Глава 7. Творец безобразий. (Завершена)

Прознав о самозаселившихся в заброшенное село ронинах, местный дайме прислал к ним эмиссара, принял вассальную присягу и выдал свое высочайшее дозволение охотиться в этих землях на любую живность, в том числе на незваных гостей. Мародеров, руинных дикарей и бандитов. Дикарей, впрочем, предписывалось ловить живьем и под конвоем отправлять к замку дайме, чтобы с ними там проводили воспитательную беседу и оценивали, можно ли это безобразие пристроить к какому-нибудь делу. Людей не хватало катастрофически.

По весне, на поддержку вошедшим в доверие самураям, дайме прислал пяток чем-то провинившихся крестьянских семей. Никто не горел желанием переселяться в опустошенные земли, но на ворчливые ответы и взгляды исподлобья, назначенный капитаном, десятник заявил:

— Теперь это поселение — ваш дом! Вот жилье. Вот сад. Вот огороды, вот пастбище для скотины. Будете честно работать, мы вам поможем. А будете отлынивать, лениться и ныть... — он показал ворчунам крепкий самурайский кулак. — Никто вам не поможет!

Прошел год. К новой весне, село обрело полностью жилой вид. Добротные постройки и укрепления, возведенные силами ниндзюцу мастеров Земли. Озеро для оросительных нужд, ухоженная земля и плодовые деревья. По полям скачут шесть новорожденных жеребят, которых принесли взятые конями "в плен" кобылки пустынных налетчиков, вздумавших шастать по опустошенным землям с какими-то своими бандитскими целями. Жеребята вполне здоровые, крепкие, и сообразительные, под стать отцам. Хорошо. Значит, можно набрать еще пленных, и табун начнет расти в геометрической прогрессии.

Плохо только то, что для семнадцати подросших мальцов невест нет. Дети лабораторий. Не клан. Серия и номер. Генетически совместимых для них женщин никто изначально не планировал создавать, а выявлять таковых среди других самурайских общин никто не станет. Хлопотно, затратно, да и кому не плевать на судьбу горстки отщепенцев?

Крестьянские девки? Эти от молодых самураев как от лютых медведей шарахаются. Все насмотрелись и наслушались, какие чудища рождаются от бесконтрольного кровосмешения с генетически измененными. Никто себе мутанта в семью не хочет.

А парни взрослеют. Гормоны с самурайской силой бьют в головы, разбиваясь пока о крепкий рассудок, хорошее воспитание и опыт общения с крестьянами, что подкармливали бродяг в годы войны и скитаний, заслужив за это немалую благодарность. Но еще лет пять-десять, и психику им начнет рвать со страшной силой. Навсегда одинокие, навсегда бездетные, лишенные любви дети войны, которых силам закона придется убить, чтобы защитить тех, кому в этой жизни повезло больше.

Пока до этого не дошло, с проблемой нужно разбираться. Срочно! Нужна гора денег и помощь дайме, что без них завален тысячами собственных проблем. Весь регион, вся страна балансирует на грани нищеты. Надо что-то делать. Что-то решать...

Ну а пока изуродованный десятник-капитан думал, парни словно пылесосы тащили из близлежащих городков всякую подростковую литературу разной степени развратности и идиотии. Дурацкие порножурналы — проза жизни. Всем манги подавай, про них, про самураев, главное чтобы с классной боевкой и девчатами покрасивее.

Начитались всякой чуши от тех, кто в глаза не видел ни самураев, ни шиноби, ни красивых девушек. Возомнили себя героями таких вот фантазий, и, едва у горизонта мелькнул фартук какой-то там горничной, ломанулись на подвиг. Ни одной мысли в дурных головах о том, что значит удирающая от кого-то генетически измененная горничная благородной семьи!

Опустошенные земли диктуют свои правила. Самураи в этих местах всегда спали одетыми, держали оружие под рукой, а комплекты брони "экстренного реагирования" на специальных стендах, в которые можно было "нырнуть" и в считанные секунды, застегнув всего несколько ремней, облачиться хоть в какое-то подобие доспеха.

