Кеноби не побоялся и не постеснялся вывалить неприглядные подробности, а потом добил их всех окончательно, равнодушно поведав о своих впечатлениях от Храма и Корусанта после долгого пребывания на Внешнем Кольце.
Может, Тьюн бы и не поверил, как и остальные, вот только взорвавшийся негодованием падаван Толма подтвердил горький рассказ мальчишки. Тьюн и еще пять Теней не постеснялись провести с Восом разделенную медитацию и увидеть подробности, от которых выворачивало наизнанку. Это стало первым камушком, покатившимся со склона горы, лавина понеслась потом, когда был обнаружен настоящий темный жертвенник на нижнем уровне храма: рабочий, неоднократно используемый в относительно недавнем прошлом: самому свежему трупу было сорок лет.
Тьюн тут же провел параллель между трупами и первыми заявлениями провидцев, что предвидение закрывает Тьма. Вот только теперь стало ясно: если Тьма что и скрывает, то это Корусант, а чем дальше от него, тем свободнее дышится.
Тьюн хватался за голову: он в своих архивах совсем потерял связь с реальностью, как и остальные. А ведь и раньше были признаки, на которые они все самоуверенно не обращали внимания. Мастер Фэй не возвращалась в Храм веками, продолжая путешествовать по Внешнему кольцу и Дикому космосу. Из решивших стать отшельниками джедаев, уставших от постоянного закручивания гаек, можно было составить роту и не одну. Ряды джедаев таяли на глазах, закрывались храмы и академии, а юнлингов не хотели брать в падаваны, выпинывая кого куда. Их репутация падала, из миротворцев и третейских судей они превращались в исполнителей воли Сената. И продолжать этот список можно было бесконечно.
Первые попытки переломить ситуацию ничего не дали: все усилия Тьюна ушли в никуда, встретив ожесточенное сопротивление Пиелла и еще половины Совета, особенно Беджима и Тиама Муна — сефи и нети, разменявшего десятый век. Тогда Тьюн впервые задумался о том, что традиция назначать в Совет представителей долгоживущих рас не всегда благо. Тут же вспомнился Йода, и Тьюн отбросил на время крамольные мысли, пообещав себе вернуться к ним позже.
Внутриорганизационная война закончилась в его пользу, удалось наполовину обновить состав, и Тьюн принялся раздавать пинки и стимулирующие подзатыльники. Долгое и муторное копание в архивах помогло найти схемы построек Храма, и специальные отряды принялись прочесывать территории и законопачивать щели. Тьюн готов был рвать на голове остатки волос, слушая доклады о найденных тайных ходах, пробитых непонятно когда неизвестно кем, неприятных сюрпризах, начиная с примитивных, но действующих ловушек и кончая следами проведения темных ритуалов. Последнее вообще било по гордости, как кувалда.
Они, значит, сидели и носы задирали в своей слепоте и гордыне, а вредоносные элементы тихо гадили и травили их всех долгоиграющим ядом.
Когда в следующий раз Йода опять начал что-то невнятно бормотать, спуская на тормозах очередную полезную инициативу, Тьюн, у которого лопнуло терпение, высказал свое мнение о Йоде прямо гранд-магистру в лицо, не слишком стесняясь в выражениях.
После чего заявил, что все это крайне подозрительно: регресс, застой и загнивание. И все в последние шесть веков.
Крайне подозрительно.
Йода от такого наезда аж проснулся, резко собравшись. Тьюну впервые в жизни стало плевать на неодобрение гранд-магистра. Винду попытался что-то вякнуть, но тоже был молниеносно окорочен: Тьюн не поленился напомнить магистру о гневе, трудностях падаванства и прочих столкновениях с Темными одаренными, и Мейс, побурев, тем не менее понятливо заткнулся. Впрочем, Тьюна, накрученного беседами с Толмом и Восом, а затем и Мулном с Бент, уже было не остановить.
