— Ветка, заткнись, а?! — перебил её Хафейн.
— Я же просила тебя не произносить этого имени! У меня есть правильное имя.
— Тогда... Фанька, заткнись!
— Чтооо?!
— Так сама же сказала, что ты Мирабелла-Стефания и прочее-прочее-прочее. Ну, понимаешь, для моих хилых мужских мозгов это слишком длинно и непонятно, поэтому буду сокращать твою правильную кличку до Фаньки, — ехидно отозвался пустынник.
— Я тебя сейчас убью!
— И тогда потеряешь возможность участвовать в нашем маленьком приключении.
— Тихо! — наконец подал голос эльф. — Урлогу нужно знать, что вы не идти против него.
— Клянусь мудрейшим Мусиддином, — моментально ответил Хафейн. — И ручаюсь за своих соратников, что никто из нас не поднимет руки, клинка и прочего оружия и не затаит злого умысла против вас до тех пор, пока стрелки наших компасов ни покажут нахождение осколка!
— Да сломаться меч и иступиться топор, если Урлог или его товарищи нарушать этот обет! — на одну из серьёзнейших клятв пустынного народа варвар ответил самой основательной северной.
* * *
Возражать двум таким бойцам никто не осмелился, поэтому сразу начались сборы в дорогу. Поскольку главная цель уже определилась, народ потихоньку стал забывать об обещании, данном после гномьей песни, и в отряде снова возникли ссоры и скандалы. Фанька, как с лёгкого языка Хафейна стали звать воительницу, лезла со своим непререкаемым авторитетом в любое дело, начиная от дележа трофеев и заканчивая навьючиванием конфискованных у разбойников лошадей и приведённых волшебницей мулов. Конечно же, отовсюду "принцессу" грубо отправляли очень далеко, что не лучшим образом сказывалось на её настроении.
В итоге Фанька так огорчилась, что не заметила, как наступила на подол платья Арледы, в результате чего длинная юбка волшебницы разорвалась наискосок до самого бедра. Тут уже пришлось утихомиривать разъярённую Арледу и запихивать упирающуюся воительницу за баобаб, чтобы взбесившаяся блондинка ни превратила Фаньку в какую-нибудь лягушку или, хуже того, в разукрашенное чудище. Воспользовавшись всеобщей суматохой, Торлес, подхватив под ручку дриаду, удалился с ней в заросли. Заметив исчезновение дракона, Арледа сразу же позабыла о Фаньке и быстренько организовала всех на его поиски, на которые ушло как минимум полчаса. В итоге нервы всем стала портить уже Верениен, удручённая столь бестактным вмешательством в свою личную жизнь. Дриада бесцельно бродила по поляне, яростно дергала себя за зелёную косу и бурчала под нос что-то нелицеприятное обо всех спутниках в целом и об Арледе в частности.
Маг-обжора засунул в свой мешок почти всё съестное, что нашёл в разбойничьем лагере. Причем еды оказалось так много, что ноги его лошадки начали подгибаться. Естественно, остальным не понравилось такое самоуправство Ефсия, но, несмотря на обидные эпитеты и угрозы в свой адрес, маг ни с кем так и не поделился, а отнимать у него еду силой побоялся даже безбашенный Хафейн.
Пэтти просто мешался у всех под ногами, по сто раз с гордостью пересказывая каждому, как он запугал разбойников. Естественно, его тоже посылали, причем ещё громче и дальше, чем Фаньку.
В конце концов, когда все вещи оказались собраны, а все дамы успокоились, возник спор по поводу того, чьей же карте следует доверять. Все три карты были правдивы, вот только... На чертеже прагматичного Урлога отображались все горы, равнины, низменности, реки, болота и пустыни, но границы стран, города и дороги отсутствовали. Зато всё это имелось на карте Торлеса, снабжённое кучей пометок, где и как можно хорошо отдохнуть. Но определить по ней, какие природные препятствия надо преодолеть, чтобы добраться до этих мест, не стоило и пытаться, даже непроходимые горы здесь никак не обозначались. Карту, принадлежавшую Хафейну, пришлось забраковать сразу, потому что она показывала лишь ареалы обитания животных. После этого богоборец сильно удивился и обвинил соратников в непрактичности, ведь, по его мнению, знание расположения источников пищи является главным условием успешного похода.
