* * *
Королева — теперь уже бывшая — Эритаэ, в миру — Абха Абаллоне, по праву считала себя умной, а не только красивой. На Набу красота значит многое, но мозги здесь ценятся больше. Проку с точеной фигурки и красивой мордашки, если не можешь просчитать простейшую многоходовку.
Кроме того, Абха обоснованно гордилась полученным образованием и начитанностью: два срока на троне — это не просто так, она с пяти лет мечтала о короне, с семи шла к ней осознанно. Она жила в библиотеке, раскапывала нюансы обычаев, законов и постановлений, погружалась в давно похороненные в архивах свидетельства очевидцев и считающиеся уничтоженными хроники без цензуры. Особенно Абха любила историю своей семьи, просматривая через нее, как сквозь призму, историю Набу, гораздо более мрачную и кровавую, чем можно было счесть, глядя на мирную планету и высококультурных жителей.
Когда-то давно, еще до колонизации людьми, Набу являлась частью Империи Ситхов, и война с гунганами только закрепила влияние темных одаренных. В отличие от многих, Абха знала, откуда ноги растут у ритуального грима королей и королев, почему правителями избирают малолеток и почему срок правления монарха составляет лишь четыре года.
Белое лицо и алый мазок на губе — это маска Смерти, а вовсе не дань уважения одной самоотверженной королеве, как верещат некоторые нувориши, а на второй срок никого не переизбирали, так как покойники не могут управлять планетой по чисто техническим причинам. Если это не Лорды ситхов, конечно... Но и тех стараются законопатить в могилу благодарные ученики с последователями.
Абха знала все это, потому как в ее семье было семь зарезанных на алтаре монархов. Семь. Только Палпатины могли похвастать большим печальным счетом... И, учитывая сказанное раджем Кеноби, Абха понимала почему.
Сама Абха не могла похвастать высоким содержанием в крови мидихлориан, достаточным для прилета джедайских вербовщиков, впрочем, она от этого не страдала: кровью предков были оплачены не только трон и вхождение в список Королевских домов, но и некоторые очень интересные записи, практики и даже артефакты. Пришла пора всему этому богатству вновь выйти на свет из хранилищ и сундуков.
Не верить Кеноби Абха не собиралась: первым делом после знакомства с раджем она навела справки, хорошенько заплатив информаторам, и каждый потраченный кредит окупил себя сторицей. Ей предоставили все, что только смогли найти, начиная с планеты рождения и заканчивая конфликтом с Квай-Гоном Джинном, а также недавним скандалом в Храме. Кто поглупее, мог бы решить, что как Одаренного Кеноби можно списать. Дескать, что взять с ученика-недоучки. Но Абху уже проинформировали о визите мастера Дуку и магистра Сайфо-Диаса: просто так летать на заштатную планетку такие монстры не будут. Учитывая, что Дуку до сих пор зовет Кеноби гранд-падаваном, можно сделать вывод, что учеба продолжается. И — без присмотра Ордена.
И менять привычки Кеноби явно не собирался: Абха с легкостью считала невербальное послание раджа, сложившего руки на груди. Привычная стойка джедаев, говорящая о мирных намерениях.
Теперь предстояло подумать над тем, как отвести угрозу от Набу и от себя лично. Абха смутно помнила рыжеволосого, мило улыбающегося мужчину, но строить Храм и гробницу подмастерье или фанат запретных учений не будет. Это прерогатива Лордов. Владык. Значит, исходить она будет из этого. Пора доставать особые драгоценности... и поговорить с Веруной. Пять веков назад у его семьи был конфликт с Палпатинами, закончившийся массовыми смертями для последних.
Не срок для известных своей мстительностью и долгой памятью ситхов.
* * *
Что сказать, на 'поговорить' Ксанатос созрел быстро. И месяца не прошло. Вид у начинающего ситха был удручающий, на взгляд Оби: вроде, упаковка шикарная, да начинка подкачала. Разговор шел на безопасные темы: Ксанатос никак не мог выдавить из себя цель звонка. Оби помогать ему не собирался: взрослый уже, мозги, вроде, стухнуть не успели, пусть шевелит извилинами. Оби-Ван сидел на лавке в маленьком палисаднике, щурясь на зажигающиеся звезды, и откровенно наслаждался жизнью, попивая калишский чай: благодарный Шилал прислал с оказией пакет. А вот Ксанатос на голограмме выглядел замученным.
