— Да, примем. Они сказали вам?
— Нет. Просто я решила, что "нет" вы могли бы сказать и по телефону.
— Келли сказал, что вы не в восторге от идеи.
— Они знают это. И знают, что я сделаю все, чтобы помочь Келли победить.
— Разве вам бы не хотелось видеть Келли президентом этой страны? — наполовину шутливо спросил Джош.
— Думаю, это было бы великолепно, но и ужасно. Не знаю, что это, но когда отец первый раз собрал нас и сказал... — мгновение она смотрела в окно на вспыхивающие огни проносящихся мимо машин. — Это звучит глупо, но я почувствовала, будто холодная рука коснулась моего сердца.
Лейси так произнесла эти слова, что я испытал потрясение. Другой темный инстинкт?
— Почему?
— Я не знаю, Финн... но в тот день, когда погиб мой муж, я сидела в патио и читала, как раз перед тем, как служанка подошла на звонок к двери. У меня появилось странное предчувствие. Я прошла в гостиную, а потом вошла служанка со священником и помощником мужа с раскопок... Тогда я узнала.
— Ну, мы лучше развеселим вас, — сказал Джош.
— Простите, — быстро промолвила она. — Знаете, обычно я не такая, но я просто не могу не чувствовать угнетение, когда думаю о толпах, рукопожатиях, людях, которым на самом деле на все наплевать, об обливании друг друга грязью и об этих ничтожных политиканах.
— Все это часть американской политики, Лейси, — напомнил я ей.
— Предположим, — со вздохом согласилась она. — Конечно, мне следовало бы привыкнуть к этому. Все это я знала еще ребенком, до того, как отправилась в школу за границу — сенаторов, конгрессменов, губернаторов, даже президента. Казалось, большие обеды и небольшие вечеринки никогда не прекращались. И я ненавидела Вашингтон. Боже, особенно летом!
— В этом, уверен, я соглашусь с вами, — со смехом сказал Джош. — Но вернемся к Келли. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь?
— Конечно. Ради него я прошла бы по лезвию ножа. И Люк тоже. Так было всегда, мы трое против всего мира.
— Мы говорили Келли, что надеемся, вы организуете дивизии женщин в нашей кампании.
— Ну, нет! — со стоном сказала она. — Только не это!
— Послушайте, Лейси, это чертовски важно, — произнес Джош. — Я бы хотел, чтобы мы вместе создали комитет — ну вы знаете, девушки из молодежных лиг, члены женских клубов, профессионалы.
— А я не могла бы делать что-нибудь другое? Пожалуйста.
— Но это важно, — настаивал Джош. — Господи, да в последние пять лет число женских голосов выросло в десять раз!
— Предположим, я даже организую комитет, — быстро сказала она.
— Членов клубов? — спросил я.
— Их, юристов и нескольких светских дам, с хорошими связями, которые будут работать, как черти, лишь бы увидеть свои фото в "Нью-Йорк таймс", — и она добавила небрежно: — Я работала с ними в первой кампании Джентайла.
Джош чуть не съехал с шоссе.
— Вы работали на Джентайла? — хором воскликнули мы.
— Конечно, — ответила она. — Он был единственным из кандидатов, который чего-то стоил. Отец не разговаривал со мной неделю, но потом смирился.
— Кажется, он победил на основе коалиции? — спросил я.
— Да. Демократы выдвинули какого-то недоумка. Фактически они отказались от него только год назад.
— Чем вы занимались в кампании?
— Я работала в исследовательском бюро. Я подготовила доклад о том, почему провалилась программа по борьбе с наркоманией.
— Отчет о Городском наркологическом центре Локка! — воскликнул я. — Ты помнишь его, Джош?
— Да, — рассеянно подтвердил он. — Доклад касался средств, которые выделял город или что-то вроде этого, разве нет?
— Это был великолепный доклад, — сказал я Лейси. — Вы обнаружили, что город потратил 20 миллионов долларов и добился всего нескольких излечений?
