Александр. Продолжение похода 4

Не оправдался и расчет Антигона на возможный отказ македонцев сражаться со своими собратьями ветеранами. Перед сражением Эвмен умело распустил слух среди воинов, что в состав полков Антигона в основном входят ионийцы. Что они вместе с фригийцами хотят убить царевича Александра и возвести на трон самозванцев появившихся неизвестно откуда.

Нейтрализовав, таким образом, две опасные для себя серьезные угрозы, Эвмен с тревогой в сердце ждал прихода войска мятежников. Зная благодаря своим разведчикам сильные стороны противника и слабости своего войска, хилиарх Востока твердо верил в свою счастливую звезду. Готовясь преподнести своему грозному противнику неприятный сюрприз.

Солнце рано встало над полем грядущей схватки, но утренний речной туман не позволил воинам сразу скрестить свое оружие. Только когда туман над равниной рассеялся, Антигон и Эвмен отдали приказ выстраивать своих солдат в боевые порядки.

Ни на йоту не отступив от первоначального плана, Антигон вывел и построил своих македонцев. На правом фланге уже изготовился к броску Антиох со своими тяжелыми конниками катафрактами, а сариссофоры примерялись выставить вперед свои длинные и тяжелые смертоносные копья.

Тактика построения сил Эвмена во многом повторяла построение персидского царя Дария, которое он применил в сражения при Гавгамелах. Против сариссофоров Антигона, он выстроил в длинную линию пехоты. В центре ёё находилась македонская фаланга, состоящая из щитоносцев, а по её бокам расположились многочисленные отряды греческих и персидских гоплитов.

Что касается кавалерии, то хилиарх Востока несколько отступил от первоначального замысла царя Дария. Отказавшись от привычного конного удара правым флангом, Эвмен переместил всю свою тяжелую конницу на левый фланг, рассчитывая таким образом сковать и ослабить силу удара македонского конного тарана. На правом же фланге своего войска, он расположил скифскую кавалерию, чья задача состояла не столько атаковать левый фланг противника, сколько сдерживать его наступление.

Такова была видимая расстановка сил противников в этой битве, но у хилиарха был ещё один козырь. Никогда прежде не никем применяемый прием и от того, было совершенно непонятно, как он мог сыграть.

Перед тем как оба войска сошлись в непримиримой схватке, острый глаз Антигона уловил некоторое шевеление за спинами вражеской пехоты в том месте, где развивалось знамя малолетнего царевича Александра, а также его полководца. У старого полководца мелькнула мысль, что в самый последний момент Эвмен решил усилить охрану Александра, но он не успел хорошенько обдумать увиденные им действия противника. Войска вступили в бой, и битва зажила своей собственной, независимой ни от кого жизнью.

Первыми в сражение согласно традиции вступили лучники. Они проворно выпустили в сторону наступающих рядов противника несколько залпов своих смертоносных стрел, после чего поспешили укрыться за спинами ощетинившейся копьями фаланги гоплитов.

Вслед за ними с громким топотом и гиканьем пошли в атаку фессалийские катафракты во главе с Антиохом. Быстро сокращая разделяющее их от противника пространство, они приблизились к вражеской кавалерии, а затем с грохотом обрушились на неё. Закипела ожесточенная схватка, которую скрыла от глаз наблюдателей поднятые копытами коней плотные клубы пыли.

Молодой стратег, демонстрируя личную отвагу и храбрость, в числе первых схватился в яростной схватке с врагом, с азартом разя тяжелым копьем то одного, то другого оказавшегося перед ним противника. Подражая великому царю, Антиох стремился как можно быстрее опрокинуть своим бронированным клином кавалерию противника и молниеносным броском прорваться к тому месту, где находилось знамя царевича Александра и Эвмена. Разгромить его охрану и либо обратить в бегство и пленить либо затоптать на месте. Второй вариант был самым удобным как для самого Антигона, так и Филиппа с Клеопатрой, ибо снимал многие вопросы.

Тем временем фаланга сариссофоров Антигона уже навалилась на гоплитов хилиарха, намериваясь опрокинуть и разметать их. Со страшным грохотом сариссы фалангитов обрушились на гоплитов Эвмена, что разнородной пестрой массой стояли перед ними. Подобно огромной невиданной машине, они принялись безжалостно пробовать на прочность стоящий перед ними строй солдат.

Свою помощь в схватке с гоплитами хилиарха вносили пельтеки с лучниками. Находясь за спинами гоплитов, они дружно обрушивали на голову солдат противника град стрел и дротиков. Не успевшие закрыться щитами воины Эвмена падали один за другим, но и сами македонцы получали такие, же гостинцы из-за спин пехотинцев противника. Лучники и пельтеки хилиарха мало чем уступали легкой пехоте стратега Антигона, но остановить и ослабить натиск сариссофоров они не могли. Длинные копья македонской продолжали фаланги мерно двигались взад и вперед, медленно, но верно разрушая целостность строя противника.

Самым последним в бой вступил левый край македонского войска, войскам которого Антигон поставил задачу связать боем кавалерию противника. Арридей, под надежным прикрытием Фессандра, вместе с фригийцами обрушился на скифов, желая ни в чем не отстать от Антиоха.

