Басс пребывал на седьмом небе от счастья из-за наконец-то выпавшего случая помузицировать, причём никто даже не препятствовал ему: отрядные критики достаточно напились, чтобы не замечать истошных воплей, а для козлолюдов песни гнома стали приятным откровением. Признание тармов привело Драммингса в такой восторг, что на радостях он в ускоренном темпе починил самогонный аппарат и как можно незаметнее для Хафейна распространял среди благодарных слушателей и попутчиков свою продукцию.
Ефсий радовался возможности пожрать до отвала. Волшебник наедался впрок, стремясь как можно быстрее восстановить свой прежний вес, без которого он был абсолютно не способен к чародейству. Правда, магу периодически приходилось отбиваться от соратниц, которых очень заинтересовал его способ быстрого похудения. Объяснения, что такому нужно учиться лет двадцать, девушек совершенно не устраивали.
Сидевший рядом с Ефсием Пэтти тоже уплетал за обе щеки, в том числе и из тарелок волшебника, пока тот отворачивался, и физиономия хоббита буквально светилась от счастья. Данный эффект вызывался вовсе не едой, как ошибочно думали окружающие, а последним разговором с Тармом. Крейстмаг, хотя и отказался брать Редькинса в ученики, решил оказать хоббиту пару мелких магических услуг, поколдовав над его артефактами. Что именно он с ними сделал, Тарм наотрез отказывался говорить, уверяя, что настанет время и Пэтти всё узнает. Впрочем, Зелёному Носу и такого объяснения хватило.
Верениен очень обрадовалась тому, что хозяева деревни поведали о свойствах местных горных растений и даже обещали поделиться своими запасами. В конце своего рассказа козлолюды предложили дриаде, как специалисту, оценить уникальные напитки, настоянные на редчайших травах, на что девушка охотно согласилась. И теперь, вернувшись с дегустации с очень счастливым лицом, она беспрестанно хихикала не то что над каждой услышанной шуткой, а над каждой услышанной фразой.
Арледа поначалу скучала на пире козлолюдов, к тому же она брезговала употреблять их еду и питьё. Но зато после нескольких бокалов ликёра, созданного отремонтированным гномьим аппаратом, праздник стал казаться волшебнице очень весёлым, кушанья — наивкуснейшими, а жизнь — так вообще прекрасной. Кроме того, алкоголь усилил юношеское преклонение Арледы перед Тармом Инлосским чуть ли ни до страсти, и девушка была готова повиснуть на шее своего кумира в любую секунду. Скорее всего, крейстмаг тоже не отказался бы от подобного внимания такой красотки, но о намерениях волшебницы он даже не подозревал, потому что из-за восторженной толпы козлолюдов Арледа не смогла к нему даже близко подобраться, как ни старалась.
Даже дракон проснулся и, оглядевшись по сторонам, обнаружил, что обе его любимые девушки в данный момент заняты какими-то своими делами и им совсем не интересуются. Поскольку козлолюдки Торлеса не прельщали, а у Фаньки появились очень ревнивые кавалеры, дракон разочаровано вздохнул, залпом осушил кружку пива и снова начал клевать носом. Вскоре на его лице появилась благостная довольная улыбка. Пусть и во сне, но Торлес тоже развлекался.
Единственными, кто не получал удовольствия от празднества, оказались Хафейн и Фанька с хомяком. Её меч и конь сразу же оказались в центре внимания, а вот Зернопуз, жалуясь на свою судьбу, предпочёл зарыться поглубже в мешок. Сама же воительница укрылась среди камней, чтобы хоть на время избавиться от поклонников. Демон, напившись местного пойла из козьего молока, вдруг вообразил себя великим поэтом и принялся декламировать своему идеалу стихи о любви, которые большей частью состояли из блеяния и меканья. Ангел вёл себя ничуть не лучше. Стихов он не читал, зато стремился завалить воительницу подарками просто в устрашающих количествах. Ожерелье, составленное из сушёных горных ящериц вперемежку с небольшими булыжниками, окончательно доконало Фаньку, она поспешила спрятаться и теперь всякий раз вздрагивала, когда слышала поблизости голоса воздыхателей, настойчиво ищущих объект своего поклонения.