— Двадцать два миллиона пятьсот тысяч, — уточнила Лейси. — И четыре излечения. И даже эти парни не были по-настоящему вылечены. Мы исследовали социальную жизнь четырех парней и обнаружили, что трое были арестованы после единичного контакта с марихуаной, естественно, это с самого начала не делало их наркоманами, а семья четвертого юноши отправила его в частную лечебницу. Так что они не добились ни одного излечения. Условия там были ужасными.
— "Нью-Йорк таймс" использовала отчет на первой странице после того, как Джентайл опубликовал доклад, — вспоминал я. — Я помню, как мы обсуждали его, Джош.
— Да, но Джентайл ведь не слишком широко использовал его?
— Они потратили деньги, чтобы закупить целый час на телевидении в воскресенье, — ответил я.
— Видимо, на Джоша это не произвело впечатление, — произнесла Лейси.
— Почему, это была хорошая работа.
— Думаю, мы можем освободить Лейси от чайных вечеров, Джош, — сказал я.
— Чай и пирожные можете не продавать, — резко и нетерпеливо заявил Джош.
— А что это за отчет, над которым вы с Келли работаете? — поинтересовался я.
— Это замечательный отчет, — пылко сказала она. — Я уверена, если бы я могла продолжать его...
— И что, вы думаете, он мог бы выявить?
— Ужасающую картину жилищных условий как в штате, так и по всей стране. Это сама суть нищеты и гетто. Вы знаете, что плохие жилищные условия были таким же запалом в Уоттсе, Гарлеме, Филадельфии и других городах, где прошли волнения, как безработица и неграмотность?
— Факты могут быть ужасно скучны, Лейси, — произнес Джош.
— Но это факты, — запротестовала Лейси. — Наши проблемы в последние годы заключались в том, что мы игнорировали факты.
— У нас просто нет времени, чтобы готовить первоклассный доклад на такую тему, — заявил Джош. — У нас есть весна, лето и начало осени — это все. Келли должен взлететь как ракета и все время быть на высоте.
— Предположим, факты можно драматизировать, — предложила Лейси.
— Может быть, — пожал плечами Джош.
— Вижу, вы не считаете это важным, — произнесла Лейси.
— Каждый доклад, который мы создадим, каждый шаг, который сделаем, должен дать что-нибудь грандиозное для нашего кандидата, — отметил Джош. — Предположим, вы работали над этим отчетом несколько месяцев и пришли с книгой, потрясающей фактами, цифрами и картами. Боже, Лейси, вы и правда думаете, что это будет интересно избирателям? И что они проголосуют за Келли благодаря тому, что вы откопали?
— Но если я пну их прямо в живот... — в голосе Лейси прозвучал сарказм.
— Вот если вы выпустите им кишки из брюха, тогда и забудете о чае с пирожным, — весело ответил Джош. — Договорились?
Они пожали друг другу руку с притворной официальностью.
— Я подумаю об этом сегодня же. Вы будете завтра в Вексфорде?
— Будем через два или три дня. Финн и я собираемся в Вашингтон, чтобы постараться назначить Келли в комитет.
— В комитет?
— Вы знаете об истории Джелло?
— Да. Отец говорил мне об этом, потом Келли и Люк, когда занялись ею.
— Мы надеемся провести Келли в комитет, который и использует материал. А это может означать общенациональную известность.
В машине воцарилось долгое молчание.
— Разве вы против, Лейси? — спросил я.
— Мне очень жаль, но я против, — произнесла она. — Думаю, вам следует знать, что я просила Келли не касаться этого. Отец был в бешенстве, но я считаю, что неправильно использовать что-либо из того, о чем рассказывает этот маленький испуганный человек.
— Да почему?
— Это грязь. Когда я услышала об этом, я почувствовала, будто окунулась с головой в липкую грязь.
