "рогом" это смотрелось весьма комично. Я снова хихикнула, в очередной раз задумавшись об истерике, но быстро подавила порыв нездорового веселья и пояснила:

— Это такие ворота, которые переносят лэфири не за порог, а совсем в другое место. Иногда на очень большое расстояние, а порой и в другой мир.

— В твоем мире были порталы, да? — с горящими от любопытства глазами прошептала Тинара.

— Нет, но я о них слышала, — честно призналась ей.

— Тогда, может, обследуем стену? Вдруг она с секретом? Раз мы попали через нее сюда, то есть шанс и обратный путь найти, — переполненная энтузиазмом блондинка легко вскочила на ноги и бросилась исполнять задуманное. Сна у нее не было ни в одном глазу.

Я же, кряхтя, словно страдающая радикулитом старушка, прихрамывая, поплелась следом. Судя по поведению сестры, от жесткого приземления куда больше пострадало мое колено, чем эта шустрая "единорожка". Стена, к сожалению, ничем нас не порадовала. Гладкий прохладный металл бесстрастно сносил прикосновение наших ладоней, не желая выдавать тайну сгинувшего портала. И понимая, что все старания бесполезны, я отошла в сторону, привалилась плечом к соседней стене и, наблюдая за не теряющей надежды сестрой, сказала:

— Видимо, портал мобиль... передвижной. Он похож на растянутую мыльную пленку. Видела такую, когда мылась или стирала? Такое полупрозрачное полотно, переливающееся всеми цветами радуги. Растягивается в любой точке и так же схлопываться.

— Уверена? — повернув ко мне белокурую голову, спросила лэфа.

— Нет. Но версия звучит вполне правдоподобно.

— И что теперь? — Тина тоже оставила в покое несчастную стену, развернувшись ко мне. — Так и будем сидеть и ждать, пока нас найдут? Или попробуем вскрыть какую-нибудь дверь? — судя по хищно блеснувшим глазам, второй вариант девочке нравился гораздо больше.

Я же, решив, что бездействие нервирует куда больше активных действий, кивнула. И выбрав наугад одну из дверей, мы принялись изучать ряд мерцающих кнопочек на прямоугольной панели. Момент нажатия на одну из них совпал с тихим шелестом отъехавшей в сторону створки. Но обрадовались мы рано, ибо по ту сторону открывшегося прохода стояло существо, которое, судя по всему, этот самый проход и открыло.

— З-здравствуйте! — слегка заикаясь, поприветствовала незнакомца сестренка. К ней, как ни странно, дар речи вернулся раньше, чем ко мне. Впрочем, зная деятельную натуру Тинары и ее довольно гибкую психику, — все как раз правильно! — А вы кто?

Я же продолжала стоять с приоткрытым от удивления ртом и явно круглыми от все того же удивления глазами, а в голове навязчиво вертелись кадры из мультфильма моего детства "Тайна третьей планеты". Потому что создание, стоящее напротив, напоминало адскую смесь капитана Кима и Громозеки. И если от первого было узкое бледное лицо с черными прямыми волосам до середины закованной в металлические обручи шеи. То от второго — две дополнительных пары одетых в металл рук и похожие на утюги ступни на колесиках, которые виднелись из-под серебристого балахона, скрывающего длинное худое тело незнакомца.

— А... где птица говорун? — задала, наконец, и я дико "умный" вопрос Кимозеке.

Он плавно повернул голову, странно выгнув длинную шею, посмотрел на меня и ответил, почти не разжимая белесых губ:

— Ждет активации в третьей лаборатории.

— Говорун? — переспросила я, отчего-то удивившись еще больше тем, что невообразимое создание ответило мне по-русски, в то время как вопрос был задан на языке лэфири.

— И он тоже, — сказал Кимозека, изобразив на бледной физиономии, очень похожей на маску, некое подобие улыбки. — Идем? — две руки недвусмысленно указали на длинный ярко освещенный коридор, расположенный за спиной мужчины. Во всяком случае, голос у него был именно мужской. И все же в половой принадлежности этого гуманоида я сомневалась.

— Что, что он сказал? — дергая меня за рукав, потребовала перевода Тина.

— Приглашает следовать за ним, — шепотом ответила сестре.

— Ну так чего стоим?! — воскликнула она, с нескрываемым любопытством разглядывая одного из трех-Г. В том, что это был кто-то из них, я почему-то не сомневалась. Хотя и представляла себе злостных экспериментаторов несколько иначе. Впрочем, нет, вру! Никак я себе их не представляла. Ну а то, что стояло и смотрело сейчас на нас, вполне могло переплюнуть все мои самые смелые фантазии. Кимозека, хм...

— А как вас зовут? — спросила шестирукого господина по-русски.

— Зови Кайром, Нифелин, — и снова улыбка: такая же бледная и безжизненная, как и предыдущая. Вот оно как, оказывается! Таинственный заводчик модифицированной живности собственной персоной. Теперь понятно, почему нас привезла сюда орна. Да и та, другая, которая напомнила мне поднятый над водой перископ, тоже наверняка шпионила для своего похожего на робота создателя. Или это была одна и та же?

— Вот и познакомились, — прошептала я, беря под руку Тинару. Как там Лин говорила? "Он самый странный из троицы. Но и самый нейтральный при этом". Что ж... нейтралитет — это хорошо, это дает надежду на конструктивный диалог и непредвзятое отношение. — Меня, кстати, Лерой зовут. А она, — я кивнула на прижавшуюся ко мне блондинку, — Тина.

Кимозека, который Кайр, затруднять себя ответом не стал. Он плавно развернулся на своих колесиках и так же плавно покатился по коридору. Мы с Тинарой переглянулись и дружно шагнули следом. Не стоило пренебрегать гостеприимством, особенно когда не было достойной альтернативы. К тому же следовало выяснить, не другой ли это мир, и, если да, то как-то уговорить творца животного мира, чтобы поскорее свел меня с Рыжем. А еще лучше — со всей нашей группой. Эх, мечты...

Глава 10

Рэд

Я стояла посреди пустого зала и смотрела на плавающих над головой рыб. Хотелось думать, что это не толща морской воды, а просто аквариум, под прозрачным дном которого я нахожусь. Гибкие чешуйчатые тела извивались, скользя между темными силуэтами водорослей, откуда-то сверху лился свет, окрашивая умиротворяющую картину подводного мира в синие тона. Этот же цвет превалировал и в окружавшем меня интерьере. Да и по лицу моему и рукам скользили аквамариновые блики.

Синяя комната была круглой. Гладкие стены без единого угла, прозрачный потолок и выложенный мозаикой пол — ни окон, ни дверей! Ступив в очередной портал, открытый для меня Кайром, я оказалась в этой "консервной банке" на неизвестной глубине. Одна, если не считать рыб. И чем дольше я тут находилась, тем больше сомневалась в правильности принятого решения. С другой стороны, — а был ли выбор?

Перед тем как отправить меня сюда, Кайр пообещал две вещи: вернуть Тинару в Стортхэм и сделать безболезненным разрыв моей связи с Рыжем. Конечно, я просила большего, но шестирукий господин недвусмысленно намекнул, что он и эти-то просьбы выполнять не обязан. Сестренка рвалась со мной, напрочь отказываясь расставаться. И все это могло кончиться как минимум истерикой, если бы ситуацию не спас подкравшийся сзади фирс, сильно смахивающий на продавщицу из магазина, с которого начались мои иномирные приключения.

Один быстрый укол, похожий на укус комара, отправил разбушевавшуюся малышку в очередную спячку. Кайр же успокоил меня, сказав, что снотворное безопасно для лэфири. Именно с его помощью девушку так быстро доставили в Итировы подземелья, поэтому она и явилась к нам в образе спящей красавицы. Зачем ее вообще ввели в игру? А Рэд его знает!

Как выяснилось, именно этот гад нанял Кайра как для доставки Тинары к нам, так и для моего сегодняшнего похищения. Тинку воровать орна не должна была, но раз уж та прыгнула в туман, ее решили взять довеском, дабы не уснула навечно. За туман, к слову, тоже отвечал Рэд, который решил, видимо, что квест пора заканчивать, и поторопил события таким вот оригинальным способом.

Я бы в любом случае отправилась на встречу с ним. А так за хорошее поведение смогла выторговать у производителя подземной живности и фирсов еще и безопасность для сестры и керса. Во всяком случае, я на это надеялась. Просто потому, что собственноручно отдать Тину в лапы создателя нифелинов мне очень не хотелось. У девочки вся жизнь впереди, и участи сосуда для чужой души я ей меньше всего желала.

Кайр во время нашего непродолжительного общения говорил мало, на вопросы отвечал неохотно, и все чаще переводил стрелки на Рэда. И вот я явилась на встречу со своим создателем, а он... не спешил радовать меня присутствием. Уже минут двадцать, если не больше. Я же продолжала стоять и ждать, бездумно следя за неспешной жизнью "аквариума". Потом, устав задирать вверх подбородок, села, а спустя некоторое время и вовсе легла на пол, закинув за голову руки и скрестив ноги. Так любоваться подводным миром стало значительно комфортнее. В этой позе меня и застал долгожданный визитер. Вернее, хозяин. Потому что гостьей здесь была именно я.

То, что три-Г — существа из кибер-расы, я поняла еще по внешности Кайра. Однако Рэд превзошел все мои ожидания. Хотя правильнее сказать — превзошла! И это удивило почему-то больше всего. Ведь за время путешествия мне ни разу не пришло на ум, что творец нифелинов — женщина. Лин отзывалась о своем создателе, не упоминая пол, да и про их возможную смену тел говорила. И я как-то незаметно для себя решила, что все три экспериментатора мужчины. Поэтому явление стройного киборга в строгом темно-синем платье повергло меня в изумление. Я так и лежала, во все глаза глядя на нависшую надо мной фигуру. Пока она не изволила заговорить.

— Как самочувствие, Нифелин-27? — мелодичный голос отдавал металлическим холодом. Тонкие губы на светло-сером лице-маске едва заметно кривились, изображая улыбку. А из узких прорезей глаз на меня смотрела бездонная синь. Ни зрачков, ни белков у этих закованных в металл существ не наблюдалось. Но если очи Кайра напоминали расплавленное олово, то во взоре Рэд мне мерещилась океанская бездна. — Встань. Биологические существа слишком хрупки, а мы ведь не хотим, чтобы ты заболела? — и снова улыбка. Такая же бесцветная, как и первая.

Серебристая ладонь помогла мне подняться. Если б не твердость холодных пальцев и не чрезмерная гибкость механических суставов, ее можно было бы принять за человеческую. Все в этой особе лишь частично напоминало женщину. Высокая тонкая фигура без какого-либо намека на грудь. Не шесть, а всего две гнущихся во все стороны руки, металлические кольца на шее и похожие на парик волосы. Черные, как и у "Кимозеки", но длиной почти до талии, которая, несмотря на лишенный девичьего рельефа силуэт, угадывалась под одеждой.

— Зови меня Рэд, — сказала железная леди то, что и так было понятно. Но тем не менее я кивнула, выдавив в ответ:

— Иллера.

— Я в курсе, нифелин, — и, не выпуская моей ладони из захвата металлических пальцев, добавила: — Пойдем.

— Куда? — облизнув пересохшие от волнения губы, спросила ее.

— В комфортную для тебя среду, — не меняя интонаций, ответила собеседница.

Мгновение — и передо мной вспыхнуло зеркало бледно-голубого портала, в него-то я шагнула, увлекаемая создательницей. У нее были тонкие, но очень сильные руки. А у меня не было другого выхода. Рано или поздно эта встреча бы состоялась. И даже хорошо, что она случилась сейчас. Потому что в конце подземного квеста мне обещали свидание с пропавшим женихом. А значит...

Комната, в которую мы вошли, напоминала наблюдательный пункт. И там, увы, не было Таша. Там вообще никого не было! Сплошные разноразмерные экраны, развешенные по стенам, трехступенчатая клавиатура, похожая на синтезатор, и перед ней большое кресло на металлическом каркасе.

Осмотревшись, я неуверенно спросила:

— А где Таш?

Улыбка киборга на этот раз была чуть шире предыдущих.

— Устраивайся, нифелин. Покажу, — предложила Рэд, разворачивая ко мне крутящееся на трех дисках кресло. По ним-то я и поднялась, как по лестнице, чтобы опуститься на жесткое сиденье в надежде увидеть, наконец, норда, ради которого мы сюда шли.

Все происходящее по-прежнему казалось нереальным, особенно на контрасте с каменными интерьерами пещер. И если место обитания Кайра больше походило на зоологический музей в космическом антураже, то комната, в которую привела меня Рэд, напоминала центр управления звездолетом, а лететь мне никуда не хотелось. Быстрое движение серебристых пальцев, плавный изгиб металлической руки... и темные мониторы ожили, отразив искомый объект. Я же, напротив, замерла, жадно уставившись на большой экран.

Норд больше не сидел в каменном колодце, как это было в прошлых видеороликах, он лежал в ярко освещенной комнате на большом белом столе, сильно смахивающим на операционный. Обнаженный, неподвижный, будто покойник, со сложенными на груди руками и закрытыми глазами. Какое-то время я тупо смотрела на застывшую на экране картинку, потом сипло прошептала, не глядя на стоящую за моей спиной гадину:

— Он жив?

— Да.

Ответ ее словно разбил лед, сковавший легкие, и я шумно выдохнула, расслабляясь. Но радость была короткой. Стоило металлическим браслетам защелкнуться на моих руках и ногах, как я снова напряглась, а увидев, что выскользнувшие из кресла проводки оплетают тело, испуганно задергалась.

— Успокойся! — приказала Рэд. — Это простая диагностика, — пояснила она. — Тебе не повредит, — и, отвлекая меня от железных пут, которые постепенно обрастали тончайшими шипами, впивающимися в кожу сквозь плотную ткань одежды, спокойным тоном добавила: — Если будешь ерзать, нифелин, твой жених умрет.

И я замерла, прекрасно понимая, что мы оба с Ташем во власти этой инопланетной экспериментаторши. Но... Разве сложно было предупредить об этом "иглоукалывании", а не заставлять меня испытывать панический ужас попавшей в ловушку жертвы? Скованной, обездвиженной и обмотанной проводами, похожими теперь на колючую проволоку.

— Зачем все это? — стараясь не сорваться на крик, спросила я. — Зачем вы меня пугаете?! Это очередной тест, да? — хотелось обернуться, чтобы увидеть ее бледное лицо, но кресло держало крепко, а шея моя, в отличие от киборгов, чрезмерной гибкостью не отличалась.

Рэд же будто специально держалась позади. И только холодные механические пальцы этого чудовища нет-нет, да и касались моего плеча, скулы... точно пытались успокоить легкими поглаживаниями. Но эффект от этой ненавязчивой ласки был полностью противоположный.

— Может быть, и тест, — раздалось над ухом, заставив вздрогнуть.

Ровный голос, красивый и мертвый, потому что он не сопровождался дыханием. Железный манекен с синтетическим лицом играл в бога, разглядывая свое последнее творение. Я же просто не знала, что делать. И поэтому, не придумав ничего лучшего, начала засыпать ее вопросами.

— Целью моего задания было найти и вернуть Таша домой. Я верно все поняла? Вы ведь нас отпустите? Зачем вы вообще все это делаете? Чего хотите добиться, издеваясь надо мной? Кто в... м-м-м, — эластичная лента с неприятным хлопком закрыла мне рот, оборвав словесный поток и запустив новый виток паники, из-за которой стало трудно дышать. И тут же еще две миниатюрных иглы вонзились в мою шею над ключицами. Больно не было, скорее, неприятно. А еще очень страшно.

— Расслабься и послушай, — проговорила Рэд, изогнув свое тонкое тело так, что верхняя часть туловища оказалась сбоку от меня, и, скосив глаза, я вполне могла видеть лицо киборга. Да только толку-то? Театральная маска с отмороженной мимикой и синими провалами глаз была лишена эмоций. Всесильная кукла! Иномирная тварь! Разумный робот, возомнивший себя демиургом. Мамочки, да я, похоже, нарвалась на мега-маньяка! Хорошо все-таки, что Тинара осталась с Кайром. Он производил впечатление куда более вменяемого и положительно настроенного существа. — Биологические подопытные такие... неуравновешенные, — ее голос окрасился интонациями, и это было ново. — Признаться, ты меня сильно запутала, Нифелин-27. Один жених, другой... какая-то беспорядочная личная жизнь, к тому же замешанная на чувствах. Метания, страдания, легкомысленные выходки... Удивительно, что опыт не провалился! Только я лишила тебя одного близкого существа, как ты тут же нашла ему замену. А потом с готовностью самоубийцы отправилась искать потерянного самца, да еще и потащила за собой второго. И знаешь, впоследствии это оказалось даже полезно... для эксперимента.

Я очень многое хотела у нее спросить, очень-очень! Но тугая лента, закрывающая рот, превращала все мои жизненно важные вопросы в нечленораздельное мычание, которое сменилось гробовым молчанием, как только Рэд сказала:

— Прекрати издавать эти звуки. Иначе не узнаешь о нифелинах и своей роли в этом проекте, — и удостоверившись, что я сижу тихо как мышь, не дергаюсь от прикосновения новых иголочек и не пытаюсь "говорить", железная дама распрямилась, затем объехала меня по кругу, тихо шелестя расположенными на ступнях колесиками, и снова провела рукой по трехступенчатой клавиатуре. Легко, плавно, словно касаясь клавиш диковинного рояля. Вот только вместо музыки я услышала стон одной из своих предшественниц, которую отразил тот самый большой экран, недавно транслировавший изображение Таша. — Это первый нифелин, — и снова в голосе Рэд мне почудились эмоции. На этот раз разочарование и едва уловимая грусть. А может, с перепуга я себе просто все это напридумывала? — Через полчаса после заселения. Видишь, как она реагирует?

О! Я видела. Еще как видела! Записи опытов над лабораторными "мышами" у Рэд были на диво качественные. И рассмотреть панический ужас в глазах моей сестры по несчастью труда не составляло. Девчонка... совсем молоденькая, серокожая и остроухая... она так сильно боялась, что я бы не удивилась, если б лэфа сошла с ума или умерла от разрыва сердца прямо в той белой комнате, в которой ее держали. И когда несчастная, прижав руку к груди, затряслась, а потом начала медленно заваливаться на пол, лишь понимающе вздохнула. Я бы тоже свалилась в обморок на ее месте. Одна, в новом теле, в похожей на лабораторию комнате... да еще ведь наверняка и девочка из прошлого. Немудрено потерять созна...

— Нифелин номер один погиб на тридцать первой минуте режима адаптации, — оборвал мою мысль холодный голос железной садистки. — Последующие девять прожили дольше, но финал всегда был одинаков. Без каких-либо физических повреждений тело продолжало отторгать "вживленную" душу. Это происходило через день, через неделю или через месяц. Независимо от обстановки, в которой оказывался тестируемый объект. Просто в какой-то момент связь души и тела разрывалась, и почти всегда это случалось на эмоциональном пике.

Лента, зажимавшая мне рот, ослабила хватку, а потом и вовсе исчезла в подголовнике жуткого кресла. Иголочки, фиксировавшие шею, выскользнули из кожи, и я смогла немного расслабиться. В принципе, странная диагностика боли не причиняла, зато пугала сильно. И, прокручивая в голове последние слова Рэд, я лишь больше убеждалась, что меня провоцируют на этот самый эмоциональный пик, чтобы... Черт! Вариант преждевременного ухода души из тела, которое я уже считала своим, как-то совсем не радовал.

— Ты быстро успокоилась, — теперь в ее тоне мне чудилась похвала. — В отличие от других, — и снова безразличие. Демонов робот!

— А ты не пробовала создавать нормальные условия для своих... — хотелось сказать "жертв", но я сдержалась, — для нифелинов? Ведь твои глэйзы постоянно следят за опытными образцами. Неужели на основе полученных данных ты так и не смогла понять, что требуется лэфири и людям для спокойной жизни и удачной адаптации в новом теле? — и только закончив фразу, я подумала, не перегнула ли? Поучать мегамонстра с комплексом гения в моем положении — идея не из лучших. Однако Рэд не разозлилась, если она вообще способна на подобные чувства.

— Ты не поняла суть эксперимента, — спокойно сказала создательница, и синий лед ее неморгающих глаз, казалось, стал чуть темнее. Я промолчала, ожидая продолжения, и она снова заговорила: — Мне нужен дееспособный образец, который выживет при самых неблагоприятных условиях. — И вот тут меня снова охватила паника. Самые неблагоприятные... значит, будут еще и физические пытки?! Ну, конечно же! Чем не способ довести жертву до эмоционального срыва! — Что опять не так? — если бы пепельного цвета маска умела хмуриться, наверное, именно так бы она и сделала. — Ты снова потеешь, сердцебиение участилось... страх?

— Да, — не стала лгать я.

— И чего ты боишься? — чуть склонив голову набок, она приблизила ко мне свое лицо, словно желая заглянуть мне в душу, прочесть мысли, найти ту самую болезненную "кнопку", на которую следует надавить для полноты ее безумного эксперимента.

— Многого, — сжав пальцы в кулаки и мысленно убеждая себя успокоиться, ответила я. — Тебя, например, — без тени улыбки сказала ей, сама не заметив, как перешла на "ты". — Нас — биологических существ с повышенной эмоциональностью, знаешь ли, пугает холодный расчет машин.

— Я не машина, — лучше бы она не улыбалась, право слово! Бледные губы, отмороженная мимика и крайне неподходящий для веселья момент — добро пожаловать в фильм ужасов, Лера! — Это, — Рэд указала на себя, — один из наиболее удобных вариантов тел.

— А есть и другие?

— Конечно. Некоторые элентри могут иметь десять и более оболочек. Механических, синтетических, смешанных... разных.

— А биологических? — уточнила я, пытаясь поймать за хвост пока что ускользающую мысль. Элентри, значит. Интересно, это название их расы или какой-то особой касты?