Стоя за спиной фалангитов, Антигон был очень доволен началом битвы. Все шло, так как он и задумывал, и это добавляло в душу старого вояки азарта и куражу столь ценного в любой схватке.

— Веселей ребята! Бей не останавливайся!— громко кричал стратег, подбадривая воинов ветеранов, и они отвечали ему громким ревом. С новыми силами воины наносили удары своими сариссами по вражескому строю. Под их страшными ударами ряды гоплитов Эвмена скрипели, качались, но продолжали упорно держать строй, проявляя незаурядное мужество и отвагу.

Находившийся за их спинами Эвмен также подбадривал своих воинов и его присутствие, придавало им силы и уверенности в схватке. Как бы, не были страшны длинные пики противника, строй фаланги хилиарха держался и гоплиты, не собирались отступать.

К этому моменту наметился серьезный успех в сражении на правом фланге армии Антигона. Преодолевая яростное сопротивление тяжелой кавалерии Эвмена, гиппарх Антиох и его всадники с большим трудом, но смогли потеснить плотные ряды противника. Подтверждая на деле, что фессалийские всадники самые лучшие во всей Элладе и Македонии, катафрактов Антигона неудержимо атаковали всадников Клеона и вскоре их ряды дрогнули и стали отступать. Сначала они лишь немного отодвигались вглубь строя, стремясь отвечать ударом на удар. Затем под натиском фессалийцев их отступление стало более быстрым, и вскоре персы обратились в бегство всей своей конной массой.

Преследуя бегущих персидских всадников, охваченный азартом боя молодой Антиох совершенно не заметил, что сильно отдалился от своих главных сил и тем самым нарушает первоначальные плана своего дяди. Вместо того, чтобы развернуть конницу, ударить в тыл фаланге Эвмена и поставить победную точку в сражении, он с упоением преследовал удирающую вражескую кавалерию. Когда же он осознал свою ошибку и, прекратив преследование противника, развернул своих всадников обратно, прошло довольно много времени, по мнению Антигона.

Как не наседали сариссофоры стратега на фалангу Эвмена, они не могли одержать над врагом победы. Вопреки всем расчетам и надеждам Антигона противник держал строй. Держался центр, держались фланги. Держались за счет неимоверных жертв и усилий, держались из последних сил, но при этом воины хилиарха сами активно атаковали ряды сариссофоров Антигона. Не один десяток македонцев уже обагрил своей кровью сухую землю Месопотамии и, глядя на их тела, старый полководец начал терять уверенность в скорой победе.

В этот момент удар в спину был как никогда важен и нужен и стратег с нетерпением и тревогой смотрел вдаль в ожидании возвращения конницы Антиоха. Единственным утешением для Одноглазого Антигона в эти минуты были известия с его левого фланга. Там конница Фессандра успешно сдерживала натиск скифов Эвмена. Из-за поднятой пыли было плохо видно, но поступающие сообщения не внушали ему серьезных опасений.

Когда наблюдатели доложили, что заметили тучу пыли в тылу у противника, Антигон возликовал. Опыт подсказывал старому полководцу, что в сражении наступал переломный момент.

— Держитесь! — радостно закричал стратег изнуренным схваткой воинам. — Сейчас Антиох ударит им в спину, и они побегут!

Солдаты вновь отвечали ему громким криком, однако теперь, они не столь рьяно атаковали противника, милостиво уступая право на победу катафрактам.

Проклиная свой неуместный азарт, Антиох торопливо вел своих кавалеристов в тыл фаланги хилиарха. Чтобы одним могучим ударом переломить ход сражения в свою пользу и одержать свою первую большую победу. Быстро место, где находились царевич Александр и хилиарх Эвмен, он выкинул вперед руку, указывая фессалийцам направление новой атаки.

Усталые, с поредевшими рядами, но не потерявшие уверенность в себе, кавалеристы Антиоха устремились на врага могучим монолитным клином. Яростно потрясая своими тяжелыми копьями, они быстро сближались сл строем ничего не подозревавшего противника. Казалось, ничто не может спасти гоплитов хилиарха от неминуемой гибели под ударом копий катафрактов, а его самого от смерти или плена. Слишком поздно они заметили кавалерию Антиоха, слишком поздно они стали выстраивать ряды лучников и пельтеков для отражения их атаки.

Полностью уверенные в своей скорой победе фессалийцы и их молодой командир мчались к колеснице царевича Александра и тут, азарт боя вновь сыграл с ними злую шутку. Грозно потрясая копьями, они совершенно не обратили внимания, на множество длинных гладких досок, что вдруг оказались на их пути. Разбросанные на земле без всякого порядка они были недостойны внимания кавалеристов, умело закрывавшихся шиитами от стрел противника.

