Танго с призраком - 4. Танго Нуэво

Феола задумчиво кивнула.

— Тоже неплохо. Как его зовут?

— Синьор Эктор Паскуаль Кинтеро.

Феола кивнула.

— Хорошо. Съездим, и мне надо будет возвращаться к Мерче. Могу я тоже спросить у него про одного человека?

— Ваш... прилипала?

Феола сверкнула глазами. Спускать тану Анхелю даже взгляд в свою сторону она не собиралась. Она с негодяя шкуру сдерет и так отпустит! Голым! На мороз!

— Да.

— Хорошо. И пока мы едем, предлагаю обсудить ситуацию.

Да, обсудить. А заодно это поможет Амадо не уснуть на дороге. Потому как сил не остается. Только голос Феолы и держит его между сном и явью...

Поди, попробуй кто сам вот так работать, да не спать, да поскандалить дома, а потом примчаться в самое пекло на работу...

Феола посмотрела на сидящего рядом мужчину. Покачала головой. Посомневалась пару минут, а потом махнула рукой.

— Тан Риалон, вы можете притормозить ненадолго?

— Да, а зачем?

— Надо.

Амадо пожал плечами, но послушно свернул в переулок. Надо, так надо. Спорить с женщиной вообще занятие не особо полезное, он это по своей супруге знает.

Феола подождала, пока мобиль остановится, и Амадо заглушит мотор. Вышла и пересела ЗА мужчиной.

— Сидите смирно.

— Ритана? — удивился Амадо.

А больше он ничего сделать и не успел. Прохладные пальцы легли на его виски — и Амадо показалось, что по коже побежал расплавленный металл. Только это было не больно.

Приятно, скорее...

Что-то такое, горячее, светлое, ясное, заполняющее голову, вытесняющее из мозгов противную усталость, заставляющее открыть глаза и улыбнуться новому дню.

Это длилось недолго, но было так приятно, что Амадо даже застонал от удовольствия.

А потом пальцы убрались с его висков, а он остался сидеть в той же позе, откинув голову на подлокотник. Легкий-легкий, словно и не было этой длинной ночи, и вчерашнего дня тоже. Словно он уехал куда-нибудь на пять дней и отоспался.

Рядом скрипнула кожа сиденья — вернулась на место Феола. Амадо не хотелось открывать глаза, он побаивался возвращения противной головной боли, но та исчезла бесследно.

— Феола?

— Как вы себя чувствуете?

Судя по лицу Феолы, она сейчас ничего сложного не сделала. Да это так и было.

Обычно делиться своей жизненной силой — сложно и трудно. Семь потов сойдет, пока что-то да сложится, а то может и вовсе ничего не получиться. Даже с Адэхи, несмотря на всю его силу, Феоле было сложно. А вот с Амадо все было легко и просто.

И ничего удивительного.

Сложно делиться жизнью с чужаками, какие бы хорошие они не были. А вот близким людям мы и отдаем, и жертвуем охотно. Феола этот принцип знала, и легкость, с которой она делилась, даже не испытывая усталости, говорила ей о многом.

Да, это ее мужчина. И у них практически полное совпадение. Это хорошо.

Только вот он об этом не знает. И это плохо.

— Замечательно я себя чувствую, — после короткой паузы отозвался Амадо. — В кои-то веки ничего не болит.

— Вот и отлично. А то вы весь серый.

— Отлично? А что это было, хотелось бы знать?

Феола пожала плечами.

— Ничего сложного. Я же маг огня, и в каждом человеке есть свой, внутренний огонь. Только ваш приугас, а я его... слегка раздула. Вот и все.

— Так просто?

— Ну... не так просто на самом деле. Но иногда я и такое могу.

Амадо только головой покачал.

— Цены тебе нет, Феола.

— Не надо мне цену. А вот вам сегодня ночью надо проспать не меньше четырех часов. Иначе пойдет откат.

— Откат?

— Опять голова заболит. Только втрое сильнее.

Амадо содрогнулся. И подумал, что проспит эти четыре часа, даже если придется залезть в самую дальнюю камеру участка и запереться там изнутри.

