Святилище отыскалось довольно быстро. Ошибиться было сложно — пещера над озером, к которой вела натоптанная тропа, как нельзя лучше подходила для этой цели. Северный берег озера, уединенное, не очень легкодоступное место, при этом довольно близко от города. Идеальное расположение. Можно, конечно, было подумать, что это укрывище вырезанной нами накануне банды, но основная масса следов была от грубых сандалий наряду с отпечатками подошв фасонных туфель. Ни первых, ни вторых вчерашние разбойнички не носили. К тому же, немного пройдя внутрь, я уперся в крепкую дверь, сколоченную из толстых досок. Поколебавшись, осторожно отворил её и так же осторожно прикрыл за собой, после чего медленно пошел вперед.

Темнота... Та особая пещерная темнота, заставляющая настороженно вслушиваться в шорохи и кажущийся оглушительно громким звук собственного дыхания. Я остро пожалел о том, что не догадался взять с собой оставшийся с памятной прогулки по столичной канализации флакон с зельем "ночного глаза". Сейчас бы он совсем не помешал...

Поворот. У моих шагов появилось эхо. Впереди, на уровне моих глаз неторопливо закачалась пара едва заметных в кромешной тьме — буквально на грани видимости — синеватых огоньков, постепенно приближаясь ко мне — кто-то, воспользовавшись то ли зельем, то ли заклятием ночного зрения, шел мне навстречу.

— Рассвет разгорается, — негромко произнес низкий, чуть глуховатый мужской голос.

Я на миг застыл, не зная, что отвечать, но тут же вспомнил непонятную записку, оставленную мне Баурусом после того, как мы с ним добыли последний, четвертый том "Комментариев" и торопливо выдохнул:

— Поприветствуем новый день... брат.

Сложнее всего было произнести именно последнее слово. Словно я таким образом признавал некое кощунственное сродство с культистами Мифического Рассвета.

Неизвестный что-то шепнул и вокруг него — вокруг нас — медленно разгорелось зеленоватое сияние осветительного заклятия, в свете которого стало видно, что встретивший меня — не слишком высокий данмер средних лет, одетый, как и следовало ожидать, в хорошо знакомый багровый балахон, только из намного более дорогой ткани, чем виденные мной ранее. Доброжелательная улыбка не вязалась с внимательным прищуром глаз. Пышная угольно-черная грива волос была просто зачесана назад, без намека на родовую прическу. Я тут же мысленно дал себе подзатыльник — какая, к Шеогорату, клановая причёска у отверженного дагонопоклонника?

...И, как у недоброй памяти "Спонсора", такая же, словно бы обугленная физиономия. Только "Спонсор" был то ли чистокровным босмером, то ли полуальтмером, а этот — мой сородич. В Бездну таких сородичей...

Данмер, представившийся, как Харроу, провел меня в небольшую освещенную факелами пещеру, в дальней стене которой виднелась ещё одна грубо сколоченная дверь, и потребовал отдать все свои вещи ему. Такой поворот меня совершенно не устраивал, но... другого выхода, кроме как попытаться убить его, я не видел. Проблема была в том, что тогда и без того невеликие шансы найти Амулет Королей становились исчезающе малы. К тому же, чего-то подобного я ожидал, поэтому и оставил самые ценные для меня вещи на попечении Белизариуса. В первую очередь, приметную акавирскую катану с моим именем — представляться я собирался совсем другим. И Сигил, который однозначно привлёк бы ко мне пристальное внимание дагонопоклонников, наверняка знающих, что это такое, и где это можно взять. Поэтому, немного помявшись, я, всем своим видом демонстрируя недовольство, вывернул карманы и разделся, напялив на голое тело вручённую взамен багровую хламиду. Прикосновение ткани к коже на короткое мгновение воскресило полузабытые воспоминания о дне, когда я в таком же точно балахоне, избитый и растерянный пробирался по подземельям имперской тюрьмы... Наклонившись, якобы поправить ремешки сандалий из мешковины, я немного повозился, стараясь не поднимать глаз. Встреться я сейчас с Харроу взглядом... Но я не встретился, сумев взять себя в руки достаточно быстро, чтобы не вызвать подозрений слишком долгой вознёй. Выпрямился, потоптался на месте, приноравливаясь к непривычной и неудобной обуви, и выжидательно уставился на своего провожатого.

