Острова. Шаанджита

— Это надо делать под присмотром витологов, — проворчала женщина, морщась при виде моих мучений.

— А ты у нас на что? — спросил Остин, тоже принявший участие в экзекуции.

Хелен скривила гримасу, но промолчала.

Боль отступала постепенно, на ее место пришло легкое жжение и ощущение чужеродного тела на шее. В шее. Во мне.

Всхлипнув, я вытолкнула языком тряпку и с чувством произнесла:

— Сволочи, вот вы кто.

И разрыдалась.

— Отпускаем что ли? — как-то смущенно спросил Ник.

Тяжесть с тела исчезла, мои руки перестали держать, но когда потянулась к шее, схватили вновь.

— Не трогай! — воскликнула Хелен и, сорвав какую-то травинку и хорошенько ее пожевав, прилепила зеленую кашицу мне на рану.

Я вновь зашипела от не самых приятных ощущений.

— Скоро пройдет, — пообещала женщина.

— Верь теперь вам, — все еще всхлипывая, ответила я.

Вертикальное положение приняла с трудом, разом ослабнув и от борьбы, и от недавнего приступа рвоты. Хороша я сейчас, наверно, — подумалось вдруг. Синевато-белая, всклокоченная, грязная. С клещом в шее.

— Сволочи.

— Заладила тут ругаться, да еще не по-нашему. Тоже мне, неженка нашлась, — зло огрызнулась женщина. — Я вот даже не пикнула. Ни разу из тех трех, что могла бы орать и извиваться, как ты.

— Ну да. Ты же терминатор, — устало отозвалась я, думая при этом, что еще раз на подобную процедуру ни за что не пойду. — И что теперь? Как я должна себя чувствовать?

— Хорошо, — бросила собеседница, — и никак иначе.

Я лишь фыркнула, не в силах ерничать. Дико хотелось спать.

— У нас ведь привал?

— Уже нет. Пора в путь.

— Хелен, дай девочке отдохнуть, — неожиданно вступился Дерек. Вот уж от кого не ожидала.

— Так мы до патруля доотдыхаемся. Нечего. Пойдем... но медленно, — добавила она, покосившись на меня.

На том и сошлись. Меня едва ли не под руки потащили по дороге, местами заросшей травой. Ноги заплетались, а в глазах мутилось. Спутники все с большей тревогой поглядывали на меня. Наконец Дерек, хекнув, взял на руки и понес. Я провалилась в сон.

Сон снился чудной: будто я разговаривала с мальчишкой с глазами такого пронзительно-голубого цвета, что и в природе-то не бывает. И не мальчишка это был вовсе, а клещ у меня в шее. Почему-то он пришел во сне в таком виде — поздороваться и познакомиться.

"Кристина, — представилась я. И добавила зачем-то, — Захаровна"

"Маркус, — представился клещ-ядовик, — просто Маркус".

А затем он начал показывать, и перед внутренним взором полетели картинки.

Вот я поднимаюсь в гору, шаг за шагом, долго и упорно. Вниз сбегает ступеньками лес, виднеется в нем голубой лентой речка. Еще ниже патруль: пятеро мужчин в одинаковой коричневато-желтой форме, вооруженные странного вида арбалетами и короткими, чуть изогнутыми, саблями. Дальше на северо-восток роща, где я видела ллорта. И — Хранитель, древний дуб, окруженный забором, чтобы непрошенные гости не могли сразу сбежать.

Пришло ясное понимание, что я такая — попаданка из другого мира — не одна. Только многие ли из подобных мне могут похвастаться, что вот так свободно... или относительно свободно гуляют по острову? В яме они не остались, но не попали ли еще куда — пострашнее?

Мысли перемежались новыми картинками и видом лица улыбающегося Маркуса. Он подмигнул и сказал:

"Пока".

"Куда это ты?"

"Тебе пора. Еще встретимся. Я всегда с тобой"

"Вот уж действительно", — подумала я прежде, чем открыла глаза. И тут же в уши ввинтился возглас Ника:

— О! она очнулась!

— Не ори, а? — просипела я, чувствуя, как сухо во рту. — Попить лучше дай.

