Танго с призраком - 4. Танго Нуэво

Но в данном случае... королю осталось только скрипеть зубами. И — честно сказать все любовнице.

Наталия снова повела себя необычно. Она склонилась перед королевской волей, не стала требовать, уговаривать, просить, скандалить и рыдать. Но попросила у короля последнюю ночь.

Единственную на всю жизнь...

Кто бы смог отказать? Уж точно не Аурелио Августин.

И ночь они с девушкой провели вместе, да такую, что у кровати одна ножка отломилась.

И денег он ей с собой дал.

И свой перстень.

Да, он обещал, и он расстанется с Наталией. Но оставит ей возможность попросить у него помощи. Такая вот романтическая история...

А то, что перед этой самой ночью Наталия посетила одну симпатичную пещеру...

То, что Синэри на нее слегка воздействовала...

То, что из дворца Наталия ушла беременная... это кого-то волнует? Нет?

Вот и правильно.

Герцог де Медина решил, что отпрыск королевской крови ему не помешает. Жениться и получить права на престол? Нет, в то время он о таком не думал. Да и не факт, что родится девочка, и выдать ту, которая родится, за полноценного человека тоже не получится.

Наталия не подвергалась сильным изменениям, чтобы никто и ничего не заподозрил, потому, кстати, и выжила. Но Вирджиния все равно была наполовину из мединцев. И это достаточно легко было обнаружить... любой маг, хоть бы и храмовый — и вот!

Результат налицо.

Нет, у герцога де Медина на уме было другое.

Кровь же! Любой, кто знает хотя бы азы магии, поймет, о чем идет речь. Где кровь, там и воздействие. Любое. Вообще любое, от проклятия до благословения. А уж как это использовать... посмотрим по ситуации!

И нет, за себя де Медина не боялся. Его-то родство с династией весьма и весьма условное. Считай, его род — мединцы.

Наталия ушла, родила девочку, спокойно воспитывала ее на полученные от короля деньги, да и герцог кое-что ей подбросил на приобретение дома... да, в столице. Пусть будет поближе к нему, так спокойнее.

А потом...

Потом случилось нечто, нарушившее все планы мединцев. Их гибель.

И изгнание Синэри Ярадан.

Наталия уцелела — она все же была изменена ровно настолько, чтобы не вызывать подозрений.

Уцелела и Вирджиния — ее никто и никогда не водил к Синэри. Любое изменение — и считай, королевская кровь потеряна навеки. Зачем?

Не надо такого...

Вирджиния знала, что с ней что-то не так. Она видела и свою мать, и видела себя, и Наталия ей кое-что рассказывала... не о короле, нет. Но о своем происхождении Вирджиния знала.

Наверное, единственный раз, когда она была человеком, когда поддалась чувствам — это был ее опыт с Серхио Вальдесом. А потом...

Мединцы не способны чувствовать. Вот и все.

Любить не могут, жалеть, сострадать, вообще не ощущают того, что делает человека — человеком. Души у них, увы, нет. Большей частью.

Им бывает больно, их можно напугать или развеселить, но это слегка... механически. Смешно?

Будем смеяться.

Грустно? Будем плакать... как-то так.

Но преданность... о, это было прописано в мединцах на уровне инстинкта. Кому же нужна паства, которая имеет свое мнение? Уж точно не Синэри.

Если бы не изгнание демонессы, Вирджиния никогда не смогла бы завести отношения с посторонним человеком.

Не вышла бы замуж... или вышла за того, на кого укажет герцог.

Не родила бы детей.

Не, не, не...

Синэри не стало. И марионетки обрели свободу.

А королевская кровь, оставшись без присмотра, влилась в род Веласкесов, и преотлично себя чувствовала до недавнего времени. И никто о ней не знал.

Ни король, ни кто-то из придворных... только вот получилось недавно, что когда двор начал возвращаться в столицу, один человек таки узнал Наталию Арандо. Случайно увидел на улице.

И вспомнил ту историю.

Вспомнил, проследил, узнал о ее дочери, о ее дате рождения... навел справки.

