Безжизненные глаза смотрят в небо, с которого так и не пришла помощь. Детская рука еще сжимает куклу, на безмятежном личике которой кто-то из вампов зачем-то пририсовал клыки. Сытые вампиры снисходительно наблюдают за несколькими людьми, которые бродят по площади, ища живых. Но живых здесь нет, нет, нет... Что-то шевелится слева, там, где была игрушка, глаза улавливают движение, быстрый разворот.
Девочка, лет семи, с расплетенной косичкой — даже бант-застежка еще держится в волосах — пытается подняться. Ей бросаются на помощь, какой-то мужчина хочет взять ребенка на руки, но девочка уже открывает глаза. Расширенные, зеленовато светящиеся, с вертикальной щелкой зрачка. Вампир! Девочка смотрит вперед, бледный язычок касается губ, и улыбается... показав новенькие клыки. На миг, на полсекунды, взгляд девочки становится растерянным, человеческим, перепуганным — когда падает на куклу, но тут прорезаются когти... Когда она, смяв игрушку, бросается вперед, начинают шевелиться еще двое. И тогда в расшитую ромашками маечку влетает короткий деревянный кол — вампирам такое пополнение не нужно.
И бывший ребенок на мгновение становится огненным облаком, ярким и даже красивым. А потом тает...
Ты помнишь, как Леш смотрел, когда, доказывая свою безжалостность, ты приволок к нему в камеру первых посетителей"? Как он старался удержаться на ногах, не упасть... как спрашивал: "За что?". Помнишь? Как стоял на коленях у тела своей феникс, как не верил, что уже все, на этот раз бессмертная не воскреснет? Помнишь? Помнишь, скотина?
Свет, у кого мне просить прощения?
Боже всеблагой, что я наделал...
Не у кого. Не у кого. Ты даже смертью не расплатишься, потому что не имеешь права! Трусливо убраться на тот свет, предоставив Лешке и остальным разгребать то, что ты вытворил? Нет уж. Нет у тебя такой возможности. Нет.
Ты не имеешь права на жизнь, после всего. Но и на смерть... тоже.
Ты, будь ты проклят, по-прежнему Император. У тебя есть работа. У тебя, дьявол ее забери, есть цель — не дать этому миру скатиться в хаос, удержать порядок, пока твоему императорству не выстроят разумную альтернативу. Еще несколько лет. И ты будешь держать под контролем демонов и вервольфов. Ты придавишь вампов с их ненасытными аппетитами. Ты будешь делать все, чтобы люди не провоцировали новые конфликты. Ты костьми ляжешь, а не дашь всем передраться!
Сдохни, а работай.
Вспышка эмоций отбушевала... Вадим мог позволить себе такое только раз в сутки. Днем нельзя. Днем надо было работать. Ночью он должен спать. Должен, потому что правителю нужна ясная голова. А свой груз вины, это неотвязное, горькое, безвыходное... запихни куда хочешь и не позволяй мешать тебе работать. Его не замолишь. Не зальешь. И не разделишь ни с кем. Это как лава внутри, она кипит и жжет, жжет... Не-вы-но-си-мо. Терпи...
— Вадим.
Леш? Тут? Первый раз за этот месяц... Леш...
Он медленно обернулся.
Смотреть в глаза младшему было тяжело. Лешка не бросил ни слова упрека, не поминал прошлое ни словом, ни делом. Но легче от этого не было. Служба слежения и прочие службы, хоть и почищенные, по-прежнему работали, и Вадим знал все обо всех членах совета.
Лёш Сокол работал на пределе сил. Служба пропаганды и Служба прогнозов, реорганизованные и пополненные за счет сопротивленцев, трудились только по его заданиям. Дим почти не вмешивался в их работу, только чуть подвинтил снабжение. Задача у них была сложнейшая: в кратчайшие сроки переориентировать общественное мнение, причем так, чтобы основные идеи не противоречили официальному курсу. То, что ни на одном континенте пока не вспыхнуло крупных бунтов — частично их заслуга. Казалось, что между Повелителем и его официально признанным братом больше нет никаких барьеров — Леш не колол Вадима "величеством" свыше необходимого, наладил отношения между ним и Лигой, что было куда как непросто...