А пустынник тихо страдал из-за сорвавшейся возможности нормально подраться и необходимости пребывания на бурном пиршестве, которое он считал сборищем грешником. Одному лишь Ефсию Хафейн был готов простить грех чревоугодия. После удержания тем в воздухе огромной скалы, постоянное презрение пустынного воина к толстому магу сменилась уважением. Если лишние жиры дают ему столько силы, значит эту провинность, наверное, и извинить можно, раз всё для дела.
Подвыпивший Урлог ехидно улыбался, наблюдая за выходками окружающих, тем самым расслабляясь перед дальнейшими странствиями. Но пир продолжался, и мысли эльфа постепенно потекли в иное русло. Вскоре ему было не до насмешек над попутчиками, и он принялся думать совсем о другом: о том, что уже скоро сможет увидеть своих сородичей, отыщет кусочек артефакта, и тогда... Кто знает, быть может, именно его желанию суждено исполниться...
Глава 12. В скитаниях
Нормальные герои всегда идут в обход. No к/ф "Айболит-66"
Урлог протяжно зевнул и огляделся. Похоже, Тарм не обманул и закинул, куда следует. Суровые горные пики, через которые в ином случае пришлось бы идти долгие месяцы, теперь оказались за спинами, а окружали путников низкие холмы предгорий, поросшие густым тропическим лесом.
Однако в данный момент радости варвара по поводу удачного прибытия практически никто не разделял. Соратники Урлога занимались куда более важным делом — они мучились и болели из-за перепоя. Посиделки у козлолюдов продолжались практически до утра, поэтому сейчас большинству приключенцев хотелось лишь упасть под ближайший куст и забыться крепким сном часов на двенадцать. В нормальное состояние пришли лишь варвар, Ефсий, уже начавший набирать прежний вес, и Пэтти, для которого подобные мероприятия оказались не в новинку. Знаменитые хоббитские вечеринки вообще длятся по неделе, без перерыва на сон, так что Зелёный Нос сейчас чувствовал себя лучше и бодрее всех и во всё горло распевал некромансерские частушки, которым его с дура ума научил Тарм:
— Я по кладбищу гулял,
Бабу голую "поднял".
Некромант я грешный,
Но зато потешный!
Раз свалился я в овраг
И нашел там саркофаг.
Ну, здравствуй, моя мумия,
Тебя щас приголублю я!
— Кто-нибудь убейте хоббита, — простонала Арледа, в арсенале которой, увы, не было противопохмельных заклинаний. — Или лучше пускай Басс споёт, может, хоть стошнит после его вокала.
— А почему сразу Басс? — мрачно пробурчал гном, у которого в придачу к похмелью болело горло: петь всю ночь напролёт это вам не шутка. — Я лекарь что ли? Вон к магу иди...
— Увы, но я ещё не восстановил силы, — извиняющимся тоном произнёс Ефсий. — А чары, выводящие из организма алкогольные яды, являются очень трудозатратными. И кстати, я хочу задать один важный вопрос: что будем делать с ним? С девушкой мы вроде разобрались, но с вот этим-то как поступим?
Все озадаченно посмотрели туда, куда указал толстяк, а именно на Хафейна. Принципиального противника пьянства всё-таки удалось споить, правда, случайно. Тармы подсунули ему напиток из забродившего молока с добавлением травяных отваров, аромат которых полностью заглушал запах алкоголя. Потому пустынный воин, совершенно не искушённый в хмельных напитках, принял это пойло за местный чай и уже после трёх кружек упал под стол и отрубился. Причём в себя он до сих пор так и не пришёл, в совершенно невменяемом состоянии свисал с плеча Урлога и только иногда бормотал какую-то чушь о летающих кактусах и говорящем песке. Кроме того, пустынник потерял головной платок с обручем, которые, естественно, никто не стал искать, так что сейчас ветер свободно трепал его давно нестриженые чёрные патлы.
