Битва за Эллиоты. Часть 3

Фон Раав-Тилен посмотрел на воспрянувшего духом и буквально подавшегося вперёд фон Гернета, а Вирениус добавил:

— Соглашайтесь, Тимофей Леонидович, этим вы мне этим сильно поможете. Господину мичману крайне необходимо получить опыт подводного плавания, а вы, самый опытный подводник, в этих водах.

— Я не против, Андрей Андреевич, — лейтенант посмотрел на адмирала, — Когда в поход.

— Я думаю завтра вечером, — задумавшись, произнёс адмирал,— Необходимо собрать выделенные силы, вам подготовить свой корабль. К бою и походу. Особое внимание обращаю на зарядку гальванических батарей и обучение господина мичмана, нахождению на подводные лодки, чтобы он там, что ни будь, не то, не открутил или не открыл. И сегодня же вечером жду ваш рапорт, с планом вашей авантюры. Вы всё поняли господин лейтенант?

— Так точно, — ответил фон Раав-Тилен, поднеся руку к фуражке, — ваше превосходительство.

— Тогда ступайте господин лейтенант. И господина мичмана с собой прихватите. Буду ждать вас с победой.

Когда же фон Раав-Тилен и фон Гернет, несколько отошли, то адмирал обращаясь к князю Накашидзе произнёс:

— Михаил Александрович, у вас случайно нескольких штук кожанных курток не найдёться? Я так понимаю, если судить по командиру 'Форели', что такие куртки просто необходимы офицерам подводникам. Но уж больно вид у него, мягко говоря не призентабельный. Ей богу, как у одесского бендюжника. Надо было бы поставить на вид, но зная гонор Тимофея Леонидовича, как бы после этого не пришлось бы его с командования лодки снимать[5]. А не хотелось бы. Подводников у меня можно пересчитать по пальцам. Одной руки. Да и это я тут, на передовой, на такой внешний вид глаза закрою. А вот во Владивостоке, у Тимофея Леонидовича, обязательно неприятности приключаться.

— Есть запасной комплект, Андрей Андреевич, — улыбнулся князь, — И конечно вас я уважу. Все запасы отдам. Для таких орлов не жалко.

— Кхе, кхе, — послышался сзади голос. Все офицеры обернулись и увидели стоявшего за их спинами бородатого шофера адмиральского автомобиля, в кожанной тужурке, такой же кожанной фуражке, который неловко поднёс руку к головному убору и скорее сказал, чем доложил:

— Ваше превосходительство, значиться усё исправлено. Можно ехать.

— Тогда господа по машинам, — усмехнулся адмирал, — отвезём Ивана Александровича, в госпиталь. Вас же, Порфирий Александрович, попрошу сесть рядом. Надо будет обсудить один вопрос. Как его реализовать.

— По поводу магазинов для пистолетов-пулемётов, Андрей Андреевич, или по поводу бутылок, — тут же поинтересовался Мордовин, присаживаясь на заднем сидении автомобиля, возле адмирала.

— Нет, бутылки с зажигательной смесью, это такое эрзац оружие. Крайне неэффективное, в боевых условиях, и очень опасное, для самих наших нижних чинов. Хотя и дешёвое. Но его время придёт, когда начнут массово использовать легкую бронетехнику. Так, что пока мы ими заниматься не будем. Как и ракетомётами.

— Ракетомётами, Андрей Андреевич?

— Да, Порфирий Александрович, ракетомётами. Тоже эдакое эрзац-оружие. По большому счёту труба, в которое вставляется ракета. Вы же делаете ракеты, с учётом их запуска с помощью электрического тока? — произнёс адмирал и, дождавшись кивка Мордовина, добавил, — Вот и сделать на таком оружие рукоятку, где при нажатии скобы вырабатываться электрический ток и срабатывает это псевдооружие.

— Но почему же псевдо, Андрей Андреевич, ведь если попасть, то эффект будет сильный.

— Ключевое слово, если попасть, Порфирий Александрович. Одиночной ракетой точечную цель не поразить. Хотя по плотным построениям пехоты может и сработать. Но в любом случае придётся озаботиться о безопасности стрелка. На ракетомёте должен будет быть щиток, для защиты от пламени. Да и на трубе, в месте, где придётся пристраивать трубу на плечо, должна быть деревянная накладка. Для защиты от ожога. Но это потом. Кстати магазины для оружия тоже подождут, а вот помочь мичману фон Гернету с минированием вражеских судов надо. Пока его на авантюры не потянуло.

