Танго с призраком - 4. Танго Нуэво

— Не поможет никакое жертвоприношение. Даже если вы тут десяток девственниц уложите, тан.

— Это еще почему? — мигом забыл о дурном характере и скверной репутации Хавьер. Вот одного у Карраско было не отнять. Учиться они умели и любили.

— Потому что она не вполне человек.

— Та-ак... а кто? Мединец? — Карраско был в курсе той истории. А вот Феола — нет. Только глазами захлопала.

— Ме... кто?

— Амадо, ты потом расскажи ритане, хорошо? — попросил Серхио. — Карраско, давайте попробуем ее раздеть и осмотреть? Вдруг да найдется что-то... ритана Ксарес — маг, только огня. Она чуждость и ощутила, и мне сказала.

— Ага, — кивнул Хавьер. — Ну, давайте попробуем. Ритана выйдет — или останется?

— Голых людей я на плантациях видела, — Феола стесняться и не подумала. — А если эта женщина чем-то отличается... анатомически, мне будет даже интересно.

— Кошмар! Что за дети пошли! — Хавьер едва за голову не схватился, хорошо вовремя вспомнил, что руки в крови, потом час отмываться придется.

— Да-да, вы такими не были в нашем возрасте, — подколола Феола. — То ли дело — приличная и скромная семья некромантов.

Амадо только фыркнул.

— Карраско — сдавайся. Дети сейчас правда пошли кошмарные.

— Тебе виднее, — отмахнулся Карраско. — Значит, ритана — маг. У кого обучаетесь?

— Домашнее обучение, — вежливо оскалилась Феола.

— Домашнее? Хм... а работать где собираетесь?

— Мне пока можно об этом не думать, мне еще нет восемнадцати, — отрезала девушка. — А там будет видно.

Если что, она собиралась к восемнадцати годам в достаточной мере овладеть своей силой, а практику можно проходить и где-нибудь в больнице. Сила у нее достаточно своеобразная, чтобы с ней разобраться, нужны квалифицированные специалисты.

Другое дело, что Адэхи — шаман. А магу... магу нужен сертификат.

Да, вот так вот несправедлива жизнь. Феола была магом, но практиковать и применять свою силу пока не могла — официально. Ей надо было найти себе наставника, отучиться у него или сразу сдать экзамен, подтверждая мастерство, получить сертификат, который выдавался даже не наставником, а государством — утвержденного образца, с королевской печатью, ну и получить несколько предложений о работе.

Магам — мужчинам работать было обязательно. Хотя бы как-то, но быть полезными государству.

Женщинам... тут сложнее. Но и женщины находили себе работу по душе. А некоторым это и нравилось. Замуж выходить не обязательно, зависеть ни от кого не надо — что еще?

Феола тоже размышляла над этим, но...

Нет, она и замуж хотела, и детей... и сейчас даже знала, от кого именно. Адэхи говорил, что за мага очень часто выбор делает его сила. Если маг полностью раскрылся, если слился со своей стихией, та желает продолжиться и усилиться в его потомстве. И самого подходящего партнера маги нюхом чуют.

Не всегда, конечно. Но — часто.

Феола шкуркой чуяла, что с Амадо у нее было бы все хорошо. Жаль только, что выбранный ей мужчина не дождался немножко... как его угораздило жениться? И что теперь с этим делать?

Ладно, пока разберемся с общественными делами, а там и с личными можно будет.

Пока мужчины препирались, впрочем, в четыре руки раздевая труп, Феола думала о своем. А потом...

— Оп-па... ритана, да вы правы!

— Гадость какая!

— Мединка? Но... как?!

Понять мужчин было реально. Под волосами, там, где заканчивается чистая кожа и начинается собственно, волосистая часть головы, тонкой ниточкой, у Наталии Марины Арандо шла рыбья чешуя. Тоненькая-тоненькая...

Можно даже и не увидеть при неярком свете.

— А на ощупь как?

— Ты знаешь, почти не ощущается.

— Только одна полоска?

— Давай проверим дальше, — совместными усилиями тело было изучено со всех сторон. И вывод был достаточно печален.