— Обязательно посплю. А ты... в порядке?

— Да. И мы можем ехать, — вежливо намекнула Феола.

— а заодно по дороге обсудим наше дело, — завел мобиль Амадо.

Тело полнила веселая сила, словно он бокал, в который налили шампанского. Легкие пузырьки играли в крови, заставляя выдвигать сумасшедшие гипотезы.

— Итак, мединцы есть. Более того, они ассимилировались с людьми и прекрасно живут. Опознать их в одетом виде не представляется возможным.

Как он узнал, у того же Гомеса практически никаких признаков не было. Только что-то вроде костяных пластин в районе талии. Таких, не особо широких. Словно под кожей пояс вырос, вот взял — и сам по себе вырос. Без шипов, без выступов, просто твердая полоса, состоящая из отдельных пластинок, размером с детскую ладошку.

Даже не чешуя.

Вообще ничего не видно, разве что руками почувствуешь. А у детей Гомеса и такого уже нет.

И что теперь, ходить и всех раздевать? Что-то нереально это звучит. Так что... мединцы есть. Они среди людей. И прекрасно себя чувствуют, гады такие!

Феола энергично тряхнула головой.

— Согласна. Мы исходим из того, что все мединцы добиты не были. Часть осталась и им нужно что-то...

— Массовое жертвоприношение, скорее всего, — вздохнул Риалон. — Демон, который дал им жизнь... отец уверен, что тот мертв, но кто об этом сообщал мединцам?

— Полагаю, никто, — согласилась Феола. — И у них есть прекрасная возможность провести это жертвоприношение. Во время похорон или коронации... тут же масса народа будет! Погибнут, вот и все... Взрыв, к примеру. Если уж взрывчатку нашли! Или магия какая...

Амадо только вздохнул.

— Столица будет набита полицией. Намного проще устроить по дороге покушение на кортеж...

Феола пожала плечами.

— Может, и проще. Ладно. Давайте исходить из фактов. У нас есть недобитые мединцы. У нас есть взрывчатка, которую нашли в доме синьоры Арандо. Это сочетание настораживает.

— Согласен, — не стал спорить Амадо. — Но этом буду заниматься не я. То есть мерами безопасности. Я в них не так хорошо разбираюсь.

— Тан Вальдес?

— В том числе. Будет совещание, тан Кампос распределит, что и кому надо делать, может, даже уже распределил.

Феола задумчиво кивнула.

— Хорошо. Давайте зайдем с другой стороны. У нас есть дохлый помощник секретаря. Который, кстати, имел доступ к любой информации. Вообще любой...

Амадо только зубами скрипнул.

Ну да. При желании в мэрии можно узнать, что угодно. Он это на примере полицейского управления понял. Подружись с тем, с этим... там два слова, здесь три монеты — и тебе чуть ли не дело со стола следователя вынесут. Ладно-ладно, не все так плохо, но если ты работаешь в управлении, то получишь доступ к информации.

— И картежник, вдобавок.

— Если узнаем, что последнее время его не видели за картами, или что он проиграл по-крупному...

Объяснять Амадо не требовалось. Сам не дурак.

— Допустим, он проигрался. И стал снабжать кого-то информацией. Это вполне реально.

— Тогда зачем его убили? — Феола не понимала логики. Вот, есть полезный человек. Им пользоваться надо, а не убивать, да еще за несколько дней до коронации.

— Может, потребовал еще денег. Или хотел рассказать кому-то о своих делах. Варианты возможны.

— Кстати. А он мог быть причастен к попытке отравления тана Кампоса?

— Вполне. Сезар ушел, Оливарес впустил кого-то и отвернулся.

— Вот, еще и этот вариант надо рассматривать.

— будем рассматривать, — согласился Амадо. — Вы умничка, Феола.

Феола только вздохнула.

— Знать бы, где и с кем он так удачно поиграл.

— Узнаем, — пообещал Амадо. — Никуда он не денется. Сейчас съездим, а потом я вас отвезу обратно, к Агирре.

Феола тряхнула головой.

