Отчего-то в эту минуту чашка показалась спасательным кругом.
Лина машинально погладила ало-золотую птицу, не зная, что сказать в ответ.
— Странная вещь — судьба, правда? — проговорила Мила, не дождавшись ответа. — То, что ты у нее просишь, сбывается. Но так, как она сама этого пожелает. И тогда поздно менять желание. Не вернешь.
— О чем вы?
— О счастье. Я хотела его для моих мальчиков. Вот и сбылось, — Людмила бездумно обняла чашку ладонями... — И кажется, с судьбой нельзя жульничать. Рано или поздно придется платить по счетам.
Так и есть. Придется. Причем, уже скоро.
Только вот разговор все непонятней...
— Мила...
Чародейка тряхнула каштановыми волосами:
— Кажется, я тебя совсем запутала. Прости. Просто мне хотелось больше узнать о тебе. Ты не против? Марго навела справки у светлых, а один родственник — у кое-кого из темных. Из тех, кто посветлей.
— И как?
— Что — как?
— Сведения, — Лина отпила глоток кофе, почти не чувствуя вкуса. Наверное, так чувствует себя жучок под увеличительным стеклом. Его пока не трогают, но рассматривают, точно перед вскрытием. — Много "гробов" нашлось?
— Гробов?
— Клановый термин. Означает секреты. Чаще всего о заказах.
Темные глаза чуть прищурились:
— Ты словно... чего-то боишься. И заранее бросаешь вызов, чтоб легче все разорвать и уйти. Так? При твоей матери это неудивительно.
Какой горький кофе...
— Вы с ней говорили?
— Нет. Мы... точнее, один из наших друзей общался с другой твоей соплеменницей, более... адекватной. Стефанией. Она, кстати, спрашивала о твоем здоровье. Просила передать, что ваш договор не разорван. Диана тебя дождется. Это кто?
— Девочка... моя дочь... — Лина отвечала машинально, не думая — слишком оглушительна была новость, и была вознаграждена полным ошеломлением собеседницы:
— Кто?!
— Моя воспитанница. Приемная дочь. У нас так обычно учат.
— А-а. Понятно, — с сомнением протянула светлая ведьма. — Так вот, она говорила, что ты хотела уйти из клана. Не хотела быть убийцей. Это так?
— Да.
Показалось или на лице Людмилы промелькнуло облегчение?
— Тебя не отпускали... — полувопрос-полуутверждение.
— Так просто из клана не отпускают.
— Хм... Ну хорошо. Не знаю, важно это или нет, но прежде чем поговорить о Лёше, я передам ее слова. Она советует тебе встретиться с отцом.
— С кем?!
То, что теоретически отец у нее был, Лина знала. Где-то и когда-то ее целеустремленная мама нашла ту человеческую единицу, которую можно было припрячь для производства наследницы-преемницы. Зная мать, можно было не сомневаться, что неизвестный отец был воином, причем из лучших. Офицер-десантник, как сказала мать. Хотя можно было и так догадаться — Лиз признавала только высокие стандарты. И скорей всего, он был из каких-то южных земель — ведь недаром у нее, Лины, смуглая кожа и густые черные волосы.... И так же можно было догадаться, что после достижения цели этот офицер-десантник оказался немедленно забыт и хорошо, если не убит...
Но Лина почти никогда не думала об отце.
Не было ни времени, ни желания. Хватит с нее и одного родителя — Лиз заполняла дни так, что жить было некогда...
А теперь Стефания говорит об отце.
Что это значит?
— Я не понимаю.
— Я тоже не особенно. Но она говорила, что встретишься — поймешь. Вот — на столешницу ложится свернутая бумажная полоска. Самый обычный листок-стикер. Желтый. Лина молча прочитала несколько ничего не говорящих ей слов.
"Даниил Орешников"
Клуб "Бланко", клуб "Этно", студия "Милагрос".
Все непонятней и непонятней... При чем здесь музыка?
— Хочешь попробовать? Лёш тебя проводит.
— Лёш?