Не успели над ночным поселком стихнуть завывания сирен тревоги, как из приземистых каменных домиков, кто в дверь, кто в окно, уже выскочили все пятнадцать молодых самураев, бросившихся к подбежавшим к ним боевым коням. Без седел и брони, но настоящий самурай даже без седла не свалится, а шкуры у боевых коней и так не каждое копье пробить сможет.

Потерявший несколько секунд на переговоры по рации, капитан выскочил из своего дома последним и одним махом взлетел на спину Живоглота — самого рослого и харизматичного коня в табуне. Настолько умного, что сам понимал и другим объяснял, какую часть добычи нужно отдавать хозяевам, чтобы все были в максимальной выгоде. Поймав, например, тигра, Живоглот не рвал его в куски, а аккуратно хватал за шею и душил чудовищными челюстями, чтобы не попортить дорогую в продаже шкуру.

Парой выкриков, капитан объяснил всем причину тревоги и задачу. В едином порыве, шестнадцать конников, а за ними и кони без седоков, лавиной ринулись в погоню. Вырываемые копытами комья земли так и полетели во все стороны.

— Всем! Всем! — выкрикнул, включая передатчик шлема, капитан. — Спасающаяся бегством горничная благородной семьи означает только одно! То, что охрана этой самой благородной семьи, элитные самураи непредставимой мощи... с врагом не справились! Готовиться к столкновению с чудовищным противником, уровня генерала, и выше! К бою, солдаты! К бою! Сражайтесь за свою жизнь!

Он знал, что Шинро и Хидэ его слышат. Предупреждение хоть немного подрежет их юношескую браваду и, возможно, спасет недорослям жизнь.

Еще десятка два секунд в эфире царило молчание, а затем из динамиков в шлеме раздался крик одного из дозорных.

— Капитан! Сучья зелень! Те двое! Сучья зелень! Один прет к нам!

Затем прозвучала череда напряженной нецензурной брани с досадливыми восклицаниями, прерванная злобным взвоплем боли, хрипом и судорожным кашлем.

Холод пробежал вдоль перекошенного позвоночника капитана самураев, ведь "сучьей зеленью" в своих рассказах о войне, он называл дистанционно управляемых кукол-марионеток, с которыми столкнулся на Журавлиных Холмах. Те жуткие куклы пылали призрачным зеленым огнем, производили опустошение в рядах противника и затихали, только если им разбить в труху все, до единого, шарнирные суставы. Этот ужас не забудет никто, кому довелось видеть чудовищных кукол в действии. Если бы не Черная Лиса...

Но Черной Лисы здесь нет.

— Шинро! Хидэ! Если живы, ведите тварей к нам! — проорал капитан в передатчик. — Стандартный маневр! Широкая дуга! Доложить по готовности!

— Принято, капитан. — напряженно отозвался второй дозорный. Первый молчал.

Убежать врагам не удалось бы, даже в случае погони через лес, относительно малогабаритные кони стрелков умели неплохо лавировать и завязнуть могли разве что в густом кустарнике, но то, что девушка-горничная удирала по дороге, значительно упрощало погоню и позволяло четвероногим монстрам с седоками на спинах развить устрашающую скорость.

Шиноби настигали быстро выдыхающуюся служанку медленно, конные самураи сокращали дистанцию быстро.

Один из двух котов подскочил, в прыжке перевернулся через голову, коснулся земли ногами и, импульсом из ступней, уверенно швырнул себя навстречу преследователям. От возникшей перегрузки, по всему его телу тревожно полыхнули активировавшиеся узлы силовых защитных схем. Зеленое призрачное пламя окутало фигуру шиноби-отступника.

— Вот сука! — Хидэ, пока Шинро докладывал о враге, вскинул лук и успел выпустить две стрелы, пытаясь начала подловить врага в полете, а затем, на приземлении. Оба раза, кот увернулся, попросту швырнув себя в сторону импульсами Ци из плеч, грамотно перекатившись по земле и тут же вскочив, фактически без потери скорости.