— Биологических — нет, — не меняя тона, ответила собеседница. — Искусственно выращенные тела, к сожалению, еще менее стойки к "вживленным" душам, чем рожденные естественным образом. — Слишком хрупкие, слишком уязвимые, слишком... эмоциональные, — повторила она то, что уже не раз говорила ранее, и я открыла, было, рот, чтобы спросить, зачем она тогда экспериментирует с нифелинами, как Рэд продолжила: — Но некоторым элентри требуются именно такие.

— Почему? — сглотнув, пробормотала я.

— Долгая история, — она почти по-человечески махнула рукой, но только как-то... скованно, что ли. — Если коротко и в переводе на близкие вашему виду понятия — некоторых из нас постигла неизлечимая болезнь, вследствие которой духовное существо больше не может взаимодействовать с... неживыми телами.

— А с живыми, значит, может? — глядя на застывший кадр погибшей девушки, прошептала я.

— Как показывает практика, да. Особенно если тела несколько... усовершенствовать, а дух элентри сплавить с родной для физической оболочки душой. Такие особи наиболее жизнеспособны, но они плохо поддаются контролю.

— Как одиннадцатый нифелин?

— Одиннадцатый был уникален. И хорошо изображал покорность, выполняя возложенные на него задачи. Пока не сгинул на подземном полигоне.

— Отчего же не нашли? — Действительно! Всемогущие киборги с кучей технических приспособлений и дрессированных орн не смогли отыскать одну несчастную девчонку? Чушь!

— Одиннадцатый номер достаточно умен, чтобы не выходить из слепых зон.

— В которые вы не можете войти? — стараясь скрыть свой интерес, полюбопытствовала я. Ну ведь должно же быть и у этой высокоразвитой цивилизации свое слабое место. Должно? Да?

— Можем, и входили, — разбила вдребезги мои надежды Рэд. — Но Лин все равно удавалось скрыться. Прекрасный образец. Хоть и не совсем такой, как требуется мне. Ты — другое дело.

— То есть подходящий для ваших целей образец я, а не она? — признаюсь, новость не обрадовала.

— Именно, номер двадцать семь, — улыбнулась мне бледная маска.

Ну вот и момент истины. Я — ее лучший эксперимент, потому что, несмотря на все эмоциональные срывы, до сих пор жива. М-да, допрыгалась птичка нифелин.

Меня уже не напрягали иголки, и даже кандалы не беспокоили. Я сидела, смотрела на монитор и все больше проваливалась в апатию. Получалось, что мы для этих элентри всего лишь примитивные лабораторные крысы, расходный материал, мясо, которое можно отправить в утиль в случае неудачного опыта. Низшая раса, тела, на которые они имеют виды. И все это ради благой цели — выживания ИХ НАРОДА. Но так ведь делают и люди, тестируя лекарства на животных, а то и на себе подобных из слаборазвитых стран. Выходит, мы такие же монстры, только меньшего масштаба? У Рэд всего 28 нифелинов, а скольких загубили земные ученые?

Но как же все-таки тяжело оказаться в сложившейся ситуации в роли испытуемого. Тяжело и грустно. Потому что понять киборга я уже в общем-то могла. Как понимала и то, что для нее я всего лишь очередной биологический образец. Достаточно удачный, к тому же. И наверное стоило порадоваться этому факту, потому что неудачные, как следовало из слов создательницы, мертвы. Ну, кроме одиннадцатого, конечно. Лин... если бы она только могла меня услышать? Если бы... И что тогда? А ничего! Я не физически развитая и хорошо информированная химера, я слабая женщина, которая, судя по настрою Рэд, скоро выполнит свое предназначение. Еще бы знать — какое? Именно этот вопрос я и озвучила.

— Ты отправишься в Элентрариум, — простой ответ, а сколько в этом слове! Серпентарий кибернетических гадюк, не иначе! То есть меня представят остальным, демонстративно протестируют и... что потом?

А потом, как выяснилось, начнется массовое производство нифелинов. Капут лэфири, да и людям, похоже, тоже. И как-то с грустью подумалось, что героически умереть, не допустив подобное, было бы весьма кстати. Но как? Словно прочитав мои мысли, Рэд сказала:

— Не делай глупостей, Иллера, — даже по имени назвала, что было странно. — Несмотря на то, что твой жених мертв, у тебя есть еще одно родное существо, — и, нажав на несколько клавиш, она запустила очередное видео. На этот раз с монитора на меня смотрела Тинара. Лицо крупным планом, глаза открыты, брови сдвинуты. Девочка явно проснулась, причем проснулась не в духе. И кому достанется на орехи? Кайру? Грэму? Где она сейчас?! — Ты привязалась к этой особи и вряд ли захочешь, чтобы с ней что-то случилось.

— Эта особь — моя сестра! — мрачно отозвалась я. — И я не хочу, чтобы она пострадала, — а потом меня вдруг накрыло. Ведь эта тварь только что сказала... сказала... — Таш... умер? — сглотнув подступивший к горлу ком, прошептала едва слышно.

Синь ее глаз замораживала, а уголки бледных губ, как выяснилось, способны еще и опускаться вниз, копируя грустную мимику.

— Нет, он жив, — проговорила Рэд, и мне показалось, что сердце остановилось. Потому что, если жив Таш, то умер... Йен? И, словно отвечая на мой невысказанный вопрос, она показала мне оставшихся на платформе нордов. В добром здравии, не считая синяков, были там только Рик и Надья. Остальные без движения лежали на каменной плите. В том числе и "медведь". На лице его красовались кровавые разводы, а раненая рука была неестественно вывернута. Спит или?.. — А этот мертв, — бесстрастный голос разбил мое сердце.

— Не верю! Они просто надышались твоего проклятого тумана! — воскликнула я.

— Прости, девочка, — от ноток сочувствия, проскользнувших в ее тоне, меня бросило в холод. — Но этих нордов убила не я.

— А кто? — спросила на автомате, мало понимая, что говорю и делаю. Впрочем, делать мне было нечего, ведь кресло по-прежнему крепко держало свою пленницу.

— Он, — металлический палец указал на хмурого блондина, который что-то втолковывал понурой вивьере.

— Эйрикер-р-р?! — взвыла я.

— Рос, — и спустя несколько секунд, пояснила: — Эйрикер — одно их десяти его тел. Искусственная кожа, механический скелет. Кайр адаптировал его под внешность лэфири, добавил синтетическую кровь и прочие мелочи, которые сделали фальшивку похожей на стадо, в которое решил затесаться пастух. Вижу, ты не очень-то удивлена, Иллера. Неужели догадалась?

— Рос бы не стал убивать нордов. Ведь они — его эксперимент, — не отвечая на ее вопрос, сказала я. Верить в смерть Йена и остальных мне не хотелось. Так сильно не хотелось, что я продолжала искать опровержения словам своей жестокой создательницы.

— И что? — без особых эмоций отозвалась Рэд. — Одни ушли, появятся новые. В его распоряжении пятьдесят элентри, которых он может привязывать к лэфири. После смерти напарника освобожденный дух ищет нового. Норды для Роса, как нифелины для меня, девочка, — всего лишь опытные образцы. А эти, — взмах механической руки на экран, — слишком многое узнали.

— Они ничего... ничего не узнали! — закричала я, дернувшись. И от этого безболезненное иглоукалывание стало очень даже болезненным. — Он бы не стал...

— Опять эмоции, — констатировала железная дама, глядя на боковой монитор, по которому все время, пока мы вели наш диалог, бежали строчки каких-то цифр. — Сильные эмоции.

— Да какого чер...

— Заткнись! — оборвала она и, переведя взор синей бездны с экрана на меня, спросила: — Жить хочешь?

— Нет! — выпалила я.

— А будешь, — кукольно улыбнулся "живой" манекен. И, словно по команде, колючие путы проводков начали оставлять в покое мое бедное тело, которое вскоре получило свободу и от железных оков. — И помни, у меня твоя сестра. И я позабочусь о том, чтобы она долго и сильно страдала, если ты не будешь слушаться, Иллера.

— Я буду, — прошептала, едва шевеля губами. — Буду... — И правда ведь буду, потому что больше ради кого мне жить? Если Йен умер, то, то... — А Таш? Ты отпустишь его, если я буду делать все, что ты скажешь?

— Почему бы и нет? — ее спокойный голос бил по нервам. — Ведь на него ты реагируешь куда менее эмоционально, чем на рыжего и на маленькую лэфу. А значит, он мне не нужен, — и тут же более мягко, если не сказать ласково, добавила: — Ну же, девочка. Не расстраивайся, — и это она мне говорит после всего?! — Ты не одна такая, — ну, конечно, нас двадцать семь было, вернее, двадцать восемь. И сколько еще будет после того, как проект "Нифелин" одобрят властьимущие элентри? — Идем, думаю, тебе понравится компания.

И я, встав с проклятого кресла, пошатываясь, пошла за ней. Как овца на закланье, не смея возразить или ослушаться. Потому что у нее в руках находилась Тина (будь проклят лживый гад Кайр), а у меня... у меня просто не осталось сил бороться. Да и как?

Стена, противоположная той, в которую была встроена большая часть мониторов, плавно разъехалась в стороны, освободив проход. За ним было небольшое помещение с мягкими сиденьями и потолком, как в том круглом зале, где я ждала свою мучительницу.

— Знакомьтесь девочки! — сказала Рэд, чуть подтолкнув меня в спину к сидящей на скамье Ильве. — Поздравляю, вы обе прошли последний тест.

Всего пару секунд мы смотрели с девушкой друг на друга, а потом она убитым голосом спросила:

— Твой жених тоже мертв?

Но я не ответила. Сделала еще несколько шагов на ватных ногах, рухнула на соседнюю скамью и, опустив голову, спрятала в ладонях лицо. Слез не было. Но и веры в подлость Рика-Роса не было почему-то тоже.

Спустя ки-шахр...

Мне с каждой минутой становилось хуже. Голова кружилась сильнее, и холодная стена, к которой я прижималась затылком, больше не спасала. Перед глазами все плыло: силуэт Ильвы размывался, становясь похожим на светлое пятно. Металлическая конструкция, в которую были закованы ее сломанные на последнем задании ноги, тоже теряла очертания, слепя меня яркими бликами. Смотреть на лежащую на соседней скамье девушку было больно. Осознавать, что ее состояние на порядок хуже моего — больно вдвойне.

Она первая почувствовала недомогание, но не придала этому особого значения. Как, собственно, и я. Мы просто сидели рядом и молчали, переваривая тот короткий, но содержательный разговор, который между нами состоялся после ухода Рэд. Два нифелина, два перевертыша, две истерзанных души, поменявшиеся телами по воле элентри.

Странно, но когда новая Валерия Бродская была так близко, что стоило протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней, я не узнавала в ней прежнюю себя. Просто чем-то напоминающая меня молодая женщина. Измученная, усталая, с похожими на пружины каркасами на ногах. С застывшей в глазах грустью и с нервно дергающимся уголком рта. Левым. У меня никогда не было такой мимики. Как не было и белой полупрозрачной кофточки с кружевной отделкой, и старомодного жилета из темного бархата в паре с расклешенной юбкой. Даже тапочки на заметно опухших ногах Ильвы были со стразами, да я бы такие в жизнь не обула!

А она чувствовала себя в этом наряде вполне комфортно. Да и полупустая комната с рыбами на потолке "давила" на двадцать восьмой нифелин куда меньше, чем на меня. Не знаю, что было тому причиной: привычка Ильвы подчиняться или, быть может, ее воспитанное прошлыми невзгодами умение смиренно сносить унижения и пытки, находя даже в непроходимой черноте жуткого существования что-то хорошее. А возможно, все дело в том, что ужас от потери жениха моя подруга по несчастью пережила значительно раньше меня.

Тот видеосюжет, что прислала на мой навигатор Рэд, как раз охватывал финальные события похода, в который загнало Ильву и Григория фирское зеркало. А ведь то, через которое мы с ней общались, они благополучно вынесли на свалку. И даже жили несколько дней, наивно полагая, что им больше ничто не грозит. Куда там? Вскоре метка на теле нифелина вспыхнула зеленым, а совершенно непримечательное зеркальце из недавно купленной косметички превратилось в мини-компьютер с функциями почтового носителя и... навигатора.

Наверное, Гриша действительно любил лже-Валерию, раз потащился в болота вместе с ней. Его гибель была глупой и ужасной. Едва выбравшись из трясины, в которую Григорий умудрился провалиться, он споткнулся и рухнул на торчащий сук, крайне неудачно вспоровший ему артерию. Как выдержала этот кошмар Ильва, я не знала. И знать, если честно, не хотела. Потому что даже мне, сильно разочарованной в Гришке, было его искренне жаль. А уж ей каково — и подумать страшно!

В отличие от меня, целью Ильвы был поиск не живого существа, а деревянного артефакта, который ей полагалось доставить в чародейскую лавку, неплохо прижившуюся на центральной улице современного русского города. Модное веяние, красивое название... Не удивительно, что спрос на "сердца девственниц" и прочую фигню в Новгороде был. А если и не было, так ведь тот магазин с порталом внутри являлся всего лишь ширмой для деяний фирсов, которых создавал Кайр, чтобы продавать потом своим коллегам.

Те клоны, что работали в лавке — были собственностью Рэд. Другие человекоподобные роботы исполняли приказы Роса. Или лучше сказать — Эйрикера? Хотя, скорее уж, Нарго. Потому что из слов создательницы нифелинов я поняла, что элентри и элементали — одно и то же. И в распоряжении творца нордов их всего пятьдесят. Да и после смерти напарника духи стихий вовсе не погибают, как мне говорили. Они возвращаются к Росу, который привязывает их к новому лэфу. И так в мире серых появляется очередной меченый мальчик, чья мутация делает его изгоем для общества. Жестоко ли? Не более чем вырывать души у людей и лэфири и "вживлять" их в тела друг друга.

А ведь кроме похожих, как близнецы, фирсов, были еще и завербованные личности типа проводника Ильвы. На чем их поймали, как заставили сотрудничать и что посулили за работу? Это были вопросы, ответы на которые я не знала. Как не знала их и сидящая рядом девушка. Тогда еще рядом. Чуть позже она, неуклюже ступая оплетенными металлическими кольцами ногами, снова перебралась на лавку напротив и, свернувшись на ней калачиком, прикрыла глаза.

Время от времени я звала ее, дабы убедиться, что девушка в сознании. И она едва слышно откликалась. А в последние пять минут молчала, не реагируя ни на что. Я же просто не могла встать, чтобы проверить, все ли с ней нормально? Или банально боялась обнаружить что-то плохое? Пару раз позвала Рэд, но та меня упорно игнорировала, хоть я и не сомневалась — гадина наблюдает. Более того, скорей всего наше ухудшающееся состояние — очередное ее испытание. Чтобы там не говорила железная дама, мы по-прежнему были ее лабораторными мышками, опытными образцами с порядковыми номерами 27 и 28. И на нас все так же ставились эксперименты.

Думая об этом, я продолжала сидеть, прислонившись к прохладной стене, и ждать развязки, искренне надеясь, что Ильва просто уснула из-за пережитого стресса и вколотых при "диагностике" лекарств. И вопреки недремлющей жажде жизни где-то на задворках сознания злорадствовала одна пакостная мысль: "Вот сдохну сейчас и... не будет у Рэд никакой презентации!"

На этой не лишенной смысла идее я и отключилась.

Очнулась не сразу. Сознание возвращалось медленно, смешивая явь со сном. А может, мне просто так казалось? Вязкая чернота застилала глаза, тяжелые веки отказывались подниматься, а слух улавливал монотонный женский голос, рассказывающий о меченых.

— После первых провальных опытов было принято решение выбирать биологические образцы нифелинов достаточно молодого, но не детского возраста. А также использовать для эксперимента наиболее психически устойчивую социальную группу... — отчетливо услышала перед тем, как снова провалиться в глухую темноту.

Следующий виток моего частичного пробуждения сопровождался словами Рэд о сохранении остаточной памяти прежней личности при "вживлении" духовного существа в чужую оболочку. Именно это облегчило адаптацию нифелинов и увеличило их устойчивость к эмоциональным перепадам. Последние пять объектов благополучно прошли все тесты, однако часть была уничтожена из-за случайного заражения смертельной для биологических особей болезнью. Далее шло перечисление плюсов проекта и оглашение краткого списка минусов, к которым по большей части относились: физическая хрупкость лэфири, контактный вид размножения, медленная регенерация, короткая продолжительность жизни и недостаточно развитый мир. Впрочем, на каждый из этих пунктов у Рэд был заготовлен целый план исправления ситуации. Начиная от насильственного усовершенствования рожденных в естественной среде тел и заканчивая планом по захвату власти в Лэфандрии, народ которой был выбран в качестве доноров материальных оболочек для пострадавших от кибервируса элентри.

В процессе этой крайне любопытной речи я проснулась окончательно, но открывать глаза и вскакивать с твердой лежанки не стала. Голова соображала все лучше, усталость и боль отступали. И я, продолжая изображать спящую, внимательно слушала то, что говорила Рэд. Причем говорила явно не для меня, так как слова звучали на чужом языке, который я почему-то понимала. Закончился сей славный монолог тем, что кибернетическая гадюка запросила целый список необходимых ей для продолжения работы вещей, большую часть названий которых я не поняла. Зато мне было предельно ясно, что, кроме техинвентаря, Рэд потребовала еще и полсотни подопытных элентри. И в голове сам собой возник вопрос: почему? Ведь у Роса элементали давно есть, судя по многолетнему сроку существования Стортхэма.

— Что-то непонятно? — не меняя интонаций, спросила создательница нифелинов. И в первый момент я даже не подумала, что вопрос обращен ко мне. Но ее холодное: — Иллера, я тебя спрашиваю, — расставило все по своим местам.

Медленно открыв глаза, я посмотрела на возвышавшуюся надо мной Рэд с явным недоверием. Ведь не для меня же она читала эту лекцию сейчас, правда? Или все-таки для меня? И почему я понимала язык, который слышала впервые, и...

— Я жду ответа, двадцать седьмая, — напомнила мне кибертварь.

— Не совсем поняла, что это сейчас было? — немного подумав, проговорила я. — Монолог злого гения перед беспомощной жертвой или репетиция речи для будущей презентации? — страх сменился злой иронией, апатия — пофигизмом. Почему бы не поговорить?

И мы поговорили. Не скажу, что плодотворно, но вполне мирно. Рэд даже улыбалась... пару раз. Так же неестественно, как и раньше, но уже и не так пугающе. Наверное, я просто привыкла. Или смирилась. А может, просто стала воспринимать происходящее как кошмарный сон с несчастливым, но логичным концом.

Я лежала нагая на металлическом кубе, из которого тянулись прикрепленные ко мне проводки. А она разъезжала на своих роликах по лаборатории и время от времени вводила в меганавороченный компьютер какие-то данные. Самочувствие мое с каждой минутой становилось все лучше, и даже миниатюрные иголочки, вколотые в обнаженное тело, больше не вызывали паники.

Они не причиняли боли и не оставляли кровавых следов, лишь создавали слабый дискомфорт и легкое онемение задействованных участков кожи. Возможно, в организм через эти шипы впрыскивалось какое-то обезболивающее лекарство, а может, и еще что. Ответ я не знала, а Рэд не пожелала меня по данному поводу просвещать. Зато она охотно объяснила вновь приобретенную способность понимать язык элентри. И здесь все оказалось до противного просто — в уши мои были вставлены электронные переводчики. Фантастика, да! Инопланетная и с кибертемой.

— Почему мне стало плохо во время беседы с Ильвой? — пользуясь случаем, я решила прояснить и этот вопрос тоже.

— Физический контакт носителя с прежней хозяйкой запустил механизм отторжения "вживленной" души, — пояснила на редкость общительная "железяка".

— Но я все еще... — попыталась скосить глаза, чтобы лишний раз убедиться в серости своей кожи.

— Вы были разделены прежде, чем ситуация стала критической.

— Она жива?

— Пока да. На данный момент я заинтересована в вас обеих.

— А...

— Твое любопытство и спокойное отношение к ситуации, бесспорно, радует, Иллера, — перебила меня Рэд, — но я, к сожалению, закончила.

— И что теперь? — вопреки решению воспринимать все без особых переживаний, я занервничала.

— Теперь ты уснешь.

— Как?! Опять? — возмутилась я и дернулась, желая подняться, но несколько железных обручей, защелкнувшихся на моем теле, свели на нет этот порыв. — Опять, — повторила уныло, прекрасно понимая, что снова попалась.

— Когда очнешься, помни, что от твоей покорности зависит жизнь той светловолосой девочки, которую ты зовешь сестрой.

Как будто я об этом забывала!

— Можно последний вопрос? — попросила я, хмуро взглянув на мучительницу. Та, выгнув длинную шею, слегка наклонилась ко мне. Глаза смотрели в глаза, бледные губы изображали улыбку, и уголки моего рта тоже дернулись в кривом подобии. — В своей речи ты упоминала о подопытных элентри. А ранее говорила, что у Роса они есть. Это потому, что он более крутой ученый или потому, что проект "Норд" для Элентрариума интереснее "Нифелина"?

Удивительно, но мне показалось, что глаза ее сузились, став черными, как два провала. Ответа я, увы, не дождалась. Что-то больно кольнуло в шею, и веки тут же наполнились "свинцом". Вынужденно опустив ресницы, я потеряла из виду "живой" манекен с комплексом бога. Тело стремительно теряло чувствительность, сознание уплывало. И прежде чем снова отключиться, я твердо решила, что когда-нибудь обязательно найду способ отомстить этой железной гадине из загадочного Элентрариума... пусть и ценой собственной жизни.

