— Не тревожьтесь о Лоуренсе, — сказал Джош. =— Комитет позаботится о нем. Но давайте говорить откровенно, Абернети. Вы дадите показания. Но вы осознаете риск?
Абернети встал. В мягком свете его лицо напоминало мне темную деревянную резную фигуру, которые вы видите в витринах контор Африканских авиалиний — скулы и нос. С того места, где я сидел, я мог разглядеть слабый блеск испарины на его лбу.
— Мы все здесь совершеннолетние, мистер Майклз, — ответил он. — Никто не может сказать, что случится со мной после того, как я все расскажу о Маллади. Но это должно быть сделано. А то в один прекрасный день контроль над организацией Барни попытаются взять Черные мусульмане, и тогда в городе действительно будет жаркое лето. — Он покачал головой. — Это единственный способ все совершить. Мы месяцами гадали, что делать с Маллади, как вдруг неожиданно появился мистер Шеннон. Когда мы услышали, что комитет приедет в Лоуренс, мы все согласились, что это самый быстрый путь разделаться с Маллади. — Он пожал плечами: — Я единственный человек, который может все рассказать, и я это сделаю.
Он повернулся к Джошу.
— Вы заправляете этим шоу, мистер Майклз — хотите вы меня?
— Мы берем вас, — заявил Джош.
— С условиями? — спросила Лейси.
Джош взглянул на Келли.
— С условиями, — ответил тот. — Если ваши люди выдвинут кандидата, который удовлетворит нас программой и честностью, я поддержу его, независимо от того, стану я губернатором или нет.
— Договорились.
Абернети бросил беглый взгляд на часы.
— Я должен быть в городе, так что я прощаюсь.
— Мы вскоре должны будем встретиться, чтобы поработать над вашим заявлением, — предупредил его Джош.
— Я буду в любое время, которое вы назовете, — ответил Абернети. — Я кое-что записал, что будет вам, видимо, интересно прочесть.
— Следите за своими бумагами, — произнес Джош. — Спаси нас Господь, если они попадут не в те руки.
— После всех лет, что я провел с Барни Маллади? — негр быстро улыбнулся. — Да никогда.
Когда он вышел, звук закрывающейся молнии на кисете Лютера Робертса показался слишком громким в тихой комнате.
— Так, что вы думаете об этой сладкой шоколадке? — поинтересовался Джош.
— Пожалуйста, не называйте его так, Джош, — попросила Лейси.
— Что вы думаете об этом черном патриоте? — с едким сарказмом поправился Джош.
— Вам обязательно надо говорить без всякого уважения? — гневно спросила Лейси.
— Так уж я думаю! Это дешевое политиканство, — выпалил Джош. — Вы же слышали, он сам сказал. Когда он спихнет Барни с трона, он возьмет корону. Если он выдвинет в мэры негра, он превратит себя в политический голос всех черных. Кого мы обманываем?
— Он не оппортунист, — сердито взвилась Лейси. — Он искрений человек, который старается сделать что-нибудь для своих людей. Вам всегда необходимо быть циником?
— Вспомните, что говорил Макиавелли: "Цинизм есть только опыт".
— Я согласен с Лейси, Джош, — произнес Келли. — Джин искренний человек. Он знает, что положит голову на плаху, если Маллади прознает, что он делает.
— Вам следовало бы побывать на тех собраниях, — сказала Лейси почти умоляюще, — чтобы понять, как он рискует!
— Когда-нибудь мы узнаем, насколько он искренен, — ответил Джош.
— Как бы там ни было, теперь мы знаем, почему Маллади был в Лоуренсе, — заметил я.
— Думаю, там что-то дурно пахнет, — произнес Келли.
— Итак, кроме Джентайла, мы и против Маллади? — спросил Люк.
— Я не против Джентайла, — спокойно ответил Келли. — У нас нет ничего, что бы связывало его с коррупцией, а вот на Маллади есть.
— Боже, Келли, мы знаем, что шурин Джентайла торгует судебными приговорами и обкрадывает город! — запротестовал Люк.