Данмер окинул меня беглым взглядом и, удовлетворившись осмотром, жестом велел следовать за собой. Пройдя огромный подземный зал и ещё одну дверь, мы оказались в жилой части убежища, при взгляде на которое я поморщился в отвращении, причём не для поддержания маскировки, а совершенно непроизвольно. И было отчего — дагонопоклонники оказались на редкость нечистоплотны. Или в их представлении загадочное "время Очищения" уничтожит тот бардак, который они тут развели? Всюду на замусоренном полу были раскиданы тюфяки и матрацы самой разнообразной степени засаленности, и мне совершенно не хотелось выяснять, какие паразиты в них обитают. У стен притулилась полурассохшаяся книжная полка, заваленная каким-то хламом и всем своим видом говорящая, что к её созданию приложил руку тот же горе-плотник, что соорудил встреченные нами двери, и два когда-то добротных, а теперь совсем ветхих сундука, в которых, видимо, предполагалось хранить какие-то пожитки. Учитывая, что мои вещи — комплект сильно поношенных — чтоб не так жалко было, если придётся, всё бросив, уносить ноги — лёгких кожаных доспехов, короткий стальной (тот самый, снятый с тела капитана Рено) меч и кинжал, два фиала с зельями избавления от усталости и мешочек с травами — загрёб Харроу, возник вопрос, не является ли это неким изощрённым издевательством.

Оказалось, нет. Обугленный данмер, демонстративно проигнорировав кислое выражение на моей физиономии, предложил отдохнуть до вечера и сообщил, что после церемонии посвящения моё добро вернут. Ещё мне полагалось радоваться тому, как мне несказанно повезло — сегодня на церемонию должен был явиться "сам Мастер", то бишь Манкар Каморан собственной персоной. Я обрадовался. Правда, совсем по другой причине, но зато совершенно искренне. Жаль только, что радость после ухода Харроу, оставившего меня в одиночестве, продлилась недолго — быстро обыскав помещение, я обнаружил, что заменить отнятое при входе оружие нечем. То есть совсем нечем. Расстроившись, я выдернул из держателя факел и отправился бродить по подземным переходам, старательно запоминая приметы и повороты. Благо никто не догадался мне это запретить. Правда, попытки узнать у встреченных сектантов больше о культе и о Каморане вежливо, но твёрдо пресекались фразой "об этом мы поговорим после того, как ты пройдёшь посвящение", но, по крайней мере, теперь риск заблудиться стал намного меньше, а заодно я выяснил приблизительное число присутствующих в святилище служителей Рассвета. И окончательно расстроился, когда вспомнил, что, в отличие от "самого умного" меня, этим ребятам не обязательно таскать с собой наточенные железки — зачем, когда их можно в любой момент призвать? А у меня из заклинаний Школы Призыва или, как её ещё называют, Колдовства, только "шлем". И даже оно было выучено лишь затем, чтобы не покупать настоящий. Впрочем, даже выучи я его, вряд ли мой скромный магический потенциал позволил бы мне призвать что-то крупнее кинжала...

Подумав о кинжале, я с размаху приложил себя по лбу, с чувством пробормотав "Ой, дура-а-а-ак!". Я же, как постоянно напоминал всем братьям-Клинкам ублюдок Ахилл, "обученный убийца"! И "недомастер кинжала", как дразнил меня Бел. Кинжала! Это в Храме меня старательно натаскивали владеть мечом. Причём настолько старательно, что другие свои умения я начал просто забывать. А ведь как все было бы просто: короткое, простое в исполнении заклинание — и у меня в руке именно то оружие, которым я пока владею лучше всего. Уж на него у меня магических способностей хватило бы. А что рассеивается быстро... зато с собой таскать не надо. Мысленно навешав себе пинков и подзатыльников за непроходимый идиотизм, я подавил желание хорошенько постучать головой об стену для лучшего усвоения "урока" и побрёл в жилую каморку дожидаться вечера... и "копчёного" Харроу.