Глава 11

Таш

Свет лился со всех сторон, освещая висящий в воздухе стол. Вернее, даже не стол, а плоскую овальную плиту. На ней-то под прикрытием прозрачного купола я и лежала, скрестив на груди руки и плотно сжав ноги, бездумно смотрела в потолок, на котором плавно кружили созвездия. Макет звездного неба напоминал качественную 3D анимацию. Металлические стены большого зала — космические декорации, а парящие вокруг "стола" элементали — сходку разноцветных домовых, не обремененных чувством такта.

В отличие от Рэд, гордо стоящей на другой летающей платформе и громко вещавшей ту самую речь, которую она недавно репетировала, только с гораздо большим выражением, шайка стихийных духов была весьма эмоциональной. От скабрезных шуточек, которые они отпускали, разглядывая меня, покраснела бы любая. Я же, не желая выдавать свое смущение, решила не смотреть на эти наглые рожи, а любоваться звездной картой инопланетного небосвода. В голове не укладывалось, как похожие на миниатюрные солнышки существа, предпочитающие механические тела, могут со знанием дела обсуждать физиологию на моем скромном примере. И если б только физиологию!

Эти откормленные стихиями шарики уже вовсю расписывали сценарий своей жизни после захвата тел лэфири, который обещала осуществить кибертварь. А я продолжала молча лежать, сверлить взглядом дырку в чужом небе и вспоминать ужастик про зубастиков, которых в этот момент мне очень напоминали господа заседатели.

— Чур, я беру это тело! — верещала каменная пышка, излучая серебристый свет.

— Нет, я! — капризно пищала ее огненная соседка.

— Спокойно, дамы! — громогласным басом заявил дух воздуха. — Оно будет моим. — "Дамы" синхронно зашипели, выражая крайнюю степень несогласия. Но на их конкурента это не произвело никакого эффекта. — Рэд, милашка, — бодро сказал он, — выкинь чужую душу, я готов к "вживлению".

После такого заявления я не выдержала и посмотрела на того, кто жаждал стать Иллерой. Причем немедленно. Большой упитанный элентри напоминал обрамленную лучиками физиономию толстяка. Жирную, наглую, противную, а главное, совсем не похожую на мордашки знакомых мне элементалей.

Одетая в бархатное платье Рэд кокетливо поправила прическу и, ослепительно улыбнувшись ярко накрашенными губами заседателям, подмигнула мне. Это было неожиданным, в отличие от ее последующих слов.

— Ты ведь помнишь наш уговор, да? — спросила она, гипнотизируя меня синим взором. — Твоя покорность в обмен на жизнь сестры.

— Какой сестры? Где сестра? Нам нужна сестра!!! — перебивая друг друга, загалдел разноцветный шабаш.

— Будет вам сестра, — пообещала вероломная тварь, легким движением металлической руки откидывая в сторону купол. — Но сначала отведайте этого нифелина, — и, скомандовав: — Налетай! — натравила на меня всю шайку духов.

Я заорала. Просто потому, что этого мои нервы не выдержали. И орала бы еще долго, ощущая прикосновения призрачных паразитов, если б мне не дали пощечину. Потом еще одну и еще. И все это в сопровождении требовательного:

— Да очнись же ты уже, ненормальная!

Резко разомкнув веки, я уставилась в синие глаза с черными горошинами зрачков.

— Ну ты и вопишь! — расплылась в улыбке вивьера. — У меня аж в ушах зазвенело, — сказала укоризненно и тут же сочувственно добавила: — Кошмар приснился?

Я сглотнула, медленно перевела взгляд с Надьи на плавающих над прозрачным потолком рыб, и хриплым со сна голосом проворчала:

— Если бы только приснился... — а потом, сообразив, что кудрявая как-то слабо вписывается в интерьер владений Рэд, спросила: — Ты как здесь оказалась? Тоже орна похитила по приказу мерзавца Кайра?

— Почему это мерзавца?! — возмутилась вивьера, зрачки которой начали медленно расширяться и, как мне показалось, поворачиваться, словно фокусируя взгляд. Вокруг было светло, а глаза собеседницы темнели. И во всем этом таилось что-то... пугающее.

— Надья? — неуверенно позвала я застывшую на месте девицу.

— Встала, оделась и на выход! — приказала та, отступив на шаг. Лицо ее в этот момент также напоминало маску, как физиономия Рэд. А глаза с меняющими размер зрачками напрягали все сильнее. Не желая раздражать эту... это похожее на Надью существо, я покорно поднялась с металлического куба, к которому, слава богам, больше не была привязана ни проводами, ни железными обручами. Взяла из рук кудрявой стопку вещей и, повернувшись боком, начала одеваться. — Ну, надо же... мерзавец, — пробормотала вивьера, как мне показалось, с обидой. — Вот так и делай вам добро, — добавила она едва слышно. А я шокировано спросила:

— К-кайр?

Вивьера вскинула кудрявую голову и прищурилась, впившись в меня взглядом. И кто она, черт возьми?! Все та же чокнутая шлюха-наркоманка или очередная фальшивка с медальоном на груди, в котором обитает элементаль? Не задумываясь особо о своих действиях, я положила одежду и, решительно шагнув к Надье, толкнула ее к стене. На этот раз глаза шатенки расширились от удивления, а когда мои пальцы, впившись в ворот ее рубахи, рванули несчастную ткань, эти самые глаза и вовсе округлились.

— А что это ты делать собралась? — перехватив мои руки, полюбопытствовала вивьера.

Я же запоздало сообразила, как выглядят мои действия, но это не помешало мне подробно изучить грудь кудрявой. На ней был полупрозрачный бюстгальтер, и он точно не имел ничего общего с кулоном Эйрикера. И как это понимать? Мое предположение ошибочно? Это вовсе не Кайр в одном из своих многочисленных тел, а та самая, знакомая мне по походу Надья? Но что она тогда делает на территории Рэд?

Подняв голову, я внимательно посмотрела на девицу.

— Ты, конечно, очаровательна без своей мешковатой одежды, — кривя пухлые губки в ироничной улыбке, сообщила мне та, — но мои мысли заняты другой, — и подмигнула синим глазом. Вернее, сине-голубым странным глазом со ставшими снова узкими зрачками. За прежней Надьей я такого не замечала. — Одевайся, нифелин. У нас не так много времени, — и до боли сжав мои запястья, резко их отпустила, словно хотела показать, что может действовать и силой, если придется, но пока предпочитает мирные взаимоотношения.

Если она хотела меня смутить или напугать, у нее не вышло. Потому что после недавних злоключений двусмысленность происходящего казалась сущим пустяком. Ну, подумаешь, две женщины замерли у стены: одна совершенно голая, а у второй стараниями первой разорвана до пупка рубашка. Будь это в другой ситуации, я бы как минимум покраснела, а так... продолжала стоять и сверлить взглядом собеседницу. Потому что подозрения мои все росли и множились, подкармливаемые воспоминаниями. Ведь на видео, показанном Рэд, из всей группы в сознании были только двое: Рик и... вивьера!

— Что вы сделали с Йеном?! — на этот раз мои пальцы впились в ее шею.

— Да отцепись ты уже от меня! — пытаясь отодрать мои руки от себя, прохрипела шатенка. — Ничего мы с ним не делали! — сильно сдавив мне запястья, она вынудила меня ослабить хватку.

— Он жив? — перейдя на шепот, спросила я. Сердце замерло в ожидании ответа. Если и она сейчас скажет, что мой таман умер, я, я...

— Недавно был жив, — ответила она, продолжая удерживать мои руки. И меня отпустило: незримая пружина зашкаливающего напряжения ослабила свои кольца, позволив сердцу биться в прежнем ритме.

— А здоров? — уточнила я, стараясь не запрыгать от радости.

— Почти, — вздохнула вивьера и, видя отразившийся на моем лице вопрос, нехотя призналась: — Рука в двух местах сломана и морда разбита. Не стоило ему с Росом драться.

С Росом...

Не с Эйрикером, а именно с Росом. И меня не Иллерой зовет, а нифелином. Да и в логове Рэд она себя вполне свободно чувствует. Вывод — не так уж далеки от правды мои предположения!

— Так ты все-таки Кайр? — не стала откладывать я в долгий ящик прояснение сего вопроса.

— И да, и нет, — уклончиво отозвалась она, тряхнув своими короткими кудряшками. Почти как та Надья, которую я знала. И все же... не совсем так.

— А поподробнее? — хмуря брови, потребовала объяснений я.

— Потом, — сухо сказала она. — Рэд может заподозрить неладное в любой момент. Одевайся и пошли. Ну, — ее губы растянулись в ухмылке, — или пошли, не одеваясь. Мне, в принципе, все равно.

— Ты Кайр! — прожигая ее взглядом, уверенно заявила я. Сама не знаю, почему меня заклинило на этой версии. Кимозека, конечно, по сравнению с Рэд — сама адекватность и эмоциональность. Но до лэфири его мимика явно не дотягивала. С другой стороны, может, просто светло-серая физиономия механического тела была не приспособлена для яркого выражения эмоций? Чего нельзя сказать о подвижном личике кудрявой.

— Кайр, — продолжая нагло улыбаться, подтвердила "Надья" и тут же шарахнулась от меня по стенке, когда я вырвала руки из плена ее ладоней и, хищно растопырив пальцы, вновь нацелилась на девичье горло, прошипев при этом:

— Где моя с-с-сестра, гад?

— В безопасности, — перестав гримасничать, сказала "вивьера". И прекрати уже обзываться. А то я ведь и передумать могу тебя отсюда вытаскивать.

Застыв на мгновение, я пару секунд думала, затем утвердительно кивнула и, убрав руки от ее шеи, пошла одеваться. Действительно, не вовремя полезла с выяснением отношений. Видать, что-то сильное мне вкололи перед сном, раз я продолжаю тормозить и тупить, проснувшись. Врет моя новоявленная спасительница или нет, будем выяснять позже. Сейчас же надо просто выбраться из владений Рэд, пока та не сорвала нам планы.

— У Рэд находится мой зеркальный нифелин. Двадцать восьмой. Ее тоже надо забрать, — сказала я... Кайру, застегивая на ходу последние пуговицы.

— Это в мои планы не входит, — без каких-либо эмоций ответили мне.

— Но она же... ее же отправят на презентацию к элентри...

— Я тебя понял, — оборвал мою запинающуюся речь гад в женской шкуре. — Но все рассчитано до последнего шахра. Другим нифелином я займусь потом.

Спорить я не стала. Ей... в смысле, ему виднее.

— Куда теперь? — спросила, обувшись.

— К твоему жениху, — поворачивая на руке необычный браслет, состоящий из пяти колец, сказал элентри.

Через пару шахров...

"Надья" шла по одетым в металл коридорам так спокойно и уверенно, что я невольно начала подозревать ее в сотрудничестве с Рэд. Ну а что? Явилась вся такая осведомленная, разбудила меня, наплела с три короба и пообещала спасти из плена создательницы нифелинов. Где гарантия, что это не очередной тест синеглазой железяки, которая так вовремя куда-то запропастилась. Может, сидит любительница видеосъемок сейчас в удобном кресле и, жуя попкорн (или что там едят киборги?), ухохатывается над моей доверчивостью.

— Что ты там плетеш-ш-шься? — шикнул объект моего недоверия, обернувшись. — Прибавь шагу, нифелин.

— Я Лера, — напомнила ей. Или ему. Как правильно называть женщину, телом которой управляет мужской разум, я не знала. Но, немного поразмыслив на эту тему, решила все-таки воспринимать шагающий впереди гибрид как Надью, только измененную.

— Без разницы, — равнодушно отозвалась спутница. — Просто топай побыстрее.

— А то вернется Рэд с плановой диагностики тела и нас увидит? — не без ехидства поинтересовалась я, ибо не испытывала особого доверия к причине, по которой, как обмолвилась "вивьера", отсутствовала хозяйка "космических хором".

— Именно так, — на этот раз "Надья" не оборачивалась, и мне ничего не оставалось, кроме как любоваться на ее кудрявый затылок.

— Ты слишком хорошо тут ориентируешься, — пробормотала, идя за ней.

— Часто бывал, — ответила женская вариация Кайра, которая, в отличие от меня, воспринимала себя в мужском роде.

— И не боишься попасть в поле зрения глэйзов... — продолжала рассуждать я.

— Они нас не видят.

— Э? — от удивления забыла, что надо передвигать ноги. За что была тут же обласкана не в самых приятных выражениях из ненормативной лексики лэфири.

— Вот этот браслет, — сказала остановленная моей заминкой "вивьера", демонстрируя новое украшение на своем запястье, — имеет много полезных функций. И одна из них — искажение пространства в радиусе трех метров от источника. Поэтому ты не должна отставать, — с этими словами она схватила меня за руку и потащила дальше по коридору.

— А раньше объяснить нельзя было? — возмущенно пробурчала я, но ответа не последовало.

Мы еще несколько раз свернули, прошли через похожий на автобусную гармошку переход и очутились в просторном серебристом холле с множеством дверей и уже надоевшим аквариумом сверху.

— Лабораторный центр Рэд находится на дне океана, — пояснила моя спутница, заметив, что я пялюсь на змееподобное существо, шустро шныряющее по потолку. — Планета та же, так что связь с керсом, о которой ты так переживала, пока в силе. — Я кивнула, чуть улыбнувшись. Информация была приятной, хотя о Рыже в данный момент мне не думалось вовсе. Но то, что Кайр помнит об этой просьбе, радовало. — Идем, ниф... Лера!

И снова перед нами появился коридор. Такой же широкий, как и все предыдущие — ничего себе территорию обустроила Рэд! Для себя и своих мерзких экспериментов. Гадина!

— Пришли, — заявила "вивьера", набивая код на дверной панели.

— Йен там? — затаив дыхание, уточнила я.

— Причем здесь Йен? — от неожиданности она даже сбилась.

— Ты же сказала, что мы идем к моему жениху! — хмуро напомнила ей.

— А! — понимающе кивнула кудрявая и тут же выдала: — К одному из них.

— То есть мы пришли за Ташем, — поняла я то, что могла бы понять уже давно, но желание увидеть рыжего норда живым было настолько велико, что мешало подумать о чем-то другом.

— Надо же, сообразила! — насмешливо восхитилась "Надья" и, снова взяв меня за руку, потянула за собой в белую комнату, дверные створки которой плавно разъехались в стороны.

— Значит, на пленного норда лишние шахры есть, а на спасение другого нифелина нет, — пробормотала себе под нос, умом понимая, что если Кайр здесь по поручению Роса, то понятно, почему он пришел за теми, кто важен именно ему. Таш — его детище, да и я невеста норда, Ильва же внешне вообще человек. А значит, в очереди на спасение из лап кибергадины последняя.

— Хочешь оставить его здесь? — не скрывая иронии, поинтересовалась кудрявая.

— Нет! — тут же ответила я.

— Тогда не ворчи, — и пошла вперед. Я же традиционно поплелась следом.

Это была та самая лаборатория, которую я видела на экране Рэд. Только вживую она воспринималась иначе. Больше, темнее, а еще — страшнее. Эдакая мастерская маньяка с белой плиткой на стенах и большим разделочным столом, на котором покоилась мертвая жертва. Именно мертвым в первый момент мне показался Таш. И сердце от подобной догадки болезненно сжалось, а ноги отказались двигаться. Только "вивьеру" не особо волновали реакции моего тела на мрачные догадки, она продолжала тащить меня на буксире к жениху. Бывшему жениху, которому еще предстояло об этом узнать, если он вообще жив.

Тряхнув головой, я постаралась выкинуть из головы все глупые мысли. К трупу меня бы вряд ли привели. Значит, жив! А что касается свадебного вопроса... да какая разница? Все это такие мелочи в сравнении с возможностью избавиться от общества бесчувственных киборгов и вернуться домой. Именно так я и рассуждала, глядя на странные манипуляции "Надьи" с обнаженным телом норда. Сначала она его ощупала, потом огладила, затем начала перебирать шевелюру и... выдирать из нее волоски!

— А что ты... — заговорила, было, я, но "вивьера" жестом меня заткнула. И только когда на металлической столешнице рядом с серым телом очутилась кучка черных волосков с серебристыми кончиками, собеседница сказала:

— Вживленные трэссы*. Последнее изобретение Рэд.

— Трэссы? — переспросила ничего не понимающая я.

— Да. Имитируют какие-либо части тела, параллельно выполняя ряд скрытых функций.

— Например? — мне стало любопытно.

— От подачи сигнала на радар до влияния на мозг испытуемого, — нехотя ответила... Кайр. Потому что Надья, хоть новая, хоть старая, такое бы вряд ли смогла сказать. Да и с невозмутимым видом вытащить из кармана крупного серебристого паука, сильно смахивающего на киркрау, укусившего меня в пещере, настоящая вивьера тоже не отважилась бы. — Не дергайся! — от приказного тона я застыла на полушаге. — Не укусит. Тебя.

— А его? — спросила, почему-то перейдя на шепот.

— А его — да.

— Зачем? — шепот стал сиплым.

— Чтобы я смог его разбудить, — выразительно взглянув на меня, сообщила кудрявая. — Или ты думаешь, это хрупкое женское тело способно утащить на себе здорового мужика? — ирония так и сочилась сквозь ее слова, но меня это не задевало. Куда важнее было другое:

— Разбудить с помощью паука? — спросила я, начиная смутно догадываться о неслучайной своей встрече с киркрау в Итировых подземельях.

— Яд уменьшит усваиваемость большинства лекарств, — сажая паука на плечо норда, пояснила "Надья". — А антидот позволит испытуемому выжить.

— Его Ташем зовут, — немного помолчав, проговорила я. Нифелины, испытуемые... в конце концов, мы ведь не безымянные животные! Даже если некоторые зарвавшиеся элентри ставят на нас свои эксперименты.

"Вивьера" не ответила, занятая спящим красавцем. Действительно спящим, потому что вблизи было видно, как едва заметно поднимается его грудная клетка на вздохе. И действительно красавцем, ибо обнаженный мужчина, лежащий перед нами, имел просто-таки потрясающую фигуру. Ну, а к особенностям нордовских лиц я за последние недели уже успела привыкнуть.

— Того паука в пещере... — продолжая любоваться бывшим женихом, я снова завела разговор. — Ты ко мне подослал?

— Рос, — не удостоив меня взглядом, ответила "Надья", выуживая из многофункционального рукава куртки еще и шприц.

— И что на меня не действует теперь? — наблюдая за ее движениями, спросила я.

— Все действует, но эффект кратковременный.

На этом наш весьма познавательный диалог и свернулся. Потому что кое-кто по проверенному сценарию начал лупить по щекам бедного норда. Но тот, в отличие от меня, просыпаться не спешил. А когда все-таки очнулся, то первое, что сказал, открыв глаза, было классическое:

— Вы кто? — затем последовало закономерное: — Где я? — и неожиданное: — А я кто?

И вся моя радость от пробуждения бывшего жениха, которого успела мысленно похоронить, растаяла под гнетом сомнений. Ведь он все это время был в лаборатории Рэд. А она — создательница нифелинов. И если сейчас норд никого не узнает, включая себя... уф, не дай бог!

— Таш? — тихо позвала сменившего позу мужчину. Теперь он сидел, согнув в коленях ноги, и продолжал переводить слегка ошалевший взгляд с меня на "вивьеру" и обратно. — Ты совсем-совсем ничего не помнишь? Ничуточки? А ее тоже не помнишь? — кивком головы указала на "Надью", с которой у норда были особо тесные отношения в Стортхэме. Сейчас же кудрявая с деловым видом убирала в рукав использованный шприц. И зачем он ей только нужен пустой? Выбросила бы, как сослужившего службу киркрау, и забыла. Или боится наследить? Ведь шприц не паук, сам не убежит и не спрячется.

Таш, не делая никаких попыток прикрыть наготу, пристально посмотрел на шатенку и, немного подумав, предположил:

— Вы обе из дома вивьеры, так?

— Она — да, оттуда, — охотно подтвердила я, осторожно погладив Таша по плечу. Он же от моей невинной ласки вздрогнул, и я тут же убрала руку. — Прости, — пробормотала, смутившись.

— Ильва? — хмуря густые брови, над которыми бугрились роговые наросты, спросил мужчина. — Это ведь ты?

— Я, — согласно тряхнула головой, расплываясь в улыбке. Память к пленнику Рэд возвращалась, и это радовало. — Вспомнил?

Мужчина смешно подвигал бровями, словно обдумывая что-то, а потом сказал фразу, от которой моя улыбка сползла с лица:

— Точно, помню! Ты подаренная мне шлюха! — воскликнул он, и тут же получил в ответ мрачное:

— А еще я твоя невеста. Но это ты наверняка забыл.

И зачем только брякнула? Гордость взыграла? Как же не вовремя! Вообще все не вовремя. Нам выбираться отсюда надо, а я стою и выясняю отношения с голым мужиком, сидящим на столе. И Кайро-Надья ведь, зараза такая, даже не вмешивается. И это при том, что несколько минут назад, она все уши мне прожужжала про нехватку времени.

— Забыл, — озадаченно почесав затылок, пробормотал Таш.

— Вот и прекрасно! — нарочито радостно произнесла я. — Потому что у меня уже другой есть.

Окончательно сбитый с толку норд перевел вопросительный взгляд на кудрявую.

— Правду говорит, — подтвердила та и ехидно добавила: — Пока ты спал, она тебя бросила. Но эту щекотливую тему вы обсудите дома, детки.

— Детки? — мужчина прищурился, недоверчиво глядя на собеседницу.

— Нам пора сваливать отсюда, Таш, — проговорила я. — Сейчас ты в лаборатории, где над такими, как мы, ставят опыты. Помнишь, что с тобой тут делали?

— Нет, — он снова повернулся ко мне. — Какие-то туманные обрывки воспоминаний. Ты с клеймом на ухе, Надья с поцелуями, — он махнул рукой в сторону кудрявой, но смотреть продолжал на меня. Вернее, на мою абсолютно чистую мочку с вдетыми в нее серьгами. — Мне это приснилось, да?