'Адмирал Посьет' как раз проходил мимо Золотой горы, направляясь к заливу Талиенвань, когда его догнал портовый катер 'Орёл'. С которого на борт броненосца поднялся офицер, с тубусом за плечами. Как оказалось, мичман фон Гернет выполнил приказ и доставил японские агитационные плакаты. И тут же, выступил с предложением, боевым пловцам заминировать японские корабли и пароходы, стоявшие на якоре, в бухтах вдоль восточного побережья Ляодуна. С помощью магнитных мин. На что получил суровую отповедь адмирала:

— Господин мичман, вы, чем собираетесь взрывать вражеские корабли? Как собираетесь подкрадываться к ним? Монтировать мины? И главное, как собираетесь уходить из вражеской базы?

Мичман фон Гернет, пытался что сказать, но адмирал его перебил:

— Молчать! Я вас выслушал, господин мичман, теперь соблаговолите выслушать меня. Начнём с главного, как вы доберётесь до вражеских кораблей? В своём костюме, подгребая веслами? И грести будите все пять миль? Против течения, которое тут меняет своё направление, на противоположное, дважды в сутки. Лейтенант Никонов, на Дунае, не смог один раз заминировать турецкий корабль, так как его течением пронесло мимо. Буквально в десятке саженей от цели. Но даже допустим, вы доплыли, преодолев эти пять миль, ближе которых миноносец, из-за уггрозы обнаружения, подойти не сможет, вы, как будите прикреплять мину? Магнитом? У вас есть такие сильные магниты, чтобы прицепить мину к обросшему днищу корабля? Значит, вам нужен специальный инструмент, чтобы быстро очистить днище. Лейтенант Никонов не смог это сделать, с помощью ножа. Когда, уже в следующий раз, сумел достичь своей цели. И это заметьте на реке. А не на море. И последнее, самое сложное, как вы будите выбираться? Или вы желаете быть захваченным в плен и казнённым как шпион? Молчите господин мичман? А это я ещё не спросил, какой взрывчаткой вы собираетесь подрывать корабль противника, даже допустим сделав часовой механизм. Который вы планируете так же засунуть в воду. Пироксилин отличается большой гигроскопичностью, а в динамите тринитроглицерин очень легко замещается водой. Как считаете, господин мичман, не слишком ли много того, что может помешать мне отпустить вас, на эту придуманную вами авантюру?

Мичман тяжело вздохнул и опустил голову:

— Значит вы, ваше превосходительство, против, что бы минировать вражеские корабли?

— Нет, не против. Но для начала надо подготовить технические средства, которые смогут доставить вас, господин мичман, как можно ближе к кораблям противника. Это первое. Близиться осень. А это значит, что время начала отлива будет выпадать на довольно тёмное время суток. Что может помочь вам с эвакуацией.

— Технические средства? Это, какие же, ваше превосходительство?

— Хотя бы доведённый до ума 'Портартурец'. Который ночью сможет довольно близко подбираться к кораблям противника. Днем, конечно, его торчащие над водой трубы будут заметны. А вот ночью, да ещё безлунной, на расстоянии в полверсты, он подкрадётся. И ещё есть момент, господин мичман.

— Какой же ваше превосходительство?

— Не стоит размениваться на миноносцы и купцов. Если уж вам идти на риск, господин мичман, то так, чтобы игра стоила свеч. Целью должны стать корабли никак не меньше броненосца или броненосного крейсера. А сейчас ступайте мичман. И найдите на броненосце тех, кто сможет сделать для вас достаточно большую доску, для этих плакатов, на которые, нашим армейцам, глянуть стоит.

И вот сейчас сидя рядом с адмиралом, полковник Мордовин произнёс:

— И чем же мы можем помочь мичману?

— Есть у меня одна мысль, Порфирий Александрович, дабы нашему мичману японцы не снесли голову мечом, а потом не сожрали его печень, и суть её в следующем. Надо сделать мину похожую на уголь. Таким размером, что бы туда влезло с полфунта взрывчатки. И в тоже время у врага не возникло желание этот кусок угля расколоть.