Оказалось, что на прогулку по пещерам я потратил несколько больше времени, чем казалось, потому что данмер явился за мной буквально через полчаса после моего возвращения. Коротко проинструктировав, как следует себя вести и как должно обращаться к "Мастеру", он повёл меня на посвящение.

Амулет я увидел, едва войдя в очередной подземный зал. И от шока споткнулся. Харроу, шедший впереди и жадно ловящий каждое доносящееся слово, рассерженно зашипел, но мне было не до его раздражения. Потому что Амулет Королей, на первый — и на все последующие — взгляд не содержащий в себе ни капли магии, имел одно любопытное свойство. С которым я столкнулся непосредственно, когда, опасаясь, что, будучи в кармане, он потеряется, попытался его надеть — без задней мысли, просто для пущей сохранности. И едва не рехнулся, когда огромный рубин на золотой цепочке, едва коснувшись кожи, словно бы истаял, незаметно материализовавшись в том самом кармане, куда я его сунул, как только получил из рук Уриэля. Обнаружил я его там совершенно случайно — просто в растерянности сунул руки в карманы... и на радостях чуть не расцеловал дурацкую побрякушку. После чего больше экспериментировать не рисковал. А сейчас тот самый Амулет Королей сверкал алыми гранями в полумраке огромной пещеры... на груди стоящего на возвышении перед огромной статуей Дагона Манкара Каморана!

"Невозможно! Это наверняка подделка!" — я попытался мыслить холодно и отрешённо. — "Истинный Амулет Королей не дался бы самозванцу!"

В то, что "Мастер" — носитель крови королей, я не поверил ни на мгновение. То есть королевская кровь в его жилах, вероятно, была. Кровь Хейно Каморана, Каморана-Узурпатора, из валенвудской династии Каморанов, именем которого в Валенвуде последние два столетия пугают непослушных детей. Правда, глядя на рослого альтмера в его родство с валенвудскими правителями верилось с большим трудом. Да и возраст, опять же... Однако, даже если эти утверждения верны, слова "королевская кровь" и "кровь королей" обозначают отнюдь не одно и то же...

И, тем не менее, я знал, что Амулет — истинный. Словно, пока я держал его в руках, между нами установилась некая связь, позволившая мне — нам — узнавать друг друга. Именно нам, как бы дико это не звучало. Потому что альтмер, напыщенно вещавший о приближении времени какого-то Очищения восторженно гудящим славословия Дагону слушателям, внезапно вцепился в Амулет, как будто почувствовал неладное.

— Но ныне Трон Дракона пуст, — с вызовом и каким-то оттенком злорадства выкрикнул он в толпу благоговейно ловящих каждое слово сектантов. — И, — он крепче стиснул Амулет, настороженно оглядывая запрокинутые к нему лица. — Мы! Владеем! Амулетом! Королей!

— Слава Дагону! — взлетел под своды пещеры восторженный вой, исторгнутый несколькими десятками глоток.

Старательно сохраняя на лице подобающее ситуации выражение, я медленно двигался сквозь толпу к алтарю. Сердце стучало, как сумасшедшее, потому что единственный план, который в сложившейся ситуации я сумел придумать — это незаметно подобраться поближе, сорвать Амулет с альтмера и, под щитовыми чарами, швыряя огнешары во все, что увижу, прорываться к выходу, по возможности мчась, что называется, "впереди собственного визга".

"Хорошее выражение, кстати, — вдруг подумалось мне, — очень точно отражает, насколько быстро мне придётся бежать".

Учитывая, что я был один и безоружен, а врагов немногим меньше полусотни, шансов на успех было немного. Точнее, их не было совсем, но и выхода другого я не видел.