За руганью и пререканиями "божьи посланники" не сразу заметили, что солнце прошло дневной путь по небосклону и сияет уже на западе, и по-хорошему надо готовиться к ночёвке на этой поляне. Однако тот факт, что они, скорее всего, плетутся в хвосте шестисотенной толпы куда более удачливых приключенцев, заставил отряд принять решение выступить в поход немедленно.
Радовало то, что удалось отвязаться от Абраза, хотя и дорогой ценой — вновь расстроенными девушками. Торлес, несмотря на протесты и слёзы Верениен и Арледы, клятвенно пообещал лорду жениться на его обесчещенной сестре, а в качестве залога своего возвращения в Суркелан отдал амулет, подтверждающий принадлежность к драконьему роду. Абраз (впрочем, как и все присутствующие) онемел от изумления, ведь такие амулеты делались из драконьего камня, очень редкого и прочного минерала, и за деньги, вырученные от его продажи, можно было приобрести половину лавок и мануфактур имперской столицы. Уезжал лорд с довольной улыбкой на лице, благоговейно прижимая левую руку к тому месту, где под доспехом болтался надетый на шею амулет. Ведь теперь, даже если Торлес не сдержит своё обещание, авторитет семьи Абраза, благодаря обладанию драконьим камнем, возрастёт до небес, и на грехи леди Лимиэйли общественность с лёгкостью закроет глаза.
Отряд уже собирался покидать поляну, когда Арледе, грустившей из-за обета любовника и испорченной одежды, надоело созерцание своего платья с косым швом через весь подол, и она принялась осматривать округу. Среди всего прочего взгляд девушки скользнул по набедренной повязке Урлога, остановился на ней и вдруг загорелся огнём. С проворством дикой кошки волшебница подскочила к эльфу и, вцепившись в данную деталь туалета, так же по-кошачьи прошипела:
— Продай мне её.
— Что? — Урлог на секунду оторопел.
— Шкура розового песца, — восторженно шептала Арледа. — Самый дорогой и самый элитный мех из всех существующих. Он добывается в глубинах Страны Льдов и продается на вес алмазов. Уже пять лет за этим мехом охочусь и никогда бы не подумала, что встречусь с его обладателем. Раньше мне казалось, что на тебе крашеная подделка, но сейчас я пригляделась и поняла, что он настоящий. Ну, продай, ведь сейчас мех розового песца мне жизненно необходим!
— Жизненно необходим?
— Конечно! Ты же видишь это, — волшебница брезгливо провела руками по своей юбке. — Я закончила факультет боевой магии, где меня не учили сращивать порванные волокна тканей, поэтому пришлось зашивать, и в итоге получилось такое вот безобразие.
— У тебя есть другая одежда. Целый мешок одежды. Ты мочь переодеваться.
— Да?! — возмутилась Арледа, не говоря больше ни слова, бросилась к своему мешку и принялась вытряхивать вещи прямо перед носом изумлённого северянина.
— Ты хочешь, чтобы я лазила по здешним зарослям в этом?! — бушевала Арледа, Или вот в этом?! Или в этом?!
Из мешка извлекались одеяния из роскошного инлосского бархата, тончайших южных шелков, изящных эльфийских кружев, роскошной шитой золотом парчи, с корсетами и кринолинами, все восхитительные и неповторимые, но совершенно неудобные для дальнего путешествия.
— В лавке, которую мы посетили первой, торговали бальными платьями, и моя очаровательная спутница, к сожалению, не смогла устоять перед их ассортиментом, — извиняющим тоном произнес дракон, тихонько подошедший к волшебнице.
