Танго с призраком - 4. Танго Нуэво

Откуда еще можно взять информацию? Найти кого-то и нанять?

Хм... а зачем? Есть такое место, в которое стекаются все сведения. И называется оно — полиция. Надо просто найти подходящего человека, приглядеться — и попросить. А может, и просить не придется. Такие, как Анхель, не смогут жить без нарушения законов. Вот просто — никак. Значит, Феола просто способствует торжеству правосудия.

Только пораньше.

Можно попробовать?

Вполне. Дело за малым — осталось найти подходящего полицейского. Кстати, стоит расспросить Мерседес. Ее же должны были допрашивать? Вот, с чего-то надо начинать.

Убить Анхеля?

Феола не задумалась бы. Но пока... пока вроде особо и не за что.

Да, он дружит с братом. Да, он ухаживает за сестрой. Но... и что? Физического вреда он не наносит ни одному, ни второй. Душевных ран не причиняет. А потому и убивать его пока не за что.

Ладно. Пока попробуем через полицию, а убить никогда не поздно. И Феола принялась обдумывать свой план.

* * *

С утра Мерседес отправилась к ювелиру.

И доехала бы она до лавки синьора Агирре, и предложила бы жемчуг ему, и было бы все гладко и ладно, но... мобили!

Кто не понимает — вся техника подчиняется не законам физики. Вот уж нет!

И даже не законам магии.

Она подчиняется общемировым законам подлости и вредности.

Она решительно ломается в неподходящий момент, она устраивает катастрофы, она летит, когда не надо и ползет, когда надо лететь. У нее судьба такая. Она создана изводить людей.

Мерседес это ощутила на своем опыте, когда заглох мобиль.

Да, вот так. Прямо посреди улицы.

А в мобиле водитель, она и охранник. И что делать?

Водитель, кстати, является и вторым охранником, и встает выбор. Или Мерседес сейчас остается в мобиле, пока его будут чинить, или покидает мобиль и с одним охранником идет дальше. Благо, тут улицы широкие, светлые, белый день на дворе, то есть утро, да и до лавки ювелира — один квартал.

И чего тут идти?

Это она охране и предложила.

Мужчины переглянулись, и согласились. Действительно, не трущобы какие и не прибрежный квартал. Здесь можно не опасаться.

Мерседес и не переживала, спокойно шла,, когда...

Вот так и бывает в жизни. Ты идешь, человек идет, а потом она ка-ак берет, да ка-ак сталкивает! И лбом по лбу! Чтобы точно увидели.

И прониклись заодно.

Тан Мальдонадо решил наведаться в ювелирный квартал, сам не зная для чего.

Может, зайти к мастеру Агирре. Может, прогуляться.

Может... да и сам бы он на этот вопрос не ответил. И почему вчера рано лег, и почему сегодня рано встал — тоже. Растревожил его душу вчерашний разговор. И сыщик этот...

И Пенья туда же!

Вот как хотите, а на душе у мужчины было решительно неспокойно. Потому и на девушку он не сразу отреагировал, хотя в обычном состоянии успел бы увернуться, и еще даму подхватить...

Не успел.

Искры из глаз, конечно, у него не посыпались. Но налетела Мерседес на него очень сильно. Аж дух выбило.

— Ух, — сказал Херардо Диас, едва не складываясь вдвое.

— Ой, — сказала Мерседес. Тан оказался очень плотным. Оно и неудивительно, эпатаж требует хорошей физической формы. Поди, покачайся на фонаре, если у тебя мышцы, как сопли! Да и дуэли случаются, и много еще чего... поддержал девушку он автоматически. И Мерседес оказалась плотно прижата к белой шелковой рубашке.

— П-простите, — пискнула она.

— Ни за что, — машинально отозвался Мальдонадо. И только спустя несколько секунд пригляделся. И — сменил гнев на милость. Мгновенно, решительно и бесповоротно.

На него смотрела... камея.

Или гемма.

Или...