Молоко поэфаго, настоянное на травах, показалось напитком богов.

— Где это мы? — спросила, поднимаясь на ноги и оглядываясь, и замерла.

Взобрались мы высоко. Ниже плато, на котором расположились, холмится вершинками лес, вьется полоска речки. Рыжее солнце клонится к горизонту. Стоп. Где-то я уже это видела...

— Красиво, да?

Ник спросил это с гордостью, будто я должна оценить его рук творение. Смешной мальчишка.

— Да... так где мы?

— Недалеко от Белого Камня, — ответил Дерек. — Идти можешь?

— Не знаю. Наверное.

Я и вправду чувствовала себя бодрой и способной прошагать многие километры.

— Хорошо бы. Как клещ, не мешает?

Я мотнула головой.

— Неа, мы с ним подружились.

Подошла Хелен и положила ладонь, тонкую и узкую, мне на лоб. Взяла за подбородок, задирая голову вверх — русоволосая женщина оказалась выше сантиметров на десять — посмотрела в глаза.

— Зрачки расширены, легкий жар. Симбиот приживается, — выдала диагноз. — Жить будешь.

Угу, подумала я. Твоими бы устами...

И, раз уж я пришла в себя, мы вновь зашагали, наскоро перед тем перекусив. И к заходу солнца, как того очень хотела Хелен, добрались до места.

Площадка, с одной стороны прикрытая скалой, с двух других раскидистыми деревьями, а с четвертой дающая хороший обзорный вид на дорогу, проходящую чуть ниже. Место, видно, часто используется для стоянок: несколько оспин костров, дрова, припасенные впрок и аккуратно сложенные в поленницу — для новых путешественников. Но не это делает стоянку примечательной, а ростовой камень в центре, белый, чуть потемневший от времени. Вокруг него на расстоянии метра стелится низкорослый кустарник с мелкими цветами, алыми и остро пахнущими. Все это вместе напоминает древнее капище не менее древних богов.

Я сделала шаг в сторону камня, собираясь рассмотреть его повнимательнее. Даже с такого расстояния на нем виднелись мелкие знаки и символы.

— Стой!

Хелен схватила за руку, и я скривилась: хватка у нее железная.

— Ближе не подходи.

Вопрос "почему" я задала уже не ей, а Нику, когда нас определили на разжигание костра. Мальчишка сноровисто наломал мелкие веточек, из-за пояса была выужена коробочка, а из нее — буро-красный шарик размером с горошину. Ник положил его на ветки, прикрыл другими, покрупнее, и, отстранив меня, резко придавил все это толстой веткой. Пахнуло жаром, и огонек в миг заплясал на сухом ложе.

— Что ты спрашивала?

Подросток поднял на меня серо-голубые глаза, я глянула в них, но тут же вновь уставилась на пламя.

— Что это? Очередное чудо биоинженерии?

— Чего?

— Не-не, ничего, — отмахнулась я, а сама подумала о том, что не похожи эти люди на представителей цивилизации, способных создавать подобные вещи.

Воздух полнился запахом резким и одуряющим, казалось, он въелся в деревья, в траву, в камни даже, и был едва ли не осязаемым. Быстро темнело, солнце уже закатилось, и окружающий полумрак казался еще гуще из-за контраста с теплым светом костра. А за границей светового круга, среди деревьев, чудились странные животные — шестиногие и двухголовые, большие или совсем маленькие, они двигались или стояли, но все — все — смотрели на меня. Но как только я пыталась заглянуть им в глаза — исчезали.

Я поежилась и отвернулась. Чего только не привидится в темноте.

Вскоре к костру подтянулись женщина и мужчины. Грег приволок крупного зайца, и теперь я имела счастье наблюдать, как свежуют дичь: подвесив за задние лапы и снимая шкуру "чулком". Посмотрев немного на это действо, я решила, что лучше уж разглядывать призрачных животных в лесу.

— Кристин, а чем ты занималась до того, как попала на Острова? — спросила Хелен.

В ее голосе звучало любопытство — хоть какое-то живое чувство "железной леди".

— Я... разным, — уклончиво ответила я, но, понимая, что ответа ждет не только она, но и остальные, продолжила, — когда-то училась, но закончила. Работала, но попала под сокращение. Жила, как умела... наверное, не так хорошо, как следовало.

