Танго с призраком - 4. Танго Нуэво

— Я видел детей Вирджинии. Я видел ее саму. Я видел ее мать. Они не похожи. Мать не такая, значит, и дочь и внуки пошли в отца. И они красивые. Моряк? Может быть, но как-то мне странно, — продолжил свою мысль Амадо. — Карраско, ты сможешь?

— Взять кровь у Вирджинии и ее детей? Могу. И что ты хочешь?

— Воззвать к духам родных. И посмотреть, кто отзовется.

Пусть Амадо и не был некромантом. Но теорию он знал 'на отлично'.

Хавьер задумался.

— Если отец Вирджинии умер давно, он может не прийти. Лет за десять я ручаюсь, но вряд ли больше.

— Вот как хочешь, но у меня есть подозрение, что там нечисто, — вздохнул Амадо. — Попробуешь?

— Попробую. Сегодня же ночью.

Амадо кивнул.

— Вот и отлично. Дальше будем думать, когда что-то прояснится. А я пока схожу к синьору Гомесу, узнаю, кому он делал чашки.

Хавьер подумал пару минут, потом снял с шеи кулон на серебряной цепочке. Обсидиановый кристалл в форме лезвия меча, оправленный в серебро так, что получался небольшой клинок, маслянисто поблескивал.

— Тан Кампос, я хочу, чтобы вы сейчас уделили мне около часа времени.

— Час времени?

— Да. Я сейчас настрою кулон на вас. Мы не знаем, кому можно доверять, но клинок подаст сигнал опасности. Будет покалывать, если рядом окажется обработанный некромантом предмет, или какая-то пища, вода...

Тан Кампос кивнул.

— Согласен. Это надо.

— Вот и отлично, — согласился Вальдес. — а я, пожалуй, схожу к Наталии. Поговорю с ней, как давний приятель...

— Защита есть? — озаботился Амадо.

— Есть. Твой отец делал.

Амадо кивнул. И даже не сомневался, что Тони ему помогла. С вещами у некромантки было определенное сродство, она отлично чувствовала, что и кому подойдет.

— Если получится, постарайтесь принести какую-то частичку синьоры... как ее?

— Наталия Марина Арандо, — машинально ответил Серхио. — Постараюсь. Если что — ношеная вещь подойдет?

— Что получится, то и принесИте. Попробуем и с ее вещами, — согласился Хавьер. — Тогда сейчас, тан Кампос, я занимаюсь вами, потом в больницу и к себе в лабораторию.

— Я к синьору Гомесу, потом буду дальше копать, — кивнул Амадо.

— Поддержу компанию. Поеду к Наталии, а дальше будет видно, — согласился Серхио.

Мэр оглядел всех смеющимися глазами, и подвел начальственный вердикт.

— Работаем, таны, работаем!

А что? Надо же вдохновлять людей на трудовые подвиги?

* * *

Мерседес и сама не поняла, как согласилась позировать для портрета. Наверное, потому, что набросок, который сделал тан Мальдонадо, ей ужасно понравился. На салфетке была такая красавица...

Она в жизни не такая.

И то, что говорит тан, он конечно, из вежливости. Но приятно ведь!

И к синьору Агирре тан Мальдонадо ее лично проводил. И даже попросил о пятиминутной беседе. Хотел лично извиниться, чтобы Мерседес не ругали за опоздание.

Девушка поблагодарила великодушного тана, и отправилась для начала к столу. Ей предстояло посмотреть свои же рисунки, только с дополнениями и исправлениями. А потом — справочники.

Да, это все не так просто. Переписать таблицы совместимости тех же камней и металлов, разобраться в особенностях огранки, знать температуры плавления...

Теория и только теория. Для начала. И только потом практика, когда мастер убедится, что ты не напортишь и не ошибешься. И сначала — под его приглядом.

Это вам не кирпичи класть, хотя и те жалко. Но кирпичей много, и стоят они всяко уж дешевле золота и бриллиантов. Ювелиру лучше не ошибаться. Или — для чего и нужно знать очень и очень многое — грамотно скрывать свои огрехи.

Мерседес уткнулась в книжки, а два мастера уединились в кабинете. Причем, Гильермо Агирре смотрел на собеседника без всякой симпатии.