Такие профили надо на монетах изображать и на медалях. Тогда люди их точно тратить не будут. А то возьмешь в руки реал, а там такая харя... так и хочется его пропить побыстрее. Еще и плюнуть сверху. А на Мерседес так бы и смотрел.

— Синьорита, вы в порядке? — наконец-то вмешался сопровождающий.

Мальдонадо поднял брови.

— Синьорита?

— Мерседес Вирджиния Веласкес, — еще тише пискнула Мерседес.

Мужчина был выше ее на полголовы, и такой... смущающий. Ей даже с мальчиками обниматься до сих пор не приходилось. А тут...

— Тан Херардо Диас Мальдонадо, к вашим услугам, синьорита, — приосанился Херардо.

— Я... — окончательно засмущалась Мерседес. — Простите...

Охранник пока держался рядом, но ничего не предпринимал. А зачем?

Мальдонадо в столице личность известная, но юным девушкам от него ничего не грозит. Вот уж этого не было.

Голым на дереве — было. Эпатажа — хоть лопатой отгребай, пренебрежения к морали и нравственности тоже, и наплевательское отношение к законам.

Но в одном он был непреклонен.

С женщинами — только по добровольному согласию. И только с совершеннолетними. Максимум, что грозило Мерседес — это пара любезных слов, а потом разойдутся в разные стороны.

Так думал охранник. И решительно ошибался.

Речь пошла не о любви. Художник увидел потрясающую натурщицу. И отпустить такое чудо? Когда оно тебе само в руки падает? При всем эпатаже, Мальдонадо был талантлив, а потому...

— Синьорита, это мне впору умолять о прощении. Хотите на колени встану?

— Нет! — едва не вскрикнула Мерседес.

— Тогда как мне заслужить ваше милосердие? Скажите, вы любите кофе?

— Да...

— Давайте я угощу вас кофе. И безе? Здесь рядом есть совершенно замечательное кафе, мы посидим буквально пятнадцать минут, но я буду знать, что прощен. И вы меня на целый день осчастливите.

Что могла ответить на это Мерседес, которую жизнь совершенно не готовила к таким резким поворотам?

Да только одно.

— Хорошо, тан....

— Вы позволите предложить вам руку? — Херардо Диас согнул локоть, предлагая девушке опереться. И отметил, что руки у нее тоже красивые. Классическая форма кисти, тонкие длинные пальцы, овальные ногти, точеные запястья.

Мерседес не миниатюрная, это другой тип красоты. Но такой притягательный...

— Вы предпочитаете просто безе? Между прочим, у них восхитительно готовят взбитые сливки. Просто невероятно вкусно. Стыдно признаться, но я их обожаю.

— Я тоже, — созналась Мерседес, которой регулярно доставалось за пристрастие к сладкому. А какое тут может быть удовольствие, когда тебе бубнят в ухо: растолстеешь, станешь, как колода, будешь выглядеть, как бочка с салом... Вирджиния была достаточно тонкокостной, не в мать пошла. И пилила Мерседес регулярно, даже не понимая, насколько больно делает своему ребенку. Неужели нельзя было сказать — я тебя буду любить, даже если ты растолстеешь? Но нет. Это Вирджинии и в голову не приходило. — Просто я толстая.

— ВЫ!?

Если бы на голову Мальдонадо полено упало, он бы и тогда так не возмутился. Мерседес хлопнула ресницами. Да, она... и что?

— Вы великолепны! И вам нельзя худеть! Вы нарушите все пропорции и будете выглядеть ужасно! — вознегодовал художник. — Я не знаю, кто говорит вам эти глупости, но во имя искусства — не слушайте бездаря!

Мерседес невольно улыбнулась.

— Тогда я согласна на взбитые сливки, тан Мальдонадо.

— Вот и прекрасно.

Охранник только плечами пожал. Ладно, пока ничего страшного не происходит. Все в порядке.

* * *

Мэр Римата, тан Кампос, не любил собирать совещания.

Вот зачем оно надо?

Приходят все, собираются, отрываются от важных дел, сидят, казенные кресла протирают. Лучше он сам, лично, зайдет к каждому. Тут же как?