— Да, Мерседес. Какая-то странная логика. Две попытки похищения — зачем?

— Зачем?

— Конечно. Это же нелогично. Допустим, Мерседес правда королевской крови.

— Допустим?

— Без допущений. Но зачем так усложнять? Не проще ли было познакомиться с девушкой, очаровать ее, обаять? Помолвку уже можно заключить, а до свадьбы пара лет... и похищать не требуется. Я просто не понимаю...

Амадо задумался.

Мимоходом объехал курицу (столица там, не столица, а эти твари откуда-то берутся и упорно лезут под колеса), побарабанил пальцами по рулю.

— Итак. Я — тан. У меня есть права на престол, но сомнительные. Слабые. Я могу их усилить, если женюсь на подходящей девушке. Что меня может остановить? Почему я правда не могу поухаживать за Мерче?

— Ее родители, — тихо подсказала Феола. — Мы исходили из наличия только мединцев, а если взять за основу, что играют две или три силы? И каждому нужно свое?

— Хорошо. Допустим. К Самуэлю пришли и попросили разрешения ухаживать за его дочерью. Могли, кстати, и не домой прийти, и где-то в другом месте побеседовать.

— Именно. Так что Мерче может не знать всех обстоятельств. А вот Вирджиния, безусловно, знала.

— Знала ли она о своем происхождении?

Феола пожала плечами.

— Могла и не знать. Если мать ей не рассказала... что там может быть у квартеронки? Внешне она от обычного человека неотличима, внутренне... она же себя сама не вскроет? Допустим, созревала она раньше или позже, может, какие-то нарушения физиологического цикла были, может, плавает хорошо. А про короля... Такое и вообще не стоит дочери говорить.

— Но кто-то же был в курсе?

— Вирджиния вышла замуж достаточно молоденькой. В таком возрасте серьезные тайны девушкам не доверяют.

— И вы, ритана, тому пример, — не удержался Амадо. Забавно было смотреть на рыженькую моралистку.

Феола пожала плечами.

— Я — маг. Меня с малолетства учили контролировать свою силу, чтобы не натворить непоправимого. С таким взрослеешь быстро. А Мерче, я разговаривала с ней, мать растила достаточно строго. Не как в монастыре, но все выходы — с Вирджинией. Обучение — дома. Отчет и контроль, минимум свободного времени. Самуэль в это, кстати, не вмешивался. Ему было некогда, надо деньги зарабатывать.

— Однако...

— У вас есть дети? — Феола интересовалась не без умысла.

— Сын. Один.

— И вы его часто воспитываете?

Амадо только руками развел. Не в бровь, а в глаз. Да, очень часто воспитание детей отдается на откуп женщинам.

— Тогда что-то одно. Или Вирджиния все знала, или — к чему такие строгости?

— Строгости? Как воспитывали ее, так воспитывала и она. И могла считать, что это нормально.

— Хм... — под таким углом Амадо эту проблему еще не рассматривал. — Может быть. Допускаю. Итак, рассматриваем вариант первый. Вирджиния все знала о своем происхождении.

— Как минимум — боялась.

— Наверняка. Боялась бы.

— Мерседес говорила, мать вела достаточно замкнутый образ жизни. Дом, газеты, книги, иногда синематограф — ей хватало. В саду возиться любила. Часто сама готовила.

— Хорошо. Вот она занимается с детьми, живет, растит их... а потом приходит... некто.

— И делает предложение, от которого нельзя отказаться?

— Но Веласкесы отказались.

— Тогда, по идее, это предложение сделали бы Веласкесам-старшим. Даже не упоминая, что одно уже было. И они согласятся, они практичные.

— Хм. Согласен, не связывается.

Амадо напоминал себе паука, который пытается починить чужую паутину. А рисунка не видно, и хрупкие нити рвутся, расползаются под руками во все стороны. Где он допускает ошибку?

ГДЕ!?

— Вариант второй. Вирджиния ничего не знала. И жила себе спокойно, вот такой у нее характер. Ей хватало.

Феола почесала кончик носа.

— Кому могла все рассказать Вирджиния?

