Неожиданный фортель, выкинутый его подопечным, существенно повлиял на дальнейшие планы Дамблдора. Вчера поздним вечером в его кабинет ворвался взъерошенный Люпин и поведал прелюбопытную историю. Гарри Поттер, исчезнув на три дня, объявился в ресторанчике Косого Переулка, где вдохновенно спорил с хогвартским зельеваром в компании таинственной маленькой девочки и француженки-вейлы, а затем он отвёл их в свой особняк, расположенный в том же Косом переулке. Уже в доме он со скучающим видом выслушал Люпина и не вставил не единого замечания. Со слов оборотня, мальчик очень изменился: носит странную одежду, ведёт себя по-другому и откуда-то обзавёлся собственной недвижимостью.
Дамблдор задумался. Многие вопросы придётся задать ученику лично. В своём письме ему пришлось специально написать несколько фраз, которые должны были ножом резануть душу мальчика и вынудить его на ответные действия. Директора очень интересовало, что сейчас превалирует в юноше: благородство, ум или хитрость. Хотя, что было бы крайне маловероятно, возможно, всё это наконец-то стало выстраиваться у мальчика в нужной пропорции.
* * *
Стул полетел в другой угол кабинета, ускоренный мощным пинком молодого герцога. Прочитав письмо, Гарри по-настоящему разъярился и начал стремительно накручивать круги в кабинете. Невозмутимый Фоукс с интересом за ним наблюдал.
Директор мало того, что превратно понял истинные мотивы его поведения, так он ещё и решил, что сможет дальше управлять им. Ну и для большего удобства его, Гарри, было решено упрятать назад к родственникам. Ни слова о Волдеморте, его планах и планах самого директора. Ещё можно понять, что такие вещи в письме никогда не пишутся. Но не было даже намёка, что такой информацией хотя бы частично соблаговолят с ним поделиться. В письме было прямо указано, что ему следует собрать вещи, ждать своего сопровождения и не задавать вопросов.
«Прямо как овца на бойню», — пришла мысль в голову юноше.
Первой идеей было высказать в лицо директору всё, что он думает о своей изоляции от всего мира, полной безинформативности и директорских планах на своего «золотого мальчика». Но затем эмоции поутихли, и на место чувствам пришла холодная логика.
С Дамблдором ему не потягаться ни логикой, ни разумом, ни дальновидностью. По крайней мере, на данный момент. Однако пару козырей в рукаве он директору продемонстрировать может. Хотя... какие к чёрту козыри? Нужно думать о реальной обстановке и о том, как он собирается вести себя. Гарри быстро просчитал в голове расклад партии.
С одной стороны — директор со своей властью, человеческими ресурсами, влиянием и авторитетом. С другой стороны — он, Гарри Поттер, к которому все относятся как к объекту, которого нужно охранять всеми возможными способами, ничего не рассказывать и ничем не делиться. Расклад на первый взгляд был крайне невыгодный. Зато на второй взгляд — ещё ничего. Ведь юноша знал, на что он идёт, что у него есть, и, кроме того, ему было за что сражаться. Ну хорошо — оба расклада были невыгодные до безумия. Значит... тяжелые времена требовали нестандартных решений. Очень нестандартных, опасных, но зато таких, которые могли дать реальные и уникальные козыри. Гарри Поттер сжал руку в кулак и напряг мышцы предплечья. Пора было пробудить свой внутренний потенциал.
«Хорошо птичке в золотой клетке, а того лучше на зелёной ветке». Молодой герцог принял бой.
* * *
Гарри Поттер достал пергамент, перо и чернила. Написав пару строчек, он прикрепил письмо к лапе феникса и легонько погладил его по клюву. После того как птица исчезла в яркой вспышке огня, молодой герцог отправился в свою спальню, снял любимый костюм-броню и остался лишь в одних домашних штанах.