— Не совсем, — я мягко улыбнулась, проникнувшись к нему сочувствием. Сама ведь была в похожей ситуации, когда открываешь глаза и не понимаешь, где ты, кто ты и что со всем этим делать. — Клеймо свел Скил. Ты ведь помнишь Скила?

— Телесный элентри, — не задумываясь, ответил меченый.

Элентри, угу... не элементаль, как их принято называть в Лэфандрии, а именно элентри. Слово, которое я слышала только от Рэд. И как это толковать? Она промыла ему мозги, а он ничего не помнит, или?..

— А где Кахиндра, Таш? — поинтересовалась я, нервно теребя ворот своей рубахи.

Мужчина не ответил, вместо этого он почему-то посмотрел на свои ладони, повертел ими, пару раз сжал и разжал пальцы, кончики которых начали светиться голубым, а затем сделал хватательное движение, будто пытался поймать воздух. Или не будто, а так и есть. Только не воздух, а воду, которая, выскользнув из емкостей, стоящих на стеллажах, прозрачными струями полетела к норду. И пока я ошарашено на все это смотрела, "Надья" вынесла свой вердикт:

— Рэд сплавила их души воедино, как было с Марией.

— Таш? — прижав к губам пальцы, прошептала я. — Это так, Таш?

— Обрывки ее воспоминаний у меня тоже есть, — любуясь бурлящим шаром, в который собралась призванная им вода, признался норд. — Я как-то странно себя чувствую, Иль. Словно во сне. И все чувства обострены до предела, а близость воды успокаивает, — он подкинул на ладони водяной мяч и улыбнулся.

М-да, она его действительно успокаивала. Или сказывалось влияние характера всегда уравновешенной Кахиндры?

— И на эту, безусловно, интересную тему вы тоже пообщаетесь потом! — треснув кулаком по металлической поверхности стола, заявила "Надья". В тот же миг на пол плюхнулась "водяная бомбочка", обрызгав нас обеих. И только ее создатель, сидя на своем высоком насесте, остался совершенно сухим. — А сейчас вставай и пошли, нордофелин недоделанный! — проворчала шатенка, отряхивая штаны от серебристых капель. Я сделала то же самое.

— Нордо-кто? — не понял ее Таш.

— Нордо-ты, — передразнила его "вивьера". — Давай уже, парень. Некогда рассиживаться.

— Мы отправимся в Стортхэм? — спускаясь на пол, уточнил он.

— Да.

Мужчина кивнул, соглашаясь.

— А ты изменилась, Надья, — пробуя устойчивость собственных ног, проговорил он некоторое время спустя.

— Не больше, чем ты, — ехидно отозвалась новая версия "вивьеры" и тут же скомандовала: — Идем!

— Без одежды? — возмутилась я, потому что только меня этот момент, похоже, и напрягал.

— Нет у меня запасного комплекта, — без тени раскаяния сказала кудрявая. Выйдем с территории Рэд, там ему что-нибудь подберут.

Я же, решив, что вид голой мужской задницы, мелькающей впереди, будет мешать мне сосредоточиться, сняла с себя куртку и, протянув бывшему жениху, потребовала завязать ее на бедрах. Он не возражал. Ему было все равно. Уж не знаю, как именно чувствовал себя норд после апгрэйда, но выглядел он слегка пришибленным. Или не слегка, а сильно. Впрочем, оно и понятно, после таких-то экспериментов. В голове у него каша из обрывков памяти двух существ. И кто он теперь, разобраться сложно. Новая личность, как, помнится, называла себя Лин. Правда, в ее случае Рэд соединила две женских души, в Таше же сплелись разнополые сущности, и чем это аукнется молодому норду, еще неизвестно.

— Не отставай, Лера! — отвлек меня от размышлений голос "Надьи". — Бери пример со своего жениха, — добавила она, хлопнув по плечу идущего рядом с ней меченого.

— Бывшего, — проворчала я, ускорив шаг. Выпасть из поля действия браслета, делавшего нас невидимками для камер, мне не хотелось.

Так наша странная троица миновала просторный холл и снова затерялась в лабиринтах безликих коридоров. "Вивьера" уверенно вела нас по известному только ей маршруту, и мы с Ташем покорно следовали за кудрявой спутницей, искренне надеясь выбраться из этой металлической ловушки и попасть, наконец, к своим. Но надеждам нашим не суждено было сбыться.

Немного позже...

— Налево! — резанул по ушам окрик "вивьеры" и я, запыхавшаяся от бесконечной беготни, послушно повернула. — Я с-с-сказал — налево! — меня резко рванули за рукав в нужную сторону. Ну да, повернула... правда, не совсем туда. Но ведь не я виновата, что слева сразу два входа с призывно открытыми створками дверей.

— Я могу взять ее за руку, — предложил Таш, одарив меня сочувственным взглядом.

Я и сама себе сочувствовала. В отличие от бодрой "Надьи" и спокойного, как удав, норда, для меня эта бешеная гонка от шныряющей по коридорам образины проходила крайне тяжело. Во-первых, было страшно. Потому что огромный металлический паук с лицом-маской Рэд и ее крайне раздраженным для безэмоционального киборга голосом сильно пугал. Во-вторых, я, привычная путешествовать верхом на керсе, оказалась совершенно не готова к скоростным забегам на своих двоих.

Раскрасневшаяся, вспотевшая, с бешено бьющимся сердцем и навязчивым стуком в висках я чувствовала себя загнанной ланью, которую вот-вот настигнет умелый охотник. Ведь это территория Рэд, и она знает здесь каждый уголок. Так что даже с чудо-браслетом Кайра, способным открывать замки чужой обители, мы вряд ли сможем скрыться от железной паучихи. Жуткой, огромной и... очень злой!

Новое тело создательницы нифелинов вызывало во мне еще больший ужас, чем ее человекоподобная форма. Видать, диагностику своей прошлой оболочки она так до конца и не прошла, каким-то образом почуяв неладное. И теперь, вместо того чтобы спокойно добраться до портала в Итировы подземелья, мы всем коллективом драпали от хозяйки сего "гостеприимного" места. А она, поминая недобрым словом Роса, гналась за нами. Ну, или, как было упомянуто выше, загоняла. Потому что искаженное пространство, делавшее нас невидимыми, не могло скрыть от Рэд открывающиеся на нашем пути двери.

Передохнув всего несколько секунд до яростного удара в металлическую панель заблокированной на время створки, "Надья" рванула к очередному мягко открывшемуся проему. Мы с Ташем — за ней. Он, как и предлагал, крепко сжал мои пальцы в своей ладони. И я перестала вслушиваться в команды "вивьеры", полностью доверившись норду. Он был совершенно голый, так как давно потерял мою куртку. Но при этом такой уверенный и спокойный, что мне только оставалось позавидовать. Забавно, но мысли о том, что мужская нагота будет отвлекать, больше на ум не приходили. Ибо голова была забита жуткими образами шестиногого чудовища, в синих глазах которого я прочла наш приговор.

Рэд оказалась умнее, чем нам хотелось бы. На каком-то этапе погони она банально бросила след и... устроила засаду там, куда мы вскоре вышли. И вот тут-то случилось нечто странное. Шатенка, пойманная с поличным, вместо того чтобы как-то исправить ситуацию и противостоять паучихе, стянула с запястья браслет и, сломав его, бросила на пол. А затем повалилась туда же и сама, потеряв сознание. Я подскочила к ней и попыталась привести в чувства тем же способом, которым она меня будила. Но стоило девушке открыть глаза, как стало понятно — лучше бы она и дальше пребывала в обмороке. Потому что перепуганное бледное личико вряд ли могло принадлежать женской версии Кайра, если он, конечно, не гениальный актер.

— Ч-то происходит, Ил-лера? — заикаясь, пролепетала кудрявая. И, узрев нависшую над нами физиономию Рэд, истошно заорала, прикрыв ладонями лицо.

— Как мило, — осклабилась бледная маска, ставшая на редкость эмоциональной. — Неужели вот это дрожащее создание и есть тот самый лазутчик, сумевший обойти мою охранную систему.

Тяжелая лапа с острым металлическим когтем угрожающе зависла над сжавшейся в калачик вивьерой.

— Она просто девушка, — обняв кудрявую, сказала я. — Ее использовали, подчинив разум, а потом подло бросили. Не делай ей больно! — и шепотом добавила: — Пожалуйста.

— Ты наруш-ш-шила наш договор, — щуря залитые синевой очи, напомнила паучиха. — Значит, заслужила урок.

От мысли, что из-за меня сейчас пострадают Таш и ничего не понимающая Надья, стало плохо.

— Я буду покорной, буду исполнительной, буду такой, как тебе надо, создательница. Только отпусти их, прошу, — сказала искренне, полностью готовая на все. Потому что другого выбора просто не было. Рэд нас поймала и уже не отпустит. Так пусть хотя бы сохранит жизнь моим друзьям! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Я мысленно повторяла эти слова, неотрывно глядя в глаза кибертвари. Таш... этот новый сплавленный с Кахиндрой Таш даже не пытался ее атаковать, он просто стоял рядом с нами и молча смотрел на паучиху. Прежний бы не выдержал, с присущей ему безрассудностью бросился бы ломать железные ноги чудовища или как минимум попытался бы прикрыть нас с вивьерой.

— Ладно, — неожиданно сдалась Рэд. — Я не стану устраивать показательную казнь биологической особи прямо здесь, — и поднявшая, было, голову надежда снова зачахла. Отсрочка... всего лишь отсрочка. А что потом? Как выторговать свободу хотя бы для них? — И я даже отправлю твоего жениха домой, — я затаила дыхание, жадно вслушиваясь в ее слова, — если ты, нифелин, пойдешь сейчас со мной. Тихо, спокойно, без фокусов.

— Я пойду! — нервно облизав губы, закивала в ответ. — Я все сделаю, правда. А... а что будет с ней? — крепче прижав к себе тихо подвывающую Надью, спросила монстра.

Лучше б не спрашивала! Быстрый и точный удар острого когтя попал прямо в темечко. И стенания несчастной тут же прекратились, в то время как ее пепельно-русые кудри окрасились темной кровью.

— Т-ты... ты... — я не находила слов. Сердце сжалось, руки, все еще обнимавшие вивьеру, задрожали. А Таш даже с места не сдвинулся, продолжая гипнотизировать мрачным взглядом ее убийцу.

— От нее слишком много шума, — сказала Рэд. — И проблем. Где гарантия, что Рос снова не начнет дергать за ниточки свою марионетку. Забудь о ней и пошли! — приказала она мне. — Если не хочешь, чтобы я казнила твоего жениха тем же способом, а не отпустила его в Стортхэм.

Я не хотела. Я уже ничего не хотела. Чувство опустошения накрыло с головой. Осторожно выпустила из рук мертвую девушку и с помощью Таша медленно поднялась.

— Куда? — голос мой звучал сухо и отстраненно. Перед глазами все плыло, но вовсе не из-за слез. Я просто устала, да. Именно поэтому меня шатало и кружилась голова.

— Обратно, — указав окровавленной "клешней" на открывшуюся дверь, проговорила киберпаучиха. — Нифелриз*, возьми ее на руки, чтобы не упала.

Мужчина подчинился, легко подхватив меня. И направился в указанном направлении, тихо шепнув мне на ухо:

— Спокойствие, Иль. Все как-нибудь разрешится.

Не тот это был Таш, за которого я собиралась выйти замуж. Совсем не тот. Но от его близости и этого самого спокойствия, источаемого мужчиной, мне становилось чуть-чуть теплее на сердце. Если моя покорность спасет его от участи вивьеры, я буду паинькой.

Тем же днем...

— А где Ильва? — спросила я Рэд, когда она привела меня в полупустое помещение, единственным атрибутом которого были серебристые ворота, похожие на разрезанный на две половинки бублик, а внутри него мерцала рыжеватая "пленка". Пространственно-временные переходы в разные пункты назначения, насколько я поняла, отличались по цвету.

— Спит, как и нифелриз, — ответила моя спутница. Сейчас она, как и при нашем первом знакомстве, была кибергуманоидом. — Ты разве забыла? Вас с двадцать восьмой нельзя сводить вместе.

Я не забыла. Я просто об этом не вспоминала. После того, как Таша заперли в одной из белых комнат, а меня заставили ходить хвостом за меняющей тела, как перчатки, Рэд, я без конца прокручивала в голове недавние события. Перед глазами, как живая, стояла картина убийства вивьеры, в которое мой мозг упорно отказывался верить. Как-то все слишком быстро, просто и глупо вышло. Может, это был просто сон? Кошмар, навеянный вколотыми мне препаратами? Или разыгранная для очередного теста сцена?

— Пойдем, Лера, — в нарочито спокойном голосе железной леди мне послышалось волнение. — Нас уже ждут.

— Прости меня, Йен, — беззвучно шепнули губы. — И прощай.

Мы синхронно шагнули в портал. Вспышка, холод и болезненное сжатие впившихся в мое предплечье пальцев... Итир-р-ровы кущи! Куда нас занесло?!

Глава 12

Хорошо все то, что хорошо кончается

Я задумчиво смотрела, как в большом прозрачном кубе с металлическими ребрами, соединяющими грани, беснуется, пытаясь вырваться, маленький элементаль, и думала о том, что хочу к Йену. Сильно хочу, до дрожи, но... увы. Занятым транспортировкой Рэд мужчинам было сейчас не до моих желаний.

Рэд... всесильная создательница нифелинов, уничтожительница чужих жизней, убийца и просто гадина! Никогда не забуду застывшее в синих глазах киборга изумление, когда вместо Элентрариума мы очутились в одной из аномальных зон Итировых подземелий. Ее механическое тело замерло в нелепой, но, к счастью, устойчивой позе, так и не разжав пальцы, стиснувшие мою руку. Какое-то время мы обе просто стояли, глядя друг на друга. Живая, но растерянная я и похожая на металлическую статую она. А потом из ее груди начал литься синий свет, который стремительно сгущался, становясь элементалем с очень злым выражением перекошенной физиономии.

— Реш-ш-шили меня поймать, идиоты?! — крайне эмоционально зашипел дух, озираясь. — Наивные болваны, неудачники... Я покажу вам! Я донесу на вас-с-с, предатели, я вас всех уничто... — оборвав гневную тираду на полуслове, Рэд заскользила по воздуху в темноту пещеры. Вот только ее полет очень уж напоминал плавание против течения. Какая-то неведомая сила тянула элементаля, как магнит, и попытки вырваться из невидимого плена были тщетны.

— Попалась! — знакомым голосом воскликнула темнота, когда заметно напуганный дух очутился в прозрачных застенках устроенной для него ловушки. — Ты как там, Лер? Живая? — вышла на свет, излучаемый по-прежнему открытым порталом, Лин.

— Наверное, — предельно честно ответила я, не без труда вырывая руку из металлической хватки "мертвого" киборга.

— Тогда будь добра, помоги мне дотащить эту "рыбку" до границы аномальной зоны, — попросила химера.

"Рыбка" билась об стенки, что-то возмущенно кричала, светилась, искрилась, меняла размеры и даже пару раз взрывалась внутри своей ловушки, но та, несмотря на внешнюю хрупкость, держала крепко.

— Здорово мы все устроили, да? — явно напрашиваясь на комплимент, сказала Лин.

— Угу, — заторможено кивнула я, продолжая нести прозрачный ящик с разгневанным содержимым. — Но как такое удалось?

— Кайр перенастроил портал, пока Рэд гонялась за вами по собственным коридорам.

— Кайр? — я чуть не споткнулась.

— Ос-с-сторожней, — прошипела моя спутница. — Эта штуковина, конечно, небьющаяся, но лучше не рисковать.

И я снова кивнула, соглашаясь с ней. В мысли закралось какое-то несоответствие: Кайр перенастроил портал? Но ведь Кайр был Надьей! Как же так? К чему тогда вообще весь этот спектакль с побегом. Отвлекающий маневр? А вивьера... расходный материал? Стало неприятно.

— Лин, — облизав пересохшие губы, пробормотала я, — скажи, Кайр не собирался вытаскивать нас с Ташем и Надьей оттуда, да? Мы просто перетянули на себя внимание Рэд, пока он копался в настройках портала?

— Ну-у-у, — нехотя протянула химера, — вообще-то не совсем. Портал — это план "Б", был еще и "С", но о нем лучше не надо. Побег — это два в одном: не очень действенный план "А", но довольно удачный отвлекающий маневр. Лерка, ну ты чего такая кислая? Спаслась же! И мымру эту, — она показала раздвоенный язык яростно искрящемуся элементалю, — тоже поймали. Где радость, подруга?!

— Я рада, — слабо улыбнулась ей. — Очень рада, просто... до сих пор не верится.

Передав пойманную элентри встречавшему нас Эйрикеру, мы вошли вслед за ним в хорошо освещенную пещеру, где нас ждали Илис с Миртом и... Кайр. Вот только выглядел он как обычный лэф, а не как шестирукий робот, и назвался на этот раз Кимом. А я почему-то подумала, что сходство с капитаном из мультфильма мне не пригрезилось. Осталось только на упомянутую ранее птицу говоруна взглянуть, дабы подтвердить свои подозрения.

Норды заулыбались, увидев меня. Кудрявый дружески потрепал по плечу, шепнув, что рад моему возвращению, а красноволосый поцеловал в лоб и, подмигнув, заверил, что кое-кто раненый, рыжий и бешеный меня очень ждет. Очень-очень. Но взять его с собой сюда в таком состоянии они не рискнули. Мне безумно хотелось расспросить ребят обо всем, но Эйрикер напомнил, что они тут вообще-то по делу. И разговоры пришлось временно отложить.

Кайр же, коротко мне кивнув и сказав, что Тинара под присмотром Керр-сая, ушел куда-то вместе с Лин. А я осталась стоять и смотреть, как суетятся норды, водружая тщательно упакованную Рэд между выложенными из камней стойками. Всемогущее киберзло... Сейчас оно казалось жалким, будучи запертым в кубарвис*. Так, по словам Рика-Роса, назывались тюремные камеры элентри, в которые помещали опасных преступников, приговоренных к длительному сну и очистке памяти. И именно это создатель нордов планировал проделать со своей соплеменницей и коллегой. Или конкуренткой?

Наверное, это с его стороны действительно было предательством. Вот только меня оно радовало. Хотя вопросов становилось все больше. Настолько много, что перегруженный мозг начинал "притормаживать", и единственной спасительной соломинкой в этом море всевозможных мыслей было мое четкое и ясное желание: "Хочу к Йену!".

Когда все приготовления были закончены, вернулся Кайр, который Ким и, прихватив с собой странно задумчивую химеру, исчез вместе с Рэд в серебристом мареве портала, открытого в обрамление каменных стоек. Нас же Эйрикер отвел в тот самый печально известный сад, откуда мы с Тинарой попали на территорию Кимозеки. Но на этот раз "зеркало" пространственно-временных ворот переливалось всеми оттенками зеленого вместо радуги. Из чего я сделала вывод, что конечная точка перехода изменилась. Первыми в портал с благосклонного кивка блондина вошли норды, меня же этот лже-Рик подло туда не пустил, бесцеремонно дернув за шкирку обратно.

— Что не так? — возмутилась я, с сожалением глядя, как исчезает зеленый омут, только что поглотивший наших спутников. Страха не было. Ну, подумаешь, осталась наедине с очередным представителем "три-Г". Если б хотел меня прибить, не стал бы заморачиваться со спасательной операцией.

— Да все так, — оправляя на мне одежду, которую сам же и сбил своей наглой выходкой, сказал мужчина. — Но разве ты ничего не хочешь спросить? — в серых глазах его читалась откровенная насмешка. Живой взгляд, эмоциональный! Не та ледяная синь, что смотрела на меня с лица Рэд.

— Хочу, — не стала отрицать очевидное я. — Но еще больше хочу к Йену! — озвучила то, что тысячу раз проговаривала про себя за последние часы.

— Успеешь, — с милой улыбочкой заявил этот садист, а потом предельно серьезно добавил: — Надо поговорить, Лер. И лучше это сделать до того, как ты счастливо воссоединишься со своими друзьями. Я планирую "воскреснуть" не только для вас, но и для всего Стортхэма тоже. Это не значит, что я там снова поселюсь, нет... у меня хватает дел на своих угодьях как в этом мире, так и за его пределами. Но заглядывать к вам я буду часто. Поэтому рассчитываю на твое понимание и осознанное сотрудничество. Поверь, лучше для тебя будет прояснить все здесь и сейчас, а не накручивать лишнего на основе сказанного Рэд. Она мастер извращать любую информацию до неузнаваемости, — его губы скривились в усмешке: — Лови момент, нифелин! Я не так уж и часто жажду откровений, — он подмигнул мне и, взяв за руку, повел по каменным тропам излучающего свет сада к небольшой открытой площадке с двумя массивными скамьями. На одну из них мы и сели.

— Спрашивай! — немного помолчав, разрешил мужчина.

И как-то сразу все мои многочисленные вопросы, которые так хотелось ему задать, испарились, и в голове воцарилась благоговейная тишина. С чего начать, когда хочется узнать все и сразу, я банально не знала.

— Ладно, — Эйрикер слабо улыбнулся, потрепав меня по и без того растрепанным волосам, — начну тогда сам. А ты уточнишь по ходу все, что будет непонятно.

Я с благодарностью кивнула и приготовилась слушать, старательно подавляя разочарование, накатившее из-за отложенной встречи с таманом. В конце концов прояснить ситуацию действительно стоило до того, как мы увидимся с нашей группой, а то вдруг ляпну что-нибудь лишнее нордам. И Рос потом будет вынужден убить их, как свидетелей. К черту такой расклад!

Блондин потер кончиками пальцев украшенный двумя гребнями лоб, подумал и, наконец, выдал:

— Ну, для начала, я Эйрикер. Или Рик. Так ко мне и обращайся.