Двойная, а то и тройная выгода.

Прогуляться по зданию — раз. Все ножками подвигаться, а не седалище просиживать. Оно полезно.

Послушать, кто и что говорит, посмотреть, кто и чем на рабочих местах занимается — два. Если наивные люди думают, что чиновники сидят и работают... думайте! Тан Кампос никому не намерен мешать заблуждаться. И вообще, с начальственным пинком люди всегда работают лучше.

Дать каждому задание лично, еще и проверить, кто и как понял — три.

Да, вот так. Все продумано и всему отведено свое место.

Но тут — не отвертишься.

— Таны и синьоры, в ближайшее время нам предстоит весьма и весьма сложное мероприятие. Даже два. Похороны его величества Аурелио Августина. И коронация его величества Хоселиуса Аурелио.

Чиновники переглядывались, вздыхали, поеживались.

Да, вот так... и ничего хорошего. Смена власти — время сложное, тут бы на своем стуле усидеть. А то ведь его величество...

— Тан Кампос? Разрешите вопрос?

— Да, синьор Черетта?

— Пока неизвестно? Его величество будет жить в столице? Или...

— Известно. Его величество также выбрал своей резиденцией Каса Норра. И будет проводить примерно полгода там. — Дружный выдох облегчения. — А полгода — в столице.

Теперь последовал такой же дружный стон.

Ну, отвыкли! Отвыкли за это время от королевского присутствия, расслабились, скажем честно. Аурелио Августин последние лет двадцать жил в Каса Норра, а то и больше. А в столице... это совсем другой протокол, другая ответственность, другое дело...

Другие деньги?

Не без того. Но и должности лишиться становится намного легче. Да и с королем сколько придворных понаедет? Начнут сейчас своих пристраивать, то туда, то сюда...

Тан Кампос поднял руку.

— Это не сразу, таны и синьоры. Вовсе нет. Королевская резиденция, конечно, не развалена, но ремонт кое-где все равно требуется. И не только ремонт. Его величество Хоселиус Аурелио распорядился начать приводить все в должный порядок, но не спешить. Чтобы к лету спокойно переехать.

Чиновники только порадовались.

Король, который понимает суть и дает время на исправление недостатков, на заметание мусора под коврик — это полезный король. Умный, правильный...

Понятное дело, кто-то свойственников и родственников удачно пристроил, кто-то немножко перепутал личный карман с государственным, кто-то еще что-то.

Дело совершенно житейское. Но влететь может и за это, и за то, и за что-то еще... ой, как может...

Лучше — не нарываться. А до лета можно и дворец в порядок привести, и личные дела....

Тан Кампос смотрел на это с улыбкой. Он отлично понимал, кто и чем душит. Но... сам, что ли, без греха? То-то и оно...

— Но для начала нам надо провести без малейшей зацепки похороны и коронацию. Это все понимают?

Чиновники наперебой закивали головами. А что тут непонятного? Вроде как идиотов нет?

Если сейчас все пройдет хорошо, они и плюсик в личное дело получат, и полгода спокойствия. А если нет...

Лучше короля все же не злить. Хоселиус Аурелио далеко не ангел. Так-то он тихий, спокойный, и стелет мягко, но спать — жестко будет.

— Начнем с похорон. Давайте по очереди. Храм...

Епископ Тадео чуть склонил голову.

— Тут все я порядке. Храм вычищен и вылизан, усыпальница готова, территорию мои люди вылизали — до блеска!

— Замечательно, — одобрил тан Кампос. — Можно не проверять?

— Можно, — кивнул епископ. — Меня это напрямую касается...

— Я все же приеду с проверкой.

— Буду рад в любое время, тан Кампос. Просто приезжайте, не надо предупреждать о приезде.

Мужчины переглянулись с полным пониманием. Еще бы! Если тан Кампос чего и углядит, он епископу скажет, не станет анонимки подметные строчить. Два хороших человека между собой всегда договорятся.

— Пойдем дальше, по порядку. Итак, дороги. Синьор Бенедетто?