— Мужу, — осознал себя болваном Амадо. — Мужу, конечно. Она рассказала ему, что уже не девушка. Могла и остальное рассказать.

— Могла, — прищелкнула пальцами Феола. — И тогда все срастается просто изумительно. Вирджиния вела тот образ жизни, какой ей нравился, но одновременно берегла детей. Ее муж все знал... и использовал в своих целях?

— И как же?

— У меня такой вопрос, — Феола задумчиво смотрела куда-то вдаль. — драгоценности королевы Хуаны были на корабле. Утонули в шторм. Мединцы могли их достать? Теоретически?

Амадо едва в столб не въехал.

— Могли. Я болван!

— У них с Веласкесом могло быть взаимовыгодное сотрудничество. Контрабанда или что-то еще...

— И вот тут все складывается идеально. Наталия могла рассказать дочери про свои особенности, но не про отца.

— Вот! — кивнула Феола. — Дочь рассказала мужу, тот вел дела с мединцами, но домой их не тащил. Никого, включая свекровь. Да и они не рвались. Как я поняла, они... рыба вообще любовь способна испытывать?

— Кто ж ее знает? Я с ней обычно встречался в готовом виде, — вздохнул Амадо. — На тарелке она одинаковая.

Феола задумалась.

— Дельфины, киты... это не вполне рыба.

— Акула, — нежно подсказал Амадо. И получил в ответ взрыв смеха.

О, да! Акула очень человеколюбивая рыба. И такая общительная, непривередливая, контактная!

— Тем не менее, это вписывается и в характер синьоры Арандо, и в характер Вирджинии.

— Допустим. А Мерседес?

— В ней три четверти человеческой крови. Ей тяжело, но полагаю, она способна на чувства.

Амадо кивнул.

— Ладно. Допустим. Вирджиния рассказала все супругу, Самуэль ведет дела с мединцами — и оппа! К ним домой приходит некто, знающий о ее происхождении. И предлагает союз?

— Вполне вероятно. А теперь смотрим дальше. У синьоры Арандо взрывчатка, надо полагать, в чем-то замешан и Веласкес. Что они могут сделать?

— Что бы я сделал, будь я купцом? Мне надо подумать, вот и все...

— Вот! — кивнула Феола. — Взять время на раздумья... и посоветоваться. С мединцами.

— И те их приговорили.

— Равно, как и секретаря. То есть помощника.

Амадо кивнул.

Эта картина уже была более логически непротиворечивой.

— Человек, который переговорил с Веласкесами.... Самуэлем... что он будет делать дальше?

— А вот тут вопрос. Он поговорил с Веласкесами — и тех убивают, — задумалась Феола. Амадо плюнул на все и остановил мобиль в проулке. Все лучше, чем рисковать вписаться в столб.

— Прогуляемся пешком? Тут немного осталось, минут пять ходьбы.

— С удовольствием, — Феола подала Амадо руку, и мужчина помог ей выбраться из мобиля. — Можно и побеседовать по дороге. Что должен был подумать наш... заговорщик?

— Что угодно! Он же не мог знать про мединцев! Или мог?

— Допустим, он просто знал, что синьора Арандо родила от короля. Эту информацию несложно добыть и легко придержать на черный день, — взмахнула рукой Феола. — Потому что знай он про мединцев, никогда бы не рискнул связываться с Мерседес. Кровь, все же... если ее проверят — мало ли, что там покажется магам?

— Ты умничка, — искренне сказал Амадо. — Конечно же! Прислуга всегда в курсе всего, и кому попала эта информация, теперь не отследить. Разве что весь Каса Норра проверить...

— Не Каса Норра, — серьезно заметила Феола. — Мерче семнадцать, ее матери было восемнадцать, то есть всего тридцать пять лет. Считай, тридцать пять — тридцать семь лет назад синьора Арандо прыгнула в постель к королю... не с первого же раза она ребенка сделала? Это как раз его величество был в столице.

— Двор, конечно, переехал, — сверкнул глазами Амадо. — Но я могу попросить Вальдеса навести справки... я сегодня уже говорил, что вы чудо, Феола?