Я пожала плечами, мол, без разницы — хоть горшком назови, только в печку не ставь. Однако вслух произнесла:

— Рэд сказала, что ты Рос.

— И ты ей поверила? — серебристые глаза его сузились, уголок рта дернулся, но улыбка так и не отразилась на мужском лице.

— Знаешь... — я задумчиво коснулась рукой светящейся листвы, проверяя на ощупь реалистичность этого чуда. — На самом деле я очень устала. От приключений, которые через раз норовят угробить если не меня, то моих друзей. От недомолвок, из-за которых пухнет голова и болит изъеденное сомнениями сердце. От лжи и тайн, которыми вы трое окружили себя. Ты не убил меня, хотя мог это сделать и не раз. Значит, моя преждевременная кончина в твои планы не входит, я права? — скосила на него взгляд, продолжая теребить пальцами прохладный лепесток. Блондин кивнул, и на этот раз действительно улыбнулся. Не криво, не слабо, а широко и по-доброму, что обнадеживало. И, вдохновленная его реакцией, я продолжила излагать то, что просилось с языка. Всего-то и надо было собеседнику начать разговор, чтобы меня прорвало: — Так вот, Ро... Рик! Если ты не против моего дальнейшего существования в стенах общины созданных тобой нордов, то может, хотя бы объяснишь все происходящее со своей точки зрения? — я вопросительно посмотрела на него, ожидая ответа.

— А ты уверена, что тебе это надо, любопытный нифелин? — после короткой паузы уточнил один из трех гадов.

— Отчасти, — тоже помолчав, проговорила я. — Мне важно знать хотя бы примерно, что за эксперименты вы проводите, и чем это грозит лэфири и людям. Жуткие для нежной психики "лабораторной мышки" подробности можно и опустить, — я кисло улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. — Еще хотелось бы понять смысл наших скитаний по Итировым подземельям. Да и что такое эти самые подземелья? Рэд называла их полигоном. Кайр выпускает в них свою модифицированную живность. Твои норды охотятся тут на кризлов. А обычно невидимые без напарников элементали здесь не теряют силу и материальный облик даже на большом расстоянии от связанных с ними мужчин. Почему? — выпустив на волю сияющую растительность, я скрестила на груди руки и уставилась на Эйрикера.

— Потому что горные подземелья действительно тестовая площадка, созданная с помощью наших технологий на основе естественного рельефа. Всего-то и потребовалось добавить тоннели с летающими платформами для удобной транспортировки грузов, несколько порталов на нижнем уровне и астерс*, покрывающий каменные стены.

— Астерс? — непонимающе переспросила я.

— Вы называете этот налет плесенью. На самом деле астерс не биологического происхождения. И кроме того что излучает свет, которым питаются световые элементали, еще и является мощным энергетическим источником, позволяющим бестелесным элентри быть в силе.

— А для лэфери это не опасно? — заволновалась я.

— Для нордов точно нет, после мутации их тела менее восприимчивы как к внешним воздействиям, так и к некоторым видам ядов, — уверенно ответил он. — Хотя ребята все равно опасаются астерса, считают его чем-то потусторонним. — Оно и не удивительно! Фосфоресцирующие узоры на камнях — то еще зрелище! — Для тебя же... — Рик на секунду замялся, но вскоре снова заговорил: — Нет, не думаю, что вредно. Да и свежий горный воздух после путешествия быстро восстановит твои силы.

— Хорошо-о-о бы, — протянула я и, возвращаясь к прежней теме, спросила: — А какая она... ваша раса? Как выглядит ваша планета? — разбуженное любопытство требовало удовлетворения, и Эйрикер не разочаровал.

— А нет никакой планеты, — хмыкнув, сказал он. — Есть несколько довольно больших космических станций, похожих на города. Много металла, мало растений, напоминающая здешнюю атмосфера.

— Разве киборги дышат? — удивилась я.

— Киборги нет, а вот элентри, которые ими управляют, для работы со стихией требуется эта самая стихия. Вода, огонь, воздух, свет, тьма... прочее. Всего шестнадцать разновидностей элементалей. И именно стихия при особых условиях способна породить новый дух. Это случается крайне редко, как впрочем и полное истаивание представителей нашей расы.

— Истаивание? — сорвалось с моих губ прежде, чем я успела прикусить язык. Снова переспрашивать услышанное было неловко. Особенно если учесть, что общий смысл сказанного Эйрикером я поняла.

— Растворение духа в собственной стихии. Или в материале, как это бывает у каменных. В переводе на ваши понятия — смерть. В случае элентри — смерть духа. Потому что тел за нашу бытность мы способны сменить много.

— Это я уже заметила, — кивнула, не сумев сдержать тяжелый вздох. — Парочку "мамаша нифелинов" даже продемонстрировала в действии, — воспоминания о ней заставили поморщиться. — Рос, в смысле Рик! — вскинув голову, воскликнула я. — Вы пленили Рэд. А как же Таш и Ильва? Они оба заперты где-то в ее лабораториях, — нервно облизала губы и впилась пальцами в собственные плечи. Почему-то стало холодно. Или это нервное? — Кайр в образе Надьи обещал туда вернуться, но... Надья! — я чуть прикусила губу, стараясь подавить таким незатейливым способом внезапную вспышку... нет, не боли — стыда! За то, что так быстро забыла о вивьере, ставшей мне за время похода почти подругой. А может, это сработало все то же нежелание верить в смерть небезразличного существа? — Ее ведь убили? — спросила, лелея глупую надежду услышать отрицательный ответ.

— Да, — сказал собеседник, и я тихо выдохнула:

— И ничего уже нельзя сделать?

— Например?

— Ну... воскресить как-нибудь. Нет?

— Вряд ли. Хотя у Кайра на тело этой лэфы вроде были какие-то планы.

— Это какие же? — нахмурилась я.

— Полагаю, чисто научные. А ты что подумала? — ухмыльнулся он.

— Да тоже... ничего хорошего, — пробормотала, смутившись. — И как скоро Кайр отправится во владения Рэд?

— Скоро. У него есть все коды к ее замкам. Как, впрочем, и к моим. Он все эти годы работал на нас обоих. Так что не беспокойся за норда и своих подруг.

— Таш больше не норд, — грустно проговорила я. — Он теперь такой, как Лин. Ну, или почти такой. Рэд называла его нифелризом. Надья мертва, а Ильва... какая она мне подруга? Разве что по несчастью! Но она сестра Тины, поэтому я за нее беспокоюсь. К тому же нам с Ильвой противопоказано находиться рядом.

— Почему? — заинтересовался блондин.

— Плохо на здоровье сказывается, — решила не вдаваться в подробности я. — Душа ее теперь в моем человеческом теле. Серокожие лэфири, останься она среди них, в лучшем случае сочтут такую женщину выродком, в худшем — демоницей. И это скверно кончится. Хотя о чем я? Ты и сам все прекрасно знаешь. Так вот... Если есть возможность, двадцать восьмой нифелин лучше отправить на Землю. Она, насколько мне известно, неплохо там прижилась. Или это сложно?

— Не очень. У Рэд отлаженная система порталов в твой прежний мир и в Лэфандрию. Просто надо сказать Кайру, и вы с ней больше не встретитесь, — его губы растянулись в понимающей улыбке.

И как только просек гад мои корыстные мотивы? Я действительно не имела желания больше пересекаться с бывшей хозяйкой своего нового тела. И причиной тому был не только страх отторжения души. Я очень не хотела делить с ней Тину. Поэтому вариант вернуть новую Валерию Бродскую обратно в понравившуюся ей жизнь лично меня очень даже устраивал. И пусть это в чем-то подло и эгоистично, пусть... Но допускать ее встречу с моей Тинарой я не желала. Нравилась Ильве земная жизнь? Не хотела она менять ее на Лэфандрию? Вот пусть и наслаждается! Ей комфорт, интернет и прочие блага цивилизации. А мне любимый мужчина, любимая сестра и любимый... да-да, уже родной и любимый дом внутри горы. Чем не равноценный обмен?

— Буду благодарна, — сказала я, глядя в светло-серые глаза собеседника. — А что с Ташем?

— О! Его тоже предлагаешь отправить на Землю? — ехидно поинтересовался блондин. — Ну, так, чтоб не путался под ногами и не заявлял права на бывшую невесту.

Шутку я не оценила. Хмуро посмотрела на мужчину и мрачно ответила:

— Я, конечно, понимаю, что тебе весело. И что прошу лишнее, тоже понимаю. Но, заметь, не я, а ты был инициатором этого разговора по душам. Так что...

— Да ладно, Лер, я все понимаю.

— Ой ли? — теперь настала моя очередь ехидничать.

— Я несколько лет жил среди нордов с полным погружением в их реальность. И это не считая регулярных отчетов элементалей.

— У, предатели, — пробормотала я себе под нос.

— Для кого как, — повел плечами Эйрикер. — К тому же у них просто нет другого выбора.

Мы немного помолчали, глядя на разноцветное великолепие похожего на мираж сада. Потом я спросила:

— Как же так вышло, что у тебя оказалось пятьдесят подопытных элементалей, а у Рэд и Кайра ни одного? И, возвращаясь к моему первому вопросу, что вы планируете сделать с Лэфандрией? Рэд собиралась наводнить эту страну нифелинами, только вместо земных душ использовать души элентри. Ну а ты что? Увеличишь количество нордов? А Кайр? Чем он занимается кроме выведения новых видов подземной живности?

— Отвечу по порядку, — продолжая гипнотизировать взглядом соседний куст, сказал мой собеседник. — Во-первых, элементали... Все они бывшие заключенные (по большей части политические), приговоренные к смертной казни через истаивание. Формально в Элентрариуме их больше нет, мертвы. Обратно им путь заказан. Да и не помнят они прежний дом и свою прошлую жизнь. Память начисто стерта и продолжает стираться каждый раз при разрыве связи с напарником, — он на время замолчал, вероятно, обдумывая, как подать следующую информацию.

— А кто выбирает для них мальчика лэфири и по какому принципу? Ты? — воспользовалась паузой я.

— Нет, — мотнул беловолосой головой мужчина. — Очищенный от воспоминаний элементаль сам ищет себе живой источник энергии и будущего друга в одном лице. Единственный критерий: возраст. Дух невидимкой летает среди лэфири, наблюдает, прислушивается, выбирает, пока не найдет подходящего для себя ребенка. И тогда я делаю привязку. Не стану рассказывать как именно, ты вряд ли поймешь. Да и сама просила избавить тебя от подробностей! — он усмехнулся.

— А язык? Если им очищают память, откуда они знают язык лэфири? А некоторые, насколько мне известно, еще и с русским знакомы.

— Словарный запас лэфири загружается в память элементалей перед выходом из спячки. Здесь все просто. А русский, английский, итальянский и несколько скандинавских языков знает Кайр, фирсы которого подселены в города этих стран. Видимо, некоторые, — он сделал ударение на последнем слове, — нахватались лишнего у нашего животновода.

Я улыбнулась, представив любопытного хохмача Лааша, который достает невозмутимого Кимозеку.

— Когда только успел, — поделилась своими мыслями с собеседником.

— Иногда элементали покидают напарников. Обычно во время сна, — объяснил блондин. — Так как связь достаточно сильная, они чувствуют пробуждение норда и вскоре возвращаются к нему. Теперь о том, почему эти списанные со счетов Элентрариума существа оказались у меня. Все просто. Я их купил.

— Жуть, — одним словом я выразила все свои мысли по данному поводу.

— А, по-моему, сплошное благо. И они выжили, и у меня рабочий материал появился, — от такой формулировочки меня малость перекосило, но высказывать гаду, ставшему моим союзником, свое "фи", я, естественно, не стала. А вот почему Рэд с Кайром не приобрели себе подопытных тем же незатейливым способом, все-таки спросила. — Потому что у них не было такой возможности. А у Кайра, ко всему прочему, не было и желания. Он прекрасный мастер, способный создать любое кибертело, начиная от примитивных глэйзов и заканчивая этим, — Эйрикер хлопнул себя по груди, аккурат над тем местом, куда был встроен его серебристый медальон. — Именно поэтому я сделал все, чтобы Кайр выбрал именно нашу тройку.

— А были и другие?

— Были.

— И все так же, как вы, осели в разных мирах и пытались решить проблему инфицированных элентри?

— Ага.

— И как? — я задумчиво посмотрела на блондина. — Удачно?

— Без понятия. Мы не поддерживаем связь, — как-то чересчур легкомысленно ответил он.

— Эм, — я нахмурилась. Что-то в настроении Рика-Роса меня настораживало, причем сильно. А если этот их "серпентарий" давно уже не нуждается в биологических телах для дефектных элементалей? Они ведь тут лет шестьдесят сидят, если не все сто. Хотя стоп, если Рэд связывалась со своими, то должна была знать о востребованности ее экспериментов...

— Да-да, Лера, ты совершенно права, — с легкой иронией проговорил мужчина, хотя я не произнесла вслух ни одного членораздельного слова после сказанной им новости. — Мы тут застряли, причем давно и, надеюсь, надолго. И если Рэд еще лелеяла надежды на свое триумфальное возвращение, поэтому время от времени общалась с Элентрариумом, то нас с Кайром все устраивало, как есть. Знаешь, у меня недавно две стихии разродились. Представляешь? — губы его тронула улыбка, такая теплая, что мне все сложнее было поверить, что говорю с киборгом. Очень похожим на норда, но все-таки искусственно созданным существом, внутри которого металлический скелет с кучей проводков. И все же Эйрикер был живым в отличие от Рэд. — Два новых девственно чистых духа: огонь и вода. Это такая редкость даже в Элентрариуме. А тут... родились.

— Поздравляю, — искренне сказала я. Мужчина кивнул.

— Наверное, я слишком увлекся своим проектом. Слишком втянулся, проникся и привязался к тем, кого создал. Для меня все они как дети. Каждая пара тщательно подобрана, сыграна. Элементаль и норд прекрасно дополняют друг друга, доверяют и именно поэтому хорошо взаимодействуют при работе со стихией. И я не уверен, что массовый захват тел лэфири будет все это учитывать. Как не уверен, что мир, который мы с помощью фирсов вывели на новый уровень развития, останется прежним. Инфицированные элентри погружены в спячку. Они могут проспать сколько угодно лет, пока какая-нибудь из троек не придумает достойный выход. И это точно будем не мы.

— Понравилось играть в богов? — без тени осуждения спросила его.

— Гораздо больше, чем в рядовых ученых, бьющихся за финансирование своих безумных проектов, — ничуть не обиделся он.

— Вы поэтому Рэд заперли в кубарвис? — полюбопытствовала я, начиная понимать, что "два-Г" спасали вовсе не нас с Ташем, а себя от планов третьей гадины. Мы же просто оказались на нужной стороне, потому и живы.

— Возможно, — уклончиво ответил блондин. — После того как она похитила одного из моих и покушалась на жизнь других, я решил, наконец, закончить наше давнее противостояние, как и проект "Нифелин".

— Из-за этого? Хм... А мне показалось, что все дело в ее идее запустить массовое производство нифелинов, — хлопнула ресницами я.

— И это тоже, — осклабился в ответ он. — Много еще причин и поводов, Лер. Не буду перечислять, не надо тебе это. Скажу только, что в конечном итоге мы с Кайром решили обрубить все концы и остаться на этой планете. Рэд нам мешала. Как, кстати, и вам. Поэтому теперь она в ловушке, а мы с тобой здесь. Сидим и беседуем как хорошие друзья, — последние два слова мужчина выделил интонацией, и я согласно кивнула, решив, что положение хорошего друга с Росом мне нравится куда больше, чем участь слабого врага.

— А что будет с Землей? — меняя тему, спросила его.

— Хочешь вернуться? — вскинул бровь он.

— Ни за что! — мой ответ получился слишком громким и поспешным, но это ничуть не уменьшало его искренности. Я, правда, не хотела. Моя жизнь, моя любовь, мой дом и мое будущее — все это было здесь. О прошлом остались лишь похожие на сон воспоминания: приятные и не очень.

— Значит, заберем оттуда фирсов и закроем переходы на Землю тоже. Этот мир для своих экспериментов нашла Рэд. Сочла его достаточно продвинутым, чтобы используемые в опытах души напоминали элентри. И недостаточно развитым, чтобы обнаружить ее деятельность на своей территории. Нас с Кайром интересует только Лэфандрия и прилегающие к ней территории.

— И что вы планируете тут делать, если не искать биологические тела для элементалей? — осторожно уточнила я.

— То же, что делаем последние десятилетия, Лер. Я создаю нордов, он — новые виды животных. Работа с биологическим материалом — давнее хобби Кайра. К тому же у него тут завелась любимая женщина, которая точно не захочет переехать в кибергород.

— Любимая женщина? — эхом повторила я.

— Ну, в переводе на ваш язык, да.

— А не в переводе?

— Кайр слишком ею увлечен. Помог сбежать, подсунул в компанию разумную орну, глазами которой мог видеть сам. Да еще и демоновы зоны, блокирующие электронику, устроил...

— Так речь про Лин? — наконец-то до меня дошло.

Хотя могла бы догадаться и раньше, судя по тому, как эта парочка от нас уединялась. Интересно, когда она узнала о его интересе к себе? Ведь думала, что удрать от "три-Г" смогла исключительно своими силами и с помощью подвернувшегося случая. А оказывается, вон оно как, у случая имя есть — Кайр. Как-то сразу вспомнилась недавняя прогулка химеры с Надьей. Может, именно тогда он, говоря устами кудрявой, и рассказал ей все?

— О ней, угу, — кивнул Эйрикер.

— Забавно, — пробормотала в ответ, хотя забавно мне не было, разве что радостно за подругу-нифелина, которую правильнее, наверное, называть, как Таша, нифелризом, и грустно за себя, потому что моя половинка все еще ждет нашей встречи, как и я. А один словоохотливый гад, которого ни с того ни с сего потянуло на откровения, продолжает оттягивать долгожданный момент!

— Когда мы пойдем к Йену? — вскинув голову, спросила я.

Мужчина несколько мучительно долгих секунд смотрел мне в глаза, а потом широко улыбнулся, взъерошил мои спутанные волос, легонько щелкнул по носу и, поднимаясь, сказал:

— Пошли, страдалица. Договорим потом.

Я шустро вскочила, приняла протянутую руку блондина и вместе с ним пошла обратно к порталу.

— Последний вопрос, — скользя взглядом по источающим свет кустам, сказала я. — Что это за сад такой? Да еще глубоко под землей.

— Итировы кущи — растительный проект Кайра. Его потом подробно и расспросишь. Или ты решила, что с ним больше не увидишься? — в голосе его слышалась насмешка, глаза улыбались, как и губы.

— Жажду пообщаться с вами обоими и с Лин тоже, — заверила его я. — Но... после встречи с моим таманом!

Три шахра спустя...

Это была одна из расписанных астерсом пещер: серо-зеленые стены, утопающий в темноте потолок и слоистый пол, на котором разбили лагерь норды. У стены отдыхали керсы, а на расстеленной лежанке мирно спала Тинара, укрытая по самые острые ушки теплым одеялом. Вкусно пахло жареным мясом и дымом. Слышались приглушенные разговоры, чей-то тихий смех... Еванна? Я даже не взглянула на девушку, чтобы убедиться. Мысленно отмечала запахи, звуки, расположение фигур и прочее, но все это шло фоном. Я искала взглядом Йена, искала и не находила. И это заставляло нервничать.

— А где Таш? — резанул по ушам громкий окрик брюнетки, но я не обернулась. Лишь чуть поморщилась, дернув ухом. Левым, наиболее чувствительным и восприимчивым к неприятным звукам.

— За ним отправился Ким, — услышала за спиной спокойный голос Эйрикера, и мысленно его поблагодарила, что "взял огонь на себя".

Йен... но где же ты? Где?!

— Уснул он, Лер, — с нотками сочувствия проговорил Керр-сай, незаметно подошедший ко мне. Тронул за плечо, пригладил рукой мои волосы и вдруг в каком-то шальном порыве сгреб меня в охапку, крепко прижал к себе и, поцеловав в макушку, шепнул: — Как же я рад тебя видеть, мышка.

И я, и я рада... но где спит Йен?

Говорить не пришлось, норд понял все без слов. Поставил меня на ноги, отстранился и, взяв за руку, повел в смежную пещеру, где были расстелены несколько лежанок, и большая их часть пустовала. Занятыми оказались только две. На одной внаглую развалился Рыж. А на второй, неловко подтянув к себе больную руку, лежал мой "медведь", и в паре метров над ним оранжевым солнышком парил Лааш с сонным выражением на мордочке.

— Иди, — Керр легонько подтолкнул меня, отчего-то застывшую на месте, и виновато пробормотал: — Только Рик ему укол сделал... успокоительный. А то он тебя спасать все рвался, а ему же с такой рукой нельзя, вот и... Ты не переживай. Он так-то в порядке. Просто спит. Если не добудишься, приходи к нам, Ева как раз ужин приготовила. Проснется рыжий — тогда и пообщаетесь.

Норд еще что-то говорил, стоя у меня за спиной, но я больше его не слушала. Разделявшие нас несколько шагов пролетела на одном дыхании, резко остановилась перед спящим мужчиной, медленно опустилась на колени и осторожно, едва касаясь кожи, провела дрожащими пальцами по его щеке, лбу... по каждому из знакомых наизусть бугорков рогового нароста, по огненным волосам, припорошенным серебром седины, и по острому краю серого уха, которое слабо дернулось, реагируя на прикосновение.

— М-да, — раздалось над моей головой. — И ни здрасти вам, ни до свидания. — А я-то думал, ты меня любишь, — нарочито обиженным тоном заявил элементаль.

— Очень люблю, — я улыбнулась, но оторвать взгляд от своего тамана так и не смогла.

— Вижу я, как и кого ты любишь, — проворчал дух.

— Мне сказали, что он погиб, — зачем-то пожаловалась я спустившемуся ниже огоньку.