— Чёрт, — зябко поёжился юноша, — холодно! Пора разжигать этот несчастный котёл отопления.
Молодой герцог подошёл к кровати и вытащил из-под неё небольшую кожаную сумку и серебряную коробочку, которую принёс из Гринготса. Затем Гарри спустился вниз, на первый этаж. Вызвав главного домовика Джумби, юноша велел ему ни в коем случае не соваться в подвал ни при каких раскладах. Потом, окинув грустным взглядом свой дом, Гарри сделал вдох и подошёл к двери, ведшей в подвал.
* * *
Феникс доставил письмо директору Хогвартса как раз в тот момент, когда тот пил чай с молоком в лучших английских традициях. Раскрыв конверт, Альбус Дамблдор не смог сдержать лёгкой улыбки.
Жду сопровождающих завтра. В три часа дня. Не раньше.
Г.П.
Мальчик решил проявить самостоятельность. Директору было любопытно, что последует дальше. Единственное, чего он боялся, так это вред, который его подопечный мог нанести сам себе. Альбус написал коротенькое письмо Люпину, где попросил, чтобы тот забрал Гарри завтрашним днём в три часа дня вместо ранее обговорённого времени.
* * *
Гарри Поттер спустился на минус второй этаж своего особняка. Это было достаточно большое помещение с вымощенными камнем полом, стенами и потолком. В углах комнаты ярко горели факелы. Больше всего она напоминала сильно уменьшенный в размерах дуэльный зал в замке Брайана Кордоса.
Гарри Поттер вынул из своей сумки дневник Альфреда Винсент Поттера и пролистал его с крайне задумчивым видом. Потом, видимо, найдя то, что искал, молодой герцог довольно хмыкнул и вынул из своей сумки ту таинственную серебряную коробку, которую он забрал из своего сейфа в банке. Немного изучив находившиеся в ней предметы, Гарри достал что-то, отдалённо напоминавшее кусок мела. Взяв в левую руку открытый дневник, а в правую мелоподобную вещь, светившуюся мягким серебряным светом, юноша начал делать правой рукой необычные движения. Постепенно на полу стала проявляться пятиконечная звезда, заключённая в круг.
На этом приготовления не закончились. Гарри начал разрисовывать пентаграмму лишь одному ему понятными символами. После окончательного завершения рисунка пентаграмма тускло засияла белым светом.
Удовлетворившись результатом своего творчества, Гарри опять залез в серебряную коробку и достал пять кристаллов разного цвета. В самый верхний луч звезды он разместил прозрачный кристалл, дальше по часовой стрелке шли красный, жёлтый, зелёный и синий кристаллы. Когда он поставил последний кристалл, вся магическая структура пятиконечной звезды на мгновение словно вздрогнула и затем испустила огромное количество энергии. Воздух вокруг стал словно сгущаться от переизбытка магии, даже факелы в зале стали гореть совсем тускло.
— Спокойно, Гарри, — юноша попытался успокоить себя. — Кому-то же нужно доверять. Брайан знал, о чем говорил. Это единственный человек, который воспринял меня как равного себе.
Гарри ещё раз перечитал дневник, шевеля губами, словно повторяя что-то. Затем, взяв в руку серебряный нож, Гарри вошёл в центр пентаграммы. Он сел на пол, скрестив ноги, и вытянул вперёд левое предплечье. Вдохнув и выдохнув воздух, Гарри стал медленно покачивать головой взад-вперёд и читать что-то наподобие мантры: »aoe iiaeos oiiuo eoe aoae iios eiiye». С каждым повторением юноша всё больше и больше впадал в транс. Наконец он резко прервался и ножом стал вырезать у себя на левом предплечье особый рунический символ. Рука сразу закровоточила, но при этом на его правом предплечье стали проявляться точно такие же символы. Кровь капала на пентаграмму, и с каждой каплей та начинала сверкать всё ярче и ярче.
