Противостояние длилось где-то с полгода, Янина, как инициатор пари, принимала ставки, а я попеременно вела серьезные разговоры то с "котом", то с "мышкой". И последняя в конце концов сдалась. В смысле, сдала экзамен нар-ученицы и, благополучно помахав ручкой своему придирчивому наставнику, уехала с Грэм-рилем и его женой к эйдану Лэфандрии для улаживания мелких разногласий в деле поставки красных кристаллов в королевскую казну. Благодаря этому договору наша община получила особый статус и привилегии в обществе. И лэфы все меньше отворачивали носы от меченых, так как видели в них уже не только уродов, а еще и перспективных женихов, которым благоволит сам правитель.
Итак, Тина уехала... Как она выразилась, чтобы посмотреть столицу. На деле же эта не по годам ушлая лэфа умудрилась найти себе воздыхателя, жаждущего ее руки, сердца и состояния, о чем и сообщила мне по возвращении. Я сказала мужу, он — Керр-саю... и, вопреки нашим предостережениям, начался второй раунд игры в "кошки-мышки".
Заместитель Грэм-риля припомнил моей сестричке всех разогнанных вивьер, часть которых она запугала, остальных подкупила, чтобы они перестали обслуживать одного конкретного норда, и сорвал ее намечающуюся свадьбу, используя те же методы. После этого мелкие пакости переросли в крупные, а Стортхэм стал зоной военных действий для двух идиотов. И ладно бы "мышка" так себя вела! Она ведь по сути еще ребенок, но "коту"-то уже под тридцать, а он все туда же!
Ребята из общины, которые раньше ухлестывали за Тинкой, теперь обходили ее по длинной дуге, опасаясь Керр-сая. Разве что Эйд опекал малышку по-прежнему, но он и относился к ней как брат к сестре. Даже похищение своего керса простил, наказав девчонку всего лишь недельным отлучением от керсарни. Ну а приезжие кавалеры, желавшие познакомиться с юной наследницей Ирсов, исчезали после первого же визита.
Когда Тинару это все достало, она при свидетелях заявила, что либо этот псих сам на ней женится, и она с чистой совестью превратит жизнь супруга в Итиров ад, либо просто его отравит и спляшет свадебный грильс* со своим избранником на Керровой могиле. И вот тогда-то уже всем стало не до шуток. На следующий день Грэм вызвал к себе обоих и под угрозой изгнания из Стортхэма запретил им открыто враждовать на территории нашего общего дома. В конечном итоге конфликт вроде бы затих: Керр все больше пропадал на заданиях, Тинара возилась со своими котиками... а деньги со ставок пылились в сундуке Янины, ибо никто в этой идиотской игре так и не победил.
— Птица говор-р-рун хочет есть! — напомнил о себе не по размеру прожорливый Кеша.
— Ки-шахр назад кормила! — крикнула я ему, скидывая с плеч пеньюар. — До вечера потерпишь, проглот.
Платье в стиле ампир — с завышенной линией талии, проходящей сразу под грудью, как нельзя лучше скрывало уже заметный животик, почти теряющийся в складках тонкой ткани. Этот наряд я заказывала у той же портнихи, которая шила мне костюмы на свадьбу. И сегодняшний ее шедевр, как и год назад, был выполнен в черно-белой гамме с преобладанием первого. Лиф украшала серебристо-белая вышивка по краю глубокого выреза, который заканчивался рядом крошечных перламутровых пуговиц. В принципе, платье имело фасон халата, но было настолько красивым, что у меня язык не поворачивался так его назвать.
Надев вниз длинную сорочку с высокими разрезами до бедер, я накинула сверху свой практически невесомый наряд и принялась аккуратно застегивать пуговки, мысленно предвкушая, как они разлетятся сегодня по комнате. Почти как тогда... в ночь после нашей свадьбы. По телу пробежала сладкая дрожь, ресницы опустились, а на губах расцвела отнюдь не невинная улыбка.
