В любом случае, после, назовем это прочисткой мозгов, подобное состояние у меня не вызывало никакой оторопи. Я прекрасно понимал их безэмоциональность по отношению ко мне и принимал, что обе они, с девяносто девяти процентной вероятностью, готовы скинуть меня и в жерло вулкана, если найдут в этом больше плюсов, чем минусов. Если это будет выгодно. И, возможно, если им того захочется, строить психологический портрет не берусь.
Не знаю почему, но после моего пробуждения, уже, правда, во второй раз, в моей голове мысли начали бегать со скоростью гораздо большей, чем на любом экзамене до этого. Даже сейчас, весь этот внутренний монолог в моей голове уложился в несколько небрежно брошенных фраз при разговоре во время обеда, пока моя единственная, за отсутствием Джулианны, собеседница успела почти дежурно похвалить Леди за мое чудесное спасение.
-И все же, Ваше Высочество,— так же спокойно мягким тоном, впрочем, сохраняя лишь легкую вежливую заинтересованность в глазах, произнесла Елена,— То что вы сейчас способны так прекрасно разговаривать со мной, хотя еще час назад мы могли лишь молиться за ваше здоровье, разве это не чудо Леди, явленное нам в ответ на молитвы?
Она что-то знает?— появился в моей голове вопрос, после чего я быстро пробежался взглядом по лицу священницы. Впрочем, это было достаточно бессмысленно, мои навыки распознавания лжи и чтения внутренних, скрытых эмоций в лучшем случае молодого студента намного уступают подобным навыкам сокрытия у зрелой опытной интриганки, потому по ее лицу ничего кроме вежливой дежурной улыбки мне отследить не удалось, поэтому этот вариант осталось только отложить в дальний угол разума, рядом с тем, при котором она же сама все это и организовала. Впрочем, этот вариант выглядел значительно более вероятным.
-Определенно, молитвы Леди именно то, что мы должны благодарить за это чудо,— постарался ответить я таким же тоном Елене.
-Но если именно молитвы исцелили Ваше Высочество, разве не стоит ли молиться и за будущее здоровье Леди?— вдруг неожиданно со слабо-различимым намеком произнесла Елена. Забавно, всего пару часов назад мое тело было скорее живым, чем мертвым, но отнюдь не здоровым, а стоило мне только проснуться, как первое же дело в которое меня пытаются втянуть это даже не чувственные объятия, исключая отца, сейчас, впрочем, отстраненного работой, (Хм, только сейчас я задумался. Если Вдовствующий Король это титул для формального болванчика при реальной принцессе, то какие у него вообще могут быть обязанности? Не все спокойно в королевстве датском?) а очередная светская беседа с неясным исходом.
В голове проскользнуло несколько воспоминаний из, скажем так, прошлого мероприятия, после чего я аккуратно пододвинул к себе чай и скрыл за поднявшейся чашкой на мгновение покрывшийся льдом взгляд.
-Определенно, Святейшая,— аккуратно заметил я, поднимая наверх вновь вернувшийся к норме взгляд,— Но, признаться стоит, если эта молитва касается меня, то мне необходимо самой обратиться к Леди, ведь что это за правитель, неспособный даже самостоятельно обратиться за исцелением?
-Истинно верно так, Ваше Высочество,— аккуратно заметила Елена, тоже потягивая чай. Удивительно, ей действительно нравится эта жижа? Мне кажется, человек способный наслаждаться чаем без сахара по собственной воле может не моргнув и глазом убить сотню человек,— Но в то же время, я боюсь, что для молитвы Вашего Высочества нужны иные слова, чем для молитвы простолюдина...
-Увы, Святейшая, но мне эти слова не известны,— также отметил я. Если она хочет со мной что-то обсудить в приватной обстановке, то тайный религиозный ритуал является одним из лучших вариантов, конечно, исключая то, что прикрываться подобным это, вероятнее всего, религиозный грех. Но мне кажется, что подобные вещи никогда не беспокоили высокопоставленных религиозных деятелей.