Примерно через десять минут Гарри закончил. Каждое его предплечье украшали три руны, которые после завершения начали сиять мягким золотым светом. К этому времени молодой герцог был весь потный и мелко дрожал от боли. Пентаграмма, насытившаяся кровью, стала сверкать таким же мягким золотым светом, как и руны на его предплечьях.
Он положил нож рядом с собой, затем, вытянувшись, лёг на пол и буквально сразу же отключился. Секунду спустя его окутали лучи разных цветов и начали пронзать всё тело. Магическая энергия, похожая на дымку, потоком проходила сквозь юношу, раны на руках быстро затягивались, прекратилась дрожь в теле, лицо стало приобретать нормальный розовый цвет. Вокруг юноши постепенно образовывалась красно-оранжевая сфера, которая словно целиком состояла из пламени дракона.
* * *
Гарри резко очнулся, словно вынырнув из сна. Юноша с трудом поднял гудящую голову от пола и огляделся. Пентаграмма уже потухла, магия из помещения пропала, кристаллы не излучали энергию. Кряхтя, юноша поднялся с пола.
Судя по дневнику его предка, первый ритуал по пробуждения крови дракона был самым неприятным, обладал кучей побочных действий и не давал никаких явных преимуществ. Как писал Альфред Поттер, единственными плюсами были возможное усиление органов чувств и небольшое усиление физических возможностей тела. Сама же цель ритуала — внутренне встряхнуть кровь для её подготовки к зову крови дракона.
Плюсов Гарри пока не замечал, но вот спектр побочных явлений был на лицо. Голова была словно отлита из чугуна, во рту не осталось ни капли слюны, желудок скрутило узлом. Кроме того, жутко заболели все мышцы, и в теле ощущалась противная слабость. Гарри поднялся на один этаж вверх и вошёл в свою подвальную лабораторию. На этом этаже юноша задержался, так как ему срочно понадобился тазик....
* * *
Выполз на свет Божий Гарри Поттер на своих четверых, то есть на коленках. Распрямиться не было никакой возможности, так как шатало юношу нещадно, и при любой попытке принять положенное вертикальное положение тела в глазах резко темнело и сознание норовило отключиться. И теперь ему как-то предстояло подняться на третий этаж. Несмотря на дикую головную боль и усталость, Гарри обуял гнев — он теперь ещё и собственному телу стал не указ? Гарри чуть-чуть приподнялся и понял, что это, видимо, конец. Юноша подполз к ступеньке и положил на неё голову.
В таком состоянии его и нашла Флер, которая, оказывается, уже вернулась с прогулки и теперь шла на кухню выпить чаю.
— Гарри! — девушка почему-то кричала шепотом. — Что с тобой? Скажи, что ты не пил!
В ответ на её вопросы со стороны Гарри Поттера пошло очень яростное шипение. Слышно было плохо, но, видимо, вконец доведённый молодой герцог на яркие слова и эпитеты не скупился.
— Флер, — Гарри прекратил ругаться и слегка приподнял голову, — ты, во-первых, что здесь делаешь, а, во-вторых, лучше просто уйди. Ты не должна была этого видеть. И не спрашивай меня ни о чём.
Юноша, сделав огромное усилие над собой, смог подняться на ноги, ухватившись за перила лестницы, постоял так несколько минут, сделал один шаг и рухнул на пол. Флер, которая, подняв брови, наблюдала за мальчиком-который-выжил, негромко вскрикнула и подбежала к юноше, опиравшемуся на локти и уткнувшему голову в пол.
— Где Мари? — неожиданно спокойным голосом спросил Гарри. — И ты сама как?
— Всё нормально, Гарри, — Флер села на пол рядом с ним, — я уложила Мари спать.
В ответ на эту фразу Гарри почему-то скривил губы в кривой усмешке и хрипло рассмеялся.