Одна полоска на шее. Больше — ничего.

— Я еще посмотрю, что покажет вскрытие, — пообещал Хавьер, но Амадо это не утешило.

Вскрытие — открытие... ты будешь бегать и всех потрошить? Или раздевать догола? Он помнил монстров, которых ему показывали. С людьми у них было весьма и весьма условное сходство. Руки, ноги, голова... у кого и конечности не совпадали.

Но эта-то выглядит вполне нормально.

— Тан Вальдес? Можно почитать протоколы ТОГО дела?

— Можно, — вздохнул Серхио. — еще как можно. Хотелось бы мне знать — КАК?!

— мне бы хотелось знать кое-что другое, — задумался Амадо. — Где эти твари гнездятся, сколько их, почему они не вымерли пятнадцать лет назад...

— А мне можно будет узнать, о чем речь? — поинтересовалась Феола.

Серхио едва не застонал.

Вообще-то не стоило бы. Но... минутку.

— А Джинни? Я готов поклясться, она человек...

— Так-таки и готовы? — уточнил Амадо.

— Если бы у нее было... даже эта полоска была бы, я б заметил! Я же ее видел! И Веласкес... Хавьер, ты его вскрывал! Он — человек?

— Абсолютный.

— А когда проклятие снимал с Вирджинии? Она как?

— Я бы поклялся, что человек.

Серхио подумал немного.

— Феола, вы подругу не осматривали. Мерседес — как? Она же внучка этой дамы?

— А вы проверьте сродство на крови, — отмахнулась Феола. — Может, эта тетка удочерила ребенка. А может... это надо смотреть пристально и обследовать. Но судя по энергии, Мерседес — человек. Я от нее ничего плохого не ощущала.

— Уже радует, — выдохнул Вальдес. — ритана Феола, вы можете съездить со мной в лечебницу, осмотреть Вирджинию Веласкес? Так, для гарантии?

— Могу, но как же моя беседа?

— Амадо пока обследует все, что нашли в доме синьоры Арандо. Письма, фотографии, записки, расписки... да хоть бы и кляксы на стене, да?

— Да, — кивнул Амадо. — И надо телефонировать в полицию. Вдруг у нее там потайные схроны есть?

— Вполне возможно. Надо поискать.

— Вирджиния тут недалеко, в полчаса уложимся. И я обещаю накормить вас обедом. Хотите?

— Если параллельно я узнаю какие-то подробности дела, то да, — не стала ломаться Феола.

Серхио только вздохнул.

Вообще-то не стоило бы...

И гражданское лицо. И девушка. И несовершеннолетняя, и ритана, и...

Куча всяких 'ох, не надо бы, не надо, не надо...'. И единственное, что у него есть — чутье сыщика. Которое не угасло за эти годы и буквально поет, что Феола нужна. Зачем?

Да кто ж ее знает? Чтобы было!

Чтобы дело раскрыть получилось.

Нет, нельзя отказываться от помощи, тем более, один козырь у него есть. Девчонка — маг. Серхио всегда может сказать, что хотел поставить ее себе на службу. Ну и что, что несовершеннолетняя? Может, практикант...

Кстати!

— Ритана Феола, у меня к вам предложение, — Серхио подал руку девушке и вывел ее из морга, кивнул мужчинам — мол, не зевайте, работать надо! — Хотите поработать на полицию?

— Это как?

— Посвящать вас в подробности расследования я права не имею. А вот взять мага, даже несовершеннолетнего, на практику — запросто. Прикреплю вас... вот, хоть к Амадо Риалону, будете все знать на законных основаниях.

— А медальон мне дадут?

— Стажерский.

— Согласна, — решила Феола.

Ей было интересно. А потакать своему интересу — надо! Она же маг! Если все время себя переламывать, так и сломаться можно. И вообще, вот, приходит она, начинает Анхель (гадина подкоряжная!) ее задирать, а Феола ему — бац! И медальон под нос!

Пусть подергается!

Так кого там надо осмотреть?