На другом плече эльфа болталась Фанька. В отличие от Хафейна она страдала вовсе не от алкоголя, ведь из-за выяснения отношений с рогатыми кавалерами ей вчера даже толком не удалось выпить. Утром, убегая от обнаглевших поклонников, девушка споткнулась и сильно приложилась головой об камень. Нашедший её Ефсий исцелил сотрясение мозга и даже убрал со лба здоровенную шишку, но вот в сознание Фаньку решили пока не приводить. К счастью, в момент отбытия отряда рядом не было Ангела и Демона, которые ещё не вернулись от дальних скал, где уже несколько часов безуспешно разыскивали свою возлюбленную, так что ее уходу никто не препятствовал.
— Положи их вместе, в обнимку, — злорадно ухмыльнулся Пэтти. — Когда очухаются, будет весело!
Будь члены отряда в нормальном состоянии, скорей всего, предложение Редькинса возымело бы успех. Но поскольку сейчас измученные путники не хотели никаких скандалов и истерик, эту идею отложили до лучших времён, и Хафейна (а заодно и всех остальных жертв вчерашнего праздника) всё-таки решили лечить. Однако тому, кто мог это сделать, самому требовался отдых для пополнения запаса магических сил, и путешественникам пришлось, наскоро осмотревшись, разбить временный лагерь.
Зато уже через час Ефсий, снова ставший толстяком, смог приступить к процессу исцеления. Всех находящихся в сознании маг напоил каким-то эликсиром и поводил над их макушками ладонями, шепча слова заклинания. В результате этих действий мозги страдающих очень быстро прояснились, а головные боли и тошнота прошли — в общем, похмелье в буквальном смысле как рукой сняло. Но с Хафейном пришлось изрядно повозиться, и когда к воину, наконец, вернулся трезвый рассудок, он первым делом обозвал тармов демонами, которые искусили его впасть в грех пьянства, после чего помрачнел и принялся читать под нос молитвы, заглаживая свой проступок. А стоило пустыннику обхватить голову руками и не обнаружить там платка, как он впал в бешенство и собрался идти обратно к козлолюдам отвоёвывать своё украденное имущество.
— Эти демоны осмелились похитить мой головной убор! Но они недооценивают Хафейна! Хафейн вернётся и покажет этим демонам! — бушевал он.
— Да успокойся ты, — с улыбкой произнесла Арледа, у которой после исцеления было просто превосходное настроение. — Ну, сам подумай, кому нужен твой платок? Это всего лишь отрез белой ткани, которой практически в любой деревне полно. Ты сам его где-то потерял, когда перебрал с выпивкой.
— Даже если демоны ничего не крали, они всё равно виноваты, раз искусили меня хмелем! И я должен туда вернуться, чтобы найти мой платок!
— А как же ты, такой правоверный, поддался на искушение демонов? — съехидничала волшебница.
— Да что ты понимаешь, женщина! — разъярился Хафейн, кладя руку на рукоять сабли. — Я не пил целенаправленно, как это делали вы, меня напоили обманом!
— Ладно, ладно, — миролюбиво защебетала Арледа.— Я просто пошутила. Не сердись так... Объясни мне лучше, зачем ради какого-то куска ткани тащиться обратно через горы? Неужели у тебя в вещах нет запасного платка?
— Нет! — сказал как отрезал мрачный пустынник, хотя клинок в покое всё же оставил.
— Ну, не знаю, тогда оторви часть от балахона или штанов. У тебя же есть сменная одежда?
— Нет!
— Нет?! А что же ты носишь, когда эта в стирке? Или ты её вообще не стираешь? — удивилась девушка.
— Женщина, за кого ты меня принимаешь?! Конечно, я стираю свою одежду! Но зачем мне другая? Я стираю её прямо на себе, когда моюсь сам. Вода слишком дорога и ценна, чтобы тратить её на такие излишества.