Словом, проблем, на первый взгляд, не было. Но все-таки...
Леш работал как одержимый, порой сутками, мотался по миру, лично беседуя, проверяя, внедряя какие-то наработки. Поседел за считанные дни, похудел. Вчера Служба наблюдения донесла, что Сокол уже несколько раз появлялся в Теневом зале — комнате, где погибла Огнева — и сжигал там цветок. Красную бархатную розу.
Он словно выгорал изнутри, и Дим не знал, что надо сделать, чтобы это остановить. Подойти, поговорить? Но что сейчас можно сказать? И вот сам пришел...
— Дим.
— Что? Ты садись...
— Сейчас... — Леш как-то отстраненно огляделся, точно в первый раз видел зал совещаний.
— Велеть принести что-нибудь?
Вид какой измотанный... Может, хоть поест? Но Леш посмотрел странно, сразу отвел глаза, и Вадим запоздало подумал, что вопрос прозвучал слишком по-повелительски. Велеть... Сноб.
— Нет. Хотя да. Только не сейчас. Дим, слушай... Ты меня прости.
— Что?!
— Прости, — устало повторил Леш.
— Ты о чем?
— Я должен был... все сделать иначе. По-другому. Должен был быть... рядом. А я не смог. Оставил тебя наедине с этим. Тяжело...
Лешка... Вадим Соловьев, император мира, почти беспомощно смотрел на брата. Леш, так нельзя. Не смей жалеть меня... После всего... Так нельзя. Я не могу. Свет, я не-могу-так-больше.
Я должен как-то исправить все. Я ДОЛЖЕН как-то все исправить.
Боль отступила. Перед глазами снова был радужный хаос и печальные лица двойников...
— Вы...
— Ты понял, — кивнул двойник Вадима. — Я стал искать, как исправить. И пришел к единственному выходу — пробой в прошлое. Если предотвратить вторжение дай-имонов...
— Кого?
— Ты узнаешь. Если остановить дай-имонов, то все должно было измениться. И глядя на вас, мы поняли — изменилось. Значит, все не зря.
— Не зря, — тень улыбки касается губ лже-Леша. — Вы — такие, какими мы мечтали стать. Вы сможете удержать мир на плечах.
— Мы прошли в прошлое на шестнадцать лет. Установили барьер. На него ушли все наши силы. И вы смогли вырасти в мире. Набраться сил...
— Для чего? — вырвалось у Леша.
Их двойники переглянулись...
— Нам не потянуть барьер дальше. Еще год.. максимум полтора. И дай-имоны прорвутся.
— Сейчас они как бы зависли — не здесь и не там, но барьер слабеет.
— Дальше... все зависит от вас.
Все зависит от вас.. Все зависит от вас..
Каково это — почувствовать себя Атлантом? Человеком, который держит мир на своих плечах. Тяжесть может быть невыносима, до онемения, до боли и хруста костей. Но ее не сбросишь. Если взялся — уже не сбросишь.
Что нам делать? Вадим смотрел на их двойников, которые попробовали это на себе — удержать. Шестнадцать лет — здесь, на страже мира.
Все зависит от вас..
— Что теперь?
Двойник вдруг нахмурился, словно услышал что-то, непонятное остальным.
— Теперь вы уйдете.
— Что?
— Уходите сейчас. Пока не поздно. Потом вернетесь, когда барьер стабилизируется. Сейчас вам нельзя задерживаться. Уходите.
К демонам опасность! Не сейчас! Мы еще должны узнать про дай-имонов...
Но что-то уже толкает в грудь, не больно, но сильно, и цветные пятна вихрятся, отталкивая от себя чужаков. Последнее, что видит Вадим — встревоженное лицо седого Леша.
— Соловьев! Соловьев, как вы?
— Как вы себя чувствуете?
— Что произошло?
