Александр. Продолжение похода 4

— Точно также думает Селевк и Деметрий, но вот Никий, Леонид и Гегелох совершенно противоположного мнения. Они считают, что кавалерию и пехоту нельзя отрывать друг от друга. И кто прав? Селевк или Никий?

— Каждый прав по своему, государь. В единстве сила твоего войска, но только быстрота помогала тебе одерживать победы над врагами.

— Я тоже так считаю, но как нам быть? Как сделать, чтобы не дать противнику укрепить свою столицу и при этом не нарушить единства моего войска?

— Заставить людей идти весь день без остановки, могут только одни бессмертные боги но, на мой взгляд, есть одно средство способное несколько ускорить этот процесс.

— Есть средство? Говори! — потребовал Александр.

— При допросе правителя Лунси, я выяснил, что все течение Хуанхэ до самых стен Чаньаня довольно спокойно и не изобилует потаенными мелями и подводными камнями. Благодаря этому у синов налажено постоянное сообщение со столицей при помощи маленьких соломенных лодок. Используя этот факт, мы можем построить плоты и баржи и, погрузив на них солдат и имущество, спустить их вниз по реке в сопровождении части конницы. Так мы сможем уровнять скорости гоплитов и тяжелой кавалерии, бросив скифов и конных лучников к стенам Чаньаня.

— Мы уже обсуждали подобную возможность со стратегом Гегелохом и корабельными мастерами, и они дали отрицательны ответ. В нашем распоряжении слишком мало людей для быстрого сооружения плотов в необходимом нам количестве. Их создание займет много времени, и мы ничего не выиграем от этой затеи.

— Мало людей? Так пусть для постройки плотов стратег Гегелох привлечет синов из близлежащих деревень. Отправьте туда скифов, и они пригонят нужное число людей.

— От них не будет никакого толку. Крестьяне умеют только ковыряться в земле. Строить плоты они не умеют! От них будет больше вреда, чем пользы — не согласился с Нефтехом Гегелох.

— Для постройки плотов не нужно большого навыка и умения. Главное показать, что делать и жестко проконтролировать исполнение.

— Прикажешь поставить возле каждого крестьянина по надсмотрщику? Для этого у меня людей не хватит!

— Приставьте к ним скифов. У них с синами какие-то свои давние кровные счеты. Имея за спиной обнаженный меч готовый в любое время снести им головы, они будут работать с большим усердием.

— И чем прикажите кормить этих работников? У нас лишних запасов нет!

— Рисом из захваченных нами в Лунсине складов. Никто из наших воинов его не ест, а для синов это главная еда.

— У нас нет такого количества дерева, которое необходимо для постройки большого числа плотов.

— Прикажите разобрать остатки построек в крепости, а если этого окажется мало то и крестьянские дома в селах.

— Ты слишком жесток к ним, Нефтех. Своими предложениями ты обрекаешь их на верную смерть — укорил советника Александр.

— Идет война, государь и ничто не должно помешать нам её выиграть. Тем более жизни каких-то крестьян.

— Я считаю, что спускать на плотах по реке большое количество войска, не имея опыта очень рискованно. Мы совершенно не знаем чужой реки, а строить свои планы на рассказах пленных очень рискованно, — высказал резонное опасение Деметрий. — Может, стоит отказаться от этой идеи и все же разделить войско?

— У нас не было никакого опыта плавания по рекам. Мы ничего не знали о течение Инда и Ганга, но мы построили корабли и спустились на них до Океана — сварливо парировал египтянин. — Что касается риска потерять войско, то на плоты можно погрузить штурмовые отряды и часть баллист со снарядами. Этого вполне хватит для поддержки действия кавалерии, до подхода основных сил.

— У тебя на все есть ответ, Нефтех. Поэтому думаю, будет правильным поручить тебе постройку плотов.

— Как прикажешь, государь — жрец покорно склонил перед царем свою голову.

— Приказываю. Семи дней тебе хватит для постройки плотов?

— Думаю управиться за пять дней, при условии, что работы будут вестись и ночью.

— Ты совсем не жалеешь моих будущих подданных — Александр укоризненно покачал пальцем.

— Пока они ещё не показали свою особую ценность перед другими твоими подданными, государь.

Возвращение Нефтеха к старому спору вызвало недовольство у Александра. Как он не пытался найти в Лунсине хоть намек на то, что он хотел здесь найти, ничего интересного так и не было обнаружено.

— Не стоит судить обо всем народе по одной приграничной крепости.

— Конечно, государь — Нефтех вновь покорно склонил голову, стараясь при этом не смотреть в глаза Александру и это вновь вызвало у того глухое недовольство. Царь знал, что советник по-прежнему с ним не согласен, но не стал заострять на этом внимание. Сейчас ему нужно было как можно быстрее доставить войско к стенам Чаньаня и Нефтех, брался это сделать.

— Тогда, приступайте к делу, господин помощник командующего царским обозом.

