Оказалось, что аргонианин получил у служителей Аркея всю помощь, которая ему требовалась, и благополучно отбыл в столицу. Большего священник сказать не мог.
— Я рад это слышать, — кивнул я. — Остаётся надеяться, что дорога в Имперский город была безопасна.
— Джиллиус, — медленно произнёс Хил Высокий, словно сомневаясь, стоит ли говорить, — поведал мне... некоторые подробности своих... затруднений. В частности, то, что его спаситель к моменту расставания был не вполне... здоров.
— Не спаситель, — немного натянуто улыбнулся я, — со своим спасением он отлично справлялся сам. Я лишь немного помог.
Неревар! Мне казалось, что я чувствую, как утекают минуты, приближая момент, когда болезнь перейдёт в неизлечимую стадию. А мне совершенно не хотелось отращивать клыки.
— О, Аркей! — воскликнул вдруг священник. — Что это у тебя, юноша?
Льдисто-синие глаза — что лишний раз подтверждало наличие в его жилах посторонней крови, поскольку у чистокровных альтмеров серых или голубых глаз не бывает — при этом смотрели на мою искалеченную шею, на которой — я это точно знал, так как сам за последние два дня неоднократно их ощупывал — чётко выделялись два параллельных неровных рубца. Следы от клыков вампира-орка.
— Это... укус вампира, верно? — напряженно произнёс альтмер. — Сколько времени прошло?
— Почти трое суток, — признался я. — Рану я залечил, но зелья против заразы у меня не было, а где в Чейдинхолле лавка алхимика...
— Боги... Идём, юноша, у тебя очень мало времени, — Хил Высокий, бесцеремонно перебив меня, резко развернулся на каблуках и торопливо зашагал к центральному алтарю, знаком приказав следовать за ним.
— Вы, данмеры, напрасно недооцениваете силу чужих богов, — промолвил он, указывая мне на алтарь. — Положи ладони на алтарь, юноша и просто проси о помощи. А лучше поблагодари за то, что жив. Учитывая, что я увидел, благодарность будет нелишней.
Все ещё сомневаясь, я подчинился. Чувствовал я себя при этом дурак дураком... пока не вспомнил, что расправился с четырьмя кровососами удивительно легко. Да, они были ослаблены долгой голодовкой, но и я-то не истребитель нежити. После этого мысленно поблагодарить "того, кто помог мне остаться в живых, кто бы он ни был" оказалось значительно проще. К дэйдра недоверие, сейчас я буду благодарен за любую помощь...
В ответ полыхнула ослепительно-белая вспышка. Я испуганно ойкнул и шарахнулся назад, едва не сбив с ног оказавшегося за моей спиной священника — на миг я ощутил себя... горстью виквитовой муки, которую просеивают сквозь сито, отделяя мусор, прежде чем испечь лепешку. Большего ужаса я еще не испытывал...
Альтмер сдержанно усмехнулся моей реакции и придержал меня за рукав, помогая обрести равновесие.
— Что это было? — опасливо косясь на алтарь, выдохнул я, старательно прислушиваясь к своим ощущениям.
Но в теле и на душе было удивительно легко. Даже странно. Я, в который раз за последние два с лишним дня, потрогал ноющие при прикосновении рубцы... и замер. Шрамов не было. Не веря, я сначала с опаской, а потом уже не осторожничая, повертел головой — ни боли, ни скованности...
— Благословение Девяти Богов, — Хил Высокий, уже не торопясь, двинулся прочь. — Девятеро ведут и направляют нас. В том числе и тебя, что бы ты об этом ни думал. Так почему бы им не дать тебе свое благословение?
Я, естественно, пошел следом. Очень уж много вопросов у меня возникло. А ещё появилось время их задать — откуда-то я знал, что теперь мне не надо спешно искать лавку алхимика — клыки у меня не вырастут. По крайней мере, до тех пор, пока меня не угораздит попасться следующему вампиру.