— Почему ты сказал, что я поступил банально и предсказуемо? — неожиданно прорвало Ксанатоса. Оби хмыкнул, делая неторопливый глоток.
— Великая Сила, Ксанатос, ты как маленький, — жалеть эго Падшего Оби-Ван не собирался. — Ушел из Ордена, и... Что? Вот скажи, ну что ты такого не сделал, чего не делают подавляющее большинство покинувших Орден джедаев? А? Поливаешь Храм грязью, орешь, что свободу можно обрести только на противоположной стороне, занимаешься работорговлей и хищничеством, пытаешься убить своего бывшего мастера, заодно нанося ущерб окружающим. Посмотри на себя: у тебя уже Порча физически проявилась... Стандартный Падший, как по учебнику. Самый обычный пошедший вразнос Падший. Банальный и предсказуемый.
— Я не... — скрипнул зубами Ксанатос, Оби его оборвал без малейшего пиетета.
— Ты — да. Очень 'да'. Не думаю, что долго протянешь такими темпами... Или Тени зачистят, или кто-то заплатит наемнику, и тебя похоронят где-то в канаве. Или... что более вероятно... Тебя используют как пешку для размена на крупную фигуру.
— Откуда... — дернулся Ксанатос. Оби-Ван закатил глаза с душераздирающим вздохом.
— Мой глупый старший брат. Ты силен в Живой Силе, за это Джинн тебе дифирамбы пел. А я принадлежу Объединяющей. Вот и думай.
— Ты что-то видел? — выдавил из себя после длительного молчания Ксанатос.
— Хм... Проще сказать, чего и кого я не видел, — в упор уставился на голограмму Оби-Ван. — У тебя есть лет десять. Не больше. Мой слишком самоуверенный брат. И отсчет уже идет.
Логика у Оби была проста: в фильмах не было, значит, не дожил. Все.
Передача прервалась, Оби вздохнул, допивая чай. Было тихо: та тишина, что наполнена стрекотом насекомых, посвистами птиц и прочими природными звуками. Что поделать, населения почти нет, город теперь похож на средневековый: домики, окруженные садами и огородами, кругом поля и просто расчищенные земли. Сераси подошла, села, прислонившись к плечу.
— Все хорошо, — девушка улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд. — Всех разместили: места хватает.
Оби кивнул. Полет на Бендомир увенчался успехом. Прилететь для восстановления планеты согласились двадцать джедаев. Мастера, подмастерья, даже несколько отчаянных падаванов. Оби решил начинать с малого. Этот аграрный десант прилетел надолго: контракт составили на пять лет с возможностью пролонгации. И с возможностью расширить состав экспедиции.
Оби был уверен, что после его отлета мастера найдут, о чем поговорить: он особенно упирал в то, что планета не входит в состав Республики, что остро нуждается в жителях, особенно таких, и что специалистам будут не только платить зарплату за работу, но и дают карт-бланш на исследования, а всем, кто прилетит, передадут в собственность дома, снабдят некоторыми вещами... Обеспечат, как и жителей, обучающими программами, соответствующими самым строгим стандартам учебных, в том числе и высших, заведений Республики. Будут обучать самообороне, как и остальных. А после дадут гражданство, со всеми правами и обязанностями.
У некоторых мастеров и подмастерьев от таких намеков аж глаза загорелись, тем более что сейбер на поясе Оби-Ван не скрывал.
Но самой своей большой удачей за последнее время он считал встречу с Фимором.
Здоровенный — за два метра — дядька самого добродушного вида и с заметной хитрецой в глазах ему сразу понравился. Встреча была краткой, но очень полезной: Фимор обменялся номерами комлинков и с готовностью воспринял идею прилететь в гости. А Оби думал, что его очередной старший брат очень непрост: тонкий веревочный браслет с парой бусинок на могучем запястье сильно напоминал гарроту. Да и двигался он... Как обычный, самый обычный человек. Джедаи двигаются по-другому.
Впрочем, лезть в его дела Оби не собирался, но некоторые выводы сделал.