Никогда не забуду тот заветный день — последний в свадебной пятидневке лэфири. Белые стены храма на рассвете отливали золотисто-розовым. Огромный стеклянный купол, расположенный над главным залом, причудливо преломлял лучи восходящего светила, которые падали вниз разноцветным водопадом. И словно подсвечивали диковинные цветы, стоящие в напольных вазах. Народу было много. Гораздо больше, чем на праздновании помолвки в Стортхэме. Поглазеть на бракосочетание старшей дочки третьего риля Миригора явились и городская знать и простые жители. Но я никого не замечала. Все присутствующие казались мне безликой толпой, пестрой и шумной, а потому не особенно приятной.
Нервничала ли я, идя к алтарю? Безумно! Если бы не надежная рука Касса, согласившегося отвести меня под венец по праву старого друга семьи и первого городского риля, наверное, я бы позорно упала, не дойдя до цели. Забавно, что ровно через пять месяцев седовласый лэф вел к этому алтарю уже свою дочь — Еванну, которая тоже выбрала в мужья меченого.
Йен ждал меня на ступенчатом возвышении. Рядом с ним стояла в белоснежном наряде Виа-рилья и ободряюще мне улыбалась. Эта женщина в свое время дала мне кров и защиту, а еще парочку добрых напутствий, и я была ей очень благодарна за все. Сейчас же глаза ее сияли, и я не сомневалась, что она рада моему счастью. Иначе бы не стала верховная жрица Рассветного храма проводить свадебную церемонию сама.
А потом началось таинство... Сами по себе зажглись тысячи свечей в золотистых чашах подсвечников. Ярче засияли подземные букеты, став похожими на диковинные фонарики. И с каменной поверхности алтаря полупрозрачной тенью вспорхнула призрачная птица, облетела нас с Йеном по кругу и исчезла в сложенных лодочкой руках белой жрицы. Не знаю, спецэффекты то были, волшебство или массовый обман зрения, но более красивой брачной церемонии я и представить себе не могла.
Речь Виа-рильи лилась, словно песня, когда она возносила молитву верховному божеству Лэфандрии. В этот мотив вплелись и наши с Йеном голоса, приносящие клятвы любви и верности на рассвете новой жизни. Тонкий серебристый браслет защелкнулся на моей руке, парный ему — обвил запястье норда. Муж и жена... вместе навсегда... в бедах и в радостях... в жизни и в посмертии...
* * *
Грудь окатила приятная волна тепла, возвращая меня из омута волнующих воспоминаний к не менее волнующей реальности.
— М-медведь, — мурлыкнула я, беря в руки висящий на шее кулон. Осторожно повернула по часовой стрелке нагревшийся лиловый камень и, поднеся его к лицу, шепнула: — Ты где?
— Поднимаюсь наверх, — донесся из кристалла чуть усталый голос. — Соскучилась?
— Очень, — многозначительно сказала я и отключила связь.
Благодаря Кайру мы двое стали счастливыми обладателями такого вот оригинального "мобильного телефона" с зоной покрытия на всю Лэфандрию и ее приграничные земли. Так что теперь я могла не сходить с ума от неизвестности, когда мой рыжий норд уходил на несколько дней в подземелья. В подзарядке это крайне полезное изобретение не нуждалось, как и зеркальный навигатор, так и оставшийся у меня после возвращения из похода. Иногда на него даже приходили письма и короткометражки из жизни Лин, предпочитающей по-прежнему обитать в подземельях, только теперь на правах подруги "бога", а не его сбежавшей "игрушки".
И каждый раз я вздрагивала от невольной ассоциации с "видеотеррором" Рэд. Забавно, ведь эта очищенная от воспоминаний элентри вполне может вскоре стать одной из обитательниц Стортхэма. Что ж... надеюсь, такое случится не скоро. Ну... или я ее просто не признаю в новом амплуа.
Сменив домашние тапочки на туфли, я прошлась гребнем по чуть волнистым после косы волосам, которые на травяных настоях и шампунях отрасли почти до талии, и, крутанувшись перед зеркалом, одобрительно хмыкнула.
— Птица говор-рун хочет жра-а-ать! — услышала обиженный тон.
— А если покормлю, отстанешь? — тяжело вздохнув, спросила Кешу.