— Но зачем, Андрей Андреевич?

— Что бы этот кусок как бы угля оказался в топке японского корабля или паровоза. И там взорвался, — ответил адмирал, — Но как я понимаю, динамит нам не подходит. Его уже формуют в шашки на заводе. А резать его, упаси господи, от этой дурости. Пироксилин же слишком гигроскопичен. А такая мина может довольно долго пролежать на открытом воздухе. Но у нас есть гексоген. Немного, но есть. Надо бы вам, Порфирий Александрович, вместе с минёрами подумать. Как смешать гексоген с парафином, в пропорции четыре части к одной, соответственно, а потом, то, что получиться замаскировать под кусок угля. По весу, цвету, форме. И даже консистенции.

— Однако вы и задачку задаёте, Андрей Андреевич. И разве этот порошок взрывается?

— От хорошего детонатора взрывается, — ответил адмирал, — Мне, через Чифу, прислали отчёты об испытаниях, там есть инструкция, как с этим веществом обращаться. Я вам дам, и вы их, Порфирий Александрович, вместе с минёрами изучите и уж очень прошу вас, постарайтесь. А мичман фон Гернет, уж этот уголёк на японские угольные станции подбросит. Да и мы привет японцам оставим, в Дальнем. При отступлении.

Но по иронии судьбы, первой жертвой состоявшихся разговоров, стал британский пароход 'Аберлор', в своё время сопровождавший эскадру адмирала Вирениуса на Тихий Океан. После того как с парохода выгрузили уголь, и он убыл в Гонконг, его зафрахтовали для перевозки грузов в Японию. И именно он прибыл в Порт-Атам, в то утро, когда возле входа в залив ожидала свою добычу 'Форель'. Из двух выпущенных торпед одна попала в пароход. Из-за чего тот утонул, имея почти шесть тысяч тонн кардифа на борту. А вот судьба второй торпеды выпущенной, вернувшейся к своим, хоть и не без приключений, а с использованием течения при дневном отливе, и под парусом, под огнём береговой батареи, подводной лодки, стала известна только через сто лет. Уже в двадцать первом веке. Когда эту торпеду, с несработавшим взрывателем, поднял на якоре прибывший, в возникший в этом месте порт, танкер.

[4] Михаил Александрович Накашидзе трагически погиб, во время теракта на Васильевском острове 12 августа 1906 года, при покушении на премьер-министра России Столыпина.

[5] Уверяют, что из-за такого внешнего вида, у лейтенанта фон Раав-Тилена вышел конфликт с командиром Владивостокского порта контр-адмиралом Гауптом. Когда лейтенант руководил работами по вводу подводной лодки в строй, то был встречен контр-адмиралом, который и заявил, посмотрев на внешний вид лейтенанта: 'У меня так служить нельзя!'. На что лейтенант ответил: 'Я не у вас служу, а с вами служу государю императору! Меня нанять к себе на службу — у вас денег не хватит!'

4

Генерал Ноги в бинокль разглядывал Тафаньшинскую позицию Наншаня[6]. Вчера, после недели непрерывных атак, и артиллерийский обстрелов, его армии получилось не только захватить русские укрепления, на левом фланге позиции Наншан, но и суметь удержать их после попыток контратак. Что позволило обстреливать не только артиллерийские позиции русских, но и укрепления на высоте. А также держать под обстрелом все манёвры русских на Кинджоуской позиции и снабжение обороняющегося на высоте полка. Что привело к тому, что русские оставили столь дорого обошедшееся, и его армии, и ему лично укрепления и отошли на следующую позицию.

При штурме укрепления его армия потеряла более восьми тысяч убитыми, тяжелоранеными ранеными и пропавшими без вести. И это без учёта заболевших, офицеров, солдат и носильщиков-кули. Которых полагалось по одному на каждого из трёх солдат. А расход снарядов превысил ста тысяч. Полностью опустошив запасы в обозе его армии. При этом погиб и его старший сын, Кацунори. Которого, уже умирающего, на позиции японской армии принёс русский солдат. Кацунори быстро доставили в штаб армии, и он умер на руках отца. Перед смертью попросив, что бы его саблю доставили в Рёдзюн. И генерал пообещал выполнить эту последнюю волю умирающего сына и доставить его оружие в Рёдзюн. Но то, что генерал Ноги, видел перед собой, его не радовало.