Что? Так просто и не скажешь. У Дима и раньше бывало ощущение "мир не в порядке", но сейчас все было куда хуже. Перед глазами все еще стоял горящий город...
— Вадим? Ты что-нибудь видел? Почувствовал?
— Координатор Даниэль, — медленно проговорил Дим, — Кто такие дай-имоны?
Особенно трудно было отказаться от апельсина. Ян любил их душистую, чуть горьковатую мякоть. Но подсунуть туда вещество-блокатор было несложно, тем более, насколько Ян помнил, раньше апельсины были иными на вкус. Желтый фрукт отправляется под кровать, в укромный угол. А Ян ложится лицом вниз на свою узкую койку и закрывает глаза, приглушая голод мечтами о мире под солнцем.
Пока Дим кое-как объясняется с Координаторами, барьер неспешно плывет над их головами так неспешно и плавно, словно ничего не изменилось.
И правда — почти ничего. Внешне. Только они с Лешкой больше не могут жить по-прежнему. Пусть Координаторы скрывают свои тайны — но там, в будущем они не смогли остановить захватчиков. И его самого. И этот, из будущего, сказал, что все зависит от него. От них с братом.
Леш тоже это понимает. Он молчит и молчит, и закрылся наглухо, так что ничего не прочтешь. Ничего, выдержим. Только уйти отсюда. Продумать все.
— Ну хорошо, — сдается Светлана, опуская руки. — Повреждений действительно нет, а энергия восполнима. Отдыхайте. Завтра поговорим.
— Леш, нас отпускают.
— Что?
Да, устали они оба.
— Домой давай. Восполнять энергию. Ты хоть Лине успел сказать, куда срываешься?
Глаза Леша вдруг ожили.
— Лине...Лина!
Через секунду они были дома. Навстречу метнулась Маринка.
— Наконец-то. Вы где были?
Не ответив, Лёш широко шагает к дивану, откуда навстречу поднимается Лина. Он берет ее лицо в ладони...
— Март! — шеф помахал в воздухе ярко-красной папкой, привлекая его внимание. — Званцев! К тебе пришли!
Март отвлекся от расчетов. Кого принесло? То есть кто это почтил его визитом? Молодой демон выпрямился, улыбаясь потенциальному клиенту, но улыбка растаяла, когда он увидел, кто за ним пришел.
Страж.
— Март Званцев?
— Да.
Вопрос для проформы. Март видел — Страж прекрасно знает, с кем именно говорит. Возможно, знает даже уровень, с которого "подкидыш" поднялся на Землю. Но на человеческой территории — человеческие правила, и поэтому здесь Марта Званцева нельзя так сразу хватать и выкручивать руки. Сначала будет разговор...
— Вы не откажетесь пройти с нами? — второй Страж, в форме полицейского, небрежно выдвинулся из-за стеллажа. Та-ак. Похоже, Март поторопился насчет выкручивания рук. Если у Стражей есть человеческие документы, то они смогут произвести арест, не нарушая Соглашения.
— Он что-то нарушил, офицер? — вид у шефа был мрачный. Полицию он почему-то не переваривал, Март давно заметил.
— Простая формальность.
— А ордер? — не отставал тот.
— Никакого ордера. Это же не арест...
Ну да, это не арест. Это депортация. Или ликвидация. Проклятье, где же он засветился? Подкидыши всегда были очень осторожны, а Март в особенности. Недаром его называли перестраховщиком.
— Может быть, мне послать к вам своего адвоката? Погодите... эй!
Неизвестно, что иссякло быстрее — время, отпущенное Стражам, или их терпение, но шеф сник и опустился кресло, заснув на полуслове...
— Не пытайся уйти, "Март", — предупредил "полицейский". — Удержим.
Удержат. Один на один еще можно было попробовать удрать, но два светлых — это уже серьезно. Ладно. Убивать, по крайней мере, не имеют права, пока он не выкажет агрессии. А мы не будем выказывать.