— Ты против? — Соловьева задумчиво крошила на блюдце печенье. — Лина... я ведь недаром сказала, что так дальше продолжаться не может. Лёш — весь как натянутая струна, Вадим боится выпускать его из вида больше чем на полчаса... Да и ты...
— Что я?
— Ты сама не чувствуешь? Или эта твоя... маска приросла, что ты ее уже и не ощущаешь?
— О чем вы?.. — она знала — о чем, но... неужели это так заметно?
— Эх, Маргариту бы сюда... — с какой-то грустью вздохнула женщина. — Ну ладно. Ты живешь здесь три недели, Лина. Ты ни разу не улыбнулась, ни разу не прилегла отдохнуть среди дня, просто так. Ни разу не забежала на кухню в неурочное время, просто потому что захотелось есть.
— Прости?
Старшая Соловьева вдруг усмехнулась:
— Да, эта манера моих родственников пролезать на кухню в любое время дня и ночи и выискивать вкусненькое, иногда достает, но... все-таки, я б хотела, чтобы ты тоже вела себя так. Так, как будто ты здесь своя. И так, словно это ты, а не робот, запрограммированный на зелья и бесконечные тренировки!
Пауза, и снова — пристальный взгляд:
— Скажи, это — ты? Какая ты? Ты знаешь, чего хочешь? Не родные, не твой клан, чтоб его демоны навестили... Ты сама. Ты знаешь? Определись. Пойми. Сейчас пойми, пока на тебя никто не давит.
— Мила...
— Я должна знать, Лина. Я не знаю, что так прочно связало ваши жизни, но раз это так... сильно и... неизбежно, то в этом стоит разобраться! Пока не поздно!
Неизбежно? Разобраться?
— В чем?
— В себе. В своей жизни. Нужна тебе любовь? И ... нужен ли тебе Лёш?
Нужен?
Зеленые глаза и ясный голос... звон струн... и расцветающее в сердце тепло... и ощущение, что ты ступаешь по облакам, и чувство, что ты живешь, и счастье...
Искристая жаркая аура, переплетенье магии, довольный, беспредельно довольный феникс.
Касание губ, от которого разом учащается дыхание... кружится голова, кружится мир вокруг... и плавятся ограничения...
— Нужен, — услышала девушка собственный голос.
На плите мягко булькала забытая смесь. Тихо-тихо стучали часы... Послышался еле уловимый плеск — рыбкам в аквариуме не терпелось получить корм.
А Мила вздохнула:
— Это хорошо. Почему ж вы тогда так...
— Как?
— Не помиритесь никак. Все вокруг на цыпочках ходят и дохнуть боятся. Лина... если он сделал что-то не так, то мужчин иногда надо прощать. Может быть, тебе стоит...
— Но это же он сам! — слова прозвучали как-то по-детски, и Лина вспыхнула, — Он сам ко мне не подходит!
Мил уставилась на нее так, словно Лина внезапно превратилась в рыбу и заговорила на китайском языке. А потом... рассмеялась.
— Вот не зря я хотела для детей нормальной жизни! Эта мне магия! Вы подумайте, неделю кружить друг у друга и не решаться подойти! Одна — потому что фениксам надо держать под контролем эмоции, а второй — потому что эмпатией девушку проверять он считает непорядочным, а заговорить прямо не хочет — мол, она может подумать, что он навязывается ей, в благодарность! Я с вами с ума сойду!
Тихий бунт
Ян
Раньше он видел эти выступы и изломы как части какого-то узора. Прихотливым, неярким, но узором. Когда охранники не смотрели, Ян двигал с места осветительный шар, и пещера словно оживала в неровном свете. Причудливо двигались тени, танцевали по стенам, изгибались, как растения под ветром. То есть он так надеялся, что это похоже. Он ведь никогда не видел ни ветра, ни цветов. Но верить хотелось. Отец говорил, что последний месяц Ян проведет, как один из Ложи, в роскоши... что у него будет все — хоть целый подземный сад, если он того пожелает. А пока оставалось только воображать себе этот сад. Он выучил каждую жилку на базальте потолка. Вот там, за двойным выступом, зеленоватая прожилка, точно плеть вьющегося растения с картинки. И желтое вкрапление рядом — как цветок. А чуть подальше, на самом краешке расщелины, прожилки сливаются в линию замка. Неполного, но основное можно дорисовать.