Генерал Ноги перешагнул через кучу деревянных обломков, призванных было изображать русскую пушку, установленную, на стандартную, для русских укреплений, батарею. Тогда больше недели назад, он возрадовался, увидев на позиции, стандартные, для русских, укрепления. Разбросанные по гребню высоты. И чётко видные на фоне неба. Причем на фоне неба были чётко видны как установленные на укреплениях пушки, так и фигурки солдат возле них. И он приказал артиллерии уничтожить эти укрепления. Но как оказалось, уйма снарядов была истрачена зря. На этих укреплениях стояли деревянные макеты и одетые в рваньё, грубо сделанные манекены. А русские солдаты находились в глубоких окопах. А сами орудия, кроме противоштурмовых орудий, находились за высотой. Во врытых в землю двориках. При этом противоштурмовые орудия и пулемёты русских оказались установлены в таких блиндажах, что обстрел из трёхдюймовых пушек не приводил к подавлению их огня. И только попадание снарядов гаубиц, мортир и тяжёлых орудий заставляли замолчать русские пушки и пулемёты.

Не приятным сюрпризом оказались и линии проволочные заграждений и установленные перед линиями окопов фугасы. Что, на столько сковало действия его войск, что приходилось прекращать атаки, порой так и не достигнув линии русских укрепление. Ещё неприятным моментом стали русские бронированные поезда, дрезина и автомобили. Которые, казалось, были совершенно не уязвимы для огня винтовок и шрапнели. И всегда нанеся непереносимый урон его наступающим войскам, успевали, отойди до того, как по занимаемым ими позициям открывала огонь тяжёлая японская артиллерия.

Не радовали генерала и действия флота. У командования, которого, он потребовал, не только убрать русские корабли, но и оказать содействие армии в наступлении. Флот провёл несколько операций. Сумев подорвать минами несколько русских кораблей. Но на большее флот оказался не способен. И в Талиенваньском заливе, вне зоны обстрела из сухопутных орудий, дымила русская эскадра, во главе с броненосцем. Эскадра готовая, по первому же сигналу, подойти ближе к берегу и обрушить на японских солдат свои снаряды. Хорошо, что из залива Кинджоу сегодня утром ушли почти все русские корабли. Только пара небольших миноносцев, сменяясь, несли дозор в заливе.

Эту позицию он взял. Но в бинокль была хорошо видна следующая позиция. Состоящая из четырёх линий окопов, разделённых каждые своими линиями проволочных заграждений, с рядами установленных перед проволокой фугасов. И где теперь, противоштурмовые орудия находились не только в крепких блиндажах, но и в бетонных, а то и бронированных бункерах. Способных защитить от полевых орудий калибром менее шести дюймов, причём включительно шести дюймов. Правда, его армию уже пообещали усилить артиллерией. Прислать все валентные тяжёлые орудия. В том числе и в морскую артиллерийскую бригаду. А также двадцативосьмисантиметровых и двадцатидвухсантиметровых мортиры. Из которых, шесть первых двадцативосьмисантиметровых мортир, уже были доставлены в бухту Керр. И для них уже начали заливать бетоном огневые позиции, на захваченной высоте, называемой гайдзинами Самсон. А кули уже потащили разобранные мортиры к этим позициям. И Ноги надеялся, что сможет огнём тяжёлых пушек взломать оборону русских. И сумеет прорвать и эту позицию гайдзинов. Тем паче, что несколько дней назад пришло сообщение, что после боя у станции Ташичао, несмотря на то, что во время боя, русские войска смогли удержать позиции, но потом отступили на север. К Ляояну. Уступив японским войскам порт Инкоу. Правда, появившиеся перед входом в город японских войск русские корабли высадили матросов. Которые успели погрузить на имеющиеся в порту, в том числе и иностранные суда много имущества и грузов, испортить всё остальное. В том числе, русские эвакуировав и орудия из форта в Инкоу. Но в любом случае теперь японцы имели в своём распоряжении оборудованный порт. К которому, к тому же, кроме русской железной дороги из Манчжурии, подходила и железная дорога из глубины Китая. Что должно было улучшить снабжение японской армии.