-Ваше Высочество, для меня будет великой честью о том вам рассказать,— ответила Елена, после чего я внутренне кивнул. Со мной желают приватного разговора, что вкупе с предыдущим намеком ставит меня перед фактом того, что, возможно, обо мне что-то знают из той части моей биографии, которой я не желал бы никому открывать. Скажем, той части, в которой я являюсь жителем другого мира и причиной гибели настоящей наследницы престола.
-Возможно, Святейшая, но прежде чем обратится к Леди со своей молитвой, не стоит ли самим немного подождать? Не каждой проблеме нужна помощь Леди, а отвлекать своими мелочными просьбами небеса, не показатель ли это не истинного правителя, чуть-что, способного дать слабину?— я задал вопрос, стараясь отдалить возможный разговор с Еленой. Мне необходимо как минимум составить возможный список всех моих проколов, после чего подобрать как минимум несколько подходящих для них оправданий. Возможно подумать о том, какие цели может преследовать Елена, как она может повлиять на меня, чего хочет и что может предложить. В конце концов, поднять немного информации о ней самой, в общем, подготовиться к разговору. Личность такого калибра, как глава церкви почти средневекового государства, зачем я в общем нужен ей? Или, скажем, что будет, если я на максимальной скорости влечу в расставленные сети экзорцистов, собирающихся изгнать из принцессы демона каленым железом или чем-нибудь сравнимым по ощущениям и полезности для моего организма?
-Безусловно, Ваше Высочество,— ответила мне Елена,— Но стоит помнить, что несколько сказанных в нужный момент слов ценнее, чем сотни позже, а сказанное порой слово способно помочь не только больному, но, и страждущему, и обездоленному, и слабому.
Ум зацепился за последнее слово и быстро осмотрел всю фразу в его свете. Это явно очень толстый намек на помощь мне, но в каком именно виде? Или это уловка и там меня ждет нечто вроде толпы радостных и очень "горячих" инквизиторов? Или на самом деле нас подслушивают и все это разговор для чужих ушей? Или это обманка? Впрочем, вероятнее всего, это все же предложение помощи.
-Конечно же, Святейшая,— я медленно кивнул,— Нет ничего важнее помощи,а главное, взаимопомощи в нашем мире, а желание помочь — величайшая добродетель, которой может быть награжден человек.
-Все верно, Ваше Высочество,— так же кивнула в ответ Елена, после чего на секунду затормозила и поставила чашку,— А теперь, я думаю, за вашу мудрость и доброту мне необходимо вознести молитву Леди, так что прошу меня простить, Ваше Высочество, но мне необходимо идти. Поднявшись, Елена вышла из столовой полубоком. Забавно, я даже несколько подзабыл об этом моменте во всех моих... Жизненных перипетиях. Препуциях, даже возможно.
Спустя десяток секунд двери с шумом распахнулись и если бы не мощная воздушная подушка, наверняка с грохотом ударили бы по стенам, нещадно корежа позолоченные ручки и полированные каменные стены. А ведь они точно больших денег стоят.
-Элоди!— тут же на пороге появилась она. Моя большая ошибка прошлого. Мне захотелось уязвить в ответ герцогиню, взяв ее дочь в заложники, а теперь она здесь, портит мне настроение и подвергает меня излишнему риску показать свою настоящую натуру прошлой знакомой принцессы.
-Шарлотта,— тут же улыбнулся я ей в ответ.
Интерлюдия 17: Шарлотта
Шарлотта испытала прилив настоящего счастья и радости, когда услышала что ее дорогая кузина действительно вышла из того проклятого сна, в котором пребывала последние две недели и стремглав бросилась к главной столовой, где сейчас та обедала. Как же, ее главная, если не единственная подруга жива и здорова! Она очнулась тогда, когда надежды уже и не оставалось и даже молитвы, которые каждый день произносила Шарлотта за ее здоровье, казалось, стали превращаться в бессмысленный монотонный бубнеж. По сути, когда казалось, Леди решила уже совсем забрать ее душу к себе, Элоди очнулась.