Нет. Сегодня не выйдет.
Привычный потолок из базальта на этот раз воспринимался по-другому. Ян смотрел на неровную серую поверхность, но видел другое. Сотни метров между его Уровнем и верхним миром. Преграда, которую надо пройти.
Ян облизнул вдруг пересохшие губы. Как давят эти стены.
Он должен выбраться из пещеры. Если бы ему не блокировали телепорт, все было проще. Куда, интересно, подливают эту настойку, которая глушит ему телепорт? В суп? В воду? Хотя ее можно подмешать куда угодно. В последние пару дней Ян тайком от охраны читал другие книги — несколько устаревших учебников, забытых в семейной библиотеке. По зельям, настойкам, ядам. Там было много такого, чему его никогда не учили. Предполагается, что жертвенной овечке не стоит забивать голову понапрасну. На самом деле, кажется, семья просто подстраховывалась от бегства избранной жертвы. Или от сопротивления. Конечно, теперешние учебники ему не дали бы, но эти, написанные еще от руки, то ли не замечали, то ли не посчитали опасными.
Многое он знал и так... но кое о чем догадался только сейчас. Например, про "модерато" — состав, подавляющий способности. Интересно, только ли телепорт ему блокируют?
От еды придется отказаться.
Можно пить воду из той струйки, что течет по стенке пещеры. Вряд ли "модерато" подмешают туда. Надо как-то прятать то, что не съел. Куда? Как? Пока непонятно. Но надо придумать, а то голодовку заметит охрана.
Ян перелистнул страницу, на этот раз не видя ни замка, ни статьи. Он намечал побег.
Сколько дел у семьи...
Лина.
Ей очень не хватало способности вызывать ножи. Раньше, когда она беспокоилась или ждала, то привычный вес ножей, их повиновение успокаивали, помогали найти равновесие.
Сейчас растворенный в крови металл ей недоступен, а Лёш опаздывает уже на полчаса.
Лина сидела на диване в гостиной, причем все семейство сегодня вечером с удивительным единодушием находило себе дела и занятия в других частях дома. Марго заявила, что хватит ей пропадать у соседей, что она жаждет покоя (у себя дома), и отправилась якобы поспать в тишине и одиночестве. Лина, правда, углядела в под мышкой желающей выспаться соседки портативный ноут... Но Марго в последнее время вообще вела себя странно... Младшее поколение поразмыслило и разделилось на две половинки. Первая половина, постарше, сочла этот вечер удивительно подходящим для прогулки в парке и визита в кино, а вторая, состоящая из девчонок (Маринка со-подруги), посчитала, что сегодня — лучшее время для гадания на судьбу.
А кто не знает, что гадание на судьбу проводится на чердаке?
Мила же погрузилась в изготовление какого-то сверхсложного зелья, которое, судя по всему, собиралось вариться до бесконечности.
Словом, гостиная была в ее полном распоряжении вместе с диваном, телевизором, стопкой журналов. Единственными существами, которые составляли ей компанию, были рыбки в аквариуме. Но вскоре в гостиную заглянула Мила и сказала, что извиняется, но рыбки нужны ей самой. Огорченные сплетницы принялись было возмущаться (как же, зрелище срывается!), но хозяйка квартиры пресекла возмущение на корню, заявив, что такое беспокойное поведение — признак какого-то заболевания, кажется, паразитического... и пообещала особо шумным визит к ветеринару на предмет выявления паразитов. Рыбки стихли и медовыми голосками принялись нахваливать хозяйку за заботу об их здоровье, за доброту и заверять, что они никоим образом не возмущены, просто...
Что "просто" Лина уже не услышала — дверь закрылась.
Где ж Лёш?