— Но я-то думала, что мы сразу попадем к эльфам, а у них надо выглядеть соответственно, — чуть ли не плакала волшебница. — И откуда же я знала, что придётся топать пешком, да ещё и по такой глухомани?! Когда мы доберёмся до цивилизации и я смогу купить новую повседневную одежду, даже богам неизвестно, но не ходить же мне всё это время вот так, с уродливым швом? А повязка из розового меха будет идеально смотреться на малиновом полотне походного платья, и ею можно прикрыть этот кошмар. Урлог, если ты согласишься продать мне мех розового песца, я дам за него, что захочешь! Моя семья одна из самых состоятельных в Инлоссе, поэтому ты получишь всё, только попроси!
— Это есть дорогой мех, — медленно произнёс эльф. — Урлогу он обходиться очень дорого.
— Я богата, я заплачу!
— Ты готова платить ту же цену, что и Урлог?
— Да! — яростно выпалила волшебница, но тут же осеклась. — А сколько ты за него заплатил?
— Вот сколько, — эльф сбросил с себя плащ и ткнул пальцем в широкий шрам, пересекавший спину. — И вот столько, — палец указал на рубец на груди. — И ещё столько, — он продемонстрировал ногу с сеткой небольших, но очень глубоких шрамов. — Это и была моя плата.
— Ты хочешь нанести все эти шрамы мне? — ужаснулась Арледа.
— Нет. Урлог платить за мех своей жизнью три раза. Если волшебница спасать Урлогу жизнь три раза, он отдавать ей песца. Но если, — эльф внезапно усмехнулся. — Урлог спасать жизнь волшебнице, то волшебница должна возвращать вдвое больше.
— То есть спасти тебе жизнь уже шесть раз? — уныло спросила Арледа, весь запал которой куда-то улетучился после таких условий варвара.
Урлог кивнул.
— Ладно, я согласна. Похоже, придётся мне ходить оборванкой... Мы заключаем сделку?
— Заключать, — согласился Урлог. — Только у тебя ничего не выходить.
— Это ещё почему?
— Урлог всегда спасать сам себя, — лениво бросил варвар, запрыгивая на коня, раньше принадлежавшего атаману разбойников.
"Божьи посланники" наконец-то отправились в путь, на сей раз верхом.
* * *
Солнце быстро опускалось к горизонту. Вскоре оно спряталось за деревьями, и вот-вот должно было начать смеркаться. Двигавшийся во главе отряда Урлог изучал окрестности на предмет наиболее подходящего места для ночлега и не мог его найти. Настораживало, что почва становилась всё более сырой и заболоченной, а это было весьма необычно для данных широт. Гном принялся бурчать, что зря они на ночь глядя покинули ту гостеприимную полянку, и почти все с ним согласились.
Больше всех нервничал Хафейн. Житель пустыни всё никак не мог привыкнуть к "северным лесам" (попытки дриады втолковать ему, что это никакой не северный лес, а вообще-то южная лесостепь, успехом не увенчались) и с восторгом разглядывал каждое дерево, а уж мелким ручейкам, время от времени пересекавшим дорогу, готов был чуть ли ни поклоняться.
— Такой поток мог бы снабжать водой весь мой род, — с пиететом произнёс богоборец, глядя на один из них.
Фанька вызвалась отправиться в разведку, заявив, что это дело по плечу лишь такой благородной деве-воительнице, как она, но, наткнувшись на мрачный взгляд Урлога, покорно отъехала назад, пробормотав под нос, что лучше поработает в прикрытии. Впрочем, свое недовольство девушка тут же излила в споре с мечом и хомяком, пытаясь убедить их глубже вживаться в образ и поддерживать идеи и начинания отважной хозяйки.
Волшебнице и дриаде, в глубине души уже простившим Торлеса за помолвку с аристократкой из Суркелана, ужасно хотелось его обнять и в очередной раз высказать восхищение. Однако гордость не позволяла им этого сделать, и принципиально молчащие девушки ехали чуть левее и чуть правее дракона, всем своим видом демонстрируя страшную обиду. Уставший от этого Торлес, у которого к тому же на закорках снова восседал не захотевший ехать на лошадиной спине хоббит, потихоньку засыпал, а его коня вел в поводу толстый маг.