Подчиненные Хранителя провели огромную работу, собирая факты, и Тьюн с огромным удовольствием кидал эти факты в лицо Йоде: он даже Д`уна с Чуном не поленился пригласить для дачи показаний. Чун, на старых записях такой дерзкий и гонористый, вел себя тише воды, ниже травы и вообще крайне почтительно под ласковым взглядом мастера, сложившего руки на широкой груди. Мясник, как его прозвали обозленные, но опасающиеся возникать ям`ри, в которых мастер джедай вбил уважение к Ордену, держал своего падавана в шипованных рукавицах круглосуточно. Тьюн поднял все, начиная с попадания Кеноби в ясли, и вот тут заметил нечто странное: Йода еле уловимо напрягся. Так, как напрягался тогда, когда кто-то вплотную подбирался к давно похороненным, опасным секретам Ордена, напрямую связанным с этим зеленым коротышкой.
Тьюн не стал развивать момент, промолчал, делая вид, что не заметил, но зарубочку в памяти сделал. После чего продолжил песочить всех вокруг. Огребли все, Тьюн даже проиграл записи дроида, наблюдающего за юнлингами на тренировках. С особенным энтузиазмом Тьюн вздрючил Тивокку, занимающего должность Мастера Ясель, и Яраеля Пуфа, главу Совета назначения. А после — снова Йоду, ибо нечего интриговать. Тьюн не пропустил слова Кеноби о становлении советником: это тоже стало еще одними вилами, которые он воткнул в бок гранд-магистра.
— Что-то вы слишком часто, мастер Йода, — в прищуренных глазах Тьюна бушевало праведное пламя, — для того, кто проповедует об изменчивости будущего, слишком часто в это самое будущее вмешиваетесь.
По губам Сайфо-Диаса, неожиданно резко ставшего адекватным и здоровым, скользнула странная ухмылка, и Тьюн сделал еще одну зарубочку в памяти: поговорить с провидцем. После чего продолжил речь, сверяясь с датападом: вскрывать тайны Родословной Йоды оказалось неожиданно увлекательно и тревожно.
* * *
Чего Оби-Ван не ожидал, так это того, что в один из вечеров, когда он сидел и медитировал, его неожиданно долбанет по голове пронесшейся волной Силы, имеющей крайне насыщенный вкус Тьмы.
Вернее, дело обстояло не так. Он сидел, пытаясь погрузиться в то состояние, когда можно предвидеть ближайшее будущее, получая подсказки от мироздания, когда Сила запела. Оби-Ван проморгался, пытаясь понять, что произошло, но перед глазами только плавали световые мушки, как от близкого взрыва. Да и ощущение было именно таким. Взрыв.
Попытавшись разгадать символизм, которому его тщательно обучал Сайфо-Диас, Оби-Ван так ничего и не добился, пожал плечами и вновь принялся за медитацию, но не успел нормально расслабиться, как его приложило вновь.
Волна Тьмы была такой чудовищной силы, что Оби рухнул на коврик, чувствуя себя так, словно его смыло горным потоком. Ощущение было мерзким: Тьма была не просто Тьмой, она воняла злом, самым натуральным, и вообще всем отрицательным, что есть.
— Господи боже... — прокашлялся Оби-Ван, сплевывая тягучую розовую слюну. — Что это было?
Он валялся на коврике, чувствуя, как уносится и рассеивается в пространстве волна Силы, как истаивает, а следом несется еще одна: наполненная жестоким удовлетворением. Он даже и предположить не мог, что это все означает. Требовалось посоветоваться: Дуку и Диас вернулись на Корусант, Воса понеслась на очередную миссию, Джон тоже куда-то умотал на неделю. Оби-Ван почувствовал смятение и тревогу джедаев, доносящуюся до него, встал и решительно поковылял к передатчику.
Дуку, которого он озадачил на ночь глядя, только сурово свел брови. Ему тоже в голову ничего не приходило. А еще настораживало то, что на Корусанте почти ничего не почувствовали. Так. Словно легкая рябь от мелкой гальки, упавшей в пруд.
— Еще раз, гранд-падаван, — пробасил Дуку. — Опишите, что именно вы ощутили. Самые мелкие подробности.