И сообразил. И кто, и от кого, и что из этого следует.

И даже рассказал об этом, кому не надо. Сам поплатился за глупость и погиб в результате 'несчастного случая' но для Арандо было уже непоправимо поздно.

О ней узнали.

И — пришли...

* * *

Кабинет Серхио Вальдеса был рассчитан на подследственных, задержанных и подчиненных. Даже на начальство. Так что испытание в виде Феолы он выдержал с успехом.

Серхио устроился в своем кресле, пригласил девушку садиться поудобнее, распорядился принести еще кофе, сладости... девушка оттаяла быстро.

Первой начала разговор Феола.

— Тан Вальдес, а вы можете навести справки о человеке?

— Могу. О ком надо навести справки?

— Я потом расскажу, — махнула рукой девушка. Она уже отлично понимала: хочешь что-то получить? Придется и дать. — Давайте для начала разберемся с вашими вопросами, это нужно для дела. А мое может пока подождать.

— Хорошо, — согласился Серхио. — Итак, ритана Феола, вы маг. Огневик.

— Слабый. Но определить, когда мне врут — могу.

— Проверить можно?

— Конечно.

— Определите, где я вру? Мне нравится синий цвет. Мне нравится красный цвет. Мне нравится черный цвет.

— Пока нигде.

— Допустим. Я дружу с таном Риалоном. Я дружу с таном Карраско. Я дружу с таном Лопесом...

— Второе. Кто бы ни был ваш Карраско, вы его явно не любите. И не дружите.

Серхио задумчиво кивнул. Что есть — то есть. Не любит и не дружит.

— Хорошо. Ритана, расскажите мне, как вы познакомились с Мерседес Веласкес?

Феола пожала плечами, и принялась рассказывать. Серхио помрачнел очень быстро.

— Похищение...

— Да, было похоже на то.

— Понятно. Ритана, вы не против, если я сейчас вызову одного человека? Следователя, который занимается этим делом?

— А вы его еще не вызвали?

— Вызвал, — обаятельно улыбнулся Серхио. — И мне кажется, он должен все услышать из первых уст.

— Пожалуйста.

Серхио подошел к двери кабинета и распахнул ее.

— Амадо, ты уже здесь?

— Да.

— Заходи. Знакомьтесь, ритана Феола Амадина Ксарес. Тан Амадо Эрнесто Риалон.

— Очень приятно, — вежливо поздоровался Амадо. И даже не понял, почему так вспыхнула Феола. Ярким румянцем, багряным, залившим и шею, и уши...

* * *

Если бы тан Ортис не воспользовался представленной ему возможностью, он бы себе век не простил!

Испортить врагу настроение? Да это ж радость! Понимать же надо!

Вот он — гад! Гуляет по набережной с очаровательной Алисией... Рауль привычно оценил девушку еще и издали.

Хороша!

Красотка, фигурка прекрасная, улыбка... не слишком умна? Так женщине и не обязательно! У Рауля на этот счет было свое ценное мнение. И гласило оно, что женщина должна украшать жизнь.

Как его мама, как его сестры...

А что-то обсуждать с ней ну совершенно не обязательно.

Получив весточку от Феолы, Рауль злобно ухмыльнулся своему отражению в зеркале, быстро оделся — и направился на набережную. В это время там было полно народа.

Знакомые, друзья...

Найти Анхеля Толедо?

Нельзя сказать, что Рауль смог это сделать сразу-сразу, но смог же! И почти за рекордно короткое время — какие-то полчаса! Помогло еще и то, что Алисия набережной не знала, и тан Анхель одну за другой показывал ей красоты Римата.

И знаменитый маяк, и плитку, которая помнила еще Завоевания, и старый корабль, сохраненный для потомков, и ряды с сувенирами... вот там их Рауль и догнал.

Алисия как раз прикладывала к запястью браслет, искусно собранный из морских камней, стекла и мелкого жемчуга. Дешевка, конечно, но и такое в шкатулке иногда нужно.

Анхель страдал, нагруженный симпатичной шкатулочкой, роскошными перьями неведомой птицы и кубком из ракушки...