— Соврали, — озвучил он очевидное.

— Я не верила, но... — теперь мои пальцы перебирали пряди мужских волос, которые почему-то начали расплываться.

— Ну, Лерка! Кончай сырость разводить, — облетев меня так, чтобы зависнуть напротив лица, потребовал Лааш. — Жив он, зуб даю — жив! И здоров как бык... спящий.

— Врешь ты все, — улыбнулась я, смахивая с глаз предательские слезы.

— Почему это? — возмутилось огненное "солнышко".

— А потому что нет у тебя зубов! — взглянув на него, с трудом подавила желание погладить тоже. А хотелось. Очень. Но опасность обжечься остановила охвативший меня порыв нежности.

— Хм, ну если только про это, — сдался элементаль, улыбась в ответ. — У-у-у, Лер, как же мы все переживали, когда тебя орна похитила. Йен Эйрикеру морду набил, Рик ему... а, не важно!

— А почему они подрались-то? — вспоминая кадры из видеоролика, спросила я. — Рик испугался, что мой таман попадет в лапы Рэд, как Таш, и уж его-то она точно прикончит?

— Ты умная девочка, быстро соображаешь, — похвалил элементаль и тут же с гордостью добавил. — Всегда это знал! — он расправил огненные лучики, похожие на тонкие язычки пламени, и от этого словно увеличился в размере. — Не зря тебя выбрал.

— Позер, — мои губы снова расплылись в улыбке, а не занятая шевелюрой Йена рука смахнула с щек очередную порцию соленой влаги.

Скосив глаза, я посмотрела на громко посапывающего керса и улыбнулась еще шире.

— Как же я вас всех люблю, мои рыжики, — выдохнула сквозь вырвавшийся из горла всхлип. — Больше всего на свете!

И услышала тихое:

— Лера?

Я замерла, затаив дыхание, сердце сжалось на миг, чтобы тут же забиться сильнее.

Милый мой, хороший, единственный, родной... Очнулся? Нет?

Закусив от волнения губу, я всматривалась в лицо норда. Сдвинутые к переносице брови не позволяли вертикальной морщинке на лбу разгладиться. Веки беспокойно подрагивали, но не поднимались. А губы едва заметно шевелились. И я, выпустив из плена его волосы, склонилась ниже, чтобы услышать, что он говорит во сне. Но, не сдержавшись, коснулась его рта поцелуем. Легким и нежным, а еще до безумия сладким. Чтобы почувствовать своего мужчину, украсть его выдох, убедиться, что все это мне не пригрезилось, а потом медленно отстраниться, позволяя ему спать дальше, потому что...

— Йен! — взвизгнула от неожиданности, когда таман притянул меня к себе здоровой рукой. — Тебе нельзя, ты ран... — и запнулась, сдавшись на милость рыжего победителя.

— Маленькая моя, — шептал норд, покрывая жадными поцелуями мое лицо. — Живая? Живая!

— Пф-ф-ф, — раздалось сверху, — и этот туда же!

Но мы не обратили на Лааша никакого внимания, занятые друг другом. Время словно остановилось, и мир вокруг перестал существовать. Были только он, я и сорвавшиеся с катушек чувства...

Через месяц...

— Надо традиционную башню соорудить, — убеждала оппонентку вооруженная гребнем Янина.

— А я говорю — не надо! — стояла на своем Тинара, потрясая бело-синими шелковыми лентами. — У Иль слишком короткая для этой громоздкой жути стрижка!

— В прошлый раз еще короче была, и ничего! — не сдавалась темноволосая лэфа. — Отдай ленты, Тинка! А то я тебя, я...

— И что же ты меня? — пакостно улыбнулась моя сестренка, сдув с лица выбившуюся из высокой прически прядь.

Мы с Лаашем, крутившимся поблизости, заинтересованно посмотрели на брюнетку, ожидая угрозы, способной напугать мелкую. Янина открыла рот, закрыла, потом открыла снова и грозно рявкнула:

— Я на тебя Керр-сая натравлю, вот!

Элементаль тихо фыркнул, а я вздохнула. Тина же, напротив, вдохновилась.

— Ха! — насмешливо фыркнуло наше белокурое чудовище. — Нашла кем пугать! Я этому коту давно обещала мышиную месть устроить, так что... давай! Натравливай! — и мечтательно так протянула: — Повесели-и-имся.

— Тинара! Ну будь хорошей девочкой, а? Прекрати уже вредничать, — сменила тактику подружка невесты. — Дай мне эти итировы ленты, и я заплету, наконец, Иллеру, как и полагается в первый день гуляний. А то ведь опоздает на собственную свадьбу... — и мстительно добавила: — Из-за тебя!

— Во-первых, не на свадьбу, а на помолвку, — многозначительно заметила мелкая бестия, прижав к груди предмет их бурного спора. — А во-вторых, я сама сестру причешу.

— А ты сможешь? — недоверчиво прищурилась Янина.

— Почему нет? — надула губки блондинка. — Потому что маленькая?! Да? — вопрос возраста в последние дни стал почему-то для нее больным. Стоило упомянуть, что до совершеннолетия ей еще два года, как у Тинки мгновенно портилось настроение и... характер. В конечном итоге мы все решили эту тему обходить стороной и старательно делали вид, что относимся к малышке, как к взрослой.

— Потому что опыта у тебя нет! — нашлась с ответом брюнетка и в сердцах треснула гребнем по столу, за которым я, собственно, и сидела, подперев кулачком щеку. Пара деревянных зубьев сломалась, и, решив, что на сегодня жертв хватит, я громко произнесла в третий раз за период их глупой перепалки:

— Девочки, не ссорьтесь!

— Да брось, Лер, пусть продолжают, — подал голос молчавший до сих пор Лааш. — Авось хоть эти подерутся, — предвкушающее улыбнулся он.

— Перебьешься! — шикнула я на него, ничуть не таясь от девчонок. Потому что этого больше не требовалось. По официальной версии, мы с Ташем стали жертвой магического воздействия, когда попали в "Итировы кущи". И, как результат, теперь он, впитав в себя силу Кахиндры, способен подчинять воду. Ну а я слышу элементалей.

— Эх, — вздохнул огненный дух, предусмотрительно отлетев от меня подальше. — Нет в жизни счастья. Только настроился на жаркую потасовку, а вы...

— Лааш, — вздохнула я, — идея с женской потасовкой становится у тебя навязчивой.

— Это потому что она до сих пор не реализовалась, — пожаловался он, и я, не сдержавшись, насмешливо фыркнула.

— Иллера, будь серьезней! — пожурила меня темноволосая лэфа. — Прекращай болтать с тем, кого мы не слышим. И... скажи уже своей сестре, чтобы отдала ленты! — потребовала она.

— Ян, — я виновато улыбнулась ей, — мне, конечно, очень приятна твоя забота и желание сделать все, как надо, но знаешь... Тина права. Башня из лент — это, конечно, здорово, только у меня такое уже раз было. А повторения, сама понимаешь, не хочется. Не надо, чтобы Йен видел во мне чужую невесту. Сегодня я должна быть особенной и... только его.

— Хм, и что ты предлагаешь? — обреченно вздохнув, спросила Янина.

— Дать попробовать Тинаре сделать то, что она придумала. А если получится не совсем празднично, — слово "плохо" я исключила специально, чтобы не обидеть юную парикмахершу, жаждущую новых свершений на ниве моих волос, — я просто вплету ленты в две косы, и все.

Девушка какое-то время молча переводила взгляд с моего мило улыбающегося лица на счастливую Тинкину мордашку и обратно, потом махнула на нас рукой и, сказав, что пойдет пока проверит, все ли готово в обеденном зале, ушла. Но обещала вернуться! Ровно через один ки-шахр, который она милостиво выделила моей сестрице на воплощение ее идеи.

— Так, — положив многострадальные ленты на стол, Тина радостно потерла ручки, взяла два новых гребня с разной частотой зубьев и, встав за моей спиной, торжественно сообщила: — Сейчас я буду делать из тебя невесту, достойную эйдана, Иль! — прозвучало угрожающе, но я сдержалась от позорного "А может, не надо?", вместо этого мрачновато пошутила:

— Главное, чтоб не дана!

— Это которого? — не поняла мой черный юмор девчонка. — Он же того.

— Ну, этот того, — передразнила ее я. — А вдруг новый явится с похожими намерениями?

— Типун тебе на язык! — ласково пожелала мне Тинара, используя одно из земных выражений, выученных ею за эти дни.

Власть имущий жених, жаждущий руки, сердца и "волшебной чаши" наследниц семьи Ирс, так из Итировых подземелий и не вернулся. Как поведали проводники, сопровождавшие его со свитой, младший дан, вероятнее всего, стал жертвой огромной синей орны, напавшей на их отряд в компании с несколькими особями помельче. При этом охотилась трехглавая зверюга исключительно на дана и его стражу. Норды же отделались синяками и парой переломов. А вот остальным досталось по полной программе, хотя многие и выжили. Ну а Дан... просто исчез.

В пылу сражения с зубастыми ящерами его банально упустили из виду. И только потом уже нашли кое-какие обрывки одежды и окровавленный фамильный меч. Гигантская орна, к слову, тоже свалила с поля боя. Отсюда и выводы, что ушла она, мол, не одна, а с высокородной добычей. После этого в подземные лабиринты было отправлено еще несколько поисковых групп. Но все они вернулись ни с чем. И будущий правитель шестой дандрии был официально объявлен пропавшим без вести. Там же под горным массивом нашла свой приют и пресловутая чаша Отавии. Правда, ее не утопили в реке, как планировала сделать Тинара, а замуровали в скале стараниями Мины. Но, если честно, я сильно сомневаюсь, что она до сих пор там лежит, будоража аппетиты охотников за сокровищами, как мифический Грааль. Скорее всего, Рик или Кайр о ней уже позаботились. Как позаботились и о младшем дане.

Как-то я спросила у Эйрикера: жив ли наш с Тиной кошмар? На что мне уклончиво ответили, что шестая дандрия, с которой граничат горы, не останется без умного и сильного правителя. В подробности я не вникала. Да и к чему? Похищение с помощью орн — схема знакомая. И куда доставляют похищенных, мне тоже известно. А вот что дальше с ними делают? Хм... тут есть варианты. А спорить с теми, кто взял на себя задачи богов — последнее дело.

— Ну что, готова? — расчесав меня, сказала Тинара.

— Приступай, — дала отмашку я, и смежила веки, намереваясь насладиться процессом.

— Лааш! — крикнула она. — Ползи сюда, щипцы нагреть надо!

— Щипцы? — приоткрыв один глаз, нервно переспросила я.

— Доверься мне, сестренка, — мурлыкнула блондинка, любуясь нашими отражениями в большом настенном зеркале. — Я знаю, что делаю!

Действительно, знала. Особенно если учесть, что именно ей принадлежала идея перенести "примерочную" комнату в соседнюю с купальнями зону, чтобы пользоваться способностями элементалей в деле наведения красоты. Воздух, вода, огонь... чем не фен, кран и кипятильник? Осталось только моей предприимчивой сестренке почаще вылезать из керсарни, и будет у нас своя собственная парикмахерская с личным мастером!

Янина была не права, сказав, что у малышки нет опыта. Остаточная память Ильвы, доставшаяся мне вместе с ее телом и по-прежнему иногда всплывающая в голове, свидетельствовала о том, что прически делать Тина любила с детства. Сначала куклам, потом служанкам, и почти никогда сестре. Что ж! Настало время это исправить.

Снова прикрыв глаза, я приготовилась наслаждаться процессом. У мелкой были очень чуткие и нежные пальчики, которые шустро перебирали мои разделенные на пряди волосы, приятно поглаживая кожу. Под этот импровизированный массаж я едва не задремала, погрузившись в воспоминания последних недель.

Что произошло после нашего возвращения в Стортхэм? Да много разного! Йен почти полностью восстановился от ранений, за что я не раз возблагодарила ускоренную регенерацию меченых. Таш постепенно вспоминал свою прежнюю жизнь, но тем готовым на безрассудства парнем, в объятия которого я угодила, попав в этот мир, все равно не становился. Хотя, может, оно и к лучшему! Ведь именно из-за глупого порыва он в прошлый раз попал в плен к Рэд.

Несмотря на то, что в его случае воедино сплавили души разнополых существ, особой женственности в молодом норде не чувствовалось. А вот рассудительности и спокойствия, свойственных его водному элементалю, добавилось, и много. Новый Таш слегка напрягал всех только поначалу. Но не прошло и недели, как народ привык к его переменам и расслабился. Ну, подумаешь, водной стихией управляет сам... приятный бонус к нордовской внешности и хорошая возможность использовать этот дар в хозяйстве!

Труднее всего в сложившейся ситуации было, как ни странно, Еванне. Даже Касс-риль спокойнее отнесся к изменившемуся сыну. Она же долго не могла привыкнуть. Или просто не хотела? В отличие от Тинары, которая без особых истерик приняла меня как свою сестру, черноволосая лэфа некоторое время сторонилась брата. Уж не знаю, что ее так сильно коробило в нем, учитывая, что память мужчины почти восстановилась, а изменения характера только пошли ему на пользу, но общалась Ева с ним как можно реже.

Хоть и продолжала являться в Стортхэм под любым предлогом. То Йена проведать, то Тинку на очередной званый ужин пригласить, чтоб, мол, не забывала о статусе рильской дочки. То мне какую-нибудь гадость сказать (куда ж без этого!), правда, уже не для того, чтобы обидеть, а так... по привычке. И в каждый свой приход она непременно оставалась на ужин, с которого демонстративно сбегала, стоило там появиться Илису. С третьего раза народ уже начал делать ставки на время ее очередного ухода. Ну, а норд, как по сценарию, шел за ней. И возвращался уже ночью, проводив нашу "принцессу" домой.

В предпоследний визит я отловила ее в коридоре и прямым текстом попросила в будущем сваливать из столовой хотя бы после того, как мужик поест. А то Эния жалуется, что он возвращается дико голодный и устраивает набег на приготовленные к утру запасы. Брюнетка покраснела, сверкнула на меня своими черными глазищами, поджала губы и... кивнула. Удивительно, ибо я была морально готова получить за такое заявление в глаз, поэтому и попросила Эйдара меня подстраховать.

Забавно, но когда Еванна явилась в Стортхэм снова, идиотской игры в "догонялки" больше не было. Да и надуманных причин для прихода в гости тоже. Зато был долгий разговор девушки с красноволосым нордом за плотно закрытой дверью его комнаты, возле которой несколько часов наблюдалось подозрительное оживление. Мимо хоть раз прогулялись все ленивые, а те, кому не лень, прошли по коридору дважды, трижды или больше. И это не считая элементалей! Невидимых вдали от напарников, но прекрасно слышимых всеми мечеными. Бедняга Скил охрип, требуя от любопытных собратьев, чтобы они кучковались по другую сторону каменной стены.

Уж не знаю, какова природа нательных рисунков, которыми украшали свои творения "три-Г", но именно благодаря своему штрихкоду на копчике я могла слышать духов стихий. Независимо от того, активна метка или скрыта с помощью приборчика, подаренного Лин. Скорее всего, наши с нордами символы были своеобразным радиоприемником, способным передавать один сигнал и ловить другой. То есть чем-то, позволяющим слышать звуки, которые не улавливало ухо обычного лэфири. Точного ответа я так и не узнала, потому что при каждом визите Эйрикера забывала его об этом спросить.

Да и не так уж и часто нас навещал создатель нордов, продолжавший прикидываться "воскресшим" меченым. А когда приходил, то все больше к Грэм-рилю, дабы обсудить общие дела. Кайр же, представленный общине как наемник Ким, который якобы так же, как и Рик, работает на фирсов, побывал в Стортхэме лишь однажды. Но сегодня, думаю, ситуация изменится. Потому что "два-Г" и Лин были торжественно приглашены на нашу с "медведем" свадьбу. Пятидневную, как и требуют традиции Лэфандрии! Даже гостевые комнаты для них подготовили. Что ж... надеюсь, будет весело.

— Хватит спать, Иль! — дернув меня за прядь, заявила Тина. Я резко распахнула глаза и уставилась на свое отражение. — Скоро уже поборница традиций явится и будет требовать перезаплести всю красоту в косички.

— Не, не надо в косички, — сказала я, с удовольствием разглядывая сотворенную блондинкой прическу. — Спасибо, Тинара!

Лэфы такую не носили. А если и носили, я не видела. На Земле же нечто подобное называлось "французским водопадом". Голову мою полукороной обрамляла перевитая синими лентами коса, из которой на плечи каскадом спускались завитые щипцами локоны. Виски же украшали две тонких косички, продолжением которых были белые ленты, спускавшиеся до груди. На немного отросших за последние месяцы волосах играли огненные блики от горящих свечей и суетящегося рядом Лааша.

— И тебе спасибо, — скосив глаза на элементаля, шепнула я.

— Чего не сделаешь ради счастья молодых, — пафосно произнес тот и, вздохнув, посмотрел на отложенные в сторону щипцы.

— У тебя талант, малышка, — похвалила я сестренку. — Не хочешь открыть свое дело?

Тина одарила меня странным взглядом, чуть нахмурилась, а потом, радостно улыбнувшись, спросила:

— И лэфири будут мне разрешать экспериментировать с их волосами?

— Эм, — прикусила язычок я. Эдак сейчас договорюсь, что потом половина Стортхэма будет лысая ходить и злая... в поисках меня. — Не знаю, Тина. Но вышло здорово! — я тронула кончиками пальцев тугие черные локоны и счастливо улыбнулась.

— Что-то Янина запаздывает, — бросив взгляд на песочные часы, проговорила сестра.

— Гостей много, небось бабы ее к работе припахали, — ответил за меня Лааш, но Тинара его, естественно, не услышала. Пришлось озвучить самой:

— Наверное, Лия с Милорой попросили ее помочь встречать гостей.

— А и хорошо! — заявила блондинка, поправляя свою роскошную прическу. Тоже, кстати, собственного производства. — Я сама тебе помогу одеться, вставай.

Решив, что мелкая права, и зря терять время не стоит, я послушно поднялась со стула и, сняв с вешалки верхнее платье из белого шелка, украшенного светло-синей вышивкой, надела его на нижнее темно-синее, в котором сидела. После этого за дело принялась сестра. Ее тонкие пальчики умело завязывали шнуровки на боках, груди и высоких разрезах до талии, в которых, по нашей с портнихой задумке, должна была мелькать нижняя юбка, расшитая по краю белыми узорами. Последним штрихом к образу невесты стал скромный кулон с лиловым камнем под цвет моих глаз.

— Очаровательно, — резюмировала Тинара, отойдя на шаг. И я снова улыбнулась, чувствуя себя безумно счастливой.

Сегодня мой день! Моя свадьба! С моим самым любимым на свете мужчиной. И я очаровательна, как бы самонадеянно это не звучало.

— Спасибо, малышка, — обняв в накатившем порыве нежности сестру, шепнула ей.

— Вы еще поплачьте для полного счастья, — проворчал Лааш, но я, шмыгнув носом, гордо от него отмахнулась.

Вскоре явилась и Янина.

— Ну что, девочки, собрались? — с порога спросила она.

Лэфа была уже полностью готова к празднику: причесана и переодета в нарядное платье бледно-голубого цвета. Видать, поэтому она и задержалась. Смерив ее оценивающим взглядом, моя юная парикмахерша пробубнила что-то типа "Я б уложила по-другому" и, стянув с вешалки заранее принесенный сюда наряд, занялась собственным преображением. Платье, туфельки, вечерний макияж и серьги с рубинами... Цветом Тинары в этот день стал бордовый, он эффектно контрастировал со светлой кожей и серебристыми волосами девушки, хоть и делал ее зрительно старше. Впрочем, этого маленькая бестия, небось, и добивалась.

— Как же все-таки долго вы копаетесь, — вздохнул заскучавший элементаль, наблюдая за нашей троицей.

— А тебя сюда никто насильно не тянул, — сказала я, подправляя черную подводку под левым глазом. — Я могла бы и другого "огонька" для разогрева щипцов пригласить. Сам навязался! Так что терпи.

Дух еще немного повздыхал перед зеркалом и затих. Но стоило нам направиться к выходу, как он страдальчески простонал:

— Ну, Лера-а-а! На кой тебе столько завязок на платье-то?! Сбоку, спереди, даже сзади! Йен запарится расшнуровывать ночью.

— Ему и не придется. Традиция — это тебе не пустой звук, — хихикнула я. — Свадьбу надо прочувствовать, чтобы запомнилась. Так что пусть ждет брачной ночи... аж пять дней! — и, подхватив девчонок под руки, выскочила за дверь. — На черно-белом платье завязок нет, — крикнула, обернувшись. — Зато пуговиц... у-у-у.

Летящий следом Лааш картинно закатил глаза и демонстративно плюнул огнем.

А я рассмеялась. Нервное, наверно. Ведь сегодня моя помолвка, послезавтра девичник, а через день брачная церемония в Рассветном храме с цветами, которые кое-кто обещал доставить с нижнего уровня Итировых подземелий. И на этот раз я очень хотела пройти через все это до конца. Невестой я уже побыла, амантой тоже... настало время стать женой.

Тем же вечером...

Я веселилась. Общалась с гостями и обитателями Стортхэма, танцевала под музыку приглашенных менестрелей, угощалась разными вкусностями, приготовленными Энией по нашим с ней рецептам, пила похожее на компот вино и, глядя в голубые глаза своего жениха, чувствовала себя самой счастливой невестой на свете. И все было так чудесно, что даже не верилось. А потом очередь дошла до целовального обряда, и мой рыжий норд заметно напрягся. Вспомнил, видать, наш первый поцелуй в похожей ситуации.