Басс, на этот раз перешедший в арьергард, шёпотом, как ему казалось, напевал походный марш собственного сочинения. Ефсий и Пэтти регулярно с благодарностью оглядывались на гнома, поскольку были уверены в том, что именно его голос отгоняет от отряда комаров и москитов. Вообще эти двое, к коллективному удивлению, очень быстро сдружились и теперь мило беседовали о магическом искусстве.
— Я из Ордена Повелителей Калорий, — важно рассказывал Ефсий. — Мы отличаемся тем, что всю поглощённую пищу перерабатываем в ману, поэтому я и ем так много.
— Получается, чем больше ты ешь, тем сильнее становишься? — с восторгом внимал его словам Пэтти. — Вот здорово! А меня возьмут в ваш Орден?
— Сожалею, но нет, — покачал головой маг. — Тренировки надо начинать с самого раннего детства. Проходит не меньше десятка лет, прежде чем у тебя начинает что-то получаться. Но Вы, коллега, и сами должны это знать. Вот сколько времени Вы следовали Мастерству, прежде чем научились призывать некрообразы низшего порядка?
— Что призывать?
— Некрообразы. Ведь так на языке некромантов называются зомби или я что-то перепутал?
— Ааа, зомби. Ну, с тех пор, как я начал учиться, полгода прошло.
— Полгода?! — всплеснул руками Ефсий. — Коллега, Вы меня поражаете! Всего полгода учёбы — и подобный прорыв!
— Да разве же это прорыв? — хмыкнул хоббит. — Мух и кроликов я уже через пару месяцев поднимал, а вот с обычными трупами ничего не получается.
— Пара месяцев?! Да Вы просто уникальны, коллега! — толстяк с уважением посмотрел на Пэтти. — Такая скорость обучения — и это без всякого руководства! В древних книгах говорится, что данной ступени мастерства большинство некромантов достигали годами!
— Ух ты, а я и не знал! Эх, вот бы меня ещё кто-нибудь учить взялся.
— Увы, после запрета этого раздела Мастерства почти не осталось тех, кто мог бы передать Вам свои знания. Насколько мне известно, существуют несколько закрытых некромансерских школ, но все они клановые, и туда со стороны никого не принимают. Хотя сейчас в воздухе витают идеи возрождения этого направления, но пока ещё не нашлись те, кто смог бы организовать и возглавить движение за официальное признание некромантии. Возможно, дорогой коллега, именно Вам предстоит поучаствовать в этом событии.
— Ну, когда ещё это случится, — разочарованно протянул хоббит. — Послушай, ты, наверное, в своём Ордене самый сильный, раз такой... эээ... полный?
— Жаль тебя разочаровывать, но нет, — засмеялся маг. — Видел бы ты нашего Верховного Мага! Он настолько толстый, что даже ходить самостоятельно не может, его носят четыре призванных каменных голема, зато он мановением пальца разрушает целые города.
— Хорошая у вас школа, — задумался Пэтти. — Моим сородичам она бы понравилась.
— Я люблю тебя, милая, — вдруг сквозь сон пробормотал Торлес, крепко сжав ноги хоббита.
— Эй! Отвали, извращенец! — закричал возмущённый Пэтти и отлупил дракона граблями по макушке.
— А? Что? Где?— очнувшийся Торлес завертел головой, но, не заметив ничего интересного, снова задремал.
Постепенно на землю спустились сумерки, и Ефсий с Арледой создали по магическому осветительному шарику, один из которых был подвешен в воздухе перед Урлогом, а другой — позади Басса. На самом деле шар Арледы являлся вовсе не световым, а огненным минимальной мощности, потому что в таком подавленном состоянии у девушки ничего другого не получалось, однако разницы никто не заметил, а если и заметил, то благородно промолчал.
Вскоре Урлог остановил отряд перед широкой рекой с быстрым течением, при виде которой Хафейна просто прорвало на восторженные реплики. Через поток был переброшен практически разрушенный мост, в который и упирался тракт. Въезд на остатки моста преграждал заборчик из трех палок, к которому была приколочена дощечка с грубо намалеванной стрелкой, направленной по течению. Под стрелкой красовалась корявая надпись "Объезд", видимо, предназначенная для особо непонятливых.