* * *

Выставив Амадо из морга, Хавьер достал образцы крови Вирджинии, ее мужа, волосы детей, собранные по его просьбе — мало ли что?

И приступил к работе.

Результат его сильно озадачил.

Вирджиния точно была дочерью Наталии Марины Арандо. Сродство по крови — стопроцентное.

Но кто ее отец?

Попробовать призвать тень?

Тут есть свои тонкости. И серьезные... то есть говорить такая тень не сможет. Разве что покажется — и растворится. А ты потом ищи по фотографии, п газетам, по внешнему сходству, зарисовывай... ее ж не получится сфотографировать!

Так что Хавьер позвал художника — и приготовил все для ритуала.

Художник, который не в первый раз бывал в морге на этой процедуре,, устроился поудобнее и положил на колени планшет. Заботливо поправил лист бумаги, уложил поудобнее грифели — если сломается один, надо будет быстро схватить второй или третий... мало ли что?

— Готов?

— Да, вполне, — кивнул художник.

Хавьер активировал заклинание.

Сиреневый дым от свечей заклубился, поднялся к потолку, потом начал спускаться вниз, в пентаграмму, у которой поменяли символы... сформировал в ней плотное сиреневое облако...

Пока все шло, как дОлжно.

А вот потом...

— Мать-перемать! — выдохнул художник.

Впрочем, Хавьер готов был заявить то же самое. Потому как в фиолетовом силуэте человека оба они опознали одного и того же человека. И как бы не опознать, когда вот уж пятьдесят лет этот профиль на монетах видишь? На портретах?

На церемониях...

Его величество Аурелио Августин, собственной покойной персоной. И рисовать не надо.

— Но — КАК!?

Хавьер покосился на художника, но промолчал.

Как-как! Сам бы хотел узнать, но пока — никак. Труп — и тот не поднимается.

И как тут быть?

А чего думать? Доложить по начальству и ждать, что скажут! То и делать будем. Или вообще не будем ничего делать, так-то.

* * *

Амадо перебирал все найденное.

Пока — предварительно.

Глубокого обыска пока не было, полиция пока просто вытряхнула все бумаги из всех ящиков стола, перетряхнула книги и доставила все в кабинет следователя с подробным описанием.

И было всего этого подозрительно мало.

Мало!!!

Книг — нет! Разве что книга Творца, пара сборников молитв, которые нужны добрым прихожанам, ну и газеты. В газетах отметок нет. Ни загибов, ни подчеркиваний — ничего! Просто — ничего!

Но зачем-то ж их хранили? Причем не абы какие, а 'Придворный вестник', 'Новости столицы', 'Астилия'. Самые дорогие и достоверные. И подписка на них, кстати, стоит дорого. Амадо предпочитал их смотреть на работе, там бесплатно.

Ладно потом разложит по датам, посмотрит, чего не хватает, чего хватает...

Какие-то личные записи? Опять мимо!

Есть документы на дом, купчая, на землю, есть паспорт, ну и все. Больше, считай, ничего и нет. А ведь за свою жизнь человек обрастает горой бумажек, он это по себе знает. И по Альбе тоже. И вообще...

Хоть письмо какое!

Хоть семейный молитвенник с отметками и рождении детей! Ну хоть что-то!

Но — нет! У нее попросту ничего нет! И Амадо это весьма подозрительно...

Фотографии...

Есть? Опять обратно нет!

Какая мать откажется запечатлеть себя с дочкой? Вот просто — какая!? Или какие-то приятные моменты... у нее даже свадебных фотографий нет! Хотя Вальдес упоминал, что Наталия Арандо была против, но... и что?

А внуки?

Которые обожают дарить бабушкам рисунки и прочее? Хотя... какая это бабушка? Видимо — никакая.

Ни милых дамскому сердцу мелочей, ни старых сумочек, которые жалко выбросить, ни засохших цветов, ни... ничего!

Что за женщина такая неправильная? Просто кошмар какой-то...

Амадо телефонировал в участок и попросил обыскать дом — тщательно. Так, словно потерянную иголку ищут и на премию надеются. А сам принялся читать протокол обыска дальше, и сравнивать с имеющимся.