— Но вы совершите преступление, если проигнорируете его.
— Бросьте, Джош, — усмехнулась она. — Мы лишь используем его в личных целях, а не для общественной пользы... Мой отец не такой уж и гуманист, да и Люк тоже...
— Но Келли не выдвигал возражений.
— Он был единственным, кто настаивал, чтобы каждое обвинение было тщательно расследовано. Я знаю одно: вы никогда не получите от него слухов и клеветы. И меня не волнует, в какой комитет он попадет.
— Предположим, мы расследуем историю Джелло и обнаружим, что все это правда?
— Прекрасно, — быстро ответила Лейси. — Тогда передайте все соответствующим властям.
Теперь пришла очередь смеяться Джошу.
— В стране не много тех, кому бы я доверил подержать горячую сковородку.
— Федеральному прокурору?
— Может, это шокирует вас, но я имел дело с федеральным прокурором, который и шага бы не сделал, не посоветовавшись с министром юстиции. И совет, который он получал, был политическим, а не юридическим.
— Но есть ФБР.
— Это местные преступления и коррупция, и они не входят в юрисдикцию ФБР.
— А что, собственно говоря, плохого в комитете Конгресса, Лейси? — поинтересовался я. — Комитеты Конгресса делали хорошую работу.
— Дело не в комитете как таковом, Финн, — медленно сказала она. — Дело в мотивах. Слушания будут проводиться с одной целью — дать Келли общенациональную рекламу.
Ее рука скользнула в мою.
— Но если вы, Финн, скажите, что это правильно, я поверю.
— Эй, а как насчет меня? — с фальшивым возмущением закричал Джош.
— Я бы не доверяла вам, мистер Майклз, ни в лакроссе, ни в политике, — сказала она. — А вот и Семьдесят вторая. Если вы высадите меня в Вест-Энде, я смогу взять такси и...
— Не глупите, — перебил Джош. — Где, говорите вы, живет эта леди?
Мы довезли ее по адресу, и когда она вылезла, то наклонилась и мягко сказала больше Джошу, чем мне:
— Есть одна вещь, которую, полагаю, вам следует знать — Шенноны имеют свое собственное мнение. Отец, Келли, Люк — ко мне это тоже относится.
— Знаешь, я ей верю, — пробормотал Джош, когда мы отъехали.
— Что ты такое нес о подготовленном ею докладе по наркомании?! — заявил я. — Я же помню, как ты говорил, что доклад был солидным подспорьем для Джентайла, когда "Нью-Йорк таймс" уделила ему внимание после опубликования.
— Это был великолепный доклад, — согласился он, — но если ты думаешь, что я буду тратить ее время на доклад о том, как плохо живется неграм в Гарлеме, то ты идиот. Женщины теперь важны в каждой кампании, Финн. Господи боже, ты знаешь это лучше меня!
— Конечно, важны. Но если Лейси сможет сделать что-нибудь грандиозное из этой жилищной проблемы...
— Господи Иисусе, ну что такого можно сделать с этой проблемой! Без того, чтобы не втянуть туда руки комиссара.
— Жилищные условия ныне большая проблема, Джош.
— Само собой, — закричал он. — И к тому же важная! Но это лишь прыщик на слоновом заду по сравнению с потрясающим материалом, который мы можем получить от Джелло. Если мы сможем изобразить Келли рыцарем в сияющих доспехах, от одной улыбки которого каждая женщина в стране испытывает оргазм, кому, черт побери, будет нужна книжка из фактов и цифр о жилищных условиях негров?!
— И все же, я думаю, это важно.
— Только не надо мне...
— Давай оставим это, пока я не посмотрю, что приготовит Лейси, — произнес я. — Я все же думаю, она удивит нас.
— Великолепно. Давай удивляться. Теперь быстро пообедаем у Салливана, потом — за работу.