— С радостью. Но перед тем уйти, позволь переговорить с тобой наедине об одном важном деле — последние слова египтянина вызвали у стратегов смешенные чувства. С одной стороны они хотели как можно скорее прекратить свое слияние с культурой синов. Ноги и спины уже порядком затекли, но им очень претила так активность, с которой эта бритоголовая выскочка влезла в их военные дела, пусть даже с подачи царя.

— Так, что ты хотел мне сказать? — спросил Александр, когда стратеги покинули их. — Что тайны страны синь не существует?!

— Как ты справедливо заметил, об этом ещё рано говорить, — без малейшего намека на иронию ответил Нефтех. — Разговоры с правителем Лунси открыли много нового в отношении как наших возможных союзников против Ван Мина, так и в понимании самих синов. У них оказалось весьма, своеобразное представление о своем положении относительно других народов населяющих Ойкумену. В их понимании все мы дикари, а они великие наследники Сынов Неба. Исходя из этой концепции, если мы обратимся к царям Поднебесной с предложением военного союза против Ван Мина, они воспримут это как слабость с нашей стороны и начнут торговаться, ставя нам условия — от этих слов в глазах Потрясателя Вселенной появились искорки гнева. Давно уже никто не смел на переговорах, ставить ему условия.

— Самый лучший выход для нас — начать переговоры с царями синов после того, как они будут разбиты Ван Мином. Тогда, потеряв все, они с радостью примут любое наше предложение, которое гарантировало бы целостность своих царств.

— Целостность своих царств? — удивился Александр. Неужели ты считаешь их такими наивными?

— Для них мы очередные кочевники решившие поживиться за счет внутренних войн в Поднебесной, предложив свой меч её правителям.

— Вот как? — великий царь нехорошо усмехнулся. — Значит, ты предлагаешь не торопиться с отправкой посольства?

— Да. Сейчас для нас важнее столица Ван Мина, чем заключение военного союза с его врагами. Имея ее в своих руках, мы будем обладать большим весом для переговоров с любым царством синов, чем мы обладаем сейчас.

— Я согласен с тобой, но есть опасность того, что мы можем опоздать, и заключать союз будет не с кем. Что Ван Мин просто уничтожит их перед тем, как мы предложим им свою дружбу.

— Не беспокойся, государь. Правитель Фын заверил меня, что Ван Мин так не поступит. Согласно местной традиции, при провозглашении вана Поднебесной, все цари должны публично признать власть претендента над собой и в присутствии людей сложить к его ногам свои жезлы власти. В противном случае, он будет считаться самозванцем и действия его, не будут иметь законную силу.

— Довольно необычное у них понятие о власти, — усмехнулся Александр, — но на данный момент оно нас устраивает.

Глава XI. На пути к исполнению желаний. Дело.

Когда Ван Мин в сопровождении телохранителей поднялся на холм, его радости не было предела. Великие боги явили ему свою милость и от того сегодня его душа его пела и ликовала подобно множеству храмовых барабанов и трещоток, что не умолкая звучат на ежегодном празднике весны. Эмоции были так сильны, что пробивались сквозь привычную маску невозмутимости на лице правителя царства Цинь.

Да и как ему было не радоваться, если среди вражеского войска преградившего дорогу его армии, были видны развивающиеся на ветру знамена всех пяти царств Поднебесной, образовавших против Ван Мина военный союз. Теперь ему не нужно было ломать голову над тем, как собрать их всех вместе в одном месте. По воле великих богов, они сами пришли к Ван Мину для окончательного решения вопроса о верховной власти.

Словно подслушав сокровенные мысли Вана, враги выбрали для решающей битвы землю царства Чжоу. По иронии судьбы именно за этим царством сто пятьдесят лет назад был закреплен титул главного царства страны, с согласия всех шести царств Поднебесной. Время былого могущества этого царства безвозвратно кануло в вечность, предоставив иным царствам решать на полях Чжоу бороться за высокую корону.

Теперь одерживая победу в землях Чжоу, Ван Мин получал право претендовать на верховную власть в стране не только как победитель, но и как приемник, защитивший номинального правителя от взбунтовавшихся вассалов. Поскольку коалиция привела сюда своих воинов вопреки воле правителя Чжоу.

Полководец стал внимательно разглядывать вымпела и знамена отрядов солдат собранных неприятелем почти со всей Поднебесной. Сделав однажды ставку на численное превосходство в войне с царством Цинь, его противники продолжали придерживаться этой тактики и теперь. Подобно азартному игроку свято верившему, что на этот раз обязательно отыграется, они стремились набрать как можно больше пеших воинов, не уделяя должного внимания коннице.

Презрительная улыбка тронула лицо циньского правителя, когда он закончил осмотр этой многотысячной толпы вооруженных людей. Глупцы, они так и не сделали нужных для себя выводов после своих поражений. Виня в них командиров, солдат, погоду, природу и великих богов, только не самих себя. Что же Ван Мин преподаст вам ещё один урок, но на этот раз он будет для вас последним.

Следуя древнему трактату о военном искусстве, циньский правитель был полностью уверен в своей победе. Ибо для него противник был открытой книгой, тогда как он сам для врагов оставался загадкой. Об этом доносили его шпионы и это, радовало сердце правителя.