— Идем спать. Поздно.
* * *
Ксанатос, сгорбившись, сидел в погруженном во тьму кабинете. Левую руку дергало и тянуло: такой вежливый и вроде как приятный в общении учитель не принял его оправданий о провале поручения и едва не сжег дотла молниями. Ксанатос орал, катаясь по полу от боли, а человек, лица которого он даже не видел, смеялся и презрительно выплевывал слова о никчемности и раздутом самомнении Ксанатоса. После чего действительно плюнул на него и ушел: фигура в бесформенной мантии с капюшоном.
Это было больнее всего: удар по самолюбию.
Он с трудом отскреб себя от грязного бетонного пола, буквально поковыляв к спидеру. На ожоги, расчертившие тело, пришлось извести весь запас бакты, что был на его личном корабле. А руки тряслись до сих пор.
Пока летел домой, Ксанатос все вспоминал разговоры с Кеноби. Про предсказуемость. Про банальность... А сейчас, после очередного общения, вновь прогонял внутри разговор.
— Чего ты хочешь, Ксанатос? — рыжий мальчишка смотрел на него, как на неизвестное науке насекомое: и непонятно, чего ждать, и любопытно.
— А ты?
— Я? Я хочу быть счастливым. Не на словах, а на деле. Жить своей жизнью, а не подчиняясь сиюминутным хотелкам и алчности непонятно кого. Наслаждаться этой жизнью, жить, а не выживать. Зависеть от себя, а не чьей-то милости. Я хочу, чтобы Йода, Квай-Гон, другие видели, что я не заблудшая и паршивая банта, не какой-то раздувающий щеки Падший, а тот, кто сделал себя сам. Поднявшийся на вершину не благодаря их подачкам. Я хочу, чтобы они видели: без них мне лучше, чем с ними. И это не слова. Это факт. Вот чего я хочу. А чего хочешь ты? Ты вообще хоть знаешь, чего хочешь именно ты? Не твои обиды и страхи, а ты?
— Чего я хочу... — пробормотал ДюКрион. — Чего я хочу...
Он думал, что хочет быть свободным и сильным, облеченным властью. А потом оказалось, что хочет убить Квай-Гона, истребить джедаев, разрушить Храм... Примитивные желания банального Падшего. Теперь он хочет того же, чего и его так и не показавший лицо мастер. А чего хочет лично он?
* * *
Палпатин раздраженно сел на любимую плиту, отработанно успокаивая дыхание и тело. Ксанатос, которому было поручено элементарное — диверсия в Храме, — даже это выполнить не смог. Видите ли, Брук Чун, на которого возлагали такие надежды, стал падаваном Т`чуки Д`уна и находится под круглосуточным присмотром Мясника, а тайные ходы неожиданно законопатили и поставили ловушки, в которые Ксанатос едва не попался. Да кого волнуют трудности ученика? Дали задание, сдохни, но выполни! А эта тля даже этого сделать не смогла.
Неважно... Найдется этой бабочке-однодневке применение. Последнее в его жизни.
Палпатин закрыл глаза, погружаясь в медитацию: насыщение галактики Тьмой подходило к логическому концу, он чуял это всем своим естеством.
* * *
— Прошу прощения! — пискнул кто-то, и Сайфо открыл глаза. Рядом в траве барахтался мелкий мальчишка, едва не снесший во время бега медитирующего магистра.
— Ничего, малыш, — улыбнулся мужчина, рассматривая юнлинга.
— А что вы делаете? А... — вопросы посыпались, как клубни из дырявого мешка, и Сайфо рассмеялся. Любопытный юнлинг сиял Светом, и магистр, которого больше не одолевали страшные и выматывающие видения при взгляде на любой предмет, с удовольствием погрузился в просвещение мальца.
* * *
Толм отметил стилом на плане очередной заделанный проход и отдал команду дроидам. Присматривающие за процессом Тени негромко переговаривались, рассматривая план нижних уровней. У мастера было отвратительное настроение: расследование уже вскрыло уйму неприглядных вещей, и Толм чуял, что это только вершина айсберга.