— Я наполнил его кормушку, Лер, не беспокойся, — вместо мини-версии чешуйчатого птеранодона ответил мне муж, и губы сами растянулись в улыбке.
Резко развернувшись, я направилась в нашу общую комнату, но была поймана на пороге в такие родные и желанные объятия.
— Устал? — шепнула, обнимая супруга за шею.
— Немного, — ответил он, целуя меня в ушко. — Сегодня привезли двоих новичков, один ничего вроде, быстро освоился. А со вторым придется работать. Замкнутый парнишка, забитый, из неблагополучной семьи... — он говорил, продолжая удерживать меня на весу, а я смотрела, как хмурятся его темно-рыжие брови, делая резче вертикальную морщинку на украшенном роговыми наростами лбу, и все так же глупо улыбалась, чувствуя себя ужасно счастливой, а еще очень гордой, потому что этот невероятный лэф — мой муж. После того как Эйдар сдал экзамен нар-ученика и уехал в столицу обучаться лекарскому делу, работы у ри прибавилось. Но возможность получить образование по рекомендательному письму от правителя Лэфандрии, упускать было глупо. Да и свой профессиональный доктор Стортхэму точно не помешает. А то сплошные травники да самоучки.
— Ты справишься с мальчиком, — сказала, когда "медведь" замолчал. — Но если нужна будет женская помощь...
— Я скажу, — Йен уткнулся носом в мою шею и, шумно вдохнув, прошептал, меняя тему: — Как же ты дивно пахнешь, маленькая.
— Как всегда, — рассмеялась я.
— Всегда дивно, — не стал отрицать он.
— Льстишь!
— Ничуть!
И снова поцелуй. Нежный, ласковый, легкий... когда губы скользят по коже, оставляя цепочку незримых следов, а дыхание согревает теплом. И глаза закрываются сами собой, сердце начинает биться чаще, а пальцы впиваются в широкие плечи мужа... ну, нет! Рано!
— Йен! — возмущенно воскликнула я, легонько оттолкнув норда. — Я два дня Энии на кухне мешала работать, вместо того чтобы помогать, как обычно. Ты просто обязан пойти и оценить все мною приготовленное. Наверняка ведь голодный!
— Голодный, — охотно подтвердил рыжий, бережно ставя меня на пол, но при этом не отпуская от себя. — Очень голодный, — лукаво улыбаясь, мурлыкнул он, придерживая меня одной рукой за спину. А затем чуть склонился, чтобы задумчиво так протянуть: — М-м-м, пуговки, — и медленно провел указательным пальцем по перламутровому ряду.
Судя по выражению его лица, он тоже вспомнил про нашу брачную ночь, ну или про утро, когда мы собирали детали моего свадебного наряда по всей спальне. Наши взгляды встретились и тело обожгло жаром предвкушения. В конце концов, отведать то, что я для него наготовила, Йен успеет и позже!
Рывок... и мои ноги снова оторвались от пола, а спина прижалась к прохладной каменной стене. Объятия стали теснее, а страстные поцелуи растеряли всю свою нежность. Но несмотря на сжигающее норда желание, он все равно был со мной осторожен. Впрочем, как и всегда.
Пуговица с тихим стуком покатилась по полу. Его или моя? К ней вскоре присоединилась вторая, и я мысленно отметила, что такой процесс раздевания возбуждает еще сильнее. Поцелуи пьянили, а ласки сводили с ума. И мы обязательно бы продолжили, если б не громкий стук, сопровождаемый обреченным стоном Лааша:
— Лучше откройте. А то вынесут к Итировой бабушке дверь и изгадят нам весь праздник.
— Иль, это я! Открой немедленно, — услышала я голос сестренки. — Вопрос жизни и смерти!
— Опять? — поморщился мой муж, нехотя опуская меня на пол.
— Опять, — грустно улыбнулась я и пошла встречать гостью, на ходу поправляя платье. Ну, подумаешь, вырез стал больше. Всего-то на пару потерянных пуговиц.
Белокурое чудовище вихрем влетело в нашу "берлогу", стоило мне повернуть в замке ключ.