— Почему это?

Я вздохнула. Вот как объяснишь тут, что я, имея потенциал, не использовала его? Что идей в голове было море, что за столько дел бралась — и танцы, и рукоделия, и единоборства, и... эх! А довела до конца считанные единицы. Большую часть бросала через месяц, а то и раньше. И даже в том, что продолжала, особых высот не достигла. Ни в работе специалистом хорошим не стала — потому что не нравилось мне то, чем занимаюсь, ни в увлечениях — потому что ленилась делать больше, чем могу сделать "наскоком". И ведь способная... была... и к языкам, и к физическим занятиям, и к учению. Все всегда давалось легко. Потому и не ценилось сильно. Да и вообще... ни дома, ни семьи, ни работы. Хотя дом-то как раз есть — от родителей достался. Только их самих... не осталось.

Хлюпнув носом, я махнула рукой. Дерек протянул бурдюк, и я, не разбираясь, глотнула. И тут же закашлялась, потому что жидкость оказалась огненной, и ухнула в желудок, наждачкой пройдясь по языку, небу и пищеводу. Мужчины заухмылялись.

— Только не задавай свой любимый вопрос, — съерничал Ник.

— Не задам, — ответила я, когда вернулась способность нормально дышать и говорить. — Крепкая штука.

Дерек кивнул и под неодобрительным взглядом Хелен тоже глотнул, даже не поморщившись.

Жидкость в желудке грела изнутри, костерок — снаружи. Говорить не хотелось. Хотелось сидеть, завернувшись в плащ — я по-настоящему оценила всю прелесть огромного куска шерстяной ткани, в который можно закутаться до носа. Призрачные звери из леса подошли ближе, но теперь они казались милыми и доброжелательными.

— Хорошо, — пробормотала я. — Еще бы поесть.

Острый запах, который чувствовался и вначале, становился сильнее. Добавилась музыка, сначала тихая, она становилась все громче и кружила, утягивая куда-то вдаль. В костре материализовался рыжий человечек ростом не выше колена, в коротких штанишках и колпаке. Сделав финт, он прыгнул мне на ногу и зашагал по ней вверх. Я, тихо охреневая, попыталась стряхнуть его, но существо вцепилось в джинсы.

— Э! ты, пшел вон!

Он ловко уворачивался от рук, а еще зло смеялся. Я вскочила и топнула ногой, только тогда он свалился и, ударившись оземь, исчез.

— Кристин, ты чего?

— Да... — неопределенно отозвалась я, — ходят тут всякие. Ребят. Кажется, у меня глюки. Что вы такое мне дали?

Мужчины переглянусь и уставились на Дерека. Тот двинул плечами. Хелен поднялась со своего лежака и медленно пошла ко мне.

— Стой, где стоишь! — воскликнула я.

Во рту пересохло. Вместо женщины, и так не очень-то мне симпатичной, сюда двигалось нечто вовсе отвратное. Ноги существа истончились, а колени сгибались в обратную сторону, рук стало четыре, все тянулись ко мне, рот, полный острых зубов, кривился в гримасе злости, а на голове вместо волос извивались змеи.

"Медуза-горгона, блин", подумала я и отпрянула.

— Каленока. Клещ еще не прижился, — каркнуло существо и бросилось следом.

Но я оказалась быстрее. Поднырнув под нижнюю правую руку, я разом перемахнула через костер и понеслась прочь. За спиной грохотали шаги существ, ничуть не менее страшных. Зверье передо мной расступалось и в ужасе бежало прочь. Впереди замаячило белое изваяние, и я огромными прыжками рванула к нему. Что-то просвистело над левым плечом, чудом лишь меня не задев. Перепрыгнув через полосу низкорослого кустарника с алыми цветами — так вот что так сильно пахло! — я впечаталась в камень. Он, на миг став мягким и упругим, позволил чуть-чуть погрузиться в него, но тут же отбросил обратно.

Тут земля дрогнула раз, другой, я, не удержавшись на ногах, упала.

— Море бесится! Все к центру площадки! — заорал кто-то, и существа, спотыкаясь на дергающейся земле, двинулись в мою сторону.