— Это шурин, — ответил Келли, — а не Джентайл.
Он повернулся к Джошу.
— Между прочим, Люк говорит, что ваши следователи подтвердили материалы Бенни.
— Не только подтвердили, но откопали еще больше деталей. С фотографиями. Они также обнаружили личный сейф Сондерса на острове.
Сенатор триумфально фыркнул и хлопнул ладонью по подлокотнику инвалидного кресла.
— Замечательные данные! Видимо, там вы найдете и деньги Джентайла!
— Ваши следователи смогли связать Джентайла с этим сейфом? — спросил Келли.
— Честно говоря, нет. Он принадлежит только Сондерсу.
— До тех пор, пока мы не получим бесспорные свидетельства, что он брал деньги или потворствовал действиям Сондерса, он в моем понимании чист.
Келли спокойно посмотрел на отца.
— То же относится и к комитету, или меня там не будет.
— Он вор, — выпалил его отец.
— Мы этого не знаем, папа.
— Но тогда он идиот, если не знает, что делается в его семье, — грубо заявил Джош. — Можно хоть из кожи лезть ради справедливости, но давайте не будем ломать себе ради этого хребты.
— Я просто хочу быть уверенным, что мы не причиним вреда невиновному человеку, особенно человеку с репутацией Джентайла, — заявил Келли. — Боже, да этот человек был заместителем госсекретаря!
— Тебе следовало бы полистать наш материал на госдепартамент, — ответил его отец.
— Это были юридические доказательства, папа?
— Нет, но я был близок к тому, чтобы доказать, что он не был святым патриотом, как ты думаешь.
— Вижу, очень немногие люди в политике святые, — сухо ответил Келли. — Но я полагаю, что назвать человека вором можно только тогда, когда есть доказательства.
— В этом случае нам не нужны доказательства, — пояснил Джош. — Каждым журналистом в стране и в Европе он будет рассматриваться как зять Сондерса.
— Тогда, думаю, комитет должен сделать заявление, очищающее Джентайла, — заявила Лейси.
— Тогда нам надо и Сондерса обелять! — взвился Люк. — Ты просто дура, Лейс!
— Я считаю, что Лейси имеет право на свое мнение, — сказал Келли. — Я обсужу это с Джоунсом, когда мы вернемся в Вашингтон.
— К черту! — заорал Люк. — Ты можешь переломить хребет всем слушаниям!
— А мне плевать на слушания, Люк, будет по-моему.
Голос Келли был жесток, и впервые я почувствовал в нем металл. Он и его брат уставились друг на друга, но именно Люк опустил глаза.
— Вернемся к вашему докладу, Келли, — быстро предложил Джош. — Когда он будет готов?
— Надеюсь, что первый вариант на следующей неделе.
— Не забудьте свои впечатления свидетелей. Это придаст докладу свежесть. Вы должны рассказать, как вы...
— Я бы не хотел делать из него сенсацию, Джош.
— Кто говорит о сенсации? Тот факт, что вы и Лейси были там, то, что вы видели реальную жизнь гетто, видели ужасные условия жизни, в которой живут эти люди — это должно быть сердцем доклада! Факты, цифры — великолепно. Но они должны подаваться через ваш личный опыт. Именно это захватит воображение избирателей. То, что вы — сын богатого человека, конгрессмен — имели достаточно преданности, чтобы жить в трущобах! Хорошо?
— Ну, если вы считаете, что это важно...
— Уж поверьте мне, я знаю, — нетерпеливо произнес Джош. — Теперь вернемся к слушаниям. Насколько я понял, вы хотите провести их в трех местах — Вашингтоне, Нью-Йорке и Лоуренсе.
— Правильно. Я полагаю, мы сможем добраться до Лоуренса. Фактически мы обсуждали эту фазу, когда вы приехали.