— Что вам угодно, тан?

Увы, синьор Агирре очень не любил тана Мальдонадо. Не любил — и все тут.

Если копнуть глубже... Мальдонадо, конечно, был эпатажным, наглым, противным и вообще, сволочью редкостной, но талант у него был недюжинным. Даже невероятным.

А вот синьор Агирре, при всей своей добропорядочности, был ремесленником. Хорошим, умным, грамотным, но ремесленником. Кто-то летает, кто-то ходит по земле. В мире необходимы и те, и другие, но... как иногда бывает обидно лишенным крыльев!

— Ничего особенного. Я буду приходить каждый день, делать наброски. И прошу не сообщать об этом родным девушки.

— Вы не слишком многого хотите, тан?

Мальдонадо прищурился.

— Нет. Девочка — прелесть, и заслуживает, чтобы ей восхищались.

Гильермо Агирре сдвинул брови.

— Почему бы вам не попросить ее родных, пусть разрешат ей позировать?

— Потому что не разрешат, — отмахнулся Мальдонадо. — у меня нет плохих намерений, но доказывать это зашоренным идиотам я не стану. Больше времени убью, чем пользы добьюсь.

— Они не идиоты.

— Я поговорил с девочкой. Она умненькая, но это книжный ум. Ее развивали, но с жизнью она совершенно не знакома. Она либо сидела дома, либо везде ходила с мамой или папой, со слугами. Это — нормально?

— Хмммм, — таких подробностей Гильермо не знал.

— Она обычная синьорита. Не ритана. Ее семья не из богатых и знатных. И такой подход? Чтобы девочка даже не знала, сколько на рынке осьминоги стоят? Напоминаю — не ритана!

— Я не знаю, — развел руками Гильермо. — ее бабушка не говорила.

— Она могла и не задумываться об этом. Для девочки все было в порядке, никто не жаловался, а бабушка и дедушка, надо полагать, не расспрашивали детей — настолько внимательно. Ее же не били, не ругали, не морили голодом. А клетка не душит, если ты в ней и родился.

Гильермо только вздохнул.

— Мальдонадо, я вас официально предупреждаю...

— А я еще раз повторяю — мне нужна девушка, как натурщица. Вы сами на нее поглядите, Агирре. Она же великолепна!

Мальдонадо осознавал, что можно пригрозить, надавить... а зачем? Проще — договоритсья по-хорошему. Не всегда, но сейчас и можно, и нужно. Меньше времени потратится, да и палки в колеса вставлять не будут.

— Под присмотром, — сдался Агирре.

— Понятное дело. Вы будете учить, я рисовать. Вот и все. Может, разговаривать. Девочка будет свободнее и спокойнее...

Гильермо сдался и махнул рукой.

Ладно уж...

Все он понимал, в том числе и то, что Мальдонадо не произнес. Может, может тан организовать ему неприятности. Запросто. Так зачем нарываться?

Ладно уж.

Пусть порисует, да и убирается ко всем демонам подземелья. Потерпит мастер дней десять — пятнадцать. Главное, поговорить с самой Мерседес, чтобы та не говорила лишнего.

* * *

Мерседес встретила мастера Агирре робкой улыбкой.

— Мастер, простите, что я опоздала.

— Ничего страшного, Мерседес. Надеюсь только, впредь это не повторится.

— Так получилось, — смутилась Мерседес. — Я... тан Мальдонадо сказал, что из меня получится хорошая натурщица.

— Безусловно. Но вы сами понимаете, Мерседес, что репутация у тана Мальдонадо... сложная.

Мерседес кивнула. Имя тана гремело по всему Римату, не захочешь — услышишь.

— Поэтому все ваши сеансы будут проходить только здесь. И только в чьем-то присутствии. Вы согласны с этим?

— Да, синьор Агирре. А...

— И вашим родным я пока ничего не скажу. Вы об этом хотели попросить?

— Да, мастер Агирре. Мне кажется, они будут против.

Не кажется. Но и запрещать мастер Агирре не собирался. Вальдес... да, он может доставить неприятности.

Немного. Может быть. Потом.

А вот Мальдонадо — этот по мелочам не работает. И проблем будет много, сейчас и разнообразных. В этом мастер был уверен.

