Глава 7. Творец безобразий. (Завершена)

— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, — дурная и шальная, шептала Лярва, преступно отвлекшая стража от несения постовой службы. — Я смотрю, я слежу, чтоб никто и ничего...

Грохот копыт, суетня, толкотня и удары конских морд о столбы сторожевой вышки. Команда поддержки прилетела. Лярву пробило на неуемный ржач.

— Спалились. Шумим, наверное!

— Сейчас, разберусь.

— Только без гнева! Они же не со зла.

Капитан поднялся над ограждением площадки и грозно глянул на фыркающую и топочущую копытами толпу непарнокопытных балбесов, что просто прибежали выяснить что за возня, посмотреть не напал ли враг, и уточнить, все ли, вообще, в порядке.

— Ну? Что не так? — вопросил самурай. — Нюхайте, нюхайте воздух. Посторонние есть? Нет. Все в порядке, это не нападение.

— У нас все по согласию! — вынырнула из-за ограждения кое-как поправившая одежду Лярва. — Поняли уже наверное что происходит? Вы же не маленькие! У вас самих жеребята есть!

Понимающие человеческую речь на уровне детей лет шести, хорошо различающие запахи и весьма сообразительные, кони зафыркали, затопали копытами, замотали головами вверх и вниз.

— Вольно! — скомандовал капитан. — Р-р-разойтись!

Табун дружно развернулся, кони потопали куда-то по своим делам, взбудоражено взбрыкивая, щелкая челюстями и периодически издавая бешенные завывания, для коней не очень-то характерные.

— Ничего себе контроль! — Лярва с улыбкой помахала вслед табуну ладошкой. — Крестьяне, небось, громко воздух испортить боятся!

— Зато мир, покой, и все по струнке ходят!

— Угу.

Оба, чтобы чуток отдышаться, сели на пол и облокотились спинами на ограждение площадки. Лярву то и дело прорывало на ржач, Мадзумару косился на нее и вздыхал, словно измученный, в чем-то виноватый медведь. Демоница, придя в себя после бури эмоций, приподнялась и успокоила своего избранника ласковым поцелуем в щеку.

— Меди-сан... — новая тревога кольнула самурая. — Вы, наверное, закончили ту сигнальную силовую печать?

— А? Глупости. Я ее за секунд за пять сверну. Она — одна из базового десятка, что в меня изначально, при планировании задания, заложил мой демонический родитель. Мне печать из трех чакр сложить сложнее, чем эту схему. Особенно, если учесть тот факт, что я — женщина.

Мадзумару подавился очередной фразой и закашлялся.

— Ой, простите! Демоническое плохое воспитание пробивается. — рассмеялась злыдня, похлопав, в наказание, себя ладошкой по губам. — А в целом, как ни жаль, но вы правы, мне уже почти пора идти. Очень сильно почти. Подожду еще немного, пока в базовом лагере все проснутся, умоются, зубы почистят и позавтракают. Представляете, как все будут недовольны, если я вдруг, перед рассветом, выскочу с криками что провалила задание? Мало того что заругают меня, так еще и злыми будут в процессе ругания, из-за того, что не выспались.

— Мне показалось, что у вас там назревает эпическое событие мирового масштаба.

— Ну, так-то да... но дирижабль по всем признакам будет лететь минимум до завтрашнего полудня. А если что-то серьезное случится в процессе, то... — она обреченно вздохнула. — Я все равно помочь ни чем не могу. Убита в хлам. Все тело как ватное, Ци в хаосе, еле-еле в процессе догонялок натренировала баланс и высокие прыжки. Эта гадина Сато мало того, что натворила зла другим людям, так еще и мне подсунула совершенный неликвид! Вы посмотрите! — она подняла руку, задирая рукав кимоно и обнажая руку почти до плеча. — Мышцы дряблые, как нитки пряжи! Кости с вымытым кальцием, хрупкие, как сухие прутики. Вся масса — один жир. Если бы жрица не подлечила мою йому, она бы после вчерашнего бега просто от надрыва бы окочурилась. У прежнего тела было два элемента, Земля и Ветер, у этого же — один Ветер, а плюсом ко всем катастрофическим недостаткам — полное отсутствие пр... пре... перед-расположен-ности... таланта, в общем, к гендзюцу. Я даже иллюзий творить не могу! Какая же я теперь лиса? Превращаться не могу, иллюзий не творю, огнями не играю. Хвост оторванный, а не лиса! Надо еще чуть-чуть повосстанавливаться, часиков пять, а то появление такой мифической союзницы подорвет боевой дух всей нашей армии. Так что времени у нас еще немножко есть. Мадзумару-сан, а где вы живете?