В Чейдинхолле я провёл ещё два дня. Во-первых, мне здесь нравилось — как я уже говорил, Чейдинхолл был в какой-то мере пронизан духом Морровинда, а я, хоть и начал постепенно привыкать к мысли, что на родину мне возврата нет, все же скучал за ней. Поэтому я просто бродил вечерами по городским улицам, с каким-то болезненным наслаждением ловя обрывки разговоров на данмерском и иногда заговаривая с проходящими мимо соотечественниками сам. Мне было интересно все — и живущий в городе, знаменитый на весь Тамриэль художник, и бесконечная грызня бежавших из Морровинда данмеров с ревнителями имперского культа Девяти Божеств, и загадочная Красная Королева, которую я так и не увидел, но которая, по слухам, регулярно наведывается в заведение Дерверы Ромален, где я снимал комнату... но, главным образом, я упивался звуками родной речи. Если бы меня тогда спросили, где бы я хотел поселиться, я бы без раздумий ответил бы — "в Чейдинхолле". На самом деле, я бы хотел жить в Вандерфелле, но увы... Приходилось довольствоваться этим маленьким кусочком материковой части Морровинда. Редоранской его части, что, с одной стороны, грело, а с другой, заставляло сердце болезненно сжиматься — акая архитектура, если верить рассказам горожан, характерна для Блэклайта, столицы Дома Редоран. В которой я ни разу не был.
Во-вторых, кроме вечерних прогулок, были долгие разговоры с Хилом, ради чего меня — неверующего язычника, скандал какой! — временно допустили в жилую часть собора. Священник оказался ещё и адептом магической Школы Иллюзии, но в Гильдии не состоял и поэтому, как он с огорчённым вздохом признался, о сокровищах библиотеки столичного Университета Волшебства мог только мечтать. Благодаря его советам — лишённым альтмерского снобизма, что немало меня удивило и в очередной раз укрепило в мысли, что священники все-таки особенный народ — заученные мной у Калиндила заклинания этой Школы стали выходить намного лучше и с меньшими усилиями. Правда, пришлось раскошелиться, сделав несколько "пожертвований в пользу храма", но оно того стоило...
Протрезвление наступило вечером второго дня, когда я после очередной прогулки пришёл в "Новые земли". Там, как всегда толклись с десяток орков, от которых я уже привычно отгавкался к обоюдному удовольствию. В первый же вечер я с ними разругался, что называется, насмерть, потом выпили мировую... много раз, после чего, когда все разодрались, меня снова спас рост — я просто тихо выскользнул из общей свалки и отправился в снятую сразу по приезду комнату, отделавшись всего лишь парой случайных тумаков. Зато меня теперь не считали больше мелким наглым чужаком. Своим я, правда, тоже не стал, но, по мнению этих ребят, со мной можно было всласть поскандалить. Просто так, ради удовольствия. Совсем не тот тип общения, который мне по душе, но занятно...
Поприветствовав Дерверу, я начал присаживаться за стойку, чтобы заказать ужин, когда в гуле голосов за моей спиной раздался звенящий яростью женский голос, произносящий знакомый речитатив заклинания... которому вторил ещё один, но с противоположной стороны!
С силой оттолкнувшись ногами от стойки, я кувыркнулся спиной вперёд, молясь сам не знаю, какому из богов, чтобы никому не пришло в голову подойти к стойке именно сейчас, и встал на ноги уже в дверном проёме, на другом конце небольшого зала. Вовремя — две шипастые булавы со свистом рассекли воздух и размололи табурет, на который я так и не сел, в щепки. Я невольно сглотнул — мебель здесь по причине частых драк между посетителями была умышленно крепкой, так что представить, что стало бы со мной, промедли я хоть немного, было несложно. Сектантки Мифического рассвета дружно повернулись, зеркально копируя друг друга, и, в один голос прошипев "Тебе не уйти от взора Мастера!", бросились на меня.
— Это ещё что за ...? Что это за озверевшие б...и? — высказался кто-то из орков.
Я сильно сомневался, что сектантки, по крайней мере, эти, зарабатывают на жизнь собственным телом, но ситуацию он охарактеризовал как нельзя более удачно.