Шарлотта всю свою жизнь общалась лишь со своей семьей, родом, иногда со своей противной теткой-Королевой и с Элоди. Элоди была единственной подругой с которой пусть и редко, но удавалось пообщаться Шарлотте. К сожалению мать не разрешала ей покидать замок, а любая попытка общения с прислугой всегда оканчивалась одинаковой сценой в ужасе старающейся скрыться прислуги, боящейся получить за общение с герцогской дочерью от самой герцогини. По замкам она ездила так же нечасто, посещая иногда только скучные балы и прочие праздники, может быть, иногда участвуя в других неинтересных мероприятиях, и потому нечасто пересекалась с детьми примерно своего возраста, а даже если пересекалась, то редко это заканчивалось чем-то кроме дружеского общения на вечер или пару.
По сути кроме Элоди у нее больше и не было выбора, с кем общаться. А если так — то почти мгновенно подруги стали не разлей вода, даже не столько из-за сходства характеров, сколько из-за отсутствия альтернатив. В конце концов, королевской дочери и наследнице престола даже с графскими детьми полагалось общаться очень осторожно...
Шарлотта влетела в столовую разнося двери на своем пути почти не запыхавшись, стараясь тут же взглядом выцепить свою единственную подругу. Впрочем, сделать это оказалось не сложно, учитывая то, что в огромной белой комнате та оказалась одна.
В воспоминаниях Шарлотты Элоди всегда была девчонкой красоты, которой всегда тайно завидовала наследница Гейнтретт, с тонкой талией, огромными глазами с двумя сверкающими любопытством изумрудами в них, с розовыми красивейшими волосами, спускавшимися по спине настоящим водопадом. Настоящая красавица с детским любопытством и веселой непосредственностью.
То же, что она увидела сейчас на секунду ввело ее в ступор.
То что увидела Шарлотта было настолько непохоже на обычную Элоди, что становилось просто странно.
Неожиданно ее красивая худая фигура вдруг болезненно осунулась и даже через рубашку можно было заметить проглядывающие ребра, волосы словно выцвели и пожухли, непоседливое верчение сменилось ледяным спокойствием, кожа приобрела болезненно-белый цвет... Но все это было не страшно, Шарлотта легко могла назвать это последствиями болезни, но что она не могла...
Взгляд Элоди, известной ей веселой проказницы, несмотря на высокое происхождение более заинтересованной в розыгрышах чопорных аристократов, чем в официальных скучных речах, превратился из любопытного изумруда в зеленую стекляшку безразличия. Даже если все остальное было бы таким же, как и у прошлой Элоди, этот взгляд был настолько неподходящим к телу молодой девчонки проказницы, что становилось жутко. Как будто ее обладателю был безразличен весь мир вокруг, на который он смотрел с интересом скучающего и отстраненного зрителя театра, не участвующего в постановке.
Но секундное замешательство Лотти тут же прошло и она радостно воскликнула,— Элоди!— И кинулась к своей дорогой подруге.
-Шарлотта,— вдруг почему то обратилась по ее полному имени, а не дружескому прозвищу, подруга и радостно улыбнувшись, обняла свою любимую кузину.
-Элоди, я так переживала за тебя!— тут же поспешила поведать о своих чувствах девушка, на что Элоди лишь мягко улыбнувшись лишь пожурила по голове сестру.
-Никогда больше так не делай!— вдруг надувшись нахмурилась мелкая, после чего не выдержала и еще раз обняла свою подругу, о которой так сильно переживала.
-Конечно, конечно,— так же улыбаясь, но почему-то довольно спокойно ответила ей принцесса, на что Шарлотта решила не забивать себе голову.