Я как раз подошёл к ступенькам, ведущим на возвышение, когда Каморан скомкал речь и закруглился, заявив напоследок, что ему, дескать, пора, он нас покидает, но ещё вернётся, когда "Повелитель ступит на эту землю" и одновременно открывая врата "в Рай". Мне ничего не оставалось, кроме как бессильно сжать кулаки, пряча их в широких рукавах балахона — для сколько-нибудь успешного броска я стоял слишком далеко. Прежде чем я смогу до него добежать, он успеет не только шагнуть в портал, но и закрыть его. Я же просто раскроюсь перед врагами и в результате останусь один против разъярённой толпы.

Альтмер, не выпуская из руки Амулет и продолжая обшаривать взглядом лица, шагнул в марево портала. И в этот момент, наконец, он заметил меня. Не знаю, что он увидел, но на лице мгновенно проступило узнавание. Миг, когда мы смотрели другу в глаза, длился и длился... мне казалось, что я бегу сквозь бесконечность, протягивая руку к зовущему меня Амулету, а узнавание на пергаментно-жёлтой физиономии основателя Мифического Рассвета бесконечно медленно сменяется лютой ненавистью, смешанной с торжеством и толикой безумия... когда портал, наконец, сработал и замершее время двинулось дальше. А я провалился вперёд, выбрасывая перед собой руку в тщетной попытке дотянуться...

— ... — чей-то отчаянный вздох громом прозвучал в пещере.

Мой вздох.

На плечи легли чьи-то ладони, удержав от падения лицом на каменные плиты. Вздрогнув от неожиданности, я вырвался, разворачиваясь лицом к тому, кто подошёл сзади.

— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, дорогой брат, — с понимающей усмешкой произнёс Харроу. — Жаль, конечно, что так вышло, мне не стоило тебя обнадёживать посвящением из рук самого Мастера, но... с нами осталась госпожа Рума, его возлюбленная дочь и верная помощница.

Я вяло кивнул, не до конца понимая, о чем он говорит. Амулет был так близко... но я не справился. Джоффри, Мартин... мои братья-Клинки... они надеялись на меня. А я подвёл всех...

В следующий миг оцепенение рассеялось, и я словно бы проснулся. Манкар Каморан сбежал, это верно, но это ещё не конец. Куда ушёл один, может проникнуть и другой, надо лишь знать, как это сделать. И мой позорный порыв удивительным образом сыграл мне на руку — взять хоть того же Харроу. "Копчёный" данмер явно решил, что я расстроился из-за ухода "Мастера". Более того, он, сам того не ведая, подыграл мне, вслух предположив причину моего поведения. Теперь, после его слов, и остальные думают точно так же, не доискиваясь настоящих причин.

Харроу ещё раз ободряюще улыбнулся и подтолкнул меня к возвышению, шепнув, что может подождать меня, чтобы мне не пришлось возвращаться с церемонии в одиночку. Я кивнул в ответ, стараясь выглядеть благодарным за оказанную поддержку и утешение. В которых совершенно не нуждался, во всяком случае, не от него. И поднялся по ступеням, с нескрываемым любопытством — днём меня сюда не пустили, к тому же проявление его было вполне естественно — озираясь по сторонам. Слева, раскорячившись в позе, призванной демонстрировать воинственность, возвышалась уже виденная мной огромная статуя Мехруна Дагона. Справа от меня, как раз там, где стоял Манкар Каморан, восславляя своего "повелителя", располагался алтарный стол, на котором лежала массивная книга, при взгляде на которую мне вдруг захотелось открыть её, провести пальцами по шершавым пергаментным страницам, лаская их, словно женщину... и одновременно бежать сломя голову прочь, неважно куда, лишь бы подальше от того, что дремало под потёртым переплётом. А рядом с книгой... При виде того, что лежало рядом с книгой, я непроизвольно сделал шаг в сторону столика, прежде чем опомнился и повернулся к ожидающей Руме Каморан, безуспешно пытаясь скрыть выражение своего лица.