— Что? В каком смысле?

— В самом прямом! — накинувшая пуховый платок обратно на плечи, Лярва кокетливо покрасовалась, сверкая глазами. — Я теперь — ваша жена. Казарм я у вас тут не видела, значит живете в тех милых домиках? А какой ваш? Сейчас я быстренько сбегаю к одной из банщиц, мы с ней подружились, и одолжу у нее пару вещиц — платок на голову и симпатичный передничек. Вы никогда не мечтали, чтобы вас дома ждала симпатичная и нежно любящая вас домохозяюшка? Мечтали же наверное, ну? Тогда поскорее доделывайте здесь свои служебные дела и возвращайтесь домой, ко мне!

В процессе этой речи она поднялась, привела себя в порядок, подошла к лестнице, ведущей со смотровой площадки вниз, благодушно вздохнула и, с завершением фразы, вдруг, сиганула вниз. Прозвучал хлопок импульса Ци. Демоница, в падении коснувшаяся ногами перекладин лестницы, птицей унеслась прочь, приземлилась на ноги далеко от башни, оттолкнулась и в пару прыжков ускакала, скрывшись с глаз за строениями.

— Акробатка. — покачал головой капитан. — Эй, я же тебе не сказал, какой дом — мой! Ну да ладно, не маленькая, найдешь. Точно догадаешься, что нужен тот, в котором я доспехи оставил.

Мадзумару поднялся, отряхивая штаны от налипшей пыли.

— Соун! Кэйдзи!

— Здесь! — двое солдат выскочили из-за близлежащих строений.

— Взять сигналки, заступить на пост! Остальные — по домам! Ложная тревога!

Вокруг началась движуха, с лязгом металла, шепотом переговоров и похохатыванием. Парни начали в очередной раз разбредаться на отдых. Все здесь были. Оболтусы!

Никуда не спеша, даря удравшей безобразнице несколько минут на подготовку, капитан спустился с вышки, в приказном порядке отправил особо любопытных солдат на отдых и побрел по улице, наслаждаясь предутренней тишиной и незаметно светлеющими небесами. О Черной Сфере он, конечно же, не знал. Для него у этого мира впереди были еще миллиарды лет, а беда, нависшая над странами светлокожих, не могла не найти решения.

Все скоро погибнет? Нет. Он видел и всей душой впитывал утро нового, оживающего мира.

Подойдя к собственному дому, рано постаревший, уставший от войн и скитаний, солдат впервые за прожитые здесь годы увидел в окнах свет. Почувствовал, что там есть кто-то живой и, открыв дверь, увидел в свете фонарей женскую фигурку, вышедшую из комнаты ему навстречу. Улыбка тронула губы самурая. Успела, шустрая. Милый передничек. Милый платок. Нашла дом и ждала его. Неужели это не сон? Он... больше не одинок? У него... есть жена.

Самурай сделал три быстрых шага, сгреб в охапку, крепко обнял и прижал к себе свое сокровище. Свою сказочницу и волшебницу. Свою дикую лису, ногицунэ.

— Никаких собак. Никаких жрецов. — шепнул он ей. — Никому не позволю тебя прогнать. Никогда.

Лиса поцеловала его в ответ. Обвила своим теплом и лаской, словно парой длинных, пушистых хвостов:

— Только никакой самодеятельности! — шепнула она. — Уничтожать всех этих... если попытаются... будем вместе!