— Что... — Оби замялся, пытаясь облечь в слова то, что ощутил. — Тьма. Чистое зло. По-другому невозможно описать. Эхо смерти. И злорадное удовлетворение... Триумф. Словно...
Он осекся, уставившись на Дуку остекленевшим взглядом.
— Смерть. Триумф, — пробормотал Оби. — Я думал... Господи. Великая Сила!
— Оби-Ван?
— Ситхи. Один из них убил другого, — выпалил Оби-Ван, ощущая правдивость своей догадки. — Ученик стал мастером.
* * *
Палпатин хохотал, раскинув руки. Он хохотал, и стены тряслись, разбивались хрупкие предметы, а по пальцам змеились крошечные молнии, истаивающие искрами в наэлектризованном воздухе.
— Свобода! — проорал он, падая на колени. — Свобода! Свобода...
Он стоял прямо посреди натекшей лужи темно-бордовой крови, было тяжело дышать — несколько ребер явно проткнули легкие, скула хрустела, но все это не имело значения: Плэгас был мертв.
Сила действительно дала ему шанс.
Невменяемый от радости муун заявился в убежище, фонтанируя восторгом. Как понял из очень скупых пояснений учителя Шив — эксперимент закончился успешно. Какой? Непонятно, да и вообще Плэгас не спешил делиться наработками и прочим, главное, что успешно.
Он даже решил отметить как следует это дело... И Палпатин понял: вот он, его звездный час. Следующего придется ждать лет десять, не меньше.
Подлить давно готовый состав в бокал было секундным делом. Муун хлебал крепчайшее фарельское как воду и казался совершенно трезвым. Конечно, напиться тренированному Одаренному крайне тяжко, а Плэгас еще и подстегнул свой организм разными способами, но Палпатин не волновался и ждал.
От этого древнеситхского яда, забытого тысячи лет назад, спасения не было.
Наконец муун размяк, развалился в кресле, разглагольствуя о том славном будущем, которое наступит, когда тысячелетний план завершится, Шив поддакивал и подливал вино, подсовывая закуски...
Это было страшно. Вот муун почти лежит, расплывшись медузой, а вот он поворачивается и смотрит на Шива в упор, раздавив бокал из горного хрусталя. И хмеля ни в одном глазу.
Плэгас недаром носил свое имя. Благодаря экспериментам он стал почти неуязвимым: раны срастались на глазах, его не брали яды и разная химия. Вот только этот яд был рассчитан не на разумных, пусть и Одаренных, а на терентатеков — созданий Силы.
Муун сделал шаг и упал. Ноги подломились. Палпатин, уже торжествуя, подался вперед и поплатился за свою поспешность. Плэгас, пусть и умирающий, едва его не убил. Он поднялся, крепко держа идущую вразнос Силу, и Шив через секунду обнаружил, что остервенело сражается за свою жизнь с превращающимся на глазах в умертвие учителем.
Схватка заняла не больше нескольких минут, но Шиву они казались вечностью.
Он использовал все, что знал и мог, отбивался сейбером и Молниями, рубил и душил, пока не превратил разваливающегося на куски учителя в груду расползающихся в слизь ошметков.
А потом ударила волна Тьмы, и Шив едва не сдох в попытке отстоять себя, свою личность и тело от духа-захватчика.
Это был триумф...
И Палпатин в этот миг чувствовал себя Императором.
Глава 13 Камешек в жерновах 2
Веруна ловко разлил чай по чашечкам, отставил чайник в сторону и пододвинул к гостье подставку с пирожными.
Абха улыбнулась, без тени смущения поворачивая подставку, чтобы выбрать самое вкусное.
Веруна хмыкнул: вот именно этим его предшественница ему и нравилась — полным пониманием момента и места. Надо — вот вам церемониальность и сложнейший этикет. Не надо? Никакого глупого манерничания и пустого кокетства. Абха тем временем выбрала пирожное в виде яблока и с явно видимым удовольствием откусила первый кусочек. Веруна пил чай, к подставке даже не тянулся: во-первых, не сладкоежка, во-вторых, не стоит отвлекать девушку от процесса получения удовольствия. Съест пирожное, потом второе... Попьет чаю. Размякнет — и подобреет, и чуточку ослабит бдительность. И вообще это взятка. Ему не сложно, а ей приятно.