-Элоди, ты знаешь, за тебя все переживали, даже мама, хотя она и не хотела этого показывать,— тут же начала говорить Лотти, на что розововолосой принцессе оставалось только кивать в ответ,— И тетя Люция, и тетя Синистра, хотя они и противные, и Герхарт тоже, он даже к тебе ходил под дверью стоял, но там эта служанка постоянно была, а потом он уехал, я так за тебя переживала!
Девушке в ответ осталось только кивнуть, на что Шарлотта с подозрением посмотрела несколько секунд, после чего продолжила.
-А ты знаешь, столько всего случилось пока ты спала, мама несколько раз предлагала мне уехать, но я оставалась, мне очень-очень не хотелось от тебя уезжать. А Герхарт уехал, наверное, он не так сильно переживал за тебя...
* * *
Так под девичий щебет мозг Элоди Нова подвергался уже третьей пытке в своей жизни...
Глава 19: Неделю спустя
Дальнейшая неделя прошла относительно спокойно, покуда я сам восстанавливался после... Комы, пожалуй. Все что происходило в эти дни — это медленное восстановление двигательной активности, благословленное периодическими посещениями меня некоторых учителей, на чем мне пришлось настоять, поскольку отец чрезмерно пекся о моем здоровье, но я не решился пренебречь жизненно важными знаниями в данный момент, но омраченное чрезмерно частыми приходами Шарлотты. Шарлотта, да.
Это говорливое, слегка надоедливое существо, казалось, способное в случае отсутствия тем для разговора генерировать их прямо из воздуха, обсуждая со мной все, от парней и до праздников, от одежды и до действий ее родителей, хотя за последнее я и слегка ей благодарен. Но чтобы выловить несколько слов, намеков на какие-либо договоренности между ее матерью и остальными лицами королевства, мне приходилось выслушивать десятки минут бессмысленной информации, уведомляющей меня в том, какое 'ужасно неподходящее' платье носила случайная малозаметная баронесса на празднике, который она посетила, и о том, какую 'прекрасную фигуру, ты бы только его видела' имел очередной третий сын пятой жены шестого наследника маленького графства. Но это был мой единственный бескорыстный, не скрывающий и не манипулирующий к собственной пользе информацией, вероятно, источник в моей доступности.
Проблема была лишь в том, что при каждом таком разговоре мне приходилось пропускать мимо себя слишком много информации, которую я бы предпочел не слышать вовсе.
Однако при таком подходе, ограничив время посещения меня Шарлоттой и снизив количество часов обучения, у меня высвободилось достаточно времени для размышлений и свободного самообразования, если быть более точным, то для чтения книг, в достаточном количестве, нашедшихся в библиотеке. И я нахожу этот факт весьма забавным. Строго говоря, в реальном средневековье аристократы тоже иногда хранили при своих дворцах и замках большие библиотеки, но в данном случае, если я даже могу допустить, что этой библиотекой даже пользовались в образовательных целях, то в обычном средневековье библиотека была показателем роскоши. Книга — вещь редкая и дорогая, каждая книга написана вручную, частенько она была красиво расписана, иллюстрирована, иногда изукрашена специально в эстетических целях. Книга была просто предметом роскоши, статусной вещью. Как для аристократии приличным в обществе считалось иметь меч, просто используя благородное право на это, и не уметь им толком пользоваться в той реальности, так и вполне принималось иметь огромные библиотеки для показания своего статуса и не уметь даже читать. Но то было в том мире, где аристократия вполне могла быть необразованными мракобесными идиотами, пресмыкающимися перед теми, кто выше по статусу как факт. Здесь же аристократы, принимая во внимание отнюдь не стандартный ход первого приема, в ходе которого ухватить от меня частичку власти попытался каждый, а так же высочайший по средневековым меркам стандарт образования, вполне могли собирать подобные библиотеки и для настоящего пользования редкой литературой. Впрочем, это отнюдь не мешает им дополнительно при этом показывать и свой собственный статус, все же, книга вещь редкая и дорогая.