— У меня есть некоторые идеи, — продолжал Джош. Он кивнул на бумаги, которые я раздал. — Там вы найдете резюме. Слушания в Лоуренсе станут исследованием упадка и падения американского города, происходящего из-за коррупции, и того, как это влияет на общину меньшинств и бедных.
— Это великолепно, — подал голос Лютер. — Разобрать город по камешку.
Джош повернулся к Лейси:
— "Лоуренс — Город-Бомба", таким может быть заголовок вашей главы. Мы сможем опубликовать доклад прямо перед завершением слушаний, и построить слушания в Лоуренсе, основываясь на этой главе.
— Это звучит впечатляюще, — решил Люк. — А материал Келли и Лейси достаточно силен?
— Это хороший старт, и я отправил туда следователей, чтобы откопать еще больше.
— Тех же, что вы использовали в деле Джелло? — спросил Келли.
— Тех же.
— А как дела Бенни? — спросил Келли. — С этими делами в Лоуренсе я не имел возможности встретиться с ним или Молли. Лейс, ты говорила с Молли?
— Она трижды звонила. Она очень нервничает. Я хочу заехать к ней сегодня.
— Она видела Бенни?
— Почти каждый день. Она говорит, что охрана становится все враждебнее. Мы с ней говорили о его защите после того, как он даст показания.
— Лейси беспокоится о безопасности Джелло, Джош, — произнес Келли, — честно говоря, я тоже. Как его можно будет защитить?
— Судебные исполнители. Он будет хорошо защищен.
— А что с ним случится после того, как он даст показания? — требовательно спросила Лейси.
— Полагаю, он вернется в тюрьму, — ответил ей Джош.
— Иными словами, мы используем его, а потом выкинем?
— Да чего ты от нас хочешь, Лейс? — нетерпеливо выпалил Люк. — Наградить его на ступенях Сити-Холла?!
— Разве не существует каких-нибудь поощрений за содействие правосудию и помощь за то, что виновный был отправлен в тюрьму? — возмущенно спрашивала Лейси. — Или правосудие это дорога лишь в одном направлении?
— После слушаний председатель комитета сделает соответствующие рекомендации либо местному окружному прокурору по делу Джелло, либо судье, Лейси, — сказал я.
— Спасибо, Финн, — спокойно произнесла она. Потом, обвиняющим тоном сказала нам: — И все же я по-прежнему считаю, что это просто непристойно использовать то, что сказал нам этот человек.
— Иисус Христос, Лейси опять на своем белом коне, — простонал Люк.
— Не вижу разницы между Джелло и Абернети, — отметил Джош с некоторым нетерпением в голосе. — Оба они информаторы, оба предали своих бывших друзей и работодателей.
— Этот человек в отчаянии, ему грозит пожизненное заключение, но ничто не заставляло прийти к нам Джина Абернети.
— Ничто, кроме огромной возможности...
Но Лейси вскочила, сверкая глазами на Джоша.
— Мне тошно от вашего цинизма, — заявила она. — Мы что, должны подозревать каждого? Есть кто-нибудь, кому мы можем доверять по вашим стандартам?
— Я доверяю только тем, кто доказал, что ему можно верить, — ответил Джош. — А мистер Абернети еще ничего не сделал, Лейси.
— Ну, а я ему доверяю! — выпалила она и вышла из библиотеки.
— Вот и пускай женщин в политику. Они загубят лучший материал, — сказал Джошу Люк. — Так какую форму примут слушания?
— Мы начнем с того, что Джоунс зачитает заявления о целях слушаний, — сообщил Джош, — потом он...
— Он будет говорить целый час, — нетерпеливо заявил сенатор. — Все начало слушаний. А мы хотим сразу зацепить домохозяек, иначе они начнут требовать по всей стране свои мыльные оперы...
— Я написал ему заявление, сенатор, — сказал Джош. — Оно очень короткое и конкретное. Честно говоря, Джоунс для нас так же важен, как и домохозяйки. Он по-прежнему председатель, и мы должны поддерживать в нем удовлетворение.
— Вы хотите рано начать, Джош? — поинтересовался Лютер.
— В десять часов.