Верткой ящерицей он ускользнул от зубастой конской пасти, взмахнул мечом, с намерением разрубить зверю голову, и только импульсом из морды конь спас себя, отшвырнув прочь напавшее на него чудовище.

Шинро, успевший тоже вскинуть лук, пустил стрелу, разрывную, которую кувыркнувшийся в полете кот отбил мечом, безошибочно поймав клинком и разрубив точно поперек узлов силовой взрыв-схемы. Поврежденная схема лопнула облаком бело-серого дыма, из которого, вновь метнув себя к врагу импульсом Ци, кот нагло протянул руку к самураю, намереваясь мертвой хваткой вцепиться в его руку. Меч, классическое ниндзято, уже взлетает, готовый нанести широкий рубящий удар. Напитанное силой Золотого Бога, буйно пылающее ураганами зеленой Ци, лезвие прорежет все, чем попытается заслониться враг. Клинок, щит, доспехи? Все распластает, словно куски мягкого масла!

Страж опустошенных земель, живо смекнув, что позволить ухватить себя нельзя, ловко сунул в раскрытую пятерню шиноби дугу лука и, одновременным движением второй руки, потянулся к закрепленному на поясе легкому кавалерийскому мечу. Легкому. Всего килограммов пятнадцать, с центром тяжести, смещенным к острию. Самое милое дело — этим цельнометаллическим ломиком на полном скаку смахивать руки и головы легко бронированных пустынных конников. Вот только враг — не пустынный бандит. Чудовище, объятое зеленым огнем. Ловкое и быстрое, как молния! И сияющий зеленью меч уже на излете!

Не долетая дюйма до рукояти, пятерня стража обхватила рукоять боевого ножа. Доли секунды! Нет времени вытягивать клинок из ножен и вращать им, приводя в боевое положение.

Первая доля секунды...

На дугах лука, в который вцепился шиноби, сразу четыре силовые схемы внезапно активировались и разом выплюнули в окружающее пространство целые облака густой черной копоти. Мир вокруг сразу утонул во тьме, сквозь которую, на второй доле секунды, самурай нанес удар, рукоятью ножа, в сторону опускающегося ему на голову вражеского оружия.

Он был стрелком, генетически модифицированным снайпером, и, в решающий момент, не промахнулся.

Шиноби издал лютый вопль боли и ярости, когда тяжелый набалдашник рукояти боевого ножа долбанул ему по пальцам, выбивая фаланги из суставов и заставляя разжать хватку на рукояти ниндзято. Меч, бестолково кувыркаясь, полетел в сторону исчез, канув в переплетение придорожных кустов.

Самурай же разжал пальцы левой руки, освобождая от своей хватки лук. Кот, потерявший опору и свой единственный шанс для удара, кубарем полетел на землю позади несущегося во весь опор самурайского коня. Победа!

Вот только...

Швырнув прочь бесполезный для него лук, кот молниеносно запустил руку в оружейный карман его куртки, что-то ухватил, и так же молниеносно выбросил руку в сторону врага, отправив в полет сразу три примитивные четырехконечные стальные звезды. Такие слабенькие и бессильные... пущенные в полет рукой, больше похожей на рычаг мощнейшего военного механизма. Тотчас засиявшие яркой зеленью и рассекшие воздух со скоростью пуль древних ружей "Чистой Крови".

Шинро понял, что сейчас умрет. На сюрикенах точно есть взрыв-печати. Звезды пробьют его кирасу и взрыв внутри тела превратит все его кишки в кровавое месиво...

Он успел. Не увернуться, не резко бросить коня в сторону, а...

Снять усиление со своей брони.

Три сюрикена, расчитанные на пробой усиленной стали, пробили все его тело навылет и рванули уже позади стража, крепко контузив его и не выбив из седла только благодаря ремням, которыми тот, в процессе скачки, предусмотрительно пристегнул к седлу свои ноги.