И был все же вознагражден.

На шестнадцатой страничке протокола, в описании драгоценностей...

Ладно, полиция! Откуда такие тонкости знать обычному наряду, описали, да и из головы вон. Но Амадо-то историк!

И не только!

Он очень много чего и читал, и знал, и видел, и продолжать развиваться, узнавая нечто новенькое... говорите — булавка с интересной головкой?

В форме монеты с выдавленной на ней короной? Явно золотая?

Тяжелый золотой перстень, явно мужской.

И вот оно — описание одежды... видимо, ее просто оставили, понимая, что никто не разберется. Ну не видели в столице уже сто лет придворных слуг, ладно-ладно. Лет тридцать.

Вот и забыли про их униформу. Именно слуг, не самих служителей при дворе, а вот таких, серых, скромных, незаметных...

Горничных, служанок, уборщиц, прачек...

Вообще-то цвета Астилии — красный и желтый. Но в таких платьях не поубираешь, их мгновенно испачкаешь. А потому чья-то умная голова, явно королевская, придумала одеть дворцовых слуг в темно-коричневые платья. И отделка по подолу и рукавам. По горловине и манжетам.

Полоса пурпурного — и полоса золотого. Отделка не кружевом, а дорогими атласными лентами.

Темно-коричневое платье нашлось в гардеробе.

Ленты пурпурные и золотые — там же. Не все, но зачем выбрасывать? Их можно потом пришить куда-нибудь. И у горла платье горничной закалывалось как раз той самой булавкой. Воротник, наподобие камеи, скреплял золотой круг с выдавленной в нем короной.

И что у нас получается?

Синьора Арандо служила при дворе?

Твоих демонов! Как-то оно грустно получается...

* * *

Феола смотрела на Вирджинию.

Вирджиния на Феолу не смотрела, она спала под действием снотворного.

Серхио смотрел в стену и чувствовал себя откровенно несчастным.

Вот как оно — ТАК бывает? Чтобы и жил, и был, и... он же спал с этой девушкой! И ничего не почувствовал? Не ощутил, не понял, не сообразил?

Как — так!?

И... это действительно наследие мединцев? Но почему, почему — так!? Они же должны были умереть! Обязаны!!! Демон ушел из мира, люди, связанные с ним душами, умерли...

Те, изуродованные, кошмарные, жуткие... но Джинни — не такая!

Феола медленно провела руками над телом Вирджинии. Серхио заметил, что у нее ладошки светились белым светом. Но белым же... что в этом такого?

Ничего.

Огонь бывает разного цвета, Серхио и черный видел. Красиво и страшно.

— Она не человек, — тихо сказала Феола. — То есть человек, но с примесью... вот того.

Серхио опустился на стул. Ноги не держали... вот так, называется! Изменил супруге! Сходил налево... справедливости ради, это было... минутку! А ведь это было ДО того дела с мединцами!

За несколько лет до него... уже тогда так было?

— Но у нее нет никаких признаков, — выдохнул Серхио.

Феола развела руками, с которых пропали последние огоньки.

— Если я правильно понимаю, ее мать полукровка, в Вирджинии этой крови — четверть, в ее детях — восьмая часть. Как на плантации. Мулаты ярко выраженные, с ТЕМ наследством, а вот квартерона можно уже и не узнать. А с Мерседес и вообще все в порядке... практически.

— Практически?

— Октороны вообще не похожи на черных предков, но вот в их детях наследие может проявиться. Если я узнаю, что это за рыба, я скажу точнее, — Феола развела руками. — Делать выводы только на основании чутья... пожалуй, это немного неправильно.

Серхио кивнул. И не поспоришь...*

*— Мулат — 50 % 'белой' и 50 % 'чёрной' крови. Квартерон 75 % 'белой' и 25 % 'чёрной' крови. Окторон (то же, что квинтерон) 87,5 % 'белой' и 12,5 % 'чёрной' крови. Прим. авт.

— Я расскажу, ритана Феола. Но внешне... у нее ведь нет никаких признаков?