— Я не собираюсь уходить, — немного удивленно проговорил Март Званцев, покосившись на шефа. — В чем дело, офицер?
Стражи чуть переглянулись. Кажется, они не телепаты. Кажется, еще побрыкаемся. А? Страж нахмурился.
— Назови свой Уровень, демон.
Человеческого общество все-таки дало подкидышам не так уж мало. В том числе и привычку отпираться до последнего. Март перевел взгляд с одного Стража на другого. С рассчитанным недоумением поднял брови:
— Простите?
— Назови свой Уровень.
— Я вас не понимаю. — Март еще раз покосился на спящего шефа и отступил на полшага. — Вы... кто?
Стражи снова переглянулись. Повисла пауза.
— Ты хочешь сказать, что не слышал про Уровни? — голос мужчины помоложе был полон скептицизма. Ну да, Март и сам бы не поверил. Теперь чуть больше непонимания:
— Вы про компьютерную игру? Или про гараж? Или...Что случилось?
Стражи, кажется, начали склоняться к мысли, что стоявший перед ними демон не имеет понятия о своей демонской природе.
— Для начала — откуда вы, — сменил тон маг постарше. — Кто родители?
Март добросовестно отыграл легенду, и Стражи чуть расслабились, посчитав подкидыша зеленым недоразумением. Даже, кажется, готовы посочувствовать перед выдворением нелегала обратно под землю. Мол, самим жаль, служба такая.
Ну-ну, посмотрим, как вы мне объясните, что я демон.
— Я не вполне уверен, что именно произошло, — Вадим уже третий раз шел по кругу вопросов. Сначала Координаторы, потом родители, потом объединенные силы тех и других.
И мне, черт побери, не хочется верить. Потому что тогда конец всему.
— Хорошо, — спокойно проговорил Савел, — Давай сначала. Ты оказался в зоне возможного контакта с барьером. Твоя магия вошла в резонанс с его энергией, началась спонтанная реакция, барьер начал пить твои силы. Ты потерял сознание. Так?
— Да.
— Во время контакта у вас с Лёшеем было нечто вроде видений. Так?
— Да.
— И что ты видел?
Лучше б не видел.
От кресла донесся рваный выдох — Мила не задавала вопросов, она просто молча комкала салфетку, постепенно превращая ее в лохмотья.
— Себя. И Лёша.
— И?
— Я уже отвечал. Нас предупредили о дай-имонах. О будущем нашествии. О том, что барьер установили специально, чтобы отсечь их от нас.
Остальное сейчас неважно. Это мое. Личное...
Вадим отогнал видение горящего города.
— Что он сказал о дай-имонах? — Даниэль напряженно просчитывал, как именно составить предупреждение-оповещение для магических народов. Серые пришельцы, которые неведомо как все-таки пробились сквозь барьер, очень опасны. И они пока на свободе. Как их ловить? Во имя Света, создатели барьера подарили Земле шестнадцать лет свободы. А теперь этих дай-имонов придется останавливать уже самим. Неплохо бы знать, как именно.
— Он сказал, мы о них узнаем.
— У них серая кожа, — вдруг разрезал воздух негромкий голос. Лёш. Он стоял на пороге, а за его спиной маячила Нинне. Кажется, Координатор посчитала, что спрашивать братье по отдельности отнюдь не так полезно, как решил Савел. Лёш шагнул в комнату и сел на диван. — У них серая кожа... красные глаза. Способности разные, телепортироваться могут не все, а кажется, только так называемые шаманы. Эти же шаманы обладают даром сродни теперешней способностью фениксов — забирать чужую магию. То есть вполне могут стать телепатами, пирокинетиками и так далее — короче, кого "выпьют", тем и станут. И жестокости в них... через край. Нам надо остановить их как можно быстрее.
— Откуда ты...
— Я тоже видел кое-что свое, — голос Леша снова резанул ухо непривычной хриплой ноткой. — Это время, которое осталось... надо использовать его по максимуму. Нам нужны маги с хорошим уровнем телекинеза.
— Именно телекинеза?
— Да.