Я же была спокойна и расслаблена, прекрасно зная, что буду нагло жульничать, подбирая себе кандидатов. Мой подельник Лааш, пребывая в невидимой форме, давно уже крутился рядом, готовый подсказывать, какие ленты выбрать во время жребия. Когда передо мной и Йеном разложили шелковые лоскуты с написанными на обратной стороне именами, я ободряюще улыбнулась застывшему по другую сторону низкого столика "медведю" и уверенно потянулась к своему первому трофею.

— Эйрикер! — прочитала вслух и, мазнув взглядом по чуть нахмурившемуся лицу любимого, обернулась, чтобы помахать рукой нордовскому создателю. Ну а чем не вариант? С покрытым силиконовой шкуркой киборгом, управляемым элентри, всяко безопасней целоваться, чем с тем же Керр-саем. А уж имитировать присущие лэфири эмоции блондин умеет блестяще. Не зря от него девицы балдели, несмотря на внешность меченого.

Следуя моему примеру, Йен-ри с обреченным вздохом поднял одну из лент и вслух объявил:

— Эния.

Остроухая "пышка" в зеленом наряде радостно пискнула и отсалютовала нам кубком с вином. В отличие от меня, мой таман выбирал кандидаток наугад. С его-то гипертрофированной честностью другого ожидать и не стоило. Но я ему всецело доверяла, и потому не сильно беспокоилась. Ровно до того момента, как он не назвал имя Еванны. И вот тут-то мое радостное расположение духа сменило полярность. Как бы не была я уверена в чувствах своего мужчины, видеть его целующимся с ЭТОЙ лэфой у меня не возникало никакого желания. То есть совсем!

Видимо, мои чувства отразились на побледневшей физиономии, потому что "медведь" привычно склонил к плечу голову и шепнул одними губами те заветные два слова, которые подействовали как лучшее успокоительное. Взяв себя в руки, я тоже выбрала ленту. Естественно, подсказанную Лаашем. Моим вторым кандидатом для поцелуя стал Кайр, вернее, Ким Стар, как называл себя один из "двух-Г" в серокожем облике. Да, знаю, что наглость, но если уж целовать гадов, то обоих. К тому же Лин, которая последний месяц довольно тесно общается с этим типом, вовсе не возражала. Это и вовсе ее идея была.

Дальнейшие события развивались по уже пройденному мною сценарию. Я встала на скамью, чтобы сократить разницу в росте с нордами, и приготовилась к исполнению обряда. Глупая традиция, знаю. Хотя в прошлый раз именно она открыла мне глаза на то, кого я действительно хочу видеть рядом с собой. Эйрикер не подвел. Поцеловал крепко в губы, но без эротического подтекста. Да и какая может быть эротика с киборгом, когда знаешь, что это именно он. "Медведь" в свою очередь проделал то же самое с главной кухаркой Стортхэма. Только в его исполнении все вышло гораздо невиннее. После этого Эния ласково похлопала моего тамана по щекам и сама чмокнула в губы. И все это под ободряющие комментарии заметно опьяневшего народа. Веселье, угу.

С Кайром я шла целоваться с мыслями о Еванне. Поэтому жаркое прикосновение губ фальшивого лэфа повергло меня в недоумение. А этот... одно слово — гад, еще и обнял, прежде чем помочь мне спуститься со скамьи на пол. Но ка-а-ак нам аплодировали! Аж в ушах зазвенело. А какое лицо при этом было у Йена... ох. И тут, шокируя меня еще больше, в голове прозвучал голос Лин:

"Ну, как тебе? Понравилось? — а затем гордое: — Моя школа!"

Найдя взглядом ее одетую в серебристое платье фигурку, я мысленно возмутилась:

"Вот сама бы его эротическим тренажером и работала, раз школа твоя!"

"Так я и работаю", — без тени стеснения сообщила химера.

В традиционном для лэфири наряде, удачно скрывающем ее змеиный хвост, одиннадцатый нифелин не так уж и сильно выделялась среди приглашенных гостей. По случаю моей свадьбы она даже "африканские косички" уложила в красивую прическу, украшенную фосфоресцирующими цветами из подземного сада. Ну а свой раздвоенный язычок, если его кто-нибудь замечал, девушка объяснила все тем же мифическим воздействием "Итировых кущ", в которых ей якобы довелось побывать вместе с напарником Кимом.

Едва успокоившиеся после нашего представления норды снова заголосили и захлопали, призывая жениха последовать примеру невесты. Я замерла в нескольких шагах от мрачно-задумчивого Йена, глядя на подошедшую девушку, которая в походе открыла свои чувства моему таману. Наверное, мое лицо в этот момент было ничуть не лучше, чем у "медведя". Еванна же, игнорируя скамью, поднялась на носочки и, едва коснувшись губ мужчины, отпрянула.

— Поздравляю с помолвкой, — сказала она, улыбнувшись. После чего вернулась к жутко довольному Илису.

— Наша козочка, — проурчал не менее довольный Скил из-под ворота нордовской рубашки.

А Йен-ри, посмотрев на удивленную меня, развел в стороны руки, приглашая к себе в объятия для завершающего этапа обряда. Какой же он был красивый... мой жених. С собранными в низкий хвост снежно-рыжими волосами. В синем костюме с полурастегнутой на груди белой рубашкой, из-под которой выглядывал парный моему кулон с более массивным лиловым камнем. Таман заказал их к свадьбе. И каждое из этих простых с виду украшений таило маленький секрет, о котором знали только мы и... Кайр, он-то и был нашим тайным ювелиром.

— Иди ко мне, маленькая! — сказал "медведь", улыбнувшись. Больше медлить я не стала — будет еще время полюбоваться на своего жениха.

Сорвавшись с места, стремительно пересекла разделявшее нас расстояние, и была мгновенно подхвачена сильными руками Йена. Он закружил меня, легко удерживая за талию на весу, а потом вдруг резко остановился и, крепко прижав к себе мое податливое тело, впился в чуть приоткрытые на выдохе губы.

Сколько уже поцелуев у нас было? Десятки, сотни, тысячи... Но этот, после чужих прикосновений, след которых хотелось поскорее стереть, стал особенно желанным. И снова мир потерялся за границей взбесившихся чувств. Нарядный каменный зал, улыбающиеся лица пестрой толпы — все исчезло, словно отрезанное плотной завесой густого тумана. Каждый вздох, каждое касание ощущалось настолько остро и ярко, что было просто нереально остановиться. Ладонь Йена скользила по моей спине, заставляя гореть кожу, невзирая на шелковую преграду. Я зарывалась пальцами в волосы своего мужчины, стягивая с них очередной кожаный шнурок. А народ скандировал и улюлюкал, подбадривая это безобразие. А потом Грэм торжественно произнес:

— Как все мы только что убедились, отказываться от своего выбора жених с невестой не намерены!

И грянули овации, радостные крики и поздравления, зазвучала музыка, запели менестрели... Праздник продолжался, и народ с легкой руки беловолосого риля начал возвращаться к столу. Мы же с "медведем" так и остались стоять на месте. Вернее, стоял он, а я висела где-то в полуметре над полом, придерживаемая мужчиной за талию. Поболтав ногами в воздухе, ласково погладила жениха по щеке и, прижавшись к нему сильнее, выдохнула прямо в губы те самые два слова, которые он на жеребьевке шепнул мне:

— Люблю тебя...

Эпилог

Год спустя...

— Птица говор-р-рун отличается ангельским терпением, — каркнула мне под руку эта чертова птица.

Вернее, не чертова, а Кайрова, ибо вывел сей болтливый экземпляр именно он. В своей третьей лаборатории, будь она неладна вместе с хозяином. Впрочем, нет, хозяин — "зверь" особый, он нам еще пригодится. А вот его говорливому подарочку давно пора проредить чешую. Да-да, именно чешую! Золотистую такую, с черными вкраплениями. Ну, и неплохо бы пополнить словарный запас чем-нибудь помимо слегка видоизмененного репертуара из любимого мультика Лин в бытность просто Марией. Говоруна Кешу эта странная парочка подарила нам с Йеном на годовщину свадьбы, к которой я, в общем-то, и готовилась, расхаживая в полупрозрачном пеньюаре по заметно преобразившейся за последний год "берлоге" моего любимого "медведя".

— Птица говор-р-рун отличается умом и наблюдательностью, — похвалил сам себя Кеша, внимательно следя за тем, как я зажигаю одну за другой свечи на сервированном к праздничному ужину столе.

— А еще зверским аппетитом и не менее зверским занудством, — проворчала, заканчивая приготовления.

— Птица говор-р-рун...

— ...пойдет сегодня ночевать к Тинаре, — перебила я нашего нового питомца и, посмотрев на Кешу, трогательно склонившего набок головку, пояснила: — Не хочу завтра выслушивать отчет о твоих сегодняшних наблюдениях, мой перна... чешуйчатый друг.

— Птица говор-р-рун отличается ангельским терпением, — повторил свою любимую реплику подарок.

— Это я отличаюсь ангельским терпением, — возразила ему и, не став выслушивать очередное описание говоруна, ушла в смежную комнату переодеваться.

Она была очень похожа на мою прежнюю спальню, интерьер которой я придумала сама. Даже подиум с шестом присутствовал, и большая тахта, и кресла... До сих пор помню, как была удивлена, увидев все это на пятый день нашей свадьбы. Как только умудрились ребята устроить все за столь короткий срок, да еще и так, чтобы я ни о чем не подозревала. Конечно, то, что Эйдар, живший по соседству с Йеном, уступил ему свою комнату, переехав в свободную, облегчило задачу. Каменным элементалям всего-то и потребовалось сделать дополнительную дверь в стене, замуровав при этом входную. И все равно я была поражена их оперативностью. Потрясающий подарок! Неожиданный и полезный, особенно сейчас.

Бросив на кресло снятое с вешалки платье, я посмотрела на большого плюшевого медведя, купленного в игрушечной лавке в первые дни моего пребывания в этом мире. Что ж, теперь у меня был другой мишка. Большой и рыжий. А у этого мягкого чуда с пуговками-глазками скоро будет новая хозяйка. Ну, или хозяин. Взгляд скользнул по светлой мебельной обивке и замер на бледно-голубом коврике с вытканными желтыми звездами. Пройти мимо него на рынке я так и не смогла, хоть и решила не покупать ничего заранее. Еще четыре месяца — и на нем будет стоять качающаяся кроватка, да и сама комната превратиться в детскую. Всего-то недель пятнадцать осталось подождать, и моя самая заветная мечта станет явью!

Умный все-таки у меня муж, предусмотрительный. И жену порадовал кусочком личного пространства, и себя — наблюдением за моими разминками у шеста, и нашего будущего малыша — собственным "плацдармом" для игр. Подумав о ребенке, я невольно погладила свой заметно округлившийся живот и счастливо улыбнулась. Почему-то казалось, что родится девочка. Непременно рыженькая в папу и миниатюрная в меня. А вообще, без разницы, лишь бы не пошла характером в тетю Тинару.

— Птица говорун хочет кушать! — донеслось из соседней комнаты, и я, закатив глаза, тихо взвыла.

Подарили нам Кешу только вчера, а сегодня мне уже хотелось его вернуть обратно. Вот только дареному коню... в смысле "попугаю" в клюв не заглядывают. Даже если этот самый "попугай" сильно смахивает на уменьшенную копию птеранодона. Жуть крылатая, а не питомец! То ли дело мой Рыж. Вот где по-настоящему ангельское терпение, умудряющееся уживаться с кошачьей наглостью и самым приятным для слуха мурчанием на свете. Лиловоглазый керс когда-то выбрал меня, а я — его. И за все это время мы ни разу не надоели друг другу. О говоруне такого сказать было нельзя. Одна радость — Тинке чешуйчатое чудо понравилось почти так же сильно, как и два ее горячо обожаемых котика, которых она выкормила после случайной гибели их мамы.

Всё! Решено! Сплавлю ей Кешу насовсем, пусть друг друга развлекают, глядишь, малышка увлечется новой игрушкой — и Стортхэм, наконец, вздохнет спокойно, избавленный от объявленной год назад игры в "кошки-мышки".

Это случилось на моем девичнике. Сама не знаю, зачем повелась тогда на идею Тинары. Наверное, очень хотела веселого праздника, а не очередной сходки двух противоборствующих группировок, как это было в прошлый раз. В попытке примирить амант с законными женами нордов, мы с Тиной капнули в кувшины с напитками слабоконцентрированную настойку гильяна, сохранившуюся у сестренки еще из запасов тетки.

И план наш действительно сработал. Женщины слегка "поплыли", заметно подобрели и довольно быстро зарыли топор войны, предпочтя ему любимое для любой дамской компании обсуждение мужчин. И все было бы хорошо, если б мое белокурое чудовище не подлило гильяна и в свой сок тоже. Трезвая Тинара — это бесенок в юбке, а пьяная — сам дьявол во плоти! Да еще и с вилами, точнее, с вилкой, которой девчонка стучала по столу, провозглашая тосты. За красавицу невесту, то есть за меня, за собравшихся подруг, то есть за всех остальных, и за ту, кто покажет этим меченым, кто в доме хозяйка, то есть за нее.

И дернул же лукавый Янину за язык, когда она на спор предложила моей расхрабрившейся сестренке укротить самого вредного норда в Стортхэме. Остановить бы мне тогда это дурацкое пари, но я ведь тоже пила вино с каплей гильяна, и мне, как и всем, было жутко весело и хотелось пошалить. Дошалились, идиотки! Наша пьяная "мышка" открыла охоту на "кота" в ту же ночь, и для начала, вспомнив детство, подкинула ему в постель скользких ящериц, которых мы, кстати, ловили всем коллективом под стенами дома-горы.

Вернее, подкинула их одна из вивьер, оказавшаяся на моем девичнике. Из чувства солидарности и из любви к звонким монетам она бы ему туда и крокодила положила, не моргнув. Результат: вместо жаркой ночи любви после мальчишника Керр получил порцию холодных ящерок, ползающих по его обнаженному торсу, истошно вопящую шлюху, прикинувшуюся испуганной, и кучу сбежавшегося на крики народа, включая и пьяно хихикающих нас. О-о-о, как же мне было стыдно наутро!

А потом стало еще и страшно, потому что мерзкий сай вытряс-таки из вивьеры, кто стоял за устроенным представлением. И месть его Тинаре не заставила себя ждать. Он вынудил ее пойти учиться! Не вышивать крестиком и не музицировать, как подобает благородной лэфе, а метать кинжалы, фехтовать и охотиться с луком. Правда, прежде чем дошло до всего этого, девчонке пришлось потеть на ежедневных тренировках под руководством своего ри. И Керр, в отличие от Йена, вовсе не жалел ученицу. А она, несмотря на мои просьбы бросить это все и извиниться перед нордом, продолжала заниматься и... устраивать ему разные мелкие пакости. Как, впрочем, и он ей.

Противостояние длилось где-то с полгода, Янина, как инициатор пари, принимала ставки, а я попеременно вела серьезные разговоры то с "котом", то с "мышкой". И последняя в конце концов сдалась. В смысле, сдала экзамен нар-ученицы и, благополучно помахав ручкой своему придирчивому наставнику, уехала с Грэм-рилем и его женой к эйдану Лэфандрии для улаживания мелких разногласий в деле поставки красных кристаллов в королевскую казну. Благодаря этому договору наша община получила особый статус и привилегии в обществе. И лэфы все меньше отворачивали носы от меченых, так как видели в них уже не только уродов, а еще и перспективных женихов, которым благоволит сам правитель.

Итак, Тина уехала... Как она выразилась, чтобы посмотреть столицу. На деле же эта не по годам ушлая лэфа умудрилась найти себе воздыхателя, жаждущего ее руки, сердца и состояния, о чем и сообщила мне по возвращении. Я сказала мужу, он — Керр-саю... и, вопреки нашим предостережениям, начался второй раунд игры в "кошки-мышки".

Заместитель Грэм-риля припомнил моей сестричке всех разогнанных вивьер, часть которых она запугала, остальных подкупила, чтобы они перестали обслуживать одного конкретного норда, и сорвал ее намечающуюся свадьбу, используя те же методы. После этого мелкие пакости переросли в крупные, а Стортхэм стал зоной военных действий для двух идиотов. И ладно бы "мышка" так себя вела! Она ведь по сути еще ребенок, но "коту"-то уже под тридцать, а он все туда же!

Ребята из общины, которые раньше ухлестывали за Тинкой, теперь обходили ее по длинной дуге, опасаясь Керр-сая. Разве что Эйд опекал малышку по-прежнему, но он и относился к ней как брат к сестре. Даже похищение своего керса простил, наказав девчонку всего лишь недельным отлучением от керсарни. Ну а приезжие кавалеры, желавшие познакомиться с юной наследницей Ирсов, исчезали после первого же визита.

Когда Тинару это все достало, она при свидетелях заявила, что либо этот псих сам на ней женится, и она с чистой совестью превратит жизнь супруга в Итиров ад, либо просто его отравит и спляшет свадебный грильс* со своим избранником на Керровой могиле. И вот тогда-то уже всем стало не до шуток. На следующий день Грэм вызвал к себе обоих и под угрозой изгнания из Стортхэма запретил им открыто враждовать на территории нашего общего дома. В конечном итоге конфликт вроде бы затих: Керр все больше пропадал на заданиях, Тинара возилась со своими котиками... а деньги со ставок пылились в сундуке Янины, ибо никто в этой идиотской игре так и не победил.

— Птица говор-р-рун хочет есть! — напомнил о себе не по размеру прожорливый Кеша.

— Ки-шахр назад кормила! — крикнула я ему, скидывая с плеч пеньюар. — До вечера потерпишь, проглот.

Платье в стиле ампир — с завышенной линией талии, проходящей сразу под грудью, как нельзя лучше скрывало уже заметный животик, почти теряющийся в складках тонкой ткани. Этот наряд я заказывала у той же портнихи, которая шила мне костюмы на свадьбу. И сегодняшний ее шедевр, как и год назад, был выполнен в черно-белой гамме с преобладанием первого. Лиф украшала серебристо-белая вышивка по краю глубокого выреза, который заканчивался рядом крошечных перламутровых пуговиц. В принципе, платье имело фасон халата, но было настолько красивым, что у меня язык не поворачивался так его назвать.

Надев вниз длинную сорочку с высокими разрезами до бедер, я накинула сверху свой практически невесомый наряд и принялась аккуратно застегивать пуговки, мысленно предвкушая, как они разлетятся сегодня по комнате. Почти как тогда... в ночь после нашей свадьбы. По телу пробежала сладкая дрожь, ресницы опустились, а на губах расцвела отнюдь не невинная улыбка.

Никогда не забуду тот заветный день — последний в свадебной пятидневке лэфири. Белые стены храма на рассвете отливали золотисто-розовым. Огромный стеклянный купол, расположенный над главным залом, причудливо преломлял лучи восходящего светила, которые падали вниз разноцветным водопадом. И словно подсвечивали диковинные цветы, стоящие в напольных вазах. Народу было много. Гораздо больше, чем на праздновании помолвки в Стортхэме. Поглазеть на бракосочетание старшей дочки третьего риля Миригора явились и городская знать и простые жители. Но я никого не замечала. Все присутствующие казались мне безликой толпой, пестрой и шумной, а потому не особенно приятной.

Нервничала ли я, идя к алтарю? Безумно! Если бы не надежная рука Касса, согласившегося отвести меня под венец по праву старого друга семьи и первого городского риля, наверное, я бы позорно упала, не дойдя до цели. Забавно, что ровно через пять месяцев седовласый лэф вел к этому алтарю уже свою дочь — Еванну, которая тоже выбрала в мужья меченого.

Йен ждал меня на ступенчатом возвышении. Рядом с ним стояла в белоснежном наряде Виа-рилья и ободряюще мне улыбалась. Эта женщина в свое время дала мне кров и защиту, а еще парочку добрых напутствий, и я была ей очень благодарна за все. Сейчас же глаза ее сияли, и я не сомневалась, что она рада моему счастью. Иначе бы не стала верховная жрица Рассветного храма проводить свадебную церемонию сама.

А потом началось таинство... Сами по себе зажглись тысячи свечей в золотистых чашах подсвечников. Ярче засияли подземные букеты, став похожими на диковинные фонарики. И с каменной поверхности алтаря полупрозрачной тенью вспорхнула призрачная птица, облетела нас с Йеном по кругу и исчезла в сложенных лодочкой руках белой жрицы. Не знаю, спецэффекты то были, волшебство или массовый обман зрения, но более красивой брачной церемонии я и представить себе не могла.

Речь Виа-рильи лилась, словно песня, когда она возносила молитву верховному божеству Лэфандрии. В этот мотив вплелись и наши с Йеном голоса, приносящие клятвы любви и верности на рассвете новой жизни. Тонкий серебристый браслет защелкнулся на моей руке, парный ему — обвил запястье норда. Муж и жена... вместе навсегда... в бедах и в радостях... в жизни и в посмертии...

* * *

Грудь окатила приятная волна тепла, возвращая меня из омута волнующих воспоминаний к не менее волнующей реальности.

— М-медведь, — мурлыкнула я, беря в руки висящий на шее кулон. Осторожно повернула по часовой стрелке нагревшийся лиловый камень и, поднеся его к лицу, шепнула: — Ты где?

— Поднимаюсь наверх, — донесся из кристалла чуть усталый голос. — Соскучилась?

— Очень, — многозначительно сказала я и отключила связь.

Благодаря Кайру мы двое стали счастливыми обладателями такого вот оригинального "мобильного телефона" с зоной покрытия на всю Лэфандрию и ее приграничные земли. Так что теперь я могла не сходить с ума от неизвестности, когда мой рыжий норд уходил на несколько дней в подземелья. В подзарядке это крайне полезное изобретение не нуждалось, как и зеркальный навигатор, так и оставшийся у меня после возвращения из похода. Иногда на него даже приходили письма и короткометражки из жизни Лин, предпочитающей по-прежнему обитать в подземельях, только теперь на правах подруги "бога", а не его сбежавшей "игрушки".