— Я никому и ничего не скажу. Но надеюсь, Мерседес, что и вы понимаете необходимость молчания.

— Да, мастер. А еще... я хотела с вами поговорить.

— О чем?

— У моей подруги есть немного жемчуга, который она хочет продать. И я тут эскиз нарисовала... может, вам понравится?

На рисунке было изображено невесомое кружево из жемчуга. Изящное, легкое, воздушное — идеальное украшение для невесты. Розетки, нити между ними, сочетание жемчужин...

— Восхитительно.

— А вот жемчуг, — выставила шкатулку Мерседес.

Мастер достал кусок белого бархата и принялся выкладывать на него жемчужины, поворачивая, оценивая цвет, форму, разделяя их по отделениям в специальной коробочке.

Проверил на подлинность, поискал дефекты.

— Восхитительно... и сколько она хочет за эту прелесть?

Цены на украшения Мерседес знала. Тереса вчера просветила, да и Феола согласилась. Вот и назвала, чуть выше рыночной. Потом немного уступила.

Мастер Агирре помялся, но согласился. Мерседес довольно улыбнулась.

В результате, на руках у Феолы будет достаточно крупная сумма денег. На дом в столице, конечно, не хватит, но на мобиль — вполне. Или даже два мобиля. Впрочем, Мерседес не завидовала.

Дружба же...

И кстати, для своих жемчужин она уже тоже придумала дизайн украшения. Получится красиво — и на каждый день. Когда-нибудь она сама его сделает...

* * *

— Как — умер!? — искренне удивился Амадо.

— А вот так. Умер он. И не ходите сюда больше, хозяйка дом продает, сама уехала.

Попытка слуги выставить следователя из дома закончилась предсказуемой неудачей. Амадо уперся так, что его бы и мобиль не вытащил из прихожей.

— Когда умер? Куда уехала?

— Когда-когда... — слуга попробовал заворчать, но Амадо не был настроен на потакание чужим слабостям.

— Побеседуем в участке? Через трое суток? Я имею право вас задержать.

Слуга скрипнул зубами, но подчинился.

— Ладно... умер четыре дня назад. С лестницы упал и шею свернул. А хозяйка его тело повезла хоронить в монастырь святой Клариче, там и задержится, помолиться за упокойника.

— Ты давно у них работаешь?

— Нет, тан Риалон. Месяца три.

— Мастер Гомес просто упал с лестницы? Он пьяным был в хлам?

— Нет. Не было за ним такого.

— У него голова кружилась? Сердце шалило?

— Тоже вроде как нет...

— Тогда с чего он упал? Решил, что умеет летать?

Иронию слуга понял и насупился.

— Вы бы тан, того... повежливее. Не бывало у него ничего такого, с чего уж он упал — не знаю. Разве что...

— Что?

— Лицо у него было испуганное. Гримера хозяйка приглашала, так тот ворчал про судороги и что-то еще такое...

— Ага, — кивнул Амадо. — Испуг... так и запишем. А хозяйка? Он испугался, она — нет?

— у хозяйки проблемы со сном были, она снотворное всегда принимала, тан. Проснулась — мужа нет рядом. Пошла вниз, ну и... нашла.

— Ясненько, — протянул Амадо. — Хорошо. Говоришь, монастырь святой Клариче?

— Вроде как туда вещи отправляли.

Амадо попрощался и отправился к выходу. Монастырь этот не так далеко от столицы. Доедет. Три часа туда, три обратно. Надо только жене телефонировать, чтобы не ждала. Вернется он или ночью, или, что вероятнее, завтра утром.

* * *

Три девушки сидели в кафе. Феола и Тереса располагали собой более свободно, а Мерседес пришлось потихоньку удрать из дома. Ненадолго. Через калитку для прислуги.

И вовсе это даже не безрассудство. Просто — ну кто ее там будет искать и ждать, особенно если все происходит спонтанно? Да никто!

Платье попроще надела, волосы прикрыла, вышла через калитку — и в кафе. Благо, то совсем рядом с домом дедушки. А там и подруги ждут, и обратно ее Феола обещала проводить. Так что любому врагу не поздоровится.