— Мифический рассвет, — выдохнул я, лавируя между мебелью и посетителями. — Они... — хотел было сказать про убийство Императора, но аудитория была уж больно неподходящая.
Жителям Чейдинхолла — хоть данмерам, хоть орсимерам — наплевать на Императора, пока Совет Старейшин справляется с управлением Империей. Но... орсимеры! Они почитают Тринимака, ставшего Малакатом. А Малакат создал Легендарную Плеть... или Бич... думай, Ксарес, думай, ты же читал об этом!.. короче, какое-то оружие.
И создавал он эту свою Плеть, чтобы, выражаясь простым языком, набить морду Мехруну Дагону. А заодно младшим дэйдра, которые Дагону подчинялись. Главным образом, дремора, но и против других дэйдра она действует ничуть не хуже. Вот на этом можно попробовать сыграть.
— ...дагонопоклонники! Они чтят Мехруна Дагона! — выдохнул я так громко, как только сумел.
— Что-о?! — взревел тот же орк, поднимаясь из-за стола так быстро, что ни в чем неповинная мебель с треском полетела в стороны. — Эти бабы — шлюхи Мехруна? Малакат не простит мне, если я позволю им портить здешний воздух и дальше... — и выдернув из-за спины здоровенный молот — каждый уважающий себя орк появлялся на людях не иначе, как с железякой побольше да поувесистее — с ревом бросился наперерез культисткам.
За ним последовали и другие орсимеры.
Я же, воспользовавшись тем, что моим противницам пришлось уже самим спасаться, выскочил на улицу. Трусливо? Не по-мужски? Идите в Бездну! Я мог бы убить их обеих и не особо переживать потом о содеянном — странно было бы сожалеть, успев обзавестись довольно внушительной толпой мертвецов за плечами — но есть одно обстоятельство, которое удерживает меня от этого: я здесь чужак. То, что я завел какие-то знакомства с местными, не будет значить ровным счетом ничего, если у меня возникнут проблемы с законом. А они непременно возникнут. Даже если я просто буду находиться в питейном зале "Новых Земель", когда орки или кто-то ещё расправится с обеими сектантками. Потому что, как только эти фанатички отправятся в свой "рай", призванные доспехи и оружие исчезнут, оставив два трупа, принадлежащих — иначе и быть не может — добропорядочным горожанкам. Вспомнить хотя бы того парня из подвала Лютера, что чуть не прикончил Бауруса... Попробуй потом докажи городской страже, что эти самые горожанки состояли в той самой секте, ассасины которой убили Императора Уриэля и его семью. Так что я, без сомнения, будучи чужаком, окажусь самой удобной кандидатурой в убийцы. Особенно, если то, что я читал про Чейдинхолл в "Путеводителе", правда, и в городе властвует коррупция и беззаконие, прикрывающееся маской законности. Во всяком случае, с хамством орков, которое в книге тоже упоминалось, я столкнулся сам. И хотя я, как сразу после прочтения, так и сейчас, считаю, что "Путеводители" Алессии Оттус больше говорят об их авторе — религиозная фанатичка, расистка и ханжа — чем об описываемых городах, зерно истины в них, как оказалось, все же присутствует. Так что, чем дальше я буду находиться в этот момент от места преступления, тем лучше. Сравнивать гостеприимство столичной тюрьмы с чейдинхолльской как-то не тянуло. В первой я лишился личных вещей и некоторой части памяти. Что могут отнять у меня во второй, я выяснять не намерен...
Далеко я убегать не стал. Промчавшись перед носом обалдевшего стражника, торчавшего перед чьим-то порогом, в первом же неосвещённом пятне завернул за угол и, проскакав через низкие каменные ограды задних дворов, вернулся обратно с другой стороны. В процессе, споткнувшись впотьмах о какую-то пустую бочку, едва не встретился головой с очередным каменным забором, после чего сообразил, наконец, воспользоваться заклинанием ночного зрения, вышедшим даже на бегу на удивление легко — благословите имперские боги Хила Высокого с его уроками! Так что теперь я спокойно выбрал укромное место, где без магического подспорья меня не обнаружить, зато вход на постоялый двор Дерверы Ромален отлично виден. Вовремя — закованная в воронёные доспехи последователей Мифического Рассвета фигура как раз спустилась со ступенек, медленно поворачивая голову из стороны в сторону.