С грохотом передние ряды конницы пронеслись по доскам и уже изготовились бить врагов своими тяжелыми копьями и топтать своими скакунами, как вдруг произошло нечто ужасное. Ни с того, ни с чего, кони вдруг стали брыкаться, становиться на дыбы и сбрасывать с себя своих седоков. Единый строй моментально рухнул, превратившись в неуправляемую кучу, состоявшую из мечущихся людей и животных на которую неудержимо наползали скачущие за ними кавалеристы. Безжалостно давя передние ряды своей массой, задние ряды конного клина в мгновение ока опрокинули и подмяли под себя коней и их всадников.

В числе тех, кто погиб в этом ужасном хаосе был гиппарх Антиох. Находясь в первых рядах атаки, он был сброшен своим скакуном на усеянные острыми шипами доски, а затем затоптан копытами беснующихся лошадей. Желая нанести как можно больший вред и урон противнику, выстроившиеся в ряд лучники и пельтеки Эвмена принялись метать в катафрактов свои стрелы и дротики. При этом они целились не столько в людей, сколько в коней, которые были главной целью этой коварной ловушки.

Ещё со времен похода в Азию против массагетов, у царя Александра зародилась идея, как обезопасить ряды своей пехоты от нападения вражеской конницы. Для этого следовало покрыть доску острыми гвоздями и разместить их перед строем гоплитов. Атакуя их порядки, кони неизменно поранили бы свои копыта и стали сбрасывать своих наездников.

По приказу царя такие доски были созданы, но вот проверить их в действии, Александр не успел. Об их существовании знал Нефтех. Он и рассказал Эвмену о царской затее.

Хилиарх Востока с большой настороженностью отнесся к словам старого друга, но от совета не отказался. Благо доски находились в Вавилоне и большой трудности при перевозке с ними не возникло.

Чтобы заманить вражескую кавалерию в нужное место, Эвмен проделал большую работу. В центре войска в качестве приманки было установлено царское знамя с колесницей и штандартом хилиарха, тогда как сам царевич Александр находился в другом месте. По приказу Эвмена тяжелая кавалерия под командованием Клеона ложным отступлением увела с поля боя конницу Антиоха, дав возможность хилиарху завершить создание смертельной ловушки.

Видя, как грозный охотник сам превратился в беспомощную добычу, Эвмен обрушил на катафрактов всю мощь своих войск. К лучникам и пельтекам присоединились пращники, гастрофеты и даже метательные машины полиболы. Последних было всего несколько штук, однако, именно выпущенным из полибола коротким копьем был сражен Эфиальт. Помощник погибшего Антиоха отчаянно пытался навести порядок в той страшной мешанине, что царила в рядах катафрактов, но был буквально выбит из седла угодившим в него снарядом.

Окончательную точку в судьбе тяжелой кавалерии Антигона поставили всадники Клеона. Подобно хищному зверю набросились они на фессалийцев, громя их мечами и топча конями. Очень малому числу катафрактов удалось пробиться сквозь ряды конников Андрокла и вырваться на свободу или они смогли покинуть поле боя до того как персы обрушились на них. Все остальные либо навсегда остались в кровавом месиве тел всадников и скакунов, либо сложили оружие и сдались на милость врагов.

Победа в этой схватке была полной, однако до конца сражения было ещё далеко. Перестав опасаться получить удар в спину от катафрактов противника, Эвмен смело ввел в сражение все свои резервы пехоты и теперь уже его гоплиты, благодаря численному превосходству, стали теснить воинов Антиоха.

Одновременно с этим хилиарх сам двинул на врага свою тяжелую кавалерию, нацелив её на оголенный фланг фаланги сариссофоров. Её ряды заметно поредели, и одного хорошего удара вполне хватило, чтобы сначала разгромить македонцев, а затем и обратить их в бегство, однако старый полководец был на высоте.

Он ничего не знал о судьбе катафрактов, но едва заметил угрозу своему правому флангу, отреагировал на неё быстро и четко. Не обращая внимания на бедственное положение передней линии сариссофоров, он развернул вторую линию гоплитов таким образом, что она полностью прикрыла фланг фаланги.

Вместе с отрядом критских стрелков, гоплиты под командованием таксиарха Скилона смогли устоять под натиском врагов. Кавалеристы Клеона отступили, но произошло это не столько из-за стойкости македонцев, сколько из-за усталости всадников Эвмена. Одно дело атаковать ряды воинов противника свежим и бодрым и совсем иная картина, когда ты идешь в бой после двух ожесточенных схваток и бешеных скачек.

Антигон едва успел перевести дух и приободрить воинов с маленькой, но победой, как возникла новая угроза и на этот раз с левого фланга.

Поначалу, фригийцы Фессандра удачно отражали наскоки скифов Липоксая. Однако увидев, что все вооружение их противника состоит из небольших легких копий и щитов из ивовых веток, они позабыли про осторожность и сами перешли в атаку.

Во многом этому способствовали крики Филиппа Арридея, захотевшего поиграть в командира и не ставшего слушать предостережений Фессандра. К огромной радости царевича и фригийцев, скифы не выдержали их натиска и обратились в бегство.

Как радостно и приятно преследовать врага, убегающего без оглядки от одного твоего вида и грозного крика. Даже бессмертные боги не смогут остановить всадника, вкусившего сладостную радость погони, приятно будоражащую сердце и душу в предчувствии скорой победы.