— Флер, — юноша помотал головой, — скажи мне честно. Ты, наверно, ангел с неба, который пришёл помочь мне, дабы я тут точно не наложил на себя руки. Не поверишь, со вчерашнего дня хочется послать всё и всех к чертям подальше. Мало мне проблем с собственным... в общем хватает мне развлечений.
Флер пододвинулась ближе к юноше, мягко взяла его за виски руками и, слегка подтолкнув, положила голову Гарри к себе на колени и закрыла глаза. Юноша впервые за последние дни шумно выдохнул и расслабился.
— Спасибо, Флер, — пробормотал Гарри. — Я не знаю, что будет дальше, но поверь — пришло время нового Гарри Поттера.
— Гарри, — полувейла негромко рассмеялась, — когда мужчины так говорят, это означает, что нужно либо готовиться к войне, либо к чему-нибудь ещё похуже.
Флер опустила голову вниз и встретилась с жёстким и не моргающим взглядом Гарри Поттера.
— Как знать, — пробормотал юноша, — всё может быть. Дорога проложена, и назад пути уже нет.
* * *
Гарри Поттеру было очень плохо. Его тошнило, не было никакого настроения, все его внутренности словно завязались в узел, а ко всему прочему, ему каждые десять минут хотелось в туалетную комнату. Таким образом, у него наблюдались все симптомы классической женской беременности, без имения оной.
Гарри Поттеру было очень тошно. Не было никакого желания сползать с удобного кресла и тем более идти куда-то и готовиться к выяснению отношений с Дамблдором.
Гарри Поттеру было просто хреново. Когда зелёный в синюю точечку молодой герцог с трудом выполз, в прямом смысле слова, из подвала, в доме было создано экстренное совещание, состоявшее из Флер и семи домовых эльфов. По итогам совещания Гарри Поттер был препровождён в зал, посажен на кресло, укутан тёплым пледом, напоен чаем и оставлен в покое. После этого относительно пришедший в себя юноша даже взял оставленную на столе книгу »Светский этикет» и продолжил чтение с последнего момента.
* * *
За этот вечер Гарри, который более-менее пришёл в себя, успел даже поиграть с дочкой в магические карточки, поболтать с ней о всякой чепухе, научил девочку складывать про себя числа до десяти и — самое главное — не показал своё отвратительное самочувствие.
С Флер было легче. Девушка интуитивно понимала, что юноша не хочет распространяться и показывать кому-либо свою слабость. Они втроём сидели за столом, Флер рассказывала ему об учёбе в Шармбатоне, о своих приключениях, политической обстановке во Франции, о том, как она уехала из дому, как работала в Гринготсе, рассказала о Билле Уизли и прочих моментах её жизни.
Ближе к вечеру Гарри с трудом поднялся вместе с Мари на второй этаж, уложил её спать и отправился к себе в спальню. Молодой герцог решил как следует отоспаться. В спальне он обнаружил решительную Флер, которая, глядя на бледного и шатавшегося во все стороны герцога, категорически отказалась оставлять его одного. Сил спорить у Гарри просто не осталось.
— Флер, — Гарри стянул футболку, обнажив худое и костлявое тело, — завтра у меня архитяжёлый день. Я спать. Тебе рекомендую то же самое.
После чего юноша повалился на мягкую кровать, натянул на себя одеяло и моментально заснул.
* * *
Ближе к полудню Гарри проснулся также в компании Флер, которая сладко сопела на другой половине кровати. Девушка была одета в простую домашнюю футболку и спала, закрыв лицо своими длинными светлыми волосами. Гарри стиснул зубы. Во-первых, организм стал выдавать абсолютно ненужные реакции, после чего воспринимать девушку как друга становилось очень сложно. Во-вторых, Гарри стал привыкать к такому раскладу. Достаточно извращённо, но эта ситуация была похожа на то, о чём он всегда мечтал — семья, дети, собственный дом.
«Осталось только жениться на Флер, — усмехнулся про себя юноша, — и будет полная идиллия».