Тут-то и настиг их Рауль.

— Ритана Алисия! Бог мой, какая чудесная встреча!

— Тан Ортис! — чуточку покраснела Алисия. — Здравствуйте, я рада вас видеть.

— Толедо, — небрежно кивнул Рауль сопернику. И припал губами к запястью Алисии. — Ритана, вы не представляете, как удачна наша встреча.

— Да?

— Да, конечно! Я ведь пришел сюда специально... — выдержал паузу, чтобы Алисия прониклась, и поцеловал ручку еще раз. — Я хотел выбрать подарок сестричке. Но сам я так мало понимаю в ваших дамских штучках... может быть, вы мне поможете? Чтобы я купил то, что действительно может понравиться юной ритане?

— Но я не знаю вкусов вашей сестры, тан Ортис?

— Обещаю вас познакомить. Вы ведь примете приглашение на день рождения к Офелии? Ритана?

— А...

— Это будет через десять дней. Но подарок лучше подобрать заранее... это так сложно! Вы мне просто жизнь спасете! Ритана, хотите я на колени встану!

— Ты бы шел отсюда, Ортис, — прошипел Толедо. Рауль улыбнулся ему во все тридцать зубов.

Будь Анхель Толедо тут один, он бы уже летел головой вниз с причала. Но сейчас — нельзя.

Женщины любят жалеть.

Хлебом их не корми, дай спасти какого-нибудь униженного, оскорбленного, страдающего... и плевать дуррам, что его вообще бы не спасать, а прибить. За все его выходки!

Так что обижать — нельзя. А вот обидеться...

— Тан Толедо, я понимаю, что между нами хватает разногласий. Но я обращаюсь сейчас не к вам, а к ритане Ксарес.

— Лоуренсио доверил сестру мне!

— Так я же не возражаю. Вы можете оставаться с нами, и опекать ритану и дальше. Раз уж дядюшек-тетушек у нее не нашлось, — ловко перевел стрелки Рауль. А вот так тебя!

Не кавалер, а почти родственник!

— Я...

— А мы сейчас сходим в лавки, торгующие шелками и пряностями. Если ритана не возражает.

Алисия не возражала.

Шелк она любила, но в колонии его привозили редко. Не слишком ходовой товар, да и дорого. И само по себе дорого, и везти его дорого. Проще местными тканями обойтись. Ситцем, сатином...

— И я знаю одну лавочку, в которой торгуют мехами.

Анхель проиграл окончательно и бесповоротно. Он эту лавочку, кстати, тоже знал. Но не заходил. Не с его доходам выкладывать по пятьдесят — шестьдесят реалов за пару собольих шкурок. А то и подороже бывает

А вот Ортис может...

Впрочем, сдаваться Толедо не собирался. Хотя было до ужаса обидно. Прогулка накрывалась привычным местом, ритану все увидят в компании и его, и Ортиса, и... то есть опять заявить свои права на добычу не выйдет. Но это же только сегодня!

А так...

Пусть Ортис развлекает девушку.

Пусть платит.

А потом — потом Анхель подумает, как обернуть обстоятельства себе на пользу.

И — увы. Вопрос, как именно их нашел Ортис, и откуда он узнал, где искать, у Анхеля даже и не возник. Что он — дурак, что ли? Понятно же, Феола!

Вот ведь малолетняя дрянь! Ну, погоди, сочтусь я еще с тобой! Наплачешься.

* * *

Феола смотрела на мужчину, который стоял перед ней.

Так — бывает?

Хотя Адэхи и говорил, что у нее будет именно так. Когда она увидит того самого, единственного, она это почувствует. И вот он... стоит.

Высокий, красивый, черноволосый... старше Феолы?

И что? Кто сказал, что влюбляться надо обязательно в ровесников? Феола — маг. Своему избраннику она сможет продлить жизнь, хоть на сто лет. И молодость тоже.

Только вот мужчина явно ничего не чувствует.

И на его левой руке переливается маслянистым золотым блеском обручальное кольцо, напоминающее жирного червяка.