Мерседес наслаждалась взбитыми сливками, Феола грызла безе, Тереса заказала себе любимый мармелад. Добавьте к этому ледяную фруктовую воду — осенний день выдался жарким, и получится картина полного счастья.

— Фи, вот твои деньги, — отдала кошелек Мерседес. И видя, что подруга собирается отсчитать несколько монет, качнула головой. — Я свой процент уже взяла, там бумажка с расчетами.

Феола кивнула.

— Хорошо. Спасибо, Мерче.

— А я столько всего узнала, — похвасталась Тереса. — Мне некромант все рассказал.

— Некромант? — ахнула более трусливая Мерседес.

— Да, — кивнула Тереса. — Вот, послушайте...

Девушки честно выслушали. Подумали.

Потом Феола потерла лоб — и сформулировала идею.

— Мерче, тебе не кажется, что твоим родителям было сделано какое-то предложение, которое они решительно отклонили? После этого твоего отца убивают, мать попадает или в тюрьму, или в больницу, а бабушка и дед... они тебя так не охраняют. Верно же?

— Ну... да.

— Ты сама говорила. У вас дома и решетки на окнах, и замки магические, и сигнализация... зачем?

— Мама очень боится... ее в детстве напугали...

— В детстве? Или она знала, ЧЕГО надо бояться? Знает?

Мерседес задумалась.

— Она молчит. Как я у нее спрошу?

— У нее — никак. Кто может еще что-то знать?

— Моя бабушка? Со стороны матери? Но мы с ней практически не общаемся...

— Может, стоит пообщаться? Вскинула брови Феола.

— Когда?

— Да хоть сейчас, — пожала плечами девушка. — Возьмем мобиль и поедем?

Мерседес решительно кивнула головой.

— Согласна. Треси, ты с нами?

— Неужели вы думаете, что я это пропущу? Мне тоже интересно!

Девушки обменялись улыбками. Интересно...

Главная движущая сила дружбы — общий интерес.

Феола тряхнула волосами, связанными в рыжий хвост, и подозвала официанта.

— Счет, пожалуйста. И найдите для нас мобиль.

* * *

Тан Серхио Мария Вальдес смирно стоял у калитки и ждал хозяйку. И принципиально не заметил, как нахмурилась Наталия. Гость ей точно не понравился.

— Что вам угодно, тан?

— Здравствуйте, синьора Арандо. Вы позволите зайти? Не хочу обсуждать наши дела на улице.

— У нас нет никаких дел, — нахмурилась синьора.

— Ошибаетесь, — чуть понизил голос Серхио. — Дело об убийстве вашего зятя находится в моем департаменте.

Показалось Вальдесу? Да нет, не та работа, чтобы что-то казалось. Чай, не гадалка в шатре на ярмарке. Но... Наталия Арандо словно бы чуточку расслабилась. Она ожидала другого?

А чего? Что такого мог сказать Серхио, что убийство зятя стало пустяком? Или более предпочтительной темой для разговора?

Выясним и разберемся...

В доме синьора Арандо уселась в кресло, показывая, что угощать гостя не намерена. Показала Серхио на соседнее.

— Располагайтесь, тан. Итак?

— Я хотел бы поговорить с вами о Джинни, синьора. О том, что с ней случилось... возможно, корни ее нападения на супруга, лежат в детстве?

— Вряд ли, — отмахнулась синьора Арандо. — У нас было совершенно обычное детство.

— И где именно оно было? — вкрадчиво поинтересовался Серхио. — Как звали отца Джинни? Когда он умер? Кем он был по профессии?

Наталия сверкнула глазами.

— Это не имеет отношения к нашему времени.

— Ошибаетесь, синьора. И то, что я здесь — просто любезность. Я могу поручить этот вопрос ребятам из департамента, и они все раскопают за пару дней. Просто не хочу их отрывать от работы. Может, вы сами все расскажете? Сэкономим время?

— Мой муж — Хуан Хосе Арандо, — отмахнулась женщина. — Жили неподалеку от Малагуа, он ходил в море на корабле 'Санта Мария'. На нем и погиб в шторм, когда дочке было всего два года. Нам выплатили кое-какие деньги, и я переехала в столицу.