То есть, она примерно знает, где именно. Лёш вместе с Вадимом умчались разбираться с парнем, который так расчетливо подставил своего Стража, заманив в пещеру с ядовитыми лягвами.
К сожалению, братья не имели права сами назначить наказание для жадного юнца, но преступление было столь вопиющим, что обычно неторопливые Координаторы на этот раз среагировали очень быстро. Возмущенные члены совета просто кипели — жадный и подлый человек, едва не убивший своего Стража, должен быть сурово наказан. Для примера. Наказание Координаторы брали на себя, отлов возлагался на Лёша и Вадима.
Лина беспокойно шевельнулась. Никто из Координатор не посчитал это дело опасным — в конце концов преступник всего лишь маг-недоучка, и отнюдь не из сильных...
Но кто знает, на что способна загнанная в угол крыса?
Прошлый раз были лягвы, а в этот могут быть демоны. Или темные маги... или... фениксы. Хоть бы парни были поосторожней...
Почему-то все думают, что Стража сложно убить. Но фениксы, например, давно знают, как это сделать. Стоит только кое-что купить. Даже не стрелы, нет. Стрелу легко сделать самой, когда приготовишь яд. А это не так уж сложно при наличии денег, связей, времени и терпения. Купить черный порошок и развести специальной жидкостью. Несколько дней на специальном огне, немного чар — и готово. Это просто... и если Лёш...
Она чуть не вскрикнула от облегчения, когда посреди комнаты на специальном коврике возникли две фигурки.
Вернулись!
— Эй, мы дома! — весело крикнул Лёш... и замер, когда Лина, легко вскочив с дивана, разом оказалась рядом. И посмотрела — снизу вверх. И нерешительно улыбнулась, зная, что этого достаточно, достаточно. Лёш поймет.
Вадим чуть приподнял брови, когда брат и его странная невеста вдруг обнялись — не говоря ни слова, с каким-то тихим, горько-счастливым вздохом... и решил, что надо к Снежинке. Срочно.
Где найти свое счастье...
Вадим.
Он поймал свое счастье прямо в воздухе.
Зимний день подарил городу нечастую радость — настоящий снегопад. Наверное, кто-то из сильфов подслушал мечты ребятни, пожалел и притащил тучу с севера... Крупные хлопья падали мягко и густо, без суеты превращая улицы в коридоры сказочного замка. Стены домов прятались за деревья, белеющие на глазах. А деревья.. деревья тоже взяли выходной у серой спячки и решили поиграть в "Море волнуется". На притихших улицах возникали потрясающие "фигуры". Вот притаился у подъезда пятиэтажного дома тигр-альбинос, прижался к земле, прищурил глаза. Вот растопырила крылья крупная птица — бывший куст рябины. А вот медведь...
Дим усмехнулся и, поддавшись озорному настроению, метко пущенным снежком подправил снежную скульптуру: теперь медведь мирно стоял у высокой ели, а не протягивал белые лапы к прохожим.
В маленьком дворе — анклаве волшебных рас — уже полетели первые снежки. Они с Лешкой тоже когда-то с ума сходили по снегу. Да и сегодня еще не поздно слепить для малышни снежный городок. Насколько там хватит доброты у здешнего сильфа? Дим поднял голову, оценивая облака, и замер.
Она падала.
Раскинув руки, с крыши девятиэтажки падала крохотная человеческая фигурка. Сначала показалось, что ребенок.
Психованных самоубийц Дим ругал уже в воздухе, крепко сжимая в руках девичье тело. Ни до этого, ни после, у него никогда не получалась левитация...
Правда, он понял это не сразу.
— Ты что делаешь? Ты нам всю картинку собьешь. Пусти... Ты откуда взялся? Ой!
Сила левитации иссякла так же внезапно как и проявилась, и в следующий момент тела самоубийцы и предполагаемого спасателя принял на себя разросшийся куст сирени. А может, и не сирени — Вадиму было не до того, чтоб определять вид невольного "матраса": спружинившие ветки довольно сердито спихнули обоих непрошеных гостей и на прощание одарили хорошей порцией снега за шиворот.