В глазах потемнело, в легкие хлынула кровь, тотчас загустевшая и обратившаяся в тромб. Подавившийся кровью, судорожно пытающийся ее отхаркать, Шинро на мгновение припал к шее коня, а затем резко выпрямился. Ударные дозы адреналина отогнали боль, помогли сохранить ясность мышления. Стальные звезды прошили центр и верхнюю часть его туловища. Явно повреждены печень, легкие и сердце. Тромбы пресекли кровопотерю, организм сражается и сердце продолжает трепыхаться. Хорошо. Есть еще несколько минут до потери сознания и... и... смерти.

Предельно обострились все чувства, из сознания унесло все мелкое, ненужное, неважное. Осталась только цель — выполнить поставленную боевую задачу. Даже умерев — победить.

— Су-у-ука! — Хидэ пустил в сторону кувыркающегося по земле шиноби еще одну стрелу. Свою секретную, не раз и не два ошарашивавшую не ожидавших такой подлянки кабанов искрометным сюрпризом.

Шиноби отбил ее ударом раненной руки, и... мощнейший разряд электричества пронзил его от кончиков пальцев, до пяток. Бессильно рассыпался по броне и одежде, с молниеотводными силовыми линиями, лишь напугав кота треском разрядов и воем электрических дуг.

Лучник, увидев отсутствие эффекта от его козырного секрета, едва не заорал с досады, но грохот и ударная волна взрыва сюрикенов заставил его забыть о мелочах. Сбитый набок, он оглянулся на своего приятеля, с ужасом ожидая увидеть в седле изуродованные останки, как вдруг конь под ним резко просел так, словно на полном скаку провалился в пропасть. Нет, это была не яма, и не падение. Конь лишь припал к земле, увлек седока за собой, спасая его от "Разящего серпа", прошедшего над головой самурая и, расширяясь, взявшегося сбривать окружающую дорогу растительность.

Конь метнулся в сторону, а затем подпрыгнул, уворачиваясь от еще пары "Серпов" которые, на бегу, метал в них второй кот, что все еще бежал впереди, угрожая вот-вот настигнуть удирающих гражданских. В обеих руках по мечу, и этот гад явно способен покрошить в фарш любого, кто посмеет приблизиться.

Зрение самураев-снайперов было куда острее конского и способности к расчетам в разы выше. Не полагаясь на часто дающие сбой звериные инстинкты, раненный самурай сосредоточился на управлении конями. Хлопками по шее и голове своего скакуна он отдавал приказы "пригнись", прыжок влево и прыжок вправо, что позволяло коню вовремя замечать "Серпы" и уворачиваться от них, а второй конь реагировал на чуть менее надежные, но тоже действенные условные сигналы ладонью.

"Два". "Стрела". "Дым". "Вперед". — четыре условных жеста от Шинро слились в единую фразу приказа и Хидэ, поняв уловку, пустил две стрелы справа и слева от кота. Едва грохнули силовые схемы, разметавшие во все стороны черный дым, раненный самурай тотчас отдал коню напарника приказ "уклонение с поворотом влево", а своего, замахнувшись, с силой хлопнул по уху.

Точно такой же удар своему коню тотчас нанес Хидэ. Кони, всхрапнув... окутались вдруг синим туманом Ци и ноги их обратились в подобие поршней высокоскоростного транспортного механизма. Земля полетела во все стороны фонтанами, на дороге остались глубокие рытвины, а кони, до того летевшие как на крыльях, понеслись вперед с совершенно безумной скоростью. "Взрывное Усилие" — жутчайшая и самоубийственная вещь в исполнении тяжелой кавалерии, а для кавалерии легкой — последний шанс удрать, или догнать удирающего.

Кот-шиноби, оказавшись в дыму, совершил прыжок, намереваясь рубануть мечами по ногам коня не пострадавшего в бою стража, но конь того резко сменил направление движения и ушел влево, а за спиной шиноби, сквозь дым, пронесся конь и раненный всадник, сумевший по мелким деталям верно вычислить, кого из двоих преследователей враг выбрал для атаки при попытке прорыва.

Шинро склонился в седле, протянул руку и вцепился в воротник одежды старика, играючи забросив на коня перед собой сначала его, а затем, тем же способом, и служанку, на спине которой старик попросту не удержался, когда его рванули вверх.