* * *
Через десять минут после прибытия в "Шеридан" мы напряженно работали; я договорился о встрече на следующее утро со спикером. Джош поручил Лютеру сесть на первый же самолет до Олбани, где он встретится на следующий день с Люком. Для Джоша было типично то, что теперь, когда решение было принято, он погрузился в работу. Когда в полночь я отправился спать, он все еще печатал. Он урвал всего пару часов сна и прервал его в шесть. После раннего завтрака мы вернулись к программе, добавляя, исключая, делая заметки на будущее для Лютера и Люка.
Через несколько часов все было закончено и готово для передачи Элис. Лютер уже закрутил свою организацию, и посыльный должен был подойти к нам в отель через два часа, чтобы отвезти копии в Олбани к Лютеру и Люку и в Вексфорд Келли и сенатору.
— Давай еще раз проверим, Финн, — предложил Джош и начал читать. — В следующем месяце начнется кампания Дальневосточного Фонда Католических Епископов, это будет наше первое появление. Келли надо будет захватить все большие обеды в городе — к счастью, они проходят не в один вечер. Я хочу также, чтобы он посетил их мероприятия по штату — Олбани, Рим и Сиракузы.
— Все?
— Все. Лютер договаривается с мозговым трестом насчет завтрашней предварительной встречи. Я сказал ему, что хочу начать подбор идей для выступлений Келли на этих обедах. Например, в Куинзе я хочу, чтобы он выказал тревогу из-за неспособности города ставить больше полицейских в патруль.
— Я бы не стал затрагивать проблему смен из четырех полицейских. Вокруг нас соберутся все полицейские организации.
Он сделал заметку.
— Хорошая мысль. Убедиться, что Лютер знает это. Да, перед речью Келли в Куинзе — проверить газеты. Я не хочу, чтобы появилось что-нибудь интересное, а мы об этом не упомянули.
— Мне нравится этот обед в Бруклине...
— Ну, разве не очаровательный трюк? Большая католическая организация, и все черные. А этот только что назначенный африканский кардинал в качестве почетного гостя! Мы прославимся.
— В Бронксе, конечно, Фордхэм.
— Что же еще? Большой обед в университете. Я хочу, чтобы каждый, кто что-нибудь значит, был там.
— Но главное появление, конечно, в "Уолдорфе"?
— Точно. Там будет епископ со всеми значительными лицами. Мы сделаем снимок Келли и епископа. Еще лучше, если Люк привезет сенатора. Это будет еще лучший снимок: старик в кресле и епископ между ним и Келли. Думаю, сенатор сильный игрок. Мы можем предложить, чтобы он договорился обо всем.
— Старый епископ Грант все еще заправляет этим сборищем?
— Ну, а как же? Этого политика мы, бесспорно, можем использовать!
— Как я помню, он избирает двух ораторов, и держит их имена в секрете, пока не огласит на обеде.
— Старик любит эти трюки, и, само собой, они приносят ему рекламу.
— Предположим, мы опоздали? Может, у него уже есть оба оратора?
— Поэтому я и хочу, чтобы с епископом договаривался сенатор. Они всегда были друзьями. И, конечно, сенатору надо будет прихватить свою чековую книжку.
— И когда мы представим Келли и начнем?
— В Вашингтоне, на обеде начальников полиции. Он сообщит об истории Джелло — без деталей, но достаточно, чтобы рюмки с мартини попадали за столиками прессы, и они прекратили зевать. А потом я хочу, как в артиллерии, устроить шквал огня, чтобы пушки стреляли без перерыва.
— А если мы не сможем выкрутить руки спикеру?
— Ты имеешь в виду, что мы не добьемся назначения Келли?
— Это вполне возможно, Джош.
— Если нам не удастся... тогда, я думаю, нам будет лучше свернуть дело и отказаться от идеи сенатора. И мне будет плевать, даже если он будет тратить по миллиону каждый час дня и ночи... без общенационального сенсационного появления Келли, кампания не сможет оторваться от земли!