С рождения окруженный многочисленной родней женского пола, Веруна отменно знал, как обращаться с женщинами без ущерба для собственной психики.
Абха отставила чашечку, довольно прищурясь. Хорошо. А сейчас станет еще лучше. Может быть.
— Какие новости? — взгляд девушки был цепким и острым.
— Некий Шив Палпатин стал младшим помощником сенатора от сектора Чоммель, — Веруна сел ровнее, расправляя плечи. — Очень интересный момент: ты полномочия сдавала, я принимал... Тихо и вроде как само собой.
— Ему явно помогли. Вопрос кто?
— Полностью инициатива сенатора Брахмари. Но...
— Именно. Что у нас есть по нему?
— На самом деле немного, — Веруна пододвинул самую настоящую папку, лежащую до этого под салфеткой. — Урожденный Палпатин, сирота, все родственники мертвы — год назад скончались последние, дальние, — образование и прочее... Настораживают три вещи. Первая. На удивление кристально чистая биография.
— Так, — подобралась Абха, отлично знающая, что безгрешных людей не бывает, политиков тем более.
— Второе. Он, оказывается, коллекционер. Собирает вещи, имеющие отношение к разным Орденам одаренных. Особенно выделяет ситхов.
— Даже так... — протянула Абха. — Логично. Королевский дом, старый... Девятнадцать королей и королев. Проекты?
— В рамках исследования прошлого, — саркастически скривился Веруна. — Только проект стройки и макет, плюс смета. Больше ничего. Упражнение для архитекторов и дизайнеров.
— Разумеется. Третье?
— Это очень... Неопределенно, но... Есть намеки на связи с Наберри.
— Наберри, — презрительно скривила губы Абха. — Эти нувориши.
Веруна согласно кивнул. Что поделать, все Королевские дома равны, но некоторые все же равнее. Наберри были самыми молодыми в коротком списке Домов, имеющих права на трон. Когда-то их было тринадцать, но века, полные интриг войн и борьбы за власть, сократили это количество вполовину, Наберри вошли в список последними: они на алтарь Власти положили лишь одну королеву, благодаря связи с кем-то из Темных. И то им повезло: тогда как раз произошли перемены, и королева закончила срок правления живой и здоровой. А Наберри о подоплеке выбора монарха предпочли забыть: никчемная кровь, вода под мостом.
Клан, в котором царил матриархат, делал все, чтобы пролезть на вершину, занявшись оружейным бизнесом. Именно поэтому полные пацифизма речи представительниц клана вызывали у Абхи и тех, кто разбирается в вопросе, презрение и рвотный рефлекс.
Лицемеры.
— В чем состоит связь?
— Общий бизнес. Слишком тесное общение, сплетники даже предполагали брак. Вроде как Палпатин решил озаботиться продолжением рода... Потом резко все прекратилось, а сейчас он присматривается к младшей. Падме.
— Сколько ей? Три?
— Пять. Я копнул глубже. Палпатину пришло предложение о наставничестве.
— Даже так, — Абха задумчиво тронула кончиками пальцев покрытые плотным кармином губы. — Сола стала принцессой Тида в этом году. Логичнее продвигать ее. Или... Веруна?
— Да?
— Нам надо узнать уровень мидихлориан Солы и Падме. Да и всех остальных.
— Ты считаешь... — напрягся Веруна. Абха пробежала пальцами по нитке черных бус, украшенных подвеской.
— Об этом не говорят посторонним, — медленно начала девушка, — но Одаренные не только могут влиять на разумы других, но и сами уязвимы перед внушением. Особенно...
— Необученные, — закончил мысль Веруна. — Интересно. А можно ли проверить...
Он замолчал, обдумывая информацию, Абха ждала, не мешая.