Дороги, мосты, мостовые, канавы, очистные, это все в ведении мэра города. И он за это отвечает. Украшение города, приведение его в надлежащий вид, обеспечение безопасности, даже больницы...

Тут мэр, конечно, запечалился.

— Очень жаль, что тан Риалон, и тан Шальвейн не смогут присутствовать...

— Никак не смогут, — развел руками Серхио Вальдес. — Тан Шальвейн сломал ногу. А тан Риалон сказал, что уехать не сможет. Никак.

Тан Кампос кивнул.

— Будем надеяться, у ританы Лассара все пройдет благополучно. Все же она не девочка, и ребенок не первый...

— Вот потому Эрнесто жену и не оставит.

— Что у вас с преступностью в столице?

Серхио только вздохнул.

Эх, что бы полковнику Лопесу еще поработать? А?

— Крупных преступлений быть не должно, тан Кампос.

— Крупных?

— Бытовуха была и будет всегда. Я распорядился усилить патрули на это время, режим отработан, протокол согласован. К сожалению, не всегда получается так, как мы желаем.

— что именно не получается? — уточнил тан Кампос.

— Вот, к примеру, дело Веласкесов. Сами понимаете, за три дня его не раскроешь...

Мэр кивнул.

— Ладно. Это я понимаю, и требовать не буду. Но если что... Вальдес, я постараюсь вас прикрыть, но что скажет король?

— Что мы не шьем дела, а тщательно расследуем каждый случай, — отмахнулся Вальдес. — тан Кампос, по крупняку мы договорились. А мелочь... кошельки срезать будут всегда, в такие дни даже и побольше обычного. И остальное тоже...

Мэр только кивнул. Он все это понимал. И будет прикрывать Вальдеса. Но если вопрос встанет так: чья тут шкура первой на просушку... тогда уж прости, друг. Своя — она ближе к телу. И хозяину дороже.

Согласования, проработки, разъяснения...

Через два дня прибудет кортеж с гробом, а тут...

Времени всегда для чего-то не хватает. Привычка у него такая, у времени...

* * *

— Вальдес, задержись.

Чиновники выходили один за одним, не оглядываясь. Серхио пересел поближе к мэру.

— Что не так, Карлос?

Наедине они разговаривали 'без чинов'. Давно уже подружились, давно уже нашли общий язык, и семьями тоже дружат. Но это наедине. При посторонних надо соблюдать субординацию.

— Не знаю, Вальдес. Но мне неспокойно.

— Предчувствие? Или что?

— Вот убивай — не знаю. Но душа не на месте.

Как человек, который долгое время приятельствует с некромантом, Серхио не стал посмеиваться над тонкими материями.

— Я понимаю. Я поговорю со всеми...

— Я буду тебе очень признателен, Вальдес. Даже не представляю, чего опасаться, но... свербит!

— Значит — всего, — твердо решил Вальдес. — Справимся. У меня есть желание получить еще одну звездочку.

— Хочешь уйти в отставку генералом?

— Хочу.

— Законное желание. Я правда не знаю, чего опасаться. Вроде бы и все, как всегда, но... понимаешь, чудятся какие-то глупости. Кажется, наверное.

— Кажется?

— Пойдем ко мне в кабинет? Чего тут сидеть?

Вальдес кивнул. Действительно, чего? А к предчувствиям он относился очень серьезно. Это ведь не просто так, это мы просто чего-то не осознали. А оно есть. И покоя не дает...

* * *

В кабинете тан Кампос вопросительно поглядел на друга.

— Коньячку? Или еще чего?

— Кофе, — выбрал Серхио. Не хотелось ему ничего спиртного, ну его... и так голова, как чугунная от всего. А расслабишься, еще и гудеть будет.

Кофе и только кофе. И покрепче.

— Вот, пожалуйста, — неожиданно расстроился тан Кампос. — И ведь говорил же...

— Что случилось? — не понял Серхио.

О маленькой привычке мэра пить только собственноручно сваренный кофе знали немногие. Большинство было уверено, что мэр и по этому поводу гоняет своего секретаря.