Вот стоят войска царств Чжао и Чу. Их правители ради численного превосходства в спешке собрали всех своих солдат со всех уголков своих земель. Шпионы сообщают, что их солдаты сильно устали и ещё не отошли от длительных переходов, но не это самое главное. Ванн Мин только один раз разбивал их и у этих солдат, нет сильного страха перед ним. Они самые опасные противники в грядущем сражении и на них в первую очередь следует обрушить удар колесничного войска. Сейчас их стало больше чем год назад и ему будет, чем удивить противника.

Войска двух других царства Хань и Вей, откровенно слабы. Их солдаты составляли главный костяк союзного войска, во времена первых компаний царства Цинь против объединенной армии противника. Теперь их численность стараниями Ван Мина значительно сократилась, и в сердцах воинов появился страх. Именно поэтому их поставят в центре, отдав фланги воинам царства Чжао и Чу.

Туда же по всей видимости поставят и солдат царства Янь, чей правитель впервые выступил на стороне противников Ван Мина, соблазненный щедрыми обещаниями. В отличие от правителя царства Ци отказавшегося от участия в союзе, этот владыка твердо надеялся ухватить свою долю пирога в завтрашней битве.

Стоя на холме, правитель Цинь прекрасно видел всю завтрашнюю диспозицию своей армии, которая непременно сокрушит войска врагов в споре за верховную власть над Поднебесной. Изучая расположения войск коалиции, Ван Мин испытывал сильное желание отдать приказ, о немедленной атаке противника. Опыт и интуиция полководца подсказывали ему, что достаточно было одного хорошего удара и все союзное воинство можно обратить в бегство, используя отсутствия единства между отрядами противника.

Искус был очень силен, однако благоразумие взял вверх над азартом воителя. Циньский владыка хотел получить верную победу, а для этого следовало дождаться завтрашнего дня.

— Хао, — Ван Мин подозвал одного из своих секретарей, — есть ли новости от Сыма?

— Да светлейший. Гонец из столицы прибыл совсем недавно и смиренно дожидается твоей аудиенции — почтительно доложил секретарь, зная, как не любит правитель, когда его беспокоили в минуты обдумывания плана завтрашней битвы.

— Веди его немедленно — рыкнул монарх, и секретарь мигом пропал, что бы вскоре появиться перед грозными очами Вана с усталым гонцом. Его запыленная верховая одежда и красные усталые глаза, наглядно говорили о тех трудностях, что перенес этот человек, спеша к правителю с важной вестью из столицы его царства.

Едва глаза их встретились, как гонец немедленно рухнул на колени перед Ван Мином и, склонив голову в почтительной позе, торопливо подал ему желтый сверток. Привычно коснувшись им своего лба.

Бо Сыма, в своем послании сообщал царю, что обстановка в столице спокойна и никаких новых кочевников под стенами Чаньаня нет. Редкие беженцы с границы ничего путного не могли сообщить столичному правителю; повествуя то о страшном огне охвативший в одночасье почти весь город, то о свирепых воинах убивавших всех подряд без особого разбора по полу и возрасту. Частично этот факт подтверждали трупы, в большом количестве приплывшие к столице по водам Хуанхэ, но более ничего большего Сыма не смог узнать о новых врагах.

Сам господин бо, не собирался спокойно сидеть за стенами города. По его приказу все оставшиеся в его подчинении силы стягивались в один кулак к столице, чтобы в самое ближайшее время обрушиться все своей мощью на головы наглых захватчиков.

Ван Мин мысленно похвалил своего верного слугу и прикинул в уме, что если все будет идти хорошо, то уже через неделю, максимум две, он сможет если не вернуться домой, то непременно отправить в столицу часть своей армии. Движением брови он удалил гонца и предался тщательному размышлению.

Все складывалось пока очень хорошо. Кочевники по всему не рискнули вторгаться вглубь царства и, Ван видимо зря приписал их вожаку смелость и храбрость. Захватив наскоком Лунсин, он явно не торопился его покинуть.

От этих мыслей у монарха потеплело на душе и, получив дополнительный заряд уверенности, он помолился великим богам и ушел спать.

Быстро прошла ночь, наступил день, и широкое поле заполнилось многоголосой толпой воинов покинувших походные шатры по приказу своих владык. Войска коалиции не имели единого командира и поэтому выстраивались отдельно друг от друга, по принципу принадлежности к царству или землям, откуда они пришли. Каждый из их командиров знал только своих бойцов, и собирались сражаться самостоятельно без оглядки на действия соседей.

При построении центра между отрядами из царств Хань, Вэй и Янь начались споры, где кому из них стоять. Ожидая пока их командиры придут к окончательному решению, они стояли неровной безликой массой, переминаясь с ноги на ногу. Кто-то из них смотрел на противоположный конец поля, где выстроились стройные ряды противника с дрожью, кто-то с ненавистью, а кто-то с плохо скрываемым страхом и было отчего.