Глава 12 Камешек в жерновах 1
Дуку оказался чудовищно эффективным учителем. За полгода — и это с перерывами, он просто не мог находиться на Мелидаане постоянно, — мастер-джедай как-то естественно и не напрягаясь впихнул в своего нового почти падавана столько знаний, что Оби-Ван удивлялся самому себе.
Никаких послаблений, снисхождения и прочего слюнявого потакания: Ян был жестким почти до жестокости и требовал максимального, если не невозможного. Оби-Ван вспоминал недолгое падаванство Кеноби у Джинна и изумлялся. Джинн был тоже и умным, и жестким, если что, и требовательным. Но. Это пресловутое 'но'!
Чертовы нюансы...
Ян говорил: 'Я знаю, ты можешь больше'. И говорил это так, что было понятно: он знает пределы сил своего ученика, он верит в то, что ученик раздвинет эти пределы, выйдет за них. Ян тянул своих подопечных вверх, подтягивая к нереально высокой планке. Одобрение высказывал дозированно, но каждая редкая похвала, каждая скупая улыбка и одобрительный прищур глаз, каждый кивок были бальзамом на душу и топливом, разжигающим желание карабкаться вверх, невзирая на ободранные руки и стесанные до костей подошвы.
Дуку был мастером, на которого хотелось равняться: естественно, не всем, а сильным. Так что ж? Перед лицом такого учителя слабость не являлась оправданием.
Джинн же говорил по-другому. Он говорил: 'Я думал, ты можешь лучше'. Вроде бы смысл одинаков, но это высказывание, полное разочарования, заставляло чувствовать себя провалившимся неудачником. Джинн придирался, выискивая недостатки, акцентируя внимание на них.
Ян указывал на недоработки, чтобы их исправить.
В один из дней, когда вымотанный до состояния амебы Оби-Ван, превозмогая слабость, проводил чайную церемонию, Ян расщедрился на пояснение, почему у него с Джинном такие напряженные отношения. Причина была простой: Йода.
Джинн только первые четыре года был действительно падаваном Дуку: жил с ним в одной квартире, учился, летал на миссии... Но чем дальше, тем шире становилась между ними бездна непонимания. Ян был перфекционистом, дотошным и въедливым учеником и учителем. Очень упорным и трудолюбивым. Именно благодаря этим качествам он смог возродить искусство дуэлей и стал мастером Макаши — первым за Сила знает сколько веков. Именно благодаря упорству он вошел в десятку лучших мечников Ордена — даже не Храма. Ян с легкостью давал прикурить и Йоде, и еще трем мастерам-долгожителям, невзирая на их многовековой опыт. Цин Драллиг, Мастер Боя, знаток шести форм, в настоящее время грызущий гранит Седьмой, тоже падаван Йоды, уважительно признавал его равным, как и обуреваемый гордыней Винду.
Он был воплощением дисциплины... А Джинн, поначалу ползущий вверх, постепенно начал взбрыкивать все чаще, поступая просто наперекор авторитарному учителю. Ян не сюсюкал, озвучивая претензии, а Джинн считал себя исключительным, тем, кого надо упрашивать. Ян шел к намеченной цели через 'не могу', Квай на пути то и дело отвлекался на понюхать цветочки и спасти очередную жалкую форму жизни: он жил здесь и сейчас, Живая Сила бушевала в нем, позволяя оправдывать ее Волей любой идиотизм. Внешне мягкий и добрый Йода с легкостью им манипулировал, нахваливая и уговаривая, в отличие от требовательного Яна, и очень перспективный и имеющий потрясающие задатки и таланты, но так же потрясающе равнодушный к тому, что ему не нравится, Квай однажды просто переехал к своему гранд-магистру, фактически став его падаваном. Именно Йода доучивал и выпихивал Джинна на рыцарские испытания и прочее. Да и заветное звание мастера Квай получил очень быстро, через два года после того, как стал рыцарем: доучив Фимора, взрослого, готового к испытаниям, неожиданно оставшегося сиротой. Два года падаванства всего лишь, и Фимор вылетел из гнезда, а Джинн заявил, что вот теперь он возьмет в ученики того, кого хочет, а хотел он Ксанатоса: считающегося гением сына губернатора Телоса, сохранившего тесные связи с отцом, взятого в возрасте семи лет, показывающего отменные успехи в яслях.