Стоящие на воротах стражники ощутимо напряглись в мучительных раздумьях — бить или не бить? Я подумал о том, чтобы повторить уловку, которую довольно успешно применил в таверне... и беззвучно выругался. Спрятался я, конечно, хорошо — увидеть меня почти невозможно. Но вот услышать... особенно если я заору во всю глотку, чтобы сбежалась стража со всего Чейдинхолла...
Дверь постоялого двора отворилась, и на улицу, хромая на обе ноги, выбралась вторая дагонопоклонница.
Твою ж мать...
Орки её знатно потрепали, однако на улицу добивать точно не полезут — Малакат Малакатом, но проблемы с законом им наверняка нужны не больше, чем мне. А я очень не вовремя — для них — смылся, так что свалить вину не на кого. Ну, ладно...
Набрав побольше воздуха, я завопил:
— Мифический Рассвет! Это Мифический Рассвет! Они убили Императора!! — то, что не годилось для горожан, вполне могло сработать со стражей — в Сиродииле слухи распространяются до отвращения быстро, но иногда — например, в этом случае — это даже к лучшему.
Сработало! Оба стражника сорвались с мест, быстрым, едва не срывающимся на бег, шагом направившись к культисткам и на ходу доставая мечи из ножен. Видимо, кроме слухов, были какие-то сведения по военным каналам. И чтоб мне с Ахиллом поцеловаться, если за этим не прячется тонзура одного старого монаха, контролирующего — по его собственному, между прочим, признанию — широчайшую агентурную сеть во всем Тамриэле. Ну да, так я и поверил, что он тихо сидит в стенах Повелителя!
Одновременно с этим в мою сторону повернулись две абсолютно одинаковые воронёные личины и два голоса, слившись в один, воскликнули:
— Тебе не скрыться от взора Мастера!
Возможно. Но и так просто меня тоже не взять.
Потрепанная орками сектантка развернула какой-то свиток. То есть, не какой-то, а с мощным целительным заклятьем — вон как резво поскакала навстречу стражникам... а ведь только что едва стояла на ногах. А вторая, та, что немного ниже ростом, в это время тем же аллюром направилась в мою сторону. Ну-ну... ни свитка, ни фиала с зельем я у нее в руках не заметил. Лишних жестов она тоже не делала и вообще молчала. Амулет? Ну не кошка же она, в конце концов... Кстати, не припомню, чтобы я в этом городе видел хотя бы одного каджита. Аргонианку — да, это Мак-На, владелица книжной лавки, а вот каджита...
Перед тем, как шагнуть в густую темень, в которой я прятался, дагонопоклонница замешкалась. Я довольно усмехнулся — мое собственное заклинание ночного зрения уже развеялось, но, поскольку я успел осмотреться, мне это не мешало. Женщина знала, что я где-то тут, но не решалась сделать шаг в темноту. Её напарница ещё связывала боем обоих стражников — доспехи пока держатся и держат удары — но надолго её не хватит. К тому же живой её брать явно не собираются...
Выдохнув — желание самолично расправиться с врагом их обожаемого Мастера перевесило доводы рассудка — она сделала шаг. Ноги слегка согнуты, рука с булавой опущена и чуть отведена в сторону... в латной перчатке не разглядеть, но пальцы наверняка напряжены ровно настолько, чтобы удержать оружие, а не сжаты в мёртвой хватке... похоже, эта дамочка не такая добропорядочная горожанка, какой может показаться. Но, судя по тому, как она держит голову, меня она все-таки не видит, просто пытается уловить мои передвижения на слух. Замечательно. Уж что-что, а передвигаться бесшумно я умею.