— Нет, ты представляешь?! — заламывая руки, воскликнула она. — Он заплатил Марису, чтобы тот уехал из Миригора!
— Кто такой Марис? — прислонившись спиной к Йену, поинтересовалась я, так как личность заплатившего в представлении не нуждалась. Собственно, эта самая личность вошла вслед за Тинарой и теперь подпирала плечом дверной косяк, демонстративно позевывая.
— Мой новый воздыхатель, — чуть нахмурившись, заявила блондинка.
— А старый где? — я задумчиво почесала кончик носа, тщетно пытаясь вспомнить имя предшественника. После того, как слух о юной прелестнице с большим приданым прошел по дандрии, недостатка в поклонниках у малышки не было. И я даже перестала тревожиться по этому поводу, когда убедилась, что девочка дальше "подержаться за ручки" не заходит, но от внимания молодых людей получает большое удовольствие. Или от раздраженного Керра? Кто этих кошек-мышек разберет! — Как его там звали? Дис, кажется.
— Диспер был неделю назад, — стряхивая изящными пальчиками невидимую пылинку со своего плеча, просветила меня Тина. Глядя на ее нежные ручки, сложно было поверить, что они легко обходятся как с метательными ножами и луком, так и с щетками для чистки керсов. Следить за собой девочка умела, спасибо тете Грэте. Хоть что-то хорошее эта женщина сделала для семьи Ирс. — А позавчера я гуляла с Эйниром.
— Ну, и чего тогда переживать? — поглаживая меня по плечам, сказал Йен. — Эйнир, Марис... завтра Марнир какой-нибудь знакомиться приедет. Подумаешь!
Керр мрачно посмотрел на друга, потом заинтересованно на меня, и я, невольно смутившись, стянула на груди расстегнутое платье. Хоть после того памятного похода он больше и не делал поползновений на мой счет, воспоминания все равно сохранились. Да и неловко как-то стало. Все-таки ожидала увидеть одну сестрицу с жалобами, а они вдвоем явились, что ново. Вопросительно взглянула на темноволосого норда, тот выразительно закатил глаза, а Тина тем временем продолжала:
— Плевать на Мариса! Дело не в нем. Просто этот псих, — она обвиняющее ткнула пальцем в брюнета, — разгоняет всех моих знакомых. Уже даже норды шарахаются! А мне восемнадцать зимой. Я хочу выходить в свет, выезжать на балы... Поехать учиться в столицу хочу, как Эйд! — вывалила она и, судорожно вздохнув, замолчала.
— Учиться? — заметно напряглась я — А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, мелкая.
— Я не мелкая! — возмутилась лэфа. — У меня совершеннолетие через год. А замуж и сейчас можно выходить...
— С моего одобрения, — напомнила я ей правила опекунства.
— Да какая разница?! — всплеснула руками Тинара. — Замуж можно, а учиться нет? Это несправедливо.
— Смотря чему учиться, — пробормотала я, обескураженная ее новой затеей. Перспектива отпустить это "стихийное бедствие" одну в столицу пугало. Разве что под крыло к Эйдару.
— Да чему угодно! — отмахнулась девчонка и более спокойно добавила: — Я еще не определилась.
— Ну, а в чем тогда вопрос жизни и смерти? — снова вмешался в разговор Йен. — В выборе будущей профессии, что ли? — он явно над ней подтрунивал, но Тина не замечала.
— В том, что этот... кот помоечный заявил, что никуда я из Стортхэма не уеду... — и обижено поджав губки, добавила — без него. А до завтра еще и никуда не пойду. А я не хочу с ним! Он мне и тут достаточно крови выпил. Хочу в столицу, к Эйду, вот!
— А птица говор-р-рун хочет пить, — заявил объевшийся Кеша и неожиданно выдал: — Ик!
Мы все посмотрели на сидящее в просторной клетке существо. Паузу нарушил Керр, спросив:
— Это еще что за дрянь у вас вякает?
— Это Кеша! — взвилась уже знакомая с нашей "птичкой" Тинка. — Сам ты дрянь, Керр. Причем приставучая.