И каждый раз я вздрагивала от невольной ассоциации с "видеотеррором" Рэд. Забавно, ведь эта очищенная от воспоминаний элентри вполне может вскоре стать одной из обитательниц Стортхэма. Что ж... надеюсь, такое случится не скоро. Ну... или я ее просто не признаю в новом амплуа.

Сменив домашние тапочки на туфли, я прошлась гребнем по чуть волнистым после косы волосам, которые на травяных настоях и шампунях отрасли почти до талии, и, крутанувшись перед зеркалом, одобрительно хмыкнула.

— Птица говор-рун хочет жра-а-ать! — услышала обиженный тон.

— А если покормлю, отстанешь? — тяжело вздохнув, спросила Кешу.

— Я наполнил его кормушку, Лер, не беспокойся, — вместо мини-версии чешуйчатого птеранодона ответил мне муж, и губы сами растянулись в улыбке.

Резко развернувшись, я направилась в нашу общую комнату, но была поймана на пороге в такие родные и желанные объятия.

— Устал? — шепнула, обнимая супруга за шею.

— Немного, — ответил он, целуя меня в ушко. — Сегодня привезли двоих новичков, один ничего вроде, быстро освоился. А со вторым придется работать. Замкнутый парнишка, забитый, из неблагополучной семьи... — он говорил, продолжая удерживать меня на весу, а я смотрела, как хмурятся его темно-рыжие брови, делая резче вертикальную морщинку на украшенном роговыми наростами лбу, и все так же глупо улыбалась, чувствуя себя ужасно счастливой, а еще очень гордой, потому что этот невероятный лэф — мой муж. После того как Эйдар сдал экзамен нар-ученика и уехал в столицу обучаться лекарскому делу, работы у ри прибавилось. Но возможность получить образование по рекомендательному письму от правителя Лэфандрии, упускать было глупо. Да и свой профессиональный доктор Стортхэму точно не помешает. А то сплошные травники да самоучки.

— Ты справишься с мальчиком, — сказала, когда "медведь" замолчал. — Но если нужна будет женская помощь...

— Я скажу, — Йен уткнулся носом в мою шею и, шумно вдохнув, прошептал, меняя тему: — Как же ты дивно пахнешь, маленькая.

— Как всегда, — рассмеялась я.

— Всегда дивно, — не стал отрицать он.

— Льстишь!

— Ничуть!

И снова поцелуй. Нежный, ласковый, легкий... когда губы скользят по коже, оставляя цепочку незримых следов, а дыхание согревает теплом. И глаза закрываются сами собой, сердце начинает биться чаще, а пальцы впиваются в широкие плечи мужа... ну, нет! Рано!

— Йен! — возмущенно воскликнула я, легонько оттолкнув норда. — Я два дня Энии на кухне мешала работать, вместо того чтобы помогать, как обычно. Ты просто обязан пойти и оценить все мною приготовленное. Наверняка ведь голодный!

— Голодный, — охотно подтвердил рыжий, бережно ставя меня на пол, но при этом не отпуская от себя. — Очень голодный, — лукаво улыбаясь, мурлыкнул он, придерживая меня одной рукой за спину. А затем чуть склонился, чтобы задумчиво так протянуть: — М-м-м, пуговки, — и медленно провел указательным пальцем по перламутровому ряду.

Судя по выражению его лица, он тоже вспомнил про нашу брачную ночь, ну или про утро, когда мы собирали детали моего свадебного наряда по всей спальне. Наши взгляды встретились и тело обожгло жаром предвкушения. В конце концов, отведать то, что я для него наготовила, Йен успеет и позже!

Рывок... и мои ноги снова оторвались от пола, а спина прижалась к прохладной каменной стене. Объятия стали теснее, а страстные поцелуи растеряли всю свою нежность. Но несмотря на сжигающее норда желание, он все равно был со мной осторожен. Впрочем, как и всегда.

Пуговица с тихим стуком покатилась по полу. Его или моя? К ней вскоре присоединилась вторая, и я мысленно отметила, что такой процесс раздевания возбуждает еще сильнее. Поцелуи пьянили, а ласки сводили с ума. И мы обязательно бы продолжили, если б не громкий стук, сопровождаемый обреченным стоном Лааша:

— Лучше откройте. А то вынесут к Итировой бабушке дверь и изгадят нам весь праздник.

— Иль, это я! Открой немедленно, — услышала я голос сестренки. — Вопрос жизни и смерти!

— Опять? — поморщился мой муж, нехотя опуская меня на пол.

— Опять, — грустно улыбнулась я и пошла встречать гостью, на ходу поправляя платье. Ну, подумаешь, вырез стал больше. Всего-то на пару потерянных пуговиц.

Белокурое чудовище вихрем влетело в нашу "берлогу", стоило мне повернуть в замке ключ.

— Нет, ты представляешь?! — заламывая руки, воскликнула она. — Он заплатил Марису, чтобы тот уехал из Миригора!

— Кто такой Марис? — прислонившись спиной к Йену, поинтересовалась я, так как личность заплатившего в представлении не нуждалась. Собственно, эта самая личность вошла вслед за Тинарой и теперь подпирала плечом дверной косяк, демонстративно позевывая.

— Мой новый воздыхатель, — чуть нахмурившись, заявила блондинка.

— А старый где? — я задумчиво почесала кончик носа, тщетно пытаясь вспомнить имя предшественника. После того, как слух о юной прелестнице с большим приданым прошел по дандрии, недостатка в поклонниках у малышки не было. И я даже перестала тревожиться по этому поводу, когда убедилась, что девочка дальше "подержаться за ручки" не заходит, но от внимания молодых людей получает большое удовольствие. Или от раздраженного Керра? Кто этих кошек-мышек разберет! — Как его там звали? Дис, кажется.

— Диспер был неделю назад, — стряхивая изящными пальчиками невидимую пылинку со своего плеча, просветила меня Тина. Глядя на ее нежные ручки, сложно было поверить, что они легко обходятся как с метательными ножами и луком, так и с щетками для чистки керсов. Следить за собой девочка умела, спасибо тете Грэте. Хоть что-то хорошее эта женщина сделала для семьи Ирс. — А позавчера я гуляла с Эйниром.

— Ну, и чего тогда переживать? — поглаживая меня по плечам, сказал Йен. — Эйнир, Марис... завтра Марнир какой-нибудь знакомиться приедет. Подумаешь!

Керр мрачно посмотрел на друга, потом заинтересованно на меня, и я, невольно смутившись, стянула на груди расстегнутое платье. Хоть после того памятного похода он больше и не делал поползновений на мой счет, воспоминания все равно сохранились. Да и неловко как-то стало. Все-таки ожидала увидеть одну сестрицу с жалобами, а они вдвоем явились, что ново. Вопросительно взглянула на темноволосого норда, тот выразительно закатил глаза, а Тина тем временем продолжала:

— Плевать на Мариса! Дело не в нем. Просто этот псих, — она обвиняющее ткнула пальцем в брюнета, — разгоняет всех моих знакомых. Уже даже норды шарахаются! А мне восемнадцать зимой. Я хочу выходить в свет, выезжать на балы... Поехать учиться в столицу хочу, как Эйд! — вывалила она и, судорожно вздохнув, замолчала.

— Учиться? — заметно напряглась я — А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, мелкая.

— Я не мелкая! — возмутилась лэфа. — У меня совершеннолетие через год. А замуж и сейчас можно выходить...

— С моего одобрения, — напомнила я ей правила опекунства.

— Да какая разница?! — всплеснула руками Тинара. — Замуж можно, а учиться нет? Это несправедливо.

— Смотря чему учиться, — пробормотала я, обескураженная ее новой затеей. Перспектива отпустить это "стихийное бедствие" одну в столицу пугало. Разве что под крыло к Эйдару.

— Да чему угодно! — отмахнулась девчонка и более спокойно добавила: — Я еще не определилась.

— Ну, а в чем тогда вопрос жизни и смерти? — снова вмешался в разговор Йен. — В выборе будущей профессии, что ли? — он явно над ней подтрунивал, но Тина не замечала.

— В том, что этот... кот помоечный заявил, что никуда я из Стортхэма не уеду... — и обижено поджав губки, добавила — без него. А до завтра еще и никуда не пойду. А я не хочу с ним! Он мне и тут достаточно крови выпил. Хочу в столицу, к Эйду, вот!

— А птица говор-р-рун хочет пить, — заявил объевшийся Кеша и неожиданно выдал: — Ик!

Мы все посмотрели на сидящее в просторной клетке существо. Паузу нарушил Керр, спросив:

— Это еще что за дрянь у вас вякает?

— Это Кеша! — взвилась уже знакомая с нашей "птичкой" Тинка. — Сам ты дрянь, Керр. Причем приставучая.

— Не я это начал, — мило улыбнулся ей норд.

— Ну, так имей мужество ЭТО закончить! — выделив предпоследнее слово, заявила Тинара и, скрестив на высоко вздымающейся от волнения груди руки, уставилась на него.

— Кешу нам подарили на годовщину свадьбы, — сказал Йен, насмешливо глядя на гостя.

— Что? — тот медленно моргнул, повернувшись к нам. — Сегодня?

— Угу, — подтвердил мой муж и многозначительно добавил: — Сегодня, Керр.

— Я болва-а-ан! — треснув себя ладонью по лбу, заявил сай. — Совсем закрутился с этими поставками кристаллов, — и бросив нам короткое: — Поздравляю! — решительно пересек комнату, закинул обалдевшую от такой наглости Тину к себе на плечо и понес ее на выход.

Очнувшаяся от удивления девчонка принялась колотить мужчину по спине, требуя вернуть ее на местно, но тот не реагировал.

— Куда ты меня тащишь, урод?! — донеслось из коридора.

— Жениться!

— Ты же не хотел.

— Я не мог.

— Теперь смог, болван? Ну так я не хочу! У меня вся жизнь впереди, я поеду учи... — голос ее оборвался, и мы втроем, считая Лааша, дружно метнулись к незапертой двери, чтобы посмотреть, чем на этот раз Керр заткнул мою сестру: кляпом или клейкой лентой? Все оказалось куда интерес-с-сней.

— Раньше восемнадцати разрешение на свадьбу не дам, — глядя на яростно целующуюся парочку, — проговорила я тихо.

— Правильно, — согласился со мной супруг. — Пусть пару месяцев подождут, глядишь, еще и передумают.

— Не передумают, — из груди моей вырвался обреченный вздох. — Этого давно следовало ждать. Странно, что Керр так долго терпел. На него не похоже.

— Он слово мне дал, — признался мой рыжий интриган.

— Это какое же? — повернувшись в его объятиях, чтобы посмотреть в глаза мужа, спросила я.

— На мальчишнике еще, — отчего-то смутился Йен. — Он тогда напился и проболтался, что девочки из рода Ирс — его слабость. А так как ты занята...

— И? — поторопила я замолчавшего норда.

— Я, пользуясь привилегиями жениха, потребовал от него обещание.

— Не распускать руки в отношении Тинки до нашей годовщины? — уточнила, с трудом сдерживая улыбку.

— Примерно так, — кивнул рыжеволосой головой мой тихушник.

— Мог бы и сказать, — пожурила его я.

— Так он же тоже... слово с меня взял! — горестно вздохнул муж. — О молчании.

— Птица говор-р-рун, конечно, отличается ангельским терпением, но очень хочется пить! — послышалось за спиной, и Лааш, скосив на меня глаза, доверительно так предложил:

— Лер, а давай ты подаришь мужу на годовщину жаркое из этой крылатой ящерицы?

— Нет, солнышко, — я хитро улыбнулась элементалю, — с готовкой на сегодня я закончила, но... — взглянула на Кешу, потом на продолжающих целоваться Керра с Тинкой, и уверенно произнесла: — Получат они мое разрешение. Хоть завтра! Но только с чешуйчатым подарком в придачу.

Пять лет спустя...

Я клала белые розы на каменную плиту. Одну, вторую, третью... ровно шесть! В глазах стояли слезы, но губы улыбались. Я была счастлива и в то же время грустила. Но боли больше не было, нет... одна лишь горькая радость от встречи, если так можно назвать визит на новгородское кладбище к ухоженной могилке, на памятнике которой изображено улыбающееся лицо моего отца. Не урода Брэд-риля, чтоб ему аукалось на том свете, а моего настоящего земного папы.

Идея с закрытием порталов на Землю казалась мне идеальной лишь поначалу. Но шли годы, и тоска по дому становилось все сильнее. Я не хотела вернуться в свою прошлую жизнь, вовсе нет! Но мне очень хотелось проведать могилу единственного родного там человека. И в конечном итоге Кимозека (так и приклеилось к нему это прозвище, естественно, не без участия Лин) сдался и за несколько месяцев восстановил портал. Потом еще долго его тестировал, создавал подходящую базу для нашего визита домой, внедрял к людям человекоподобных фирсов и прочее-прочее-прочее...

И вот наконец заветный день настал! Мы втроем: я, Тинара и, собственно, химера отправились в кратковременное путешествие по памятным местам. Вернее, отправились мы с бывшей Марией, а Тинка просто увязалась за нами. Естественно, была еще и охрана из четырех фирсов, но речь, в общем-то, не о них.

Одетые в черные закрытые платья, тонкие перчатки и шляпки с густой вуалью, закрывающей загримированные в нужный цвет лица, мы вышли летним днем на окраине города, сели в две ожидающие нас машины и разъехались в разные стороны. Химера отправилась прогуляться в обществе парочки клонов по своим делам, а мы с Тинарой купили цветы и поехали на кладбище.

Моя уже пять лет как замужняя сестра была все таким же ребенком. Она вертела головой, прижималась носом к окнам и без конца тараторила, расспрашивая меня о незнакомом мире. Если бы Керр знал, фиг бы она с нами пошла! Но его поездка к эйдану, на которого вот уже три года работал единственный в Лэфандрии водный маг Таш, удачно совпала с нашей вылазкой и... Тинара, как Алиса в Стране Чудес, неожиданно оказалась в чужом мире. Роль же белого кролика в нашей сказке играл Кайр.

Кладбище нас встретило ярким солнцем и тишиной. А я ведь уже и забыла, каким жарким бывает новгородское лето. Людей в этот час было совсем мало, и по большей части рабочие, занимавшиеся установкой памятников и оградок. Идя по нужному ряду в поисках заросшей могилы, я заметила сидящую на скамье женщину с маленькой девочкой на руках и только, пройдя мимо, опомнилась.

— Ильва? — спросила, обернувшись.

Женщина вздрогнула и подняла на меня взгляд.

— Ильва? — прошептала Тинара, вцепившись в мою руку, как в спасательный круг.

Так мы и встретились. Неожиданно, случайно... нелепо даже! И теперь нынешняя Валерия Бродская, теребя косичку непоседливой малышки, общалась с сестрой из прошлой жизни. А я общалась с папой. И пусть передо мной была всего лишь могильная плита с его портретом, пусть... Я все равно чувствовала, что он где-то рядом. В земле, воздухе... и в моем сердце.

— Знаешь, — смахнув непрошенные слезы, улыбнулась я. — Мне так много хочется тебе рассказать... О моей жизни, о муже... он удивительный. О твоих внуках, хоть они и не совсем твоей крови. Но мальчик такой же жизнерадостный, каким всегда был ты, а девочка рассудительная и добрая — вся в папу. О новой большой семье, которая приняла меня в другом мире, и о планах на будущее... Но, наверное, не стоит. Просто знай, что у меня все хорошо. А у тебя, так уж вышло, теперь две дочери. Я и она, — кивнула на скамью, где сидела Ильва с... дочерью. — Да и внуков, судя по всему, трое. А еще знай, что я никогда тебя не забывала и не забуду, папочка. Слышишь? Никогда! — Порыв ветра всколыхнул вуаль, на небе громыхнуло, и на белые розы упали первые капли дождя. А ведь совсем недавно светило солнце! — И я люблю тебя, — шепнула, размазывая по щекам соленую влагу.

— Пора возвращаться! — скомандовал один из фирсов, одетый как телохранитель. Хотя почему как? Именно для этой цели их к нам и приставили.

— Идем, — позвала я Тинару, и та, быстро поднявшись, помахала на прощание незнакомке, в теле которой жила душа ее настоящей сестры.

Уходя, я шепнула двадцать восьмому нифелину:

— Спасибо.

— За что? — вскинула аккуратно выщипанную бровь та.

— За то, что не бросила моего отца, — и пошла следом за ускакавшей вперед блондинкой.

— И тебе спасибо... за сестру, — донеслось мне в спину. — Прощай.

Уже в машине переполненная впечатлениями малышка рассказала мне, что Ильва уже три года замужем за каким-то чиновником и что растит падчерицу, которую любит как родную дочь, а потом, немного помолчав, спросила:

— А мы еще сюда вернемся? Ну, хоть разочек?

И я, ненадолго задумавшись, тихо ответила:

— Вряд ли.

Конец истории.))

Если у вас есть желание оставить комментарий, напишите его в гостевой:

http://samlib.ru/comment/n/nikolxskaja_e_g/k-o

*Пояснения к тексту:

Аманта — официальная любовница, фаворитка.

Астерс — светящийся налет на стенах пещер в Итировых подземельях. Является мощным энергетическим источником, позволяющим бестелесным элентри быть в силе вне зависимости от близости из напарника норда.

БДСМ — психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений.

Вивьера — богиня, покровительница запретных удовольствий. Вивьерами называют шлюх, которых власти клеймят знаком, похожим на лилию.

Виргулья — трава, сильно концентрированный настой которой используют как противозачаточное средство.

Гильян — трава с наркотическим эффектом.

Глэйз — паукообразный глаз-шпион.

Горные керсы — горные коты размером с лошадь, на которых ездят норды.

Грильс — танец жениха и невесты.

Дан — наместник дандрии. Титул наследуемый.

Дандрия — отдельная область, возглавляемая даном и входящая в состав единой страны, у которой есть правитель. (По аналогии с нашим миром, дандрия — герцогство, дан — герцог). Дандрии не имеют названий, но имеют присвоенный им номер.

Дом Вивьеры — бордель.

Итира — темная богиня, воплощение злого начала, повелительница всякой нечисти.

Итировы кущи — по легенде, где-то в глубине подземелий есть сказочное место, похожее на райский уголок, в котором навсегда исчезают случайные путники.

Каржевник — ягоды, из которых делают бодрящую настойку, снимающую сонливость.

Киркрау — модифицированный паук.

Ки-шахр — полчаса.

Кризл — огромные, похожие на червей существа, которые живут на нижних уровнях Итировых подземелий и являются инкубатором для выращивания красных кристаллов, столь ценимых в Лэфандрии. У кризлов очень плотная и липкая шкура, на которую толстым слоем налипают камни, древесный мусор и прочее. Все это превращается со временем в своеобразную броню, защищающую нежные внутренности животного. Убить кризла можно, сильно повредив эти самые внутренности, добраться до которых возможно только через пасть. Самки красноглазые и более крупные. Самцы желтоглазые.

Лэф — принятое в обществе лэфири обращение к мужчинам любых возрастов и социальных сословий.

Лэфа — обращение к женщине.

Лэфандрия — страна, где живут серые лэфири.

Лэфири — название народа, характерными признаками которого являются: светло-серый цвет кожи и заостренная форма ушей. Так же словом лэфери называют нескольких лэфов.

Майкрос — аналог земного лобстера.

Миригор — город по соседству со Стортхэмом.

Нар-ученик (или первый ученик) — тот, кого выбирает наставник из числа своих учеников и занимается с ним индивидуально. Обычно курс длится полгода. Но есть и варианты.

Нифелриз — норд, душу которого сплавили воедино с его элементалем.

Норды — лэфы с генетическими мутациями, они же — меченые.

Орна — одно из чудовищ, обитающих а подземельях Итиры. Внешне похоже на трехглавую гидру.

Песня про десять нерадивых нордов — автор Крис.

Пиот — грибы с наркотическими свойствами.

Подземелья Итиры — под горным массивом, где поселились норды, находятся подземные пещеры, переходы, реки и куча еще всего неизведанного лэфири. Именно там "рождаются" красные кристаллы.

Р. А. — режим адаптации.

Римхольт — бог "солнца", верховное божество данного мира.

Рассветный храм и Закатный храм — храмы, где поклоняются Римхольту. Рассветный — для женщин. Закатный — для мужчин. В Рассветном принято проводить обряды венчания и наречения новорожденных. В Закатном принято заказывать службу по покойному, а также там можно, при определенных условиях, расторгнуть брак.

Ри — наставник, тренер... одним словом тот, кто чему-либо обучает других лэфири (например, Йен-ри).

Риль, рилья — что-то вроде старейшины или главы. Используется как приставка к имени, которая показывает статус лэфа или лэфы (например, Грэм-риль, Касс-риль, Виа-рилья).

Рильтора — что-то вроде городской ратуши.

Ристис — металлические пластины с графическими изображениями, предназначенные для азартных игр. Аналог земных карт.

Ришва — крупное насекомое, похожее на жирного червя с крыльями и глазами стрекозы.

Сай — помощник, заместитель (например, Керр-сай).

Стортхэм — гора, в пещерах которой расположена община нордов. Стортхэмом называют и саму общину.

Таман — покровитель аманты (любовник).

Ти-шахр — час.

Чаша Отавии — неприметная с виду чаша, украшенная зелеными камнями. Но любая жидкость, попадающая в нее, становится своеобразным сонным зельем.

Фирсы — таинственные человекоподобные существа, иномирцы.

Шахр — временной отрезок, соответствует примерно пяти минутам.

Элентрариум — мир элентри.

Элентри — название кибер-расы, представителями которой являются элементали, управляющие механическими телами.

Эйдан — король, правитель.

Эрские змеи — сильно ядовитые змеи, которые водятся в подземельях Итиры и иногда выползают на поверхность. Попадая в кровь их яд убивает практически мгновенно.

1