— Ого, мыться в одежде! Ну, и нравы у вас в пустыне, — Арледа расширила глаза от изумления и на секунду призадумалась. — Знаешь что, а ведь я могу тебе помочь!
Волшебница бросилась к своим вещам и извлекла оттуда шёлковый палантин белого цвета. Впрочем, белым он казался только издалека, при ближайшем рассмотрении на нём обнаружились мелкие бледно-розовые сердечки.
— Женщина, — искренне возмутился Хафейн, когда девушка протянула ему свой подарок. — Никак издеваешься надо мною? Ты всерьёз считаешь, что жестокий воин оденет на себя подобную накидку да ещё и с таким рисунком?! Да это просто глупо!
— Уж не глупее возвращения в деревню козлолюдов, — надула губы Арледа. — К тому же это временно, только до страны эльфов, а там уж ты сможешь приобрести платок, достойный жестокого воина. А вообще смотри сам, я только помочь хотела. Хотя, может, у кого-нибудь из присутствующих найдётся лоскут ткани, достойный великого Хафейна, а то он так зазнался, что моими предложениями брезгует?
После слов волшебницы все отрицательно замотали головами, а пустынник, злобно сверкнув глазами, выхватил из её рук палантин и накинул на свою взлохмаченную шевелюру.
— Да подавись ты, — прорычал он. — И никогда я не зазнаюсь, ясно? Гордыня это грех!
— Вот и замечательно. И поверь, ты выглядишь совсем не глупо, а очень даже хорошо. Честно-честно! Говорю как дипломированный специалист по красоте, — Арледа так обезоруживающе улыбнулась, что пустынный воин, несмотря на всю свою суровость, не смог не смутиться и не нашёл, что ответить. О том, что она может наложить иллюзию и тем самым закрасить злополучные сердечки, волшебница промолчала и, едва Хафейн отвернулся, злорадно захихикала в кулак.
Вместо обруча накидка Арледы была подвязана куском верёвки, которую Урлог отрезал от своего мотка. В таком виде Хафейн чувствовал себя очень нелепо, но сейчас, когда эмоции улеглись, ему уже совсем не хотелось идти обратно через крутые горные пики, а несколько дней до эльфов можно и перетерпеть. Да и всяко лучше так, чем с непокрытыми волосами.
Пока длилась вся эта история со сменой образа пустынника, к Фанька пришла в себя без какого-либо магического вмешательства. Нахмуренная воительница никак не могла понять, где находится, и в течение нескольких минут вспоминала вчерашние события, в процессе чего мрачнела ещё больше. Зато после того, как Ефсий кратко пересказал Фаньке утренние перипетии, произошедшие, пока она лежала без сознания, девушка принялась думать о том, как ловко избавилась от внимания назойливых ухажёров и как теперь эти глупые козлолюды будут страдать без объекта своего обожания. Такие мысли здорово повысили Фаньке самооценку и улучшили настроение. А уж когда рядом прошёл обновлённый Хафейн в сердечках, она не смогла сдержаться и стала хохотать. Правда, одного злобного взгляда пустынника в сторону веселящейся воительницы хватило, чтоб та мгновенно замолчала.
Урлог тем временем успел в одиночку провести разведку, выяснив крайне неприятное обстоятельство. Похоже, Тарм Инлосский тоже перепил, иначе как объяснить тот факт, что крейстмаг напутал с прицелом и забросил отряд в стороне от главной дороги? Так что "божьим посланникам" всё-таки предстояло идти через горы. Правда, теперь их ждал невысокий и достаточно пологий кряж, пересечение которого по сравнению с восхождением на заснеженные вершины главного хребта являлось лёгкой прогулкой. Главное, не нарваться на демонов, о которых говорил Тарм, и уже через несколько дней отряд доберётся до эльфийского государства. Разъяснив соратникам создавшуюся ситуацию и убедившись, что все могут идти, Урлог объявил о продолжении похода.