— Я просматривал газеты, — сообщил Шиа. — Там ничего нет, ни колонки.
— После шоу Сисси Саутворт появится, — ответил Джош. — Давайте займемся повесткой дня. Бенни Джелло займет большую часть первого дня и весь второй.
— Думаю, — вмешался я, — нам следует сократить ранний период его жизни. Бенни любит поболтать, а я не думаю, что это заинтересует зрительниц.
— Я не хочу слишком быстро все сокращать, Финн, — произнес Джош. — Он чертовски хорошо рассказывает.
— На это уйдет лучшее время, — заметил Лютер. — Может, его и забавно слушать, но он все же только маленький, жирный вор. Помните Джо Валаччи? Эти бессвязные фразы и устаревшие уголовные дела?
— Джелло вовсе не громила с несвязной речью, — терпеливо объяснил Джош. — Большую часть своей жизни он был мошенником, и он умеет говорить.
Он взглянул на меня:
— Как ты думаешь, Финн?
— Он может любого заговорить, но он не может вовремя остановиться.
— Сделаем так, — говоря, Джош начеркал пометку в записях. — Если это станет скучно, мы направил Келли записку, и он как можно скорее подведет его к первой бомбе. Между прочим, внизу от комнаты проведения слушаний я занял помещение с двумя большими телевизорами. Я буду там, а также сенатор, Лютер и еще кто-нибудь, кто не связан непосредственно со слушаниями. Вы будете получать от меня записки. Если слушания станут скучными, я скажу вам. Помните, нам надо, чтобы все домохозяйки от Нью-Йорка до Монтаны и Луизианы приклеились к телевизорам. Если они начнут переключать каналы — мы погибли.
— Домохозяйки Монтаны не голосуют в Нью-Йорке, — произнес Люк.
Джош трезво взглянул на него.
— Мы идем ва-банк, Люк. Мы думаем не только о Нью-Йорке, но и о Вашингтоне через четыре года.
Он повернулся к Фрэнку Шиа и Дайку Шорту.
— Вы, ребята, все сделали? Никаких проблем?
— Никаких, — коротко ответил Шорт.
— Как насчет Молли? Мы будем ее использовать? — спросил сенатор.
— Достаточно и собственного заявление Бенни, — произнес Джош. — У нее нет независимых фактов. А что касается подкупа начальника тюрьмы и охраны, следователь комитета ездил на прошлой недели в тюрьму, якобы с посланием от нас Бенни. Он заплатил и начальнику тюрьмы, и охраннику, что может засвидетельствовать. Потом будет Менни Саммерс, его двоюродный брат Стюарт Саксон, работающий на Кеннета Биринга, торгового агента компании "Делафилд Моторс" из Миннесоты. Он подтвердит факты Джелло и заложит основу данных о сговоре по поводу взяток.
— Будет ли он говорить? — спросил Люк.
— Мы затребуем бумаги компании и данные из канцелярии Нью-Йоркского директора бюджета, — пояснил Джош. — Когда им в спину будут дышать министерство юстиции и нью-йоркская окружная прокуратура, не думаю, что Биринг или его боссы решат сослаться на Пятую поправку. Кстати, надо договориться с Джоунсом, чтобы на слушаниях присутствовали два представителя бюро налогов.
— А эти налетчики? — продолжал спрашивать Люк. — Братья Сингеры?
— Эти, без сомнения, сошлются на поправку к конституции, — ответил Джош. — Но мы представим фотографии последнего угнанного ими грузовика, который сейчас в гараже в Вест-Сайде, конечно, с копиями для прессы. Я намерен намекнуть ребятам с телевидения, чтобы держали наготове свою команду на углу Кэнел-стрит и Лафайета в Нью-Йорке. Потом, когда они услышат свидетельские показания, то примутся за дело до прибытия копов.
— Могут быть сделаны великолепные снимки, — заметил Келли. — Как вам удалось разузнать подобное, Джош?
— Одному из детективов повезло, — равнодушно ответил Джош.