Я, перекатившись и уткнувшись носом в кустарник, вздернула себя на ноги и побежала. Почва, забыв о том, что ей положено лежать смирно, отплясывала, словно пьяная баба в кабаке. В глазах стало черно, при встрече с первым же деревом вышибло дух, я вновь упала. В тело впивались ветки, руки хватали воздух, пятки взрывали листья, пытаясь остановить, но я все катилась и катилась вниз по склону, то кубарем, то скользя на пятой точке. За спиной ухало и стонало, страх гнал вперед, мир сходил с ума, дергаясь, как припадочный.

Затем я вновь куда-то бежала, натыкаясь на деревья и путаясь в кустах, потом шла, а после, споткнувшись об очередную корягу, упала без сил. Земля еще вздрагивала и стонала, будто живая. Призрачные животные, оставившие на время в покое, снова сгрудились и обступили плотным кольцом. Затаив дыхание, я зажмурилась.

Глава 2

"Кто виноват?" и "Что делать?" — два вопроса, издревле волнующих русский народ. Да и не только русский, я так подозреваю. Второй заботил меня неизмеримо больше, наполняя голову болью, а сердце — унынием.

Одной черной ночью я умудрилась сбежать, сама того не желая, от Хелен и ее спутников. То была ночь общего помешательства, и дело не только в глюках, вызванных каленокой, низкими кустиками, обильно произрастающими вокруг белого камня. Почему мой клещ не справился с ее "ядом" — не знаю. Может, не прижился пока нормально, может, еще чего — я в их штучках не разбираюсь. Но действо, происходившее тогда, было гораздо серьезнее простых галлюцинаций: земля дрожала, как при землетрясении. Но при чем тогда тут море, упомянутое кем-то когда-то?

На эти вопросы разумно я не могла ответить сама. Как и на вопрос "что делать". Помимо того, чтобы сбежать, я умудрилась потеряться.

Очнулась днем в ложбинке, сплошь поросшей деревьями, высокими и стройными — фиг залезешь. Склоны, уходящие вверх с трех сторон, казались одинаковыми. Четвертый склон плавно понижался.

Путь вниз манил своей легкостью, но тут же вспомнились таинственные патрули, которые мы столь тщательно обходили, и менее таинственные, но оттого еще более неприятные люди, встретившие меня у дуба и одарившие порцией яда вместе со стрелой из арбалета. Вниз сразу перехотелось.

Где-то вверху лежал перевал. Белый камень, как я поняла, находился в паре часов ходьбы от верхней точки, а после дорога начинала спуск. На нее Хелен в планах отводила день. И еще два — на путь до Витуума.

Хотела ли я в город? Пожалуй, не очень. Там ждал неведомый Гарек Вортан, который питал определенные надежды в моем отношении, что нравилось мне мало.

Тогда чего же хотела я?

Бурчание в желудке мигом вернуло в "здесь и сейчас". Последний раз ела сутки назад, и то мало. Так, разыскивая хоть какую-то еду — ягоды или фрукты — я выбрала путь наверх, все еще не решив, хочу ли встретить Хелен вновь.

К счастью или нет, но я ее не встретила. Зато определила, что мелкие красные ягоды на кустиках с острыми листьями вполне съедобны, а белые лучше не трогать. Клещ в шее тихонько кольнул, будто иголкой, нагрелся, но молча слопал все то не слишком полезное для организма, что не следовало лопать мне.

Пару раз натыкалась на ручьи и, откинув обычную недоверчивость, пила жадно и много, жалея, что нельзя запастись впрок. Набрать воду было не во что, емкостей не прихватила, да и на себе носила минимум. Кеды, простые джинсы, белая футболка, красная клетчатая рубашка и куртка из тонкой кожи, которая сильно пострадала при бегстве. В карманах обнаружилось полгорсти железной мелочи, флешка, теперь вряд ли кому нужная, наполовину разряженный плеер, визитка книжного магазина, блеск для губ, ключ от почтового ящика, который все ленилась прицепить на связку. Даже расческа сейчас оказалась бы полезней всего этого барахла. О ноже или зажигалке я могла только мечтать.