Женат. Почему это слово отдается таким похоронным звоном?

Же-нат...

Только это помогло Феоле собраться и взять себя в руки. И даже улыбнуться.

— Добрый... день.

Голос, конечно, чуточку обрывался. Но это — мелочи. Она же смогла заговорить? Вот, отлично!

Амадо с интересом посмотрел на стоящую перед ним девушку. Симпатичная, рыженькая, похожа на смущенную белочку. Карлосу бы такая понравилась, наверное...

Может, потом познакомить ее с сыном? Ему уже пора... за девочками. Хотя нет. Карлосу около пятнадцати, Феоле явно больше, лет семнадцать. В их возрасте это серьезно.

— Феола, ты можешь рассказать тану Риалону все с самого начала? Про похищение?

Феола — могла. И рассказать, и любоваться, и смотреть ЕМУ в глаза, наслаждаясь каждой минутой.

Он здесь. Он рядом. Что еще-то нужно?

Да ничего...

Амадо внимательно слушал. Потом покачал головой.

— Я понимаю, откуда мысли и похищении. Но почему синьорита Веласкес промолчала?

— Не хотела рассказывать про мою магию. А без этого не получалось. Как бы три девушки могли отбиться от взрослых мужчин?

Вообще-то могли. Феола и так и этак сумела бы. Но о своих талантах она промолчит. А вот про похищение расскажет.

И о своих соображениях — тоже.

Амадо слушал внимательно. И даже радовался. Редко такое бывает, знаете ли. Иногда разговариваешь с человеком и поражаешься, ну какая ж каша у него в голове? Как еще из ушей не ползет?!

А тут все логично, все выверено, Феола явно все это обдумывала и не раз.

И слова не подбирает. Говорит, как есть, не крутит из стороны в сторону.

— Да, в таком виде мозаика более полная, — кивнул Амадо. — Знать бы еще, что именно накопал Хавьер.

— Можем прогуляться в морг, — кивнул Вальдес. — Хотя...

Но Феола уже встала со стула.

— В морг? А мне — можно?

Никакого щенячьего любопытства. Просто ей было интересно и посмотреть на некроманта за работой, и получить ответы на свои вопросы. А сам морг...

А что в нем такого? Трупы — они и на плантации трупы. И везде лежат примерно одинаково. Неинтересно...

* * *

Хавьер был серьезно занят.

Он уложил тело синьоры Арандо в стационарную пентаграмму. А что? Не рисовать же ее каждый раз? Надоест, да и полы кому мыть? Уборщица знаете, как ругается?

Может, ты и некромант. Но быть побитым тряпкой... как-то это неприятно. Последний раз ему вообще пригрозили ведро на голову надеть... ну, увлекся. Забавно, но на уборщицу его сила не действует. Правда, она Карраско и не нравится, он некромант, а не бегемотовед.

Теперь символы. Такие же, стационарные. Расположить их по углам, поставить свечи в специальных подсвечниках, для которых даже углубления сделаны.

Жизнь, смерть, призыв, разговор, правда...

Куда ты денешься? Ответишь, как миленькая, на все вопросы.

Некромант привычно связал волосы в короткий хвост, накинул сверху мантию. Для антуража?

Да ни разу! Знаете, сколько прачки берут за стирку всякого... сложного? Сам удавишься! И принялся вызывать.

Сначала почти не вкладывая силы — чего стараться? Тело свежее, даже не обмытое.

Потом все сильнее и сильнее. И наконец, уже вовсе разъяренно.

Бесполезно.

Дух не отзывался, тело покойной отказывалось повиноваться, на контакт она решительно не шла.

И что, демонов ваших через забор, это значит?!

Разъяриться Хавьер не успел, дверь морга скрипнула и открылась. Стоящая в дверях компания его не порадовала. Вальдес, Риалон, какая-то рыжая девчонка... это еще зачем?

— Думаете, жертвоприношение поможет? — решил сразу проявить дурной характер Хавьер. — Она хоть девственница, а то всяким нож пачкать...

Мужчины и ответить ничего на злой выпад не успели. Феола фыркнула первой.